Он полагал, что поляки, хвастаясь, по обычаю всех людей, добычей, полученной в результате такой победы, приближаются поодиночке к своему дому, как триумфаторы приближаются к границам своей родины, вдали от которой они так долго были без своих сыновей и жен. И так думал он не без основания, так как большая часть войска поляков ушла от короля без его ведома. А король Болеслав, видя, что воинов у него осталось немного, врагов же почти в сто раз более, обратился к своим воинам не как трусливый и малодушный, но как предусмотрительный и смелый: "Нет надобности долго убеждать энергичных и испытанных воинов и задерживать дающийся нам в руки триумф,- пора проявить силы нашего тела и мужество духа. Ведь какая польза от стольких побед, одержанных вами, или какая польза, что мы подчинили нашему господству такое королевство и приобрели столь великие богатства других, если теперь мы, разбитые случайно, потеряем и приобретенное наше собственное имущество? Но я полагаюсь на милосердие Бога и на ваше испытанное мужество, потому что если вы стойко противостоите в сражении, если вы, как обычно, храбро нападете, если вы вспомните все свои уверения и обещания, данные мне при дележе добычи и во время совместных пиров, то вы сегодня храбро, как победители, закончите этот затянувшийся поход и увеличите свою неизменно победную славу. Если же вы, чему я не верю, будете побеждены, то, хотя вы и благородные господа, вы и сыновья ваши станете рабами русских и, сверх того, позорно понесете наказание за обиды, причиненные вами". Подобными словами уговаривал их король Болеслав, и все рыцари его единодушно подняли копья и ответили, что они предпочитают вернуться домой с триумфом, нежели с добычей, но постыдно. Тогда король Болеслав одобрил каждого из своих, называя по имени, и, как жаждущий лев, бросился в гущу врагов. И нет возможности перечислить, скольких убил он из тех, кто сопротивлялся ему, и никто не может точно сосчитать тысячи погибших неприятелей, о которых известно, что они сошлись к сражению в несметном количестве, но что лишь немногим, оставшимся в живых, удалось спастись бегством. Кроме того, многие, пришедшие спустя много дней из дальних мест, чтобы разыскать друзей или родственников, уверяли, что столько крови там было пролито, что по равнине можно было идти не иначе, как по крови или по трупам людей, и что вся вода в реке Буг имела больше вид крови, нежели речной воды. С этого времени Русь надолго стала даншщей Польши.
      8. О великолепии и могуществе Болеслава Храброго
      Деяния Болеслава более велики и многочисленны, чем могли бы мы их описать или рассказать о них безыскусной речью. В самом деле, какой знаток арифметики мог бы точно сосчитать железные ряды его воинов или описать его бесчисленные победы и триумфы? Ведь в Познани он имел 1300 рыцарей с 4 тыс. щитников, в Гнезно - 1500 рыцарей и 5 тыс. щитников, в городе Влоцлавке 800 рыцарей и 2 тыс. щитников, в Гдече - 300 рыцарей и 2 тыс. щитников; все они во времена Болеслава Великого были очень храбрыми и искусными в битвах воинами. Рассказывать о других городах-крепостях и для нас труд долгий и нескончаемый, и вам слушать, по всей вероятности, скучно. Но, чтобы вам избежать скуки при перечислении, я покажу число воинов, не подсчитывая их точно. Король Болеслав имел рыцарей больше, чем в наше время имеет вся Польша щитников; во времена Болеслава почти столько же насчитывалось рыцарей, сколько людей всякого рода имеется в наше время.
