Сердце Мириаля (Лига Теней - 1)

      - Старший чародей Тиришри! Это ты! Поверить не могу!
      - Это я. До чего приятно слышать тебя, Казарл! Когда мы увидели оползень, мы уж не чаяли с вами свидеться. Ты здоров? Где ты? И как здоровье Вельдан? Судя по твоим мыслям, она жива.
      - Вельдан выздоравливает. Ты же знаешь, как хрупки эти люди. Ее изрядно потрепало в оползне, да еще она получила изрядный удар по голове. Вначале я беспокоился, но теперь уверен, что она оправится - вот только отдохнет и наберется сил. Мы нашли приют у бывшей наемницы, в доме у самого подножия перевала. Старая вояка, да и характерец тот еще - в общем, они с Вельдан уже лучшие друзья. А кстати, ты-то здесь откуда взялась? Если ты помянула оползень, стало быть, бродишь по соседству. И еще - ты сказала "вы". Кто еще с тобой? Ведь не Кергорн же?
      - Мы сейчас на том месте, где сошел оползень. Мы прибыли в ответ на зов Вельдан о помощи, но, похоже, опоздали. Драконий провидец мертв, и теперь нам остается лишь благополучно доставить домой тебя и Вельдан если, конечно, не помешает снегопад. Скоро мы присоединимся к вам. Что до моего напарника в этом деле... - Каз почуял в мысленном голосе феи едва заметную тень колебания. - К сожалению, Каз, мой спутник - Элион.
      - Что?! - взревел Каз. - Это ходячее злосчастье?! Этот неблагодарный, вечно ноющий болван? Да как ты посмела?! Гха-а-а! Да если только этот вонючий гаденыш хоть на милю приблизится к моей Вельдан, я откушу ему руки-ноги и забью их в его собственную глотку! Я его разорву в кровавые клочья! Я...
      - Не смей! - Даже на таком расстоянии мысленный окрик Тиришри оказался так увесист, что дракена просто пригвоздило к земляному полу амбара. - Ты чародей, Казарл, и член Тайного Совета. Как тебя учили, ради своего долга ты забудешь все личные обиды и счеты.
      - Да неужели? - зловеще пророкотал Каз. - Ну так слушай меня, старший чародей Тиришри, ибо я не хочу, чтобы у тебя осталась хоть тень сомнений на этот счет. Если эта вонючая кучка затхлого крысиного дерьма еще хоть раз, словом или делом, причинит боль моей Вельдан - я его сожру. Пускай меня пинком вышибут из Тайного Совета - лишь бы насладиться тем, как захрустят его косточки! Запомни, Тиришри, у этого ублюдка дохлой ящерицы есть только один, маленький шанс выжить. Уж лучше ты предупреди его об этом. Стоит ему совершить хоть малюсенький промах - и он очень горько об этом пожалеет. Если успеет, конечно.
      - Хозяйка! Хозяйка!!!
      Рев Каза, сопровождаемый грохотом и треском дерева, ворвался в неспокойный сон Вельдан. Открыв глаза, она увидела, что дракен пытается протиснуть свою голову в узкое окно. Обугленные обломки ставен красовались на его рогах, щедро усыпали одеяло, которым была укрыта Вельдан, и пол у ее кровати. На дворе, оказывается, уже стемнело. В комнату задувал ледяной пронизывающий ветер, а в зазор между головой Каза и оконной рамой было видно, что снаружи густо валит снег.
      - Да ладно тебе, - сонно пробормотала Вельдан, - уймись. Что случилось-то?
      Борясь с дремотой, она попыталась сесть, собраться с мыслями, приготовиться к встрече с новой опасностью... Проклятый удар по голове! Впрочем, на сей раз Вельдан чувствовала себя намного лучше, чем после первого пробуждения.
      - Что случилось? - повторила она, сознавая, что дракен смолк только ради того, чтобы не растревожить ее еще больше. Вельдан хорошо слышала, как он в раздражении молотит хвостом по грязи - точь-в-точь рассерженный кот. Это означало, что дракен в бешенстве.
      - Не беспокойся, Хозяйка, - я его предостерег. Он не доставит тебе хлопот, если не захочет, чтобы ему выпустили кишки... - Мысленный голос Каза завершился низким гортанным рыком, вырвавшимся из оскаленной пасти.
