Алан дин Фостер
      КОТализатор
      Эту книгу я посвящаю Борису Гомесу Луна, Давиду Рикальдо и Чарли Манну, трем совершенно разным людям, которые хорошо осознали одну простую вещь: лучше сохранять окружающую среду в чистоте, чем загрязнять ее.
      А также народу Перу, который проявил мудрость, объявив жемчужину тропических лесов Ману заповедной зоной.
      А также Миттенсу, Сатерну, Орке, Дасти, Пичесу и Дэйлайту, которые помогли мне в написании этой книги.
      "Человеческая природа не выносит слишком много реальности".
      Т. С. Элиот
      Глава 1
      Капитан пытался проникнуть взглядом сквозь клубящийся едкий дым. Он слышал крики раненых и стоны умирающих. Отблески огня играли на пуговицах его формы. Совсем рядом с ним разорвался снаряд, обсыпав его комьями земли и дымящимися клочьями разорванных тел.
      Ад был на земле.
      - Я не вижу ее! - он старался перекричать грохот боя. - Регул, ты видишь что-нибудь?
      Рядом с ним прижимался к земле мулат. Одной рукой он протер глаза, другой до хруста в суставах вцепившись в свою винтовку.
      - Нет, но она, это уж точно, должна быть здесь, - отвечая, капрал прищурился от едкого дыма. - В этих местах я вырос и помню их как свои пять пальцев. Не так уж долго я пропадал на Севере!
      Дулом винтовки он ткнул в сторону:
      - Вон старые кварталы, где я бегал мальчишкой. Там вдали - большой дом, здесь справа - ручей, а рядом с ним коптильня. В прежние времена в ней коптили рыбу. Поищем там! Я знаю мисс. Она не станет сидеть дома, когда кругом такая кутерьма. Это уж точно!
      - Все это заварил Шерман, - проворчал капитан, грязным рукавом вытирая пот со лба, отблески пламени прыгали на лезвии его сабли. - Что же останется от Атланты, когда все закончится?
      - Ничего! Это уж точно! Генерал не любит шутить, - ответил мулат.
      - Он сражается за победу, Регул. Он хочет выиграть эту войну и освободить твой народ. Но он не джентльмен. Нет!
      - Это уж точно. Однако, где же мисс Аманда может быть?
      Сквозь невообразимый шум битвы, женский крик вдруг пронзил грохот рвущихся снарядов и свист пуль. Капрал вскочил:
      - Она! Это уж точно! Я узнаю дорогой голос среди тысячи других.
      - Поспешим, Регул! - крикнул капитан, и двое мужчин скатились по склону к реке и оказались у крытого сланцем сарая, бесстрашно примостившегося у самой кромки воды. В утробе ветхого строения близилась к трагическому завершению жуткая сцена насилия. Трое мужчин, грязные и оборванные, сгрудились вокруг водопада белого кринолина и шелка, из которого время от времени выплескивалась волна рыжих волос и проблескивала гладкая нежная кожа. Оскалы зубов и выраженья ухмылок мужчин не оставляли сомнений в их намерениях. Зажатая со всех сторон, женщина отчаянно сопротивлялась.
      Крепко сжав рукоятку своей сабли, капитан ворвался внутрь крытой сланцем развалюхи.
      - Довольно, ублюдки! - в его голосе звенела беспощадность.
      Все трое разом повернули головы, и ближайший из них, высокий и крепко сбитый головорез, видом напоминавший матроса, сверкнул нетерпеливо глазами и произнес, ухмыляясь:
      - Это не ваше дело, сэр! Почему бы вам и тому черномазому не заняться своим делом? А нам уж позвольте заниматься нашим!
      Его дружки что-то промычали в знак одобрения. Пробуя на вес свою саблю, капитан ответил ухмылкой на ухмылку:
      - Я намеревался было отдать вас троих под полевой суд, но теперь думаю, будет правильнее избавить правительство мистера Линкольна от лишних расходов.
      С этими словами он испустил крик и ринулся вперед. Регул не заставил себя долго ждать и последовал за капитаном. Один из троих негодяев сразу же получил сабельный удар по лицу и рухнул на пол как тюк, в то время как другой, напоминавший матроса, подбирался к капитану сзади. Капитан успел обернуться, но не успел отвести в сторону приклад направленной на него винтовки и получил удар по голове. Едва удержавшись на ногах, он увидел третьего негодяя, целившегося из револьвера в лежащую на земле женщину: нет свидетелей - нет суда, считал он.
      Регул с криком бросился наперерез выстрелу. Капитан услышал хлопок револьверного выстрела в тот момент, когда он, изловчившись, сделал выпад, и еще минуту назад чересчур говорливый матрос с пронзенным сердцем молча рухнул на землю. Третий негодяй с револьвером в руке ринулся в раскрытые двери и исчез в шуме боя. Капитан бросился было в погоню, но остановился, его взгляд упал на Регула, распростертого возле водопада белого кринолина и шелка. Красное пятно темнело на груди капрала.
      - Регул, - отложив саблю в сторону, капитан опустился на колени, - ты не должен умирать! - мягко звучал его голос. - Неужели ты умрешь после всего, что нам довелось испытать? Вспомни про Нью-Йорк, Регул!
      Ответ дался капралу с большим трудом, голос его был хрипл:
      - Все... все хорошо, капитан. Мой час пробил. Это уж точно, - он повернул голову, чтобы видеть лицо своего друга. - Так и должно было случиться.
      - О, Регул! Я знала, ты вернешься! - женщина прижала голову капрала к своей кринолиновой груди, слезы ручьями текли по ее нарумяненным щекам. Пожалуйста, не умирай!
      Боль исказила черты лица умиравшего, когда он поднял глаза и с нежностью всмотрелся в лицо женщины.
      - Я обещал вашему отцу, мисс Аманда, что позабочусь о вас, если вдруг разразится война. Я никогда не забывал, что только благодаря вам я обрел свободу. Если... - он запнулся.
      Повисла долгая пауза. Женщина продолжала выжидающе смотреть ему в глаза. Капитан, стоя на коленях, по-прежнему всем своим видом выражал безграничную печаль. Но пауза затягивалась.
      - ...если что, Регул? - пробормотала женщина.
      - Дерьмо! - заорал умиравший. - Не могу я это говорить! - он резко сел. - Не могу я говорить этот текст! Не могу войти в эту дурацкую роль!
      - Стоп! - в сцену с ревом ворвался новый голос. Отдаленный грохот разрывов стих, зашумели вентиляторы, выгоняя клубы дыма из сарая.
      - Я сказал "стоп", черт возьми! - подошедший темноглазый смуглый коротышка, по всей видимости, часто и легко впадал в ярость. - Ты не можешь говорить этот текст? - спросил он сквозь сжатые зубы.
      - Мне очень жаль, парень, не могу! - как ни в чем не бывало, капрал встал и вытер грязь со своего лица, кровавое пятно на его груди уже не расползалось как прежде. - Мне осточертела вся эта дребедень! Ну сами посудите! Этот пижон родился рабом. Так? Его освобождают, он едет на Север, находит приличную работу. Так? Вступает в армию Союза, где встречается с этим белым малым, - он кивнул в сторону капитана, который уже поднялся с колен и сбросил с лица выражение безграничной печали. - Они одногодки. Так? Этот капрал проходит настоящий ад, и все для того, чтобы его народ на Юге стал свободным. И что дальше? Он идет в прислужники к капитану и проделывает обратный путь, снова превращаясь в раба, и подставляет грудь под пули, чтобы спасти эту рыжую лису, отец которой был его хозяином. Почему? Почему он это делает? Потому что когда-то у нее шевельнулась совесть, и она освободила его? Заметьте, его и больше никого! Тут явно что-то не сходится. Не верю я этому! - капрал распалялся все больше. - У него жена и дети в Нью-Йорке! Конечно, он должен испытывать чувство благодарности к этой курочке, - он повернулся в сторону разодетой в кринолин женщине, которой все происходящее внушало отвращение, - но чтобы положить голову за нее... Так не бывает!
      Во время его монолога взгляд коротышки свирепел все более.
      - Ты теперь у нас сценарист! - выдохнул он наконец и повернулся к капитану. - А ты, Джейсон? Ты тоже пишешь сценарии?
      Джейсон протестующе поднял обе руки. Кто-то из съемочной группы уже подобрал оставленную им саблю и вытирал ее куском белой материи.
      - Нафуд, я исправно говорил свой текст! - возразил Джейсон.
      - Я спрашиваю твое мнение! Ты думаешь, он прав? Джейсон Картер взглянул поверх головы режиссера туда, где по-муравьиному суетились работники съемочной группы. Одни вешали маскировочные сети, другие устанавливали экраны, техники занимались проверкой проводки, целая команда распрягала чуть живого оператора.
      - Послушай, я делаю свою работу. Не надо меня ни во что втягивать! Договорились? - попросил режиссера Джейсон.
      - Я тебя втягиваю ни во что иное как в съемочный процесс! - воскликнул Нафуд.
      Картер взглянул на капрала. Мелроуз, как и Нафуд, ждал его ответа. Джейсон вздохнул.
      - Ну хорошо, я отвечу. Я тоже не думаю, что этот капрал в подобных обстоятельствах должен принести себя в жертву. У него же есть семья! Вот если б у него не было семьи...
      - Ты слышишь, парень? - Мелроуз не дал Картеру закончить фразу, он злился, и ему было не до изъявлений признательности за поддержку. - Я все время толкую об этом же! Почему он должен умереть? Почему только черные парни должны жертвовать собой? Дерьмо это все! Какого черта ему лезть под пулю? У него жена и двое детей в Бруклине! Почему бы для разнообразия иногда и белому парню не умереть благородной смертью?
      С подчеркнутым усилием режиссер сдержал себя и произнес, тщательно вычеканивая каждое слово:
      - Потому что в сценарии написано, что умирает капрал, а не капитан! он даже улыбнулся. - Ты видел сценарий или нет? Вон ту толстую пачку тонированных листов бумаги, с которыми все здесь носятся, потому что это и есть сценарий! Ты его прочитал несколько месяцев назад и дал согласие сниматься!
      - Послушай, парень, - сказал актер, - мой агент прочитал сценарий и сказал, мне следует сниматься, я не читал, но как только я понял, что речь идет о гражданской войне, я осознал, что на главную роль надеяться не приходится. Если бы фильм снимали братья Хадлен или
      Спайк Ли, тогда другое дело! А черным ребятам никогда не достаются главные роли в фильмах о гражданской войне. Я уже четыре недели занят в съемках и все никак не могу понять, почему я должен умереть, - он тряхнул головой. - Я не могу сыграть эту роль, парень! Ну бывают такие сценарии, в которые невозможно поверить, и это как раз один из них! Когда-то мальчишкой я смотрел "Чертову дюжину", где Джим Браун жертвует собой ради спасения белых дружков, и знаешь, я не хочу делать то же самое, - он отвернулся от Картера и режиссера. - Мне надо подумать, парень!
      - Послушайте, ребята, вы прежде должны были подумать, что вы хотите делать, а что нет! Я не могу больше все это терпеть! - режиссер был в ярости.
      Женщина тем временем подобрала свои забрызганные грязью одеяния и встала:
      - Ваши вопли тревожат мою карму! - она огляделась. - Где мой наставник, где Сиддарти?
      - Я здесь, крошка! - появилось чучело огородное в длинном бежевом халате и с черною бородой, оно покровительственно положило одну свою руку на голые плечи актрисы, а другой взяло ее за пальцы: - Все будет хорошо, закрой глаза и постарайся дышать глубоко, думай о чем-нибудь хорошем, думай о ветре, думай о шумящей листве, ветер извлекает из шума деревьев божественные звуки...
      Режиссер, пробурчал проклятие и добавил:
      - Эй, кто-нибудь, уберите этого святого со съемочной площадки! У нас не храм! Мы тут пытаемся снять фильм.
      - Сиддарти - мой наставник! - оскорбилась актриса. - Если он покинет съемочную площадку, покину ее и я!
      Чучело огородное вознесло молитвенно руки к небу и пролило из своих уст речь на хинди.
      - Я прошу Бога не за себя, - добавило оно по-английски и шепнуло актрисе: - Пошли, малышка, нужно избегать раздражающих вибраций.
      Сиддарти уводил ее с площадки, когда она повернулась к режиссеру и пропела сладким голоском:
      - Скажи-ка этому сопливому пердуну с револьвером, чтобы он не щипал меня за задницу во время съемок, а то получит коленкой по причинным местам.
      - Аманда! Дорогая Аманда! - теперь уже режиссер сам тащил главную героиню и ее наставника прочь со съемочной площадки. - Дезертиры армии Союза насилуют тебя, и возможно ли снять эту сцену, избежав при этом физического контакта ее участников? Осчастливь меня, посоветуй, как это сделать?
      - Это твои проблемы, - отрезала она, - ты режиссер, ты и думай! А я говорю тебе, что если тот малый еще раз сунет свою вонючую лапу мне под юбку, то он станет единственным, кого придется спасать капитану и капралу. Ты меня хорошо понял, Нафуд?
      - Но все это включено в твой контракт... - голос режиссера был уже чуть слышен, трио направлялось к трейлеру актрисы. - ... к тебе никто не должен прикасаться?..
      - Я не могу сыграть это! - Мелроуз Флит облокотился на бутафорный валун и зажег сигарету. - Мне говорили, съемка будет быстрой, Нафуд очень скор, даже когда в фильме много действия.
      Картер слушал с полуотсутствующим видом.
      - Этот текст! Какой дурак сможет произнести эти реплики с серьезным лицом? И в довершение всего приходится терпеть эту сумасшедшую сучку и ее слащавого гуру, бормочущего свои мантры даже во время репетиций! - щелчком он отбросил в сторону окурок, полез в карман, извлек оттуда пузырек. - Что скажешь насчет секонала, парень?
      Картер улыбнулся и уклончиво повертел головой. Флит понимающе кивнул, вытряс из пузырька несколько таблеток для себя и сунул пузырек обратно в карман своих брюк.
      - Не хочу я сниматься! Есть контракт или нет контракта, без разницы! Я же играл в пьесах Шекспира! Я играл Тони!
      Картер подошел и положил руку на плечо своего партнера:
      - Это не Отелло, конечно, Мел! Здесь требуется просто ремесло.
      - Да уж, знаю! - Флит снял с головы форменную кепку армии Союза. - Мне следовало бы проще относиться ко всему этому. Я знаю, что бывают моменты, когда от тебя требуется быть профессионалом, а свои собственные чувства следует засунуть куда подальше. Но черт подери, могу я иметь свою точку зрения?
      - Один только эпизод! - сказал Картер успокаивающе.
      - Вечно один только эпизод, парень! - продолжал кипятиться Флит. Всегда у них так: "вот снимем последний такой эпизод, а потом..." Наверное, я делаю много шума из-за пустяка, - он взглянул на Картера. - Тебе никогда не понять меня. Посмотри на себя: высокий красивый блондин. У тебя сильный глубокий голос. Ты играешь все, что думаешь, и никогда при этом не будешь выглядеть идиотом.
      - Вовсе это не так, - ответил Картер. - Бывали случаи, и не раз, когда я чувствовал, что выгляжу полным идиотом.
      Флит прищурил один глаз:
      - Что-то не могу я тебя понять, парень, - он кивнул в сторону съемочной площадки. - Ты делаешь все это, хоть и без удовольствия, но делаешь!
      - Это моя профессия.
      - Не это я имел в виду! У тебя, парень, есть все! А я наблюдал за тобой. У тебя есть все, а ты похож на счастливчика куда менее меня или же той тупой телки, у которой груди больше, чем коэффициент умственного развития. Что с тобой происходит? Тебе ничего не интересно! Скажи мне, чего ты хочешь?
      - Здесь я шлифую свое актерское мастерство, - спокойно ответил Картер.
      - Да, может быть ты и прав! Что это я лезу во все дыры! Хотя, может быть, иногда и надо лезть во все дыры для того, чтобы изменить что-либо в этом деле! Нужно, в конце концов, иметь свою точку зрения и отстаивать ее.
      Картер понимающе кивал головой:
      - Конечно, у тебя должна быть своя точка зрения, как, впрочем, у всех. Но нужно знать место и время, если хочешь добиться результата. Я не уверен, что съемочная площадка, на которой снимается коммерческая дрянь, и есть то место, где тебе следует выразить свою точку зрения.
      - Эй, однако, парень, на чьей ты стороне? Моей или Нафуда? - Флит с неприязнью посмотрел в сторону трейлера актрисы.
      - На твоей. Я только хочу сказать, что я уже давно в кино, и вряд ли тебе удастся изменить в этом бизнесе что бы то ни было, -он заколебался, боясь показаться чересчур откровенным. - Хотя я отдал бы свою правую руку за возможность сыграть в "Отелло".
      - Неужто? Тогда почему ты этого не делаешь?
      - Никто не приглашал меня. Взгляни! Похож я на Яго? Вот так-то! Мое лицо не несет в себе типаж. Был бы я почерней... - он слабо улыбнулся. Однажды я читал Шекспира на прослушивании "Юлия Цезаря". Я надеялся, мне достанется роль Брута, а знаешь, что мне предложили? Сыграть одного из стражников. Они хотели одеть меня в доспехи и кожаное бикини и сунуть в руку копье. И была всего одна строчка текста! Вот почему я оказался на съемках этого фильма. Здесь у меня хотя бы главная роль! Я должен играть, пусть даже. сценарий написан не Хехтом и не Манкевичем.
      - Да, но я не уверен, парень, что главная роль здесь лучше шекспировской строчки там. Не уверен!
      - У меня нет выбора, - ответил Картер. - У тебя, Мел, хоть есть из чего выбрать. Ты же играл когда-то Тони! - он тяжело вздохнул. - Послушай! Я поговорю с Нафудом, когда он закончит разговор с Амандой и немного остынет. Я попробую уговорить его изменить слегка сценарий, - добавил он.
      - Ну конечно! А что именно?
      - Хотя бы звуковые эффекты! Можно или заглушить те строчки, которые особенно тебя раздражают, или ускорить действие, ну, ты знаешь, диалог внахлест, так что понять ничего невозможно, и все такое прочее. Я поговорю об этом и с Амандой, - Картер кивнул в сторону трейлера.
      - С этой сумасшедшей сучкой? Дерьмо! С тех пор как ей удалось вырваться из порнографического кинематографа, она возомнила себя помесью Стэнвик с Монро. А она всего лишь навсего толстая курица! - от возмущения Флит даже смотреть не мог в сторону трейлера.
      - Нафуд прав, - рассмеялся Картер, - ты не только хочешь быть сценаристом, ты еще хочешь подбирать состав исполнителей!
      Флит готов был уже пролаять ответ, но взял себя в руки. Хитроватая улыбка расползлась по его лицу:
      - Ну, Картер, тебя-то я взял бы в картину! Ты несколько вяловат, но по мне, сойдешь!
      - Никто лучше Аманды не умеет надувать губки, - Картер, казалось, не обратил внимания на последнее замечание Флита. - Уж это ты должен признать!
      - Хорошенькое дельце! Ничего другого она и не умеет делать! Разве что вносить полнейшую сумятицу в съемки!
      - Нам с ней работать, Флит, точно также, как и со сценарием. Не забывай, сценарист - племянник продюсера фильма! Но я, все-таки, поговорю с Нафудом. И не думаю, что эта картина повредит твоей актерской карьере.
      Разговор начинал утомлять Картера.
      - Мы же говорим не о моей карьере, парень! Мы говорим о человеческой гордости и, в частности, о моем чувстве собственного достоинства, - нос Флита подался вверх.
      - Если такие вещи, как гордость и достоинство, так важны для тебя, ты должен не оглядываясь бежать из кинобизнеса.
      - Да, наверно, - Флит усмехнулся. - Ладно, парень, поговори с Нафудом, ну а если у тебя ничего не получится, не расстраивайся. Не хочу, чтобы ты задерживался здесь дольше меня. Чем скорее мы спихнем эту дребедень, тем скорее я выберусь отсюда. Но у меня есть гордость! Так-то!
      - Наверно, ты мог бы выбрать другое время, чтобы показать нам, какой ты гордый. От тебя здесь пока что требуется только показывать профессиональное мастерство. Подумай об этом.
      - Попытаюсь, не заводись! А сейчас схожу-ка я съесть пару сэндвичей, Флит направился к трейлеру, в котором размещалось кафе.
      Картер обнаружил, что он один остался на съемочной площадке, только рабочие за его спиной восстанавливали разрушенную стену сарая, больше никого не было. Последний снимаемый эпизод был затянутым, трудным для актеров, сложным для постановки и съемки, но бунт Флита разразился под конец эпизода, и отснятые кадры можно было не переснимать.
      Обещание Картера поговорить с Нафудом не было пустым звуком, хотя больших надежд на этот разговор вряд ли стоило возлагать. Скорее всего, Нафуд откажется что-либо менять или же пообещает, но позже продублирует требуемый текст, как ему вздумается. Участие Картера в съемках к тому времени закончится, и что будет с отснятыми метрами пленки в монтажный период, меньше всего волновало его.
      Он думал о том, что ждет актеров сегодня. Если бы съемки были студийными, Нафуд, вероятно, объявил бы перерыв, чтобы страсти поутихли, но они работали на местности, и остановка съемок могла вылететь в кругленькую сумму.
      В следующем эпизоде должно было быть отснято нежное воссоединение капитана со своей любимой. Учитывая настроение Аманды, Картер с ужасом ждал второй половины дня, когда ему придется сниматься в бесчисленных мучительных для него дублях.
      Он направился к кафе и вдруг почувствовал, что его бьет дрожь. Долгие съемки последнего эпизода измотали его, по телу струился пот. Местное телевидение утром обещало похолодание к вечеру в центральной Джорджии, и, почувствовав холодное дуновение ветерка, Картер безоговорочно поверил в прогноз.
      Он прошел половину пути, когда чей-то голос вывел его из задумчивости.
      - Мистер Картер, мистер Картер!
      - "Ой, только не сейчас!" - подумал он устало, когда, обернувшись, увидел спешащую к нему уменьшенную расстоянием фигурку Трань Хо. Впереди нее рассекал воздух микрокассетный магнитофон. Очень уж он походил на саблю вымышленного капитана армии Союза, когда тот бросался на врага! Но разве могла сабля сравниться с магнитофоном в силе своей смертности? Сабле было до магнитофона далеко!
      У Картера не в первый раз возникла мысль, что этот магнитофон не был вещью, существующей отдельно от Трань Хо, он стал прямоугольным отростком ее тела и угрожающе торчал из руки, пугая черным глянцем своих боков.
      Бульварная газетенка, которой Трань Хо продавала свою писанину, явно не стоила бумаги, потраченной на нее. Картер избегал репортеров, их россказни основывались на случайных фотографиях, откровенных сплетнях и нелепых домыслах. Однако, открытое пренебрежение репортерами таило опасность. Был риск, однажды, взяв в руки газету, натолкнуться на набранные жирным шрифтом строчки:
      "Джейсон Картер презирает журналистов, а также женщин и мужчин всех остальных профессий. Наихудший фильм в истории кинематографа - с его участием!" С этими ребятами не было никакого сладу. Если вы говорили им правду, они перевирали ее. Если вы говорили ложь, то выдавали ее за правду. Если вы ничего не говорили, они выдумывали что-нибудь совершенно немыслимое и небылицами заполняли газетные полосы.
      Картера не покидала мечта, что в случае, если северные вьетнамцы будут настолько любезны, что не откажутся принять Трань Хо в один из своих "лагерей перевоспитания", его коллеги согласятся сброситься на один билет до Вьетнама.
      Она подошла к Картеру, когда тот наполнял пластиковый стакан чаем из бака с надписью "сладкий":
      - Я слышала, у вас сегодня что-то стряслось на съемочной площадке.
      Магнитофон болтался перед его губами, как экзотический африканский паразит, приноравливающийся, как ловчее пролезть во внутренности. Глаза Трань Хо лихорадочно блестели. Она чуяла скандал, как овчарка чует мертвую овцу за полмили.
      - Ничего не случилось! - отстранился Картер.
      - Ну уж нет, Джейсон! Я слышала, что произошел скандал!
      - Мне жаль, никто не умер.
      На ее лице, однако, не промелькнула тень разочарования. Люди в Джорджии умирали каждый день, и при желании каждую смерть можно было обратить в занимательную статейку.
      - Я слышала, разбушевался Мелроуз Флит. Он отказался доигрывать эпизод.
      Картер отхлебнул чай из пластикового стакана.
      - Съемки не были легкими, Мел немного переутомился, вот и все!
      Как хотелось Картеру, чтобы съемки поскорей закончились! Может статься, в следующий раз ему удастся заполучить роль получше. Но сейчас необходимо сохранять спокойствие и делать свою работу как надо, и, может быть, после этой чепухи ему предложат что-нибудь стоящее, роль, которая позволит ему играть, а не принимать позы, мужественно выпячивая грудь. Как ему надоело корчить из себя героя и ослеплять камеру своей знаменитой улыбкой! А если посдерживать улыбку? Представив себе разочарование Нафуда, Картер усмехнулся.
      - Может быть, случилось что-нибудь смешное? - с надеждою спросила Трань Хо.
      - Ничего, что могло б заинтересовать тебя, - он посмотрел на нее сверху вниз.
      Тонкие черты лица и миниатюрная фигурка делали ее похожей на безобидную овечку, но впечатление было обманчиво. "Вкрадчиво говорить и всегда иметь при себе магнитофон - вот что необходимо в этой профессии", размышлял Картер.
      - Мне все сгодится! Ну, давай же, рассказывай, Джейсон! - настаивала Трань Хо. - В статье я выставлю тебя в самом лучшем свете! Я уверена, когда картина пойдет в прокат, все увидят, сколь ты в ней великолепен! Ты проявишь себя в ней с лучшей стороны, нет сомнений!
      "У меня нет лучшей стороны, - подумал он, - впрочем, как и худшей". Об этом толковали в кинематографических кругах, а он всеми фибрами души желал, чтобы режиссеры перестали эксплуатировать его наработанный имидж.
      - Дай мне передышку, Трань. Я же ведь не сделал тебе ничего плохого, не так ли? А здесь я ради карьеры серьезного актера! - пошутил он.
      - Серьезного актера? - она прыснула. - Я знаю все твои достижения наизусть, Картер! "Ядовитое чудовище", "Отчаянные рубаки Манхэттена" ...а как назывался тот фильм, в котором ты снимался в прошлом году в Италии и еще завоевал потом награду Академии? Ах, да! "Геркулес встречает Джесси Джеймс"!
      Она назвала три. Картер же про себя насчитал пять фильмов.
      - У англичан совсем другие проблемы, - сказал он. - Актер может играть в течение одной недели в "Короле Лире", а потом спокойно сняться в непритязательном фильме. Главное - это работа.
      - Послушай, Картер, я помогу тебе, ты помоги мне! Мне нужен хоть какой-нибудь материал! Мне платят за каждую колонку.
      Она бросила быстрый взгляд на трейлер, приютивший главную героиню фильма:
      - Хорошо, давай договоримся, я напишу, что эта картина стала значительным этапом в росте твоего актерского мастерства, а сейчас, - ее голос упал до заговорщического шепота, - расскажи мне, наконец, что-нибудь занимательное!
      - Скабрезное? - уточнил Картер, Трань уже исходила слюной. - Джейсон Картер нянчит двухголового ребенка Аманды Петерс или что другое в таком роде?
      - Это бы подошло, - она даже не моргнула глазом, - но я не видела детей на съемочной площадке, ни двухголовых, ни обычных. С меня бы хватило, если б ты хотя бы сказал, с кем Аманда Петерс спит, - магнитофон по-прежнему маячил перед его лицом. - Не с Нафудом, это точно, она терпеть его не может. Быть может, с тобой? Должно быть, она непрочь прыгнуть к тебе в постель, Джейсон, как, впрочем, любая из вашей киногруппы, а?
      - Я приехал сюда, чтобы работать, а не валяться в постели, - отрезал Картер.
      В глазах Трань Хо мелькнуло озарение:
      - Тогда, значит, с Флитом? Или с тем малым, что играет главного насильника?
      - Понятия не имею, с кем она спит, - устало ответил Картер, - меня это не интересует.
      Магнитофон сжалился и отодвинулся от лица.
      - Если б ты и знал, то все равно оставался бы нем, как рыба, разве я не права?
      Картер взглянул на Трань Хо как на диковинный фрукт.
      - Для того ли твои родители сели в лодку и бежали от несправедливостей режима Северного Вьетнама, чтобы в Америке ты приставала к людям?
      - Они хотели жить в свободной стране. Здесь они сумели поставить на ноги троих детей. Их дочь окончила с отличием Ирвинский университет и получила степень по журналистике, но в связи с тем, - продолжала она, - что кресло главного редактора "Нью-Йорк Таймз" было уже занято, а "Экономисту" не требовались зарубежные корреспонденты, приставать к людям оказалось лучшим занятием из того, что могла найти их дочь. Я зарабатываю меньше, чем главный редактор "Нью-Йорк Таймз", но больше, чем зарубежные репортеры "Экономиста", и мне нравится общаться с интересными людьми.
      Картер заметил, что в нем шевельнулось сочувствие.
      - Неужели я кажусь тебе интересным?
      - Ну, не особенно, но ты самый большой красавчик из тех, кого мне когда-либо доводилось видеть.
      - Господи, как же мне это надоело! Почему люди не желают видеть во мне актера?
      Трань Хо сделал шаг назад и оглядела его с ног до головы:
      - Ну, я полагаю, когда-нибудь они его в тебе рассмотрят, и то, что ты высок, светловолос и выглядишь великолепно, не должно для этого стать непреодолимым препятствием. Каждому приходится нести свой крест. Мой крест - срок сдачи материала, твой - привлекательная внешность. Я вижу по твоим голубым глазам, ты все понимаешь. Ты догадываешься, что в этом мире найдется тысяча неудовлетворенных собой людей, которые охотно поменялись бы с тобой местами?
      - Знаю, знаю. Веришь ты мне или нет, но я ненавижу свою внешность, был искренен Картер.
      - Даже зарабатывая на ней сто пятьдесят тысяч долларов за одну картину? Бросай все это и отправляйся играть в пьесах Ибсена!
      - Я так и сделаю, - ответил он.
      - Конечно! Сделай! И двадцать человек, возможно, придут в театр, чтобы взглянуть на тебя, Джейсон Картер. Ты не такой уж скверный малый, хотя и не очень-то разговорчив! Я не стану о тебе писать. Меня больше интересуют постельные битвы мисс Петерс. Однако, у нас с тобой много общего!
      - У меня ничего нет общего с тобой! - Картера коробил разговор.
      - Неужели? Ты получаешь роли в дешевых картинах, а я пишу о звездах, которые играют в этих дешевых картинах, и мы оба пытаемся пробиться наверх. На побережье снимают фильм об угоне "Шатла", в главных ролях Шайдер и Костнер. Вот было б здорово получить задание редакции и съездить к ним! Но какое там! Разве может мне подвалить такое счастье? - она отвернулась от Картера.
      - Если бы ты не руководствовалась в своих поступках моралью кобры и была б немного талантливее огородной репки, то нравилась бы мне больше, Хо.
      - Не стоит об этом! Наш разговор становится опасным для тебя. Ты слишком чувствителен. Но если бы ты передумал и согласился бы стать моим источником информации, я могла б сотворить чудеса для твоей карьеры!
      - Спасибо, свою карьеру я сделаю как-нибудь сам! - возмутился Картер.
      - Конечно, конечно! Какую следующую картину подобрал тебе твой агент? - она театрально сдвинула брови. - Что-то о том, как ты и трое других ребят оказываются в Бразилии, теряют деньги, одежду и сдерживающие начала и плывут на моторной лодке по одному из притоков Амазонки, впереди неизвестность?..
      Он отвернулся:
      - Я не давал согласия на участие в этом фильме.
      - Твой агент давно проболтался мне! Картер резко повернулся:
      - Как ты умудряешься откопать подобные вещи?
      - Это же моя работа! - она засунула магнитофон в карман. - Подумай, Джейсон! Ты даешь мне информацию, и я оставляю тебя в покое. А если нет, сказала она уходя, и змеиная улыбка заиграла на ее губах, - я уж постараюсь сделать тебе пакость.
      Картер проводил ее взглядом. Миниатюрные азиатские формы были не лишены привлекательности, но он заставил себя вспомнить все, что знал о ядовитых тварях и о существовании правила, гласившего: чем меньше создание, тем оно ядовитее.
      Съемочной группе становилось все труднее не обращать внимание на крики, доносившиеся из трейлера мисс Петере. Беседа Нафуда с исполнительницей главной роли проходила, очевидно, далеко не гладко.
