Странствия законоучителя (№2) - По Мыслящим Королевствам

Всеведущий назвал цифру, которая поразила северянина, поскольку равнялась почти всем их запасам. Однако если ясновидящий сможет выполнить свое обещание, они будут избавлены как от опасности, так и от хлопот.

Молешон скрепил договор, согласившись принять половину платежа немедленно, с тем чтобы он смог нанять нужных людей, а оставшуюся часть — после благополучного возвращения Алиты.

На том и порешили: путники останутся в тесной, но уютной лавчонке до тех пор, пока хозяин не возвратит им четвероногого друга.

— А вы не боитесь этого бин Гру? — задал вопрос Эхомба, когда Молешон уже собирался выходить.

— Мне известна его репутация. Благодаря… определенным товарам, с которыми он имеет дело, о бин Гру говорят не только как о купце. — Прорицатель дважды подмигнул. — Но я — Всеведущий и, будучи таковым, знаю, как обращаться с подобными типами. Не опасайся за меня, Подписавший Официальную Сделку. Я способен о себе позаботиться. — Он открыл дверь и возбужденно забарабанил пальцами о косяк. — Я вернусь еще до того, как перевалит за полночь, — с вашим товарищем и за причитающимися мне деньгами.

За ним громко хлопнула дверь. Молешон Всеведущий все делал громко.

Оставшись предоставленными самим себе, два путешественника при мягком свете доверху наполненных масляных ламп принялись разглядывать коллекции хозяина. К некоторому удивлению Симны, Эхомба продемонстрировал умение читать, хотя его знания и ограничивались лишь самым распространенным языком. Симна же мог похвастаться знанием многих языков, однако его словарный запас ограничивался выражениями, которые не употреблялись в ученых томах.

В таких занятиях товарищи провели довольно долгое время — солнце на небосводе уступило место луне, а гомон порта, никогда, впрочем, не затихающий совсем, стал значительно тише по сравнению с оживленным днем.

— Интересно, минула ли уже полночь? — Эхомба поднял глаза от богато иллюстрированной книги. — Похоже на то.

— Вон на полке стоят часы, — показал Симна. — Неужели ты не видишь, что уже больше полуночи?

— Часы? — Закрыв книгу, Эхомба встал, чтобы взглянуть на незнакомое приспособление. — Так вот, значит, какие они. Интересно.

Симна изумленно посмотрел на него:

— Ты хочешь сказать, что никогда раньше не видел часов?

— Нет, никогда. — Стоя у полки, Эхомба с восторгом рассматривал мягко тикающий механизм. — А что такое часы?

— Прибор для определения времени. — Северянин с недоверием изучал друга. — Какой ты, однако же, странный волшебник, если не знаешь, как работают часы. А откуда ты узнаёшь время?

— По солнцу и звездам. — Пастух склонился над полкой, едва не касаясь носом деревянных резных стрелок, показывающих час и минуту. — Какая чудесная вещь!

— Точно. — Расстроенный Симна вдруг поймал себя на мысли, что, может быть, Этиоль Эхомба и вправду является почти тем, за кого себя выдает, — скромным пастухом.

За дверью послышался какой-то шум, и оба друга выжидательно повернулись.

— Молешон! — выпалил Симна. — Как раз вовремя. Мы уже начали беспокоиться…

Дверь с грохотом распахнулась от удара хорогов. Это были здоровенные мускулистые парни с бородавчатыми недобрыми лицами. В крупных городах и королевствах северного побережья Абокуа на хорогов был большой спрос — их нанимали телохранителями. Кроме того, они могли — и это было сразу же совершенно очевидно — использоваться в менее благовидных целях. Облаченные в легкие кольчуги и тяжелые прочные наплечья и панцири, хороги держали в руках не особенно изысканное оружие: увесистые боевые топоры и массивные булавы — кому чем больше нравилось калечить.

Симна выхватил меч и мгновенно вскочил на стол.