      9. Мужество и благородство Болеслава Храброго
      Такова была военная мощь короля Болеслава, и не меньше была его доблесть в почитании духовных лиц. К епископам и капелланам своим относился он с таким почтением, что не осмеливался сидеть, если они стояли, и называл их не иначе, как господами, Бога же почитал с великим благочестием, святую церковь возвышал и преподносил ей королевские подарки. Он отличался, кроме того, столь великой справедливостью и доступностью, что если бедный крестьянин или какая-нибудь женщина жаловались на какого-нибудь князя или комита, то он, хотя и был занят важными делами и окружен множеством магнатов и рыцарей, не двигался с места, пока не выслушивал по порядку дело жалобщика и пока не посылал своего чиновника за тем, на кого жаловались. Между тем того, кто жаловался, он поручал кому-нибудь из своих приближенных, который должен был о нем заботиться, и когда придет противник, изложить ему, Болеславу, суть дела; как отец сына, увещевал он крестьянина не обвинять без причины отсутствующего и не навлекать на самого себя незаконной жалобой гнев, который он разжигал против другого. Обвиняемый же, не откладывая, приходил незамедлительно, и ни в каком случае не пропускал дня, назначенного королем. Когда прибывал сановник, за которым было послано, Болеслав не показывал ему, что настроен неприязненно, но принимал его с радушным и приветливым лицом, приглашал к столу и выяснял дело не в тот же день, а на следующий или даже,на третий. Так же тщательно разбирал он жалобу бедняка, как и жалобу какого-нибудь сановника. О, великое благородство и совершенство Болеслава, который в правосудии был нелицеприятен, который правил народом столь справедливо, который почет церкви и положение государства ставил превыше всего! Беспристрастием и справедливостью достиг Болеслав столь великой славы и почета; ведь благодаря именно этим качествам выросли вначале могущество и власть римлян.
      Всемогущий Господь наградил короля Болеслава такой великой доблестью, мощью и победой, какую увидел в нем доброту и справедливость по отношению к себе самому и к людям. Такая слава и изобилие во всем, такая радость настолько сопутствовали Болеславу, насколько заслуживали этого его доблесть и щедрость.
      10. Сражение Болеслава с русскими
      Но отложим повествование об этом до следующей страницы и покажем одно его сражение, достаточно достопамятное вследствие его необычности; рассмотрев его, мы покажем ничтожестно гордыни. Случилось, что в одно и то же время король Болеслав вторгся в Русь, а король русских - в Польшу. Ничего не зная друг о друге, они разбили свои лагери каждый на чужом берегу протекавшей между ними пограничной реки. Когда королю русских сообщили, что Болеслав уже перешел реку и со всем своим войском остановился в пределах его королевства, тогда он, лишенный остроумия, считая, что он как бы поймал с помощью своего огромного войска зверя в сети, как говорят, приказал передать Болеславу слова, полные надменности, которые нужно было бы направить против него самого: "Пусть знает Болеслав, что он, как кабан, загнан в лужу моими псами и охотниками". На это король Польши ответил: "Хорошо ты назвал меня свиньей в болотной луже, так как кровью охотников и псов твоих, т. е. князей и рыцарей, я запачкаю ноги коней моих, а землю твою и города уничтожу, словно зверь небывалый". Когда они обменялись такими словами, на следующий день наступал праздник и Болеслав, намереваясь его праздновать, отложил на определенный срок начало сражения. В этот день резали бесчисленное количество животных, которые, по обычаю, приготовлялись к наступающему празднику для стола короля, собравшегося пировать вместе со своими князьями. Когда на берег реки были собраны все повара, прислужники и низшие чины воинов для очистки мяса и внутренностей животных, с другого берега реки слуги и оруженосцы русских стали громко издеваться над ними и вызывать их на бой дерзкими насмешками. Поляки, со своей стороны, ничего обидного не отвечали, но внутренности животных и все отбросы кидали в лицо русским за их оскорбления.
      Когда русские стали их все более и более оскорблять и даже стали метать в них стрелы, челядь войска Болеслава, оставив мясо и дичь, захватив оружие рыцарей, спавших после полудня, переплыв реку, одержала победу над большим множеством русских. Король же Болеслав и все его войско, разбуженное одновременно криком и звоном оружия, стали расспрашивать, что случилось, и, узнав в чем дело, но вследствие своей осмотрительности не доверяя слухам, построившись рядами, обрушились на врагов, бегущих со всех сторон; таким образом, не только одна челядь приобрела славу и не одна она была виновницей пролития крови. Такое множестно было там рыцарей, переходящих реку, что она смотрящим с берега казалась не водой, а как бы сухой дорогой. Пусть этих немногих слов, сказанных о его [Болеслава] войнах, будет достаточно, и пусть воспоминание о его жизни принесет пользу тем, кто будет ей подражать.
      11. О положении церкви в Польше и о доблести Болеслава
      Король Болеслав в заботах о богослужении, в построении церквей, учреждении епископств и в пожаловании бенефициев проявлял такое усердие, что в его время Польша имела двух архиепископов с их суффраганами. По отношению к ним он во всем и в каждом отдельном случае проявлял такую преданность и послушание, что если случайно кто-либо из его сановников возбуждал тяжбу против духовных лиц или епископов или захватывал что-либо из церковного имущества, то он сам своей властью заставлял всех молчать и как покровитель и защитник отстаивал интересы епископов и церкви. Народы же варварские, находившиеся вокруг Польши, он покорял не для взимания с них дани, а для распространения истинной веры. Кроме того, он там даже строил церкви на свои средства и назначал в земли неверных епископов и клириков со всем необходимым имуществом, как этого требовали предписания канона.