      Неожиданно Картер осознал, что его разглядывают и указывают на него пальцами. Хорошо одетые туристы явно были обеспеченными людьми. Он автоматически улыбнулся, чем спровоцировал бурную реакцию ответных, счастливых улыбок и энергичных приветственных жестов. Все это давно стало для него привычным. Он успел устать от постоянного внимания к себе.
      Допивая свои чаи, он позволил туристам пощелкать фотоаппаратами, что они исправно делали, пока их гид, кто-то из занятых в съемках пуэрториканцов, не увел их.
      Картер направился к трейлеру, который не был столь велик, как трейлер Мисс Петерс. Это был его трейлер. В контрактах оговаривалось, помимо всего прочего, сколько молекул кислорода должен потреблять за сутки каждый исполнитель. Впрочем, подобные вещи Картера мало трогали. Он с большим удовольствием ночевал бы и в простой палатке где-нибудь в лесах штата Джорджия.
      В траве что-то блеснуло и привлекло его внимание. Сначала он подумал было, что это ювелирное изделие, но, встав на колени, обнаружил в траве небольшой металлический диск диаметром в два дюйма. Когда он его поднял, полуденное солнце заиграло на его поверхности всеми цветами радуги.
      Он стер грязь с обеих сторон диска и осмотрел его. Никаких повреждений не было, как не было и никаких надписей. Он огляделся, но никого не обнаружил поблизости. Никто не бродил по площадке в поисках потерянной вещицы.
      По пути к своему трейлеру Картер показывал диск каждому встречному, но его хозяин так и не нашелся.
      Когда он добрался до своего временного жилища, набежали тучи и принялся накрапывать послеполуденный дождь. Грохочущий звук прокатился по сырому воздуху и Картер так и не смог разобрать, шел ли он с небес или со стороны трейлера Мисс Петерс. Но даже если бы Нафуду и удалось уговорить исполнительницу главной роли продолжить сегодня съемку, из-за дождя об этом не могло быть и речи.
      Картера обрадовала неожиданная передышка. Он сможет расслабиться и немного почитать. Дробный стук дождя по крыше трейлера успокаивал его. Он осторожно положил таинственный диск на кухонный столик и направился поискать какой-нибудь журнал.
      Глава 2
      О'Лал совершенно отчетливо ощущала помехи. Они были почти неуловимы, но бесспорны. Кто-то стремился нарушить в мире мерный ход вещей, и ничтожный сдвиг абсолютного равновесия был достаточно веской причиной для ее беспокойства, но она посчитала преждевременным предупреждать об опасности Других. Не потому, что никто не сумел бы ей помочь, а потому что Наблюдатели далеко отстояли друг от друга, и каждый нес ответственность за свой участок работы. Этот мир целиком находился под ее ответственностью.
      Тот факт, что помехи были крайне незначительны, свидетельствовал о том, что их виновник полностью отдавал себе отчет в том, чем он рискует, вторгаясь в запретную зону. Зафиксировав помехи, О'Лал, однако, никак не могла установить их виновника, не обнаружив при этом себя, что не следовало делать ни в коем случае. Этот шаг мог повлечь за собой нарушение естественного процесса социальной эволюции в мире, который она была призвана охранять, и она ревностно исполняла свои обязанности.
      Но кто-то пытался внести в этот мир разлад, и хотя пока не было серьезных причин для беспокойства, так как помехи оставались столь незначительными, что едва касались поверхности ее сознания, их виновник, однако, был совершенно реален по своему происхождению и являл собой закономерный выверт мутационной мимикрии.
      Помехи продолжали доходить до ее сознания, и она решила, что это никто иной, как Шихараранет. Помехи несли в себе его отчетливые характеристики. Но все Шихараранеты на этом участке ей были известны. Значит, выходило, ощущения обманывали ее?
      Она так не думала. Какой-то примитив к тому же принялся разгуливать по поверхности ее физического восприятия, но он не был Шихаром, хоть и был на него похож. Этот примитив остановился, чтобы ее рассмотреть, но воспринял он только незначительную часть того, что мог бы воспринять зрелый Шихараранет. Жители этого мира развивались и зрели, но им еще нужно было пройти огромный путь, чтобы приблизиться к уровню сознания Наблюдателей.
      Они начинали уже адекватно воспринимать окружавший их мир. Их первые робкие попытки проникнуть в пространственно-временной континуум сдерживались недостаточным развитием мышления. Им еще только предстояло научиться управлять пространством и временем, чтобы получить возможность перейти на более высокий уровень восприятия мира. Они все еще оставались привязанными к местам, где высокая концентрация материи создавала соответствующую гравитацию. В этом они очень сильно отличались от Шихараранетов, для которых путешествия сквозь разнообразно-организованную реальность были привычны.
      Пространственно-временные прыжки оставались за пределами возможностей туземцев. Время от времени кто-нибудь из них случайно попадал между плоскостями бытия и возвращался назад, даже не осознав, что совершил перемещение. Они всегда оставались живы, но не отдавали себе отчета в том, что с ними произошло.
      О'Лал не удивилась, когда самец приблизился и его глаза впились в ее глаза. Взгляд у этого примитива, как у настоящего Шихара, с удовлетворением отметила она. Но во взгляде примитива не было интеллекта Шихараранетов. О'Лал оглядела оценивающе самца.
      Пожалуй, жаль, что она не из тех, кто любит затеять флирт с примитивом. Это был великолепный экземпляр, поджарый, мускулистый. Его доза являла собой смесь сдерживаемой враждебности, любопытства и похоти. Обычное для примитивов сочетание.
      Когда он приблизился к ней вплотную, она тщательно рассчитала угол для прыжка и отступила. Примитив не мог преследовать ее. Она почувствовала, как кривая плоскость, выбранная ею для бегства, понесла ее. Вверх или вниз, не имело значения. Направление движения при перемещении не играло никакой роли, так же как и гравитация.
      Ошарашенный примитив дико озирался, но никаких следов своего присутствия О'Лал ему не оставила. Она перелетала из одной реальности в другую. Зрелый Шихар мог бы последовать за ней, беспрепятственно преодолевая перегородки пространственно-временного континуума. Примитив не мог.
      Она вынырнула не так далеко во времени, но на значительном расстоянии в пространстве. Другой город, другое полушарие. На этот раз никто не увидел ее, хотя иногда случалось, кто-то оказывался невольным свидетелем ее появления. Но примитивы и представители элементарных родов, с которыми примитивы делили свой мир, были совершенно не способны правильно оценить ее способ передвижения. Они полностью отдавали себя во власть несущей успокоение реальности. Появление О'Лал никогда не влекло за собой каких-либо последствий.
      Она снова и снова убеждалась в том, что помехи - результат деятельности зрелого Шихара. Они цеплялись за поверхность ее сознания и никак не желали исчезнуть. Уже прошли годы с тех пор, как она ощутила их. И каждый раз, когда она делала попытку начать преследование, они бесследно растворялись, как бы издеваясь над ее стремлением. Она проявляла настойчивость и прилежание, но даже более опытный Наблюдатель вряд ли смог бы поймать этот источник помех.
      Не могла она тратить свою энергию на то, чтобы выслеживать призраков. У нее было достаточно дел. На ней лежала забота о недоразвившихся Шихарах этого мира, а подающих надежды Других нужно было осторожно вести по пути цивилизации. Однако, помехи никогда не исчезали надолго. Время от времени их отголоски заставляли ее настораживаться.
      Где-то ждал своего часа неизвестный Шихар, и он вынашивал враждебные миру планы разрушения. Она должна была расстроить его замыслы и при этом сохранить себя в тайне. Ее ждала огромная работа и великое множество с первого взгляда незначительных, но чрезвычайно важных мелочей. Работа Наблюдателя требовала полной отдачи, но велика была и награда. Не один, а два вида находились под ее неусыпным вниманием: Шихары и Другие, и видеть, как они успешно развиваются, было величайшей наградой, какую только мог получить Наблюдатель.
      У нее не было никакого желания стать свидетелем того, как однажды какой-то Ренегат сведет на нет все ее усилия.
      Где-то на небе есть Бог, думал Джейсон Картер, и он заботится о дураках, идиотах и склонных к самоубийству режиссерах. Думал он так, потому что тучи на небе рассеялись и дождь прекратился, как, впрочем, и скандал.
      После продолжительной беседы со своим совершенно лишенным вкуса, но не здравого смысла агентом, доходчиво растолковавшим преимущества какой-либо работы перед полным ничегонеделаньем, Мелроуз Флит соблаговолил вернуться на съемочную площадку и выдал оставшийся текст с таким пафосом, что даже заслужил аплодисменты измученных членов съемочной группы.
      Аманда Петерс, урожденная Этель Беркович из Тоупа, штат Оклахома, также исполнила заключительную сцену с воодушевлением, продемонстрировав высокий стиль игры, и умудрилась одновременно перевоплотиться в обезумевшую от горя сироту, благородную южную красавицу и облаченную в костюм периода Гражданской войны нимфоманку. После того как звукорежиссер заверил Нафуда, что случайно вырвавшиеся у нее и не предусмотренные сценарием нецензурные слова легко можно убрать со звуковой дорожки, режиссер объявил съемочной группе, что он, наконец счастлив.
      Облака еще не успели разойтись окончательно, обеспечив тем самым съемкам рассеянное освещение, которое еще более драматизировало и без того трагический эпизод. Когда же только что отснятые пленки оказались в коробках, дождь возвратился таким потопом, что, пролейся он сотню с небольшим лет назад над Атлантой, он моментально потушил бы пожар той исторической битвы.
      Картер добежал под дождем до трейлера, в котором располагалась гардеробная, скользнул за ширму и принял- ся снимать костюм. Также как и другие костюмы актеров, его наряд должен был быть упакован, пронумерован и отправлен в Лос-Анджелес для хранения на случай повторных съемок.
      Картер проворно впрыгнул в джинсы, надел спортивный свитер и теннисные туфли, вышел из-за ширмы и протянул форму капитана армии Союза немолодой женщине за стойкой, которая, сверяя со списком, лежащим у нее на коленях, каждый отданный ей предмет, принялась болтать с Картером.
      - Готова биться об заклад, ты рад окончанию съемок, - согласные звучали резко, будто кто-то дергал струны гитары.
      "Техас!" - подумал Картер. Он никогда бы не решился спросить ее, откуда она родом, но этого и не требовалось, акцент ее выдавал. Он пожал плечами:
      - Обычные разногласия в профессионально-актерских интерпретациях!
      Она презрительно фыркнула:
      - Ты имеешь в виду разногласия в профессионально-актерских совокуплениях? Но ты, кажется, остался незапятнанным, не так ли? В этом бизнесе так и следует поступать, дорогой! Несмотря на твою внешность и твой голос, ты умудряешься сохранять равновесие тела и духа! Я всегда говорила, что профессия не имеет значения, когда речь идет о характере человека.
      Она сунула его офицерскую кепку в пластиковый пакет и нацарапала на нем его имя.
      - Говорят, придется задержаться на недельку, - продолжила она. - Нужно доснять несколько крупных планов и пару общих планов местности. Только потом мы, наконец, уедем отсюда, - она улыбнулась ему.
      Картер подозревал, что ей было уже за пятьдесят. Красивая деревенской, не голливудской красотой, Марджори Эшвуд была то наполовину кокеткой, то наполовину заботливой бабушкой, и в обоих случаях профессионалкой. На своей машинке, оснащенной лазерным компьютером, она могла тут же, в трейлере, сшить новый костюм быстрее, чем другие швеи подрубали кромку. Он ответил ей улыбкой, но поморщился, когда она добавила:
      - Я слышала, ты собираешься сниматься в Южной Америке.
      - Возможно, - пробормотал он.
      - Фильм о реке или что-то в этом роде, не так ли?
      - Я не хотел бы говорить об этом. Все еще не решено окончательно.
      - Можешь не рассказывать, - она застегнула его офицерский китель, повесив его на пластиковую вешалку. - Запомни, ты говоришь со старушкой Мардж, и можно не бояться сболтнуть лишнее.
      Она нажала кнопку, приводящую в движение вращающуюся вешалку, и повесила костюм рядом с его собратьями. Вешалка была забита до отказа. Исторические картины требовали огромного количества костюмов. Когда она вешала брюки, небольшая вещица выпала из переднего кармана, но не успела упасть, Мардж поймала ее на лету и поднесла к свету:
      - Что это?
      - О, я совсем забыл! - он расправлял свой плащ. - Я нашел этот диск в траве. Показывал всем, но хозяин не отыскался.
      Он задумался:
      - Сегодня на съемочную площадку наведывалась компания ротозеев. Кто-то из студийных подхалимов их сопровождал. Наверно, один из туристов потерял эту вещицу.
      Нет никакой надписи.
      - Я вижу! - свет отразился от серебристого диска, когда Марджори повернула его. - Похоже, это компьютерная дискета. Странно, что нет надписи. Может, наклейка отвалилась?
      Она подняла на Картера свои такой же голубизны, как у него, глаза:
      - Давай-ка посмотрим, что на этой вещице записано!
      - Не уверен, стоит ли, - возразил Картер, - это частная собственность.
      - Черт возьми! А если здесь контрабандная копия записи какого-нибудь концерта? Очень даже возможно, судя по отсутствию наклейки! Мы должны выяснить имя хозяина, чтобы ты возымел удовольствие возвратить этот диск его законному владельцу.
      - Почему я? - удивился Картер.
      - Потому что нет прока в том, что верну я! А ты заполучишь себе верного поклонника на всю оставшуюся жизнь.
      Она повернулась и села за клавиатуру, компьютер загудел, когда она включила его в сеть и сунула диск в двухдюймовую прорезь. Пробежавшись по клавиатуре, она сбросила швейную программу и настроила компьютер на поиск. Картер терпеливо ждал.
      - Сегодня утром забегала одна восточная девица, разыскивала тебя, Марджори Эшвуд говорила, не переставая играть клавишами компьютера. - Она репортер?
      - Ее зовут Трань Хо, и репортер - это слишком громко для нее сказано. Она проныра-профессионал.
      - Неужели? Я подумала, дело просто в том, что ты ей нравишься!
      - Ей нравится каждый, из кого есть что вытянуть. Она, думаю, переспала бы со мной, но не ради секса как такового, а для того, чтобы выудить из меня какую-нибудь информацию для своих статеек.
      - Знаю я подобных девиц! Они испытывают оргазм каждый раз, когда их ушей достигает очередная сплетня.
      Замечание Марджори не удивило Картера. Несмотря на внешность и замашки заботливой бабушки, Эшвуд имела здоровое молодое чувство юмора. Кроме того, она ведь работала в кино уже тридцать лет.
      - Она и меня пыталась раскрутить!
      - Ты, конечно же, не дала ей никакого повода для газетных сплетен.
      - Разумеется! - Эшвуд подняла на него возмущенный взгляд. - Мне скоро выходить на пенсию, и я не собираюсь ею рисковать, распространяя слухи, которые могут вывести на меня.
      Она наклонилась к экрану, всматриваясь в него поверх своих бифокальных очков.
      - Это интересно! - воскликнула она.
      - Что там? - он попытался взглянуть на экран через ее плечо.
      - Посмотри сам!
      Он уставился на экран, но понять ничего не смог.
      - Ты знаешь, я не разбираюсь в компьютерах, Марджори! Я вовсе не из тех актеров, которые хотят быть и режиссером, и продюсером, и осветителем, и оператором в одном лице. В технике я разбираюсь не больше герани.
      - А здесь и разбираться нечего! Содержание диска надежно защищено от постороннего любопытства. Система записи слишком сложна, и потому вряд ли на этом диске записана контрабандная копия какого-нибудь дешевого концерта. Мы имеем дело с записью важной информации.
      Она прошлась снова пальцами по клавишам. Слова и цифры заплясали на экране.
      - Что ты собираешься делать?
      - Попытаюсь разобраться в системе кода. Ага, вот мы и приехали! Код не так уж сложен, как я думала. Для новичка - быть может, но я-то ведь в этом деле не новичок!
      Картер забеспокоился.
      - Возможно, мы лезем, куда нам не следует совать нос!
      - Успокойся! Если бы здесь было что-нибудь действительно важное, ну, какая-нибудь правительственная или оборонная информация, мне не удалось бы так легко разгадать код. Но это также не имеет никакого отношения и к коммерческим программам. Посмотри-ка! - она торжествующе кивнула на экран. - Имя и адрес владельца диска! Вот, пожалуйста! Мы сделали хорошее дело! Здесь говорится о вознаграждении тому, кто найдет и вернет диск в случае его потери.
      Ее пальцы снова взвились над клавиатурой:
      - Что же это он так хочет вернуть себе назад? Картер положил руку на ее плечо:
      - Мы не имеем права, Марджори! Возможно, здесь что-нибудь очень личное: семейные дела, например, или налоговая информация... Мы же не знаем!
      - А разве тебе не любопытно узнать?
      - Не очень!
      - Вознаграждение - тысяча долларов! - она постучала пальцем по экрану. - Он живет в Джорджии. Не далеко! Я не знаю, правда, где находится Брансуик, но можно же отыскать по карте. Давай-ка, Картер, вместе съездим и разделим вознаграждение пополам.
      - Мне не нужны эти деньги, Марджори, - он глядел на нее с улыбкой.
      Ее предложение разделить вознаграждение говорило о том, что голливудские нравы мало повлияли на Марджори Эшвуд.
      - Я, конечно, не стану настаивать, чтобы ты взял себе деньги, но я была бы рада, если бы ты составил мне компанию. Мы могли бы поделить время за рулем, если ты не хочешь делить вознаграждение. Решайся, дорогой! Я буду постоянно высовываться из окна машины, чтобы все думали, что ты мой жиголо. Доставь удовольствие старой девушке! Завтра воскресенье! Я уверена, до понедельника мы работать не начнем.
      - Нафуд говорил, нам следует поторопиться, - лениво ответил Картер.
      - Ага, и первое, что он сделал, это спросил у актеров их мнение насчет даты отъезда. Спустись на землю, красавчик! - сказала грубо Эшвуд.
      Картер размышлял. Его первой мыслью было, что, несмотря на разницу в возрасте, Мардж пытается соблазнить его и, стало быть, их профессиональные отношения под угрозой. Но тут же он осознал нелепость подозрений. Если бы Марджори Эшвуд этого хотела б, она бы поставила вопрос прямо и гораздо раньше.
      - Давай-ка прежде всего отыщем на карте это место, - сказал он,
      - Ты решился? Великолепно!
      Она, вынув диск, включила основную программу и атлас адресов. По почтовому индексу компьютер отыскал Брансуик.
      - Побережье Южной Джорджии! Не так уж близко! - прокомментировал Картер. - Немного дальше на юг, и ты уже во Флориде!
      - По мне, так это совсем не плохо. Я давно мечтала прокатиться по южным штатам. Никогда не приходилось прежде бывать в тех краях, - она одарила его улыбкой с хитрецой. - Я не столь уж много путешествовала, в отличие от некоторых.
      - Забавно, но только сейчас мне пришла в голову мысль, что на самом деле я не видел тех мест, где снимались фильмы.
      - Ну так ты едешь? Мы составим с тобой интересную парочку! Наше появление будет вышибать всех встречных местных жителей из колеи.
      Картер решил, что, действительно, не так уж плохо избавиться на некоторое время от гнетущей атмосферы съемок, увидеть новые места, встретить новых людей... У Тимстеров, у которых он обычно околачивался по воскресеньям, были свои планы на ближайший уикэнд. Кроме того, он неоднократно слышал о небывалых красотах южного побережья Джорджии.
      - Почему бы и нет? - он застегнул пуговицы своего плаща. - Я возьму напрокат машину.
      - Это тебе, пожалуй, можно доверить, - удовлетворенно сказала Марджори Эшвуд.
      Глава 3
      На пути к южному побережью они держались 95-ой дороги, затем севернее саванны, свернули на федеральную 16-ую, откуда пролегал прямой путь на юг.
      Городок Брансулик утопал в густой зелени, что всегда несказанно восхищало всех прибывших из Южной Калифорнии. Повсюду возносили к небу свои кроны сосны, за исключением восточной части города, где заросшие тростником протоки отделяли побережье от живописной цепочки островков.
      Адрес привел их всего лишь навсего к небольшой колонии частных почтовых ящиков, но настойчивость Эшвуд и безудержность улыбки Картера помогли им выведать у сотрудника почтовой службы местопроживание владельца диска. Неохотно тот назвал его.
      Эшвуд заметила совершенно справедливо:
      - Мы же не можем требовать вознаграждение у почтового ящика!
      Владелец диска жил на одном из небольших островов, который располагался невдалеке от более крупного острова Сент-Саймон. Пользуясь дорожными указателями, они ехали сначала по оживленному шоссе, затем по массивной дамбе, потом мимо котеджей и торговых центров, пока не оставили, в конце концов, позади себя дамбу поменьше, оказавшись совершенно неожиданно на великолепной аллее, обсаженной громадинами-дубами.
      Улочки, носящие названия цветов, птиц и животных пролегали перпендикулярно как к материку, так и к Атлантическому океану. Дома отличались разнообразием стилей. Можно было увидеть особняки, построенные в фермерском стиле пятидесятых, то тут, то там были разбросаны кастильские здания и бетонные крепости, украшенные в стиле Баухаус.
      На улочке Робин-лейн стояло только четыре дома. Последний из них, сплошь кирпич и стекло, смотрел на Атлантику. Подъездной путь к нему преграждали мрачные кованые ворота. Уж насколько мало Картер разбирался в подобных делах, но и он видел, что дом бездарно спроектирован и еще хуже исполнен.
      - Неплохой домишко, - прокомментировал Картер, уничтожая его скромной похвалой.
      - В Беверли-Хиллз он сошел бы за будку смотрителя, а здесь он, наверное, считается верхом совершенства, - проворчала Эшвуд.
      Переговорное устройство располагалось на столбе справа от ворот. Эшвуд опустила оконное стекло, высунулась из машины и взяла трубку. После недолгой паузы ответил мужской голос.
      - Кто это? - владелец голоса говорил немного в нос и растягивал слова, что выдавало в нем скорее уроженца Новой Англии, чем этих мест.
      - Меня зовут Эшвуд. Со мной мой друг, и у меня к вам есть один вопрос. Не были ли вы случайно на днях в районе Мейкона?
      Последовала пауза.
      - Кто вы такие, и что вы хотите? Я очень...
      - ...занят, - закончила за него Эшвуд. - Я знаю, все мужчины всегда очень заняты. Но ответьте на мой вопрос.
      Не были ли вы недавно на съемочной площадке и ничего ли вы не потеряли?
      На этот раз паузы не было.
      - Вы нашли?
      - А что вы потеряли?
      - Небольшой диск с записью некоторой информации, - нетерпеливо ответил голос. - Очевидно, вы его нашли, потому что иначе вы не разыскали бы меня. Подождите секунду.
      Бестелесный голос сменился жужжанием скрытого мотора, и тяжелые ворота разъехались в стороны.
      - Припаркуйтесь у главного входа, пожалуйста, я вас встречу.
      - Не спешите, - попросила Эшвуд. - Я хочу увериться, что именно вы владелец диска, а не привратник, нанятый присматривать за домом. Ваше имя... - она помедлила, вспоминая, - Брайтон Фивик?
      - Февик! - отрезал голос. - Февик, а не Фивик! Когда Картер подогнал машину к главному входу, по лестнице быстро и легко сбежал Февик. Двигался он с изяществом, неожиданным при его полноте. У него были светлые волосы, карие глаза, а внешность и манеры - взрослого ребенка. Вопреки ожиданиям Картера, он был довольно молод, самое большее, тридцать лет.
      - Я очень вам благодарен!
      "Определенно, он из Новой Англии", - подумал Картер. Все же он был неплохим актером и слету улавливал любой акцент.
      - Я некоторое время работал с этим диском и, надо же, потерял его! Пожалуйста, заходите.
      - Должно быть, этот диск для вас - большая ценность! - сказала Эшвуд. А Картеру она шепнула:
      - Стал бы он иначе повсюду его таскать с собой! Надо будет взять с него две тысячи!
      - Марджори! - укоризненно покачал головой Картер. Он ожидал увидеть прислугу, но в доме не было никаких признаков жизни, когда Февик вел их через весь дом в свой кабинет, который также служил ему библиотекой.
      - Глупо было с моей стороны, - сказал хозяин дома, - носить диск с собой.
      - Действительно, - Эшвуд сделала вид, что разглядывает книги на полках:
      - Вы, очевидно, знакомы с работой системы, раз вы проникли в нее достаточно глубоко, чтобы узнать мое имя и мой адрес.
      - Мне, действительно, приходится работать с записями визуальной информации, - неопределенно ответила Эшвуд, а про себя подумала: "Он выглядит так же глупо как снеговик, занимающийся серфингом. Только он розоват, вместо того чтобы быть белым, и ему не хватает угольков вместо глаз и морковки во рту, и он не ходит в перевалку, как можно было бы ожидать от снеговика, он покрывает расстояние, как чемпион по спортивной ходьбе".
      В отличие от своей спутницы Картер нашел комнату очаровательной. Ему только однажды случилось в жизни видеть большее, чем здесь, собрание книг в частной библиотеке. Это было в доме главного продюсера, когда решался вопрос, приглашать ли Картера на роль. Каждая книга в том собрании выглядела совершенно новой, вероятно, потому, что пальцы людей не касались ее с тех пор, как она покинула переплетный цех. Книги же Февика, напротив, всем своим видом говорили о том, что их не раз тщательно перечитывали. Они стояли на полках неровно, некоторые даже лежали горизонтально.
      Огромный старинный стол занимал угол у окна, которое выходило на песчаные дюны и солончаки. Гнутые ножки и края стола украшала позолота. Поодаль располагались еще два стола. Столешница одного из них была наклонена под углом и завалена листами бумаги. Она подсвечивалась изнутри. Другой стол служил пристанищем для дюжины широких мелких ящиков, подобных тем, которые можно увидеть в офисе профессионального картографа.
      Скульптуры и старинные предметы были расставлены по всей комнате: на полках, пьедесталах и просто на покрытом ковром полу. Картер вдруг увидел, что стоит около нелепой человеческой фигуры, грубо высеченной из черного дерева. Она была украшена перьями и разноцветными бусами. Картеру показалось, что ее глаза, сделанные из раковин каури, следят за ним, куда бы он ни пошел. Он решил, что кусок янтаря величиной с кулак, лежащий на столе, гораздо привлекательнее статуи, несмотря на дюжину насекомых, замурованных в нем.
      Янтарь лежал рядом с небольшой скульптурой, которая явно была подлинником, а не копией. Художник изобразил ласки обнаженной женщины и лебедя в такой момент, что трудно было рассчитывать увидеть когда-либо изображение этой скульптуры по каналу Диснея.
      - Сколько книг! - Эшвуд огляделась. - И вы их все прочитали?
      - По крайней мере, некоторую часть, - весело ответил Февик.
      Картер отвернулся от стола:
      - Вы не станете возражать, если я спрошу, каким бизнесом вы занимаетесь? Февик просиял:
      - Самым лучшим, какой только есть на свете! Глухой булькающий звук исторгся из его горла, и поскольку Февик не выказывал признаков горя, этот звук мог означать только смех. - Мои родители богаты до неприличия, принялся рассказывать Февик. - Они болезненно самолюбивы, страшно умны и до смерти скучны. Поэтому, как только я получил наследство от деда с бабкой, которые были еще богаче и еще скучнее, не тратя времени, я тотчас же покинул семейный особняк и обосновался на этом острове.
      - А где находится дом ваших родителей? - спросила Эшвуд.
      - В Бостоне. Вы бывали в Бостоне, мистер...
      - Джейсон Картер. Я из штата Миннесота. Городок, в котором я родился, находится в пятидесяти милях к западу от Миннеаполиса. Он называется...
      - Ужасно интересно, - поспешно перебил Февик, и когда он улыбнулся, до актера дошло, что его грубость не была преднамеренной, по крайней мере, Февик был прям и честен ничуть не менее исполнительного продюсера или, скажем, убийцы с топором.
      - Не будете ли вы так добры вернуть мне мою собственность? - попросил он.
      Эшвуд вынула из своей сумочки аккуратно обернутый бумагой диск и передала его Февику, который нежно взял диск за края и с чувством выразил ей свою признательность.
      - Почему он столь значим для вас? - спросила Эшвуд, и в чем в чем, а в чувстве такта заподозрить ее Февику стало уже невозможно.
      Вместо ответа от открыл сбоку выдвижной ящик. Диск скользнул в пустой паз и успокоился рядом с дюжиной себе подобных дисков. Картер понял, объем информации, хранящейся в этом ящике огромен.
      - В диске, кажется, было сказано что-то о вознаграждении, многозначительно произнесла Эшвуд. Февик закрыл ящик.
      - Старая информация! Мне данным давно следовало бы ее стереть.
      Выражение лица Эшвуд изменилось, и она взяла тон, который испугал Картера. Она перестала быть доброй старой гардеробщицей Мардж.
      - Старая информация? Вы держали в руках эту вещицу, как будто она вот-вот растает, а теперь говорите, старая информация?
      И немного мягче она добавила:
      - Неужели вы способны обманывать старую леди?
      - Ну хорошо, - вздохнул Февик. - Чтобы вы не считали, что вляпались в глупую историю, я дам вам... сто долларов.
      - В записи на диске вы обещали тысячу!
      - Двести!
      Большой рыжий кот вдруг появился на столе. Картер решил, что все это время разговора он спал под столом. Кот потерся о ногу Февика, и его хозяин протянул руку и погладил кота по спине. Полузакрытые персидские глаза кота изучали посетителей.
      - Это мой Мо, - хозяин был счастлив появлению кота, Картер видел это.
      - Девятьсот! - сказала Эшвуд.
      - Триста, - Февик продолжал ласково гладить кота. - Вот мой лучший друг! Вы не находите, что коты гораздо симпатичнее людей?
      Он окинул взглядом неподвижную Эшвуд.
      - Я не Мо, и у меня нет времени, чтобы тратить его на пустяки, сказал он. - Пятьсот.
      - Ладно, пусть будет так, - согласилась Мардж. Рот Февика был маленьким. Его улыбка утонула в толстых щеках. Усевшись за стол, он выписал чек и поднялся, чтобы отдать его Эшвуд. Та с опаской смотрела на чек.
      - А с чего я могу быть уверена, что вы не приостановите платежи по этому чеку, как только мы окажемся за дверью?
      Февик восторженно захлопал в ладоши:
      - Какой восхитительный цинизм! Мадам, я мог бы вам вообще ничего не заплатить, но из доброты я даю вам пятьсот долларов, ценя ваше время, затраченное на поездку.
      - У меня такое впечатление, что в вашей душе больше гнилья, чем доброты.
      Февик поджал свои маленькие до нелепости губы:
      - Вы только что изволили оскорбить меня!
      - Я вас изволила оскорбить? - удивилась Эшвуд обороту речи. - Поменьше смотрите плохое кино и поскорей выбирайтесь из этого мавзолея в реальную жизнь!
      - Марджори! - попытался остановить ее Картер.
      - Не беспокойтесь, все в порядке, мистер Картер, - заверил его Февик. - Мне не привыкать к тому, что и моя внешность, и моя речь вызывают у людей насмешки. Но теперь, прошу вас, вы оба сделайте, пожалуйста, мне большое одолжение, покиньте мой дом.
      - Так ли уж нужно было тебе его оскорблять, Марджори? - Картер сел за руль взятой напрокат машины и включил зажигание.
      - Вовсе нет! Но разве это было не забавно? Этот сукин сын обещал тысячу долларов в качестве вознаграждения и надул! Каково, а? - она вынула чек. - Я готова была смять его и бросить ему в лицо, но, к счастью, вовремя опомнилась.
      Она уронила чек обратно в сумочку.
      - Эй, а почему бы нам не поехать через Валдосту? У нас еще есть время, - предложила она.
      - Ну не знаю, звучит заманчиво.
      Как только тяжелые ворота из кованого железа закрылись, толстяк, стоявший у окна на втором этаже, опустил придерживаемую рукой штору и возвратился к позолоченному столу. Усевшись, Брайтон Февик открыл ящик и осторожно достал блудный диск, который плавно скользнул в прорезь компьютера, появившегося из глубин стола, когда Февик нажал на кнопку. После сложных манипуляций с ключевыми словами экран наполнился драгоценными сведениями, хранившимися на диске, и Февик убедился, что информация осталась неповрежденной. Он позволил себе расслабиться.
      Он работал над своим исследованием в университетской библиотеке штата Джорджия, когда один из знакомых предложил ему принять участие в экскурсии на съемочную площадку, и то, что он позволил уговорить себя, чуть было не обернулось для него катастрофой. Месяцы работы, горы прочитанных книг и множество изученных карт, все бы пошло прахом, если бы не корыстные побуждения этих простачков, нашедших диск.
