Макс Фрай

Лабиринт Мёнина

Белые камни Харумбы

Now I’m not looking for absolution

Forgiveness for the things I do

But before you come to any conclusions

Try walking in my shoes

Depeche Mode,

«Songs of Faith & Devotion»

У сэра Джуффина Халли, практически во всех отношениях безупречного джентльмена, имеется одна-единственная скверная привычка, каковой, впрочем, совершенно достаточно, чтобы свести в могилу человека, вынужденного ежедневно иметь с ним дело. Шеф просто обожает будить хороших людей в самое неподходящее время. Грешные Магистры, иногда я начинаю почти искренне сожалеть, что мы с ним не проживаем где-нибудь на территории моей исторической родины, в не слишком уютном, зато простом и понятном мире, где деспотический начальник, возжелавший силой извлечь своего заместителя из сладкой тьмы сновидений, вынужден использовать примитивные технические средства связи типа телефона, пейджера или, на худой конец, посыльного, которому поручается жалобно мяукать под дверью несчастной жертвы до победного конца. Ибо телефон можно отключить и выбросить в окно, пейджер – растоптать, а потом утопить в унитазе, окна наглухо закрыть, установить бронированную входную дверь и обить ее войлоком (иногда лучше переборщить с предосторожностями). Потом следует заботливо обложить свои чуткие уши подушками, и пусть тогда хоть один гад попробует до тебя добраться!

Но меня угораздило надолго застрять в Мире, где существует Безмолвная речь. Поди скройся от неугомонного шефа, когда его коронная реплика: «Давай, давай, просыпайся!» – раздается не в телефонной трубке, а в твоей собственной голове, от которой никуда не денешься. Во всяком случае, сколько раз я пробовал игнорировать его настойчивый зов – безрезультатно!

Иногда я начинаю всерьез подумывать, что мне следует обзавестись уютной спальней в каком-нибудь ином Мире и завершать всякий рабочий день поспешным низвержением в Хумгат – отличная замена неторопливой прогулке по предрассветному городу. Зря я, что ли, так долго учился путешествовать между Мирами? Давно пора начинать применять сие таинственное магическое искусство в практических целях.

На сей раз злодей Джуффин умудрился разбудить меня ровно через час после того, как я наконец-то закрыл глаза. Но мои жалкие попытки объяснить шефу, что столь омерзительно я не чувствовал себя даже сразу после того, как умер, не произвели на него никакого впечатления.

«А бальзам Кахара тебе на что? – спросил он. – Целые поколения могущественных чародеев в течение долгих тысячелетий не щадили усилий, сберегая и совершенствуя рецепт этого бодрящего зелья. Должен же хоть кто-то применять его по назначению! Так что давай, исполняй свою историческую миссию, а потом поднимайся и приезжай ко мне домой. И учти, если через час тебя не будет, я начну рыдать в голос».

«Ужас какой, – вяло откликнулся я. – Погодите-ка, я должен приехать именно к вам домой, а не в Управление? Яне ослышался?»

«Ты не ослышался», – подтвердил Джуффин и умолк.

Оно и к лучшему: башка у меня гудела, как церковный колокол после вечеринки беспутных попов-расстриг, решивших как следует отпраздновать Хеллоуин. Что мне действительно требовалось – так это опустить голову на подушку и поспать еще часов семь, но я был вынужден ограничиться глотком тонизирующего бальзама.

Хвала Магистрам, это простенькое чудо – всего-то восьмая ступень Черной магии! – по-прежнему имеет некоторую власть над моим замордованным всяческими чудесами организмом. Во всяком случае, умываться я отправился уже в добром здравии. Я настолько пришел в порядок, что даже начал понемногу терзаться любопытством.

