Ледовый Союз (№3) - Проводники всемирного потопа

Так что же делал транский ледовый корабль, исследуя континентальный шельф, с полудюжиной людей-ученых на борту, — терзались они вопросом.

— Я предполагал, что повышение температуры в этих местах возбудит их любопытство, но не ожидал, что они сумеют нагрянуть сюда с инспекцией.

— Это было невозможно, — проворчал Бамапутра, — без этого необычного ледохода и без содействия команды. Да, эти трое, они, по-видимому, какое-то время прожили среди транов. Странная история, пожалуй. Если б не их вмешательство, хотя бы и невольное, эти траны до сих пор ютились бы в своих городах-государствах, занимаясь привычными драками со своими соседями и бродячими шайками грабителей, кочующих по планете, не думая об объединении, которое может причинить нам такое неудобство.

Антал затянулся наркотиком и расслабился:

— Чертовски опрометчиво с их стороны.

Бамапутра бросил резкий взгляд на помощника:

— Вы что, смеетесь надо мной?

— Разве я посмею, господин Бамапутра?

Управляющий раздраженно махнул рукой. Сейчас было не время для стычек.

— Нам повезло, что мы их обнаружили и смогли доставить сюда. Если бы они спохватились и бежали прежде, чем прибыл скиммер с пушкой, все было бы потеряно.

— Да, но мы все-таки их взяли.

— Я надеялся, что с такими проблемами мне не придется столкнуться, пока мы оба не умрем от старости.

— Ну, пока не умерли. Что мне делать с ними?

— Транов мы не оставим в покое, пока не переманим их на свою сторону. Что касается остальных, то, чтобы они не мозолили глаза, я предпочел бы свалить их в прорубь и дать ей замерзнуть. Хотя это и очень привлекательный сценарий, боюсь, что он невыполним. Если они не вернутся, их станут искать. Бюрократы из «Медной Обезьяны» не могут предпринять что-нибудь путное, не имея скиммеров, но, в случае массового исчезновения, они могут изменить свои инструкции. А это значит, что здесь появится еще больше типов, сующих нос в чужие дела. Охотно обойдусь и без такого пристального внимания. Следовательно, мы не можем убить их. Пока. И позволить им уехать мы тоже не можем.

— От транов, которые будут упрямиться, мы, конечно, можем избавится. — А что делать с этой тройкой аутсайдеров? С Форчуном, школьным учителем и Септембером, чертовым верзилой? Я не думаю, что их хватятся.

Бамапутра покачал головой:

— Если мы их уберем, то это еще больше обозлит остальных.

— Вы не думаете, что кого-то можно склонить к сотрудничеству?

— Эта мысль приходила мне в голову. Я никого из них еще не знаю достаточно. Возможно, хорошо подействуют кругленькие суммы, которые мы им предложим. Они могут повлиять на одного или двоих, но не на всех, увы. Боюсь, что некоторые из них — идеалисты. — Он фыркнул. — В науке нет места идеализму.

— А что, если мы оставим женщин заложницами?

— Слишком рискованно. Тут нужна малость, чтобы предать нас. Те, кому мы позволим вернуться, может быть, питают тайную неприязнь к тем, кто остался. Мы совершенно не можем никому позволить выходить отсюда.

— Так что же нам делать?

Антал уселся на кушетку с ногами. Бамапутра неприязненно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Мы не можем заставить их работать на нас и не можем избавиться от них. Значит, нам просто нужно держать их живыми и спокойными. Спешить некуда. Еще долго их отсутствие не будет вызывать беспокойство, и мы сможем без торопливости все обдумать. Со временем мы придем к верному решению. А может, это сделают они. Но сейчас необходимо вот что: мы должны заставить их записать сообщение и отправить с кем-нибудь из транов на небольшом ледоходе. Скажем, наши ученые гости неожиданно столкнулись с высокоразвитой транской общиной, обладающей уникальным общественным строем, который они хотели бы изучить, продолжая исследования местных метеорологических аномалий. Изучаемые траны согласились дать им приют, пока они не закончат исследования. Я думаю, найдется все для качественной записи.