      Теперь его работа перейдет в новую стадию. Настало время провести последние приготовления. Он, конечно, сумел бы пережить утрату диска, но она продлила бы его работу еще на месяцы, а после стольких лет каторжного труда, любая задержка была для него мучительна.
      Скоро весь мир узнает о его достижениях и замрет в благоговении перед его именем. Особено же его родители! Они его едва удостаивают редким словом с тех самых пор, как он, будучи студентом предпоследнего курса, объявил о своем намерении заняться исследовательской работой вместо того, чтобы продолжить семейный бизнес.
      Он гладил кота и слушал его довольное урчание. Своим решением он был обязан Мо, который однажды случайно сбросил книгу с полки в библиотеке его отца. Эта книга заинтересовала тогда еще совсем молодого Брайтона и полностью изменила его жизнь. Прежде он был посредственным студентом, но в связи с открывшимися перспективами стал очень прилежным и набросился на учебу.
      Его не беспокоило тогда то обстоятельство, что родители не одобряли его занятий. Их отношение к своему единственному сыну было безразличным. Они растили его как какого-то породистого пса, за которого им пришлось переплатить. Они редко беседовали с ним, и он ловил на себе их взгляды смутного разочарования.
      Все изменится, когда он закончит свою работу! Им ничего не останется, как признать серьезность его научных достижений и восхититься им, потому что им восхитятся и его достижения признают все их высокомерные друзья из самых высоких кругов общества.
      Он улыбнулся коту еще и еще раз, в душе благодаря Мо за тот счастливый случай, изменивший его жизнь.
      Студентом Февик часто встречал бродячих котов в Кампусе, но только этот привязался к нему сразу же после первой встречи. С тех самых пор они были неразлучны.
      Мы оба изгои, думал Февик, и мы оба принадлежим друг другу. Он вытащил одну из книг, стопкой лежавших на столе, и стал сличать ее содержание с тем, что было записано на диске. Совсем скоро его родители не смогут больше пренебрегать своим сыном! Они будут вынуждены признать его правоту и то, что они в отношении его глубоко заблуждались. Его репутация с каждым днем будет утверждаться, слава расти и расти, и родители сменят гнев и разочарование на восхищение своим сыном и гордость за него. Его надменный отец, в конце концов, признает, что не так уж плохо иметь в семье знаменитого археолога.
      Ренегат был вполне доволен. Другой бы начал проявлять бурные признаки беспокойства, если б его так долго вынашиваемые планы оказались настолько близки к осуществлению, но этот держал себя в руках. Его ощущение времени было иным, чем у других заурядных существ, не лишенных разума.
      Нельзя сказать, что игра не приносила Ренегату удовольствие. Наоборот, именно она придавала смысл его существованию, и если бы не она, он давно бы умер от невыносимой скуки.
      События игры развивались пока согласно его плану, несмотря на присутствие Наблюдателя. Ее тщетные попытки засечь его и положить конец его деятельности только добавляли остроту в игру. Ничто не помешает ему получить свое маленькое удовольствие. Скуку можно унять, только привнося в схему развития неожиданные аномалии, и если при этом погибнут миллионы существ, что ж, это игра, зато он сможет испытать острые ощущения. Он страстно предвкушал кульминацию затеянной им игры.
      Однажды, лениво скользя сквозь грани бытия, он наткнулся на уникальную возможность внести беспорядок в мерный ход вещей и немедленно ухватился за нее. Наблюдатель не так уж давно ощутила его присутствие. Ее последующие попытки выйти на него стали для него источником истинного наслаждения.
      Все это время он был терпелив и должен оставаться терпеливым. Конечно, всегда существовала возможность вмешательства наделенных разумом коренных существ этого мира, но он был уверен, что сумеет справиться с ними, не раскрывая себя. Эти существа были забавны и не очень-то восприимчивы. Они даже не подозревали о его существовании, как, впрочем, не подозревали и о существовании Наблюдателя, потому что были всецело заняты собой.
      Он потратил столько времени и приложил столько сил, чтобы все случилось именно так, как ему однажды захотелось, что теперь уже ничто не остановит его.
      Ключ к дестабилизации в этом районе Вселенной дал ему сардонический космос, и он постарается воспользоваться им в полной мере. Если достаточно умно применить его, этот ключ обеспечит ему силу, обладая которой, он сможет бросить вызов стабильности еще где-нибудь, и тем самым он вначале значительно осложнит работу Наблюдателя, чтобы затем свести ее вовсе на нет. Жаль только, что никто из других Шихараранетов не разделяет его страсти к хаосу и разрушению. Но приверженность к порядку и эволюции вызывает у него тошноту. Только он один может внести диссонанс в этот мир, и он сделает это обязательно! Ничего, если ему придется начать с малого.
      Глава 4
      Кто-то похлопал довольно сильно его по спине, но Картер не удивился. Годы, проведенные им в кинобизнесе, отучили его возмущаться навязчивостью окружающих. Но на этот раз, обернувшись, он был поражен.
      Он увидел расплывшееся в улыбке лицо Марджори Эшвуд, в руке она не очень крепко держала бокал, причем не того дешевого шампанского, которое продюсеры великодушно поставили для отвальной вечеринки, а крепкого брэнди цвета жареных желудей. Она не была пьяна. Она была счастлива.
      - Привет, красавчик!
      - Привет, Марджори!
      Она подмигнула ему, как заговорщица:
      - А я знаю одну тайну! Хочешь, расскажу?
      - Стоит ли, Мардж? - осторожно ответил он, ни малейшего представления не имея, к чему она клонит.
      Будь она помоложе, все было бы ясно, но он уже знал, на что способна, а на что нет хозяйка гардеробной.
      - Эй! - недовольство послышалось в голосе, достигшем его ушей сквозь гвалт вечеринки, и он вынужден был повернуться к своей прежней собеседнице, одной из актрис, игравших в фильме бесчисленное множество южных красоток второго плана.
      Несмотря на то, что в ее бокале было шампанское, она казалась гораздо пьянее Эшвуд. Прекрасные глаза недовольно блестели, бедра раскачивались, но не для выразительности, ее тело не нуждалось в дополнительных средствах, чтобы подчеркнуть достоинство фигуры.
      Картер терпеливо наблюдал. Когда она заговорила, ее речь оказалась не тверже походки.
      - Давай, отделывайся от этой старой перечницы, Джейс, и пошли, - она взяла его за руку.
      - Не сейчас, Китти, - он освободил руку.
      Китти сдвинула брови:
      - Не говори мне, что ты предпочитаешь пойти с этой...
      - Я не хочу никуда ни с кем идти, - отрезал Картер. - Я ужасно устал, а завтра мне улетать. Она предприняла последнюю попытку:
      - Ты выспишься в самолете, а здесь на вечеринке ты все равно не будешь спать!
      - Я вообще не люблю вечеринки, - он улыбнулся извиняющейся улыбкой и пошел прочь.
      Ее нетрезвые слова, сказанные ему вслед, поглотил шум веселившейся толпы.
      Эшвуд перехватила его в противоположном от бара конце зала. Благодарю тебя за спасение, - сказал он ей.
      Она отхлебнула глоток из своего бокала.
      - Ребята твоего возраста расценили бы это как вмешательство, а не спасение.
      - Возможно, но я чертовски устал от томных взглядов женщин.
      - Бедный мальчик! - она потрепала его по щеке, для чего ей пришлось встать на цыпочки. - Жизнь так жестоко обходится с тобой!
      - Тебе вовсе не обязательно опекать меня, - проворчал Картер. - Я не говорил, что не нравлюсь самому себе. Я только хочу сказать, что подобные вещи надоедают, когда приходится сталкиваться с ними изо дня в день.
      - Так ты хочешь узнать мою тайну?
      - Что же это за тайна, Марджори?
      - Тогда нам нужно пойти в мой трейлер!
      - Я же только что поблагодарил тебя за одно удачное избавление!
      - Речь не об этом, красавчик! Не то, чтобы я была против. Ты красив и молод. Но уверяю тебя, я не это имею в виду.
      - А впрочем, почему бы и нет? Это же старая, как мир, история! ответил Картер.
      Они вышли из зала во двор беспорядочно разбросанного пригородного мотеля, в котором остановилась съемочная группа. Он последовал за ней по бетонному тротуару, мимо бассейна, вверх по лестнице, и пока его спутница возилась с ключом, он продолжал сомневаться, действительно ли она не имела в виду секс. Он беспокойно огляделся в поисках Трань Хо. Ее появление было бы сейчас совсем некстати.
      Комната Мардж была убрана. Два битком набитых чемодана лежали открытыми на кровати. На маленьком, заставленном коробочками столике покоился компьютер хозяйки гардеробной. Она села и включила его. На экране замелькали слова и цифры, сопровождаемые рисунками и картами.
      - Ну вот, - сказала Эшвуд. - Вот мой секрет.
      - Слишком быстро, я не успел ничего прочесть.
      Она подняла на него глаза:
      - Разве ты забыл про диск, который мы вернули его владельцу на прошлой неделе? Если за его возвращение предлагается большое вознаграждение, неужели тебе не любопытно узнать его содержание?
      Он мог бы догадаться и раньше!
      - Марджори, ты же не скажешь мне сейчас, что сняла с него копию!
      - Только из предусмотрительности! Не смотри на меня так, красавчик!Я бы могла оставить себе оригинал, но не сделала этого. Неужели тебе на самом деле не интересно знать, что же на том диске было записано?
      - Нет, не интересно! - он сделал движение, показывая, что собирается уходить.
      - Ну если ты спрашиваешь, - она хитро прищурила один глаз, - то я скажу. В общем, это карта местности, где спрятаны сокровища.
      Он остановился.
      - Ты начиталась дешевых сценариев?
      - А ты считаешь, что сокровища существуют только в сценариях?
      - Да объясни ты толком, о каких сокровищах идет речь!
      Она взглянула на экран.
      - Здесь не сказано прямо, где лежат сокровища, но информацию этого диска можно считать руководством к действию, - она широко улыбнулась. - И я собираюсь найти их!
      Он уставился на нее.
      - А как же твоя работа?
      - Следующую картину, на участие в съемках которой я подписала контракт, начнут снимать через шесть месяцев. А я как раз планировала устроить себе каникулы.
      Не удержавшись, он спросил:
      - А где эти сокровища? Где-нибудь в море у здешнего побережья?
      Как каждый, кто хоть иногда смотрит телевизор, он знал о сокровищах испанских галлеонов, поднятых на поверхность у южного побережья Флориды.
      - Нет, речь идет не о побережье Флориды. Речь идет о Южной Америке, о Перу.
      Картер на секунду задумался.
      - Ты же не собираешься туда ехать? Там полным полно перевозящих наркотики контрабандистов и партизанов-маоистов, которые верят, что Сталин был величайшим из либералов.
      - Послушай меня, сынок, - она заговорила голосом, который не так уж давно он слышал в кабинете Брайтона Февика, - обо мне ты почти ничего не знаешь. Для тебя я старушка Мардж, женщина, которая штопает твои жокейские штаны. Но до того, как я принялась шить, я занималась кой-какими совсем другими вещами, и я могу позаботиться о себе и сейчас.
      - Даже так? Чем же ты этаким занималась, что настолько уверена в себе?
      Она резко встала, давая понять, что и без того сказала слишком много.
      - Могу только сказать, что я, действительно, много в жизни путешествовала и знаю, что это такое. А с тобой я говорила о сокровищах только потому, что считала, ты заслужил это. Ведь тот диск нашел ты. Теперь же иди на свою вечеринку! - она небрежно махнула рукой в сторону двери.
      Он не шевельнулся.
      - Мой следующий фильм, если я решусь подписать тот контракт, тоже начнут снимать нескоро, а снимать его будут как раз в Южной Америке, где-то на Амазонке. Не знаешь, Манаус - это далеко от Перу?
      - Не очень, - она сделала удивленное лицо и постучала пальцем по экрану. - Там, куда я еду, не будет кондиционеров и услужливых официантов, готовых в любой момент подать тебе напиток со льдом, а будут гостиницы с клопами.
      - Что ж! Это станет для меня чем-то вроде подготовки к новым съемкам, - сказал Картер.
      - Что станет подготовкой? - поинтересовалась Эшвуд.
      - Моя поездка с тобой. Ты же, если серьезно, не думаешь отправиться в подобное путешествие одна?
      - Напротив, это как раз то, что я думаю.
      - Я мог бы поехать с тобой, Маридж! Впрочем... В Нью-Йорке собираются ставить одну пьесу Ибсена, я хотел бы получить в ней главную роль, и если я ее получу, я буду связан по рукам и ногам до следующих съемок. Но если я ее не получу... Как мне тебя найти?
      Она вырвала листок из блокнота и нацарапала номер.
      - Вот номер моего домашнего телефона. Я живу в Долине. Но дожидаться тебя, предупреждаю, я не собираюсь.
      Он положил листок в карман.
      - Я думаю, ты сумасшедшая. Смешно даже думать, чтобы отправиться за сокровищами одной!
      - А я думаю, что те, кто не знает цену риска, сумасшедшие самые настоящие! Мне пятьдесят три года. Кто я такая? Неужели я должна беречь себя для конкурса Пожилая Мисс Америка? Давай, езжай к своему Ибсену, а я сама побеспокоюсь о себе!
      - Ты хорошая женщина, Мардж, и мне ненавистна мысль, что я хоть каким-то образом могу оказаться причастным к тому, что причинит тебе боль.
      - Спасибо на добром слове, сынок, - она проводила его до двери, - но я не из тех, кто позволяет причинить себе боль.
      Роль он не получил. Он читал не хуже других актеров, принимавших участие в прослушивании, но продюсеры оказались из того продюсерского подвида, который интересуется рецензиями больше, чем кассовыми сборами. Они бесповоротно решили, что назначенье Джейсона Картера на роль терзаемого душевными муками интеллектуала станет для культуры страны слишком большим испытанием, и этот неоправданный риск они не готовы были на себя взять.
      В тот же день он поднял телефонную трубку и набрал номер, нацарапанный на листке рукой Марджори Эшвуд. Он был крайне озадачен, когда обнаружил, что номер отключен. Но каково же было его удивление, когда он выяснил, что номер был отключен давным-давно. Это могло означать только одно - Марджори Эшвуд намеренно подсунула ему ложный телефонный номер. Он был настолько зол, что решил обзвонить весь Лос-Анджелес, но разыскать ее делового агента.
      Когда он, наконец, на него вышел, тот не выразил большого желания помочь ему связаться с Мардж.
      - Я в который раз вам говорю, - вкрадчиво упрашивал Картер, - она сама просила меня позвонить ей.
      - Но мне она не поручала передавать вам ее телефонный номер! - человек на другом конце провода колебался. - Давайте сделаем так: я сам ей позвоню и сообщу о вашей просьбе.
      - Я не могу терять время! Послушайте, мы вместе с ней работали на съемках последней картины, в которой я играл главную роль, - настаивал Картер, подпуская в голос мольбу.
      - Одну минутку, ваше имя Джейсон Картер? Я знаю вас. Прошлым летом фильм с вашим участием был хитом в Старом Свете. Как же он назывался? Ах, да, "Сила каленой стали".
      Картер поморщился. Его знают по этой дряни, не по Ибсену.
      - Конечно, я вас знаю! - в первый раз за время разговора агент Эшвуд выказал интерес. - Вы играли того парня, что в конце фильма врезается на патрульной машине в грузовик, груженый химикатами.
      - Я хочу сделать Мардж сюрприз, - Картер старался говорить как можно убедительнее. - Сейчас я в Нью-Йорке, но хочу за несколько дней уведомить ее о своем приезде.
      - К чему тогда такая спешка? - агент снова насторожился.
      - По-моему, у меня для нее наклевывается кой-какая работенка.
      - Вы что, меня за дурака держите? - последовал ответ с того конца провода. - Актер только тогда интересу ется гардеробщицей, когда ему штаны жмут в паху.
      - Ну хорошо, просто мы с ней неплохо поладили на съемках последнего фильма и... В конце концов, если вы не хотите дать мне ее номер, забудем этот разговор.
      - Не вешайте трубку! - агента Марджори Эшвуд раздирали противоречивые чувства. - Ну ладно, если вы хотите всего лишь навсего побеседовать с ней...
      - Это все, что мне нужно!
      - Хорошо, только не говорите ей, что это я дал вам ее номер, хоть я и поступлю так исключительно в ее интересах.
      - Разумеется! Нет проблем! - уверил его Картер. Закончив этот разговор, он тут же набрал номер одной известной ему службы, где по номеру телефона Эшвуд отыскали ее адрес.
      На следующий день он был уже в Лос-Анджелесе. Он ненадолго заехал домой, выкатил свой "Корветт" и спустился в Долину, район у подножия холма, где деревья росли быстрее цен на недвижимость.
      Стоило предпринять все эти усилия, хотя бы для того, чтобы полюбоваться тем изумлением, что появилось на лице Эшвуд, когда она увидела Картера. Но она быстро оправилась.
      - Привет, красавчик!
      - Можно войти?
      - Конечно же, почему нет?
      Старый дом был обставлен набивной мебелью, повсюду виднелись скромные безделушки. Когда она повела его в зал, они прошли мимо маленькой комнатки, сплошь увешанной фотографиями актеров и актрис, которым ей когда-либо приходилось шить костюмы.
      - Как же ты меня нашел? - она села в огромное кресло цвета спелой вишни.
      - Я не так глуп, как кажусь.
      - Полагаю!
      - Я-то думал, Марджори, ты давно уже в Южной Америке!
      Она тряхнула головой:
      - Вряд ли мне удастся уехать раньше следующей недели. Я же собираюсь не на уикэнд в Ла-Йоллу! Нужно тщательно подготовиться к поездке.
      - Я еду с тобой, - Картер присел на край кушетки.
      - Что-то не припомню, чтобы я тебя приглашала! - она окинула его тяжелым взглядом. - Конечно, болтаясь поблизости, ты снизил бы вероятность того, что я окажусь жертвой грабителей, но ты же можешь стать для меня и обузой. Ты такой баловень, красавчик!
      - Вовсе я не баловень! - он разозлился. - Я постараюсь рассматривать все лишения путешествия как удовольствия.
      - Не знаю, - она сомневалась. - Там у тебя не будет возможности пользоваться кредитными карточками, а хорошие манеры и твоя популярность не спасут тебя в переделках, и еще тебе потребуется крепкий желудок.
      - Ты хочешь сказать, что ты умеешь переносить лишения, а я нет?
      - Ладно, - решилась Эшвуд. - Я беру тебя с собой. Ты умудрился разыскать меня, и это говорит о твоей находчивости. Но имей в виду, может случиться, мы ничего не отыщем! Ну а если ты едешь, то подготовкой вещей займись сам, у меня есть дела поважнее: самолет компании "Вариг" совершает из Лос-Анджелеса только один рейс в неделю. Я не хочу его пропустить. Мы вылетаем в ближайшее воскресенье.
      Во время долгого перелета она поднатаскивала его в географии Южной Америки, показывала карты и разъясняла те сведения, что она обнаружила на скопированном диске. Картер никогда не был силен в географии, и большинство названий мало что ему говорило, лишь название одного маленького городка Перу показалось ему знакомым.
      - Фитцкарральд? Герцог снял фильм о некоем малом по имени Фитцкарральд. В фильме была занята Кински. Большая часть съемок проходила на местности в ужасных условиях. Я не знал, что существует городок с таким названием, я думал, это имя.
      - Нас ждут не киносъемки, а добраться нам предстоит туда, где нет даже таких маленьких городков, как Фитц карральд, - она очертила на карте огромную территорию. - Инфиерно Верде переводится с испанского как Зеленый Ад, - она ухмыльнулась. - У тебя еще есть шанс пересесть на обратный рейс, когда мы приземлимся.
      Глава 5
      Они ненадолго задержались в Лиме, ровно настолько, чтобы получить багаж и сесть на ближайший рейс до Куско компании Аэроперу.
      Их предварительно забронированные места здесь ни для кого ничего не значили, но Картер сказал несколько приятных слов девушке, составлявшей списки пассажиров, и служащий- пропустил их к самолету.
      Они летели на дряхлом Боинге-707, трясло который страшно, но, однако, от которого за время полета ничего не отвалилось. Посадка была мягче, чем можно было ожидать, принимая во внимание сильные встречные ветры над высокогорными плато. Покинув самолет, они вдохнули чистый, сильно разряженный воздух Анд. Снежные пики очерчивали линию горизонта.
      К полудню они совсем одурели от тошноты. В отеле им дали чай из коки, традиционного лекарства от высокогорной болезни, и уже через несколько часов они почувствовали себя настолько лучше, что даже пообедали.
      Однако, Картер с отвращением отворачивался от Эшвуд, с жадностью поглощавшей недожаренный кусок мяса, его тошнота еще не прошла окончательно. Она самодовольно улыбалась ему через стол.
      - Напомни-ка, что я правильно сделала, взяв тебя с собой!
      Он ответил ей слабой улыбкой.
      - Если ты хочешь поблевать, - продолжала она, - не стесняйся! Только дождись, пожалуйста, конца моей трапезы, хорошо?
      Насытившись, она отложила нож и вилку и поднялась:
      - Я иду наверх к себе и тебе советую сделать то же самое. Нужно выспаться, а завтра мы постараемся найти проводника, причем такого, который не стал бы водить нас кругами, чтобы набить себе цену и содрать с нас побольше.
      - Не хочу спать, мамуля! - захныкал Картер. Грубость уже готова была сорваться с губ Эшвуд, но она сдержалась:
      - Хорошо, сынок! Мир! Делай, что хочешь, но завтра, будь добр, постарайся проснуться с восходом солнца. И еще! Если ты думаешь, что сможешь раздавать тут автографы, то глубоко заблуждаешься. Тебя не знает здесь ни одна живая душа, тебе даже словом переброситься будет не с кем!
      Но она ошиблась. Полчаса спустя к его столику приблизилась женщина, которая не стала пялиться на него, глупо улыбаться и просить автограф, как это имели обыкновение делать его поклонницы, она без тени смущения оглядела его и, не спросив разрешения, села на стул, недавно покинутый Эшвуд.
      Целительный чай из коки сделал, наконец, свое доброе дело, и Картер с удовлетворением отметил, что исчезли последние признаки недомогания. Он поймал себя на том, что не знает, последовать ли разумному совету Эшвуд и отправиться спать или же дать событиям возможность развиваться так, как им заблагорассудится.
      Женщина была высокой, почти с него ростом. Она была выше любого в этом отеле. У нее были классические кастильские черты лица, черные глаза и черные волосы до плеч. Стройное тело и узкие бедра дополняли ее кастильскую внешность и подтверждали первое впечатление. Выражение ее лица являло собой приятную смесь детской простоты с искушенностью: двенадцатилетняя девочка в привлекательном теле взрослой амазонки.
      - Буэнос... добрый вечер, - отважился Картер. Его испанский находился в эмбриональном состоянии, но случилось так, что ему не потребовались лингвистические способности. Она бегло говорила по-английски с приятным испанским акцентом:
      - Меня зовут Франческа. Я живу здесь. - вы не отсюда. Вы гринго, североамериканец.
      - Да, это так, - он привык к женской прямоте
      - Вы турист?
      - Да.
      - Вы только что приехали? - женщина зажгла сигарету, Картер заметил, что все здесь курили. - Я не хочу совать нос не в свои дела и если вы не хотите, не отвечайте.
      Ее жесты и речь были резкими, торопливыми.
      - Я не шлюха, я просто люблю поговорить. Вы, должно быть, приехали посмотреть на развалины? Энергия в ней била через край.
      - Да, - ограничиться простыми "да" и "нет" Картеру оказалось легче, чем вставлять какие-либо замечания.
      - А я живу в Куско. Здесь мой дом. Чем вы занимаетесь?
      - Я актер. Она кивнула.
      - Когда я впервые увидела вас, я так и подумала, потому что вы очень красивы.
      - Спасибо, вы сами сногсшибательны! Улыбнувшись, она покачала головой.
      - Взаимное восхищение? Что ж! Это прекрасно! - она заметила перед собой пустую тарелку. - Вы здесь не один?
      - Со спутницей, - он не видел причины скрывать.
      - Понимаю, - она оглядела почти пустой зал. - Я часто наведываюсь сюда, чтобы поболтать с людьми. Куско - захолустный городок. Здесь живут или очень бедные люди или люди, которые думают, что они очень богаты. Богатые задирают нос и до того скучны, что хочется плакать. А туристы привозят с собой иной мир, мне с ними ужасно интересно. Я хожу по отелям и потому, что мне нужно совершенствовать мой английский.
      Картер решил, что она, действительно, непричастна к миру продажной любви. По крайней мере, за час непринужденной беседы Картер не заметил, чтобы она ждала момента, чтобы его или кого другого подцепить. Она не была обыкновенной болтливой ночной бабочкой.
      - У меня нет денег на путешествия, - говорила она, они пили то, что здесь преподносили как национальный кофе, - поэтому я много смотрю телевизор и читаю журналы, но больше всего мне нравится перекинуться парой слов с кем-нибудь, кто бывал в Париже, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе...
      Он взглянул на часы:
      - Тогда я надеюсь, что наша беседа была и приятной, и познавательной. Я был искренне рад познакомиться, Франческа.
      Франческа, однако, пропустила намек мимо ушей. Навалившись грудью на стол, она продолжала сыпать вопросы:
      - Расскажи мне, что ты собираешься делать в Куско? Конечно же, вы посетите Саксаюаман, да и здесь, в Куско, на Пласа де Армас столько чудесных зданий!
      - Не знаю, все решает моя спутница.
      - Я понимаю. А вы собираетесь наведаться в сельву?
      - Может быть, может быть, - неуверенно пробормотал Картер.
      - Нечего вам туда соваться! Это ужасное место! Вы попадете на завтрак к насекомым в качестве блюда, если змеи прежде не отправят вас на тот свет, - она развела руками. - Не понимаю я этих туристов! Мачу-Пикчу, Куско - это понятно, но стоит ли лететь черт знает откуда, чтобы попасть в пуэрто Мальдонадо и согнать с себя семь потов ради того, чтобы увидеть несколько южноамериканских пальм? Не сумасшествие ли это? У нас, местных, побольше здравого смысла, - она спокойно смотрела на него. - Лезут в сельву только те, кто делает это из-за денег: старатели, инженеры-нефтянники и браконьеры, но каждый из них предпочел бы избежать сельвы, будь у них другой выход, однако, для многих из них сельва - последний шанс. А кому взбредет в голову соваться туда без нужды?
      - Почему люди ходят в зоопарк? - Картер допил свой кофе. - Я, например, один из тех, кто любит понаблюдать за животными.
      Она пренебрежительно кивнула головой:
      - Животные в сельве не подставляют свои бока под любопытные взгляды туристов, они кусаются, убивают и пожирают. Послушайтесь-ка моего совета и отправляйтесь со своей спутницей лучше на развалины! Там безопаснее.
      Она встала, и он невольно повторил ее движение.
      - Может быть, еще как-нибудь встретимся, - сказала она. - Вы же не скоро съезжаете из этого отеля?
      - Насколько я знаю, нет.
      - Вы не станете возражать, если мы еще разок поболтаем? Я не хочу спать с вами, меня интересует только общение.
      Ее прямота показалась Картеру очаровательной.
      - Ну вот и хорошо! Однако, здесь в горах у меня кружится голова.
      - Конечно, я бы могла сделать так, что она закружилась бы у вас еще сильней, - она наградила его улыбкой, - но это я могу позволить себе в любое время. Гораздо труднее найти хорошего собеседника. Увидимся здесь завтра вечером снова?
      - Может быть. Спокойной ночи!
      - Буэнос ночес!
      Он проводил ее взглядом, когда она выходила из ресторана. То же самое проделали метродотель и единственный остававшийся в ресторане официант, как, впрочем, и дежурный клерк у входа. С ее красотой, ростом и королевской осанкой, она заставила бы обратить на себя внимание и на Манхэттэне, подумал Картер.
      Только что ему было легко и просто сидеть, пить кофе и слушать милую болтовню, как неожиданно вдруг он почувствовал, что страшно устал. Лифт поднял его до четвертого, последнего этажа, на котором находилась его комната. Телефон молчал. Никаких стуков в дверь. Он разделся, лег в постель, припомнил перелет из Лимы высокогорное недомогание, чай из коки и сразу же провалился в глубокий сон, и сновидений не было.
      Еще не совсем проснувшись, он ощутил, что в постели возле его ног кто-то беспокойно копошится. Тут он мгновенно проснулся, и фейерверком брызнуло у него в голове все, что он знал по телепередачам о дикой фауне Южной Америки: огромные змеи, ядовитые рептилии, пауки-птицееды и скорпионы, укус которых, как правило, ведет к летальному исходу, сменяя друг друга, быстрой чередой пронеслись перед его глазами, как будто он прокручивал на дисплее соответствующий раздел энциклопедии.
      Он яростно заморгал, чтобы согнать с себя последние остатки сна, и увидел у себя в ногах под одеялом неясный силуэт. Негромко выругавшись, он резко сел и подтянул колени к подбородку, затем кинул ноги на сторону и выпрыгнул из кровати, дико озираясь в поисках какого-нибудь предмета, который мог бы послужить ему оружием.
      Крепко схватив одной рукой стул, он с опаской приблизился к силуэту. Его глаза уже успели привыкнуть к темноте. Готовый в любой момент спастись в ванной комнате, свободной рукой он судорожно ухватился за одеяло и рванул его с постели.
      Четвероногая тень метнулась с простыни под туалетный столик, но Картер успел ее разглядеть. Он испустил долгий вздох облегчения и поставил стул на пол, испытывая чувство стыда за свой страх. Надев халат, он опустился на колени и заглянул под столик. Пара горящих глаз, не мигая, уставилась на него.
      Веришь ли, киска, - прошептал Картер, - ты напугала меня больше, чем я тебя. Давай-ка вылазь! - принялся он уговаривать.
      Из-под столика раздалось "мяу", и появилась изящная кошечка, вся в белых и черных пятнышках. Вначале она показалась ему котенком, но, внимательнее присмотревшись, он решил, что это взрослая кошка.
      Он положил ей руку на голову. Ее спина плавно заскользила под его пальцами. Кошка выгибала спину, урчала и не стала возражать, когда, сев в кресло, Картер посадил ее себе на колени. Она поспешила уютно свернуться калачиком. Почесывая у нее за ушком. Картер бросил взгляд на окно, выходившее на огороженную смотровую площадку.
      - Как же ты сюда пробралась? Через окно? На кошке не было ошейника, что не удивило Картера. В его представлениях такой захолустный городок отсталой страны, как Куско, должен был быть полон бродячих котов. Однако, он с удовольствием отметил, что кошка чиста, и при беглом осмотре паразитов в ее шерсти он не обнаружил. Наверное, блохам не нравится высокогорная местность, решил он.
      Нечего было и думать звонить администрации отеля. В лучшем случае кошку выкинут на улицу. А Картер очень любил животных. Лишь постоянные разъезды не позволяли ему завести себе четвероногого друга.
      Резкий стук в дверь и голос Эшвуд нарушили тишину спящего отеля:
      - Ты уже встал, дорогой?
      - Да, минутку, Марджори!
      Он поднялся с кресла и осторожно положил кошку на подушку. - Лежи тихо! - прошептал он и направился к двери.
      Эшвуд стояла в коридоре полностью одетая для того, чтобы тотчас же отправиться в город.
      - Как? Ты еще не готов? Так дело не пойдет!
      - Извини, меня сегодня ночью разбудили.
      - Кто посмел? Послушай, мне наплевать, чем и с кем ты тут занимаешься по ночам. Картер, но если уж ты связался со мной, то, будь добр, вставай каждое утро вовремя.
      - Ты права, здесь замешана женщина, - он улыбнулся. - Почему бы тебе не зайти и не пожелать ей доброго утра?
      - У меня нет ни малейшего желания встречаться с твоими...
      - Не стесняйся, Марджори! - он схватил ее за руку и затащил в комнату. Эшвуд огляделась.
      - Где же она?
      - В постели, где же еще! - по лицу Картера плыла широкая улыбка,
      Эшвуд, увидев кошку, не преминула процедить сквозь зубы:
      - Теперь тебе определенно придется спать стоя! Откуда она взялась?
      - Ни малейшего представления! Я подумал, может, забралась через окно?
      Он сел в изголовье кровати и принялся ласково ее гладить. Кошка зашевелилась, но решила не просыпаться или, по крайней мере, делала вид, что спит.
      - Она забралась под одеяло у меня в ногах, и скажу тебе, Марджори, я, выпрыгнув из постели, чуть было снова не оказался в Лиме, без помощи авиакомпании на этот раз.
      - Что же ты собираешься с ней делать? - она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. - Нам не нужно съезжать из отеля!