      Нет, только не это! Насколько знала Вельдан, лишь один человек на свете мог привести Каза в такую ярость. Сердце чародейки болезненно сжалось.
      - Элион? Сюда идет Элион? - Вельдан внутренне похолодела. Да, они провалились, не исполнили поручение Совета - но неужели Кергорн не мог выдумать худшего наказания, как только послать к ним Элиона, дабы тот сполна насладился ее поражением?..
      - Клянусь всем святым, что здесь творится?!
      Вельдан стремительно обернулась к двери - голова тотчас отозвалась вспышкой ноющей боли - и увидела, что на пороге спальни стоит Тулак, мрачная, как сама смерть.
      - Эй, ты! - рявкнула старая наемница, обращаясь к дракену. - С чего это ты решил разнести в щепки мой дом? А ну пошел вон отсюда, скудоумный увалень, не то я сдеру кожу с твоей задницы и сделаю из нее новую ставню! Ну! Пошел отсюда! Убирайся!
      Привыкшая всегда защищать напарника, Вельдан едва не вспылила от такой бесцеремонности. Она уже хотела броситься на его защиту... но тут припомнила, скольким она и Каз обязаны грубой на язык наемнице, которая без малейших расспросов и колебаний дала им кров и пищу.
      - Извини, Тулак, что так вышло с твоими ставнями, - поспешно проговорила она вслух, стараясь отвлечь на себя внимание разъяренной наемницы. - Каз не привык к обычным людским домам, и к тому же он так разволновался...
      - Разволновался? - возмущенно проревел в ее сознании дракен. Разволновался?! Вот как ты это называешь? Это когда я узнал, что ты жива, я разволновался. - Мысленный голос дракена сочился ядовитым сарказмом. -А теперь, когда здесь вот-вот появится этот жалкий слизняк - я взбешен, поняла? Взбешен!
      - Все в порядке, - торопливо заверила чародейку Тулак. Старая наемница была отнюдь не дура. Разглядев, что глаза дракена пылают яростным огнем, она благоразумно отступила к порогу, туда, где Каз не мог до нее дотянуться.
      - Сюда направляется один человек, мой соплеменник, - попыталась объяснить Вельдан. - Сейчас он как раз спускается с перевала. Я и он... в общем, у нас с ним старые счеты.
      Когда Элион поблизости, Каз просто бесится, потому что привык беспокоиться за меня.
      Суровое лицо Тулак слегка смягчилось.
      - Старые счеты? Что ж, это я могу понять. Между солдатами такое случается сплошь и рядом. Почти всю жизнь мы проводим на волосок от смерти, а это не слишком-то смягчает сердца. Ладно, девочка, не тревожься попусту. Пес с ними, со ставнями, ведь ты и этот здоровенный обормот - мои друзья, и если только ваш Элион попытается затеять свару, он вылетит отсюда быстрее собственного визга. Что до тебя, красавец... - Тулак повернулась к Казу, и ее глаза опасно блеснули. - Если свару затеешь ты - будешь иметь дело со мной. Я не желаю, чтобы мой дом превращали в развалины.
      - Да кем она себя считает, эта глупая старуха ? - осведомился дракен с низким раздраженным рыком. - Она что, не видит, с кем имеет дело? Да я могу ее поджарить одним дыхом, не сходя с места!
      - Знаю, знаю, - успокоила его Вельдан, - но не забудь, Каз, - это ее дом и она к нам очень добра. Пусть себе помечтает, дорогой мой. Вспомни, она ведь никогда в жизни не видела дракена и не знает, на что ты способен.
      - Она тебе нравится, верно? - резко спросил Каз.
      - Очень. И что с того ?
      - Мне тоже.
      С этими словами дракен подмигнул ей, выдернул голову из окна и исчез, оставив наедине бывшую наемницу и потрясенную до глубины души чародейку.
      Тулак окинула Вельдан проницательным взглядом.
      - Полагаю, ты не собираешься рассказать мне, что произошло между тобой и этим Элионом?
      Девушка тяжело вздохнула.