— Именно. Мы проверили весь хлам на корабле. Измерительные приборы и всякое такое. То, что вы и предполагали. Никакого оружия. — Он ухмыльнулся. — Нельзя нарушать предписания, вы знаете. У них хорошая записывающая техника.

Бамапутра одобрительно кивнул:

— На записи будут сплошные улыбки и удовлетворение. Ее доставка устранит любые тревоги и со стороны ученых, и со стороны администрации. Я знаю, недавно прибыла дама, исполняющая обязанности Комиссара. У нее будет слишком много дел, чтобы заниматься еще и группой исследователей, которые, по их же собственному сообщению, не находятся в опасности. Как вы думаете? Станут они сотрудничать с нами — сделать необходимую запись?

— Не думаю, что с этим будут какие-то проблемы. Я суну бимер кому-нибудь в ухо и пригрожу спустить курок. Это должно исключить любые колебания. Эта компания не кажется мне чересчур храброй.

— Прекрасно. Тем временем мы будем продолжать нашу обычную работу. Когда прибудет очередной транспорт снабжения, мы передадим новости об этих затруднительных обстоятельствах в штаб-квартиру. Пусть они поломают себе голову и примут окончательное решение. Таким образом, мы умоем руки. Я не хочу брать на себя ответственность. Наша задача состоит в том, чтобы не прерывалась наша работа.

— Пожалуй, мне это нравится.

— Как вы за ними наблюдаете?

— Наблюдаем? — Антал втянул дым и выпустил небольшое облачко. — Их хорошо охраняют. Наблюдение стандартными камерами. Вы хотите, чтобы я поместил охранников в их комнаты? Они никуда не выходят, и я предпочел бы не разбазаривать персонал.

— Если вы уверены…

— Траны заперты в пустом хранилище для скоропортящихся продуктов, а люди — в надежном общежитии. Время от времени к ним заходят, а еду приносят три раза в день. Траны не владеют достаточными знаниями, чтобы затеять побег, а общежитие имеет магнитные затворы. Отмычкой не откроешь. Камеры охватывают все комнаты. Их нельзя разбить, это специальная аппаратура. Не стоит снимать кого-то с работы, чтобы он улегся спать перед дверями с лучевым пистолетом в руке? Ведь все это механики, программисты, ядерные физики, инженеры, — зачем превращать их в охранников.

Если кто-нибудь начнет излишне интересоваться дверью, камеры тут же передадут в наблюдательный центр. Мы просто скажем шутникам, чтобы они поостереглись. Им также хорошо известно их положение, как и нам. Сомневаюсь, что они попытаются что-то предпринять.

Бамапутра колебался какое-то время, потом кивнул:

— Это, конечно, не в моей компетенции. Вы разбираетесь лучше.

— Это и не моя сфера, но я бы все равно не беспокоился. Они даже в ванную не могут пройти незамеченными. В помещении с транами нет камер, но они не догадаются, как открыть магнитные затворы, даже если им объяснить, что это такое. — Он достал «травку» из жилетного кармана и протянул его администратору. — Вы точно не хотите попробовать эту штуку? Они помогает сохранять великолепную форму.

— Я предпочитаю обходиться без этого. — Он пренебрежительно фыркнул. — Какой смысл в том, чтобы искажать свое восприятие, когда работа как раз и дает ощущение полноты жизни?

Антал привстал:

— Может быть, мое восприятие функционирует не так уж правильно, черт возьми, потому что я не понимаю, какую такую можно ощутить полноту, находясь в этой круглой ледяной глыбе. Все, что меня интересует, это регулярные денежные переводы. Ладно, мне пора проверить номер третий. Какие-то проблемы с перегревом. Мелочь, но я хочу с ней разобраться. Вы знаете, какими чувствительными могут быть эти магнитные поля?