      Вот какой доблестью, справедливостью и беспристрастием, богобоязненностью и превосходством далеко и широко прославился король Болеслав и с каким знанием дела заботился он о делах королевства и обо всем государстве. Ибо многими достоинствами и хорошими качествами отличался король Болеслав, особенно же тремя: правосудием, справедливостью и благочестием, и благодаря им достиг вершины величия. Правосудием, так как разбирал судебные дела, не обращая внимания на положение лиц; справедливостью, так как он одинаково уважал и вельмож и простой народ; благочестием, поскольку ревностно почитал Христа и Его невесту. И так как он проявлял справедливость и всех одинаково чтил, возвышал мать-церковь и церковнослужителей, а также благодаря молитвам святой матери-церкви и заступничеству ее прелатов Бог возвысил его чело в славе, и всегда и во всем ему сопутствовала удача. И при таком-то усердии Болеслава в делах божественных еще намного более прославился он в делах светских.
      12. Каким образом Болеслав проезжал через свою страну, не причиняя ущерба беднякам
      Во времена Болеслава не только комиты, но и все рыцари носили золотые цепи огромного веса и имели много денег. Придворные же дамы выступали до такой степени отягощенные золотыми диадемами, ожерельями, браслетами, парчой и драгоценными камнями, что если бы их не поддерживали другие, то они не могли бы выдержать тяжесть металла. И Бог одарил его такой привлекательностью и все так хотели его видеть, что если за какой-либо проступок он отсылал кого-нибудь на время от себя, то тот, даже если пользовался полной свободой,в своих действиях, до тех пор пока Болеслав не возвращал ему своего расположения и возможности себя видеть, считал, что он не живет, а умирает, и не свободен, а заключен. Своих же крестьян он не отягощал повинностями, как господин, а, как любящий отец, позволял им жить спокойно. Повсюду имел он убежища для своих остановок и точно обозначенные службы и охотнее останавливался в городах и крепостях, а не, подобно нумидийцу, в шатрах или в поле. И когда он переносил ставку из одного города в другой, он распускал на границе начальников и управителей и заменял их другими.
      Во время его путешествия по стране никакой путник и никакой труженик не скрывал от короля ни волов, ни овец, и бедняк и богач радостно встречали его появление и вся страна спешила его увидеть.
      13. Благородство и благочестие жены Болеслава Храброго
      Князей своих, комитов и вельмож он любил как братьев или сыновей и, сохраняя собственное достоинство, почитал их как мудрый господин. Подавшим на них необоснованные жалобы не верил, а осужденным противозаконно смягчал приговор по своему милосердию. Часто королева, жена его, женщина мудрая и добрая, многих приговоренных к смерти за какое-либо преступление вырывала из рук палачей и избавляла от опасности грозящей смерти, милостиво сохраняя им жизнь, хотя и в темнице, под стражей (иногда король об этом не знал, иногда только делал вид, что не знает). Король имел двенадцать друзей-советников, с которыми, а также с их женами, он, освободившись от всех забот и совещаний, любил пировать и веселиться и с ними дружески обсуждал секретные дела государства.
