Ангел пустыни

      _______________
      * П о л и р о в а т ь д е р е в о - сидеть на скамье
      подсудимых.
      Заметно побледневший Воронков брезгливо пожал плечами:
      - Чушь, бред сумасшедшего. Больной человек. Где доказательства?
      При упоминании о доказательствах Хынку весь зашелся:
      - Смотри, какой прокурор выискался, доказательства требует. Сам взвешивал еще вещички с дела, по шестьдесят копеек за грамм давал за скуржевые, а простые почти задарма брал. Шакал, барыга проклятый!
      - Спокойнее, Хынку, давайте обо всем по порядку. - Ковчук счел, наконец, нужным вмешаться. - На чем взвешивал Воронков серебряные вещи?
      - На весах, на чем же еще, зеленые такие весы, на кухне.
      - В каком именно месте на кухне? Не можете ли поточнее?
      - На кухне, я же говорю, в нише за занавеской.
      Ковчук вопросительно взглянул на Кучеренко, который молча кивнул.
      - На сегодня, пожалуй, хватит, - полковник нажал кнопку звонка. Уведите арестованных, - приказал Ковчук.
      Хынку быстро поднялся, сам, без команды конвоира, заложил руки за спину. Воронков же продолжал сидеть, понурив голову. Для него очная ставка продолжалась. Очная ставка с самим собой, со своей совестью, добрым именем, - со всем тем, что теперь осталось позади.
      - Вставайте, гражданин, - поторопил его сержант.
      Воронков очнулся, встал, не поднимая головы, скрылся за обитой черным дерматином дверью.
      - С Хынку, пожалуй, все ясно. Уголовник, жалкий сломленный человек. А этому Воронкову что было нужно?.. - задумчиво, как бы размышляя сам с собой, промолвил Ковчук. - Никогда, наверное, не пойму. Все, кажется, было у человека - и так низко пасть...
      - А что тут непонятного, Никанор Диомидович? Жадность фраера сгубила, как выражаются наши клиенты.
      Все, кроме Ковчука, улыбнулись.
      - Почему-то не каждого она, эта самая жадность, губит. Вот в чем вопрос. - Начальник управления помолчал. - Благодарю за службу. Все свободны.
      ИЗ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА
      ПОДСУДИМОГО ВОРОНКОВА НА СУДЕ
      Я потерял все, что может иметь полноценный гражданин нашей страны: любимую работу, уважение окружающих, доброе имя... Я всю сознательную жизнь восхищался и преклонялся перед искусством, музыкой, литературой. Теперь я буду надолго лишен этого. Во всем случившемся виню только себя и постараюсь честным трудом искупить вину перед народом, людьми...
      ИЗ ОСОБОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА
      ...Одной из причин, способствующих совершению преступлений, следует считать отсутствие должной организации охраны церквей. В соответствии с законом организацией охраны церквей, которые являются собственностью государства, обязаны заниматься сельские Советы. Однако некоторые ответственные работники Советов... устранились от этого вопроса; больше того, даже запрещали организовывать охрану.
      Другой причиной следует считать отсутствие описи церковного имущества, представляющего большую не только материальную, но и историческую и художественно-культурную ценность. Отсутствие описей особенно характерно для недействующих церквей, что затрудняет передачу находящегося в них имущества, в соответствии с существующим положением, финансовым органам, учреждениям Министерства культуры, а также действующим молитвенным учреждениям...
      В ВЕРХОВНЫЙ СУД
      Исполком Приреченского райсовета в связи с особым определением Верховного суда сообщает, что создана районная комиссия по учету материальных и культурных ценностей, находящихся в пользовании религиозных объединений. Созданы также аналогичные комиссии на территории каждого сельсовета. Составлены акты всех художественных, исторических и других культурных ценностей в районе.
      Во всех действующих церквах организована сторожевая охрана, а часть ценностей недействующих церквей передана музеям Министерства культуры и действующим церквам. Принимаются меры к освоению зданий, снятых с регистрации церквей.
      Особое определение было обсуждено на семинаре председателей исполкомов сельских Советов.