— Неудивительно, что Молешон Мошенник не боялся бин Гpy. Он продал нас! — Неистово размахивая мечом и пользуясь своей более выгодной позицией, чтобы замедлить первый натиск противников, временно заставив их обороняться, он орал: — Делай же что-нибудь, брат! Уничтожь их прямо на месте!

Застигнутый врасплох внезапным нападением, Эхомба потяулся за спину, чтобы достать меч из небесного металла. Но вместо него пальцы обхватили длинное копье. Кровожадные хороги, похрюкивая, уже толпой ломились в открытую дверь, и, не имея времени исправить ошибку, Эхомба вынужден был отбиваться тем оружием, которое попалось под руку.

Он знал, что тесная комнатка слишком мала, чтобы вместить дух наконечника копья, однако времени на размышления не оставалось. Свирепо ворчащие хороги наседали.

То, что вырвалось из зуба, привязанного к концу копья, не просто разрослось, а заполнило всю комнату целиком.

— Быстрее уходим через заднюю дверь! — только и мог крикнуть Эхомба в надежде, что северянин отреагирует достаточно проворно.

Дух тираннозавра раздувался, занимая все пространство комнаты. Огромный хлещущий из стороны в сторону хвост едва не задел пастуха, когда Этиоль, схватив свою котомку, нырнул в черный ход.

Те хороги, которые сразу же не были раздавлены весом ожившего плотоядного ящера, передушили друг друга, пытаясь выскользнуть сквозь узкий проем. Другие погибли, растерзанные неистовствующим демоном; не находя места, чтобы двигаться и дышать, тот проломил витрину лавки и наружную стену здания. Его жуткое мычание и рев разносились по всему порту, отчего мирные прохожие, спасая свою жизнь, прыгали в воду гавани. Оставшиеся в живых хороги разбегались во все стороны, бросая громоздкое оружие. Дух тираннозавра преследовал их, без разбору кусая как несостоявшихся убийц, так и невинных горожан.

Симна едва вывернулся из-под лапы ящера, которая оставила бы от него только мокрое место. Лишь привычка к неожиданным выходкам своего друга помогла ему своевременно выскочить. Спотыкаясь, путники выбежали в узкий переулок позади лавки и быстро направились в сторону набережной.

— Погоди минуту! — закричал Симна, еле переводя дыхание. — Зачем мы идем туда? Ведь там чудовище, которого ты выпустил!

— Знаю. — Голос Эхомбы звучал, как всегда, ровно, однако северянину показалось, будто он различил какой-то намек на сдерживаемое чувство. — Но я надеюсь, что там окажется и чудовище поменьше.

Как и следовало ожидать, Молешон притаился в маленькой шлюпке, привязанной к главному причалу, где под сложенным парусом прятался и от свирепого доисторического призрака, и от разъяренных выживших хорогов. Когда из-под отдернутой парусины показалось его испуганное лицо, Всеведущий выглядел отнюдь не всемогущим.

Симна приставил острие меча к горлу провидца и надавливал на него до тех пор, пока тот не откинулся на край суденышка. Их прежний хозяин с выпученными глазами висел в нескольких дюймах над темной водой. Вцепившись обеими руками в борт, чтобы не вывалиться в глубины гавани, он выбивал пальцами по гладкому дереву паническое остинато[4].

Сжав зубы, Симна ибн Синд чуть посильнее надавил на меч.

— Даю тебе выбор — это больше того, что ты дал нам. Скажи, где найти Харамоса бин Гру, и я полосну тебя по лицу, а не по горлу!

— Я не… — начал было неудавшийся пророк, но Эхомба, угрожающе выросший за спиной возбужденного северянина, взглядом пресек неразумный протест.

— Ты нас ему выдал. Мне следовало по крайней мере заподозрить подобную возможность, однако я привык иметь дело с людьми моей страны, где душа и мужество не продаются за золото. Будучи Всеведущим, ты знал, где он находится и сколько заплатит, чтобы избавиться от нас. Будучи Всеведущим, ты знаешь, что я не лгу, когда говорю: если ты не откроешь нам его местонахождение со следующим вздохом, то это будет твой последний вздох.

