– Теперь мне кажется, что мать уже тогда чувствовала себя дурно!..

– Не удивительно! – прервала меня Наталия. – Не удивительно, что мать чувствовала себя дурно, ведь в ее пищу добавляли небольшими порциями отраву!..

– Почему ты знаешь? – Я оторопел.

– Почему?! Однажды, когда мать мылась в бане, я пришла в комнату, где ставили кушанье для нее. Среди знакомых служанок я заметила одну из доверенных девушек Софии!.. При виде меня она тотчас захотела скрыться, уйти из комнаты! Я ухватила ее за рукав и задержала. Я приказала стеречь ее и обыскать. При обыске у нее нашли на теле маленькую серебряную коробочку, наполненную черным песком.

– Ты хотела отравить царицу?! – крикнула я и ударила ее по лицу кулаком.

Кровь хлынула у нее из носа. Но ведь дворец наводнен шпионами и шпионками Софии! Пойманную девку еще не успели запереть, а правительница София уже оказала мне честь, явившись самолично в мои покои. Она заявила, что я не имею права задерживать у себя ее слуг. Несколько мгновений мы стояли друг против друга. Я готова была ударить и ее, но сознавала, что подобное мое поведение может дурно отразиться на твоем положении при дворе. Я приказала тотчас привести задержанную девку. Я показала Софии коробочку с черным песком:

– Надо исследовать, что же это! – сказала я.

– Что это? – обратилась София к своей прислужнице.

И та, отирая кровь с лица, пробормотала с плачем:

– Это песок, обыкновенный песок, но одна колдунья полила его соком, выжатым из рыбьей икры, колдунья сказала мне, что если я буду носить этот песок постоянно при себе, мой любовник женится на мне! Колдунья говорила над этим песком свои заклинания!..

София обернулась ко мне и спросила, удовлетворяет ли меня такое объяснение. Затем правительница добавила, что непременно накажет свою служанку за то, что та имеет любовника. Мне хотелось кричать и топать ногами, но я принуждена была покорно терпеть издевательства! И все же я решилась спросить:

– Зачем же эта девка явилась в покои моей матери?

И, разумеется, объяснение последовало незамедлительно!

– Я хотела повидаться с товарками, – отвечала как ни в чем ни бывало наглая девка. – Мне сказали, что одна из царицыных девушек имеет у себя новые узоры для вышивания!..

София смерила меня взглядом и произнесла горделиво:

– Надеюсь, теперь все прояснилось?

И что же оставалось мне? Пришлось отпустить подлую девку! Она, она виновна в безвременной смерти нашей матери!..

– Так вот почему мать прошептала: «… она…»! – воскликнул я.

– Нет! – Наталия нахмурилась. – Я полагаю, мать имела в виду именно Софию!..

– Она взывала к мести! Она обращалась ко мне: «… сын…»

– Но зачем же она показала тебе сына купца Рябушкина? Уж не его ли она имела в виду?..

С помощью верных людей мы установили слежку за домом и двором Рябушкина. И слежка эта принесла вскоре свои плоды. Оказалось, что время от времени в это окраинное жилище приезжает из дворца та самая девка, которая отравила нашу мать. Несколько раз она приезжала в сопровождении еще одной женщины, тщательно укутанной в монашеское одеяние. Мы твердо решили разгадать эту тайну. Я решился на крайние меры и приказал тайно похитить девку, что и было исполнено. Мы заточили ее в подвале одной загородной усадьбы, принадлежавшей нашей покойной матери. Сначала девка вела себя нагло и не сомневалась, что ее вскоре выручат из заточения. И действительно, София спрашивала Наталию, не знает ли та об исчезновении девицы; на что Наталия спокойно и с достоинством отвечала, что никаких сведений об этой девице не имеет. Я приказал пытать девку, жечь огнем ее голые руки и ноги. Это подействовало. Девка сделала нам удивительные признания! Она созналась, что Андрей Рябушкин не кто иной, как сын царицы Софии и Василия Голицына! Он тотчас после своего рождения был отдан на воспитание в дом купца Рябушкина. А женщина в монашеском одеянии, время от времени сопровождавшая девку при визитах в дом Рябушкина, являлась самой царицей!.. Итак, вот кого моя мать полагала моим соперником, сына Софии!..