Он встал и направился к выходу.

— Вы собираетесь долго торчать здесь? — спросил он с любопытством.

Бамапутра повернулся лицом к окнам:

— Недолго.

— Делайте, как вам нравится.

Антал оставил администратора наедине с его размышлениями. Что за чудак! Он давно уже не пытался понять своего маленького компаньона. Какое-то время Антал даже думал, что он мог быть чрезвычайно хорошо сконструированным и гениально запрограммированным роботом. От этой теории пришлось быстро отказался. Ему довелось иметь дело с несколькими человекоподобными машинами, и все они без исключения были дружелюбнее и теплее Бамапутры. Он был слишком загадочным и холодным даже для того, чтобы быть роботом.

Септембер лежал на двух сдвинутых койках, подложив под голову руки.

— Так что ж, дружище, скажете? Как отсюда выбраться?

— Не знаю, — мрачно ответил Этан, уставясь на дверь, — но они не посмеют убить нас.

— Не говори «не посмеют». Любой, кто хочет пожертвовать несколькими десятками тысяч разумных туземцев ради коммерции, вполне способен разделаться с парой-тройкой своих собратьев по разуму.

— Не сомневаюсь, что они не стали бы раздумывать ни минуты, если бы могли выйти сухими из воды, но они должны понимать, что нас хватятся в «Медной Обезьяне».

— Уверен, что они понимают, иначе мы с тобой уже, вероятно, не разговаривали бы. Чем дольше мы будем сидеть здесь, не подавая о себе никаких известий, тем более странным это покажется коллегам Хванг. Поэтому, что бы ни решил наш друг Бамапутра, ему придется разбираться с этим побыстрее. Однако ты прав в одном: я не думаю, что наша безвременная кончина — то, что им надо. Многое может не понравиться в наших захватчиках, но они не производят впечатления безмозглых. Я не удивлюсь, если увижу, что они сумеют склонить на свою сторону Хванг и ее людей.

— Разумеется, нет! — Этан был шокирован этим предложением.

— Если вы убеждаете кого-то достаточно долго, считайте доказанным, что можете изменить их мнение, только нащупайте их слабую сторону. Этот Бамапутра — продувная бестия. Кроме того, он сам ученый. Он может говорить с такими, как Бланчард и Земкин, на их языке. В конце концов он может убедить кое-кого из наших друзей, что все его действия направлены только на защиту интересов Трана, хорошо скрыв мотивы его финансовых хозяев.

— Знаешь, они-никак не дают мне покоя.

Септембер перевернулся, чтобы посмотреть на него:

— Что ты хочешь сказать, приятель?

— Ну, ты знаешь, я занимаюсь бизнесом. Торговля, коммерция, так далее. Ведь есть другие, более дешевые способы удерживать монополию, помимо изменения мирового климата.

Широкая ухмылка появилась на лице гиганта.

— Я все думал, когда это придет тебе в голову?

Этан приятно удивился:

— Ты сделал такие же выводы?

— Нужно быть слепым, чтобы не заметить этот, дружище. Например, твоя компания могла просто обратиться за разрешением на такую монополию. Даже если на это мало шансов, заплатив нужным людям и продемонстрировав лучшие намерения остальным, она сумела бы получить разрешение. По меньшей мере, могла попытаться.

Пока они размышляли над очевидным, Хванг и ее коллеги были заняты оживленной дискуссией в другом конце комнаты. Когда она закончилась, Вильямс и Чила Хванг подошли, чтобы присоединиться к ним. Они подтвердили подозрения Этана, но не совсем те. Они оказались гораздо хуже, чем он предполагал.

— Мы занимались вычислениями.

— Разве не этим вы всегда занимаетесь? — саркастически заметил Септембер.

Она даже не посмотрела в его сторону. Лицо ее было бледным.