Приглашение Джуффина показалось мне довольно странным. Ну, положим, тот факт, что шеф разбудил меня всего через пару часов после того, как мы расстались, вполне в порядке вещей. Я – такое специальное полезное живое существо, над которым можно всласть поизмываться, когда под рукой нет какой-нибудь другой дежурной жертвы, а злодейская душа господина Почтеннейшего Начальника требует своего… Но какого черта он ждет меня дома? До сих пор наш кабинет в Доме у Моста вполне подходил для деловых встреч. К тому же Джуффин не такой уж любитель бессмысленных перемещений в пространстве. Вряд ли шеф стал бы приезжать с утра на службу только для того, чтобы через пару часов получить счастливую возможность лишний раз поскучать на сиденье собственного амобилера, едва ползущего с Правого Берега на Левый под управлением бывшего гонщика Кимпы. Значит, домой он вернулся внезапно. Хотел бы я знать зачем?

Мне пришла в голову совершенно крамольная мысль: на виллу господина Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска было совершено грабительское нападение, но я поспешно прогнал дурацкую идею прочь: совершенно невозможно! Хотя…

– Ничего не понимаю! – решительно заключил я, обращаясь к своему лохматому отражению в зеркале.

Отражение сочувственно покивало, кое-как связало непослушные космы в хвост и отправилось одеваться. Мне ничего не оставалось, кроме как послушно последовать его примеру.

На пороге спальни мне пришлось выдержать настоящее сражение со своим зверинцем. Армстронг и Элла, два мохнатых чудовища, которые когда-то были котятами, возмущенно мяукали: им, знаете ли, кажется, что я очень неплохая грелка для постели, где они обожают валяться. Друппи, хвала Магистрам, не мяукал, поскольку родился собакой. Зато этот непоседливый центнер всклокоченного белого меха решил, что я встал специально для того, чтобы прогуляться с ним по окрестным кварталам. Теперь пес восторженно прыгал вокруг меня и лез обниматься.

– Извини, милый, но тебе пока ничего не светит, – виновато сказал я собаке. – Скажи спасибо своему любимчику, сэру Джуффину, это он во всем виноват.

Друппи разочарованно присел на задние лапы и озадаченно помотал головой. Кажется, он просто не мог поверить, что человек, которому он после первого же знакомства отвел почетное место в своем любвеобильном сердце, мог сотворить такую вопиющую гадость: отвлечь меня от долгой прогулки с ним, любимым. Я ласково погладил большую умную голову собаки, подавил отчаянный зевок, поплотнее завернулся в Мантию Смерти и покинул свои апартаменты.

Нет ничего лучше, чем ясное, солнечное весеннее утро в старом центре Ехо… И нет ничего хуже, чем ясное, солнечное утро в любое время года и в любой точке Вселенной, если вам не дали выспаться. Поначалу мне приходилось подавлять настойчивое желание изловить всех солнечных зайчиков в округе и собственноручно набить морду каждому из них. У меня вообще весьма тяжелый нрав, а уж после принудительной побудки он обычно зашкаливает за отметку «отвратительный». Если бы сейчас вдруг выяснилось, что этому прекрасному Миру угрожает какой-нибудь очередной апокалипсис, я бы, скорее всего, вежливо осведомился, что я могу сделать, чтобы ускорить его наступление.

Но когда я пересекал мост Гребень Ехо, мне на нос села маленькая пестрая бабочка. Через мгновение она убедилась, что сей замечательный предмет, увы, не является цветком, и поспешно улетела, но моя хмурая физиономия уже расплылась в умиленной улыбке, каковая безнадежно заблудилась в окрестностях лица и продолжала блуждать там, даже когда я переступил порог гостиной Джуффина. А ведь я собирался начать наше общение с прочувствованного монолога на тему «сэр Макс тоже живой человек». Намечалось даже небольшое театрализованное представление. Пожалуй, обошлось бы без продолжительных глубоких обмороков, но я твердо вознамерился воздеть воспаленные очи к небу, драматически стиснуть виски дрожащими пальцами и зевать до хруста за ушами. Не могу сказать, что я действительно надеялся, будто мне удастся растрогать этого злодея, но я был просто обязан попробовать.

