Это была одинокая, бессонная и долгая ночь. Вздохнув, Кирк присел на краю кровати, его взгляд блуждал по отсеку. Темное привычное помещение выглядело таинственно и даже жутковато: вполне естественный итог бессоницы последних дней.
      – Дьявол! – громко выругался Кирк. Капитан чувствовал свою вину. Если бы он накануне вечером не разворошил прошлого, если бы не разбудил... Хотя сам вид Кэрол, голос, взгляд, ощущение физической близости с ней, слишком остро напоминали о счастливых днях.
      Размышления Кирка прервал пронзительный зуммер, раздавшийся из стоящего на столе персонального монитора. Вскочив на ноги, капитан босиком пересек темную комнату и нажал на кнопку. На экране появилось знакомое лицо лейтенанта Ухуры.
      – Извините, что беспокою вас так рано, сэр, но мистер Спок... Он сейчас позвонит вам из центра связи колонии.
      – Спок!?
      В одно мгновение капитан вернулся в реальность. Он перебрал в уме десятки возможных причин для столь раннего звонка.
      – Что-нибудь стряслось? – стараясь скрыть тревогу, спросил Кирк.
      – Не думаю, сэр.
      – Соедини меня со Споком, лейтенант. – Через мгновение молодое красивое лицо Ухуры сменилось невозмутимым ликом вулканца. – Доброе утро! – поприветствовал Спок.
      – Да? – усмехнулся Кирк. – А я решил, что утро не такое уж и доброе. Что у вас там случилось? – Капитан сам поразился своей неприветливости и угрюмости.
      Вулканец удивленно поднял бровь: он всерьез полагал, что вполне можно обходиться без сна и, часто наблюдая за землянами, замечал, что они сами по-разному относятся к этому.
      Сейчас, в общении с капитаном, в голосе Спока сквозила снисходительность.
      – Прошу прощения, – произнес он, чувствуя себя виноватым. – Может, удобнее поговорить днем?
      – Нет, – отрезал капитан. – Я не из тех, перед кем обязательно надо извиняться. Просто я не заснул этой ночью ни на минуту. Ну, что там у вас?
      – У меня к вам одна просьба.
      – Просьба? Конечно, мистер Спок, слушаю вас.
      Вулканец долго молчал, словно приводил свои мысли в порядок.
      – Я, как и доктор Маркус, знаю, что в работе прибора "Джи-Семь" есть один существенный недостаток, который и ведет к уменьшению выработки растениями кислорода. Мне хотелось бы получить возможность найти причину и устранить ее.
      Кирк нахмурился.
      – Вы хотите остаться в колонии?
      – Да. По крайней мере, до тех пор, пока не завершится миссия посла па Альфу Малурии-Шесть. Вы могли бы подобрать меня на обратном пути.
      Капитан надолго задумался. Ему не хотелось терять такого офицера, как Спок, даже на короткое время. Кирк планировал включить вулканца в команду по ведению переговоров, но его присутствие на Альфе Малурии было далеко не острой необходимостью. Дипломатическая работа – не самое сильное место Спока.
      – Вы видите большую разницу в том, где я буду находиться в ближайшее время? – напрямую спросил вулканец.
      – Хорошо, – ответил капитан. – Я разрешаю вам остаться в колонии.
      – Спасибо.
      – Только найдите недоработку в приборе, – напутствовал Кирк.
      – Я приложу все усилия, капитан, – заверил вулканец. – Отключаюсь.
      Через мгновение экран монитора засветился ровным матовым светом. Капитан остался наедине со своими мыслями.

* * *

      Доктор Маккой мыл руки в дезинфицирующем растворе, когда дверь бесшумно отворилась и в комнату проскользнул очередной пациент. Оглянувшись, Маккой увидел стоящего перед ним мальчика с кудрявыми белокурыми волосами и глубокими карими глазами.
      – Салют! – поприветствовал доктор.
      – Салют... – несмело повторил мальчик впервые услышанное и незнакомое ему слово. – Вы доктор?
      – Один из них, – ответил Маккой и вытер руки мохнатым полотенцем. – Меня зовут Леонард, а тебя?