— Мы тщательно рассмотрели все, что знаем, и сравнили это с тем, что мы можем проанализировать при отсутствии самых последних данных о таянии ледяного покрова и потеплении атмосферы. Мы примерно рассчитали, как долго работает завод. Нам известно, конечно, что его пустили в действие не раньше, чем возник аванпост на Тран-ки-ки. Шансы, что его обнаружили эти пираты прежде официальных исследователей Содружества, невелики. — Она посмотрела на калькулятор у запястья, засучив рукав защитного костюма, чтобы открыть небольшой прямоугольный экран. Он был наполнен танцующими цифрами. — Мне достаточно в своих выводах. Но мне хотелось бы, чтобы мы ошибались.

Миликен Вильямс выглядел изумленным, когда начал говорить: — Наши вычисления показывают, что Бамапутра слишком скромничает, когда говорит, что они собираются изменять климат Тран-ки-ки в течение длительного периода времени. Поверхность действительно начнет быстро нагреваться, как только лед начнет отступать. Беда в том, что траны не смогут так быстро приспособиться. Климатические изменения наступят слишком быстро, чтобы наши друзья успели к ним адаптироваться.

Те, кто живет у экватора, имеют возможность выжить при условии перемещения. Обитатели северных зон умрут от теплового удара прежде, чем смогут добраться до южного континента, несмотря на помощь властей Содружества. Даже если Содружество предпримет меры, вряд ли оно успеет осуществить усилия такого масштаба. — Он скорчил гримасу отвращения. — Вот она, политика.

— Мы говорим не о тысячах смертей в этом случае, — прошептала Хванг, — мы говорим о миллионах. Настоящий геноцид. Не массовое вымирание, но около того. Те траны, которые выживут, смогут сделать это только под опекой правительства, а не как основатели нового золотого века.

Этан сумел лишь уставиться на них и произнести:

— Почему?

— Я скажу вам почему, — спокойно проговорила Хванг. — Вы помните, что сказал Бамапутра об ответственности Массула и Корфу за прием и обустройство беженцев? Чем их будет меньше, тем проще дело. Массулу легче будет управлять ничтожным количеством оставшихся.

Септембер понимающе качал головой.

— Все схвачено, верно? — Он посмотрел на Этана. — Что случится, приятель, с миром, который нагреется слишком быстро для того, чтобы траны успели справиться с переменами? Что выйдет из того, что лед растает и температура всегда будет выше точки замерзания, днем и ночью?

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Сква.

Септембер постучал по виску своей беловолосой головы указательным пальцем.

— Тебе нужно научиться думать в глобальных масштабах, приятель. Видишь ли, если здесь становится слишком жарко для транов, то для людей оказывается очень удобно. Вы остаетесь с милым, умеренным, привлекательным влажным миром, где остатки местного населения заключены в такой части суши, которая гораздо больше, чем нужно для воздержания их жизни. Коренное население — такое немногочисленное и слабое, что всецело будет зависеть от щедрых даров Содружества.

— Именно так, — сказала Хванг. — Поскольку это сооружение держали в секрете, изменения климата могли быть отнесены за счет естественных причин. И это все еще возможно, учитывая недостаточные знания об этом мире. Содружеству придется вмешаться, чтобы обеспечить выживание транов как расы. Во время катастрофы многие организации захотят утвердиться здесь. Люди Бамапутры опять будут первыми и в более выгодном положении, чтобы получить преимущества от помощи Содружества.

— Может быть, Бамапутра всех надувает? Может быть, никто не подозревает, чем он на самом деле здесь занимается? — Этан знал, что его слова звучат наивно, но чувствовал, что их нужно было высказать.

Хванг покачала головой.

— Вычисления слишком просты, слишком очевидны. Люди, такие, как Антал, не болваны. Они должны знать, что явится конечным результатом их работы. Возможно, что низший эшелон работников содержится в неведении.