Ничего не вышло: к этому моменту я пребывал в совершенно лучезарном настроении. Зато Джуффин был мрачен, как отражение грозовой тучи в тусклом зеркале. Он поднялся было мне навстречу, серебристое лоохи сверкнуло в лучах полуденного солнца, как крылья стремительной чайки, но на середине пути шеф вдруг передумал и рухнул обратно в кресло. Адресовал мне тяжелый испытующий взгляд исподлобья и отвернулся к окну.

– Можно подумать, что это не вы меня, а я вас разбудил, – заметил я, разглядывая его насупленные брови. – Что-то случилось?

«Что-то случилось» – это еще слабо сказано, – буркнул Джуффин. – Скорее уж «стряслось». Или, если быть точным, неминуемо стрясется в самом что ни на есть ближайшем будущем… Да ты садись, Макс. Устраивайся поудобнее: разговор у нас с тобой будет долгий. Извини, что я не дал тебе выспаться, но тут такое творится…

Он нетерпеливо махнул рукой и умолк, задумчиво уставившись в окно. Решал, с чего начать, я полагаю.

Признаться, я опешил, услышав его извинение. Приятно, конечно, иметь дело с вежливым человеком, но такое поведение совершенно не вязалось с обычными манерами шефа. Предполагается, будто каждый сотрудник Тайного Сыска должен испытывать глубокую искреннюю благодарность за то, что его до сих пор не убили, и больше ничего не требовать.

– Так что творится-то? – спросил я. – И почему вы решили встретиться со мной дома?

– Так лучше, – невнятно, но безапелляционно объяснил Джуффин. И довольно неуверенно добавил: – По крайней мере, есть надежда, что здесь нам никто не помешает. Хотя, если бы в нашем распоряжении было немного больше времени, я бы предпочел провести этот разговор на Темной Стороне. А еще лучше – в каком-нибудь ином Мире, где уж точно не будет никаких посторонних ушей… Но чего-чего, а времени у нас совсем нет.

– Так, я уже испугался, – вздохнул я. – Это о чем же, интересно, вы собрались со мной побеседовать? И с каких пор в нашем кабинете в Доме у Моста завелись чужие уши?

– Не бери в голову, Макс, – отмахнулся он. – И уж тем более, не трать силы на неубедительную имитацию какого-то бездарного испуга: эмоциональные излишества тебе не к лицу. Ничего страшного не происходит, просто… Одним словом, Нуфлин Мони Мах при смерти. Собственно говоря, этого следовало ожидать, но я думал, что старик продержится еще пару дюжин лет, как минимум.

– Магистр Нуфлин при смерти? Как такое может быть?

– А чему ты удивляешься? – пожал плечами Джуффин.

– Это как-то не вяжется с его имиджем, – растерянно объяснил я.

– Неужели до сих пор ты думал, что Нуфлин бессмертен? С чего бы это? Старик живет на свете довольно долго, и вот его время вышло. Такое, знаешь ли, со всеми случается, рано или поздно.

– Так, – решительно сказал я, с трудом подавляя желание устроить непродолжительную, но бурную истерику. – И что теперь? В Соединенном Королевстве грядут гражданские волнения в связи с предстоящей кончиной Магистра Нуфлина, великого и ужасного? Или волнения намечаются исключительно среди членов Ордена Семилистника? И нам придется расхлебывать эту несладкую кашу, сваренную из чужих амбиций?