– Но ведь незаконнорожденный никак не может быть соперником законного наследника! – сказал я сестре.

Тогда Наталия захотела сама допросить заточенную девку. Та не желала отвечать, но Наталия выцарапала ей один глаз и девка, обливаясь кровью, призналась, что София и Василий Голицын тайно обвенчаны и бумага об этом венчании хранится в покоях Софии! Следовательно, брак был законным и мальчик Андрей и вправду являлся моим соперником! И не было никакой возможности похитить бумагу! Но покамест мы с сестрой должны были решить, что же делать с искалеченной девкой! Мы знали, что царица София уже прекратила поиски своей доверенной служанки.

– Надо убить эту наглую тварь! – предложил я. Но сестра Наталия отличалась более изощренным в интригах умом.

– Сначала надо узнать, каким образом царица София желает устроить судьбу своего сына! София чрезвычайно опасна. Ты помнишь смерть нашего единокровного брата Теодора, его жены и их младенца? Теперь я понимаю, что эти смерти не были случайными! Теодора, его жену и новорожденного сына отравили по приказу Софии! И я понимаю, почему! Потому что как раз тогда родился Андрей, сын Софии и Василия Голицына! Она решится на все, чтобы расчистить своему сыну дорогу к власти!..

– Но московиты никогда не признают своим царем человека, рожденного в тайном браке, да к тому же не от царевича или царя, но от царевны!..

– Не полагайся на это, – сказала моя прозорливая сестра. – Московиты не ведают, не имеют никаких правил престолонаследования! Они могут соблазниться чем угодно! К примеру, София может обещать крестьянам освобождение от власти помещиков!..

Мы решили во что бы то ни стало добиться от наглой девки сведений о том, как намеревается София распорядиться дальнейшей судьбой своего сына. Девка противилась достаточно долго. Она своим упрямством довела мою сестру до предельной степени ярости! Наталия ногтями выцарапала ей и второй глаз и разорвала ноздри. Я сказал, что отрублю мерзавке руки и ноги. Лишь тогда она сдалась и открыла нам, что София и Голицын решили отправить сына в Голландию, где Голицын прежде бывал и имел надежное знакомство. После этого признания я заколол подлую девку кинжалом. Затем собрал надежных людей и устроил засаду. В одном экипаже ехали Андрей и его нянька, в другом находилась охрана. Нам удалось убить няньку и часть охранников. Теперь мальчик был в наших руках. Но несколько охранников бежали. И вскоре нас настигла погоня. Завязался настоящий бой! Мальчика отбили и увезли в неизвестном направлении. Надо было действовать решительно. Мои люди явились во дворец, арестовали Софию и убили Голицина, который отчаянно защищался. Глашатаи объявили в городе, что женскому правлению пришел конец! Я приказал пытать всех женщин, приближенных Софии, потому что хотел знать, где находится Андрей! Но женщины ничего не знали! Пытать Софию я, все же не решился, хотя сестра Наталия и уговаривала меня! Я заточил Софию в монастырь и несколько дней подряд навещал ее и просил открыть мне, где находится Андрей! Ведь этот мальчик– и вправду оставался моим фактически единственным соперником! Брат Иван умер после тяжелой болезни, оставив после себя трех дочерей. Но именно Андрей являлся законным мужским потомком моего отца, царя Алексиса, да к тому же и от первородной дочери! Я всячески увещевал Софию. Я говорил ей, что не убью ее сына! Конечно же, она не верила мне. Я угрожал ей. Я говорил, что стану пытать ее! Она не могла в это поверить. Я сказал, что она никогда не выйдет из монастырской кельи, если не скажет мне, где находится ее сын! София отвечала вполне разумно, что на моем месте она не отпускала бы на свободу своих врагов! Я не решался пытать ее, но кто мог запретить мне лишить ее пищи! Ей давали только воду, она сделалась страшно слаба! Я пришел к ней и снова спросил ее о сыне. Слабым голосом она отвечала, что и сама ничего не знает о судьбе своего сына…