Под мечом Симны из тонкого морщинистого горла заструилась кровь.

— Да-да, я скажу, я все вам скажу! — Маленький человечек так нервно и сильно стучал кончиками пальцев по планширу шлюпки, что они начали кровоточить. — Он… у него контора на улице Зинтойс. Дом позади нее. Вы собираетесь убить меня?

Симна по-волчьи ухмыльнулся.

— Что, Всеведущий не знает ответа на этот вопрос? Может, тебе следует сменить титул на Едва Догадывающегося?

Наклонившись вперед, Этиоль положил руку на плечо друга.

— Оставь его, Симна. Если мы хотим спасти Алиту, то нужно торопиться.

Тяжело дыша, северянин заколебался.

— Осталось еще не улаженное дельце о деньгах, которые мы заплатили в надежде на добросовестные сведения, а не на предательство.

Трясущийся Молешон пошарил в потайном кармане и, выпрямившись, протянул пригоршню монет. Пересчитав их под нетерпеливым взглядом Эхомбы, Симна на прощание сказал предателю несколько отборных слов:

— Если ты нам солгал или дал неправильный адрес, мы тебя отыщем. Мой друг — великий волшебник. Настоящий волшебник, а не дешевый фальшивый ларечник!

Молешон ухитрился собрать остатки душевных сил и протестующе пропищал: «Я не дешевый!» — прежде чем северянин влепил ему увесистый удар по лбу рукоятью меча. Всеведущий превратился в Совершенно Бессознательного и рухнул на дно шлюпки. Прикрыв тело парусиной, Симна поспешил вслед за Эхомбой на набережную. Коротким взмахом клинка он обрубил канат, крепивший лодку к причалу, и, удовлетворенно кивая, посмотрел, как суденышко медленно начало уносить в море.

— Когда он очнется под тяжелой парусиной, то, надеюсь, решит, что уже умер. Мерзавца следует по крайней мере хорошенько напугать.

Шум разрушений и крики вдали уже стали стихать — дух зуба мог попирать землю лишь в течение ограниченного времени. Впрочем, там, где протопало разъяренное чудовище, вспыхнуло несколько небольших пожаров. Они отвлекли внимание горожан, а немногие оставшиеся в живых хороги были не в том состоянии, чтобы отвечать на расспросы. Довольные тем, что за ними нет погони, путешественники поспешили прочь с места происшествия.

Улица Зинтойс находилась в отдалении от набережной, ближе к центральной части города. Аккуратно вымощенная булыжником, она вилась по невысокому холму, давая возможность счастливцам, обитающим на вершине, наслаждаться приятным видом гавани и раскинувшегося вокруг города. Фасады контор здесь были массивными и внушительными, свидетельствуя о значительно большем коммерческом успехе, нежели тот, которого достигли купцы, располагавшиеся ниже, на набережной.

Дом Харамоса бин Гру возвышался позади выходящих на улицу контор. Высокая каменная стена огораживала и защищала жилище. Поверху она была усеяна крупными осколками битого стекла, закрепленными в цементном растворе, столь же красивыми, сколь и опасными. За стеной, как и на темной улице, все было спокойно.

— Не вижу никаких признаков жизни, — слегка нахмурился Эхомба. — Неужели богачи в этой далекой стране не оставляют кого-нибудь сторожить свои дома и имущество?

Пригибаясь к земле, Симна бежал вдоль стены к парадной двери.

— Если человек очень влиятелен или очень жесток, то его репутация вполне способна служить надежной охраной. Это и дешевле, и не менее действенно.

Выпрямившись в полный рост, Эхомба попробовал заглянуть через забор.

— Мне кажется, что столь дорогой и непокладистый товар, как наш кот, купец должен держать где-то в задней части дома, подальше от глаз и ушей случайных посетителей.

Симна кивнул:

— Мне не хотелось бы входить через парадную дверь, но, возможно, это самый простой путь. Если сюда боятся наведываться заурядные воры, то вход может преграждать простой замок.

Пастух сверху вниз посмотрел на товарища:

— А что, бывают такие вещи, как простые замки?