      Когда они однажды пировали и веселились и им среди других разговоров пришло на ум воспоминание об осужденных (был случайно упомянут их род), король Болеслав, помня благородство их родителей, пожалел об их смерти и выразил сожаление, что отдал приказ об их казни. Тогда достоуважаемая королева, прикоснувшись своей ласковой ручкой к груди благочестивого короля, допытывалась у него, будет ли ему приятно, если случайно какой-нибудь святой спасет их от смерти. Король ответил ей, что он не пожалел бы отдать ничего самого драгоценного из того, что у него есть, если бы кто-нибудь мог возвратить их к жизни из оков смерти и избавить их потомство от пятна бесчестия. Услышав это, мудрая и верная королева призналась, что она виновна в одном благочестивом поступке, и вместе с двенадцатью друзьями и их женами бросилась к ногам короля с просьбой помиловать ее и осужденных. Король, ласково обняв ее и поцеловав, поднял своими руками с земли, похвалил за поступок, за благочестивые деяния. В тот же час за этими заключенными, которым была сохранена жизнь благодаря уму его жены, были посланы гонцы со многими лошадьми, и им было назначено время для возвращения. Во много раз возросла в этом случае радость у всех присутствующих, поскольку выяснилось, как мудро оберегала королева честь короля и интересы королевства и король по совету друзей всегда выслушивал ее просьбы. Когда пришли те, за кем было послано, они не сразу подошли к королю, а вначале - к королеве, которая порицала их словами суровыми и в то же время участливыми, а затем их отвели в баню короля. Король Болеслав, моясь вместе с ними, наставлял их, как отец сыновей, напоминал им об их роде, восхвалял его, говоря так: "Вам, происходящим из такого знатного рода, не следовало бы совершать такие проступки". Людей более пожилых он порицал только словами или сам лично, или через других; к людям же более молодым применял не только слова, но и розги.
      Так, пожурив по-отцовски, подарив им королевские одежды, другие дары и знаки почета, он разрешил им, к их радости, возвратиться домой. Таким выказывал себя король Болеслав как по отношению к простому народу, так и по отношению и сановникам, так мудро заставлял он своих подданных и бояться себя и любить.
      14. Об обилии стола и о щедрости Болеслава
      Свой же стол Болеслав держал в таком порядке и великолепии, что в любой будничный день приказывал накрывать сорок больших столов, не считая маленьких, и выставлял на них не чужое, а все из своих собственных запасов. Он имел птицеловов и охотников почти всех национальностей, которые применяли свои приемы ловли всякого рода пернатых и зверей, из которых как из четвероногих, так и из пернатых, ежедневно для его стола готовились разнообразные блюда.
      15. Расположение крепостей и городов в королевстве Болеслава
      Болеслав Великий, занятый охраной границ своего королевства от нападения врагов, на вопрос управляющих и экономов, что приготовить для ежегодных праздников из одежды, кушаний и напитков в каждом отдельном городе, обычно приводил в назидание потомкам следующие слова: "Достойнее и почетнее для меня уберечь цыпленка от врагов, чем, праздно пируя в том или другом городе, уступить моим врагам, насмехающимся надо мною. Ведь потерять цыпленка, по истине говоря, это значит потерять не цыпленка, но лишиться крепости или города". И, призвав по своему усмотрению близких ему лиц, он некоторых из них посылал в города, некоторых - в крепости; они должны были вместо него устраивать пиры жителям крепостей и городов и одаривать верных ему людей одеждами и другими королевскими подарками, которые король обыкновенно раздавал. Слыша такие слова и видя такие деяния Болеслава, все удивлялись щедрости и уму столь великого мужа, говоря между собой так: "Это действительно отец отчизны, это защитник, это господин - не расточитель чужих денег, но честный эконом, хозяин государства, считающий, что ущерб, причиненный врагами крестьянам, следует сравнивать с потерями крепости или города". Но что мы об этом так много говорим? Если бы мы захотели перечислить в отдельности достопамятные деяния и речи Болеслава Великого, это все равно, как если бы мы пытались пером гусиным вычерпать море по каплям. Но что мешает располагающему временем читателю слушать то, о чем с трудом может найти сведения историк?