— Разве ты не понимаешь, мой друг? Союзники Бамапутры не занимаются коммерцией. Они не заинтересованы в монополии на торговлю. Привлекает недвижимое имущество ценой в планету. Создание колоний допускается в необитаемых мирах и мирах класса 1 с согласия доминирующей расы, но нигде больше. Тран-ки-ки сюда не вписывается. Вряд ли кто-нибудь захочет здесь поселиться, пока Тран-ки-ки пребывает в таком состоянии, как сейчас. Но стоит только повысить температуру градусов на пятьдесят и расплавить лед, как вы получите новую Ривьеру.

— Для транов планета превратится в ад, буквально в пекло, — сказал Вильямс. — Для тех, кто выживет. Остатки, пожалуй, смогут оказаться в эпохе Золотой Сайи, но их количество будет таким небольшим, что они не будут в состоянии воспрепятствовать притоку колонистов.

Несколько минут стояла тишина. Каждый мысленным взором созерцал пугающие перспективы, превосходившие ужасом все, с чем им раньше доводилось сталкиваться.

— Вы уверены в степени потепления? — наконец прошептал Этан.

— Даже если мы ошибаемся на десять — двадцать процентов, — тихо ответила Хванг, — все равно цивилизации транов грозит гибель. У них никогда не будет возможности построить цивилизацию, о которой разглагольствует Бамапутра, потому что их будет недостаточно, чтобы сделать это своими силами. Они целиком будут зависеть от Содружества и его агентств, занимающихся беженцами. Или от таинственных сторонников проекта.

Вильямс печально улыбнулся:

— Я вижу, как сердечно заботятся люди Бамапутры о спасшихся. Это будет замечательная реклама.

Септембер понимающе кивнул:

— Они просчитали все до мельчайшей подробности. С самого начала — исключая нас. Нас не должно было быть здесь. По крайней мере, мы заставили их начать оглядываться через плечо. Не удивительно, что они так осторожно с нами обращаются. Они знают, что если кому-нибудь из нас удастся добраться до «Медной Обезьяны» и начать говорить, то во всем Содружестве им не найдется места, чтобы спрятаться.

— Тогда им следует начать сматывать удочки, — тихо сказала Чила Хванг, — потому что мы собираемся их покинуть.

— Хотелось бы. Но есть одна проблема. Или две. — Этан кивнул головой в направлении выхода. — Мы сидим взаперти за металлической дверью с магнитными затворами, под постоянным наблюдением и в придачу глубоко внутри горы.

Когда он кончил, точку в его возражениях поставило мягкое жужжание мотора, двигающего по комнате камеру со шпионским глазом.

Чила Хванг продолжила, будто не слышала ни слова из того, что он произнес:

— Выбраться отсюда просто.

Этан взглянул на Септембера, который пожал плечами.

— Допустим, мы совершили чудо и выбрались наверх. Наши неприятности тогда только начнутся. Как мы доберемся отсюда до «Медной Обезьяны»? Вы видели, какую охрану держит Корфу на «Сландескри» — не оттого, что он волнуется о том, что мы захватим его, но оттого, что хочет удержать своих сограждан, чтобы они не украли его для себя. Тогда нам придется столкнуться примерно с тридцатью мятежниками, все еще находящимися на борту.

— Мы справимся.

— Предоставь это ей, приятель, — сказал Септембер. — Она потрясающе самоуверенна.

— Мы сделаем это, потому что должны. — Она показала на своих спутников, которые сидели рядом, беспрерывно громко разговаривая, чтобы помешать слуховой слежке, которая почти наверняка велась. — Мы подумали было увести один из заводских скиммеров, но они, несомненно, охраняются более внимательно, чем наш корабль. Если мы выберемся, мы должны найти способ вернуть себе «Сландескри».

Септембер сжал свои огромные руки.

— Если мы выберемся, то, возможно, будем в состоянии решить все проблемы. Главное затруднение в том, чтобы покинуть это место. Кажется, это вас не слишком беспокоит?