– Василий отправил Андрея в Голландию. Больше я ничего не знаю…

Я разрешил приносить ей пищу. Но теперь при ней оставались только женщины, верные моей сестре. Я должен был отправиться на поиски Андрея, но не имел такой возможности. Моя страна нуждалась во мне. Тем не менее я отправил в Голландию нескольких надежных людей в качестве шпионов. Но я понимал, что должен сам заниматься этими поисками! Наконец мне показалось, что власть моя в Московии достаточно укрепилась, и тогда я решился ехать в Европу инкогнито на поиски Андрея Рябушкина…

– И вы нашли его! – произнесла серьезно Анжелика.

Онорина рыдала.

– Его не спасти, его не спасти!.. – повторяла девушка.

Анжелика велела ей замолчать.

– Вы предположили, что я и мой сын участвуем в заговоре против вас? – обратилась Анжелика к царю.

– Я не настолько глуп! – отвечал Петр, хмуря брови. – Теперь я понял, что вы вмещались в мою жизнь только вследствие любви вот этой девицы к Андре Рубо, он же – Андрей Рябушкин!..

– Мы готовы верно служить вам, Ваше Величество! – сказал Кантор.

– Но нет ли возможности не убивать Андре Рубо? – робко спросила Онорина.

– Нет, такой возможности нет! – сурово отвечал царь, не взглянув на девушку.

– Но если Андре никогда не узнает правды о своем происхождении? – осторожно заметила Анжелика.

– Да, да! – поддержал мать Кантор. – Ведь приближенные Софии и Голицына уже уничтожены?

– Да, – сказал царь. – Многие уничтожены, в том числе и купец Рябушкин. Но ведь жива сама царица Московии, бывшая правительница София!..

– Однако хорошая порция яда… – предложил деликатно Кантор, но не решился договорить, опасаясь рассердить царя Петра.

Но Петр не рассердился и ответил дружелюбно:

– Нет, нельзя мне отравить старшую сестру! Я обещался народу править справедливо. Она еще не так стара. Ее внезапная смерть выглядела бы подозрительно…

Следовало еще очень многое обсудить, но тут вдруг раздался громкий топот ног. В помещение вошла молодая красивая дама в традиционном костюме московитки, в мехах, в ковровом платке и в хороших кожаных сапогах. Лицо ее пылало гневом, глаза, черные, как ночь, метали молнии! Она тотчас обратилась к царю на языке, который не был понятен французам. Не так трудно было догадаться, что это московитский язык! Услышав ее слова, Петр вскочил, едва не ударившись макушкой о притолоку. Он принялся браниться на московитском же языке. Затем обратился к молодой даме по-французски:

– Наталия! Это мои друзья из Парижа!.. – Затем он схватился за голову в гневе и растерянности.

Анжелика, Кантор и Онорина догадались, что перед ними принцесса Московии, сестра царя, прекрасная Наталия! Они тотчас поклонились ей…

Наталия перешла на французский язык, и гости оценили ее деликатность.

– Где Андрей? – закричала Наталия.

– Я отправил возок вперед… – признался Петр.

– Боже! Как это глупо! – воскликнула Наталия.

– Кто бы мог предвидеть! – взревел царь.

– Что произошло? Какое несчастье случилось? – спросила Анжелика.

– Бунт! – бросил Петр. – София вырвалась из заточения и ухитрилась захватить власть в столице. – Она бросила в тюрьму тех моих сподвижников, которые не успели бежать! А возок, в котором везут Андрея, направляется к столице!..

– Надо что-то делать! – крикнула Наталия. – Надо собирать войска!..

– Надо догнать возок! – твердо сказал Кантор.