– Да нет, не думаю, – равнодушно возразил Джуффин. – По моим сведениям, ничего подобного не намечается. Конечно, в делах такого рода всегда следует опасаться неприятных неожиданностей, но в любом случае все это пустяки. Суета сует и томление духа, как с некоторых пор любит выражаться наш сэр Мелифаро, пребывая в состоянии тяжелого похмелья. Кстати, он уверяет, что похитил сию мудрую сентенцию непосредственно из твоих болтливых уст. Звучит красиво, но излишне претенциозно, ты не находишь?.. В общем, с политической стороной проблемы мы как-нибудь разберемся, если вообще будет с чем разбираться. Орден Семилистника, разумеется, не пользуется пылкой всенародной любовью, как и всякий правящий клан в любом известном мне государстве, но, по большому счету, людям глубоко плевать на власть Ордена: им и без того есть чем заняться. Жизнь человеческая, знаешь ли, прекрасна и удивительна настолько, что в ней не так уж часто находится место скучной борьбе за власть. Разве что столичные жители по традиции все еще интересуются политикой, но после скандала с мемуарами Йонги Мелихаиса наши горожане, по-моему, приобрели устойчивое отвращение к беспорядкам. А если мальчики из Ордена сами решат устроить свару… Ха! Пока за оградой Иафаха хозяйничает наша Сотофа, я могу быть совершенно спокоен. Женщины Семилистника вполне способны призвать к порядку своих расшалившихся коллег, да так аккуратно, что ни одна крыша в Ехо не вздрогнет. В общем, забудь, сэр Макс. Это не наши проблемы.

– Отлично, – зевнул я. – Это самая лучшая новость со времен последней прибавки к моему жалованию. Но почему в таком случае вы не дали мне выспаться? Только не говорите, что, узнав о приближающейся кончине Магистра Нуфлина, вы почувствовали себя одиноко и вам захотелось немного подержаться за мою дружескую руку: все равно не поверю!

– Еще чего не хватало! – фыркнул шеф. – Ну и воображение у тебя, мой бедный романтичный сэр Макс!

– Какое там воображение, – вздохнул я. – Обычный сарказм дурно выспавшегося человека, только и всего… Нет, правда, зачем я вам так срочно понадобился? Или вы полагаете, что я могу вылечить Магистра Нуфлина? Шарахнуть Смертным Шаром и рявкнуть: «А ну быстренько выздоравливай, старый негодник!» А что, можно попробовать…

– Не стоит, – сухо сказал Джуффин.

– Ну да, всегда подозревал, что вы не слишком дружны, – хмыкнул я.

– Не говори чушь, – отмахнулся шеф. – Дружны не дружны – какая, к Темным Магистрам, разница?! Как бы я ни относился к Нуфлину, но его смерть в данный момент представляется мне весьма досадным и несвоевременным событием. Так что если бы я полагал, будто ты способен его вылечить, мы бы уже ехали в Иафах. Но я заранее могу предсказать, что у тебя ничего не выйдет. Только, чего доброго, угробишь старика раньше времени…

– Почему это? – удивился я. – До сих пор из меня получался неплохой целитель. Во всяком случае, мои пациенты не жаловались!

– Попробовали бы они пожаловаться! – неожиданно рассмеялся Джуффин. И тут же снова насупился. – Дело в том, что никто не может помочь тому, чья сила превосходит его собственную. А вот навредить – это запросто, если повезет, конечно. Так уж все устроено, знаешь ли… Ну а Магистр Нуфлин – куда более могущественный колдун, чем ты, хотя в данный момент, конечно, для него и пальцем пошевелить – достижение… Тебе все ясно?

– Считайте, что да, – вздохнул я, хотя ни черта мне, конечно, не было ясно. – Доброго волшебника из меня, увы, не получилось. Карьера спасителя отечества и памятник в полный рост в холле главной резиденции Семилистника мне пока не светят. Тогда хоть камрой, что ли, угостите.

– Запросто! – просиял шеф. – Кимпа ее уже варит. В тазу, разумеется. Я предупредил его, что жду тебя в гости.

– Таз-то хоть большой? Или, как в прошлый раз, всего на дюжину литров? – невозмутимо осведомился я. Потом пригорюнился: – Не знаю, как вам, а мне грустно. По-моему, Магистр Нуфлин был вполне симпатичным дядей, что бы там о нем ни рассказывали…

– Прошедшее время не слишком уместно, – заметил шеф. – Нуфлин, хвала Магистрам, пока жив. А что касается твоих нежных чувств к умирающему старику, которого, объективно говоря, довольно трудно назвать «симпатичным дядей», – не могу с тобой согласиться, при всем моем к нему ува… м-да… Ну да ладно!