— Если есть такая вещь, которая все еще принадлежит нам, так это серое вещество. — Она улыбнулась ему. — Мы обсудили это с друзьями. Система безопасности, которая за нами следит, очень проста. Должно быть, эта комната была предназначена для наемных работников, которые стали злоупотреблять выпивкой или нарушать правила и предписания. Вряд ли она была устроена для содержания ожесточенных преступников или, — ее улыбка стала немного шире, — убежденных, образованных людей, которым просто необходимо найти выход. Вот что Бамапутра и его помощник скоро осознают. Если они планируют задержать нас здесь на какое-то время, я уверена, что они начнут работы, чтобы усовершенствовать систему охраны. Вот еще одна из причин, чтобы не мешкать.

— Мы решили, что получим преимущества, если уйдем ночью, — вставил Миликен Вильямс, — хотя с технической точки зрения здесь, внутри, нет никакой разницы между днем и ночью. Исходя из того, что нам довелось увидеть, когда нас привели сюда, мы убеждены, что завод функционирует па круглосуточному циклу. Большая часть оборудования, мимо которого мы проходили, работает автоматически. Наверное, все, кроме специального контролирующего ночного персонала, спят во время транской ночи. — Он посмотрел на хронометр, встроенный в рукав защитного костюма. — Всем нам следует попытаться отдохнуть. Посмотрим, не удастся ли вырваться отсюда около полуночи,

— Охрана не будет спать, — сказал Этан.

— Какая разница, если мы уйдем, — ответила Хванг.

— Нет, вы не понимаете, — он незаметно кивнул в сторону методично блуждающего глаза камеры, расположенной на потолке. — Кто бы ни следил за монитором, он поднимет тревогу.

— Нет, если не за чем будет следить.

Этан улыбнулся:

— Вы не можете набросить простыню на объектив. Это вызовет такую же немедленную реакцию, как если бы мы начали барабанить в дверь. По тем же причинам вы не можете разбить его. Если монитор на наблюдательном пункте вдруг погаснет, через секунду они будут здесь, чтобы проверить, в чем дело.

— Ничего этого мы делать не собираемся, — заверил его Вильямс. Он посмотрел на Хванг, и они бегло улыбнулись какой-то скрытой шутке. — Кто бы ни следил за мониторами, он не увидит за всю ночь ничего необычного. Тем временем мы уже начнем выбираться отсюда.

Этан покачал головой:

— Тогда придется сознаться, что я не имею ни малейшею представления о том, что вы придумали.

— Хорошо, — сказала Хванг.

Она и школьный учитель стояли рядом.

— Это значит, что они тоже не догадываются.

— Итак, каковы же наши первые шаги? Что нам теперь делать?

Вильямс медленно потянулся. Хванг сонливо прикрыла веки.

— Мы отправляемся спать.

Глава 11

Очень трудно притворяться спящим, когда на самом деле вы так взвинчены, что едва можете лежать спокойно. Но приходилось имитировать глубокий сон Этану вместе со всеми. Чем ближе подходило назначенное время, тем труднее становилось это делать.

Из угла, занятого учеными, донеслись слабые звуки. Кажется, пошевелился Бланчард. Он и его спутники все тщательно отрепетировали, но даже если все пойдет по плану, необходимо управиться как можно быстрее. Шпионский глаз просматривал комнату каждые тридцать секунд. Второго шанса не будет. Нужно, чтобы все сработало с первого же раза.

Рука слегка прикоснулась к его плечу, и он молча выскользнул из-под тонкого покрывала. Он смутно различал движение фигур в темноте. По мере того как проходило время, а вооруженная охрана не появлялась, чтобы справиться о причинах внезапного ночного оживления, их уверенность в успехе росла.