– Давайте продумаем четко, что именно должен делать каждый из нас! – решила Анжелика. – Пусть царь и царевна собирают верных людей, а мы трое, я, мой сын и моя дочь, сейчас переоденемся в московитские мужские костюмы и поедем в погоню за возком, в котором везут Андре Рубо! Дайте только нам в подмогу одного человека, говорящего и по-французски и по-московитски!..

Анжелика еще не успела договорить, а принцесса Наталия уже перебила ее:

– Я поеду с вами! Я не могу отпустить вас одних!.. – Затем она вновь обратилась к брату: – Петр! Собирай верные нам войска!..

Спустя совсем недолгое время по заснеженной дороге уже мчались четверо верховых, одетых в обычные мужские московитские костюмы, обильно обшитые мехом. Кто же были эти всадники? Догадаться легко! Это были Анжелика, царевна Наталия, Кантор и Онорина! Кони летели, то и дело попадая копытами в небольшие сугробы и вздымая снежные облачка.

– Послушайте, матушка! – закричала Онорина, разрумянившись от быстрой езды и нагоняя мать, – Послушайте, матушка! Ведь это совершенно замечательно – скакать среди снега в незнакомой местности! Это как раз то, о чем я мечтала всю жизнь! – И Онорина понеслась вперед, обогнав своих спутников.

«Авантюрная дурная кровь отца бунтует в этой девочке!» – подумала Анжелика, устремляясь следом за дочерью.

– Я опасаюсь, что мы не найдем возок, – сказал Кантор, подъезжая к Наталии.

– Да, ваши опасения верны, – произнесла она спокойно, как будто они находились в одном из парижских салонов, а не среди московитских снегов. – Я не вижу следов! Снегопад недавно минул, и все следы засыпаны снегом!

– Но ведь вы знаете путь на Москву? – спросила Онорина, резко осаживая гнедого коня.

– Не говори глупости, сестра! – сердито воскликнул Кантор. Как может принцесса Московии не знать дорогу в свою столицу!

Наталия звонко расхохоталась. Веселье, охватившее этих молодых людей, заставило Анжелику взглянуть на них со стороны. Румяные, сильные, крепкие, они казались ей прелестными. Она подумала, что рядом с ними выглядит, пожалуй, слишком старой, или нет, слишком зрелой!..

Наталия, Кантор и Онорина, весело пересмеиваясь, скакали вперед. Анжелика вернулась немного назад и, склонившись с седла, вглядывалась в снег. Под свежевыпавшим слоем снега герцогиня де Монбаррей разглядела едва заметные колеи, несомненно проложенные полозьями возка! Впрочем, она не могла бы перевести на французский язык московитское слово «возок», и потому называла возок по-французски «каретой». Разглядев колеи, Анжелика громко окликнула своих спутников. Они тотчас поскакали к ней.

– Смотрите, смотрите! – кричала Анжелика, московитская меховая шапка свалилась на снег с ее пышных кудрей.

Кантор соскочил с седла, поднял шапку, отряхнул снег и вернул шапку матери. Анжелика весело замахала шапкой:

– Смотрите! Смотрите!.. Вот они, следы, которые мы ищем! Вот они!..

Теперь все видели заметные даже и под снегом колеи. Преследователи возка устремились в погоню!

Они ехали уже достаточно долго, но возок все еще не появлялся впереди.

– Меня тревожит то, что мы не видим возок! – сказала Наталия.

– Быть может, возок сбился с пути? – предположил Кантор.

Четверо преследователей молчали о самом страшном, а именно о том, что возок мог умчаться настолько далеко!.. Мороз крепчал. Тучи затянули низкое небо.

– Я боюсь, что снова пойдет снег, – опасалась Наталия. Анжелика всмотрелась в лицо дочери. К удивлению матери Онорина совсем не была испугана.

– Здесь, на дороге, возможно отыскать какой-нибудь постоялый двор? – обратился Кантор к Наталии.

– Нам не до постоялых дворов! – отвечала московитская принцесса, смерив француза презрительным взглядом.