Я с трудом сохранял серьезность, наблюдая его внутреннюю борьбу. В конце концов Джуффин решил не сотрясать воздух упражнениями по прикладному лицемерию и после небольшой заминки продолжил:

– Видишь ли, сэр Макс, тут дело не в его личных качествах. Просто ты ему всегда нравился, а у тебя есть одно забавное свойство: ты всем отвечаешь взаимностью. И посему абсолютно не разбираешься в людях. Все, кому ты нравишься, по твоему глубокому убеждению – милейшие люди, а прочие – злодеи, каких мало.

– Ну да, – авторитетно подтвердил я. – По-моему, отличный способ определить, кто есть кто. Сами подумайте: это какой же надо быть сволочью, чтобы меня не любить!

– Да уж, – фыркнул Джуффин, вручая мне кружку с горячей камрой, каковая, вопреки его зловещим посулам, все-таки была сварена и подана не в тазу, а в обыкновенном кувшине, размеры коего, впрочем, впечатляли.

Мы немного помолчали. Я терпеливо ждал, когда шеф соизволит наконец объяснить, зачем я ему понадобился. А он внимательно разглядывал некую загадочную точку в пространстве, аккурат над моим левым ухом, и не торопился приступать к делу.

– Ну и дельце тебе предстоит, сэр Макс! – наконец сказал Джуффин и снова задумчиво умолк.

– Так все-таки есть дельце? – заинтересовался я.

– Ну да, – вздохнул он. – Нуфлин решил, что ты – именно тот единственный и неповторимый парень, который доставит его в Харумбу, в целости и сохранности.

– Очень может быть, – я пожал плечами. – При условии, что он знает дорогу. Лично я понятия не имею, что это за Харумба такая и где она находится.

– Да, об этом я тебе еще не рассказывал, – кивнул Джуффин. – Дабы не шокировать. А теперь расскажу, даже если уши заткнешь. Харумба – это Страна Мертвых, Макс.

– Вы не очень обидитесь, если я не буду падать в обморок? – сухо спросил я. – Нашли чем меня шокировать! А кто вам мертвого Йонги Мелихаиса за ручку привел?

– Да погоди ты, – отмахнулся Джуффин. – И имей в виду: тебе не очень идет образ бывалого человека, стреляного воробья, или как там это называется… Милое идиотское выражение искреннего удивления украшает твою физиономию куда больше, уж поверь мне на слово! Хотя бы потому, что оно больше соответствует истинному положению дел. Когда я говорю о Стране Мертвых, я имею в виду именно настоящую страну, расположенную на континенте Уандук, а не всяческие неописуемые уголки Вселенной, вроде того, откуда ты в свое время героически приволок нашего горе-писателя.

– Подождите-ка! Страна Мертвых находится на Уандуке?! И это именно страна?! Они там что, живут, как нормальные живые люди? Может быть, у них еще и король имеется? Или, чего доброго, президент? И дипломатические миссии в столицах дружественных государств? Как это может быть, Джуффин? Я все-таки немного знаю, что такое смерть…

– Знаешь, – спокойно согласился он. – Но очень и очень немного, как ты сам справедливо заметил. Обычно смерть раз и навсегда отлучает человека от привычного бытия, тут ты прав, разумеется. Но «обычно» – не значит «всегда». Из любого правила есть исключения, так уж все устроено. Харумба – это место, где обитают эти самые исключения… Кстати, никакого короля в Харумбе нет. У них там, знаешь ли, своего рода демократия. Считается, что все равны перед лицом смерти. А особенно те, кому удалось от нее ускользнуть.

Он задумчиво умолк и уставился на меня тяжелым немигающим взглядом.

– Но… – начал было я.

– Не торопи меня, ладно? – мягко попросил Джуффин. – Я и так тебе все расскажу. Возможно, даже несколько больше, чем тебе хотелось бы услышать. Просто надо собраться с мыслями.

– Собирайтесь, – растерянно согласился я и потянулся за кувшином, чтобы подлить себе камры. Руки у меня дрожали – вот уж не знаю, с какой стати!