      – Дэвид, – приподняв голову, представился мальчик.
      Мальчику на вид было не более девяти или десяти лет, но во всем его поведении сквозила совершенно несвойственная детям его возраста серьезность. Доктор не заметил в своем госте ни осторожности, ни подозрительности – только наивное и бесконечное любопытство. Мальчик разительно отличался от остальных детей колонии.
      – Дэвид? Хорошее имя, – прокомментировал Маккой. – А почему ты один? Обычно дети приходят ко мне вместе со своими родителями.
      – Я думал, что встречу здесь свою маму, – спокойно объяснил мальчик. – Но я пришел, кажется, слишком рано, поэтому...
      – Ты решил посмотреть, что из себя представляет медицинская проверка? – улыбнувшись, спросил доктор.
      Да, – подтвердил Дэвид.
      – Хорошо. Но смотреть особенно и не на что, – Маккой взял в руки инструмент, единственный, который принес с собой и который мог ему здесь пригодиться. – Может быть, лишь на эту вещь. Она называется "трикордер". Я использую этот инструмент, когда... – внезапно дверь прошипела вновь, и в комнату вошла женщина. Боунз в приветствии склонил голову.
      – Доктор Маркус? Чем могу быть полезен?
      Запыхавшаяся, словно долго поднималась по этажам, женщина недовольно посмотрела на мальчика.
      – Привет, мама, – оживился Дэвид.
      "Привет, мама?" Маккой почувствовал себя дураком. Сейчас, когда доктор увидел Кэрол рядом с Дэвидом, у него не осталось сомнений в их родственных отношениях: тот же цвет волос, те же высокие скулы, грациозная осанка.
      Конечно же, мальчик – плоть от плоти своей матери.
      Правда, если его глаза были карие и теплые, то ее сверкали голубыми льдинками; голова Дэвида была покрыта тонкими спиральными кудрями, а у матери волосы были длинные и совершенно прямые. Во всем остальном доктор увидел поразительное сходство. Кэрол Маркус погладила кудри своего сына.
      – Привет, – ответила она и повернулась к Маккою. – Вижу он попытался и здесь обмануть меня. Надеюсь, Дэвид не причинил вам беспокойства?
      Боунз выразительно покачал головой.
      – Что вы, конечно, нет.
      Доктор вновь посмотрел на мальчика, теперь уже несколько по-иному. Было видно, что Дэвид не рос беспризорным, хоть одинокой женщине очень трудно растить без мужской поддержки ребенка, особенно мальчика.
      Маккой вспомнил Нэнси, тот день, когда она добровольно ушла от него и практически осталась без средств к существованию. Но это уже совершенно другая история.
      – Ну что, приступим к обследованию, – произнес Маккой, подсаживаясь к компьютеру, любезно предоставленным доктором Будро. Он прочитал список жителей колонии в надежде найти Дэвида по одному только имени. Машина высветила на дисплее данные о двух Дэвидах. Никто из них не был Маркусом. Пытаясь выяснить, кто истинный отец ребенка, Маккой решил настоящую фамилию Дэвида спросить у самого мальчика.
      – Какая же у тебя фамилия, сынок? – Дэвид смущенно посмотрел на мать. Боунз не мог понять, почему, ведь для такого развитого мальчика это несложный вопрос.
      – Ответь доктору, – поддержала Маккоя Кэрол.
      – Маркус, – чуть слышно прошептал Дэвид. – Как у моей мамы.
      – Понимаю, – произнес доктор.
      – Что-нибудь не так? – испуганно спросил мальчик.
      – Но человека с такой фамилией нет в списке жителей колонии! – удивился Маккой. Он вопросительно посмотрел на Кэрол, которая выглядела, как ему показалось, совершенно невозмутимый. – Может быть, Дэвид проходит в списках под какой-нибудь другой фамилией?
      Слегка нахмурившись, Кэрол взглянула на сына.
      – Выйди, пожалуйста, на минутку. Мне надо поговорить с доктором Маккоем.
      Дэвид посмотрел на мать взглядом, каким дети смотрят на родителей, требующих послушания и изгоняющих их из компании взрослых. Но, не проронив ни слова, мальчик послушно вышел.