Смущенный Кантор поехал рядом с матерью. Анжелика тревожилась. Она уже поняла, что Наталия взбалмошна и наклонна к решительным и авантюрным поступкам. Но возможно было только следовать за московитской принцессой!..

Наша четверка следовала по заснеженной дороге уже достаточно долго. Вдруг Наталия закричала своим спутникам:

– За нами погоня! Съезжаем с дороги!..

Но попробуйте съехать с дороги, окруженной с обеих сторон высокими сугробами! Лошади тотчас увязли по брюхо.

– В чем дело? – спрашивал Кантор.

– Что случилось? – спрашивала Онорина. Анжелика молчала, удерживаясь на лошади.

– Я слышу топот коней! – сказала Наталия. – Но мы еще можем успеть скрыться!.. Всадники далеко!..

– Настолько далеко? – удивился Кантор.

– Да, – отвечала Наталия, – у меня от природы очень острый слух. Московитские женщины часто бывают наделены от природы чрезвычайно острым слухом и зрением…

Путникам надо было перебраться через сугробы, а это было очень трудно совершить! Почему? Да потому что фактически лошади должны были грудью вспахать сугробы…

«Это невозможно!» – думала Анжелика, борясь со снегом.

– Это возможно! – проговорила сквозь зубы Наталия, будто читая мысли Анжелики. – Это возможно, потому что снег выпал совсем недавно и еще мягок…

Онорина отчаянно вскрикнула и тотчас звонко заржала ее лошадь. Анжелика закричала. Кантор бросился со своего коня в мягкий снег. Онорину уже нельзя было увидеть, она ушла в рыхлый снег с головой. Через несколько мгновений уже барахтались в снегу все четверо. Им удалось вытащить Онорину. Теперь они наперебой отряхивали с ее одежды снег. Анжелика вытирала лицо дочери полой своего кафтана. Они снова взобрались на лошадей и продолжили свою борьбу с мягкими сугробами. Наконец им удалось выбраться на узкую тропу. Проехать по этой тропе возможно было только гуськом.

– Но мы ушли от погони! – решила Наталия.

– Кто мог гнаться за нами? – несколько удивился Кантор.

Это Московия! – отвечала царевна. – Здесь возможно решительно все! Вы не знаете, кто такая София, моя старшая сестра! А я знаю ее даже слишком хорошо! Наш отец был еще жив, когда однажды мы праздновали Рождество. Я не помню, что тогда произошло, мне было только лишь два года, а брату Петру минуло три. Нашей младшей сестре Теодоре едва исполнился год. Наша мать рассказала мне, что в тот вечер отец был весел, а сестра София была чрезвычайно ласкова с нашей матерью. Все сидели за одним столом, кроме малых детей. Сестра София торжественно поднесла нашей матери подарки для нас. Мне и сестре Теодоре предназначались большие немецкие куклы, сделанные в городе Нюрнберге, известном своими игрушечных дел мастерами. А для Петра София приготовила прекрасные рукавички, богато расшитые жемчужинами. Нашей матери оставалось только принять подарки. Она не могла отказаться. А наш отец очень любил Софию, свою первородную дочь, и никак не желал верить в ее злые умыслы. Вернувшись в свои покои, матушка тотчас приказала изрубить кукол в куски! Затем она хотела разорвать и рукавички, но они внезапно исчезли. Мать обычно сама одевала Петра и строго следила за его одеждой и кушаньем. За нами, царевнами, она следила не так строго, полагая, что у Софии нет оснований уничтожать нас. Вся злоба Софии должна была направляться на мальчика-царевича! А спустя несколько дней во время гулянья с нами во внутреннем дворе мать вдруг заметила, что на руках Теодоры надеты те самые рукавички! Малютка играла весело в снегу и рукавички совершенно промокли. Мать тотчас приказала нянькам вести нас в покои! Рукавички были брошены на свалку, но наша сестра Теодора заболела и скончалась на следующую ночь! Захворала и долго болела и ее нянька. Разумеется, рукавички были отравлены! Вот что такое София! И теперь власть в ее руках, но это долго не продлится!..