Им было позволено оставить при себе защитные костюмы и безвредную технику, которой спецкомбинезоны были оснащены. Бланчард и его друзья из деталей этого оборудования сконструировали крошечное передающее устройство. Они не могли вывести из строя объектив камеры, потому что это вызвало бы немедленную реакцию службы безопасности. Но Бланчард изобрел способ достигнуть того же результата иным способом: вместо того, чтобы записывать то, что камера видела каждые полминуты, передающее устройство, сконструированное им и его коллегами, было наведено на шпионящий глаз и исказило записывающий цикл. Вместо того чтобы передавать на экран новую запись каждые тридцать секунд, камера продолжала показывать только то, что записывалось в предыдущий полуминутный интервал. Все, что видел объектив в эти тридцать секунд — это комната, полная спящих людей. Это снова и снова будет воспроизводиться на экране, пока либо не обнаружится обман, либо не испортится запись от многократного повторения. К этому времени они рассчитывали находиться уже в другом месте.

В конце концов кому-нибудь должно прийти в голову, что никто из спящих ни разу не зевнул, не перевернулся на другой бок, даже не пошевелился во сне. Приходилось надеяться на скуку, присущую подобной работе. Скорее всего, те, кто наблюдал за экранами, лишь от случая к случаю поглядывали на него, поэтому в течение какого-то времени они вряд ли заметят что-нибудь наличное. Если повезет, их исчезновение не обнаружат, пока не наступит время завтрака.

По сравнению с выведением из строя камеры справиться с дверью было совсем простым делом. В двери было единственное окошко. Глядя в него, можно было убедиться, что снаружи никого не было и что завод приостановил работу в ночные часы. Немногочисленные тусклые огни освещали коридор. После того как все потихоньку выскользнули из комнаты, Бланчард вернул на место магнитный замок посредством устройства, которое он сконструировал и прислушался, как он защелкнулся.

Если кто-нибудь окажется рядом и решит проверить дверь, то обнаружит, что она крепко заперта. Если ему придет в голову заглянуть в окошко, он увидит продолговатые неподвижные очертания, лежащие на тускло освещенных койках. Вильямс позаботился о том, чтобы художественно уложить одеяла и подушки, имитирующие спящих людей.

С Бланчардом они возложили свои надежды на Сква Септембера, который, как оказалось, имел замечательную память на места и дороги. Крадучись, пробирались они по коридорам и лестницам, все время оставаясь настороже, но никто не появился, чтобы помешать им. Машины гудели вокруг них, заглушая звук шагов по металлическому полу. Стало совершенно ясно, что завод обслуживался минимальным количеством людей в ночные часы.

— Сюда, вниз, я думаю, — прошептал Вильямс.

Септембер покачал головой, не соглашаясь. В бледном цвете его белая голова служила маяком, по которому все могли ориентироваться.

— Нужно идти туда. После того, как увели транов, нас подняли еще на один уровень. — Он пошел по лестнице первым, молчаливый, как привидение.

Через несколько минут они очутились напротив огромной двери, закрывающей хранилище с холодильной установкой, где содержались их транские соотечественники. Вильямсу пришлось признать, что он ошибался. Септембер принял его извинения как должное.

Эта была самая хитрая часть их плана спасения, потому что, разумеется, и в мыслях не было, чтобы устроить побег, не освободив Гуннара, Эльфу и остальных.

— Что-нибудь видно?

Этан и другие тревожно смотрели на Бланчарда, который приложил лицо к окошку в двери и вглядывался в комнату за ним.

— Две впадины на потолке. Может быть, это объективы камер, а может, что-нибудь еще. Не могу разглядеть подробно.

— Головки разбрызгивателей, — с надеждой предположил Земкин. — Кому пришло бы в голову устанавливать камеры в холодильнике?

— Не знаю. — Бланчард отступил назад и потер глаза руками. — Нам просто придется проскользнуть в комнату и надеяться, что, если это камеры, я успею заклинить их прежде, чем кто-нибудь проснется.

Внезапное пробуждение пятидесяти или около того транов не укроется от внимания даже самого сонного работника службы безопасности, наблюдающего за мониторами.