      - На подробный рассказ нет времени, да и, честно говоря, вспоминать об этом мне до сих пор тяжело. В нескольких словах, Элион ненавидит меня, потому что его напарница погибла, а я помешала ему прийти ей на помощь. Дело было безнадежное, его тоже убили бы. Потом он едва не погубил меня вот почему Каз так яростно ненавидит его, да и я ненавижу Элиона, поскольку именно из-за него получила вот это.
      Вельдан коснулась пальцами шрама - и вдруг опомнилась, с безмерным изумлением осознав, что в обществе Тулак, впервые с тех пор, как ее ранили, почему-то забыла напрочь о своем уродстве. Более того, старая наемница не проявила при виде шрама ни любопытства, ни жалости, ни отвращения. Словно его и не существовало вовсе.
      Элион, однако, совсем другое дело. Маска! Где маска?
      - Спасибо, Тулак, что одолжила мне рубашку. - Вельдан изо всех сил постаралась не выдать голосом свое нетерпение. - Как думаешь, моя одежда уже высохла?
      - Конечно. Я даже ее кое-где зачинила. Попасть под оползень - нелегкое испытание даже для дубленой кожи. - Тулак улыбнулась, но в глазах ее сохранялось странное напряжение. - Вот уж не думала, что снова настанет день, когда я буду ставить заплаты на кожаный доспех.
      Она вышла и скоро вернулась, неся в руках деревянную миску, а на плече - одежду Вельдан.
      - Поешь-ка супу, - предложила она. - Ты уже наверняка проголодалась.
      Вельдан подчинилась ей с благодарностью - она и впрямь умирала с голоду. Как выяснилось, это было и к лучшему - стряпня Тулак вряд ли заслуживала благородное прозвание "суп". Наемница, зорко наблюдавшая за тем, как жадно ест Вельдан, внезапно разразилась смехом.
      - Надо же, какая ты вежливая - ни слова не сказала о моей стряпне! Ничего, ничего - я-то знаю, какая из меня стряпуха. Ничего не поделаешь - в этом доме, конечно, бывает горячая пища, но вряд ли ее назовешь съедобной.
      - Для меня это вполне съедобно, - заверила чародейка, быстро опустошив миску. - Я и не подозревала, что так проголодалась.
      Отставив пустую миску, она взяла с кровати свою одежду и принялась рыться в карманах - вначале с деланной небрежностью, затем лихорадочно и под конец уже с нескрываемым ужасом. Куда делась маска? Неужели потерялась в оползне?
      - Ты ее не отыщешь, - хладнокровно сказала Тулак. Вельдан стремительно обернулась к ней, не обратив внимания на боль, полыхнувшую с новой силой.
      - Где она? Что ты с ней сделала?
      - Сожгла.
      На миг все мысли Вельдан затерялись в неистовой смеси ужаса, ярости и отчаяния. Она пришла в себя, услышав оглушительный хохот Каза:
      - Охо-хо-хо! Молодец Тулак! За такую выходку я готов простить ей что угодно! - Затем, почуяв огорчение напарницы, дракен уже тише добавил: - Все будет хорошо, душенька моя, вот увидишь. Не сердись на Тулак, она поступила правильно. Эта маска уже едва не приросла к твоему лицу. Проноси ты ее чуть побольше - и уже не рассталась бы с ней до конца своих дней. Быть может, Хозяйка, вначале тебе будет трудно, но я буду с тобой и всегда тебя поддержу. На это можешь рассчитывать.
      Пока дракен говорил это, седая наемница села на кровать рядом с Вельдан и обняла девушку за плечи.
      - Я не стану извиняться, - твердо сказала она. - Даже если это будет последнее, что мне удастся в жизни, я излечу тебя от этой дури. Можешь злиться на меня, сколько пожелаешь, маску этим все равно не вернешь, так к чему понапрасну тратить силы? Это же преступление - прятать такую красоту.
      - Красоту?! - взвилась Вельдан, оттолкнув ее руку. - Красоту? Как ты смеешь издеваться надо мной, старая сука? Я не красавица - я уродина, уродина!
      Взгляд Тулак отвердел.
      - Не будь ты так сильно расстроена, девочка моя, за такие речи я бы тебя выдрала. А теперь заткнись и слушай меня.
      К вящему своему изумлению, Вельдан послушно смолкла и обратилась в слух. Должно быть, в прежние времена Тулак наводила немалый ужас на своих подчиненных.