      16. О горестной смерти Болеслава Храброго
      Хотя король Болеслав имел большие богатства и много доблестных рыцарей, как уже было сказано, больше, чем какой-нибудь другой король, он, однако, всегда жаловался, что ему не хватает именно только одних рыцарей. И всякий храбрый новичок во время прохождения у него военной службы получал одобрение и назывался не рыцарем, а сыном короля; и если он слышал, что какой-нибудь из рыцарей не имеет коня или чего-нибудь другого, он давал ему великое множество подарков, а с присутствующими шутил так: "Если бы я мог спасти от смерти храброго рыцаря своим богатством так, как я могу преодолеть его бедность и помочь в его несчастии своими средствами, я бы эту самую алчную смерть задарил всяким богатством, чтобы сохранить в воинстве такого храбреца". Вот поэтому преемники должны подражать своими доблестными поступками столь великому мужу для того, чтобы возвыситься до такой же славы и могущества. Кто желает приобрести подобную славу после смерти, пусть при жизни добивается пальмы первенства своими добродетелями. Если кто-либо пожелает сравнить свое имя с добрым именем Болеслава, пусть постарается свою жизнь пронести по образцу его жизни, достойной подражания. Только тогда заслужит похвалы доблесть в военных деяниях, когда жизнь рыцаря будет украшена честными нравами. Такая, достойная упоминания, слава Болеслава Великого, такое мужество, достойное подражания, пусть будут запечатлены для памяти потомства. И не напрасно Бог являл ему одну милость за другой и не без причины ставил его выше всех королей и князей, а потому, что он во всем и превыше всего ставил Бога, и потому, что он по отношению к своим людям питал такую же любовь, как отец по отношению к сыновьям. Поэтому все, особенно те, которых он почитал,- архиепископы, епископы, аббаты, монахи, клирики - ревностно поручали его своими молитвами Господу Богу; князья же, комиты и прочие знатные лица всегда горячо желали, чтобы он был победителем и пережил бы их. Итак, прославленный Болеслав, заканчивая свою счастливую жизнь славной кончиной, почувствовав приближение смерти, собрал всех своих сановников и друзей и особенно подробно распорядился в отношении состояния и управления королевством и известил их пророческим голосом о многочисленных несчастиях, последующих после его смерти: "О если бы, братья мои,- сказал он,- которых я воспитал некогда с нежностью родной матери, о если бы обратилось вам на счастье то грядущее, что я вижу, находясь в предсмертной агонии, и если бы люди, раздувающие огонь смуты, убоялись Бога и человека. Увы, увы! Я, как бы в зеркале или в тумане, уже вижу королевское потомство, обратившееся в бегство, блуждающее, умоляющее о сострадании врагов своих, которых я некогда попирал ногами. Вижу издалека, как от чресел моих исходит сверкающий огонек, который, соединившись с рукояткой моего меча, свой блеск распространит на всю Польшу". Тогда горе и печаль проникли глубоко в сердца присутствующих там и слушающих эти слова и из-за сильной печали души всех объяло оцепенение. Когда, понемногу преодолев горе, они стали спрашивать Болеслава, сколько времени они должны отмечать его кончину траурной одеждой и печальными обрядами, он ответил пророческим голосом: "Я не устанавливаю вам предела печали ни месяцами, ни годами, но каждый, кто меня знал и приобрел мою благосклонность, будет, помня обо мне, оплакивать меня днем и ночью. И не только те, кто меня знал и пользовался моим расположением, будут оплакивать меня, но даже сыновья их и сыны сыновей, слушая рассказы других, будут скорбеть о кончине короля Болеслава". По уходе короля Болеслава из мирской жизни золотой век сменился свинцовым. Польша, прежде царица, разукрашенная в сверкающее золото и драгоценности, теперь засыпана прахом во вдовьем одеянии, а звуки кифары сменились печальными знаками, радость горечью, звуки органа - вздохами. Разумеется, в течение этого года никто в Польше не устраивал официального торжества, никакой знатный муж или женщина не украшали себя праздничными одеждами, никакой пляски, никаких звуков кифары не раздавалось в тавернах, девушки не пели песен, на улицах не звучали радостные голоса. В течение года все решительно это соблюдали, но знатным мужам и женщинам оплакивать смерть Болеслава положено до конца их жизни. Итак, с уходом короля Болеслава от людей, казалось, вместе ушли из Польши мир, радость и изобилие.
      Здесь мы положим предел прославлению Болеслава Великого и хоть немного оплачем его кончину печальной надгробной песней:
      Всякий возраст, всякий пол, все сословья, все - сюда.
      Болеслава князя с болью в гробе вы увидите,
      Вместе плачьте о кончине короля подобного.
      Горе, горе, Болеслав наш! Где же слава рыцаря?
      Доблесть где, где честь твоя, щедрость где великая?
      Повод сеть для слез таких, Польша моя милая.
      Поддержите дух мой, комиты, в скорби опечаленный.
      Пожалейте горе вдовье, рыцари достойные.
      Говорите, чужестранцы: "Горе нам сиротское".
      Что за горе, скорбь какая у ксендзов, у патеров?
      Потеряли всю от слез бодрость свою знатные.
      Горе, горе капелланам, горе всем им тяжкое,
      Горе тем, носил кто цепь в знак почета ратного,
      Кто менял свои одежды ежедневно царские,
      Вместе нынче восклицайте: "Горе всем,сегодня нам!"