Наконец-то узкая тропа перешла в большую и сравнительно ровную дорогу.

– Куда ведет эта дорога? – спросил Кантор. Наталия пожала укутанными в меха плечами:

– В Московии все дороги ведут только в Москву!..

– Но мы не можем ехать в Москву! – воскликнула Анжелика. – Ведь там резиденция царицы Софии!.. И мы еще не нашли Андре!..

Московитская принцесса грозным взглядом посмотрела на француженку:

– …резиденция царицы Софии!.. – мрачно повторила Наталия. – Кто смеет называть беззаконную захватчицу трона «царицей»?! Если я еще раз услышу такое, я убью того, кто произнесет подобные слова!..

Все поняли, что она отнюдь не шутит, и замолчали. Наталия далеко обогнала своих спутников. Кантор подъехал совсем близко к матери.

– Ничего страшного! – успокаивала его Анжелика. – Мы ведь не ссорились с Софией! Мы всегда можем перейти на ее сторону. Мы всегда можем сказать, что мы – защитники ее сына!..

– Нет, матушка! – тихо, но решительно возразил сын. – Нет! Я обещался верно служить царю Петру! Я – французский дворянин, титулованный дворянин, граф! Я дал слово и я не откажусь от своего слова!

– Я горжусь тобой, Кантор! – сказала Анжелика. – Но я признаюсь тебе честно, что я готова изменить своему слову ради спасения жизней моих детей!..

Кантор промолчал.

Наталия упорно продвигалась вперед.

Впереди появилась густая заросль кустарников, сплетение голых веток, покрытых снегом. Анжелика смутно встревожилась. И, как оказалось, не даром! Из-за кустов выехала группа всадников, одетых в красные, отороченные медвежьим мехом кафтаны. На головах их высились красные шапки. Всадники были вооружены топориками, насаженными на длинные древка.

– Стрельцы Софии! – воскликнула Наталия.

И тотчас – мгновенным броском – к ней подскакал один из стрельцов и ударил ее лошадь своим топориком. Лошадь с подрубленной ногой рухнула в снег на дороге, увлекая за собой всадницу. Несколько стрельцов уже спешились и бросились на упавшую царевну. Анжелика, Онорина, Кантор и Наталия вооружены были только поясными ножами. Тем не менее Кантор спрыгнул с коня и попытался отбить Наталию. Анжелика и Онорина увидели, что и их окружают стрельцы.

– Кантор! – кричала Анжелика. – Кантор! Сопротивление бесполезно. Их слишком много! Кантор!..

К счастью, ни Кантор, ни принцесса даже не были ранены! Ловкие стрельцы скрутили их веревками. Такая же участь постигла Анжелику и Онорину. Стрельцы сбили шапки с голов женщин и переговаривались на московитском языке, явно о чем-то непристойном. Анжелика с ужасом подумала, что ей и Онорине может грозить насилие! Но тут заговорил командир стрельцов. Анжелика, Онорина, Наталия и Кантор лежали на снегу, связанные.

– Что он говорит? – прошептала Анжелика Наталии.

– Он говорит своим людям, что мы – не простые пленники и потому надо доставить нас царице в целости и сохранности!

– Слава Богу! – не удержалась Анжелика. Наталия смерила ее грозным взором черных огненных очей.

Некоторое время пленники лежали на снегу, не понимая, чего ожидают стрельцы. Затем подъехал возок. Усталым измученным пленникам даже на ум не пришло, что это тот самый экипаж, в котором везли Андре Рубо! Командир стрельцов принялся распоряжаться. Пленников положили в темную тесноту возка. Там лежали еще связанные люди, испуганные и молчаливые. Дышать было тяжело. Но чувствовалось, что лошади, впряженные в возок, бегут быстро.

– Я задыхаюсь! – простонала наконец Онорина.

И тотчас, словно бы в ответ на ее слабый голос, раздалось из глубины возка:

– Онорина! Ты ли это?!..