Они ждали, пока геофизик применял свое сделанное на скорую руку устройство, чтобы прервать магнитное поле, которое держало двери закрытыми. В темноте слабые щелчки казались неестественно громкими. Септембер обхватил огромным кулаком ручку двери, кивнул Бланчарду и медленно отворил дверь.

Несколько транов пошевелилось. Они сели на кровати и вглядывались молча в темноту. Бланчард поспешил направить искажающий прибор на одно из темных пятен в потолке и вздохнул с облегчением — это были разбрызгиватели. Зачем, как правильно сказал Земкин, устанавливать камеры, следящие за безопасностью, в помещении, которое по большей части использовалось как огромный холодильник? Этан не сомневался, что следящая аппаратура в скором времени должна быть установлена, чтобы не спускать с глаз с транов так же, как и с людей. Пока же это не было первейшей заботой для Брамапутры и Антала. Кроме того, примитивные туземцы не могли раскрыть магнитный замок. Холодное помещение было абсолютно надежным. Таким же надежным, как и рабочее общежитие, откуда выбрались люди.

Они разбрелись по комнате и стали будить транов, предупреждая их о том, что нужно соблюдать тишину. Темные силуэты начали подниматься и собираться вместе. Слабый свет мрачно просвечивал сквозь поднятые даны, придавая их спутникам сходство с огромными летучими мышами. Через несколько минут все были разбужены. Объятия и поздравления были отложены до более благоприятных обстоятельств. Им еще нужно было выбраться из самого комплекса.

Коридор был пуст, как только что выкопанная могила, и они начали гуськом выходить из кладовой. Движения стольких тел производили определенный шум, который превосходил тихое жужжание механизмов. Но все же этот шум сам по себе не был достаточным, чтобы возбудить тревогу. Кому-то вначале придется его услышать. Бланчард закрыл дверь, пока Этан и остальные обсуждали свои планы с только что освобожденными транами.

— Мы должны попытаться вернуть себе корабль.

Гуннар кивнул, это было обычное движение головы вниз и набок, которое так же хорошо было известно Этану, как и любой человеческий жест.

— Хорошо было бы сразиться.

— Даже если мы потерпим неудачу, — прошептал Монславик, первый помощник Та-ходинга, — лучше погибнуть в сражении, чем сгнить в каменной клетке.

Септембер похлопал трана по меховому плечу.

— Мы не собираемся потерпеть неудачу. Особенно теперь, когда столько успели сделать.

Они шли за великаном, который пытался вызвать в памяти путь, по которому их вели в сооружение. Ничем нельзя было заглушить стук шивов по металлу, и было похоже, что его издавала армия насекомых размером с собаку. Одинокий техник, работающий в ночную смену, оставил свои циферблаты и измерительные приборы, чтобы узнать, что производило столь странный шум. И он узнал. Его глаза полезли на лоб, когда он увидел, как полдюжины матросов «Сландескри» бросились на него. Они перерезали бы ему горло, если б не вмешались люди. Этан обратил внимание на то, что несчастный не отвечал ни за комплекс, ни за его raison d'etre. Потребовалась вся сила убеждения, чтобы отговорить транов, которым не терпелось кого-нибудь убить. В конце концов они отстали от техника, лишь немного помяв ему бока.

Чила Хванг со своими спутниками снизошли до обыска его карманов, поступив, как многие ученые, которые выбирают из хлама все, что может пригодиться впоследствии.

Никто не охранял вход в сооружение. Это было бы напрасной тратой рабочей силы. Люди редко его покидали, а транам это было запрещено. Тем не менее Бланчард и Мовар потеряли несколько драгоценных, как считали Этан и Септембер, минут, проверяя, не наткнутся ли они на охрану. Траны беспорядочно толпились позади людей, предвкушая прохладный запах свободы, лежащей по другую сторону массивной преграды.