      Как только дверь за Дэвидом с шипением закрылась, Кэрол вернулась к вопросу Маккоя. На лице женщины появилось жесткое и решительное выражение.
      – Доктор Маккой, – начала она, – мой сын есть в списках, но не тех, которыми вы сейчас располагаете. А причина, по которой его нет в вашем компьютере, в том, что доктор Будро дал мне кое-какие привилегии.
      Боунз решительно ничего не понял. Какие другие списки? Какие привилегии?
      – Чего вы, простите, добиваетесь? Чтобы Дэвид избежал обследования?
      Кэрол отрицательно покачала головой. – Я не настолько глупа, – женщина гордо приподняла подбородок. – Когда-то давно я очень хорошо знала Джима Кирка.
      – Да, капитан упоминал ваше имя один или два раза. Он хорошо отзывался о вас. Но это не объясняет...
      – Джим не знает, что у меня есть сын, – прервала Кэрол доктора. – И я хочу, чтобы и дальше все хранилось в тайне.
      Маккой попытался задать естественный в таких случаях допрос, но, не успев открыть рот, доктор все понял. Связь Кирка с Кэрол Маркус прервалась десять лет назад. Как же он не обратил внимания, что глаза мальчика поразительно похожи на глаза капитана?
      – Вы же понимаете, о чем я говорю? – спросила Кэрол.
      – Конечно, Дэвид – сын Джима Кирка.
      – Да, но лишь биологически. Как вы уже знаете, капитан и не подозревает о существовании сына, – вздохнула Кэрол. – Жаль, что не прислали другой корабль и другого врача, который не заметил бы, что гены Дэвида совпадают с генами Джима, и не знал бы о наших с Кирком отношениях. Но прислали вас.
      Маккой внимательно посмотрел на Кэрол.
      – Все правильно. Прислали меня. Когда вы узнали об этом, то убедили доктора Будро подсунуть мне компьютер, не связанный с центральным процессором колонии, и стереть имя Дэвида из моего списка, чтобы Джим ничего не заподозрил, – доктор неодобрительно покачал головой. – Но зачем такие сложности? Почему вы не хотите, чтобы Кирк все узнал?
      – Это не ваше дело, доктор, – произнесла Кэрол и отвернулась.
      – Доктор Маркус, но ведь речь идет и о его сыне! В конце концов, Кирк имеет на него права! – с недоумением воскликнул Маккой.
      – Нет, – мягко, но твердо ответила Кэрол. – У Джима нет никаких прав. Мне самой решать: что ему знать, а что нет.
      – Но это нечестно! – горячился Маккой. – Не понимаю, что с вами случилось?
      – Ничего не случилось, – по-прежнему не глядя на доктора, произнесла женщина.
      – Но вы совершаете большую ошибку! Поставьте себя на место капитана! Представьте, что кто-то скрывает от вас вашего ребенка!
      Наконец, Кэрол встретилась взглядом с Маккоем.
      – Почему я должна все время оправдываться, доктор?
      – Вы все упрямитесь... – усмехнулся Маккой, еле сдерживая нарастающие эмоции. – Ради Бога, подумайте! Через пару дней "Энтерпрайз" в любом случае покинет колонию. Будет несправедливо, если капитан так и не узнает о существовании сына.
      – Можете не соглашаться со мной, доктор, но вы должны уважать мое мнение, а я прошу у вас немного.
      – Я чувствую свою ответственность, доктор Маркус, – покусывая губы, произнес Маккой. – Ведь хоть один из нас должен ощущать ее.
      – Хорошо, – согласилась Кэрол. – Пойду проведаю Дэвида.
      – Хотя бы немного подумайте... – попросил напоследок Маккой. – Хотя бы немного.
      Кэрол не ответила. Дверь с шипением скользнула в сторону, выпустив упрямую женщину.

* * *

      – Итак, доктор Маккой хочет, чтобы вы сообщили Кирку о сыне, – произнес Будро.
      – Да, верно, – подтвердила Кэрол.
      – А вы?
      Женщина вздохнула.