– Андре! – воскликнула Онорина радостно, насколько возможно было обрадоваться, будучи связанной по рукам и ногам!

Остальные пленники молчали, никак не отвлекаясь на встречу юных влюбленных. Анжелика улыбнулась и подумала: «Должно быть, Андре и Онорина и в самом деле созданы друг для друга! Несмотря на все препоны на их пути, судьба сводит их вновь и вновь!..»

– Ты ли это, Онорина?! – сдавленно восклицал Андре Рубо, он же – Андрей Рябушкин. – Как ты очутилась здесь?..

– У меня нет сил говорить! – произнесла девушка. – Да и не так уж важно, зачем и почему я здесь. Важно то, что мы снова вместе!..

Пленники были совершенно изнурены и вскоре заснули, или вернее было бы сказать, впали в некое подобие забыться. Глаза Анжелики также невольно закрылись. Движение по снегу укачивало. Поэтому, как только возок резко остановился, она вздрогнула и проснулась. Пленников грубо выволокли из возка. Теперь они снова лежали на снегу, уставив глаза в темное низкое московитское небо. Анжелика разглядела высокий забор. На металлические прутья насажены были зачем-то капустные кочаны. Анжелика прищурилась и поняла с ужасом, что это вовсе не капустные кочаны, но головы людей; несомненно это были отрубленные головы сподвижников царя Петра, казненных царицей Софией! Группы стрельцов хватали каждого пленника за ноги и поволокли их в разные стороны.

– Андре! Андре! – отчаянно кричала Онорина.

– Онорина! – кричал Андре Рубо.

– Кантор! Онорина! – невольно закричала и Анжелика, поддаваясь панике.

Но, разумеется, стрельцы не обращали на эти отчаянные крики пленников ни малейшего внимания!

Анжелику притащили по снегу к небольшой низкой дверце, которая, вероятно, вела в подвал. Один из стрельцов отворил дверцу. Анжелика со страхом увидела покатый спуск в темноту. Спустя несколько мгновений она уже катилась по доскам, к счастью оказавшимся в достаточной степени гладким. По-прежнему связанная, она очутилась на сырой земле. Кругом царила непроглядная тьма. Несчастной пленнице хотелось есть и пить. Некоторое время она терпела, затем принялась жадно лизать высунутым языком сырую землю, на которую была так жестоко и беспощадно брошена.

«Едва ли они обрекут меня на смерть! – размышляла Анжелика. – Должны же они хотя бы допросить меня! Но ведь это Московия! Здесь вполне могут поступать вопреки французской логике. Здесь могут пожелать сначала убить, а потом уже допросить! И не докажешь им, что подобное ведь совершенно невероятно!..»

Крайняя усталость вновь овладела всем ее существом. Герцогиня де Монбаррей задремала. Очнувшись после тяжелой дремоты, она попыталась понять, сколько времени она находится в узилище. Но ее окружала сплошная тьма, непроницаемая тьма, густая и удушающая. Анжелика предположила даже и самое страшное. «Возможно, я ослепла!» – подумала она. Ах, если бы в этот момент вдруг забрезжил свет. Но нет, темнота не рассеивалась. Тело сделалось неповоротливым, болезненно тяжелым. Жесткая сырая земля причиняла тупую боль всем членам. Веревки врезались в суставы. И ничего нельзя было предпринять. Надо было терпеливо ждать. Но чего ждать?..