      - Я не стану тебе лгать, - твердо продолжала старая наемница. - Твой шрам не слишком-то приятен с виду, но... - она предостерегающе подняла палец, когда Вельдан открыла рот, чтобы огрызнуться, - но выглядит он не настолько ужасно, как ты думаешь, а когда окончательно заживет, на него и вовсе можно будет не обращать внимания. Никто не отвернется от тебя с отвращением - разве что круглый дурак, и не думай, что люди при виде тебя станут разбегаться, вопя от страха!
      - Я не хочу, чтобы меня жалели... - промямлила Вельдан.
      - Что? Жалеть тебя? - Тулак оглушительно расхохоталась. - Детка, да ты только глянь на себя! Ты умница, ты настоящий воин, ты способна сама о себе позаботиться. Ты умеешь разговаривать мыслями, а твой друг - великолепное и ужасное сказочное существо. И, что бы ты там ни думала - ты красива. Согласна, твое лицо уже никогда не будет таким безупречным, как раньше, но поверь, большинство знакомых мне женщин с радостью согласились бы заполучить подобный шрам - вместе с таким лицом, как у тебя. Словом, Вельдан, тебе, конечно, будут сочувствовать - и это только справедливо, но никто никогда не станет тебя жалеть... потому что будет безумно завидовать. Уж ты мне поверь.
      Вельдан поглядела на нее и судорожно сглотнула.
      - Ну, ладно, - сказала она чуть слышно. - Постараюсь обойтись без маски - выбора-то у меня нет. Я справлюсь, Тулак, старая ты проныра! Как-нибудь справлюсь.
      Наемница ухмыльнулась и с силой хлопнула ее по плечу.
      - Ты прекрасно справишься!
      Неуклюже поднявшись на ноги, она направилась к двери.
      - Побыстрей-ка одевайся, детка. Разве ты забыла, что у нас скоро будут гости?
      Глава 15
      НЕЗВАННЫЕ ГОСТИ
      В отсутствие Сколля кузня странно опустела. Поразительно, думала Агелла, как она, оказывается, за эти полгода привыкла к компании этого недотепы. Сколль частенько раздражал и злил ее, но все же он был сыном ее сестры - почти что сыном, которым Агелла так и не обзавелась, - и она искренне привязалась к мальчишке. Усевшись у затухающего очага, женщина-кузнец обхватила руками голову.
      - Мириаль благословенный, - со вздохом проговорила она, - от души надеюсь, что я поступила правильно.
      Теперь, по зрелом размышлении Агелле казалось невероятным, что она действовала так импульсивно, почти не думая о последствиях. Впрочем, напомнила себе женщина, на то были свои причины. Она давно уже беспокоилась о будущем Сколля - очевидно было, что кузнец из него не выйдет. Сейчас Агелла припоминала, что мальчик и впрямь очень ловко и терпеливо обращался с животными, которые порой забредали в кузню, но тогда она не обращала на это внимания, и лишь история с конем-убийцей доказала ей, что это не может быть простым совпадением. То, как легко мальчик укротил обезумевшего коня, напомнило Агелле ее старинную подругу Тулак.
      Женщина-кузнец давно уже беспокоилась о Тулак - старая женщина, одиноко живущая на горе, вряд ли могла как следует позаботиться о себе, но, помня гордый и независимый нрав старой наемницы, не видела способа ей помочь. Когда Сколль приручил коня-убийцу, Агелле почудилось, будто Мириаль самолично ниспослал ей благополучное разрешение обеих ее проблем.
      Впрочем, на решение Агеллы повлияло не только беспокойство о Тулак. В последнее время в Священных Пределах творилось что-то неладное - какое-то недоброе предчувствие, неощутимое напряжение, нависшее в воздухе, точно грозовая туча. Среди обитателей Пределов давно уже не было секретом, что иерарх не в силах больше сносить свои неудачные попытки воззвать к Мириалю и прекратить бесконечные дожди. Притом же Заваль не только лишился милости Божьей, но и стал крайне непопулярен среди своих подданных. Судя по тому, что говорилось в Нижнем Городе, никогда еще ни к одному иерарху простые люди не относились с такой антипатией. Что-то явно замышлял и лорд Блейд а уж этому человеку Агелла не доверяла и на ломаный грош. Ее терзало дурное предчувствие, что события идут к не слишком приятному финалу - а ведь завтра канун Дня Мертвых.