– Ох, нет ничего труднее, чем объяснять некоторые простые общеизвестные факты неофиту вроде тебя, – наконец заключил Джуффин. – Ладно, все равно придется хотя бы попробовать. Итак, сэр Макс, в этом прекрасном Мире есть некоторое – не слишком большое, всего несколько сотен – количество счастливчиков, которым удалось победить смерть, по крайней мере, отчасти. Страна Мертвых Харумба была основана несколько тысячелетий назад коренными обитателями материка Уандук…

– То бишь эльфами, – кивнул я. – Или как их там по-научному?

– Кейифайи, – нетерпеливо подсказал Джуффин. – Как ты, надеюсь, и без меня знаешь, чистокровные эльфы живут столь долго, что их считают практически бессмертными. А вот их потомки от браков с людьми или крэйями редко живут подолгу. Некоторым эльфам присуще чувство родительской любви, и поскольку этим вечно юным беднягам то и дело доводилось одного за другим хоронить своих престарелых детей, они заключили, что следует попытаться как-то обмануть смерть. Продлить жизнь своих потомков на сколь-нибудь серьезный срок уандукские чародеи так и не сумели. Зато им удалось создать условия, в которых любой мертвец может продолжать привычное существование. При этом его личность остается неизменной, а телесные ощущения и душевные порывы, которые испытывает умерший в Харумбе, в точности те же, что при жизни.

– То есть вообще никакой разницы? – деловито уточнил я.

– Ну, мне трудно об этом судить: пока сам не попробуешь, не узнаешь, – осторожно ответил шеф. – Но говорят, что никакой – словно бы и не умирал вовсе… Есть только одно неудобство, с которым приходится мириться: умерший не должен покидать пределы Страны Мертвых, поскольку смерть терпеливо караулит его на границе Харумбы. Рассказывают, впрочем, будто Харумба – славное местечко и вполне заслуживает того, чтобы провести там не одно тысячелетие.

– Но почему в таком случае там хоронят не всех? – изумленно спросил я. – По-моему…

– Да-да, – кивнул Джуффин. – Бедный, бедный сэр Макс, у меня для тебя плохие новости! Видишь ли, не так уж просто стать одним из обитателей Страны Мертвых. Еще неизвестно, что труднее: получить разрешение на переезд в Харумбу или улизнуть от смерти в иную Вселенную! Свободный вход открыт только прямым потомкам хранителей Харумбы – небольшого закрытого сообщества очень старых кейифайев. Замечу, что никому из них уже давно не приходила охота обзаводиться новыми наследниками взамен успокоившихся в чертогах Харумбы, да и внуки с правнуками редко появляются в этих странных семействах… У остальных людей тоже есть шанс попасть в Харумбу, но он, мягко говоря, невелик. Два основных условия – личные достоинства и огромные деньги. Да, и еще нужно быть достаточно удачливым, чтобы не умереть насильственной смертью, поскольку возродиться к жизни в пределах Харумбы может только тот, кто умер в ее пределах, под присмотром и, так сказать, руководством ее хранителей.

– Личные достоинства, говорите? И деньги?! – я был ошеломлен. – Ничего не понимаю! А деньги-то тут при чем?! Несложно смириться с тем, что бедняку не светит жизнь во дворце: хвала Магистрам, не в том счастье… Но шанс на бессмертие должен быть бесплатным, иначе свинство какое-то получается!

– Да, на первый взгляд требования хранителей Харумбы представляются весьма несправедливыми, – согласился Джуффин. – С другой стороны, справедливость как таковая вообще не является одним из непреложных законов Вселенной. Это понятие – всего лишь порождение великой потаенной мечты всякого человека получить хоть какую-то награду за свои истинные и мнимые достоинства, не оцененные ближними… Впрочем, хранителей Харумбы можно понять: поскольку ребята дарят своим подопечным бессмертие, но не могут предоставить им полную свободу действий, они берут на себя обязательства содержать их в течение бесконечно долгого промежутка времени. И еще как содержать! Говорят, каждый обитатель Харумбы может устроиться с комфортом, какой не снился даже правящим монархам этого Мира, – если пожелает, конечно. Любителя простой жизни не станут принуждать купаться в роскоши. Но убежденных аскетов, знаешь ли, не так уж много, особенно после того как выясняется, что заботиться о здоровье во имя долголетия больше не нужно… Одним словом, меня не удивляет, что минимальная плата за вход в Харумбу составляет около миллиона наших корон.