      - Я не выкину ее на улицу! - сказал Картер. - Но если я оставлю ее здесь, персонал отеля сделает это за меня. Я слышал, люди, которым нечего есть, случается, едят собак, а что едят здешние бедняки, я не знаю.
      - Что же тебе остается? Взять ее с собой? - она вложила в свои слова как можно больше сарказма.
      - Почему бы и нет? - ответ Картера прозвучал так, как будто эта мысль пришла ему в голову прежде слов Марджори. - Она скрасит мне твое общество.
      Эшвуд еле сдерживала себя.
      - Ты собираешься тащить кошку в джунгли?
      - Что же здесь такого? Она немного весит и не занимает много места. Я буду носить ее в рюкзаке.
      - Ты сумасшедший! Она достанется на завтрак диким зверям. Кошка домашнее животное, Джейсон! - убеждала Эшвуд, с отвращением поглядывая в сторону подушки. - Крутой парень, которого зритель помнит не иначе как с пулеметом в одной руке и гранатометом в другой, будет нянчиться в джунглях с кошечкой? Когда это ты успел надумать такое?
      - Только что, - честно признался Джейсон. - Мне никогда не приходилось поступать так прежде, что, однако, не означает, что я не могу поступить именно так сейчас.
      - Я больше не стану тебя уговаривать! Поступай, как знаешь! Но у меня нет ни малейшего желания услышать о ней однажды, когда будет трудно нам самим, и гораздо более, нежели этой кошке в этом городе. Ты понял? Кошачьи проблемы - твои проблемы!
      - Я именно так и думаю, - он нежно посмотрел на свою недавно обретенную подругу.
      Кошка подняла голову и замурлыкала. Картер погладил ее. - Пробраться через окно ко мне в комнату! Это смело! Я назову ее Мачо.
      Эшвуд от удивления выкатила глаза:
      - Почему Мачо? Мачо - самец! Ты не можешь назвать ее Мачо, она самка! Зови ее Мача, коли на то пошло, и проследи, чтобы она никуда не высовывалась, а то из
      Мачи получится мачача!
      Картер закрыл окно на задвижку.
      - Я не сомневаюсь, она будет спать, пока мы не вернемся, - сказал он и, обращаясь уже не к Эшвуд, добавил: - Ты же умница и будешь вести себя хорошо, да?
      Ответом ему было довольное урчание.
      - О, Господи! - поморщилась Марджори. - Когда мы окажемся в сельве, у тебя появится прекрасная возможность перекинуться парой слов со змеями и пираньями.
      - Что я и сделаю с удовольствием, если они окажутся более приятными собеседниками, чем ты, - огрызнулся он.
      - Давай-ка одевайся и пошли, наконец! Они попытались сначала навести справки в отеле, потом в представительстве Американ Экспресс, которое располагалось неподалеку от отеля, на другой стороне улицы, но, в конце концов, они обегали весь город, пока какой-то говорящий по-английски полицейский не подсказал им обратиться в Организацию по Охране Южной Сельвы, офис которой располагался в центре города на Пласа де Армас.
      Несшийся по коридору с пригоршней слайдов научный сотрудник Организации по Охране показал им нужную дверь.
      В комнатке проводников был немыслимый беспорядок.
      Снаряжение и книги лежали навалом на ободранном столе у окна, мешая посетителям созерцать вид древнего собора на противоположной стороне Пласа де Армас. Телефон и дряхлая печатная машинка опасно соседствовали на самом краешке стола.
      Единственным обитателем комнаты оказался смуглый молодой человек с живым взглядом, тонкими чертами лица и мягким голосом. Он показался им слишком уж молодым для столь опасной профессии, но выбора у них не было. Молодой человек превосходно говорил по-английски, что и следовало ожидать от проводника.
      - Вы выбрали не самый удачный момент, - сообщил он своим посетителям. - Сегодня мне нужно срочно лететь в Лиму для осмотра нового снаряжения, закупленного нашей Организацией. Я не рвусь идти с вами в сельву.
      - Сколько мы должны заплатить, чтобы ты не летел в Лиму осматривать новое снаряжение, сынок? - Эшвуд искрометно добавила что-то на испанском.
      Картер с удивлением посмотрел на нее. Проводник ответил на родном языке. Пока они торговались, Картер оглядел комнату и обнаружил стопку фотографий восемь на десять: заросли в джунглях, черный аллигатор с хвостом дракона, две немыслимо огромные выдры, дремлющий на дереве ягуар...
      После того как, по всей видимости, Эшвуд и проводник договорились о цене, последовали крепкие рукопожатия и бурное выражение взаимных симпатий. Картеру было объявлено, что теперь они с Эшвуд должны полностью довериться опыту и смекалке человека по имени Игорь фон Маннгейм де Сото.
      - Ты на самом деле собираешься идти в джунгли с проводником по имени Игорь? - прошептал Картер Марджори.
      - Ты слишком долго прожил в Лос-Анджелесе, - ответила Эшвуд. - Южная Америка не более однородна в этническом отношении чем Северная. У этого парня предки были немцами и русскими. Но меня его компетентность интересует больше его генеалогии.
      - Ты не говорила мне, что знаешь испанский! Она пропустила его замечание мимо ушей.
      - Он сказал, что родился и вырос в Мадре де Диос и потому знает эту местность так же хорошо, как ты Беверли-Хиллз. С пятнадцати лет он ходит в сельву.
      - Так и есть, - поддакнул Игорь, скромно молчавший все то время, пока Эшвуд расхваливала его достоинства.
      Он молод и полон энтузиазма и немного помешан на сельве. Он пойдет с нами, куда мы захотим, разве не так, сынок?
      - Конечно же! Вы сказали, что хотите поискать неоткрытые еще развалины древних городов. Но я знаю, что на самом деле вы хотите. Вы хотите, чтобы я помог вам отыскать Паитити.
      Эшвуд разинула рот.
      - С чего ты взял, что мы хотим найти Паитити? Игорь уселся на краешек облупленного стола ч усмехнулся.
      - Потому что все североамериканцы, приезжающие в наши края, говорят, что хотят отыскать неоткрытые еще развалины, и когда они так говорят, то всегда это означает только одно: они хотят найти Паитити. Паитити ищут со времен Писарро!
      Картер поджал губы:
      - Нет, мы здесь как раз для того, чтобы найти...
      - Сокровища, - прервал его Игорь. - Нет никаких сокровищ! Все желают верить, что они существуют, но мне-то видней!
      - Почему ты думаешь, что сокровищ нет? - принялся допытываться Картер.
      - Потому что если и были когда-то спрятаны в сельве какие-то сокровища, конкистадоры разыскали их еще столетия назад. Люди Писарро чуяли золото, как собаки чуют падаль.
      - Откуда ты все это знаешь? - спросила Эшвуд.
      Молодой человек соскользнул со стола и порылся в готовом вот-вот рухнуть переполненном книжном шкафу, который и сохранял-то вертикальное положение только благодаря тяжести увесистых томов. Игорь извлек пыльную книгу и принялся перелистывать страницы, не переставая рассказывать:
      - Испанцы не смогли найти Паитити по одной простой причине. Паитити не существует! Это легенда. Не то, чтобы испанцы не старались. Еще как старались! Они пытали и убили множество инков, требуя чтобы те выдали тайну. Люди, которые ничего не знали и не могли знать, умирали из-за этой легенды. В 1912 году ваш земляк мистер Хирам Бингэм нашел севернее Агуа Кальентэ город инков Мачу-Пикчу. Многие считают, что его открытие стало причиной появления всевозможных россказней о Паитити. Ведь Бингэм не нашел золота, только множество полуразвалившихся зданий. Я сам люблю съездить в Мачу-Пикчу и остаться на ночь среди развалин, когда схлынет нашествие туристов. Но что касается сокровищ... - он улыбнулся.
      - Ты уверен, что Мачу-Пикчу и есть Паитити? - спросила Эшвуд.
      - Я этого не говорил, но такой вывод напрашивается сам собой! Сотни старателей, браконьеров, ученых и просто сумасшедших уже долгие годы пытаются найти сокровища и бестолку! Никто ничего так и не нашел! Я не хочу убеждать вас, что сокровищ нет! - он пожал плечами. - За кругленькую сумму я готов помочь каждому найти их, но что я могу обещать вам точно, так это то, что такой дикой природы, вы не увидите нигде! В бассейне реки Ману водится больше видов животных, чем где бы то ни было в другом месте мира.
      - Мы не интересуемся фауной, - сказала Эшвуд, веселое неверие Игоря явно расстроило ее. - Может быть этот, как его там, не так уж хорошо искал, - пробормотала она.
      В отличие от Эшвуд Картер не казался безнадежно расстроенным. В конце концов, для чего он сюда приехал? За сокровищами? Или ради южноамериканской сельвы?
      Но Эшвуд сдаваться не желала:
      - Так или иначе, у нас есть некоторые основания предполагать, что сокровища существуют.
      - Ваше право так думать, - примирительно заговорил Игорь, - иначе бы вам не было смысла приезжать сюда, затратив на поездку кучу денег.
      - Ты разумный молодой человек, - Марджори жестко взглянула на него. Тот пожал плечами:
      - В сельве взрослеют быстро или не взрослеют совсем, - голос его прозвучал по-прежнему ровно, и выражение лица не изменилось.
      Ощущение внутренней силы, исходившей от него, было отчетливо. Такая же внутренняя сила помогала выжить на улицах Бейрута или Нью-Йорка тем молодым людям, которых Картеру доводилось играть, но в реальной жизни она встречалась редко.
      Картер ждал, когда Игорь и Эшвуд закончат обговаривать детали предстоящего предприятия. Необходимо было сделать запасы продовольствия и лекарств. Эшвуд ворчала, но соглашалась с расходами.
      - Может быть, ты хочешь, чтобы мы подписали договор? - спросила она Игоря, когда они закончили.
      - В сельве нет юристов, - ответил он. - Она похожа на ваш Дикий Запад. Люди не прибегают к словам, чтобы уладить разногласия, они пользуются для этого более весомыми аргументами. Меня устроит, если вы заплатите вперед. Я не стану вас обманывать. Моя репутация стоит дороже, чем чек, который вы мне выпишите.
      - Расскажи-ка мне, - Эшвуд заглянула ему в лицо, - сколько сумасшедших гринго, мечтающих найти Паитити, доводилось тебе водить в сельву?
      - Это имеет какое-то значение?
      - Наверно, нет. Ты знаешь реку Пинипини?
      Игорь удивился:
      - Вы неплохо подготовились! Немногие бывали на Пинипини! Река протекает между гор, и там, где подножия гор сходятся с низинами, заросли непролазны. Мне доводилось разбивать лагерь в месте впадения Пинипини в Верхнюю Мадре де Диос, Скверное местечко! До сих пор не существует карты той местности, а первая и последняя аэросъемка проводилась в тридцатые годы. Где вы остановились?
      - "Отель де Оро".
      - Приличный отель, но не забывайте получше прятать свои бумажники, особенно когда вас окружает детвора. Карманное воровство - одна из наиболее процветающих отраслей народного хозяйства Центрального Перу. Мне потребуется два дня, чтобы все подготовить, первый день - для того чтобы собрать все вещи, второй - чтобы убедиться, что я ничего не забыл. Ничто нельзя забыть. В сельве нет магазинов, - он посмотрел на каждого поочередно. - Если случится так, что вы передумаете, я верну вам деньги и помогу улететь в Лиму. Но если вы решитесь идти, то помните, мы будем совершенно оторваны от мира и вы должны будете полностью мне доверять. И пускай вас не обманывает мой возраст! Я доставлю вас туда, куда вы хотите, позабочусь о том, чтобы вы остались живы, и привезу вас назад в целости и сохранности. Но если вы рассчитываете, что вас ждет комфорт или хотя бы его подобие, пакуйте чемоданы! Вы ошиблись!
      - Это правда, что я не бывала прежде в твоей сельве, сынок, - сказала ему Эшвуд, - но я бывала в разных перепалках, и в этой увеселительной прогулке ты делаешь свое дело, а мы свое, договорились?
      Глава 6
      Картер помог Игорю закрепить ремни на крыше лэндровера. Эшвуд сидела на переднем сидении, просматривая свои бумаги и разговаривала сама с собой, бормоча что-то себе под нос.
      Картер обошел лэндровер и обратился к Игорю:
      - Так значит, ты уверен, что никаких сокровищ в сельве нет?
      - Я уже говорил вам. Может и есть, но нет причин верить в сказки, - он закрепил последний ремень и вытер руки о штаны. - Испанцы вывезли отсюда на кораблях горы золота, серебра, изумрудов. Возможно, что-то и осталось, но инки надежно припрятали оставшиеся сокровища. Если б меня кто спросил, то я сказал бы, что подлинное сокровище сельвы - ее уникальный животный и растительный мир, а не припрятанное золотишко.
      Картер помог ему затолкать в багажник огромный ящик со льдом. Природа интересует Марджори постольку-поскольку, ну а я - другое дело. Когда мы будем проезжать что интересное, скажи мне.
      Игорь де Сото улыбнулся:
      - Как же иначе? Приятно, когда рядом с тобой есть кто-то, с кем можно поделиться восхищением, которое внушает красота природы. Так, вроде бы все вещи на месте...
      - Нет еще!
      Картер поспешил в отель и вернулся с деревянным ящичком. Игорь наблюдал, как осторожно опускает его Картер на крышку ящика со льдом.
      - Ты решил прихватить с собой кошку?
      - Она не будет в тягость!
      - Зачем она тебе?
      К удивлению Картера, ответа у него не нашлось.
      - Я не знаю сам. Марджори говорит, с ней я далеко не убегу. Мне кажется, если я оставлю Мачу в Куско, она долго не протянет.
      - Сельва вряд ли будет к ней добрее!
      - Сельва - может быть, но я - да! Я уже пробовал устраивать ее в своем рюкзаке, она сворачивается клубком на полотенце и мгновенно засыпает. А холодной ночью она меня согреет.
      Игорь выразил свои сомнения:
      - Посмотришь, что с ней будет, когда она услышит первый рык ягуара!
      Лэндровер трясло безбожно, но подъем через гребень обернулся для Картера удовольствием: с высоты двенадцати тысяч футов он с изумлением разглядывал обрывистые горные террасы и долину, по которой неуверенно вилась одинокая пыльная дорога.
      Они проехали продуваемые всеми ветрами убогие городки Паукартамбо и Акханако, взрослые жители которых со спокойным любопытством разглядывали их машину, а темноглазые, грязные, смеющиеся дети бежали следом, пока лэндровер не скрывался из вида.
      Когда они начали спуск, появились первые островки зелени, которые вскоре сменились сбегавшими со склонов зелеными волнами. Никогда прежде Картеру не приходилось видеть такое буйство растительности.
      Обедали они, остановившись, в облаках, окутанные клубами тумана. Для кого-то этот заоблачный лес, как назвал его Игорь, был естественной средой обитания. Прозрачный горный поток бежал вдоль дороги, стараясь заполнить собой всякую выемку, каждое углубление, и всякая выемка, каждое углубление представляли собой отдельный мирок со своим собственным неповторимым экологическим равновесием. Каскады бесчисленных ручейков питали влагой дикие орхидеи, мхи, причудливые травы.
      Сидя на складном стуле, Игорь грыз крылышко цыпленка.
      - На планете осталось не так уж много подобных мест.
      Здесь живут скрытные существа, предпочитающие уединенный образ жизни, очковый медведь, например. Даже птицы здесь не особо голосисты.
      Картер наблюдал за тем, как Мача ловит в луже головастиков. Она не отходила от людей. С тех самых пор как они покинули Паукартамбо, им не попадались встречные машины.
      - Посмотри-ка, Марджори, какая красота!
      В одной руке Эшвуд держала бутерброд, а другой хлопала себя по шее.
      - Мне некогда любоваться красотами. Кто будет за меня хлопать этих кровососов? Игорь даже не улыбнулся.
      - Первые москиты! Это разведчики! Они предвестники великого нашествия.
      - Я же намазалась средством от насекомых! - хлопнула себя на этот раз по лбу Эшвуд.
      - Чем больше ты их бьешь, тем больше это им нравится, - сказал Игорь. - Они предвкушают свой предобеденный коктейль.
      Он направился к лэндроверу, порылся в багажнике и достал розовую бутылочку с жидкостью.
      - Попробуй вот это! Некоторым помогает, но лучшая защита от москитов длинные штаны и рубашка с длинными рукавами, по две пары того и другого, но штаны при этом должны быть заправлены в ботинки. Длинные волосы тоже не помешали бы.
      Марджори взяла из его рук розовую бутылочку:
      - А вот с этим советом ты опоздал лет на двадцать! Они продолжили спуск. Дорога стала сужаться и сузилась настолько, что им пришлось ехать между совершенно отвесной стеной с одной стороны и совершенно отвесным обрывом с другой. Туман мешал Картеру любоваться обрывом, что было кстати: вдоль дороги не было ограничительного барьера, а во многих местах была размыта и сама дорога.
      Сорок пять минут они потеряли на то, чтобы пропустить взбиравшийся вверх везущий лес грузовичок. Они долго искали участок дороги, где можно было б разъехаться, и пережили ужасные минуты, когда правое заднее колесо лэндровера зависло над пустотой в тысяче футов над простиравшимися внизу джунглями. В конце концов, грузовичок ухитрился проскользнуть мимо, и они продолжили спуск. За двенадцать часов спуска им больше никто не встретился.
      Они тряслись на рытвинах и ухабах, пересекали селевые потоки и утопали в грязи, которая поглотила бы машину вместе с пассажирами, не окажись Игорь столь искусным водителем. Ветви деревьев нависали над ними, лишая их даже того света, который оставлял им непрекращавший ся проливной дождь. Казалось, они едут по темному зеленому туннелю.
      Было темно, хоть глаза выколи, когда они, грязные и усталые, въехали в крохотное индейское селение Пилькопата. Дождь лил так, что попрятались даже собаки, не было видно ни одной. Фары лэндровера выхватывали из темноты призрачные фигуры.
      Игоря скрыла завеса дождя. Появился он несколько минут спустя. Промок он до нитки, что, однако, ничуть, казалось, его не обеспокоило.
      - За рекой есть старая чайная плантация и несколько кроватей в домике, который держат специально для проезжих.
      - А как мы переправимся через реку? - спросила Эшвуд.
      Картеру показалось, что ее интерес к сокровищам инков несколько поубавился.
      - Машина останется здесь. Дальше мы отправимся на лодке. Вы можете переночевать в лэндровере, если предпочтете заднее сидение машины сухой постели с чистыми простынями.
      Эшвуд вылезла под проливной дождь. Картер взял спящую Мачу, осторожно положил ее в свой водонепроницаемый рюкзак и водрузил его на спину. Они последовали за лучом фонарика своего проводника.
      К утру дождь прекратился. Владелец плантации приготовил к их пробуждению на удивление роскошный завтрак. Экзотические крики птиц джунглей, то хриплые, то разливавшиеся трелью, сопровождали беседу за столом.
      К восьми часам, огибая мели, они уже плыли по реке в огромном каноэ, какое когда-либо приходилось видеть Картеру. Насаженный на длинную до смешного ось винт дряхлого моторчика "Эвинруд" исправно и плавно продвигал их вниз по течению. В каноэ не было сидений, Эшвуд и Картер ютились среди припасов продовольствия.
      Каноэ управлял появившийся на рассвете в сопровождении носильщика-метиса по имени Кристофер лодочник Пьер. Очевидно, испанские имена не были в особенном почете в этой части света.
      На следующий день Игорь приказал своим людям при- стать к берегу. Отдалившись от реки, они наткнулись на скалы, покрытые рисунками.
      - Древние петроглифы - пояснил Игорь.
      - А где твои люди? Почему они не подходят? - Эшвуд оглянулась в недоумении.
      - Они ни за что сюда не подойдут. Пушаро для них запретно. Пойдем дальше!
      Он обвел их вокруг каменных глыб. Под нависшим козырьком из гранита они увидели каменную стену, сплошь покрытую причудливой резьбой. Некоторые из узоров показались Картеру незавершенными, как будто художник устал или отчаялся выразить себя и перешел к другой части стены, чтобы попытаться заново осуществить замысел. Но и те рисунки, которые казались законченными, ни о чем ему не говорили.
      Игорь улыбнулся:
      - Не отчаивайтесь! Никто не знал, что здесь, в джунглях, существуют наскальные рисунки, пока отец Винсенте Сентигойя не обнаружил их в 1921 году. Но они никогда не подвергались систематизации и научному исследованию. Ничего не известно об их происхождении и создателях. Кроме того, они совершенно не похожи на те, что высекали инки. Так что можете толковать их, как вам заблагорассудится, - он принялся рассматривать стену. - Что касается меня, глядя на них, я переношусь в загадочные древние времена, - он дотронулся до гладкого серого камня. - Ясно, что вот это человеческое лицо, но, убей меня бог, я совершенно не могу понять, что это за предмет рядом с ним, - Игорь передвинулся влево. - А вот этот рисунок я называю "солнце в ящике". Люблю придумывать этим рисункам названия!
      Несколько сотен рисунков были, на первый взгляд, беспорядочно разбросаны по стене. Они рассмотрели многие из них и уже собрались было уходить, как Эшвуд вдруг указала на один:
      - Подождите! Вот этот я, кажется узнала! Да, это он! Брови Игоря от удивления взлетели вверх:
      - Узнала?
      - Да, у меня есть такой же рисунок! Я уверена, точно такой же!
      Игорь задумался:
      - Ну если так, - сказал он, растягивая слова, - то возможно, что мы, в конце концов, отыщем сокровища!
      Громкий вопль отвлек их внимание от петроглифов. Картер дернулся было в сторону реки.
      - Люди, живущие здесь, не едят кошек, - поспешил успокоить его Игорь, и они пустились в обратный путь.
      Переночевали они в палатках на берегу, а на следующее утро двинулись вверх по одной из речушек. Картер наслаждался окружавшим его миром, чего нельзя было сказать об Эшвуд.
      - Мне кажется, на реке насекомые досаждают меньше, - пытался успокоить ее Картер.
      Игорь время от времени спрашивал у Эшвуд, куда плыть и однажды, развернув каноэ, направил его в приток, о существовании которого Картер никогда бы не догадался, такой густой была растительность по берегам.
      Им предстояло проплыть на каноэ как можно дальше вверх по притоку, чтобы затем отправиться пешком. Был разгар сухого сезона, как сказал Игорь. Большую же часть года болотистая почва и бурные пенистые реки оставляли местность, которую они сейчас пересекали, совершенно непроходимой.
      Им удалось пополнить запасы продовольствия пираньей, белое мясо которой, пронизанное мелкой сеткой костей, отдаленно напоминало по вкусу форель. Игорь и его люди каждый вечер прыгали в воду ровно в пять часов пятнадцать минут, когда дневные москиты прекращали свои полеты, и с наслаждением плескались не больше десяти минут, чтобы успеть вылезти из воды к пяти часам тридцати минутам, когда ночные москиты возобновляют свои полеты.
      Картер не испытывал охоты последовать их примеру, несмотря на огромный соблазн омыть тело, но въевшиеся грязь и пот заставили, в конце концов, и его, и Эшвуд залезть в воду. Как и обещал Игорь, пираньи не накинулись на них, но угроза их нападения не давала Картеру расслабиться, когда он намыливался, стоя по пояс в воде.
      Несколько дней спустя, когда приток сузился настолько, что плыть дальше стало невозможно, они вытащили каноэ на берег и надели на спины рюкзаки. Картеру казалось, что в этой невыносимой жаре, при этой избыточной всепроникающей влажности, его рюкзак весит чуть меньше телевизора с тридцатишестидюймовым экраном. Мача удивительным образом размером и весом стала напоминать ягуара, крик которого они слышали недавно. Но Картер об этом молчал. Впрочем, как и Эшвуд.
      Они тепло попрощались с Пьером, который остался с каноэ ждать их возвращения.
      К концу первого часа пути Картер поймал себя на том, что завидует оставшемуся лодочнику. Он также с умилением вспомнил отель в Куско, кондиционер, кубики льда в стакане, освежающий душ и пахнущие лимоном простыни. На укусы прожорливых насекомых, ни на мгновение не перестававших штурмовать открытые части тела, он давно перестал обращать внимание, доверившись толстому слою желатинообразного средства, которое, однако, мало помогало, несмотря на то, что он добросовестно намазывался им каждое утро.
      Попадались такие наглецы, которые умудрялись прокусывать даже джинсы. Но он и на них старался не обращать внимания.
      Игорь рассказал о еще неисследованных болезнях, распространенных в Инфиерно Верде. Многие из них были неизлечимы, а у некоторых не было даже научных названий. Картер старался не думать о плохом. Все свое внимание он сконцентрировал на зелени, через которую им приходилось продираться. Мачете Игоря и Кристофера ритмично подымались и опускались, прорубая в сплошной стене зарослей тропу, которой никогда здесь не бывало.
      После полудня его ноги дрожали и ныли, голова кружилась. Когда Игорь объявил привал, Картер направился к одинокому дереву, вокруг которого, в отличие от остальных деревьев, не было травы, и только он собрался сесть и прислониться к его стволу, как Игорь закричал:
      - Не подходи!
      Он успел за руку удержать Картера.
      - Почему? Здесь травы нет, и, кажется, даже нет насекомых.
      - Вот именно! Ничего нет! Это дерево называется пало санто.
      Ствол дерева, примерно шести дюймов в диаметре, выглядел вполне безобидно, и все еще привлекал Картера.
      - Посмотри на землю! Видишь? Ни опавших листьев, ни молодых побегов! Ничего живого!
      Несмотря на жару, Картер почувствовал пробежавший по телу холодок.
      - Ну и что? - спросил он, однако, бодрым голосом. Игорь осторожно подвел его к дереву, остановившись на почтительном расстоянии от него.
      - Видишь эти венозные линии на коре? Это муравьиные ходы. Дерево само предусмотрело их для муравьев. В благодарность муравьи выедают любое растение, осмелившееся пустить здесь корни, и убивают всякое приблизившееся существо.
      Он постучал по стволу ручкой своего мачете. Мгновение спустя кора дерева покрылась множеством красных муравьев в четверть дюйма длиной.
      - Выглядят они, вообще-то, не страшнее обычных муравьев джунглей, которых ты показывал нам несколько дней назад, - сказала, подойдя, - Эшвуд.
      Вдруг Картер испустил крик и подпрыгнул на несколько дюймов от земли, схватившись за левое запястье. На тыльной стороне ладони впился жалом в его кожу один единственный муравей. Он извивался, стараясь загнать жало поглубже в кожу. Картеру пришлось несколько раз ударить себя по руке, чтобы сбросить муравья на землю. Вокруг укуса выступило красное пятно.
      Игорь де Сото с обычной невозмутимостью осмотрел руку Картера. Муравей, наверное, упал с ветки, - сказал он.
      Картер бросил взгляд вверх на крону дерева и попятился.
      - Когда-то меня укусил желтый муравей, - признался он, - но здесь дело явно посерьезней! Как может такое маленькое существо причинить столь сильную боль?
      - У этих муравьев сильный яд, - пояснил Игорь. - Индейцы мачигуэнга, живущие в этих местах, наказывают преступника, привязывая его на ночь к стволу пало санто. Наутро преступник неизменно оказывается мертв.
      - Думаю, нам следует посидеть в какой-нибудь гряз- ной лужице, проговорила торопливо Эшвуд и тоже отошла.
      Солнечное, свободное от насекомых и травы пространство люди оставили его хозяевам - пало санто и муравьям.
      Прошел еще один день, наполненный гнетущей жарой, удушающей влажностью и доводящими до бешенства москитами, и вот тут-то Игорь, как ни в чем не бывало, заявил, что с завтрашнего дня начинаются трудности.
      - Трудно в это поверить в наши дни, но дальше перед нами простираются совершенно неизученные земли. Только дураки, не зная местности, уходят от рек и углубляются в джунгли, - он улыбнулся. - Что ж! Я приветствую моих собратьев-дураков! Никто, конечно, в здравом уме и по доброй воле не полезет в этот зеленый ад, но зато у нас появляется шанс обнаружить неизвестный науке вид животного или растительного мира сельвы.
      - А как насчет индейцев? - спросил Картер.
      - Здесь, в Маку, живет племя, связь которого с миром цивилизации носит случайный характер. Язык этого племени не изучен, но не думаю, что мы встретим кого-нибудь, хотя здесь вполне возможно натолкнуться и на совершенно неизвестное остальному миру племя.
      Когда дождь прекращался, между ветвями деревьев проглядывало синее небо, недосягаемое, чистое, свободное - там, в вышине, не было сыпавшихся со всех сторон листьев, спор, насекомых. Продираясь сквозь джунгли, они карабкались при помощи крюков по склону, и все лишь для того, чтобы, достигнув вершины, спуститься с другой стороны, пересечь вброд очередную речушку и вновь начать подъем.
      Теперь Картер наверняка знал, по каким именно причинам старатели и браконьеры не особенно жаловали посещением Ману. Эти места не зря слыли непроходимыми. Даже если бы кому-то и посчастливилось найти здесь что-либо стоящее, то проблему доставки вряд ли б ему удалось разрешить.
      Спустя два дня они увидели индейца, чей облик совершенно не соответствовал ожиданиям Картера. Кожа стари ка и цветом, и фактурой напоминала высушенную солнцем кожуру банана. Неожиданное появление людей его вспугнуло, индеец вскочил на ноги, и Картер прикинул, что его рост не достигает пяти футов. Одет был старик в обтрепанные по краям шорты и столь же изношенную рубашку. Сооружение из пальмовых листьев, служившее ему жилищем, находилось невдалеке. Несколько освежеванных тушек неизвестных животных и десяток выпотрошенных рыб болтались на шесте, подставками которому служили два вбитых в землю кола.
      - Браконьер? - предположила Эшвуд.
      Игорь подошел к старику и обратился к нему на каком-то певучем языке. Индеец ответил, запинаясь и вознося руки к небу, как бы призывая небесные силы в свидетели.
      Когда Игорь возвратился, некоторое раздумье читалось на его лице.
      - Он не браконьер! Говорит, зовут его Минга, и утверждает, что он шаман, живет отшельником, соплеменники приходят к нему, когда нуждаются в его помощи. Он бывал в Шинтуйе, индейском селении далеко вниз по течению Верхней Мадре де Диос. Но вот что интересно: его язык похож на язык индейцев Мачигуэнга и в то же время сильно отличается от него. Он говорит, что во всей округе нет ни индейских селений, ни лагерных стоянок, и я ему верю, - Игорь перевел взгляд с Картера на Эшвуд. - Я ему сказал, что мы ищем место, где, напоминая арку, стоят два каменных столба, почти соприкасающиеся вершинами. Он ответил, что исходил всю округу и знает только одно место, где стоят два таких столба. Он говорит, кроме него из людей никто никогда этих столбов не видел.
      - Сможет он нас отвести к этим столбам? - заволновалась Эшвуд. Игорь кивнул:
      - Он знает о существовании бумажных денег, но он не доверяет бумаге. Его устроила бы какая-нибудь вещь. У меня есть два фонарика, батарейки которых можно подзаряжать днем солнечной энергией, и я думаю уступить ему один в качестве оплаты.
      - А тебе не кажется, что он может рассказывать нам сказки, для того чтобы заполучить фонарик? - Эшвуд окинула взглядом тощую фигуру индейца.
      - Ну вот это уж мы сможем узнать, только если пойдем за ним, куда он поведет нас. Как иначе проверить, говорит ли он правду?
      - А слыхал ли он когда-либо о Паитити?
      - Я спрошу, - Игорь направился к индейцу. Когда он минуту спустя вернулся и заговорил, в его голосе Картеру послышалось волнение:
      - Он никогда не слыхал такого названия, но утверждает, что видел камни, на которых боги оставили свои письмена.
      - Боги? - переспросил Картер.
      - Индейцы джунглей ничего не помнят об инках, они не сохранили историческую память об их цивилизации.
      - Пообещай отдать ему фонарик, - согласилась Эшвуд, - но только после того, как он доставит нас к тем столбам!
      Глава 7
      Спустя четыре дня они вышли к потоку, который, прорезав себе путь в мягком известняке, бежал, разбрызгивая водяные искры и подмывая корни прибрежных кустарников. Не было даже подобия тропы. Картер с трудом верил в то, что старик-индеец сам знает, куда ведет их.
      Они совершали восхождения и спуски, скользя по заросшим мхом камням и хватаясь за лианы, чтобы удержаться на ногах. И все это время Картера не переставала удивлять выносливость Эшвуд. Она, конечно, ныла и жаловалась, но ни разу не попросила остановиться для отдыха. Одной Маче путешествие не доставляло неудобств и не давало повода для жалоб.