      – Мое решение осталось прежним. Дэвид – мой сын, и Джиму необязательно о нем знать.
      – Понимаю.
      Кэрол и Будро сидели за терминалом в лабораторном корпусе. Они разговаривали довольно тихо, и едва ли кто-нибудь мог подслушать, даже если бы очень захотел. А потом, в подобных маленьких колониях люди обычно уважают чужую личную жизнь. Кэрол сидела лицом к администратору.
      – Кажется, вы не очень-то одобряете мой поступок.
      – Это не мое дело, – пояснил Будро, – одобрять или не одобрять ваше поведение. Вы попросили меня исключить имя сына из списка, который пошел в компьютер "Энтерпрайза", и я сделал это. Вы просили не упоминать о мальчике в разговорах с капитаном, я и это выполнил.
      – Так вы осуждаете меня или нет?
      Администратор колонии тяжело вздохнул.
      – - Я воочию увидел этого человека. Я не могу ему ничем помочь, но хорошо понимаю его. Поверьте, это не худший человек из тех, кого я встречал, хотя, быть может, он и не станет моим другом.
      – Думаю, вы не разочаровались бы в капитане. Он может быть прекрасным товарищем.
      Будро с симпатией посмотрел на коллегу и улыбнулся.
      – И в этом часть проблемы, да? Был бы Кирк сукиным сыном, все решалось бы намного проще. Если бы вы ненавидели его, вы не чувствовали бы за собой такую вину. Но в вас нет и капли ненависти к капитану.
      Кэрол почувствовала в словах Будро недосказанность. И она была уверена в том, что именно хотел, но не решился добавить доктор. Кэрол понимала, что Будро догадывается о ее любви к Кирку.
      Вот в этом-то и была проблема. Накануне вечером, когда Кэрол и Джим гуляли по лесу, она, почти поддавшись порывам своих чувств, чуть было не попросила капитана вернуться к ней.
      Но возможно ли это? Не более, чем десять лет назад. К тому же, теперь Кэрол Маркус не могла не считаться с мнением еще одного человека – своего сына. Поэтому она не имела права, при всем желании, следовать зову сердца.
      – Во мне, действительно, нет к этому человеку ненависти, – согласилась Кэрол. – Но это ничего не меняет. Я должна заниматься воспитанием сына.
      Внезапно, совершенно неожиданно для собеседников, перед ними возник Джеймс Кирк.
      Кэрол почувствовала, как зарделись ее щеки. Как капитану удалось так незаметно и бесшумно войти в комнату? Слышал ли он о Дэвиде?
      Кэрол взглянула капитану в глаза, пытаясь найти ответ на последний вопрос.
      – Что-нибудь случилось? – улыбнувшись, спросил Кирк.
      Нет. Он ничего не слышал. Тайна Кэрол так и осталась тайной.
      – Ничего, – ответила женщина. – Ничего не случилось. Просто вы испугали меня.
      – Извините Я пришел попрощаться с вами.
      – Попрощаться? – растерянно повторила Кэрол.
      Слова капитана, как гром, поразили ее: "Так скоро... Не может быть..."
      – Доктор Маккой доложил мне, что медицинское обследование закончено, каждый житель колонии все узнал о состоянии своего здоровья. Вам, наверняка, сказали, что здесь остается только Спок, а нам нет больше необходимости задерживаться на Бете Канзандии.
      Кэрол хотела улыбнуться, но быстро поняла, что в данном случае улыбка неуместна.
      – Что ж, – неуверенно произнесла она. – Я надеюсь, что мы еще увидим вас.
      Улыбка на лице капитана погасла. Кэрол знала, что это плохой знак: они никогда больше не увидятся. "Энтерпрайз" вернется за Споком, но Кирк даже не станет искать встречи с ней.
      – Буду рад еще раз с вами встретиться, Кэрол.
      – Взаимно, – ответила женщина, не отрывая взгляда от капитана.
      Кирк повернулся к Будро и протянул ему руку. Администратор колонии поднялся с места и крепко пожал протянутую ладонь.