      Вы, матроны, что в венцах золотых ходили лишь,
      Что парчу носить привыкли, ткани драгоценные,
      Поскорей снимите вы эти одеяния,
      Облекитесь в траур, в ткани, шерстяные, грубые.
      Болеслав, ты нас зачем покидаешь, батюшка?
      И Господь как допустил, чтобы ты преставился?
      Почему Господь не дал умереть нам, грешникам?
      Вся земля скорбит, сего мужа потерявшая,
      Словно дом осиротевший, мертвый, без хозяина,
      Вся земля тоскует тяжко, скорбь в душе расстроенной.
      Вспомним вместе о кончине мужа,мы достойного.
      Нищий ты или богач, рыцарь, клирик, пахарь ли,
      Кто бы ни был из вас здесь: славянин иль римлянин!
      Прослезись, читатель добрый, это прочитав скорбя,
      Если ты благочестив, плачь, не осушая глаз.
      Надо быть бесчеловечным, чтобы не заплакать здесь.
      17. О наследовании Мешко П, сына Болеслава Храброго
      После того, как Болеслав Великий ушел из мира, королевский престол занял сын его, Мешко П. Еще при жизни отца он взял себе в жены сестру императора Отгона III, от которой породил Казимира, т. е. Карла, восстановителя Польши. Этот Мешко был достойным воином и совершил много военных подвигов, о которых долго здесь рассказывать. Из-за зависти к его отцу и он был ненавистен всем соседям; и не был богат, как его отец, и не имел ни жизненного опыта, ни доброго нрава. Говорят также, что он во время переговоров, ввиду измены, был взят чехами в плен, связан ремнями и кастрирован, для того чтобы не мог дать потомства, так как его отец, король Болеслав, причинил им подобную же обиду, ослепивши их князя, а своего дядю. Мешко, правда, освободился из плена, но с женой своей больше не жил. Но прекратим наше повествование о Мешко и перейдем к Казимиру, восстановителю Польши.
      18. Вступление Казимира на престол после смерти отца и его изгнание
      Когда умер Мешко, проживший недолго после смерти короля Болеслава, Казимир остался маленьким мальчиком со своей матерью-королевой. Так как она дала ему широкое образование и правила королевством с достоинством, свойственным женщине, изменники из-за зависти изгнали ее из королевства, а сына ее удержали с собой в королевстве, как бы для прикрытия своего обмана. Когда же он вырос и начал править, коварные изменники, опасаясь его мести за обиду, нанесенную матери, восстали против него и принудили бежать в Венгрию. В это время в Венгрии правил св. Стефан и он тогда впервые обращал Венгрию ласками и угрозами в истинную веру; он поддерживал дружественные отношения с чехами, врагами поляков, и, пока был жив, не отпускал Казимира на свободу из-за расположения к чехам. Когда же он умер, венгерский престол занял Петр Венецианский, положивший основание церкви св. Петра в Борсоде, которую ни один король до сегодняшнего дня не достроил по первоначальному замыслу. Когда чехи попросили Петра, чтобы он не отпускал Казимира, если он хочет сохранить дружбу, установленную его предшественниками, он, как говорят, ответил, как подобает королю: "Если бы старое соглашение устанавливало то, что король венгров должен быть тюремщиком князя чехов, я бы сделал то, о чем вы просите". Дав такой, полный негодования, ответ чешскому посольству, не придавая значения ни дружбе, ни вражде с чехами, он дал Казимиру сто коней и столько же всадников, которые следовали за ним, и, снабдив его оружием и одеждой, отпустил его с честью и не препятствовал ему идти, куда он сам хочет. Казимир же, поблагодарив, отправился в путь и быстро прибыл в область германцев, провел неизвестно сколько времени с матерью и императором и проявил себя там очень смелым в военном деле. Но позволим ему вместе с матерью немного отдохнуть и перейдем к описанию опустошения и разорения Польши.