Я присвистнул. Все-таки корона Соединенного Королевства – очень крупная денежная единица. Семья средних горожан без особых претензий может очень неплохо прожить на эти деньги несколько дней, не пользуясь при этом щедростью Его Величества Гурига Восьмого, который, продолжая семейную традицию, приказал владельцам столичных трактиров бесплатно кормить всех голодных, а счет за убытки выставлять его казне.

Мое жалование, правда, составляет около тысячи корон за дюжину дней, но тут следует иметь в виду, что я у нас какой – никакой, а все же заместитель Почтеннейшего Начальника этой уважаемой организации, его Ночное Лицо, как записано в официальных бумагах. Общеизвестно, что никому из государственных служащих в Соединенном Королевстве не платят столь щедро, как сотрудникам Тайного Сыска. Оно и понятно: если уж государство нуждается в постоянных услугах целой группы весьма могущественных колдунов, каждый из которых даже в одиночку вполне способен устроить согражданам новые Смутные Времена, пусть они будут настолько сытыми, насколько это возможно, – до икоты, до мучнистой отрыжки, до угрызений совести, в конце концов!

Но для того чтобы скопить целый миллион корон, даже мне потребовалась бы почти вечность, да еще и проведенная в режиме суровой экономии.

– М-да, пожалуй, бессмертие мне пока не по карману, – печально заключил я.

– Бессмертие по рецептам Харумбы тебе в любом случае не светит, как и прочим Вершителям, – с неуместной жизнерадостностью сообщил мой задушевный друг, сэр Джуффин Халли, злодей, каких мало. Посмотрел на мою разочарованную рожу и снисходительно добавил: – Не расстраивайся, сэр Макс. С другой стороны, теперь у тебя появился дополнительный стимул оставаться в живых как можно дольше.

– Логично, – вздохнул я. – Впрочем, я никогда не жаловался на недостаток причин оставаться в живых. Ладно уж, Магистры с ним, с уютным уандукским бессмертием, которое мне не светит! Но все равно нечестно получается. У хороших людей редко бывает возможность скопить миллион корон – да какое там, даже пару тысяч: так уж они устроены! Это не значит, что все хорошие люди обречены на карьеру портовых нищих, но целый миллион корон… Готов спорить, его даже у вас нет!

– Да, – спокойно согласился шеф. – Можешь себе представить, мне до миллиона недостает нескольких дюжин корон, я как раз недавно проверял свои текущие счета в Канцелярии Больших Денег. Самое занимательное, что этих нескольких дюжин корон мне уже лет сто недостает. Мистика какая-то, честное слово!

– Могу вам одолжить, – улыбнулся я. – Вот уж это точно не проблема! А вы в крак, небось, свой миллион выиграли? До выхода знаменитого Королевского Указа, который гласил, что господину Почтеннейшему Начальнику Малого Тайного Сыскного Войска навеки запрещается играть в карты в общественных местах во имя сохранения гражданского мира?

– Не весь, конечно, но какую-то часть, – с удовольствием подтвердил он. – Кроме того, не забывай: прежде чем стать господином Почтеннейшим Начальником, я довольно долго был самым высокооплачиваемым наемным убийцей в Соединенном Королевстве. Карманы у меня в то время были дырявые, но кое-что в складках все-таки застревало…

– Вот! – ехидно сказал я. – Теперь понятно, кто в состоянии заработать себе миллион на бессмертие в Харумбе: наемные убийцы и удачливые карточные шулеры. Ну и компания там собралась! Впрочем… А что, очень даже милая компания. Хотя мое чувство социальной справедливости по-прежнему бурно протестует против такого положения дел. Революцию, что ли, устроить? Под лозунгом: «Даешь бесплатный вход в Харумбу для мирового пролетариата!»