      – Спасибо за помощь, капитан. – Кирк повернулся и направился к выходу. Кэрол почувствовала в горле комок и неожиданно, совершенно потеряв голову, закричала вслед уходящему капитану:
      – Джим! Подожди!
      Он остановился и, оглянувшись, посмотрел на Кэрол.
      Она не смогла бы никому объяснить, почему сделала это, что хотела еще сказать Джиму.
      Но вдруг Кэрол осенила одна мысль. Конечно, это заинтересует капитана, отсрочит его уход, хотя бы на минуту!
      Кэрол подошла к Джиму и взяла его за руку.
      – Пошли.
      – Куда? – удивленно подняв брови, спросил Кирк.
      – Увидишь, – ответила женщина, поддерживая немногословность их диалога.
      Покинув здание, Кэрол и капитан оказались под яркими, но едва согревающими лучами холодного солнца.
      – Тебе не следовало бы выходить без жакета, – укоризненно произнес капитан.
      – Мы только на минуточку.
      Продолжая держать Кирка за руку, Кэрол повела его в направлении к опытной плантации. Капитан быстро догадался, какое растение он вскоре увидит. – Это и есть те самые клингонские цветы? Те, о которых ты мне рассказывала?
      – Да. Огонь-цветы.
      Неожиданно Кэрол опустилась на колени и принялась разгребать руками красную почву. Добраться до корней пресловутого цветка было делом нелегким, и капитан, поняв намерение женщины, присоединился к ней. Совместными усилиями удалось вырвать диковинное чужеземное растение из земли.
      Печально улыбаясь, Кэрол убрала со лба волосы и протянула цветок капитану.
      – Поливай его иногда, – посоветовала она. – По крайней мере, один раз в месяц. Но если забудешь, не расстраивайся: огонь-цветы очень выносливы.
      – Это подарок?
      – Да.
      – В таком случае, спасибо.
      – Тогда прилетай к нам еще раз.
      – Знаешь, с тобой всегда тяжело расставаться, – признался капитан.
      – Но тебе всегда это удавалось, – совершенно беззлобно напомнила Кэрол.
      Джим согласился. Запищало переговорное устройство, и капитан уже в который раз снова доказал свою способность уходить решительно и бесповоротно.
      Кэрол вдохнула холодный воздух и направилась к зданию лаборатории.
      "Все обойдется, – думала она. – Но самое трудное еще впереди". Кэрол понимала, что некоторое время на Бете Канзандии пробудет Спок, и придется приложить немало усилий, чтобы сохранить свою тайну в неприкосновенности.

      Оглянувшись на звук шагов, Велед увидел вошедшего в боевой отсек Второго офицера. Широкоплечий и подтянутый, он был выше любого члена команды не меньше, чем на полголовы. Офицер выразительно посмотрел на капитана большими лучистыми глазами, в которых легко читалось недоумение по поводу неожиданного присутствия Веледа в боевом отсеке.
      "Кад'нра" была уже в добрых сутках пути от Феранны, и Велед пару дней назад проверил отсек и ознакомился с новой ракетной установкой. Что заставило его так скоро нанести новый визит?
      Второй офицер чеканным шагом подошел к капитану и, остановившись перед ним по стойке "смирно", ударил себя кулаком в грудь.
      – Что-нибудь не в порядке, сэр?
      Офицер произносил слова четко, медленно, с расстановкой, как обычно говорят уроженцы С'злаха – глубинных районов страны. Среди экипажа бытовало мнение о Втором офицере, как о довольно умном человеке.
      Не проронив ни слова, Велед рукой указал на дверь, и скоро в отсеке не осталось никого, кроме капитана и Второго офицера Круга.
      Густые брови Круга приподнялись и сошлись на переносице, образовав единую дугу. Казалось, офицер вот-вот опять повторит свой вопрос, но что-то его сдерживало. Вероятно, во время службы на предыдущем корабле он уже видел, чем заканчивались подобные нарушения субординации.
      Велед нежно погладил ручку запуска ракет, чем еще больше смутил Круга.
      Наконец, капитан поднял глаза и встретил недоуменный взгляд Второго офицера.
      – Все в порядке, – глухо ответил Велед. – Если только не считать одного маленького дельца. – Круг нахмурился.