Симна хитро ухмыльнулся:

— Для того, кто имел дело со многими, — да.

В подтверждение своих слов северянин, пока Эхомба наблюдал за улицей, поковырялся в замочной скважине. В этот поздний час в дорогом районе на улице никого не было, кроме нескольких бродячих кошек. Две из них задержались возле Эхомбы, чтобы насладиться его искренним вниманием, пританцовывая под ласковой ладонью, когда он гладил кошек по спине и выравнивал им хвосты, словно это были свечные фитили.

— Может, перестанешь заниматься чепухой? — сердито прошептал Симна, покончив с замком.

— Почему? — невинно осведомился Эхомба. — Я не могу помочь тебе в твоем деле, но могу помочь этим кошкам.

— Ну, ты даром растрачиваешь силы. Они ведь никогда не смогут помочь тебе.

Встав, пастух подошел к двери.

— Не скажи, друг мой. Разве знаешь наперед, кто тебе окажет услугу? Благоразумнее относиться с уважением ко всем творениям Природы.

— Я напомню тебе эти слова, когда на нас налетят полчища комаров. — Симна осторожно нажал на дверь, и она, слегка скрипнув, подалась внутрь. — Ну, вот мы и вошли.

Эхомба шагнул вслед за ним внутрь:

— Тебе часто приходится вламываться в чужие жилища?

— Нет. Обычно меня оттуда вышвыривают. — Симна, косясь по сторонам, осторожно продвигался вперед. — Черт! — Он резко отпрянул, потом успокоился. Что-то маленькое и быстрое шмыгнуло в тень. — Крыса…

Света едва хватало, чтобы не затеряться среди высоких полок и деревянных шкафов. Задняя дверь вела в небольшой склад, доверху заваленный экзотическими товарами. Здесь восхитительно пахло пряностями и благовониями, лежали рулоны шелков и тончайших тканей, привезенных из самых отдаленных уголков света, стояли кувшины с душистыми жидкостями и деревянные ящики, окованные бронзой и медью. Было очевидно, что Харамос бин Гру не из тех, кто торгует рыбой в корзинах или овощами с тележек. Если его вкусы соответствовали его клиентуре, то у бин Гру скорее всего имелись весьма влиятельные друзья.

Тем больше причин, понимал Эхомба, побыстрее закончить дело и убраться отсюда.

Огромного кота нашли в самой дальней части внутреннего склада — он лежал на боку в клетке из толстых стальных прутьев. В полумраке Симна на цыпочках подкрался к спящему и стал тревожно ему нашептывать:

— Алита! Это Этиоль и Симна, мы пришли тебя спасти. Вставай, котик! Сейчас не время дремать.

Тихо, как тень, подошел Эхомба:

— Он не спит. Его одурманили. Я бы именно так и поступил, если бы мне надо было угомонить такого зверя.

Северянин осмотрел клетку и с одной стороны обнаружил низкую дверцу. Ее запирал висячий замок — такой большой, каких Симна еще никогда не видел: настоящее железное чудовище величиной с дыню. Впрочем, не размеры запора обеспокоили Симну, а тот факт, что он открывался тремя ключами.

— Сумеешь справиться? — Эхомба никогда подобных вещиц не видывал — наумкибы не нуждались в замках.

— Даже не знаю. — Симна приник лицом прямо к тяжелому устройству, пытаясь заглянуть внутрь. — Сложные замки обычно срабатывают последовательно. Если я первым открою не тот замок, то остальные могут заблокироваться, и тогда клетку не отомкнуть.

— Придется попробовать. Как тебе кажется, какой из них должен быть первым?

Орудуя тем же маленьким ножичком, каким он открыл парадную дверь, северянин потел над тремя замочными скважинами, пытаясь определить, с которой следует начинать.

— Доверься интуиции, — посоветовал ему Эхомба.

— Я бы так и поступил, кабы имел дело с тремя женщинами, а не с тремя замками. Металл не дает подсказок. — Глубоко вздохнув, Симна приготовился осторожно вставить кончик маленького лезвия в средний замок. — Можно начать с этого, как, собственно, и с любого другого.