      Старик, как уж огибая лианы, извивался в зарослях и время от времени останавливался, поджидая, пока Игорь и Кристофер прорубят тропу.
      Прошло еще три дня, прежде чем они добрались до камней, строгий порядок в расположении которых не мог быть случайным оползнем. Примыкавшая к склону крошащаяся стена была сплошь увита лианами. Среди буйной растительности она была едва заметна. В ней виднелось несколько проломов. Не было сомнений в том, что перед ними развалины древней постройки, заметить которую с воздуха невозможно из-за обступившей растительности.
      Петроглифы едва проглядывались под лишайником. Они напоминали те петроглифы, что они видели в Пушаро, но вряд ли имели общее происхождение. Нигде никаких признаков золота или серебра не было, как не было и никаких разграбленных храмов и гробниц, да и сами развалины не производили особенно сильного впечатления. "Если мы стоим посреди затерянного в сельве города инков, - думал Картер, - то надо признаться, его размеры соответствуют примерно размерам станции технического обслуживания автомобилей".
      Он до того устал, что даже не смог прочувствовать в полной мере охватившего его разочарования. Он без колебаний отдал бы сейчас все золотые сокровища за возможность принять горячую ванну.
      Изможденная Эшвуд в конце концов отошла от петроглифов, так и не найдя ни одного знакомого, и тяжело рухнула на землю, привалившись спиной к вросшему в землю валуну.
      - Я не могу понять, зачем Февику сдалось это проклятое место, проворчала она, - здесь нет ничего интересного.
      - Вероятно, затем же, зачем и нам, - тщательно осмотрев дерево и твердо убедившись, что перед ним не пало санто, Картер устроился под его густой кроной, снял со спины рюкзак, из которого поспешила высунуться Мача, и принялся наблюдать за кошкой. - Февик, как и мы, верил, что найдет здесь сокровища.
      - Ну так мы сберегли ему кучу времени! - простонала Эшвуд. - Как только я окажусь снова дома, первое, что я сделаю, так это напишу ему и посоветую не пускаться в заведомо обреченное на провал предприятие по поиску сокровищ древних инков. Я исключительно искренне и с удовольствием распишу ему все обстоятельства нашего путешествия, чтобы он решил, что я его обманываю и сам бы заявился сюда, истратив при этом, подобно нам, кучу денег, времени, здоровья и сил.
      Даже неутомимый Игорь выглядел уставшим. Его хлопчатобумажная рубашка с длинными рукавами, темная от пота, висела на нем мешком. Впрочем, одежда остальных была не суше. Сидя у дерева, Картер после каждого укуса* мысленно благодарил москитов за то, что отвлекают его от мыслей о плесенном грибке, который, он был уверен, неизбежно должен был в этой сырости поселиться между пальцами его ног. Он чувствовал, что уже созрел для возвращения в мир цивилизации. Новизна путешествия притупилась, ему не терпелось поскорее заново познакомиться с обычными ванной и унитазом.
      - Ты уверен, что поблизости нет других таких столбов? - пытала Эшвуд Игоря. - Спроси у старика!
      Игорь спросил, индеец повторил, что это единственное место во всей округе, где он видел письмена богов.
      - А что это за проломы в стене? - не сдавалась Эшвуд. - Мы не можем уйти отсюда, не убедившись, что там ничего нет! Могут же за проломами оказаться пещеры, комнаты, ниши, а в них...
      - Если хотите, пожалуйста, осматривайте, но без меня, - Игорь отхлебнул из фляжки глоток воды.
      - Почему же? - подал голос Картер.
      Игорь еще раз приложился к фляжке, затем ответил:
      - Дело в том, что Ману привлекательно не только для нас с вами, но и для нескольких очень интересных видов змей: кустарниковой змеи, фер-де-ланс и для пары десятков разновидностей гадюк, и все они одна другой ядовитей. Они обожают жить в темных сырых местах, а я уважаю чужие привычки и обхожу стороной места их обитания, - он посмотрел на Эшвуд. - Если у вас есть желание поближе познакомиться с ними, в добрый путь, мне остается тогда только пожелать вам долгих лет жизни. Но я сомневаюсь, что вы найдете золото. Золота здесь нет. Паитити - прекрасная сказка, в которую с легкостью готовы поверить те, у кого либо осталось слишком мало надежд на собственные силы, чтобы улучшить свою жизнь, либо же те, кому жадность и корыстолюбие застят глаза. Вы заплатили мне за то, чтобы я привел вас сюда, и я привел. Нельзя сказать, что мне была неприятна ваша компания, но с гораздо большим удовольствием я водил бы по сельве натуралистов или хотя бы фотолюбителей. Кстати, нам здорово повезло с погодой, но наши припасы продовольствия кончаются, и потому сегодня мы разобьем лагерь и переночуем здесь, а завтра у вас будет возможность еще осмотреть эти камни, но послезавтра я приступлю к выполнению своих обязательств, которые заключаются в том, чтобы доставить вас в Бока-Ману, откуда уже вы сможете по вашему усмотрению или возвратиться тем же путем, каким мы шли сюда, или нанять самолет и добраться до Куско по воздуху. Я бы и сам, быть может, полазил бы с вами по этим камням, но моя работа - водить по сельве тех, кто этого желает, а что делаете здесь вы, я не знаю. Если вы надеялись найти здесь золото, то уедете отсюда без золота, но умудренные опытом.
      - Я не надеялся найти золото! - возразил Картер.
      - Ну а я надеялась! - заорала Эшвуд, вспугнув птицу, расположившуюся было на ветке у нее над головой.
      Затем последовал каскад сочных, красочно расцвеченных, крайне эмоциональных выражений, которые Картер выслушал с неподдельным восхищением, а Игорь сразу же поспешил включить их в свой словарный запас английского языка.
      Когда она начала выдыхаться, Картер ласково обнял ее за плечи:
      - Успокойся, Марджори! У нас не было никаких гарантий на успех, вспомни!
      Что-то мягкое и пушистое потерлось о его ногу. Мача прогулялась и теперь требовала к себе внимания своего хозяина.
      Игорь помогал Кристоферу разбивать палатки, а Картер, оставив Эшвуд ворчать наедине, уселся под облюбованное им дерево, позволив Маче уютно устроиться на коленях. "Красивое местечко, - размышлял он, разглядывая развалины, - если бы не эта влажность и не эти москиты, райский уголок!"
      Эшвуд взяла в руки фонарик:
      - Ты можешь сколько угодно отсиживать здесь свою задницу, коли это тебе по вкусу, а я намерена посмотреть, что же там в проломах.
      - Марджори! - принялся увещевать ее Картер. - Ты забыла, что сказал Игорь?
      - Я не боюсь этих чертовых тварей, - фыркнула она. - Я родилась в Техасе, я выросла среди змей! Он удивился:
      - Техас? Я думал, ты из Калифорнии. Ты же ведь говорила...
      - Видишь ли, кое о чем я умолчала, сынок! Но не беспокойся, я буду смотреть себе под ноги!
      - Если бы все змеи были гремучими и возвещали о своем приближении!
      - Я должна убедиться, что в проломах ничего нет, чтобы потом не случилось кусать локоточки!
      Картер вздохнул и осторожно снял с колен Мачу:
      - Придется идти с тобой!
      - Не обязательно! Велика ль от тебя польза? Я проскользну там, где ты застрянешь. Если там достаточно большой проем, я позову тебя, договорились?
      - Не нравится мне все это!
      - Хватит! Я уже не раз говорила тебе, что не люблю, когда меня опекают! Черт возьми, я всегда умела сама за себя постоять, если что, а вот ты...
      - Делай, что хочешь! - замахал он на нее руками. - Можешь на карачках проползти все эти развалины, найти самую большую в Перу кустарниковую змею, засунуть ее себе в бюстгальтер и с ней возвратиться в Куско, я не скажу ни слова! Мне наплевать!
      Она удовлетворенно кивнула и принялась обследовать крошащуюся от времени и дождей стену. Из трех проломов самый дальний казался самым просторным, однако, он явно не служил входом в затерянный в джунглях храм, и вообще, все эти сооружения не могли быть пристанищем для более дюжины обитателей, если хоть когда-нибудь здесь кто-либо жил.
      - Не кажется ли тебе, что, будь здесь хоть что-нибудь ценное, он давным-давно это бы себе присвоил? - Картер кивнул в сторону старика-индейца.
      - Не обязательно! - Эшвуд направлялась вдоль стены к дальнему пролому. - Ты вспомни, как наши носильщики побоялись подойти к Пушаро. А это такое же священное для любого индейца место! Не думаю, чтобы наш краснокожий друг когда-либо осматривал эти проломы.
      - Ну хорошо, Мардж, ты там все осмотри, разведай, а потом расскажешь нам, что ты там обнаружила, - Картер распаковал свой спальный мешок,
      Она обернулась:
      - А если, не приведи господь, я сломаю ногу или упаду на дно глубокой ямы, ты придешь ко мне на помощь? Картер поленился ответить.
      - Просыпайся!
      Картер перевернулся на другой бок. Крохотная палатка едва вмещала его долговязое тело. Он спал, подтянув колени к груди.
      - А ну вставай!
      Он открыл один глаз и покосился в сторону выхода из палатки. Едва рассвело.
      - Дайте же мне поспать! - сказал он. Кто-то с, силой пнул его голую пятку:
      - Вставай!
      - Что, черт возьми, стряслось? - Картеру пришлось проснуться.
      Он протер глаза, и тут до него дошло, что этот голос он слышит впервые. Незнакомец говорил по-английски с ужасным акцентом. Сев, Картер поспешил натянуть на себя рубашку и брюки и напялить ботинки. Мача лежала у его ног. Ее уши подергивались, а хвост бился как неврастеничный метроном. Палатка над Картером ходила ходуном, потому что он то и дело бился головой о ее стойки. Отстегнув противомоскитную сетку, он откинул в сторону дождевой клапан и выполз из палатки, но при этом он сам не стал бы утверждать, что окончательно проснулся.
      В тусклом свете раннего утра он различил Игоря и Кристофера, сидевших у догоревшего лагерного костра. Эшвуд маячила у входа в свою палатку, вид у нее был более чем несчастный.
      Незнакомцев было двое. Третий же появившийся в лагере человек Картеру был знаком. Брайтон Февик исходил потом. Пистолет, зажатый в его пухлых пальцах, выглядел как не на своем месте. Черное дуло уставилось на Картера, как только он вылез из палатки.
      - А я думал, актеры имеют обыкновение вставать рано, мистер Картер, сказал Февик.
      - Только когда им необходимо вовремя оказаться на съемочной площадке! - Картер застегнул пряжку ремня. - А вообще-то мы любим по утрам поваляться подольше в постели.
      - Мне очень жаль, что мне пришлось разбудить вас столь рано, мистер Картер, а если это послужит вам некоторым утешением, то спешу сообщить вам, что ваше присутствие здесь, сонным или бодрствующим, в равной степени непереносимо для меня, как и мое вам.
      - Банан тебе в задницу! - не выдержала Эшвуд. Брови Февика поползли вверх, он откинул со лба белокурые волосы:
      - Я и прежде успел заметить в вас, мисс Эшвуд, склонность к сквернословию, и хочу предупредить, если вы еще раз соизволите открыть свои уста для грязных слов, я пристрелю вас.
      - Какая речь! С ума сойти! Вы не посмеете!
      - Вы так думаете? Я полагал, вы швея, но вы еще пытаетесь, оказывается, и пророчествовать? Но ответьте, однако, на вопрос, как вы оказались здесь?
      Эшвуд ответила торжествующей улыбкой, но не произнесла ни слова.
      - Вы не хотите рассказать? Я, полагаю, сам смогу восстановить ход событий. У вас был мой диск, вы сняли с него копию и решили воспользоваться записанной на нем информацией, несмотря на тот немаловажный факт, что та информация была частной собственностью, и, воспользовавшись ей, вы чуть было не погубили дело всей моей жизни.
      - Ты еще слишком молод, чтобы завершать дело всей твоей жизни! - Эшвуд сжимала кулаки. - Что ты собираешься с нами сделать, Февик?
      - Фивик! - исправил он. - Пожалуй, я не застрелю вас, если вы не станете огорчать меня и научитесь говорить на языке, принятом в приличном обществе. Невзирая на то, что вы несколько осложнили мою жизнь, оказавшись, по сути дела, ворами, я проделал весь этот путь, однако, не для мести.
      - Располагая данными вашего диска, мы смогли пройти лишь половину пути. Сюда нас привел Минга, и он утверждает, что он единственный, кто бывал здесь раньше и знает это место. Каким же образом вы попали сюда? Картер покосился в сторону старика-индейца.
      Тот сидел поодаль, не выказывая интереса к происходящему. Он развлекался, рисуя остроконечной палочкой на сырой земле.
      Февик нахмурился и, отвернувшись, бегло заговорил по-испански со своими носильщиками, один из которых и будил Картера на плохом английском.
      Картер напрягся. Он знал пару рукопашных приемов, а Февик не производил впечатления серьезного противника, хотя пистолет, который он сжимал, не казался игрушечным.
      Один из двоих носильщиков прокричал несколько слов, и из джунглей вышел третий индеец. Он был гораздо старше носильщиков Февика. При его появлении Минга поднялся с земли, отбросив палку в сторону, и в тот же момент проводник Февика увидел Мингу. Индейцы церемонно обнялись и направились к убогому травяному ложу, без умолку болтая и совершенно не обращая никакого внимания на других.
      - Ты же говорил, только Минга знает, как разыскать эти столбы, или я ошибаюсь? - упрекнула Эшвуд Игоря. Игорь пожал плечами:
      - Он мне так сказал! Но, видимо, правда становится в сельве большой редкостью.
      - Это вам ни к чему! - Картер кивнул на пистолет Февика. - Здесь нет золота, а значит, и причин проливать кровь. Если же вам не дают покоя лавры первооткрывателя, то я с радостью уступаю их вам.
      - И я тоже, - добавила Эшвуд.
      - Не будем о золоте пока говорить, но пистолет я оставлю наведенным на вас, мистер Картер! Если я уберу его, у вас появится слишком большой соблазн напасть на меня, и я уверен, вы сделаете это на хорошем профессиональном уровне. Теперь же сядьте на землю, я прикажу своим людям связать вас. Вашему носильщику я не стану чинить препятствия, он может уйти, когда захочет, индейцы меня не волнуют.
      Игорь зашептал что-то Кристоферу, и тот неохотно подчинился, собрал свой рюкзак и, в последний раз бросив взгляд на своего друга и нанимателя, поспешил к джунглям.
      - Он приведет нам подмогу! - сказал Картер, когда Кристофер скрылся.
      - Я глубоко сомневаюсь, - Февик наблюдал, надежно ли его люди связывают двоих мужчин и женщину. - Индейцы не бывают преданы белым. Хотя, быть может, вот он и заслужил их доверие, - он указал на Игоря, - но одного доверия, безусловно, недостаточно, чтобы они позволили вовлечь себя в неприятности. Я уверен, этот человек вернется к своей семье и постарается побыстрее забыть о нас.
      Февик уселся на землю, привалившись, спиной к дереву:
      - Вы говорите, здесь нет сокровищ? Отсюда я заключаю, что золота вы не нашли.
      - Да, и пусть твоя задница расхохочется, если это не так, - смачно выдала Эшвуд, - здесь нет ни затерянного города инков, ни их сокровищ! Ничего! Здесь только одна эта чертова стена!
      - Я сам вижу, что здесь не могло быть города. Это, пожалуй, отдаленное поселение. Что же касается сокровищ, не будем торопиться!
      - Я вижу, вы не особо расстроены! - заметил Картер.
      - С чего бы это мне расстраиваться? - удивился Февик. - Вы стремились сюда за золотом, а я археолог, и денег у меня и без того много. Я ищу Паитити ради материала для монографии и для публикации в "Американском археологическом вестнике". Я должен утвердить себя в науке, чтобы сказать когда-нибудь своим родителям: "Я сделал себе имя без вас и ваших связей!"
      Он указал на крошащуюся стену:
      - Эти петроглифы, проглядывающие из-под лишайника, НИ о чем вам не говорят, а для меня они-то и есть насто ящее сокровище. Эти петроглифы свидетельства не-инкского влияния. Может быть, здесь были Чиму или Моче. Это совершенно неизвестное науке поселение. Я надеюсь найти здесь сделанные рукой человека предметы, и совсем не обязательно им быть из золота.
      - Тогда зачем нас связывать? - Эшвуд сделала напрасную попытку высвободиться. - Мы уйдем и не станем мешать копаться там, где только этого захочет твоя задница, Февик!
      - Фивик! Я отпущу вас, - пообещал толстяк, - но позже! Вы должны оставаться здесь до тех пор, пока я не соберу материал, нужный мне для предварительной публикации. Я не могу допустить, чтобы вы, возвратясь в Лиму, разболтали бы обо всем первому встречному репортеру. Простите мне мою предосторожность, но это археологическое открытие - дело всей моей жизни, и я не хочу рисковать. Одного неосторожно сказанного вами слова будет достаточно, чтобы сюда нагрянули толпы искателей сокровищ, которые быстро уничтожат многое из того, что представляет собой научную ценность. Вам придется некоторое время потерпеть мое общество и веревки. Расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. О вас будут заботиться, а когда я закончу исследования, вы обретете свободу, - Февик, возможно, хотел бы еще что сказать, но его монолог был неожиданно прерван неистовым воем, вой шел из его саквояжа.
      - Что такое, мой хороший? - вопрос Февика явно не относился к бездушному саквояжу, - что за бес в тебя вселился, Мо?
      - Мо? - Эшвуд уставилась на толстяка, - ты притащил мясистого котяру сюда из самой Джорджии?
      - Мо сопровождает меня повсюду! - Февик окликнул одного из носильщиков: - Не стой же! Выпусти его!
      Кивнув головой, носильщик откинул крышку коробки, привязанной ремнями к рюкзаку. Оказавшись на свободе, четвероногое существо ринулось к палатке Картера.
      - Мача! - истошно заорал Картер.
      Котяра, в несколько секунд покрыв отделявшее его от палатки расстояние, ржавым пушечным ядром врезался в ее полог, а Февик удивленно взглянул на Картера:
      - Вы тоже повсюду возите с собой кота?
      - Я подобрал Мачу в Куско, - Картер с тревогой наблюдал, как бьется, запутавшись в пологе палатки, орущий дурным голосом рыжий кот. - Я думал, со мной она будет в безопасности. Я собираюсь увезти ее с собой в Штаты.
      Позади палатки появилась кошка Картера и кинулась в джунгли. Мгновение спустя кот Февика уже преследовал ее.
      - Вы, оказывается, тоже поклонник представителей семейства кошачих! Я был о вас худшего мнения, простите. Вы говорите, у вас кошка? - он ухмыльнулся, - не думаю, что Мо ее обидит.
      - А что, если они не вернутся?
      - Мо вернется, но за вашу кошку ручаться не могу. Конечно, если вы ее хорошо кормили, она вернется непременно. Впрочем, они сами разберутся между собой без нашего вмешательства. Теперь же, простите, я вынужден вас покинуть, мне нужно приступать к работе.
      Он передал пистолет одному из своих людей, приказав ему смотреть за пленниками в оба, а сам извлек из рюкзака фотоаппарат и начал съемку, методично продвигаясь от одного конца стены к другому.
      - Если он, упаси боже, найдет золото, нас ждут неприятности, пробормотала Эшвуд. - Эта мысль не дает мне покоя. Вероятно, тогда он пристрелит нас, и никто никогда не найдет наши останки.
      - Не думай об этом, Марджори! - попытался ее успокоить Картер, - Февик не похож на убийцу!
      - Ты так думаешь? Вот что я скажу тебе, сынок, когда дело касается золота, все ставки хороши, включая жизнь, тем более когда она чужая!
      - Откуда тебе знать?
      - Я видела, что происходит с людьми, когда у них вдруг появляется возможность хапнуть крупную сумму незаработанных денег!
      Некоторое время она помолчала, взвешивая, стоит ли продолжать, но преодолела сомнения:
      - Не думаю, чтоб ты слышал когда-либо о брекенриджской бойне.
      - Нет! - Картер недоумевал.
      - Не удивительно! Это было в... одним словом, гак давно, что ты просто этого не можешь помнить. Был один банк, и на этот банк был совершен налет, но план налета не сработал. Двое глупых случайных парней оказались не в том месте и не в то время, за что и поплатились своими глупыми жизнями. Газеты назвали их убийство "брекенриджской бойней". Один из троих таких же глупых налетчиков угодил за решетку, а второй - под колеса грузовика, когда уходил от полиции. Ну а третьим сообщником была девушка, которая ждала их в мотеле с тремя авиабилетами первого класса до Бразилии. Когда она узнала из газет, что ее милый дружок не просто мертв, а размазан по проезжей части на 180-ой федеральной, она поспешила в Даллас и сдала билеты. Ее так и не нашли.
      Картер ошеломленно глядел на Эшвуд.
      - Да, это была я. На первое время мне хватило денег от сданных авиабилетов, и, кроме того, я всегда умела обращаться со швейной иглой. Я осела в Лос-Анджелесе, освоила компьютерную программу лазерного закройщика и подалась в кинобизнес, чтобы переезжать с места на место и потому относительно спокойно спать. Должно быть, техасские полицейские давным-давно оставили попытки найти меня, но я не хочу рисковать. Надо признаться, жизнь обошлась со мной не очень ласково, - она погрузилась в воспоминания. - Это было тридцать пять лет назад. С тех пор я больше никогда не занималась сомнительными делами, но в молодости успела насмотреться всякого. Однажды на моих глазах один парень застрелил другого за десять долларов. Я хорошо знаю, как аромат легких денег меняет человека, - она кинула взгляд через плечо. - Совершенно не имеет значения, что говорит Февик насчет своего богатства. Если ему посчастливится найти что-либо конвертируемое, нам придется готовиться к худшему.
      - Ты когда-нибудь в кого-либо стреляла, Марджори? - шепотом спросил Картер.
      Она впилась взглядом в его глаза:
      - Скажу только, сынок, что если ты умыкнешь у Февика его пушку, я сумею ею воспользоваться.
      Обязанности Наблюдателя отнимали у нее много времени и сил: в ее ведении находилась немалая область реальности. Прошло много дней, прежде чем О'Лал отыскала ключ к системе, которую Ренегат взял на вооружение, пытаясь внести разлад в вверенный ей мир. Сначала ей не за что было зацепиться, кроме неясных признаков аномалии, присутствие которых она время от времени ощущала. Удивительно, что ей вообще удалось напасть на его след.
      Она до сих пор не могла уяснить себе ближайшие намерения Ренегата. Они оставались для нее более туманными, чем его конечные цели. Для Шихараранета зло было физической реальностью. Его можно было пощупать, увидеть, измерить, и оно отчетливо проглядывало в действиях Ренегата.
      Терпеливое наблюдение и тщательный расчет принесли результаты, и ее появление стало для него полной неожиданностью, хотя оказалось, Ренегат был гораздо сильнее, чем она предполагала. Но это не имело большого значения, потому что она не видела необходимости в -его уничтожении. Ей было нужно всего лишь расстроить его замыслы.
      Замешательство, которое он выказал при ее появлении обнаружило как его чрезмерную самонадеянность, так и легкую уязвимость. Он явно не ожидал, что она сможет разгадать его планы.
      Ренегат предпринял атаку, на которую она отреагировала с мастерством, отточенным долголетней практикой. Она изящно исчезла в промежутке между двумя почти смыкающимися плоскостями существования и выскользнула из пределов его досягаемости раньше, чем он успел ее коснуться.
      Полностью открыв свое восприятие мира, она скользила, пересекая сверкающие пространства, и ловко уклонялась и от тщетных попыток Ренегата схватить ее, и от массивных тел, случайно возникавших в непосредственной близости, и даже касавшихся ее.
      Ренегат сделал попытку нанести удар, но О'Лал совершила аккуратный поворот и снова оказалась вне пределов его досягаемости. Она скользила по волнообразной поверхности бытия, о существовании которой Ренегат даже не догадывался. Зная геометрию мира гораздо лучше его, она могла парить до тех пор, пока он не выбьется из сил. Ведь он не смел выйти на физический уровень из-за риска подвергнуться нападению представителей примитивной фауны.
      О'Лал не нужна была его смерть. Ей нужно было только заставить Ренегата преследовать ее до тех пор, пока его тщательно продуманные замыслы не рухнут сами по себе, и мир, вверенный ее заботам, не окажется спасенным.
      У'шак понимал, что разочарование и гнев ослабляют его, воздействуя на рефлексы отрицательно. Наблюдатель играла с ним, дразнила его, подпуская соблазнительно близко, и всегда в последний момент ускользала, чтобы он ни предпринимал. Она успевала предвосхитить все его действия. Ему стало ясно, что он никогда ее не победит.
      Ее появление в самый критический для его плана момент было для него слишком неожиданным, он проклинал себя за излишнюю самоуверенность. В будущем угрожающе маячила неудача. К счастью, он успел создать систему предохранительных мер, но она была далека от совершенства и могла подвести, а он не имел возможности сосредоточиться на ее доработке, когда рядом присутствовала О'Лал.
      К его огорчению, ему приходилось импровизировать, а импровизация всегда влекла за собой потерю некоторого преимущества, но все же план, который он разработал и претворял в жизнь, продолжал действовать. Он успокаивал себя мыслью, что возникшие неприятности явились результатом неудачного стечения обстоятельств, но не были прямым следствием работы Наблюдателя. Возможности О'Лал обязывали ее действовать, не открывая факта своего существования представителям вверенного ей мира, потому что это могло повлечь за собой нарушения в поступательном развитии более существенные, чем последствия его разрушительного, тайно осуществляемого плана.
      Но ему тоже нужно было сохранять в тайне факт своего существования, это было жизненно необходимо для его безопасности и для успеха его начинания, если принять во внимание непредсказуемую природу представителей физического уровня.
      Ничего другого не оставалось, как продолжать преследовать О'Лал, отвлекая на себя ее внимание, в то время как существа, для которых он определил особый путь развития, будут беспрепятственно следовать по нему.
      Наблюдателю показалось, что Ренегат потерял уверенность в себе. Она догадалась, что частично уже разрушила его замыслы, и при этом она не раскрыла себя, хотя ее действия, все-таки, оказали некоторое неблагоприятное влияние на существа, которых она была обязана защищать.
      Она спокойно уходила от погони, уверенная, что пока Ренегат занят ею, у него нет возможности влиять на реальность. Его злонамеренные замыслы потерпят неудачу до того, как он успеет причинить непоправимый вред схеме эволюционного развития. Теперь, когда она обнаружила его, она положит конец его вмешательству в реальный мир и станет держать его под контролем до тех пор, пока он не посчитает нужным убраться с вверенного ей участка мира.
      Но ни Наблюдатель, ни Ренегат не могли предвидеть, что в уравнении появится новый элемент. Пока они были заняты друг другом, реальность не пребывала в статическом состоянии, она сохраняла свой собственный момент движения, который оказывал на развитие событий свое влияние. И Наблюдатель, и Ренегат, заметив это, принялись следить и анализировать сложившиеся обстоятельства.
      У'шак приободрился, неожиданные элементы в схеме развития шли на пользу его плану и соответствовали его намерениям в большей мере, чем задачам Наблюдателя. Если удача будет к нему благосклонна и дальше, проявив достаточно выдержки и терпения, он еще полюбуется хаосом, в который ввергнется этот скучный мир.
      Глава 8
      Картер впустую провозился все утро, пытаясь высвободиться. Все, чего он достиг, было судорогами плеч. А Эшвуд упала набок и тщетно пыталась вновь принять сидячее положение. Была она с ног до головы задеревеневшая, грязная и злая, когда их тюремщики возвратились с раскопок.
      - Ну как? Нашли золото? - с ядовитым сарказмом спросила она Февика, успевшего обследовать только один из трех проломов в стене.
      - Нет, - ответил он вежливо, - только сущие пустяки: несколько петроглифов с незнакомым мне рисунком, дюжину черепков и остатки древнего очага. Но для первого раза вполне достаточно! Мы ведь только приступили к работе. Великие открытия не делаются за один день. Археология - наука, требующая терпения.
      Он взгромоздился на гладкий валун, а его носильщики занялись приготовлением обеда.
      - Неужели и нам что перепадет? - спросил Игорь.
      - Вне всякого сомнения, - ответил Февик. - Моя цель - лишить вас возможности разболтать преждевременно о моем открытии, а не морить голодом. Но сначала поедим мои люди и я, чтобы затем развязывать вас и кормить по одному. Моя верная пушка будет держать вас все время под прицелом, пока вы не насытитесь. Ловко я придумал?
      - И долго ты намерен держать нас связанными? - голос Эшвуда дрожал от злости. - Мы что, так и будем спать со связанными руками и ногами?
      Февик поджал губы:
      - Боюсь, несколько неприятных ночей вам не избежать, за что я спешу принести свои глубочайшие извинения.
      - И я тоже! - голос не принадлежал ни носильщикам
      Февика, ни старикам-индейцам Мачигуэнга, которые отстраненно сидели поодаль у собственного костра и готовили что-то, пахнущее для белокожего носа не совсем аппетитно.
      - А вот этого не следует делать! - строго сказал тот же голос, когда рука Февика дернулась к пистолетной кобуре.
      - Кто вы? - рука Февика, повинуясь голосу, замерла в нескольких дюймах от рукоятки пистолета, он оглянулся.
      - Франческа Да Римини! - высокая статная фигура показалась из зарослей, и плененная тройка в изумлении уставилась на нее.
      Носильщики Февика поспешили потихоньку ретироваться, в то время как старики-индейцы, занятые приготовлением ужина, едва удостоили происходившее своим вниманием.
      Глаза Февика сузились в щелочки:
      - Франческа Да Римини? Так называется одна русская опера!
      - Ну а я, как видите, вовсе не опера! - сухо ответила амазонка. - Мои родители, быть может, не отличались богатым воображением, но у них в доме имелся хороший радиоприемник.
      - Мне жаль, но все, сказанное вами, не впечатляет!
      - Тогда, может, вот это произведет на вас некоторое впечатление? - она повернулась к джунглям и коротко свистнула.
      Из зарослей вышли трое мужчин, двое из которых выглядели близнецами. На них была одинаковая одежда: брюки и рубашки из дорогой саржи, вместо обычных для местных жителей маек и заношенных донельзя шорт; на ногах добротные походные ботинки; но больше всего впечатляло то, что они держали в руках по автомату Калашникова. "Для носильщиков, пожалуй, они слишком нарядны", - решил Картер.
      Третий мужчина, в расползающих по швам джинсах, дырявых на коленках, и линялой рубашке, был моложе и выглядел скромнее.
      Эшвуд наклонилась к Картеру и прошептала:
      - Что это за амазонка?
      - Я встретил ее в наш первый вечер в Куско после того, как ты отправилась спать. Эшвуд закатила глаза к небу:
      - Теперь все ясно! Ты все вытрепал ей про наши планы?
      - Вот этого не было! - Картер почувствовал себя полнейшим идиотом. Она показалась мне очень милой, ей хотелось с кем-нибудь поболтать, вот и все! Я сказал, что мы туристы.
      - Ага! И потому она теперь здесь!
      - Послушай, Марджори, не моя вина, если у нее возникли подозрения, но, может, все к лучшему, она спасет нас!
      - Все правильно, - оборвала Эшвуд, - она здесь, чтобы спасти нас, а мой неуемный Билли-Боб Постин грабил банки только потому, что ему не удалось стать стипендиатом Принстона, - она не потрудилась подавить смешок.
      - Вам это не пригодится, - Да Римини без опаски подошла к Февику, чтобы извлечь его пистолет из кобуры.
      Близнецы с автоматами Калашникова в руках внимательно наблюдали за происходящим.
      - А, кстати! Знакомьтесь! Братья Фернандес! Перепутать их невозможно друг с другом: слева Манко, а справа Бланке, он немного выше и более уродлив.
      Один из двоих близнецов, подпадавший под описание, только добродушно усмехнулся.
      - Мы с ними старые и добрые друзья, - добавила Франческа.
      Молодой индеец, вместе с братьями Фернандес появившийся на свист Франчески из джунглей, почтительно обошел ее, равнодушно перешагнул через пленников и с поднятой в приветственном жесте рукой приблизился к старикам-индейцам. Минга и его собеседник подняли глаза и лениво ответили тем же жестом на его приветствие. Юноша-индеец уселся в почтительном отдалении от старших, и все трое предались неспешному разговору.
      - Догадываюсь, - ядовито заметила Эшвуд, - что этот юноша-индеец единственный человек на всем белом свете, который знает, где находится Паитити и как провести белокожих туда.
      - Не совсем так, - в глазах Да Римини блеснул огонь. Она уже не была той удивительной женщиной, какой запомнилась Картеру в тот вечер. Ее дикий взгляд его пугал, в нем порой металось безумие. Однако, какова женщина! Не побояться идти в сельву с двумя вооруженными до зубов головорезами в надежде найти... найти - что?