      - Вот уж когда начнутся настоящие неприятности, помяни мои слова, пробормотала Агелла, обращаясь к себе самой. Собственно, еще и по этой причине она ухватилась за первую же возможность отправить Сколля подальше от Священных Пределов.
      И все же она не на шутку беспокоилась о мальчишке. Быть может, ей самой следовало отправиться с ним. Ведь это же надо было додуматься отправить Сколля одного с этими вороными исполинами! Мириаль всесущий, ведь один из них совсем недавно убил человека! А она-то, Агелла, не нашла ничего лучше, как дать в провожатые Сколлю этого сукина сына Барсиля. Случись беда - от него-то какой прок? Если б только был способ узнать, благополучно ли Сколль добрался до места назначения! За окном неумолимо сгущались сумерки, и хуже того - сыпал снег, крутясь на ветру и с каждой минутой становясь все гуще.
      Когда в дверь кузни постучали, Агелла подпрыгнула так, точно сиденье табурета проросло вдруг терновыми шипами.
      - Кто там? Что случилось?
      Женщина-кузнец рывком распахнула дверь - и увидела гвардейца, который стоял на посту у входа в туннель, когда Агелла провожала своего бывшего ученика.
      - В чем дело? - почти крикнула она. - Что со Сколлем? Гвардеец глядел на нее так, словно у нее вдруг выросла вторая голова.
      - Я, госпожа, никакого Сколля не знаю, - отвечал он, пожав плечами. Там, у ворот туннеля, спрашивает тебя какая-то женщина. Говорит - твоя сестра, а впрочем, кто ее знает. С нею, мол, стряслось ужасное несчастье и ей нужна твоя помощь.
      Виора? Что там у нее за несчастье? И как она, Агелла, скажет сестре, что сегодня отослала ее сына из города, навстречу неведомому будущему? Женщина-кузнец с силой хлопнула себя ладонью по лбу:
      - Чума, тюрьма и преисподняя! Этого мне только не хватало!
      Сегодня дорога через туннель показалась Агелле длинней обычного. С каждым шагом она все сильней тревожилась за сестру. Что такое стряслось с Виорой и ее семейством? Избили? Ограбили? Кто-то заболел? Козье Подворье не самое лучшее место для жилья, а в эти суровые времена окраины Тиаронда и вовсе не безопасны. Земля, на которой они расположены - сущий рассадник всяческих хворей, и судя по тому, что рассказывал, погостив у родни, Сколль, в редком доме по соседству не сыщется жилец, который не кашлял бы кровью. Воровство и грабежи тоже были на окраинах делом обычным, хотя у здешних обитателей, как правило, красть было и нечего. А может быть, Виора повздорила с Иваром и он выгнал ее из дома? Хотя молодой мясник обожал жену и готов был с нее пылинки сдувать - со всеми остальными он мог обойтись куда как круто. Хотя... ведь не станет же он огорчать Фелиссу, прогнав из дома ее родителей? Нет, тут что-то не так.
      Агелла втайне порадовалась, увидев, что среди ее родных, тесно сбившихся у ворот туннеля, нет Ивара, но ужаснулась, когда, подойдя поближе, поняла, в каком они состоянии. Кое-как увязанные тюки, которые валялись на земле, яснее слов говорили, что перед ней бездомные изгнанники, но это было еще не самое худшее. Улиас безнадежно ссутулился, придавленный незримой тяжестью, растрепанная Виора плакала, распухшее лицо Фелиссы было покрыто синяками, грязная одежда изорвана и запачкана кровью...
      На миг Агелла перенеслась мыслями в детство, в тот страшный день, когда враги захватили форт ее отца. Воинов и мальчиков они сразу предали мечу, но всех женщин - от старух до совсем юных девчонок - безжалостно изнасиловали и лишь затем перерезали им горло. Сейчас, увидев безумные и пустые глаза Фелиссы, Агелла невольно подумала, что солдаты Властора поступили, пожалуй, милосердно, лишив жизни свои злосчастные жертвы... Не смей так думать, одернула она себя. Фелисса разумная девочка. С помощью родных она справится с этой бедой.