— Отличный выбор! Твой друг совершенно прав: у тебя превосходная интуиция.

Обернувшись, товарищи увидели, что перед ними стоит сам Харамос бин Гру. Торговец вошел через открывшуюся дверь, на существование которой ничто не указывало; в стене был потайной ход — уловка, весьма распространенная среди подозрительных купцов. Бин Гру был в изысканной ночной рубахе — похоже, ночные визитеры застали его врасплох. В одной руке он держал небольшую лампу, а в другой — какой-то маленький предмет. На правом плече негоцианта, вереща, словно ручной попугай, сидела та самая взъерошенная голохвостая крыса, на которую Симна чуть было не наступил в прихожей.

Симна как ни в чем не бывало опять начал ковыряться в замке, а Эхомба шагнул вперед и встал между ним и торговцем. Не обращая внимания на напряженное противостояние, черный кот продолжал спать.

— Мы пришли за нашим другом, — спокойно объяснил пастух.

— Да что ты говоришь? — Бин Гру не улыбнулся. — Среди ночи, вломившись в чужой дом?

— Вор не имеет права ссылаться на закон.

Теперь торговец улыбался, слегка раздвинув губы.

— Я-то думал, ты специалист по коровьему навозу, а теперь вижу, что в глубине души ты философ.

— Кто я такой — значения не имеет. Открой клетку и выпусти нашего товарища.

— Этот изумительный кот — моя собственность. У меня уже есть три потенциальных покупателя, соперничающих за право приобрести его. Очень занятно любоваться тем, как они в возбуждении бешено взвинчивают цену. Вы, естественно, должны понимать, что я не могу сейчас вернуть его вам. — Бин Гру взмахнул лампой, заставив единственный источник света в комнате плясать по своей прихоти. — А почему так много шума из-за судьбы какого-то животного? Ну, допустим, он говорит на человеческом языке. Но хороший конь стоит гораздо больше, а я еще не видел такого, который мог бы промолвить хоть слово.

— Не торопись, судить о цене, пока не побеседовал с конем, — спокойно ответил пастух. — А судьба кота волновала меня не так сильно, как тебе кажется. Собственно — и это может подтвердить мой спутник, — я предоставил бы его самому себе, если бы не одна вещь.

Бин Гру напряженно слушал.

— Какая вещь?

В скрытых густой тенью темных глазах Эхомбы полыхнул свет.

— Ты пытался убить нас.

Бин Гру категорически отмахнулся от обвинения:

— Это была затея Молешона.

— Всеведущий никогда не решился бы на такой шаг без твоих указаний, или по меньшей мере без твоего одобрения.

— Я все полностью отрицаю, но, если ты мне не веришь, готов принести извинения. — Он широко улыбнулся. — Брось, пастух! Зачем позволять твари, которая дурно пахнет и гадит где попало, становиться между нами? Знаешь, давай подумаем о компенсации. Я отстегну тебе справедливую долю. Почему бы нет? Хватит на всех. Соглашайся на мое предложение, и обещаю: вы оба покинете Либондай в новых одеждах, на добрых конях и с полными карманами денег. Что скажешь?

— Скажу, что моя одежда меня вполне устраивает, и что я не протяну руки тому, кто замышлял меня убить.

Пальцы Симны, старавшегося работать как можно быстрее, порхали над железом. Однако огромный запор выказывал не меньше упрямства, чем дочка-подросток, которой не разрешили пойти на ежегодную ярмарку Кресолы Порождающей.

На плече торговца сторожевая крыса присела на лапках, вцепившись крохотными коготками в ткань ночной рубашки бин Гру. Улыбка исчезла с лица негоцианта.

— Жаль… Ну что ж, любитель овечьих колтунов, значит, придется мне закончить то, что полезный, но прискорбно неумелый Молешон осуществить не сумел.

Вытянув левую руку, бин Гру разжал пальцы, показывая то, что держал.