      - ...но он знает, - продолжала тем временем Да Римини, - что его дядя с несколькими белыми отправился на розыски его деда, сопровождавшего других белых, и он, как видите, сумел отыскать их обоих.
      Картер с удивлением отметил, что резкие движения Франчески и огоньки безумия в ее глазах пугают его гораздо больше, чем АК-47 в руках братьев Фернандес. Высокомерный Брайтон Февик был напуган и тем, и другим, но, нужно отдать ему должное, не выказывал своего испуга. А Картер, чем больше слушал и смотрел на Франческу Да Римини, тем беспокоился все больше: во что выльется ее гнев, когда она узнает, что легендарный город Паитити - это всего лишь навсего рассыпающаяся от времени и дождей стена, три дыры в ней и несколько заросших лишайником петроглифов и пара обработанных рукой человека камней.
      - Я узнала вас, Джейсон Картер! И вашего проводника Игоря фон Мангейма де Сото я тоже узнала! А вот эта старая уродина, по всей видимости, и есть ваша спутница, не так ли мистер Картер?
      Эшвуд было дернулась, раскрыла рот... но ничего не сказала.
      - Этого же толстяка, - Да Римини уперлась взглядом в Февика, - я не знаю. Кто он?
      - Его зовут Брайтон Февик, он археолог. Это он по научным сведениям изыскал это место, а Марджори и я, так сказать, присвоили результаты его исследований и первыми пришли к этой стене. Когда же подошел он, то был неприятно удивлен, обнаружив нас здесь, в результате чего мы лишились свободы и теперь лежим здесь связанными, - коротко изложил Картер.
      - Все именно так, - изрек Февик с неуместной в его положении важностью. - Я могу официально считаться первооткрывателем Паитити, а вы, все здесь присутствующие, просто-напросто невежественные самозванцы!
      Да Римини удостоила его чуть большим вниманием, чем москита. Она разочарованно обернулась на полуразвалившуюся стену:
      - Это - Паитити? Где же город? Где золото Атауальпы.
      - Вы не понимаете? - решил просветить ее Февик. - Эта стена бесценнейшая археологическая находка, и сама по себе она золото!
      Франческа одарила его убийственным взглядом:
      - Не надо так шутить, толстяк! Особенно сейчас! Когда я здесь, а все трудности пути - позади!
      - Я полагаю, это место могло быть курьерской станцией древних инков, бесхитростно добавил Февик.
      Да Римини, неожиданно проявив знание предмета разговора, напрочь отвергла его предположение:
      - Все курьерские станции инков были высоко в горах, джунгли только затрудняли сообщение, тем более, что индейские племена сельвы всегда враждебно относились к инкам.
      - А сокровищ-то здесь никаких нет! - Эшвуд не преминула воспользоваться возникшей на секунду паузой, чтобы не отказать себе в небольшом удовольствии и -потешить свою зловредность. - Так что, сестренка, все твои старания - коту под хвост! Думаю, от этой небольшой прогулки удалось разжиться только нашим проводникам, но уж никак не нам с тобой! она кивнула в сторону индейцев у костра.
      - Ну уж нет! - Да Римини обшаривала взглядом стену. - Сокровища здесь! Они должны быть здесь!
      - Не обязательно! - Февик упорно не желал вникнуть в настроение Франчески, он не осознавал деликатность сложившейся ситуации.
      Картер поморщился и уставился в небо.
      - Прочитав по данному вопросу всю доступную литературу, я пришел к выводу... - настаивал Февик.
      - Заткнитесь! Callese usted! - Да Римини ударила Февика стволом его же пистолета по губам.
      Картера передернуло, но он промолчал, про себя подумав, что Февик, конечно, тоже не стал бы обниматься с опередившими его, как он выразился, самозванцами, но он никогда и не ударил бы их чем попало по лицу, тем более заряженным пистолетом.
      Археолог откинулся назад, но на ногах удержался. Из разбитой губы на камни закапала кровь.
      - Свяжите-ка его, и в кучу, к остальным! Бланке Фернандес небрежно закинул автомат за плечо, чтобы исполнить приказание, а распоясавшаяся амазонка обронила между тем пару слов носильщикам Февика, и ее слова были такого свойства, что те с достойным удивления проворством сгребли свои припасы и снаряжение и, не оглядываясь, растворились в джунглях.
      Все еще не отойдя от гнева, Да Рамини повернулась к стене и принялась изучать ее лишайники, а Картер тем временем стал изучать новый внешний облик самой Франчески и нашел его крайне впечатляющим. Промокшая до нитки, с мокрыми, стянутыми эластичной лентой волосами и пистолетом Февика в руке, она была великолепна. Ему показалось, что он присутствует на прослушивании, на котором Филипино подбирает состав исполнителей для очередного дешевого приключенческого сериала. Однако, пистолет в ее руке был заряжен не холостыми патронами, и кровь на губах Февика была настоящей. А чего стоил сумасшедший блеск ее глаз! Из-за него ее физическая привлекательность почти теряла свою силу.
      Между тем ее проводник, а также дядя ее проводника, впрочем, как и его дед, отрешившись от возни, затеянной белыми, как ни в чем не бывало, продолжали неторопливую беседу у своего костра.
      - Что вы собираетесь с нами делать? - вопрос Игоря прозвучал эхом утреннего разговора Февика со своими пленниками, но на этот раз ответ был менее сдержан.
      - Как что? Конечно же, я убью вас. Неужели вы думаете, что мы тащим с собой эти пушки, чтобы стрелять из них по птичкам? Но не беспокойтесь, вы еще немножко поживете. Мы оставим пока в живых этого умника, - она указала на Февика, - на случай, если потребуется расшифровать надписи, а всех остальных прибережем для земляных работ.
      - Ну, а если окажется, что здесь нет никаких тайных надписей и никаких сокровищ? - вопрос Картера заставил ее задуматься.
      Она скрипнула зубами:
      - Если мы найдем сокровища, я убью вас, чтобы избавиться от свидетелей. Если мы не найдем сокровища, я убью вас от разочарования. Или нет, не убью! Я прикажу привязать вас к пало санто! Надеюсь, вы уже ознакомлены с прелестными особенностями этого дерева и можете по достоинству оценить мое обещание!
      Картер, насколько позволяли веревки, постарался при нять одну из своих наивыгоднейших геройских поз, чтобы сказать небрежно:
      - А мне показалось, что я вам понравился!
      - Вы правы, но совсем немного! Я предпочитаю более решительных мужчин, да и здесь, - она постучала пальцем по лбу, - у них должно быть побольше вашего, как у братьев Фернандес, например.
      Позади нее Манко Фернандес ухмыльнулся и провел ладонью по вороненой стали своего АК-47.
      Картер в недоумении уставился на братьев. Немолодые, непривлекательные, жестокие. Что она могла в них найти? Снова ему бросились в глаза их дорогостоящие оружие, снаряжение, одежда.
      - Деньги! - сказал он. - Ты с ними, потому что у них большие деньги!
      - Да, я не безразлична к деньгам, - почти дружелюбно ответила она, но главное другое: мы понимаем друг друга. Манко, Бланке и я. И деньги у них, конечно, есть, но их количество не устраивает ни их, ни меня. Поэтому, когда я рассказала им о богатых североамериканцах, ищущих сокровища Паитити, они также захотели познакомиться с вами и взглянуть на сокровища, что, кстати, мы проделываем не в первый раз, но впервые нам улыбнулась удача, и североамериканцы отыскали для нас Паитити.
      - А я, кажется, узнал этого парня, - Бланко Фернандес подошел и в упор разглядывал Картера. - Он актер. В Мирафлоресе в "Одеоне" я видел несколько дерьмовых фильмов с его участием. Как же они назывались?.. Ах, да, "Планета тюрем", "Санта-Мария"... не помню остальных.
      - Плакали ваши денежки, отданные за билеты, и не ждите, что я их вам верну, - Картер тяжко вздохнул, а Эшвуд оглядела новоявленного кинокритика с ног до головы и, нимало не пугаясь грозного вида братьев Фернандес, спросила:
      - Чем же вы, ребята, занимаетесь в свободное от основной работы время, когда вам нет нужды состоять в качестве копьеметателей при Франческе-великанше.
      - Мы бутылочники! - ответил Манко и впал в состояние легкой эйфории от охватившего его чувства собственной значимости.
      - Не понял, - проявил Картер свое полнейшее невежество в вопросах местной экономики.
      - Вы не слышали об инка-коле? Вы же уже не первый день в Перу!
      - Никогда не слышал, - Картера охватило чувство нереальности разговора, он увидел себя действующим лицом в одной из тех пьес, которые его агент регулярно из месяца в месяц получал от очень ретивого рабочего одной из скотобоен в Канзас-сити, вообразившего себя великим сценаристом.
      - Наша кола не похожа ни на пепси-колу, ни на кока-колу, - Бланке Фернандес затянул на Февике последний узел, - она изготавливается на основе сока грейпфрута. Мы с братом, - самодовольно продолжал он, - владеем концессией на ее производство и продажу в большей части Центрального Перу, а также во всей сельве, вплоть до Икитос на севере страны.
      - Наши планы грандиозны, -объявил Манко, -хотя мы с братом на три четверти индейцы, а одна четвертая часть нашей крови - испанская, мы всю жизнь возмущаемся тем, что испанцы навязали нашему народу свою культуру и разрушили культурное наследие инков. Наша мечта - возродить древнюю культуру. Но для этого нужны деньги, много денег, лучше всего в твердой валюте, а не в национальной, не в инти, прибыль же от производства и продажи газированного напитка невелика.
      - Что вы знаете об огромном международном черном рынке примитивного искусства? - поинтересовался Бланке.
      - О, нет! - воскликнул Февик, пребывая в абсолютнейшем блаженном неведении относительно серьезности того положения, в котором оказался. Все найденное здесь принадлежит перуанскому правительству, не вам!
      - Мы не правительство, но мы поставим все найденное здесь на службу перуанскому народу, коренному населению страны, индейцам. Кое-что мы, пожалуй, оставим для образовательно-просветительских целей, но часть сокровищ мы вынуждены будем продать, чтобы получить в свое распоряжение деньги, необходимые для осуществления нашего проекта, - он взглянул на древнюю стену и ее молча ливые петроглифы. - Очень долго город Паитити был легендой, и, наконец, начнется...
      - Что начнется? - спросил Игорь.
      Манко даже не взглянул на недогадливого проводника, он крикнул в небо:
      - Осуществление нашей мечты! Мы начнем пропаганду национального культурного наследия, мы восстановим его значение для современного мира, оно станет служить простым людям, а не только узколобым умникам, пропитанным книжной пылью, - он бросил презрительный взгляд на поскучневшего Февика.
      - Мой брат и я, - продолжил он, - изучали американскую народную культуру, завоевавшую весь мир, мы узнали секреты ее успеха и теперь можем применить их для пропаганды нашей собственной культуры. Мы разработали идеальный проект, и вот настало время действовать... Но все, черт побери, упирается в отсутствие финансовых средств.
      Гордость его распирала, он предвкушал успех:
      - Мы не только распространим влияние нашей культуры по всему миру, мы еще при этом заработаем кучу денег! Это наш святой долг.
      - Позвольте один вопрос, - лежа на твердых камнях, Картер сделал попытку сменить позу, - почему вы называете напиток на основе грейпфрута инка-колой, если в нем нет ни капли самой колы?
      Манко Фернандес посмотрел на него с откровенной жалостью:
      - Вы хоть что-нибудь когда-либо слыхали о таком понятии как "рыночная стратегия"? И вы еще после этого вопроса будете называть себя американцем! Все самые знаменитые безалкогольные напитки имеют в своем названии слово "кола". Какая разница, что содержит напиток на самом деле! Главное другое покупают его люди или нет.
      - В чем же суть вашего великого проекта? - спросила Эшвуд, и Картер бы упал, не лежи он уже на земле: вопросы такого плана до сих пор вряд ли омрачали существование Марджори.
      - Музей! - зашевелился Февик. - Музей культурных традиций древних инков! Грандиозно! Выставленные в со- временном интерьере экспонаты, прославляющие деяния ваших великих предков! О, как я вас понимаю! Я с удовольствием пожал бы вашу благородную руку, если бы не были связаны мои!
      - Хорошо, пусть музей! - милостливо согласился Манко. - Но музей, если и будет, станет лишь частью огромного комплекса. Мы создадим здесь, на месте древнего Паитити, обширную парковую зону, и в ней найдется место не только музею, но и многому другому. Мы сохраним часть джунглей для всеобщего обозрения, предварительно освободив их от вредных насекомых, его глаза туманились от возникавших перед его мысленным взором видений прекрасного будущего, - ...аллеи, аллеи, аллеи... множество аллей, бульваров, магазины, супермаркеты, аттракционы, театры... - от охвативших его эмоций голос Манко рокотал уже на самой низкой ноте. - Мы построим здесь тир, где люди смогут вдоволь пострелять в ненавистных им конкистадоров! И огромный амфитеатр, где каждый день мы будем проводить фестивали Инти-Райми! И зоопарк, где соберем всех диковинных зверей мира! Сегодня - Паитити, завтра - Рио и Буэнос-Айрес, послезавтра - Америка, Европа и Япония, вместе взятые... Мы назовем эту парковую зону... Мы назовем ее... "Сейчас кончит", - подумал Картер.
      - ...мы назовем ее Мир Инков! - выдохнул он, наконец, распиравший его неземной восторг.
      В последовавшей затем звенящей изумленной тишине тихо прозвучал голос Игоря де Сото:
      - Некоторые из нас предпочли бы все-таки оставить сельву такой, какой она есть.
      Мыслями Манко находился еще в стране грез, но слова Игоря частично вернули его к действительности.
      - Эх ты, юнец зеленый, - произнес он сочувственно. - С тобой все ясно!
      - Но что же заставит людей, забыв про все остальные чудеса света, кинуться в вашу кишащую насекомыми сауну, даже если вы и накроете свой парк стеклянным колпаком и снабдите его кондиционерами? - поинтересовалась Эшвуд.
      На Манко Фернандеса страшно было смотреть. Может, он умышленно прикидывается сумасшедшим? Картер отвернулся.
      - Рыночная стратегия, - только и смог сказать Манко.
      Эшвуд захохотала:
      - Вы все тут с ума посходили! Эк, куда вас занесло!
      А здесь нет никаких сокровищ инков!
      - Заткнись, старуха! - рявкнула на нее Да Римини.
      - Не смей называть меня старухой, кобылица! Если бы не были мои руки связаны...
      Хотя Да Римини находилась в расцвете молодости, а Эшвуд несла на себе не один фунт лишнего веса, Картер еще подумал бы, на кого поставить, затей они драку, но амазонка не была расположена к драке один на один, по крайней мере, пока у ее спутников в руках находилось автоматическое оружие.
      - Ты не можешь всех нас убить, - убежденно произнесла Эшвуд.
      - Это почему же? - искренне удивилась Да Римини. - Мы вас слегка присыпем, а потом муравьи и всевозможные любители мертвечины за неделю обгложут ваши косточки, и никто вас здесь, вернее ваши кости, не найдет.
      - Ты порядочная сволочь! - не вытерпел Картер, - но самое главное - ты скучнейший собеседник! Мне скучно было разговаривать с тобой в тот вечер, да и сейчас не веселей!
      Да Римини демонстративно отвернулась от него и принялась распаковывать свои вещи.
      - Вы же не станете возражать, если мы воспользуемся вашим инструментом? Все равно он лежит здесь без дела, - она подняла с земли фонарик, а Бланке - складную лопатку и кирку.
      - Мир Инков! - все еще благополучно пребывавший в своей мечте Манко встрепенулся, крутнулся пару раз на месте и направил дуло своего Калашникова в сторону джунглей, откуда раздался крик.
      Все повернули головы в ту же сторону.
      - Мир Инков! Великолепная идея! Закрою глаза и вижу все, как наяву! из-за деревьев вынырнула хрупкая фигурка.
      У Картера внутри что-то оборвалось. Очевидно, решил он, бессердечный Бог вознамерился покарать его сразу за все грехи.
      - Прекрасная идея! - перед неотвратимо надвигавшейся Трань Хо, как таран, несся ее неизменный микрокасетный магнитофон. - Чудесно! обнаженные части ее тела блестели от пота.
      Да Римини заметила реакцию Картера на явление Трань Хо.
      - Что это за штучка? - спросила она с опаской.
      - Ее зовут Трань Хо, - промямлил Картер, - она вольнонаемник от журналистики. Я воспользовался этим термином преднамеренно, из гуманных соображений.
      Не обращая внимание на АК-47, Хо ткнула магнитофончиком Манко прямо в лицо:
      - Сэр, не были бы вы так любезны поведать нашим читателям о ваших фантастических планах.
      Ствол Калашникова дернулся и бессильно уткнулся в землю.
      - Вам, действительно, это интересно?
      - Безумно! Ваша информация - моя статья! Франческа, не спускавшая глаз с того кустарника, из-за которого появилась маленькая вьетнамка, успела своим вопросом опередить пылкую речь Фернандеса:
      - Где ваш проводник? Где ваши люди?
      - Я пришла одна, никого со мной нет, - весело сообщила Трань Хо.
      Манко не поверил:
      - Ты шла за нами? Одна?
      - Я всегда предпочитаю работать в одиночку, - она сбросила на землю свой небольшой рюкзачок, - извините, что-то он в последнее время потяжелел, несмотря на свои скромные размеры.
      - Как ты нас выследила? - спросил Бланке грозно.
      - Ты что, смеешься, парень? Да для статьи я выслежу кого угодно, хоть на звезде! Но вас-то выследить и труда мне не составило, вы так ломились через джунгли, что мне вас было слышно за несколько миль. И кроме того, мои родители сами выросли в пропитанных зловонными испарениями джунглях Юго-Восточной Азии.
      - Да, но сама-то ты выросла в Канога-Парк, - напомнил ей Картер.
      - Ну и что? - огрызнулась Трань Хо. - Лос-Анджелес - те же джунгли, только каменные.
      - Вы на самом деле можете помочь нам поставить общественность в известность относительно наших планов? - робко приблизился к ней Манко. - И о нашем проекте заговорят?
      - Я сделаю для этого все, что смогу, - пообещала Трань Хо. - Но я требую эксклюзивных прав на публикацию материала.
      - Когда ты пряталась за деревьями и записывала себе на магнитофон весь этот бред собачий, не пропустила ли ты мимо ушей, что кроме всего прочего эти ребята собираются прикончить нас? - Эшвуд была готова сорваться в крик.
      - Вы можете подумать, что я способна пропустить мимо ушей такое? профессионализм Хо не мог вынести подобного оскорбления. - Конечно, во всем этом есть определенная доля трагического начала, нужно будет только соответствующим образом подработать материал, и редактора оторвут статью с руками.
      - Что я слышу, Хо? - Картер попытался приподняться.
      - Значит, вы не станете возражать, если мы их всех поставим к стенке? - Да Римини оторвала взгляд от затерянного города, ставшего за последние часы чрезмерно, пожалуй, населенным, - мы поставим их вот к этой, она тут единственная!
      - Разве я похожа на идиотку? Мистер Картер может перед смертью засвидетельствовать отсутствие у меня всяких, каких бы то ни было, моральных принципов, и тем более отсутствуют таковые у моих нанимателей, она широко улыбнулась, - если бы мы обращали внимание на такие мелочи, как мораль, наш бизнес закончил бы очень скоро свое существование.
      Она повернулась к Картеру:
      - Мне очень жаль, Джейсон, но давай посмотрим на это дело иначе, подумай об известности, которую принесет тебе моя публикация. Люди тут же забудут все твои дерьмовые картины и, охваченные единым порывом, обессмертят твое имя в стихах, прозе и бронзе. Я сама прослежу, чтобы актер, который снимается в роли тебя в экранной версии твоей жизни, был бы получше тебя самого.
      - И ты будешь спокойно стоять и смотреть, как нас убивают? - Картеру страшно захотелось на съемочную площадку.
      - А что я могу сделать? У них автоматы, а у меня только перочинный ножик.
      - Сообщи хотя бы обо всем властям, когда снова окажешься в Лиме, попросила Эшвуд.
      - С какой стати стану я сообщать? Вы будете уже мертвы, а я, будет риск, потеряю великолепный материал.
      - Но это поможет делу справедливого восстановления истины, - заметил Февик.
      - Истина - неходовой товар, - сообщила ему Хо, - я репортер, и не будь я голым прагматиком, мне так и не удалось бы вырваться из вонючего перенаселенного вьетнамского гетто в Лос-Анджелесе.
      - А я слышал, что твой отец был вице-президентом одного крупного банка, - сказал Картер.
      - Ради святого Будды, какое это имеет значение? - она повернулась к Манко Фернандесу, - ваша идея создания Мира Инков грандиозна!
      Никто не заметил, как трое индейцев, питая отвращение к подобным сценам, а также к большому скоплению людей, без шума и суеты собрали свои пожитки и так же без шума и суеты исчезли в сельве.
      Бланко Фернандес и Да Римини, сопровождаемые Трань Хо, направились к одному из проломов в стене. Манко, отыскав местечко поудобнее, устроился на отдых, положив автомат себе на колени. Стало тихо, и Картер вдруг обнаружил, что с затаенной надеждой всматривается в джунгли, хотя после удивительнейшего появления Трань Хо, вероятность того, что сюда принесет еще какого-нибудь искателя сокровищ, научной славы или материала для статьи, стала крайне невелика. Шло время, но из джунглей раздавались только крики птиц и таинственные шорохи невидимых зверей.
      - Меня волнует, как бы ваш кот не сотворил чего с Мачей, - обратился Картер к Февику.
      - Мо не злодей, - Февик тоже стал всматриваться в зелень джунглей. - В свое время у меня не поднялась рука кастрировать его, так что, возможно, сейчас им гораздо приятнее, чем нам с вами.
      - У кого-нибудь есть какая-либо идея? - тихим шепотом, чтобы не услышал Манко, спросила Эшвуд.
      - Помните пало санто? - заговорил Игорь, - если кто прислонится к нему, то муравьи перегрызут веревки, не беда, что при этом они съедят часть рук, зато этот "кто" обретет свободу.
      - Блестящая идея! - заметила Эшвуд, - мы подождем тебя здесь.
      День был на исходе, когда из третьего, самого дальнего, пролома в стене раздались истошные вопли.
      - Обвал? - рискнула предположить, воспрянув духом, Эшвуд.
      Игорь повернулся в сторону стены:
      - Боюсь, что нет.
      Франческа Да Римини и Бланке Фернандес, спотыкаясь, бежали к лагерю. От них не отставала Трань Хо. Ее портативный фотоаппарат щелкал, не переставая. Даже на расстоянии отблеск от металлической поверхности луча клонящегося к закату солнца нельзя было спутать ни с чем.
      Манко вскочил. Пленники попытались сделать то же самое, но ни один не преуспел. Свой автомат Бланке отшвырнул в сторону и сыпал содержимое карманов в руки брата. Заколки, ожерелья, серьги, предметы домашней утвари, мерцая тускло-желтым светом, падали на землю мимо ладоней ошалевшего от счастья Манко.
      - Это еще что! - дикие глаза Франчески блестели огнем алчности, посмотрите-ка!
      Она отшвырнула тряпку, в которой прежде пыталась скрыть какой-то крупный предмет, и у всех перехватило дыхание, Эшвуд застонала, щеки Февика затряслись, в жестах и взгляде Манко опять проступило сумасшествие.
      Золотое блюдо диаметром дюймов в восемнадцать и толщиной в полдюйма было сплошь покрыто рисунками и символами, инкрустированными бирюзой. Высокий внешний ободок по всей окружности украшали двадцать три изумруда, каждый величиной с серебряный доллар США.
      - Вот этого-то я и боялась, - Эшвуд пыталась сесть. - Теперь уж наверняка они нас убьют!
      Да Римини торжествующе, сверху вниз, посмотрела на притихшего Февика.
      - А там, - она указала на пролом, - еще больше, еще и еще1 Вот вам результаты ваших исследований! Вы не верили, что здесь могут быть сокровища! Ну и поделом вам!
      Она повернулась в сторону стены и рассказала:
      - Пролом привел нас в маленькую пещеру, дальний конец которой оказался ничем иным, как громадой обвалившихся, возможно, в результате землетрясения камней. Мы их разгребли и оказались в другой пещере. И что же мы в ней обнаружили? Лари! Целый ряд ларей с инкскими знаками, доверху набитые золотыми предметами!
      Она повернула блюдо так, что солнечный зайчик запрыгал с издевкой по лицу археолога.
      - Мы поспешили покинуть пещеру, чтобы обрадовать Манко, но я успела заметить глиняный горшок, полный изумрудов, и хотя мы не осмотрели как следует пещеру, мы видели достаточно, чтобы утверждать, да, это действительно легендарные сокровища Паитити, те сокровища, которые спрятали инки и не смогли отыскать испанские конкистадоры.
      Манко Фернандес забавлялся сверкающими золотыми ожерельями, любовно перебирал их пальцами. Время от времени он произносил:
      - Мир Инков!
      Видения миллионов покупателей, полных страстного желания удовлетворить свои потребительские нужды, вставали пред его мысленным взором, и все они покупали в огромных количествах инка-колу.
      На следующий день пленников отвели в пещеру, но не для того, чтобы они полюбовались сокровищами, а потому, что так было удобнее держать их в поле зрения.
      Хотя видно было мало чего, Февик не справился с собой и впал в состояние экстаза:
      - Такого еще не было! Это потрясет научный мир! Я был прав! Качество исполнения каменных полов великолепно! До сих пор никто не знал, что инки строили и под землей!
      - Интересно было бы узнать, - сказал Игорь, - что сталось с теми людьми, которые построили все это и спрятали здесь сокровища.
      Февик на секунду задумался.
      - Скорее всего, они вместе с другими индейцами отправились сражаться с испанцами, погибли и унесли с собой тайну Паитити. А может быть, они после распада империи ассимилировались с индейским населением джунглей или были уничтожены этим населением. Обвалившаяся стена закрыла вход в пещеру, хотя и без того индеец джунглей никогда ни за что не зашел бы в пещеру, почитая это место священным. Но очевидно также, что местные жители прежде не раз посещали эти развалины.
      Им пришлось просидеть весь день в пещере, пока их тюремщики загружали свои рюкзаки золотом и драгоценными камнями. Единственным утешением им служило то, что здесь, в пещере, было намного прохладнее, чем под палящим солнцем джунглей.
      Картер не сомневался, что когда Франческа и братья Фернандес загрузятся настолько, что больше унести им будет невозможно, они прикончат своих пленников. Но странное дело! Он осознал, что волнуется больше не за себя, а за Мачу, так и не вернувшуюся к нему с той поры, как кот Февика загнал ее в джунгли.
      - Что это? - вопрос прозвучал из глубины пещеры, и Картер узнал голос Манко Фернандеса.
      Приподнявшись и вытянув шею, он сумел увидеть только лишь луч фонарика, прыгающего в темноте как глаз любопытного, невесть откуда взявшегося здесь циклопа.
      - Что там? - крикнул Бланке.
      - Иди сам посмотри! - голос его брата пошел гулять эхом среди темных каменных стен.
      Да Римини и Бланко, захватив большой фонарь, поспешили на голос. Вспышка фотоаппарата Трань Хо, время от времени разрывавшая темноту, преследовала их везде, как огромный светляк-паразит.
      Когда они остались одни в кромешной тьме, Картер зашептал Игорю:
      - Повернись ко мне спиной, я попробую развязать твои руки.
      Но вернулась Да Римини, и они поспешили отползти друг от друга.
      - Мы нашли... не понять что, - луч ее фонарика уперся в Февика. - Вы археолог, вот вы и разгадайте, что мы нашли.
      - С какой стати! - заартачился Февик с решительностью, наполнившей Картера гордостью за него.
      - С такой стати, что если вы этого не сделаете, я отстрелю вам левое яичко.
      Февик предпринял судорожную попытку встать на ноги, произнося при этом поспешно:
      - Всегда рад услужить очаровательной даме, нуждающейся в помощи.
      - Остальные пойдут тоже, - Да Римини не собиралась оставлять пленников одних.
      В самом отдаленном углу пещеры возвышалась идеально круглая платформа, сделанная из отполированного до зеркального блеска камня. На платформе располагалось небольшое, тоже круглое, строение из такого же отполированного серого камня. Оно не имело крыши, а его стены прорезали выдержанные в традиционном стиле инков трапецевидные окна. Чтобы войти в строение, нужно было обогнуть монолитный, покрытый причудливой резьбой, прямоугольный каменный блок в несколько тонн весом.
      - Уж очень это напоминает интигуатану! - воскликнул удивленно Февик.
      - Что это напоминает? - озадаченно спросила Эшвуд.
      - Жертвенный камень в Мачу-Пикчу. Его четыре угла указывают направления компаса, а само это слово означает "место, где привязано солнце", - он нахмурился, - но здесь нет изображения солнца!
      - Вас сюда не за тем привели, - Да Римини нетерпеливо сзади подталкивала пленников. - То, что мы нашли, внутри этого строения.
      Они вошли вовнутрь и оказались перед гигантским яйцом.
      Глава 9
      Размеры яйца раза в два превосходили размеры живота Февика, и это обстоятельство весомо говорило само за себя. Нечто вроде подставки на четырех ножках, изваянной из голубой керамики, возвышало яйцо на два фута над уровнем пола.
      - Его с места не сдвинуть, - доверительно сообщил им Манко. - Я пробовал.
      Верхние две трети поверхности яйца были покрыты рисунками и знаками, но они не были похожи на петроглифы Пушаро и на петроглифы стены. При искусственном свете поверхность яйца сияла жемчужным отблеском, отливая радужными узорами.
      - Развяжите мне руки, если хотите, чтобы я тщательно осмотрел найденный вами предмет, - потребовал Февик.
      - Ладно! - Да Римини кивнула Бланке, и тот развязал Февику руки.
      - Только без глупостей! - предупредила она. Февик удостоил ее слабой улыбкой, приблизился к яйцу и осторожно пробежал пальцами по его резной поверхности.
      - На ощупь оно местами липкое, местами гладкое и сухое. Странно. Если яйцо сделали инки, оно уникально, - он осмотрелся по сторонам, - очевидно, должна существовать какая-то связь между интигуатаной и этим яйцом, но я нахожусь в полном недоумении относительно того, что все это может означать.
      - Не в этом дело, - руки Да Римини находились в непрерывном движении, взлетая вверх, как пара взбесившихся коллибри. - Представляет ли это яйцо реальную ценность? Может, это огромный драгоценный камень?
      - Я не геолог, я археолог! - Февик зачарованно изучал молочно-белую поверхность яйца. - На первый взгляд, материал, из которого оно сделано, напоминает халцедон, но только на первый взгляд. Присутствие радужных узоров предполагает другой состав, но на лунный камень это тоже не похоже. Я теряюсь в догадках... Кварцевые кристаллы еще большей величины находили в бразильской провинции Минас-Жерайс, но это так далеко отсюда! Человеческий же череп индейцев Майя, выполненный из кристалла, до сих пор является самым большим из предметов, найденных археологами в Центральной Америке. Я видел его и должен сказать, он меньше.
      - Значит, насколько я поняла, это яйцо должно немало стоить! - Да Римини раздраженно прикрыла глаза рукой, защищая их от назойливой фотовспышки Трань Хо.
      - Чудесно! - бормотала вьетнамка. - Еще одно великое открытие! Из этой поездки я привезу целую серию статей, а может быть даже книгу!
      - Надеюсь, ты привезешь из этой поездки какую-нибудь редкую болезнь, проворчала Эшвуд, но всецело поглощенная своим занятием Трань Хо не услышала ее, она продолжала снимать яйцо под разными углами и с разной высоты.
      - Впрочем, у нас еще будет возможность убедиться, драгоценный это камень или нет, когда мы вернемся сюда в следующий раз, - сказала Да Римини.
      Манко Фернандес не хотел уходить и приставал к Февику с вопросами:
      - Ты уверен, гринго, что не можешь понять смысл этих знаков? - он водил пальцем по резной поверхности яйца.
      - Я обнаружил здесь несколько элементов, знакомых мне по другим перуанским петроглифам, но только и всего. Большинство знаков я вижу впервые.
      - Что это там? - Бланке Фернандес резко повернулся и направил дуло своего автомата в сторону звуков, но тут же заулыбался и расслабился.
      - Сумасшедшие гринго прибыли в джунгли со своими домашними зверюшками!
      Февик, опустившись на колени, поднял своего рыжего кота на руки приговаривая:
      - Ах ты, блудный кот! Где ж тебя носило, Мо? Успел, наверное, соскучиться по мне, а? Как, впрочем, и я по тебе.