      При виде Агеллы Виора зарыдала с новой силой.
      - Дом, наш дом... - всхлипывала она. - Все, все погибло! Солдаты... Тут Виора опасливо покосилась на гвардейцев, стоящих на посту, и смолкла.
      Агелла бросилась к сестре и крепко ее обняла:
      - Виора! Дорогая моя, пойдем! Не нужно сейчас ничего говорить. Давай вначале я отведу вас к себе домой, а потом расскажешь мне, что случилось.
      Она повела было несчастное семейство в туннель, но тут часовые заступили ей дорогу.
      - Погодите-ка, госпожа Агелла, - почтительно, но твердо сказал один из них. - Вы же знаете, нам запрещено пускать в Пределы посторонних без особого на то разрешения. Если только в Храме нет службы, в Пределы могут входить только те, кто там живет, их супруги и дети, а также те, кто пришел по делу.
      Виора тоненько захныкала. Женщина-кузнец сделала глубокий вдох. Спорить и ругаться с солдатом незачем - он, в конце концов, всего лишь выполняет свой долг, и к тому же он совершенно прав. Тем не менее Агелла заметила, что гвардейцам, преградившим ей дорогу, явно не по себе. Хвала Мириалю за всеобщее суеверие: перечить кузнецу - значит накликать неудачу. Женщина сладко улыбнулась солдатам. Ей же богу, для такого ответственного поста они еще слишком молоды.
      - Вы, конечно, правы, - сказала она вслух. - Таков закон, и я не вправе его нарушать. Однако же задумайтесь: у меня нет ни мужа, ни детей, и эти вот бедняги - моя единственная близкая родня, а ведь места им нужно не больше, чем мужу и детям. Неужто я обречена жить в одиночестве? Сдается мне, что меня ставят в худшее положение, чем, например, суффрагана Гиларру, - и все только потому, что я не замужем. Притом же, парни, посмотрите только на их жалкий вид. Что бы ты, к примеру, сделал, если б у ворот рыдала твоя мать и на земле валялись бы все ее скудные пожитки? А ты как бы поступил, если б эта бедная девочка была твоей возлюбленной?
      Агелла никогда не умела умильно улыбаться, но на сей раз она постаралась, как могла.
      - Ну прошу вас, парни! Клянусь, это ненадолго - всего лишь на день-два, покуда я не придумаю что-нибудь получше. И притом же я не останусь в долгу. - Склонив голову к плечу, она многозначительно подмигнула гвардейцам. - Как бы вам понравилось получить мечи вдвое лучше того, которым владеет лорд Блейд? Обещаю вам, что ваши имена будут первыми в моем списке, а уж я для вас потружусь так, как вам и не снилось. Ну, что скажете?
      Часовые переглянулись - и дружно заулыбались.
      - Так я, собственно говоря, никого и не видел, - заявил тот, что первым заступил дорогу Агелле. - А ты, Армод?
      Второй гвардеец решительно помотал головой:
      - Разве только людей, которые пришли по делу, Бреннек. Он ухмыльнулся еще шире и, уставясь куда-то в пустоту поверх головы Агеллы, жестом велел ей поторапливаться.
      - Спасибо, мальчики, - сказала женщина-кузнец. - Я у вас в долгу - и уж будьте уверены, мешкать не стану. Как только ваши мечи будут готовы, вы их получите.
      Дома ремесленников в Священных Пределах стояли по три фасадами друг к другу, так что у каждого дома было два общих садика - один с фасада, другой на задах. Между домами тянулись мощеные дорожки, сплетаясь в паутину, которая мало походила на прямые улицы города. Нужен был немалый опыт, чтобы быстро и без ошибки находить дорогу к нужному дому. Чужаки с непривычки могли здесь и заблудиться - впрочем, чужаки в Пределах появлялись редко.
      В сумерках дорога к дому кузнеца казалась еще запутанней, чем при свете дня. Ведя родню по лабиринту мощеных дорожек, Агелла явственно ощущала смятение, исходившее от Виоры и ее мужа. Что до Фелиссы, она безразлично брела за ними, погруженная в свои мучительные переживания, и вряд ли даже сознавала, где и почему находится. Глядя на нее, Агелла хмурилась. После того, что пережила Фелисса, для нее было только естественно отгородиться от окружающего - замкнувшись в себе, она словно защищалась от перенесенных страданий. Это даже и к лучшему - если только бедняжка не пробудет в таком состоянии слишком долго. Рано или поздно такая замкнутость станет для нее опасна.