Усилием воли Анжелика заставила себя пошевелиться. «Насколько низок потолок в этом помещении? – размышляла она. – А если попытаться подняться…» Она стонала, пытаясь подняться, но все попытки заканчивались неудачей. Наконец ей все же удалось присесть. Свалившиеся волосы падали ей на лицо, она с силой тряхнула головой, отбрасывая их на спину. Теперь надо было с мучительным напряжением уставиться в темноту. Ей удалось разглядеть свои связанные руки и ноги. Теперь надо было вновь собраться с силами! Потолок в этой тюрьме оказался не такой уж низкий. Анжелика заставила себя согнуться. Руки были связаны за запястья, вперед кистями. Сильно пригнув голову, Анжелика впилась зубами в веревку. Время, заполненное теперь тяжкими усилиями и напряжением всего ее существа, вновь обрело свое движение. Анжелика что есть силы кусала зубами веревку. Уставала, отдыхала, и вновь впивалась зубами. Ощутила тошноту. Нагнула голову совсем вниз. Блевотина замочила мужской московитский кафтан. Анжелика лишилась чувств, но за время ее обморока ничего не произошло. Она очнулась и поняла, что по-прежнему находится в подвальной тюрьме. И снова и снова впивалась зубами в веревки. Наконец ей все же удалось освободить руки! Она едва не закричала от радости! Размяла, растерла запястья. Теперь возможно было освободить и ноги. Вглядываясь в темноту, она сумела разглядеть доски, по которым ее спустили, вернее скатили сюда. Теперь надо было взобраться к дверце. Она нашла в себе силы и для этого. Уперлась ладонями в дверцу. Она думала, что дверца заперта, но дверца оказалась не только незапертой, но и сколоченной из совершенно прогнивших досок! Анжелика уперлась сильнее. Яркий свет на мгновение ослепил ее. Она решилась шагнуть и очутилась на широком заснеженном дворе. Обрубленные головы, насаженные на металлические прутья, снова бросились ей в глаза. Но она даже не зажмурилась. Во дворе было совершенно пусто. Если совсем еще недавно темнота терзала глаза Анжелики, то теперь яркая белизна вызывала ощущение, подобное слепоте. Анжелика нагнулась и, набрав полные горсти снега, с наслаждением погрузила в ладони свое лицо. Затем осмотрела одежду. Это могло показаться странным, но кафтан даже не был сильно разорван. Плохо было то, что пропала меховая шапка. «Теперь нет возможности скрыть, что я женщина!» – подумала герцогиня де Монбаррей. Но не унывая, собрала пышные кудри в большой пучок и засунула за широкий меховой воротник. Снова огляделась по сторонам. Нет, двор не охранялся, вокруг никого не было, ни души! Анжелика потопала московитскими сапогами о снег, возвращая ногам силу…

И вот уже она решительно шагает вдоль забора. Она даже не смотрела на отрубленные головы, ей было не до того! Надо было попытаться бежать! Но как возможно было бежать отсюда? Она все же невольно подняла глаза вверх. Прямо ей в лицо глянули оловянные очи отрубленной головы, насаженной на металлический прут. Прямые светлые волосы казненого слабо шевелились на легком ветерке. «Быть может, и меня ждет впереди такая же участь», – подумала на этот раз Анжелика, но не испытала страха. В конце концов ей не впервой попадать в переделки! Она выберется! Она спасет своих детей!..

Но каким образом возможно выбраться из этого проклятого двора?! Анжелика спокойно шла вдоль забора. Сколько же еще будет тянуться эта деревянная ограда?! Должны же быть ворота! И вдруг, будто в ответ на ее досаду, в заборе возникла узкая раскрытая калитка. Анжелика не верила своим глазам.

Было все равно, куда ведет эта внезапно возникшая калитка. В любом случае она могла привести жизнь герцогини де Монбаррей, графини де Пейрак, Маркизы ангелов к новым переменам. Анжелика смело шагнула вперед, в раскрытую калитку. Но, словно в сказке, довольно-таки страшной, за калиткой ничего нового не оказалось. Вновь перед глазами Анжелики раскрылось заснеженное ровное пространство. Вновь никого не было видно. Вновь тишина, жутковатая белоснежная тишина. «Я не удивлюсь, если, пройдя и по новому двору, снова увижу калитку. А затем – снова калитку, а затем – снова калитку. И так далее…» И Анжелика улыбнулась. Не в первый раз в своей жизни, богатой приключениями, она словно бы попадала в тупик, в настоящий тупик, откуда словно бы не было выхода.