      Картер обеспокоенно оглянулся к выходу в надежде увидеть Мачу. Мачи не было.
      Да Римини с нескрываемым отвращением наблюдала за сценой счастливого воссоединения Февика со своим котом.
      - Как трогательно! - она попыталась пнуть ногой кота, но кот легко избежал удара, грациозно взлетел на верхушку яйца и оттуда настороженно уставился на нее.
      - А ты, все-таки, первостатейнейшая сука! - доверительно сообщила ей Эшвуд.
      Амазонка не повела и бровью, подошла к загадочному яйцу и постучала по нему пальцем.
      - Я согласна, что эти знаки и рисунки интересны сами по себе, но даже если яйцо представляет собой большую ценность, очень уж оно большое, мы все равно не сможем его унести.
      - Если бы мы знали, что обозначают эти знаки! - с чувством причитал Манко Фернандес, водя пальцем по контуру рисунков. - Они могли бы, наверное, многое поведать нам о жизни наших предков!
      Сверху свесился Мо и фыркнул ему в лицо. Яйцо загудело. Сначала звук был еле слышен и держался на одной высоте, но затем резко усилился и зазвучал с громкостью человеческого голоса.
      Испуганный Манко Фернандес выругался и отдернул руку, будто обжегся, от стекловидной поверхности, которую только что нежно гладил. Глаза Да Римини превратились в амбразурные щели.
      А Мо продолжал невозмутимо восседать на верхушке гудящего яйца, и только когда оно засветилось изнутри интенсивным белым светом, кот соизволил, не теряя достоинства, спрыгнуть на пол и направиться к хозяину.
      Эшвуд оказалась единственной из присутствовавших, у кого хватило ума броситься к выходу, но уйти далеко ей не удалось, потому что в этот момент свет резко усилился и неожиданно ослепительно вспыхнул, поглотив вокруг всех и вся.
      Свечение прекратилось так же быстро, как и возникло, и Картер, потерявший было на мгновение и зрение, и ощущение действительности, ошарашенно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же произошло.
      Принявшее свой первоначальный вид яйцо непоколебимо покоилось на своей голубой подставке, а вокруг него стояли, протирая глаза, искатели сокровищ.
      - Мать-пресвятая - богородица, - пробормотала Да Римини. - Что это было?
      Февик моргал глазами и тряс головой, пытаясь восстановить ее работоспособность:
      - Это не драгоценный камень! Это некоторое техническое устройство!
      - Не сходите с ума! - Да Римини подняла повыше фонарь и, не спуская глаз с успокоившегося яйца, стала пятиться к выходу. - Хватит приключений! У нас и так достаточно золота! Пора убираться отсюда подобру-поздорову!
      Обойдя снаружи интигуатану. Манко остановился в нерешительности. Луч его фонарика скользил по темным стенам.
      - Что-то здесь не так!
      - Что случилось? - оглянулась Да Римини. - Поторапливайся!
      - Стой! - он догнал ее. - Посмотри!
      Луч его фонарика вырвал из темноты один из ларей, стоявших вдоль стены пещеры. Этот каменный ларь ничем не отличался от других, но Картер с удивлением осознал, что впервые видит сложную барельефную резьбу ларя.
      Не обращая внимания на автоматы в руках братьев Фернандес, Февик испустил ликующий крик и бросился к ларю. Его пальцы дрожали, когда он ощупывал каменные письмена.
      - Вы отдаете себе отчет, что это значит? Всегда считалось, что инки не создали собственного письма, а это тогда что? - его голос прерывался от едва сдерживаемого ликования, в глазах стояли слезы, - меня ждет, без сомнения, Бакстеровская премия, а может, даже Нобелевская! Эшвуд нахмурилась и стала принюхиваться:
      - Не кажется ли вам, что воздух стал суше? Но никто не слушал ее. Страхи Манко улетучились, когда в следующий момент его брат совершил новое открытие. Пока Февик рыдал над инкскими письменами, Бланко попробовал открыть дверцу ларя, но она не поддавалась, и, рассердившись, он несколько раз ударил ее прикладом автомата. Дверца не выдержала, затрещала, затрещал и сам ларь, и содержимое ларя хлынуло на взломщика, придавив его своей тяжестью, и протащило несколько ярдов по полу.
      Когда поток, наконец, остановился, Бланко Фернандес отчаянно барахтался в море золота, пытаясь выплыть. Его брат, монопольный производитель инка-колы в Перу, барахтался поблизости. Золотые блюда и чаши, золотые полосы и слитки, ожерелья, кольца и серьги... Свет фонаря, многократно отразившись от сверкающего изобилия, весело прыгал по темным стенам и сводам пещеры.
      Как и все, Картер был ошеломлен до потери речи. Небольшой ларь с высокими стенами хранил в себе несколько тонн золота. И тут же, вдоль стены, на отрезке не менее 50 ярдов, стояли другие лари, похожие на этот по форме и, возможно, по содержимому.
      Картер отчаянно вглядывался туда, где стоял последний из ларей. Ни пятнышка света, ни лучика солнца! Как же так? Он взглянул на часы. Время было послеполуденное, солнце еще не должно было сесть... И тут он вспомнил, что те небольшие лари, мимо которых они шли сюда, вовсе не имели никаких дверей! Это были другие лари!
      Трань Хо тоже что-то заподозрила:
      - Мы вышли не туда, откуда пришли! Что ж, это чудесно! - она принялась, как сумасшедшая, щелкать своим фотоаппаратом. - Грандиозно! Восхитительно!
      - Отвратительно! - пробурчала Эшвуд. Оттуда, где братья Фернандес самозабвенно кувыркались в золотом оползне, Да Римини подозрительно рассматривала круглое строение, содержавшее в себе загадочное яйцо.
      - Я не понимаю, что происходит!
      - Трань Хо права, - подал голос Февик, с сожалением отрываясь от милых его сердцу инкских надписей. - В то мгновение, когда яйцо ослепило нас, мы перенеслись из той пещеры в эту. Это яйцо - устройство для перемещения в пространстве, средство передвижения, передатчик материи, - он взглянул себе под ноги, у его ног, задумчиво наблюдая за резвящимися братьями Фернандес, сидел кот. - Каким-то образом, видимо, Мо, взгромоздясь на верхушку яйца, привел устройство в действие, и мы оказались здесь.
      - Только магии еще нам не хватало! - занервничала Эшвуд.
      - Никакой магии! Чистая наука! А в науках инки как раз продвинулись очень далеко. Они могли даже делать операцию на мозге. А это яйцо они изобрели, скорее всего,. в последние дни существования империи, уже после того как Писарро разбил Атауальпу. Возможно, они сделали это изобретение специально для того, чтобы уберечь остававшееся у них золото от испанских конкистадоров.
      - В голове не укладывается, - признался Картер.
      - Вы можете предложить какое-нибудь другое объяснение произошедшего? Февик откинулся, поднял глаза вверх. - Потолок здесь на двадцать футов выше. Куда же нас занесло?
      - Может, в одну из пещер, куда ведут другие проломы в стене? предположила Эшвуд.
      Да Римини отрицательно покачала головой:
      - Мы их осмотрели в первую очередь. Оба пролома заканчиваются тупиками.
      - Возможно, не тупиками, а перегородками, преграждающими путь в другую пещеру, - заспорила Эшвуд, - и вообще, не кажется ли вам, что нам следует подумать, как выбраться отсюда, - на ее лице прописалось зверское выражение. - Если отсюда нет выхода, остаток наших дней, правда, немногочисленных, мы проведем среди золотых гор, и это утешает.
      - Заткни свою пасть, - Да Римини была не в себе, она повернулась к забывшим обо всем на свете братьям Фернандес. - Эй вы, идиоты! Ищите выход! Успеете еще наиграться!
      Картеру пришло на ум, что попытайся он сейчас, когда монопольные производители инка-колы плещутся в золоте, толкнуть зазевавшуюся Да Римини в спину и повалить ее на землю, Февик, единственный из пленников, чьи руки не связаны, мог бы вернуть себе свой пистолет и воспользоваться им по назначению. К несчастью, осуществление плана требовало активного участия Февика, а это, как тут же с грустью признался себе Картер, могло означать только то, что план был обречен на провал. Эх, была б у него возможность высвободить хоть одну руку!
      Возбужденные братья Фернандес отправились на поиски выхода, остальные остались с тревогой ждать их возвращения.
      Они вернулись через пару часов, странно притихшие.
      - Мы не нашли выхода, - сказал Манко.
      - Мы обнаружили только несколько небольших- туннелей, но все они ведут вниз, не на поверхность. Мы не стали углубляться в них слишком далеко, добавил Бланке, пытаясь унять дрожь.
      - Но должен же здесь где-то быть выход! - воскликнула растерянно Да Римини.
      - Не обязательно! - Февик преспокойно сидел у фонаря и нежно гладил Мо, устроившегося на его коленях и довольно мурлыкающего. - Разве можно придумать более надежное для сокровищ место, чем пещера, входом и выходом в которую служит только эта яйцеобразная штуковина? - он кивнул в сторону круглого, не имеющего крыши, сооружения.
      Эшвуд зашевелилась:
      - Не думаешь ли ты еще раз воспользоваться этим яйцом?
      - Почему бы и нет? Если его использовали для транспортировки золота, значит, инкам приходилось перемещаться в обоих направлениях, ведь здесь нет скелетов! И разве есть у нас причины сомневаться в том, что мы в состоянии проделать то, что делали они?
      - Тогда прихватим с собой и часть золота отсюда, - приободрилась Да Римини.
      - Эй, - угрожающе заговорил Картер, - на чьей ты стороне, Февик?
      - Фивик! - исправил археолог. - Я на той же самой стороне, на которой был, есть и буду всегда, мой несчастный друг, - уклончиво отвечал Февик. Я на стороне знания, - он повернулся к Да Римини и заявил: - Если вообще существует какой-нибудь выход из этой пещеры, то только я смогу его найти. Однако, если вы пожелаете воспользоваться моей помощью, вам придется вернуть мне пистолет.
      Он сделал многозначительную паузу:
      - Решайте быстрее! Время не ждет, и батарейки в ваших фонарях, думаю не вечны.
      Да Римини колебалась. Она оглянулась на братьев Фернандес. Манко кивнул головой.
      - Хорошо, но если вы вздумаете шутить, то умрете!
      - Неплохо сказано! Коротко и ясно! - улыбнулся Февик и снял Мо с колен.
      - Ублюдок! - процедила Эшвуд, не вдаваясь в детали.
      - Осмелюсь не согласиться, - запротестовал Февик. - Мои действия законны и продиктованы общими интересами, - он принял пистолет из рук Да Римини, проверил, снят ли он с предохранителя, и сунул его в родную кобуру.
      - Вставайте! - приказала Да Римини остальным пленникам. - Пойдете с нами!
      "Вот мы с Игорем и лишились возможности развязать друг друга, удрученно подумал Картер. - И пало санто здесь нет". Они поплелись по туннелю.
      Февик, действительно, как и обещал, нашел выход, причем там, где никто другой не догадался бы искать, под полуобрушившейся с одной стороны туннеля частью деревянной стены. Несмотря на ожидавшую их впереди печальную участь, Картер осознал, что, ему не терпится подставить лицо свежему ветру и солнечным лучам. Если уж им суждено умереть, то пусть это случится под открытым небом, а не в темной каменной норе. Вдруг повезет и подвернется возможность бежать?
      Уложенная каменными плитами тропа, вселившая в них столько надежд, уперлась в монолитную каменную стену. Февик не смог скрыть своего разочарования:
      - А вот этого я не ожидал!
      - Здесь нам не пройти! - прорычала Да Римини.
      - Не растраивайся, толстяк! Ты нас правильно вел. Просто твои глаза не столь остры, как ум! - выступила вперед Эшвуд и указала рукой в сторону угла.
      В небольшом углублении скалы помещалась миниатюрная, высотой не более двух дюймов, копия загадочного яйца. Она, конечно, уступала оригиналу в яркости блеска, но зато на идеально-гладкой поверхности яйца были выгравированы два знака. Манко протянул руку и потрогал яйцо. Оно было надежно закреплено в углублении. - Нажми на него, - приказала Франческа. Манко кивнул, помедлил, соображая, и нажал двумя пальцами на оба знака одновременно. Раздался скрежещущий звук, который заставил всех отступить на несколько шагов назад. Часть монолитной стены сдвинулась в сторону, оставив проход, достаточно широкий для того, чтобы можно было в него проскользнуть одному человеку.
      Вместе с прохладным воздухом в туннель ворвались незнакомые запахи и неяркий вечерний свет. По одному они выбрались наружу. Джунглей не было.
      Они оказались на каменном склоне горы. Тут и там росли небольшие деревья и кусты, скрывая от любопытных глаз вход в туннель. Впрочем, скрывать было не от кого. Вокруг не было ни единой души. Перед ними простиралась необозримая, лишенная растительности равнина. Насколько могли позволить сгущавшиеся сумерки, они разглядели несколько обработанных клочков земли, растянувшихся вдоль небольшой речушки, и одинокий белый дымок, поднимавшийся в прозрачном неподвижном воздухе - видимо, в той стороне кто-то жил.
      Небольшой одномоторный самолет медленно кружил на большой высоте над равниной. Зоркий глаз Игоря первым заметил, что именно высматривают пассажиры самолета на равнине. Он поделился своим наблюдением. Из глотки Манко Фернандеса исторглось проклятие на испанском:
      - Наска, черт возьми, мы вышли к Наске!
      - Что такое Наска? - заинтересовался Картер. Февик, взглянув на актера, печально покачал головой:
      - Более, чем известное место археологических исследований, - сообщил он и скосил глаза на жужжащий в небе самолет. - Люди специально приезжают сюда, чтобы увидеть огромные фигуры и линии, "нарисованные" на этой равнине индейцами Наска задолго до инков. Они сгребали верхние темные слои камней и гравия, обнажая таким образом более светлые породы. Многие из рисунков можно рассмотреть только с высоты птичьего полета. Множество гипотез выдвинули ученые, чтобы объяснить, зачем индейцы Наска это делали.
      - Фон Даникен, - сказала Эшвуд.
      - Тоже мне, величина! - поморщился Февик.
      - Кто такой фон Даникен? - простодушно спросил Картер.
      - Только не говори мне, что ты никогда не слыхал ничего о фон Даникене! - Эшвуд с удивлением и любопытством взглянула на Картера. - Ты, на самом деле, ничего не знаешь о его гипотезе?
      Картер пожал плечами:
      - Я впервые слышу это имя.
      - Эрих фон Даникен, - повторила Эшвуд, - он считает, что эти линии и рисунки индейцы Наска создали специально для того, чтобы здесь могли приземляться инопланетные космические корабли.
      - Все его доводы были полностью опровергнуты! - разволновался щепетильный в вопросах науки Февик.
      - Однако, его версия осталась жить, - Эшвуд оглянулась на выход в пещеру. - По крайней мере, вы не станете опровергать существование передатчика материи. Это же не щелчок "Кодака" перенес нас из Паитити по другую сторону Анд, в Наска!
      - Эти два феномена совершенно не связаны между собой, - ответил Февик.
      - Так где же мы находимся? - так ничего и не понял Картер.
      - Более чем в двухстах милях к юго-западу от Ману, недалеко от побережья океана.
      Игорь с надеждой все время разговора осматривал равнину: вдруг кто заметит их между деревьями на склоне горы!
      Эшвуд не переставала набрасываться на Февика:
      - Так значит, вы говорите, между этими двумя феноменами нет никакой связи? Тогда, объясните-ка мне, как это инки умудрились создать передатчик материи, и почему именно сюда он переслал нас?
      Самолет накренился, сделал вираж и полетел на север, вместе с треском мотора унося с собой надежду Игоря на возможное спасение.
      - Передатчик материи? - Манко Фернандес, молча слушавший до этого научную дискуссию, встрепенулся. - Ты понимаешь, Бланке, что он может для нас значить?
      - Что? - подтвердил Бланке наблюдение Картера, что более рослый из близнецов соображал еще медленнее своего брата. - Деньги?
      - Да! Да! Ученые отвалят нам кучу денег за возможность покопаться в этом чудо-устройстве. Но что важнее, гораздо важнее... - в его глазах появился предвещающий бурный всплеск фантазии огонь. - Подумай об открывающихся теперь возможностях переброски людского потока в Мир Инков!
      - Неужели вас не интересует происхождение яйца и его назначение? запротестовал Февик, - мы ведь говорим о величайшем открытии двадцатого столетия! Разве можно использовать его в чисто коммерческих целях?
      Манко посмотрел на Февика так, как будто, это Февик, а не он сам, был сумасшедшим:
      - Еще как можно!
      - Но где же у него источник энергии? - ни к кому конкретно не адресовал свой вопрос Игорь. - Где источник его энергии?
      Бланко заразило воодушевление брата:
      - В Диснейленде нет ничего подобного! Мы установим это яйцо в Куско или даже, может быть, в Лиме!
      - Но вы же не имеете ни малейшего представления, как оно функционирует! Вы не знаете, каков радиус его действия!
      Братья, как будто не слышали слов археолога, уносились грезами все дальше:
      - Людям не нужно будет лететь в сельву самолетом или трястись в машине по дороге через Паукартамбу! - мечтал Манко.
      - Все это сделали инки! - распирала гордость за предков грудь Бланке. - Это они обработали до зеркального блеска камни в пещере, это они сделали искусные золотые украшения. Это все сделали они! Они знали, что делали! он повторил несколько раз, как заклинание. - Они знали, что делали!
      Прохладный вечерний ветерок напомнил Картеру, что он легко одет, и он с тоской посмотрел в ту сторону, где поднимался в небо одинокий дымок и виднелись вспа- ханные поля. Он был уверен, что даже со связанными руками сможет уйти от братьев Фернандес.
      Да Римини не разделяла восторгов братьев по поводу открывавшихся перед ними перспектив:
      - По твоим глазам я читаю, что у тебя на уме, Джейсон Картер! Но не пытайся бежать! От пули ты не уйдешь! - на ее лице появилось выражение безумной решимости.
      Резким движением она выхватила пистолет из кобуры Февика.
      - Мадам, вы ведьма, - сделал вывод Февик. - Мы же заключили сделку!
      Она злобно усмехнулась:
      - Можете жаловаться на меня в свое посольство в Лиме!
      Она пятилась ко входу s пещеру:
      - Идут все! Мы возвращаемся в Паитити!
      - Подождите минутку... - вачал Февик, но Да Римини обожгла его гневным взглядом:
      - Вы сами говорили, что устройство работает в обоих направлениях!
      - Да, но...
      - Заходите в пещеру! - она угрожающе повела пистолетом.
      Братья Фернандес взглянули друг на друга непонимающе, но покорно вскинули свои автоматы и жестами приказали пленникам двигаться.
      - Отлично! Отлично! - Трань Хо была в восторге. - Еще одно путешествие! На этот раз я постараюсь побольше сфотографировать!
      - Послушай, восторженная вьетнамка, а тебе не приходило в голову, что эта ерундовина-яйцо может и не сработать, и лишь половину тебя перенести в другое место? - спросила ее Эшвуд.
      - Оно сработает! - с ничем необоснованной уверенностью заявила Хо, - в прошлый раз оно ведь сработало! - добавила она, следуя странным законам своей логики.
      Да Римини закрыла выход при помощи уменьшенной копии чуда-яйца, и они поспешили в центральную пещеру, потому что к этому времени один из фонариков успел сгореть, и чтобы не идти на ощупь в темноте, следовало поторопиться.
      - Все становятся там же, где стояли в прошлый раз! - командовала Да Римини и так размахивала пистолетом, что Картеру было не по себе. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь остался по эту сторону Анд!
      - А теперь что? - спросил Манко, когда все заняли свои места вокруг яйца.
      Да Римини не колебалась:
      - Пройдись-ка пальцами поверху, там, где сидел этот чертов кот!
      Манко не очень обрадовало возложенное на него поручение, но он повиновался. Картер напрягся, однако, ничего не случилось.
      - Еще раз! - приказала растерявшаяся Да Римини.
      Фернандес повторно проделал те же манипуляции с яйцом, даже зашел с другой стороны, но все его попытки заставить яйцо действовать и на этот раз не увенчались успехом.
      - Не повезло! - Эшвуд не смогла скрыть усмешку.
      Да Римини только свирепо сверкнула на нее глазами.
      - Как же так? Почему кот сумел включить его, а ты нет? - поделился ценным наблюдением Бланке Фернандес и, не долго думая, схватил Мо и водрузил его на верхушку строптивого яйца.
      - То была случайность, - в голосе Февика послышались нотки превосходства над безмозглыми братьями, но тут яйцо загудело, и Да Римини бросила на археолога победоносный взгляд.
      - Всем приготовиться - командовала, как перед стартом космического корабля. Да Римини.
      Картер напрягся, вот сейчас он... Но Франческа встала напротив него, направив пистолет ему в грудь. "Рискнуть?.." - промелькнула у него в голове мысль. Если он точно рассчитает время и движение, пуля в худшем случае только заденет его, а шансов уцелеть будет, все-таки, больше, чем в джунглях... Но внезапно все залил яркий белый свет.
      Картер неистово тер глаза, пытаясь восстановить утра- ченное на время зрение, когда услышал странные слова Февика:
      - Вот этого-то я и боялся!
      Глава 10
      Круглая комната бесследно исчезла, а избыток света, льющегося отовсюду, сразу же сделал бесполезными фонари. Они больше не стояли, сгрудившись вокруг яйца, в темной пещере Наска. Впрочем, возвращение в Паитити тоже не состоялось. Первое, что им бросилось в глаза, это потолок. Он был сделан из какого-то гладкого и блестящего материала и отстоял высоко-высоко над их головами. В конце широкого черно-серебристого коридора они увидели странные предметы и фигуры, расположенные в ряд на равных расстояниях друг от друга. Некоторые из них были заключены в прозрачные футляры, другие оставались открытыми. Воздух, Картер сразу же с удовольствием отметил это, стал приятно прохладным и сухим. Куда только делась зловонная влажность сельвы и сухой холод Наска!
      - Посмотрите! - Февик не переставал быть ученым ни при каких обстоятельствах, и пока все оглядывались, он опустился на колени с намерением осмотреть одну из четырех ножек подставки, на которой покоилось яйцо.
      - Что там еще такое? - спросила Да Римини, не в силах оторвать взгляд от удивительного зала, в котором они очутились.
      - Обратите внимание на цвет! Он изменился! Он стал зеленоватым! Февик встал и почтительно дотронулся до яйца, - мне кажется, что оно уже не оно!
      - Невозможно! - отмахнулась от него Да Римини. Эшвуд стояла посередине залитого мягким светом зала:
      - Вот это да! Уж не сплю ли я? - только и повторяла она, как вдруг почувствовала, что пол под ее ногами сдвинулся с места, и все они, вместе с яйцом, находясь на платформе, сделанной из плотно подогнанных друг к другу желтых керамических шестиугольников, заскользили по залу и остановились только тогда, когда приблизились к подобной же, не более фута высотой, платформе в конце черно-серебристого коридора.
      Манко бросился и схватил с прозрачного постамента самый эффектный предмет из тех, что им попадались до сих пор. Это была великолепная корона, изготовленная из чистого чеканного золота, украшенная радужным плюмажем из драгоценных камней. Искуснейшая работа! Время не коснулось короны, она выглядела, как новенькая.
      Осторожно он поднял ее двумя руками и водрузил себе на голову, и несмотря на одну четверть текшей в его жилах испанской крови, он на глазах превратился в знатного инка. Даже на Эшвуд это превращение произвело сильное впечатление, а Бланке с ухмылкой, манерно и нарочито почтительно поклонился своему величественному брату.
      Февик не стал предаваться, как другие, созерцанию золотых предметов, а занялся изучением обстановки, в которой они оказались.
      - Мы опять не в Паитити! - сообщил он безо всякой на то нужды. - Это современное сооружение, построенное, без сомнения, при помощи современных технических средств. Более того, оно построено людьми, которые хорошо знают, что такое колесо.
      Он разговаривал сам с собой, никто не слушал его, да ему и не требовалось ничье внимание.
      Картер сделал глубокий вдох. Воздух здесь был не просто приятнее воздуха Наска и воздуха Паитити, он был пропитан чудесным благоуханием, напоминавшим аромат красного жасмина.
      Тем временем Трань Хо, сделав несколько снимков Манко Фернандеса, коронованного и горделиво вышагивающего по платформе, направилась осмотреть предметы в дальнем конце коридора, но когда она попыталась сойти с мозаичной платформы, то вдруг как будто уперлась во что-то и отступила шаг назад. Осторожно вытянув вперед руку, она повторила попытку, но столь же безрезультатно. Картер с интересом наблюдал за ней.
      - Что-то не так, Хо?
      Она заговорила, не глядя на него:
      - Я не могу сойти с этой платформы. Здесь невидимый барьер.
      Картер обследовал то, что Хо назвала "невидимым барьером", и обнаружил, что они могли двигаться влево и вправо, вперед и назад, но сойти с платформы не могли. Невидимая стена, мягкая, упругая, но непроницаемая, ограждала их со всех сторон.
      - Кто-то идет! - сказал Игорь, и все повернули головы.
      Старик был небольшого роста, темноволос, черноглаз, с орлиным носом. Наряд его состоял из серебристого цвета туники, беспорядочно расцвеченной голубыми пятнами, туника имела короткие рукава и доходила старику до колен. Нечто, отдаленно напоминавшее галун, украшало его правое плечо. Голову венчала серебристая с черным, сдвинутая на одну сторону, шапка. В руках он держал металлическую трубку, около фута длиной.
      Он выплыл из-за угла, недовольно ворча себе что-то под нос, но остановился как вкопанный, как только увидел уставившихся на него путешествующих на яйце искателей сокровищ.
      Да Римини оправилась первой. Она приблизилась к старику, насколько позволял невидимый барьер, и пожелала узнать:
      - Куда мы попали? Что это за место такое?
      Рядом с ней неистовствовала, ежесекундно щелкая своим фотоаппаратом, Трань Хо.
      Картеру показалось, что где-то раньше он уже видел этого старика, но прошло время, пока он вспомнил отель в Куско и швейцара отеля. Старик был похож на этого швейцара, как будто они были братьями.
      Справившись со своим замешательством, старик приблизился к ним и дотронулся до одного конца своей трубки, которая, очевидно, воздействовала на невидимый барьер, потому что он беспрепятственно вступил на платформу, не выказав при этом никакого беспокойства по поводу направленных на него грозных АК-47 братьев Фернандес.
      Оценивающе оглядев их всех по очереди с ног до головы и, несомненно, обратив внимание на то, что у троих незваных гостей руки связаны, он обратился к Манко. Речь его показалась Картеру, не понимавшему слов, напыщенной, официальной, его трубка от обилия жестов то и дело взлетала вверх. Однако, некоторые слова показались Картеру знакомыми.
      - Ты понимаешь его? - спросил он Игоря.
      - Он говорит на странной смеси испанского и кечуа, - ответил Игорь. Попадаются совершенно незнакомые мне слова, и акцент у него странный, но я понял, что он приказывает Манко положить его головной убор на место, говорит, что находиться здесь не дозволено никому, потому что это... Игорь искал подходящее английское слово, - ...это экспозиция.
      - Экспозиция? - переспросил Картер, - вообще-то, можно было б догадаться!
      - Я понял из его речи, что этот зал - нечто вроде музея. Еще он спрашивает, почему у некоторых из нас руки связаны за спиной.
      Ответила Да Римини, а Игорь постарался перевести ее испанскую речь своим англоязычным товарищам. Картер почувствовал себя более других выпавшим из языковой среды, возникшей на платформе. И Эшвуд, и Февик достаточно свободно владели испанским, и даже Траиь Хо была с ним немного знакома. Картер же не знал практически ни слова, кроме пары приветствий. Он затосковал.
      - Мы из Куско, - сообщила старику Да Римини, - Манко, идиот, положи корону на место. Мы возвращаемся, - она угрожающе повела стволом пистолета. - Всем встать вокруг яйца, и побыстрее!
      Не обращая внимания на протесты облаченного в тунику старика, все сбились в кучу вокруг передатчика материи, Да Римини брезгливо подняла кота и посадила его на верхушку яйца... но кот, не осознавая, видимо, ответственности момента, свернулся на яйце клубком и отошел ко сну, и все настойчивые попытки расшевелить его не увенчались успехом, яйцо не работало. Да Римини лихорадочно тыкала пальцами туда и сюда, но яйцо оставалось темным и безмолвным.
      - Почему оно не работает! - амазонка готова была разрыдаться, - Февик, почему оно не работает? Археолог беспомощно развел руками:
      - В вопросах техники я абсолютнейший профан! Я не могу даже масло сменить в автомобиле.
      В отчаянии она развернулась и наставила пистолет на старика. Картер напружинился, но старик посмотрел на нее так, как смотрят обычно на представителей особо интересного вида насекомых.
      - Не стоило бы! - предупредила ее Эшвуд. - Возможно, он даже не знает, что такое пистолет, а если знает и не боится, то это говорит о многом, тем более не стоит! Возможно, у него есть веские причины не бояться огнестрельного оружия. Подумай!
      Неуверенно Да Ришши опустила пистолет.
      - Нам нужно назад, - она обратилась к старику, - а вы как-то отключили это яйцо. Включите его снова!
      - Это, должно быть, и есть подлинный город Паитити! - принялся во всеуслышанье восторгаться Картер. - Я не могу надышаться здешним воздухом!
      Игорь только покачал головой:
      - До меня не доходит, как можно спрятать подобное сооружение? Где его можно спрятать? Быть может, это чей-то частный музей в окрестностях Лимы, но тогда как объяснить своеобразие языка этого человека, его странное одеяние? И как объяснить этот невидимый барьер? Я уже не говорю о передатчике материи! Я, вообще, не знаю, что и думать!
      - Не один ты такой! - Картер повысил голос. - Эй, дед, ты понимаешь хоть немного по-английски?
      Старик на секунду прервал свою беседу с Да Римини и бросил на него безучастный взгляд. Картер едва сдержал охватившее его чувство горького разочарования. Какого черта его занесло сюда! Надо же было ему найти тот проклятый диск! Как хорошо сейчас ему было бы дома, в Лос-Анджелесе!
      - Ты думаешь, он на самом деле отключил передатчик? - спросил Картер.
      - Трудно сказать, - Игорь попытался прислушаться к беседе Да Римини со стариком.
      - По крайней мере, он, кажется, настроен по отношению к нам дружелюбно! - заметил Картер.
      - Все тебе кажутся дружелюбными, Джейсон, - проскрипела Эшвуд, - я иногда удивляюсь, как ты вообще умудрился выжить до сих пор в этом скверном бизнесе, называемом кино.
      Старик резко развернулся и сошел с платформы. Да Римини кинулась было за ним, но наткнулась на непроницаемый барьер. Несмотря на ее призывы, он так и не обернулся и скрылся за тем же поворотом, откуда появился получасом раньше.
      После его ухода Да Римини еще раз попыталась воздействовать на яйцо, но тщетно, яйцо не поддавалось. Она прекратила свои попытки только тогда, когда старик вернулся, причем не один, а в сопровождении похожих на него мужчин. Они остановились в коридоре и принялись что-то горячо обсуждать, не замечая разгоряченную Да Римини, жестами пытавшуюся привлечь к себе их внимание.
      - Они не знают, кто мы такие, - Игорю с трудом удавалось уловить смысл разговора, - они даже не уверены, что мы такое! Остальное не могу понять...
      - Они инки? - спросил Картер.
      - Не знаю, хотя по виду - индейцы, - ответил Игорь. Да Римини не привыкла к тому, что на нее не обращают внимания, и она кликнула братьев Фернандес.
      - Возможно, они на самом деле не имеют представления об огнестрельном оружии, ну так пусть узнают, что это такое! Бланке, дай-ка очередь, пока в воздух!
      - Ты думаешь, Франческа, стоит?
      - Стреляй, я тебе говорю! - закричала она. С явной неохотой Бланко поднял свой АК-47 и дал очередь. Картер инстинктивно присел, когда пули засвистели у них над головами и, вдоволь налетавшись, посыпались, как горох, на пол платформы. "Поучительно!" - подумал Картер. Невидимый барьер был непроницаем не только для людей, но и для пуль.
      Впрочем, выстрелы, все-таки, достигли некоторой цели: они привлекли внимание облаченных в туники людей. Один из них направил свою трубку в сторону стоящих на платформе путешественников, и братья Фернандес тут же взвизгнули дуэтом и отшвырнули свои автоматы на пол, как и Да Римини свой пистолет. Все трое запрыгали и затрясли руками, будто угодили пальцами в расплавленное железо.