Симна ибн Синд поднял голову, оторвавшись от своих пока еще тщетных усилий. Его глаза слегка расширились, а потом сузились. Поначалу он насторожился, теперь явно пришел в замешательство.

Это была еще одна коробочка.

IV

— Что ты собираешься с этим делать? — В голосе северянина слышалась неуверенность. — Затавернить нас до смерти?

Вторая холодная улыбка появилась на серьезном лице торговца. Челюсти его заходили ходуном, словно перекатывая во рту невидимую сигару.

— А ты, ночной воришка, думал, будто у меня всего один ларчик? Да у меня целый короб, набитый коробками! И не во всех заключены приятные сюрпризы. — Небрежно, словно нарочито не интересуясь последствиями своего действия, он бросил ларчик в их направлении. Когда коробка упала перед Эхомбой, тот отступил на шаг.

И она, точно так же, как переносная таверна, продемонстрированная бин Гру ранее, ударившись об пол, начала разворачиваться.

Но в этот раз не вспыхнул веселый свет в зеркалах позади стойки и гибкие подавальщицы не танцевали между столиков, разнося кувшины и бокалы с заморскими напитками. Не было и набора добродушных гуляк, зазывающих путешественников в свою компанию.

Однако это еще не значило, что ларец был пуст.

По мере того как коробка открывалась и ее разворачивающиеся стороны все множились, огромная фигура возникала посередине. Бычьи плечи человека были закованы в железные доспехи; массивная голова низко склонена на грудь, а из глубины кованого шлема поблескивали колючие глаза. На одном плече гиганта покоилась дубина, усеянная шипами, а каждая нога была толще, чем все тело Симны ибн Синда.

— Брорунус Разрушитель, — с довольной улыбкой возвестил бин Гру.

Мягко пульсирующая, продолжающая раскрываться коробка произвела на свет небольшое возвышение, на котором появилась вторая фигура. Человек восьми футов роста и худой как хлыст склонялся вперед так, что его непропорционально длинные руки касались пола. Напоминая гибрид паукообразной обезьяны с одним знакомым Симне головорезом, это существо держало в каждой руке по паре метательных ножей и пускало слюни, как идиот. Слабоумный, одержимый мыслью об убийстве идиот.

Бин Гру снова заговорил:

— Елоз-тотт, Главный Убийца Чинга Третьего, императора Умура.

Начали появляться и другие фигуры с наружностью маньяков. Они столпились на тесном пятачке тусклого света, лившегося из расширяющейся коробки. Харамос бин Гру называл имя каждого, но не выкрикивал, а словно зачитывал список старинных друзей.

В конце концов возникла извращенная картина сведенного воедино пресмыкающегося зла, которую невозможно вообразить нигде в мире одновременно в одном месте.

— Полюбуйтесь, — спокойно произнес бин Гру, когда из недр развернувшегося ларца возникла последняя фигура. — Нигде вы не найдете более полного сборища убийц, мясников и психопатов. Все собраны вместе для вашего обозрения. Они действуют исключительно по приказанию владельца ларчика, и я могу заверить вас по предыдущему опыту, что долгосрочное пребывание в весьма ограниченном пространстве отнюдь не смягчает их и без того агрессивный нрав. Когда их выпускают из узилища, как, например, сейчас, они так и рвутся выказать свои чувства.

Симна ибн Синд вытащил меч. Северянин не трусил и был готов к сражению. Однако, глядя на это ужасающее скопище уничтожителей, выстроившихся перед ним, он не мог питать радужных надежд в отношении своего будущего.

Тем не менее существовало нечто, о чем хладнокровный купец не догадывался.

— Меч из небесного металла! — напряженно прошептал Симна другу. — Берись за меч! Пусть на чудовищ снизойдет небесный вихрь!

— В таком ограниченном пространстве это может оказаться опасным для всех. — Эхомба задумчиво посмотрел на собравшихся, которые в нетерпеливом ожидании ухмылялись, ворчали и похрюкивали.

Его невозмутимое поведение начинало раздражать негоцианта.