      – Я не понимаю, – откровенно произнес он. Велед решил, что уже достаточно подготовил своего подчиненного к неприятному разговору.
      – Я узнал, что вы намереваетесь убить Первого офицера Гидриса.
      Несмотря на столь неожиданное и прямое утверждение, Круг не изменился в лице. Лишь уголки его рта едва заметно дернулись. К своей чести, офицер не стал спрашивать, откуда это известно капитану, он воспринял осведомленность Веледа как факт.
      – Да, – спокойно подтвердил Круг.
      – Обычно я не вмешиваюсь в дела подобного рода, но сейчас не та ситуация и не то время. Поэтому я не позволю вам совершить убийство.
      Второй офицер довольно хладнокровно отнесся к словам капитана.
      – Можно узнать, почему? – поинтересовался Круг.
      – Вы верой и правдой служите мне с тех пор, как прибыли на борт "Кад'нры", – начал капитан. – Вы сразу лее стали многообещающим офицером, способным и решительным. Поэтому вы вполне заслуживаете моих объяснений.
      Капитан все рассказал Кругу, но без особых подробностей. Вскоре Второй офицер знал о настоящих целях миссии ничуть не меньше самого Веледа и нескольких особо приближенных к нему офицеров.
      – Теперь вы понимаете, что наш корабль сейчас не место для реализации своих амбиций, по крайней мере, до завершения нашей миссии. На время вы должны быть с Гевиш'ре.
      – Я с радостью буду вместе с вами. Скажу откровенно, я, как и вы, не питаю большой любви к Камор'дагам. Но у меня есть одна просьба.
      – Какая же?
      Уголки рта Круга слегка приподнялись.
      – Не сообщайте Гидрису о моем намерении убить его. Иначе после окончания нашей миссии мне будет очень трудно убрать его с дороги.
      Велед довольно долго думал над просьбой Второго офицера и, наконец, пообещал:
      – Хорошо, я сохраню ваши намерения в тайне. Но не могу ручаться, что слухи о вашем замысле не расползутся по всему экипажу.
      – Что ж, достаточно открыто и честно, – усмехнулся Круг. – Но когда я стану Первым офицером, вы будете удивляться при воспоминании, как можно было терпеть такого пуриса, как Гидрис.
      Капитан с удовлетворением поймал себя на мысли, что его Второй офицер заслуживает гораздо большего уважения и внимания.
      – Смотрите сами, Круг. Смотрите сами...

* * *

      – Красиво, правда? – восхищался Зулу, заботливо присыпая вокруг огонь-цветка.
      Склонившись к растению, Ухура шумно вдохнула воздух.
      – Не пахнет? – спросил Зулу.
      – Абсолютно никакого запаха, – серьезно подтвердила лейтенант.
      – Вот если бы это было какое-нибудь земное растение... – Чехов не отрывал взгляда от диковинного цветка, мысленно сравнивая его с цветом сумеречного петербургского неба. Яркое освещение ботанического сада позволяло во всех подробностях рассмотреть чужеземное растение, о котором было столько разговоров. – Цветок, конечно, красивый, – рассуждал Чехов, – но есть в нем что-то...
      – Что? – поинтересовалась Ухура.
      – Есть в нем что-то хищническое. Кажется, что он вот-вот прыгнет на тебя и снесет голову.
      – Ну уж выдумал, – усмехнулся Зулу. – Цветок же не плотоядный.
      – А вот этого мы еще не знаем, – сомнительно качая головой, произнес Чехов.
      – Пока не знаем, – добавила Ухура и нежно обняла его за талию. – Знаете, Павел, для человека, который претендует на пост капитана корабля, вы слишком часто игнорируете факты.
      Рулевой Зулу кивнул в знак согласия с Ухурой и добавил:
      – И слишком осторожны. Если вы испугались клингонского растения, что же вы будете делать, когда встретитесь с самими клингонами? Свернете в другую сторону?
      – К вашему сведению, – внутренне напрягшись, ответил Чехов, – я уже встречался с клингонами и, разумеется, никуда не сворачивал.