      Хотя Фелисса явно совсем выбилась из сил, она волокла за собой увесистую холщовую суму, в которой при каждом шаге что-то брякало. Сколько ни пыталась Агелла отобрать у нее эту ношу, Фелисса лишь крепче держалась за суму и начинала хныкать.
      - Оставь ее в покое, - шепнула наконец Виора. предостерегающе покачав головой. - Это мясницкий инструмент Ивара. Не знаю, откуда у нее берутся 'силы тащить этакую тяжесть, но она нипочем не хочет с ней расставаться. Я ведь тоже пыталась отнять у нее суму - и все без толку.
      Агелла помрачнела еще сильнее:
      - А где же Ивар?
      Виора поджала губы, и лицо ее окаменело.
      - Убит ?! - выдохнула Агелла. Сестра покачала головой.
      - Потом! - шепнула она, выразительно покосившись на дочь. Пришлось Агелле отложить все расспросы до той минуты, когда она привела родню к себе домой.
      В очаге уже лежала растопка, а дом блистал безукоризненной чистотой, хотя в этом не было ни малейшей заслуги самой Агеллы - ведь она целыми днями, а то и по ночам, не покладая рук трудилась в кузне, куда уж ей было еще наводить чистоту дома! Вместо этого Агелла, воспользовавшись обычаем "услуга за услугу", наняла младшую дочку псаря Сетулию, славную шестнадцатилетнюю девочку. Сетулия приходила ежедневно, прибиралась в доме и складывала в очаге растопку, чтобы можно было сразу разжечь огонь, когда уставшая и голодная Агелла вернется вечером из кузни.
      Дом кузнеца был невелик и обставлен просто, хотя уютно. Небольшое крылечко вело в просторную комнату с большим очагом - кухню, которая одновременно служила гостиной. Перед очагом стояла деревянная скамья с высокой спинкой, выложенная нарядными подушками, а сбоку от очага, так, чтоб легко было дотянуться до корзины с углем, располагалось удобное кресло. С центральной балки низкого потолка свисала на крюке лампа, а выскобленный до блеска дощатый пол украшали разноцветные плетеные коврики. Вдоль стен тянулись полки с начищенной утварью, а к стене напротив очага был придвинут массивный стол с парой стульев. Несколько дверей вели из кухни в кладовую, спальню и крохотную, но изрядно захламленную комнатку для гостей.
      Женщина-кузнец зажгла лампу. Огонь в очаге занялся мгновенно. Сетулия, славная девочка, заранее наполнила водой медный котел, висевший на краю очага, так что горячей воды скоро будет вдоволь. В такую дождливую и слякотную погоду Агелла постоянно оставляла на крюке с краю очага котелок с похлебкой. В похлебку так часто добавлялись все новые ингредиенты, что ее изначальный состав был прочно забыт. Женщина-кузнец передвинула крюк с котелком на середину очага, где пламя пожарче, а с краю, над углями, пристроила чайник.
      Виора между тем устроила дочь на удобной скамье перед очагом. Прилечь Фелисса отказалась наотрез - так и сидела выпрямившись, готовая вскочить при малейшем признаке угрозы. Агелла посматривала на нее с жалостью. Вид у бедняжки был такой, словно она вот-вот обратится в бегство - правда, одной рукой она по-прежнему придерживала увесистую суму с инструментом Ивара, с которой так и не пожелала расстаться.
      Улиас, уныло скрючившись в любимом кресле Агеллы, у самого огня, все время хрипло и сорвано пришептывал:
      - Я не смог их остановить, не смог их остановить, не смог...
      У Агеллы рука так и чесалась отвесить ему пару отрезвляющих пощечин. Хмурясь, она снова перевела взгляд на Фелиссу. Та целиком погрузилась в свои страдания, совершенно не замечая окружающего, - но вот в этом-то Агелла сомневалась. Мириаль милосердный, да ведь девочка сейчас нуждается в любви и поддержке своих родных, а не в таком вот бесхребетном, эгоистическом нытье! Нет, она не осуждает Улиаса за эти причитания. Нельзя винить человека в том, что он страдает, - но лучше бы он сейчас взял себя в руки и забыл о собственных горестях, чтобы не усугублять мучений дочери! Свою никчемность можно оплакать и потом, не прилюдно, в крайнем случае - с глазу на глаз с женой.