— Взгляни на судьбу, открывающуюся перед тобой, пастух. Стоит мне сказать лишь слово, и они растерзают тебя на куски. Они вырвут твои внутренности и сожрут их сырыми. Неужели ты не боишься? Или ты настолько невежествен, что не понимаешь, когда смерть смотрит тебе в лицо?

Не обращая внимания на оскорбительную брань, Эхомба медленно потянулся рукой за спину. Но не для того, чтобы достать один из двух мечей, привязанных там, а за чем-то маленьким, лежавшем в котомке. Пока купец с любопытством наблюдал, что же он собирается сделать, а Симна ибн Синд нетерпеливо топтался рядом, пастух разогнул пальцы, в которых был…

— Обрывок бечевки? — У ибн Синда отвисла челюсть. Эхомба кивнул:

— Точно. Хотя у меня на родине сказали бы «жгут», а не «бечевка».

Харамос бин Гру разочарованно вздохнул:

— Теперь все понятно. Ты обладаешь отвагой сумасшедшего. Только полный безумец может быть по-настоящему смел, поскольку на самом деле не осознает грозящей ему опасности. — Он начал поворачиваться. — Это, разумеется, не помешает мне убить тебя.

Бин Гру особым образом взмахнул ладонью и трижды щелкнул пальцами.

Самый проворный из искусных палачей, серийный убийца Лохем Эн-Куан, кинулся вперед, выпучив все четыре глаза и сгорая от желания первым пролить кровь. С быстротой, не уступающей ловкости ринувшегося призрака, Симна поднял меч и приготовился отразить нападение. Одновременно Эхомба повел правой рукой вниз и вверх, бросив свою короткую веревочку в прыгнувшего противника.

Бечевку окутал свет, какое-то жуткое сияние, которое, казалось, заструилось по каждому волокну. Словно змея, выползающая из норы, бечева удлинялась и росла. Она обвилась вокруг Лохема Эн-Куана и намертво прикрутила все его четыре руки к ребрам, совершенно обездвижив головореза.

Бин Гру не мог поверить собственным глазам, однако гримаса изумления всего лишь на миг исказила его лицо. Он оказался человеком закаленным, повидавшим многое такое, что отучило его удивляться.

— Убейте их. — Торговец поднял руку, которая нисколько не дрожала, и указал на двух друзей. — Убейте их немедленно!

Ничуть не напуганная оцепенением своего сотоварища, ватага убийц рванулась вперед — но путь им преградила мечущаяся, переплетающаяся, извивающаяся веревка. Она оплела лодыжки Брорунуса Разрушителя и с грохотом повалила неуклюжее тело на пол. Посвистывая в ночном воздухе, петли сияющей бечевки опутали и обезвредили Елоза Убийцу, не позволив ему бросить ни ножа, ни метательной звезды. Жгут связывал руки, останавливал когти, сковывал ноги и смыкал челюсти десятков наиболее мерзких из когда-либо живших потрошителей и укладывал их в одну неистово вопящую, ревущую беспомощную кучу.

А затем, покончив с этим, бечевка начала образовывать петли, перекручиваться и свиваться, пока не втиснула всех их назад в замысловато инкрустированную и расписанную коробочку, такую маленькую, что она могла поместиться на ладони. Вокруг ларчика был аккуратно и плотно завязан, не оставляя места, чтобы подсунуть под него палец, тот самый шнурок, который Этиоль Эхомба достал из своей котомки.

Харамос бин Гру исчез. В конце концов осознав реальность увиденного, он ускользнул через заднюю дверь еще до того, как закончилась изящная упаковка его ужасов.

Симна приблизился к ларчику и, набравшись храбрости, поднял его. Дивясь этому простому шестигранному чуду, северянин перекатывал коробочку на ладони.

— Теперь она безопасна?

Эхомба подошел к крепкой клетке и смотрел на лежащую там черную меховую массу. Алита по-прежнему спал.

— Если будешь осторожен и не ослабишь узелок. — Так и сяк поворачивая свою котомку, пастух стал исследовать ее глубины.