– Страсти какие! – снисходительно согласился Джуффин. – А что, действительно, организуй-ка восстание! А мы с Кофой будем его подавлять. Уж что-что, а это умеем… Главное, чтобы твой бунт обошелся без фатальных последствий: компания в Харумбе действительно собралась неплохая, грех такую портить. И знаешь почему? Потому что деньги – это почти обязательный, но далеко не единственный ключ от входа в Страну Мертвых. Ты уже забыл: в качестве решающего фактора я сперва назвал личные достоинства кандидатов и только потом упомянул размер вступительного взноса в этот самый дорогой из элитарных клубов. Чтобы окончательно закрыть вопрос о деньгах, замечу, что, по моим сведениям, примерно три дюжины нынешних обитателей Харумбы были допущены туда без платы за вход. С них не взяли ни гроша. Эти господа поселились в Харумбе по специальному приглашению ее старожилов.

– Небось, какие-нибудь знаменитости? – неодобрительно спросил я.

– Ну, не сказал бы, что такие уж знаменитости. Во всяком случае, не все. Просто очень хорошие, вернее, в высшей степени приятные люди. Знаешь, из тех ребят, которые сразу же становятся душой общества в любой компании – неважно, попадут ли они к Королевскому двору или окажутся среди портовых нищих. Это врожденный дар. Встречаются ведь гениальные поэты или скульпторы: их даже учить ничему не надо, они от рождения способны творить чарующие вещи, для них это так же естественно, как для тебя клевать носом после бессонной ночи. Ну а иногда случается, что человек наделен даром создавать вокруг себя совершенно особую атмосферу счастливой легкости. Для этого вовсе не обязательно обладать острым умом, чувством юмора или даже природной добротой. Просто надо быть теплым, как этот нелепый древний камин в твоей большой гостиной…

– К которому все невольно придвигаются поближе зимним вечером, даже любители покритиковать его старомодный дизайн, вроде вас, – с невольной улыбкой закончил я. – Да, встречаются такие ребята. Жаль только, что редко.

– Да, пожалуй, действительно не так часто, как хотелось бы, – рассеянно подтвердил Джуффин. – Вот для таких людей вход в Харумбу открыт, можно сказать, настежь. Достаточно изъявить желание. Впрочем, парочка особо популярных знаменитостей в Страну Мертвых тоже просочилась – по многочисленным просьбам тамошних обитателей: они ведь интересуются делами живых, совсем как провинциалы событиями в столице. Что же касается богачей, готовых уплатить вступительный взнос, им рекомендуется заявить о своем желании умереть в Харумбе заранее. Хранители Харумбы тщательно собирают подробные сведения о кандидате, а потом предоставляют эту информацию своим питомцам. И жители Страны Мертвых сами решают, хотят они заполучить такого соседа или нет. Они, знаешь ли, весьма переборчивы. Когда впереди уютная вечность, заполненная исключительно маленькими радостями бытия, любые перемены, в том числе и новые знакомства, начинают казаться не слишком привлекательными… У Магистра Нуфлина было не слишком много шансов получить приглашение в Харумбу: он, мягко говоря, не обладает даром привлекать к себе любовь окружающих. Но ему здорово повезло: многие обитатели Страны Мертвых все еще любопытны, а Нуфлин является счастливым обладателем рекордного количества самых невероятных секретов, каковые с удовольствием разгласит после смерти – почему бы и нет? Так что его появление в Харумбе сродни покупке какой-нибудь тысячетомной энциклопедии «Тайны, чудеса и легенды Мира» для тамошней библиотеки. Но подобная энциклопедия вряд ли когда-нибудь будет написана, а Магистр Нуфлин – вот он, еще тепленький, сам в гости просится! К тому же Нуфлин будет первым настоящим магом, изъявившим желание поселиться в Харумбе.