      Слабак, осуждающе подумала Агелла. Я всегда подозревала, что Улиас слабак и ничтожество. Но тут же она одернула себя: не смей так думать о нем! Он славный человек, а в свое время был и отменным мастером. Тогда его семья жила, не зная забот. Артрит, как видно, искалечил не только его руки, но и душу, и нельзя даже намеком показать Виоре, что я осуждаю Улиаса. Как она когда-то взвивалась, стоило мне сказать о нем хоть одно дурное слово! У нее всегда был крутой раздражительный нрав, хотя говорят, что более склонны к раздражительности рыжие, а рыжая как раз я. Помнится, она даже обвиняла меня в зависти - ведь я, мол, выбрала такое неженское ремесло, что ни один мужчина на меня не польстится. .
      Погруженная в мрачные размышления, Агелла мимолетно усмехнулась, припомнив старшего конюха Фергиста - вдовца, с которым она частенько делила ложе; необременительная связь, приятная для обоих. Вот так-то, дорогая Виора, торжествующе подумала она - и спохватилась, со стыдом поняв, что отвлеклась. Проклятье, да она ничем не лучше Улиаса! Ей так больно думать о катастрофе, постигшей семью сестры, что она с радостью хватается за любую постороннюю мысль. А впрочем, она не одинока. Виора, ее муж и дочь, потрясенные, оцепеневшие, казалось, истратили остаток сил на то, чтобы добраться до безопасного места. Теперь, когда им ничто не угрожает, силы окончательно покинули их, а боль и ужас случившегося вернулись с новой силой. Проклятье, мысленно повторила Агелла, а я-то торчу рядом, точно парализованная, и даже не пытаюсь им помочь - а ведь они пришли ко мне за помощью. Что ж, пора действовать! Вот только чем поможешь людям, которые потеряли все? Женщина-кузнец горестно покачала головой. Я привыкла управляться с огнем и железом, подумала она. Как же мне управиться с этим! Агелла стремительно повернулась к сестре.
      - Виора... - Она положила руку на плечо рыдающей женщины и, пошарив другой рукой в кармане, извлекла на свет внушительных размеров лоскут, который сегодня в кузне использовала для многих целей - в том числе и как носовой платок. Агелла сунула грязный лоскут сестре. - Ничего страшного, беспомощно пробормотала она, - всего лишь чуточка сажи.
      Она хотела еще добавить, что все будет хорошо, но мельком глянула на Фелиссу - и прикусила язык.
      - Я позабочусь о вас, - сказала она вместо этого. - Здесь вы в безопасности.
      Виора шумно высморкалась и глубоко вдохнула, начиная приходить в себя, а Агелла между тем скрылась в тесной кладовой. Она отыскала в шкафчике флягу вина - слабое, кислое, но все же вино, лучшее, что мог сделать Дживарн в этот неурожайный год. Поставив на поднос флягу и четыре кружки, Агелла вдруг припомнила, что среди ее родных не хватает одного человека. Куда, во имя всех демонов, подевался Ивар? Виора вроде бы намекала, что он жив - но в таком случае, неодобрительно подумала Агелла, ему следовало быть здесь, со своей женой. Качая головой, женщина вернулась в кухню и щедро плеснула вина во все кружки. Потом поставила стул поближе к огню и усадила Виору.
      - А теперь, - сказала она мягко, протянув сестре кружку, - расскажи мне, что случилось. Виора жадно глотнула терпкого вина.
      - Наемники Серимы... - В ее голосе звенела лютая ненависть. - По ее приказу они выгнали нас из дома. Нас, и наших соседей, и все Козье Подворье. А потом подожгли дома, чтобы мы не смогли вернуться. - Кружка задрожала в руке Виоры, голос сорвался на визг. - Я почти что с ними поладила! Мы ушли бы оттуда, целые и невредимые, но тут вернулся Ивар и сразу затеял драку...