Держа пальцы подальше от простенького узла, перевязывающего ларчик, Симна озирался по сторонам, пока не увидел высокую амфору, наполненную прекрасным оливковым маслом. Приподняв крышку, он бросил коробку внутрь и проследил, как она медленно погружается в вязкую ароматную жидкость. Купец не сразу догадается поискать ее там. Удовлетворенный, Симна закрыл сосуд и подошел к другу.

Тем не менее он продолжал озабоченно посматривать на дверь, через которую скрылся торговец.

— Знаю я таких, как бин Гру. Он нипочем не бросит дела, столь для него важного, даже перед лицом более сильного волшебства. Надо поскорее отсюда уходить.

Эхомба одарил товарища раздраженным взглядом, и северянин даже опешил. Пастух редко выказывал сильные чувства.

— Ты сам подбил меня на это. Мы никуда отсюда не уйдем без того, за чем пришли.

— Клянусь ресницами Гиттама, я совсем не против, Этиоль… но лучше поторопиться. — Он указал на огромный висячий замок. — Я, конечно, повожусь еще с ним, но риск остается прежним. Или ты можешь подействовать на него какой-нибудь алхимией?

— Не разбираюсь я ни в какой алхимии.

— Ну да, — язвительно отозвался северянин, — ты разбираешься только в веревочках.

— Я тут ни при чем. У нас в деревне живет человек по имени Аканаук. Он… простой — вот здесь. — Эхомба постучал себя по виску. — Наумкибы очень терпимые люди, и его не трогают, позволяют быть таким, какой он есть. Когда он хочет кушать, ему дают пищу. В доме он спать не может, потому что кричит по ночам и будит детей; мы построили для него помост на одном из немногочисленных деревьев в селении, на ночь он забирается туда, ложится и гукает, как ребенок, от удовольствия. Аканаук не работает в поле, не помогает пасти скот, не собирает моллюсков на берегу. — Эхомба, задумчиво глядя на клетку и ее единственного одурманенного обитателя, снова прикоснулся пальцем к голове. — Он не способен все это делать. А занимается он тем, что сидит сам по себе и мастерит разные вещицы. Совсем простые. Ожерелье из разноцветных прибрежных камушков вроде того, которое я ношу в кармане, или венок из листьев мяты, или браслеты из сплетенных пальмовых веток, или крепкие жгуты.

По-прежнему наблюдая за задней дверью, Симна понимающе проговорил:

— Стало быть, деревенский простачок дал тебе обрывок самодельной бечевки, и ты ее взял, просто чтобы доставить ему удовольствие и чтобы она напоминала тебе о доме.

— Нет, — ласково ответил пастух. — Я взял ее, потому что путешественник никогда не знает, в какой момент ему может понадобиться кусок жгута, чтобы что-то связать.

— Геллстенг свидетель, это сущая правда. А теперь примени свое волшебство, чтобы открыть замок и наконец убраться отсюда. Ведь даже сейчас, пока мы разговариваем, негодяй бин Гру, может быть, готовится напасть на нас.

— Я ничего не могу поделать с этим замком. Я не умею, как ты, обращаться с такими вещами. И никакой я, Симна, не волшебник. Уж ты-то давно должен был понять.

— Ага. Все вокруг именно об этом и свидетельствует. Глаза Симны сузились — его друг достал из котомки маленькую бутылочку. Пузырек был совсем крохотным, буквально на несколько капель.

Звук бегущих ног, топающих о далекие камни, словно собирающийся дождь, заставил северянина резко обернуться.

— Если ты собираешься что-нибудь предпринять, то давай поскорее. Они идут.

Встав на колени у клетки, Эхомба протянул руку между прутьями и поднес маленькую бутылочку как можно ближе к голове бесчувственного Алиты. Осторожно положив свое копье на пол, он просунул сквозь узкую щель между прутьями и вторую руку.

— Лучше немного отступи, — посоветовал Этиоль спутнику. Снова обнажив меч, Симна старался одновременно не упускать из виду и заднюю дверь, и клетку.