      – Конечно, ведь вы сидели тогда за штурвалом рядом со мной и поэтому не могли никуда свернуть, – напомнил Зулу. – Я говорю о встрече с клингонами лицом к лицу, как говорится, тет-а-тет.
      Русский обиженно фыркнул.
      – Нет никакой разницы, где я находился. Я, действительно, не испу... – неожиданно его глаза округлились, и Чехов закричал:
      – Смотрите!
      Инстинктивно Зулу отдернул руку и прижал се к груди. Лишь через мгновение он понял, что был разыгран.
      – Ну, чего же вы испугались? – заложив руки за спину и довольно улыбаясь, спросил Чехов. – Надеюсь, не этого маленького растения?
      Ухура прикрыла ладонью рот, чтобы не выдать своей улыбки. Посмотрев на собеседника, заулыбался и сам рулевой.
      – Ну и разыграли же вы меня, Павел! – Чехов бережно, почти по-отечески, погладил длинные лепестки огонь-цветка.
      – Да ладно. Чего уж там.

* * *

      Кирк догнал Маккоя на пути в спортивный зал.
      – Разве ты не слышал, как я окликнул тебя, Боунз?
      Доктор, конечно, все слышал, но не признался в этом.
      – Окликнул меня? – спросил Маккой и пожал плечами. – Я ничего не слышал.
      Капитан внимательно посмотрел на своего главного медика.
      – Мне необходимо поговорить с тобой, – серьезным тоном сообщил Кирк. – Если бы я тебя плохо знал, то решил бы, что избегаешь меня.
      Маккой сделал вид, что у него и в помине не было такой мысли.
      – Послушай, Джим, это ведь целиком твоя идея. Я думал, что ты будешь неслыханно рад, если я, наконец, займусь собой. – И доктор первым перешагнул порог спортивного зала. За ним последовал капитан.
      "Боже праведный, – подумал Маккой. – Если ты, Кирк, не исчезнешь отсюда, то я что-нибудь натворю".
      – Ничего подобного, – проворчал капитан. – И потом, совсем недавно у тебя не было ни малейшего желания заниматься в спортзале, а теперь проводишь здесь каждую свободную минуту.
      – Ну, что тебе сказать? – вздохнув, произнес Маккой. – Если ты хилый от рождения, то ты таким и останешься.
      На самом деле, Боунзу не нравилось заниматься физическими упражнениями сейчас еще больше, чем прежде. Просто он нашел прекрасный повод, позволяющий избегать частых бесед по душам с капитаном.
      Раньше Маккою нравились эти разговоры, и часто он сам искал встречи с Кирком, чтобы посидеть с ним в непринужденной обстановке. Но сейчас Боунз попал в неприятную и необычную ситуацию. Ему предстояло сделать выбор между дружбой с капитаном и профессиональными обязанностями.
      Больше всего доктор боялся "перебрать лишнего" и в состоянии сильного опьянения выложить всю правду о Дэвиде. Не надеясь на свою волю и характер, он решил просто избегать откровенных разговоров с капитаном Кирком.
      Быть может, то, что сейчас капитан находится именно в спортзале, было и хорошо. Здесь можно говорить о пустяках, о ничего не значащей ерунде, и это тоже будет общение. А полное молчание может вызвать подозрения.
      – Конечно, нельзя быть таким недоверчивым, – рассуждал Кирк, – но... – было заметно, как тщательно он подбирает слова. – Но я ничего не могу поделать. Это так не похоже на тебя.
      – Думаю, ты сам убедишься, – ответил доктор и стал на борцовский ковер с наигранным энтузиазмом. – Ты выпустил джина из бутылки.
      Вокруг ковра, подбоченясь, стояли три члена экипажа. Все сильные, хорошо тренированные ребята. Одним из них был Галлахер, офицер безопасности, самый мускулистый из троицы, хотя и ниже всех ростом. Галлахер и Маккой, увидев друг друга, почувствовали неловкость хотя совершенно по различным причинам. Галлахеру было неудобно от того, что ему вновь и вновь придется швырять доктора, как мешок с мукой, а Маккою не хотелось опять играть роль этого мешка.