      Председатель исполкома Приреченского районного
      Совета народных депутатов (подпись)
      * * *
      Подполковник Кучеренко сидел у себя в кабинете, поглощенный изучением уголовного дела, время от времени задавая уточняющие вопросы молодому капитану. Капитана только недавно назначили начальником отделения уголовного розыска одного из РОВД. Убийство, которое произошло в районе, было жестоким, преступление запутанным. Дело шло туго, со скрипом. И вот капитан приехал к старшему начальнику за советом и помощью.
      - Понимаешь, дорогой, - подполковник вынул из папки исписанный протокол допроса свидетеля, - я бы этого человека передопросил, и вот под каким углом... - Он не успел сказать, под каким именно углом надо вести допрос. Зазвонил телефон внутренней связи. Говорил дежурный из бюро пропусков:
      - Товарищ подполковник, тут вас один гражданин спрашивает.
      - Какой гражданин? - переспросил Кучеренко.
      - Мардарь Леонид Павлович, утверждает, что вы его знаете. Форма на нем длинная такая, ну, которую священники носят. - В голосе дежурного сквозило удивление.
      - Рясой эта одежда называется, товарищ дежурный, - в памяти подполковника ожила встреча с настоятелем церкви архангелов Михаила и Гавриила отцом Леонидом. - Выписывайте пропуск.
      ...В дверь тихо постучали, и в кабинет вошел невысокий полный человек в черной рясе, держа в руках аккуратный завернутый в бумагу перевязанный сверток. Он осторожно сел на предложенный стул, отвернул рясу, вытащил носовой платок.
      - Жаркий, однако, сегодня день, - произнес он, тяжело дыша и вытирая покрытый испариной лоб. - Да еще третий этаж. - Мардарь перевел взгляд своих маленьких заплывших глаз с Кучеренко на капитана.
      - Может быть, Леонид Павлович, вы желаете поговорить со мной наедине? - спросил подполковник. Он догадывался, что Мардаря привело к нему важное дело, не каждый ведь день служители культа посещают Министерство внутренних дел.
      - Нет, нет, молодой человек не помешает, - не выпуская из рук свертка, ответил Мардарь.
      "Что это у него там, неужели подарок притащил? - с досадой подумал Кучеренко, - этого еще не хватало".
      - Так чем же я обязан, Леонид Павлович, вашему приходу? - вежливо осведомился Кучеренко.
      Священник стал развязывать сверток. Догадка подполковника насчет подарка как будто подтверждалась. Когда Мардарь освободил наконец сверток от бумаги, Кучеренко с облегчением понял, что ошибся, однако его удивление возросло: он узнал так хорошо ему знакомую икону Иоанна Крестителя.
      - Дошла до нас благостная весть, - начал несколько торжественным тоном отец Леонид, - что в музее открывается отдел древнего искусства. Совет нашего храма архангелов Михаила и Гавриила постановил внести лепту в это святое дело. - Он помолчал. - И посему просим принять наш дар музею икону Иоанна Крестителя, Ангела пустыни. Пусть все, а не только миряне нашего прихода, лицезреют лик предвестника Мессии.
      Озадаченный Кучеренко молчал, не зная, как и что ответить. Собравшись с мыслями он мягко произнес:
      - Леонид Павлович, так мы же милиция, такими делами не занимаемся. Вам лучше в музей обратиться.
      - Милиция всем занимается, - со значением ответил священник.
      - Кажется, Леонид Павлович, раньше вы о нас были несколько другого мнения.
      Мардарь только вздохнул, снова полез за носовым платком, приложил его к полному округлому лицу и смущенно пробормотал:
      - Вы уж извините, грешен... А икону в музей я сам отнесу.
      Необычайный посетитель замолчал, что-то обдумывая.
      - Ну тогда, Петр Иванович, я благодарственный молебен в храме отслужу... в честь милиции. Если вы, конечно, не возражаете.
      - А чего мне возражать, святой отец, - улыбнулся подполковник, - дело ваше, мы в церковные дела не вмешиваемся.
      Когда дверь за Мардарем затворилась, капитан с удивлением произнес:
      - Занятный поп. Первый раз слышу, чтобы по милиции молебен справляли.
      - И я тоже первый, - согласился Кучеренко, - только не поп, товарищ капитан, а священник. Такие вот дела, молодой человек.
      И снова углубился в изучение лежащего перед ним уголовного дела. Оно только начиналось.