      19. Восстановление королевства Польского Казимиром
      Тем временем короли и князья, каждый со своей стороны, притесняли Польшу, или подчиняя своей власти ее города и пограничные крепости, или, побеждая, сравнивали их с земл и. И хотя Польша терпела от соседей столь огромные обиды и несчастья, однако еще худшими и более жестокими были бедствия, причинявшиеся ей ее же обитателями. Именно: рабы поднялись против своих господ, вольноотпущенники - против знатных, возвысив себя до положения господ; одних они, в свою очередь, превратили в рабов, других убили, вероломно взяли себе их жен, преступно захватили их должности. Кроме того, отрекшись от католической веры, о чем мы не можем даже говорить без дрожи в голосе, подняли мятеж против епископов и служителей Бога; из них некоторых убили более достойным способом - мечом, а других, как бы заслуживающих более презренную смерть, побили камнями. В конце концов Польша была доведена до такого разорения, как своими людьми, так и чужестранцами, что почти совсем лишилась всех своих богатств и людей. В то время чехи разорили Гнезно и Познань и похитили тело св. Адальберта. Те же, кто спасся от врагов и избежал мятежа своих слуг, бежали за Вислу в Мазовию, и вышеназванные города оставались безлюдными так долго, что в церкви святого мученика Адальберта и святого апостола Петра дикие звери устроили себе логово. И такое бедствие, как полагают, постигло всю землю польскую оттого, что Гаудентый, брат и преемник св. Адальберта, неизвестно по какому поводу, подверг, как говорят, всю страну отлучению. Но пусть сказанного о разорении Польши будет достаточно, а тем, кто не сохранил верности своим исконным господам, пусть это послужит к исправлению. Казимир же, пробыв недолго у германцев и заслужив там большую славу в своих военных подвигах, решил вернуться в Польшу и тайно поведал это матери. Когда же мать стала отговаривать его, чтобы он не возвращался к вероломному народу, еше не 'ставшему вполне христианским, а чтобы мирно вступил во владение наследством матери, и даже император просил его остаться с ним, желая подарить ему богатые княжеские владения, он, как ученый человек, ответил как бы юридической формулой: "Справедливей и почетней владеть отцовским наследством, чем наследством матери или дяди с ее стороны". Взяв с собой пятьсот рыцарей, он вступил в пределы Польши и, продвигаясь дальше, взял крепость, возвращенную ему своими, откуда понемногу, действуя мужеством и хитростью, освободил Польшу, занятую поморянами, чехами и другими соседними народами, и подчинил ее своей власти. Потом он взял себе в жены знатную девицу из Руси с большим приданым, от которой он имел четырех сыновей и одну дочь, просватанную впоследствии за короля Чехии. Имена этих сыновей следующие: Болеслав, Владислав, Мелко и Отгон. Но закончим говорить о Казимире, перечислив сначала все, что он сделал, а потом будем говорить о его сыновьях по порядку, кто из них царствовал раньше, кто позже.
      20. Битва с князем Маславом и мазовшанами
      Итак, после освобождения родины и изгнания внешних врагов Казимиру оставалось не менее трудное дело: подавить сопротивление своего народа и своих подданных. Именно, был некто Маслав, виночерпий и слуга его отца Мешко; после его смерти он, по своему собственному убеждению, стал во главе мазовшан как их князь. Ведь, как было сказано, Мазовия в это время была настолько многолюдна от ранее бежавших туда поляков, что полей не хватало для земледельцев, пастбищ - для скота и сел - для жителей. Поэтому Маслав, опираясь на дерзость своих воинов, ослепленный страстью пагубного честолюбия, пытался в силу дерзостного высокомерия захватить то, что ему не полагалось ни по праву, ни от природы. Поэтому он дошел до такой степени непокорности, что отказывался повиноваться Казимиру и, сверх того, оказывал ему сопротивление силой и кознями. А Казимир, возмущенный тем, что слуга его отца и его собственный насильно занимает Мазовию, и считая, что ему угрожает большая опасность, если он себя не отстоит, собрав отряд воинов хотя и небольшой, но опытный в военном деле, вступил в вооруженную борьбу и, убив Маслава, достиг победы и мира и с триумфом овладел всей страной.
      Рассказывают, что там перебили очень много мазовшан, как об этом свидетельствуют до сих пор место битвы и крутой берег реки. Сам Казимир, разя врагов мечом, очень утомился, руки его, вся грудь и лицо были обагрены кровью, и он один так далеко преследовал бегущих врагов, что должен был бы умереть, не получая помощи от своих; но некто, не из знатного рода, а из простых воинов, оказал помощь обре ченному на гибель Казимиру, как подобает благородному. Казимир хорошо вознаградил его впоследствии, пожаловав ему город и возвысив его достоинством до уровня наиболее знатных. В этом сражении мазовшане выставили тридцать полков воинов, а у Казимира было едва лишь три полка, потому что, как было сказано, вся Польша была разорена.