      Изрыгающая проклятия Да Римини присела, пытаясь поднять свой пистолет, но тот же человек направил на нее свою опасную трубку, и амазонка взвыла, упала на пол, схватилась руками за живот. Братья поспешили было ей на помощь, но на блестящие шестиугольные плиты мозаичного пола начало исторгаться содержимое ее желудка, и братья на удивление быстро отступили.
      - До чего ж эти, в туниках, дружелюбны! - не преминула заметить Эшвуд с тонким техасским сарказмом.
      Когда двое из тех, кто были облачены в туники, включая владельца таящей в себе неприятные сюрпризы трубки, победителями вступили на платформу, Картер и все остальные невольно подались назад.
      Брезгливо обойдя распластанную на полу амазонку, мужчины подняли с пола автоматы Калашникова и пистолет и вскоре снова оказались за барьером.
      Трань Хо поспешила проверить, не исчез ли барьер. Но удивительно, он был на месте.
      - Вот так-то лучше, дорогая! - сказала Эшвуд Да Римини. - Гораздо лучше!
      Она явно испытывала удовольствие оттого, что Да Римини пришлось пройти через некоторые болезненные ощущения. Февик подошел к Картеру, чтобы развязать ему руки. Братья Фернандес переглядывались. Без своих грозных автоматов и лишенные руководства Да Римини, все еще пребывавшей в состоянии, которое не оставляло ей никакой возможности отдавать приказы, они выглядели глупыми, беспомощными, виноватыми.
      - Эти, в туниках, не только знают, что такое огнестрельное оружие, у них есть свое, получше любых ружей! - Февик, наконец, справился с последним узлом, и Картер блаженно потянулся, затем поспешил к Игорю, чтобы развязать и его.
      - Почему вы развязали мне руки? - спросил он археолога, развязывая веревки Игоря.
      Февик одарил его наиприятнейшей из своих улыбок:
      - Мы оказались в довольно необычной и, скажем прямо, трудной ситуации, более-менее удовлетворительный выход из которой, несомненно, потребует от нас максимума взаимопонимания и доверия.
      - Иными словами, -сказала Эшвуд, - когда наступают плохие времена, самое главное - прикрыть свою задницу.
      - Именно так, - не возмутился на этот раз ее грубости Февик.
      - Извините меня, но... - Трань Хо своим хрупким телом навалилась на невидимый барьер, - не могли бы вы поднять свою трубку повыше, чтобы получился более эффектный снимок?
      То ли забавная смесь английского с испанским, то ли трогательный вид Трань Хо привлекли их внимание, но мужчины, облаченные в туники, повернулись, и Трань Хо, не заставляя себя долго ждать, запечатлела всех на пленку.
      Картер прислушивался к разговору в коридоре и не переставал сокрушаться, что в свое время не посвятил некоторую часть своего времени краткому курсу испанского языка.
      - Итак, мы теперь все под арестом! - пришел он к заключению.
      - Вовсе нет! - возразил Игорь. - Но они озадачены, кто мы. Особенно они интересуются тобой.
      - Мной?
      - Да, а также Трань Хо и мистером Февиком. Остальных из нас, включая миссис Эшвуд, они на находят заслуживающими внимания. Все дело в вашей внешности. Трань Хо - вьетнамка, а вы с Февиком - голубоглазые блондины. Я думаю, что их замешательство объясняется тем, что их знание мира крайне ограниченно, возможно, они долгое время были изолированы от остального человечества.
      - Ты хочешь сказать, что эти люди - инки, спрятавшие золото?
      - Их потомки, конечно!
      - Рискну предположить, что эти люди, - решил принять участие в разговоре Февик, - узнали огнестрельное оружие, письмо, колесо, испанский язык и, наверное, многое другое, от конкистадоров, - Февик изучающе уставился в высокий, куполообразный потолок. - Но я так и не могу сказать, где же мы находимся!
      - А я так и не могу сказать, что же они намереваются с нами делать! встряла в разговор Эшвуд.
      Проснувшийся Мо подал голос, и Февик поспешил снять кота с верхушки яйца, он посадил его себе на правое плечо.
      - Я уверен, коты более разумны, чем люди, - сказал Февик.
      Картер затосковал, вспомнив про Мачу. Нет, он не хотел бы, чтобы она сейчас оказалось здесь. В Паитити, вероятно, ей гораздо лучше.
      В небольшой бледно-желтого цвета повозке, которая бесшумно катила по идеально ровному полу на мягких колесах, прибыли еще четыре инка. Они извлекли из повозки ящики и коробки, взошли на платформу и поставили все привезенное на пол. Когда они открыли коробки, в воздухе распространились новые ароматы. Из двух коробок шел пар. Еще одна содержала в себе обычные столовые принадлежности.
      Команда доставки бесшумно удалилась, а пленники барьера с опаской обследовали содержимое коробок и остались вполне довольны.
      - Радует, что хозяева как будто не собираются морить нас голодом, Эшвуд созерцала на свет пузатый бокал, наполненный янтарной жидкостью.
      На платформу ступил высокий инка, которому примерно было столько же лет, сколько Эшвуд. На нем была желтая туника, украшенная яркими красными полосами, в руках он держал трубку. Картеру удалось разглядеть изображение солнца на ней.
      - Конечно, мы не станем морить вас голодом. Вы полагаете нас недостаточно цивилизованными? Пленники удивились:
      - Вы говорите по-английски? - выдохнули они в один голос.
      - Мы говорим на разных языках. В свое время мы многое тайно переняли от виракочей, в том числе и языки. Для вас я - Апу-Тупа.
      - Виракочи! Так древние инки назвали первых встреченных ими испанцев! - прошептал Игорь Картеру, - Апу-Тупа на кечуа означает "господин Тупа". Он, по всей видимости, важная персона!
      - Где мы находимся? - вежливо поинтересовался Февик. - Как называется это место? Как зовется ваш народ? Откуда он пришел?
      - И когда вы отпустите нас домой? - вставила Эшвуд.
      Апу-Тупа повернулся к Манко Фернандесу:
      - Ты, - сказал он, - очень похож на нас. И ты, - он указал на Бланке. - Другие нет. Некоторые похожи на виракочей, некоторые подобны англичанам, а эта женщина, - он указал на Трань Хо, - не похожа ни на кого из знакомых нам народов.
      Он снова обратился к Манко:
      - У тебя в руках было оружие? Почему?
      У Манко хватило ума оставить вопрос без ответа.
      - А теперь я отвечу на твои вопросы, - он обратился к Февику. - Ты слышал когда-нибудь о Вилькабамбе? Февик заговорил громко и отчетливо, как будто отвечал в школе урок:
      - Вилькабамба - государство инков, которое существовало в джунглях еще долго после того, как Писарро и его люди разрушили империю инков.
      Апу-Тупа кивнул:
      - В конце концов, виракочи завоевали и Вилькабамбу, но они так и не смогли найти наш город.
      - Паитити! - неожиданно воскликнул все время до этого молчавший Игорь.
      - Да! Мы жили в полной безопасности, иногда тайно пробираясь на отвоеванные у нас земли, чтобы научиться знаниям виракочей. Мы убивали тех немногих из них, которые отваживались зайти на нашу территорию. Вину за эти убийства виракочи неизменно возлагали на племена джунглей, а существование нашего города оставалось для них тайной. И прошло много времени, прежде чем мы нашли интиран, который позволил нам перемещаться по Дороге Солнца.
      - Передатчик материи, который находится в пещере под стеной древнего сооружения?
      Апу-Тупа кивнул:
      - Интиран перенес наш город и многих других людей, пришедших с гор, чтобы соединиться с нами, сюда, где мы могли спокойно жить и учиться. Более двухсот лет назад интиран перестал действовать, и все наши знания и умения не помогли нам запустить его снова. Мы перенесли его в этот зал, куда мы ходим созерцать дела рук наших великих предков и благоговеть перед ними. Но очевидно, инти- ран вновь заработал, иначе как бы вы попали сюда!
      - Так это не вы изобрели передатчик материи? - спросил Февик.
      - Нет! Подобно многому, что мы здесь обнаружили, он был создан Теми-Которые-Быля-До-Нас.
      - Пришельцы! - зашептала Трань Хо, ее глаза сияли.
      - А кто они, Те-Которые-Были-До-Нас? - спросил Февик.
      - Мы не знаем. Мы даже не знаем, как они выглядели. Они не оставили ни одного своего изображения, по которому можно было бы судить об их внешности. Но они оставили нам многое другое, - он горделиво выпрямился. И то, что они нам оставили, сделало нас более великими, чем наши предки, и более великими, чем виракочи!
      - Меня назначили к вам, - продолжил он, - потому что я изучаю древний мир и его языки. Кроме кечуа, испанского, английского, я свободно говорю на французском и голландском, знаю также тевтонские диалекты.
      Он посмотрел на яйцо:
      - Сначала мы считали, что с помощью интирана можно путешествовать по лучам солнца. Позднейшие расчеты привели нас к выводу, что здесь нет волшебства, только чистая физика.
      Февик вздрогнул:
      - Вы знаете физику?
      - Мы многое знаем. Среди всего того, что нам оставили Те-Которые-Были-До-Нас, есть машина, которая учит. Нет, она учит не при помощи голоса, не подумайте, она вводит знание непосредственно в мозг. Прежде мы ее боялись, но она поняла наши страхи и проявила терпение, объясняя мир и свое устройство в доступных нашему пониманию образах. Вскоре мы привыкли к ней, и тогда начался процесс глубокого учения.
      Он рассказывал и рассказывал:
      - Те-Которые-Были-До-Нас оставили на земле передатчики материи. Они начали наблюдать за эволюцией человечества задолго до того, как Пачакути основал империю инков в 1438 году. Затем по неизвестным нам причинам они исчезли, оставив свои технические устройства и здесь, и на земле.
      - На Земле? Значит, мы не на Земле?! Мы пленники другой звезды? Эшвуд скорей поверила бы, что она в доме сумасшедших.
      Апу-Тупа задумался:
      - Я бы не сказал, что вы пленники. О вас... заботятся, и нам нужно многое от вас узнать, например, мы хотели бы знать, что делают англичане в стране наших предков?
      - Мы не англичане, - запротестовал Картер, - мы американцы.
      Апу-Тупа наморщил лоб:
      - Я не знаю такого народа.
      - Это народ, который двести лет назад освободился от власти английского короля, - объяснил ему Февик. - Он заселил земли к северу от вашей древней империи.
      - Понимаю, - кивнул инка, его голос вдруг посуровел, и он ткнул трубкой в сторону Да Римини, та сжалась, - Мы знаем, кто она. Она из племени завоевателей.
      Она виракоча.
      - Позвольте, я никого не завоевывала, - возразила Франческа. - Вы говорите о событиях, случившихся сотни лет назад.
      Картер постарался побыстрей сменить тему.
      - А здание, в котором мы находимся, тоже построили Те-Которые-Были-До-Нас?
      - О, нет! Это здание мы построили сами как и многое другое, но, правда, мы воспользовались оставленными нам техническими средствами. Теперь это наш дом - он посмотрел на потолок и очертил в воздухе дугу. - Здесь другой мир, другие звезды, и хотя мы хорошо изучили астрономию, мы до сих пор не знаем -местоположение Земли на небосводе, так же как не знаем и расстояние до нее. Какая из звезд на небе Земля? А нашу звезду мы называем Контисуйя, так называлась юго-западная четверть Тахуантисуйи, один из четырех углов великой империи наших предков.
      Он посмотрел на гостей с тревогой:
      - Мы очень хотим знать, что произошло с нашей родиной в наше отсутствие?
      Пустой живот Февика выдерживал рамки приличий достаточно долго все это время разговоров, но в конце концов его хозяин не выдержал, взял ложку, вилку, тарелку, уселся на пол и с жадностью набросвлся на еду, отдавая отдельные кусочки застывшему в ожидании Мо. Отвечать ему пришлось с набитым ртом:
      - Во-первых, не существует больше вицекоролевства Перу. Ваша империя распалась на полудюжину независимых государств. Испания уже не великая держава, впрочем, как и Англия. Сегодня великие державы - Америка и Россия.
      - Испанские тексты упоминают о России, стране, где правят цари, кивнул головой Any-Тупа.
      - Царей в России уже тоже нет, - продолжил Февик.
      - Понятно. Мне нужно некоторые вопросы обсудить с Советом, а вам пока придется остаться здесь, но не беспокойтесь, все ваши потребности будут удовлетворяться немедленно по мере их возникновения. Вы обнаружите, что пирк, невидимый барьер, отделит вас от передатчика материи. Мы не можем рисковать, позволив вам воспользоваться им еще раз.
      - По этому поводу вам нет нужды беспокоиться, - весело сообщил ему Картер. - Он снова не работает.
      - То, что вы не смогли включить его, еще не означает, что он не работает. Я распорядился изготовить для каждого из вас небольшие аппараты, которые позволят вам общаться с нами на нашем родном языке, и это нововведение упростит наши контакты. Надеюсь, вы понимаете, что ваше появление стало для нас потрясением.
      - Да и мы не в восторге, что нас сюда занесло, - поверила Эшвуд, что она не на Земле.
      Апу-Тупа зажмурился, когда ему в лицо блеснула вспышка Трань Хо.
      - Ты женщина, не перестающая сверкать огнями, ты не англичанка, не испанка. Чем-то ты похожа на нас, но ты не инка. Кто ты?
      - Я американка вьетнамского происхождения. Мои родители прибыли в Америку из страны, о которой вы вряд ли когда-либо слышали, - она так близко придвинулась к Апу-Тупе, что он невольно отпрянул, - послушайте, если все вы из тех ребят, которые знают, на какую карту поставить, я помогу обеспечить вам такой успех, какой вам и не снился!
      - Успех?
      - Да, успех! Реклама, пресса, общественные связи! Неужели до вас не доходит, что когда вы появитесь в Лос-Анджелесе, сразу станете знаменитостями. Не каждый день находятся исчезнувшие цивилизации! По прибытии вам потребуется квалифицированное руководство в незнакомой обстановке, вас надо будет связать с нужными людьми, обеспечить контакты со средствами массовой информации, и кто-то должен будет позаботиться о том, чтобы придать правильное направление всей рекламной кампании. А ваш передатчик материи! Он же стоит кучу денег! Разумеется, если не окажется, что он сильно загрязняет окружающую среду! А ваши наряды! Я устрою вам встречу с лучшими кутюрье! Немного изменить цвета, удлинить рукава и добавить аксессуары, и на демонстрации мод вашей звезды публика просто попадает с мест! Но взамен я требую исключительных прав на публикацию материала, - сияющая Трань Хо застыла в ожидании ответа.
      Апу-Тупа неприязненно отстранился от нее.
      - О чем говорит эта женщина?
      - Она, как бы вам получше это объяснить... - задумался Февик, - она вольнонаемная вязальщица кипу, причем одна из тех вязальщиц, которые не очень заботятся о качестве своих узелков.
      - Уже сотни лет мы не пользуемся узелковым письмом, - ответил Апу-Тупа, - с тех пор как мы узнали от испанцев секрет письменности. Но простите, мне надо идти!
      Преисполненный чувства собственного достоинства, он сошел с платформы.
      - Эй, дайте хотя бы интервью! Всего лишь несколько вопросов! - Трань Хо бросилась его преследовать, но натолкнулась на невидимый барьер.
      - Ты что, не соображаешь, что произошло? - в голосе Картера послышалась жалость, - может случиться так, что мы больше никогда не попадем домой. Может быть, ты никогда больше не увидишь ни своего отдела новостей, ни своего редактора.
      - Чепуха! - беззаботно отозвалась Трань Хо. - Здесь живут такие же, как мы с тобой, люди, а не лупоглазые гуманоиды. Я, конечно, не знаю ничего об инках, но могу поспорить, что они не меньше нашего любят, ненавидят, завидуют и мечтают, неизбежно между ними возникают конфликты, о которых кто-то должен рассказать миру, и это буду я. Это моя работа.
      Эшвуд только плечами пожала:
      - Мне бы хоть чуточку твоего оптимизма, сестренка!
      О'Лал была Наблюдателем достаточно долго, но сейчас наступил такой момент, что она представления не имела, как поступить. События вышли из-под ее контроля.
      Она успешно выследила Ренегата и ускользнула от его преследования, но когда она измотала его и перешла в наступление, он в последний момент выкинул совершенно невероятный трюк, к которому О'Лал не была готова. Только теперь она поняла, что все случившееся было неотъемлемой частью его разрушительных планов. Он ее сумел ловко провести.
      Лазейка, которой он воспользовался, чтобы уйти от нее, оставалась для нее загадкой. Она даже не знала, куда он исчез. Но насколько она могла судить, система, в рамках которой продолжал развиваться вверенный ее заботам мир, не была нарушена и продолжала исправно функционировать.
      Существовала вероятность того, что Ренегат, почти пойманный ею, испугавшись, откажется от своих коварных замыслов и предпочтет скрыться, спасая себя от ее гнева. Однако, сопоставив факты, она так и не смогла убедить себя в подобном исходе их противостояния.
      Его исчезновение было столь ловким и своевременным, что вовсе не походило на отчаяние, и хотя у нее было полно других забот, она не могла посвятить им себя, пока не убедится, что Ренегат обезврежен.
      Она бездействовала, размышляя, каким же образом он ухитрился провести ее, и стоит ли его преследовать. Она не упрекала себя за то, что упустила его, имея превосходную возможность покончить с ним раз и навсегда. Ренегат был силен и опасен, а подвергать себя физическому .риску... нет, это не принесло бы ни ей, ни делу, которому она служит, никакой пользы.
      Она была не в состоянии остановить ход событий, которым Ренегат дал толчок. Все, что она могла сделать, это попытаться направить развитие этих событий в более-менее приемлемое эволюционное русло, и чтобы сделать это, ей нужно было переиграть Ренегата. Но до сих пор ей это не удалось.
      Система его методов была ей непонятна, но она предполагала отчетливо его конечную цель и больше не могла ему позволить мешать исполнению ее обязанностей Наблюдателя. О'Лал искренне полюбила человечество, не говоря уже о Шихараранетах, с которыми люди делали этот мир. Человечество подавало большие надежды, и в силу своих обязанностей она должна была опекать обе разумные расы этого мира и, даже ценой своей собственной безопасности, следить, чтобы ничто не мешало им нормально развиваться.
      До появления Ренегата и люди, и Шихары продвинулись в эволюционном развитии далеко вперед, хотя человечество в большей мере требовало ее неусыпного внимания. Здесь попридержать, там подтолкнуть - это все, что было необходимо для того, чтобы люди не отклонялись в сторону от Схемы и сохраняли запас импульса эволюционного движения. Позволить Ренегату нарушить прогрессивное развитие обеих рас она не могла.
      Ей отчаянно требовался совет коллег, но огромные пространства, разделявшие Наблюдателей, делали общение почти невозможным. О'Лал приходилось полагаться только на себя.
      По вполне понятным причинам она не могла обратиться за содействием к людям. Если она откроет им свою истинную природу, это причинит их обществу еще больший вред, чем тот, который пытался причинить ему Ренегат. Но и он вряд ли станет раскрывать себя людям, прекрасно отдавая себе отчет в том, что в таком случае с ее стороны последуют меры, которые могут стать для него смертельными.
      Нет, она будет выжидать, зная, что она никогда не пойдет на то, чтобы раскрыть себя, прибегнув к прямому нападению.
      О'Лал трудно было оставаться осмотрительной тогда, когда два вида, находившихся под ее наблюдением, подвер- гались опасности со стороны сумасшедшего Шихара, каким был Ренегат, не говоря уже о нескольких, пребывавших в счастливом неведении конкретных людей, которыми он ловко манипулировал.
      Собратья, с которыми ей с большим трудом, все-таки, удалось связаться, советовали ей проявить терпение и выждать подходящий для влияния момент. Ренегаты обычно переоценивали свои возможности, совершали ошибки, вследствие которых все их тщательно построенные замыслы и расчеты разваливались под своей собственной тяжестью. Трудность и задача Наблюдателей состояла в том, чтобы свести к минимуму тот вред, который они успевали нанести, до того как это случалось.
      Ей придавало силы и уверенность то, что вмешательство в людские дела ставило Ренегата в зависимость от способности людей проводить в жизнь его намерения. Принимая во внимание присущую им непредсказуемость, которую они уже не раз демонстрировали, становилось возможным, что в один прекрасный момент Ренегат потеряет контроль над ходом событий, даже без вмешательства Наблюдателя.
      Она не поддавалась охватывавшей ее временами панике. Она предпочитала спокойно ожидать, как станут развиваться события.
      Глава 11
      Они не видели Апу-Тупу несколько дней. За это время им были предоставлены в распоряжение обещанные аппараты-переводчики, напоминавшие видом наушники. Контисуйскую смесь испанского и кечуа они переводили, по выбору, на современный испанский или сносный английский.
      Когда Апу-Тупа почтил их, наконец, посещением, он властным жестом приказал братьям Фернандес следовать за ним. Братья обменялись недоумевающими взглядами и сошли робко с платформы. Когда же Эшвуд и Да Римини попытались последовать за ними, невидимый барьер был уже восстановлен.
      - Подождите! Почему вы забираете с собой только этих двоих? - Эшвуд оперлась двумя руками на барьер.
      Апу-Тупа обернулся:
      - Потому что они инки, и мы хотим, чтобы они нам поведали правду об изменившемся на Земле мире.
      - Я тоже могу рассказать все, что вас интересует! - закричала им вслед Эшвуд.
      - Что же вы скажете насчет остальных? - крикнула Да Римини.
      - Все остальные похожи на наших завоевателей, - сказал Апу-Тупа.
      - Я не завоеватель! - возразил Картер, - я американец! Моя страна только-только возникла, когда вы в последний раз были на Земле.
      - В любом случае, вы не инки! Мы знаем, что у испанцев было много союзников, и мы не можем позволить себе повторить ошибки наших предков и довериться белокожим. Мы вынуждены проявлять осторожность, - он резко отвернулся и, сопровождаемый братьями Фернандес, скрылся за поворотом.
      - Подождите! Что все это значит, черт возьми? - кричала вслед Да Римини.
      Игорь молча жевал нечто, напоминавшее зеленый картофель.
      - Инки всегда знали толк в картофеле, - сказал он.
      Не знаю, что все это означает, но мне кажется, что они не правы, разбивая нашу веселую компанию.
      - Может быть, они просто, посчитав братьев Фернандес инками, хотят расспросить их об их жизни, - Февик кормил кота.
      - Не нравится мне все это! - раздраженно сказала Да Римини, расхаживая вдоль невидимого барьера, разлучившего ее, как и обещал Апу-Тупа, с передатчиком материи. - С каким бы удовольствием я убралась бы отсюда, проберись я к этому яйцу и заставь его работать!
      - Что невозможно, однако! - попробовал урезонить ее Картер. - Мы даже не знаем принципа, по которому работает эта пирка, отделяющая нас от передатчика-яйца, принцип которого нам тоже неизвестен.
      Да Римини обратила свирепый взгляд на Картера и разразилась ругательствами:
      - Черт побери, когда я встретила вас в первый раз, мистер Картер, я уже тогда подумала: "Вот так пустоголовик!" И с каждым часом я убеждаюсь все больше и больше в том, что была абсолютно права.
      - Я вас тоже очень люблю, - одарил ее нежной улыбкой Картер.
      - Поберегли бы силы и пыл и предложили бы что-нибудь действительно конструктивное, - рыкнула на них Эшвуд.
      - У меня есть одно конструктивное предложение, - заявил Февик, давайте отпробуем местной кухни, которая, я замечу, сытна, вкусна, не сказать, что изысканна, но, возможно, полезна.
      - Как вы можете думать о еде? - возмутился Игорь.
      - Могу, мой юный перуанский друг. Возможно, я чем-то сродни стегозавру. У меня два мозга, один в голове, он занят сейчас пустыми разглагольствованиями, а другой в животе, и этот другой, подлинный гурман, с радостью и самозабвенно вкушает сейчас прелести инкской кухни, и я не вижу причин нарушать такое удачное разделение труда моего организма, коль скоро мы оказались в ловушке, из которой не выбраться.
      Он посмотрел в ту сторону, в которой скрылись Апу-Тупа и братья Фернандес и добавил:
      - Тем временем не мешает рассмотреть возможность того, что методы наших хозяев при ведении опроса, чуть было не сказал допроса, могут оказывать на организм опрашиваемого далеко не целительное воздействие. Инки всегда славились тем, что знали множество способов заставить говорить неразговорчивого пленника. Так что не будем завидовать нашим отсутствующим товарищам.
      Знатные инки и видные представители инкской науки, собравшиеся в конференц-зале, горячо спорили между собой, а братья Фернандес, сидя в сторонке, тщетно пытались уяснить себе предмет спора, но их аппараты-переводчики оказались далеки от совершенства, тем более что эти преемники древней цивилизации пользовались терминами, совершенно недоступными земным коммерсантам средней руки. Но не было нужды быть лингвистом, чтобы понять, что между инками возникли острые разногласия. Поднялся один из знатных инков:
      - Я думаю, что мы теряем время, выслушивая подобные предложения. Я буду голосовать против. За века, которые прошли с тех пор, как мы покинули Землю, мы создали здесь, на Контисуйе, процветающую и пребывающую в постоянном мире цивилизацию, о какой наши предки могли только мечтать, - он оглядел собравшихся. - И если мы встанем на тот опасный путь, которому некоторые из вас отдают предпочтение, как знать, не откроем ли мы себя еще одному нашествию виракочей. Наше население обучено и хорошо защищено, но оно недостаточно многочисленно, - он кивнул в сторону братьев Фернандес. Вы все выслушали свидетельства этих двоих. Земля перенаселена, а у нас много пустующих плодородных почв. Стоит ли рисковать всем, чего мы достигли, ради того лишь, чтобы отомстить виракочам за те несправедливости, что они сотворили много лет тому назад? Я все сказал.
      - Здесь нет никакого риска, - поднялся другой инка. - Только мы понимаем принцип действия интирана, и если верить этим двоим, они единственные люди с Земли, знающие о существовании передатчика материи, остальные же находятся в полнейшем неведении. Таким образом, мы сможем напасть на них тайно, неожиданно, а при необходимости отступим тем же путем. Риск ничтожен. Он сведется к нулю, если мы займем и укрепим древнюю базу в Наска.
      - Базу? - выпалил удивленный Манко Фернандес, - в Наска нет базы, там только пещера с сокровищами!
      - А вы осмотрели все пещеры?
      - Нет, но мы обнаружили множество туннелей, разветвляющихся в разных направлениях. Мы не успели их обследовать.
      Инка удовлетворенно кивнул головой:
      - Превосходно! Под верхними помещениями располагаются более обширные пещеры, оборудованные и приспособленные нашими предками для военных целей. Вы же не думаете, что десятки тысяч людей прибыли сюда посредством знакомого вам небольшого интирана. В Наска есть другой передатчик материи, оставленный нам Теми-Которые-Были-До-Нас, и он гораздо внушительнее того, что обнаружили вы. Мы думаем, он был построен специально для переброски больших масс. Он служил нам исправно, пока также не перестал работать. Но когда он заработает, а он заработает, раз вы здесь, мы теперь будем знать, как воспользоваться им наилучшим образом. Он тоже оглядел собравшихся:
      - Как только мы освоимся на базе в Наска, наши штурмовые силы станут практически неуязвимы, и мы сможем диктовать виракочам условия, какие только пожелаем.
      - Можно мне сказать? - встрял Манко Фернандес, - те люди, с которыми мы прибыли сюда, виракочи! Оин все виракочи! Я не стал бы верить ни одному их слову! Вы же сами знаете, что это за народ виракочи!
      Один из инков окинул его подозрительным взглядом:
      - Не ты ли держал тогда оружие в руках?
      - Это длинная история, - заторопился Манко. - Видите ли, я и мой брат уже давно задались целью восстановить культурное наследие древних инков. Поэтому мы здесь. Прошло много времени с тех пор, как последний из вас побывал на Земле, поэтому вам непременно потребуются наши советы, помощь, содействие.
      - Вас привели сюда, - строго сказал один из знатных инков, - чтобы вы отвечали на вопросы, но не для того, чтобы вы предлагали нам помощь, о которой мы не просим.
      - Да-да, простите, - поспешно согласился Манко, - я не хотел вас обидеть, вон и брат подтвердит! Бланке неистово затряс головой.
      - Я просто... я думал... - продолжал Манко, - одним словом, я и мой брат инки, и вы тоже инки... Но где император?
      Все заулыбались.
      - У нас нет императора уже более ста лет, - сказал другой инка. Император не смог уберечь для нас нашу землю, нашу свободу. На Коиституйе мы прислушались к совету обучающей машины, и вот оно, - он обвел рукой сидящих за столом, - правительство Конституйи, на первый взгляд несколько разноголосое и вздорное, но это лишь на первый взгляд. Так что мы продвинулись вперед не только в науках!
      - Вы, действительно, думаете, что сможете навязать свою волю и отомстить потомкам тех, кто когда-то завоевал Империю? - спросил Манко.
      Ответил облаченный в красную тунику инка, в котором Манко заподозрил военного:
      - Среди устройств, оставленных нам Теми-Которые-Были-До-Нас, много таких, которые, будучи предназначены для чисто мирного использования, могут быть при необходимости использованы в военных целях. Мы не имеем представления, как далеко продвинулась военная наука на Земле в наше отсутствие, но я абсолютно уверен, что против того оружия, которое мы собираемся использовать, потомки наших завоевателей вряд ли смогут устоять, тем более что наше нападение будет внезапным и тщательно разработанным.
      - Все это очень интересно, - согласился Манко. - Но что вы станете делать дальше? Вы восстановите свою власть на землях, перешедших к испанцам от наших предков? Возродите Империю?
      - Не исключено, - согласился один из членов правительства.
      - Но испанцы давно не контролируют больше ни одну страну в Южной Америке, - подал голос до сих пор молчавший Бланко.
      - Неужели ни одну страну? - офицер нахмурился. - Впрочем, один из ваших говорил нам уже об этом.
      - Он сказал сущую правду. Все страны Южной Америки давным давно обрели независимость.
      - А сколько их, этих стран?
      Бланко замешкался, пересчитывая страны, и потому ответил Манко:
      - Тринадцать. С тех пор как ушли испанцы, страны Южной Америки не переставали воевать друг с другом, и им пойдет только на пользу, если кто-то более сильный, чем они, объединит их, пусть даже против их воли, стра- стный накал речи Манко усилил впечатление, произведенное на правительство Конституйи его словами. - Их объединит общее испанское наследие, исключая Бразилию, - добавил он.
      - Да, да, - вступил в разговор еще один инка, - инка с Земли имеет в виду тот смехотворный договор, заключенный испанцами с Португалией, в Тордесильяс, по которому совершился раздел стран. Мы восстановим справедливость!
      - А что мы сделаем с теми, кто разрушил Империю и поработил наших предков? - спросил облаченный в красное военный.
      - Испания до сих пор остается сильной европейской державой, - сообщил правительству Конституйи Манко.
      - Это не имеет значения! Мы сокрушим ее! - говоривший инка, однако, смотрел на братьев Фернандес с неприязнью. - Но не пытайтесь ложью завоевать наше расположение. Мы не испытываем доверия ни к одному из вас.
      Его слова не смутили Манко. Он знал, как вести себя при подобных обстоятельствах. В конце концов, с какой стати они должны ему верить?
      - Доверие приходит со временем и завоевывается делами, - сказал он с пафосом.
      По залу прошелестел шепот одобрения.
      - Мы сделаем все зависящее от нас, чтобы помочь вам, - продолжал вконец осмелевший Манко. - Если вы решите объединить Южную Америку и вам потребуется наладить управление, мы с братом с радостью принесем в жертву собственную карьеру, чтобы оказать вам содействие в этом трудном и благородном деле.
      Бланко в знак согласия энергично закивал головой. Инки ждали продолжения речи, и Манко продолжил:
      - У нас с братом есть некоторые собственные планы, которые превосходно увязываются с тем, что планируете вы. Мы намеревались со временем распространить свое влияние в Южной Америке, но с вашей помощью мы сделаем это гораздо быстрее.
      - Но вас сюда привели не для того, чтобы мы обсуждали ваши планы! напомнили Манко, и он сник. Заговорил военный:
      - Это наш священный долг! Мертвые предки взывают об отмщении. Первым делом мы должны покорить Испанию, чтобы затем установить справедливое правление на земле наших предков.
      - Но это может оказаться не таким уж легким делом, как вы думаете, вступил вновь в разговор пришедший в себя Манко. - Политические связи между странами Европы - не те, какими они были сотни лет назад. Испания объединилась с остальной Европой в организацию, называемую Европейское Экономическое Сообщество. В эту организацию входят также Англия, Франция и другие европейские государства.
      - Также Америка и Россия?
      - Нет, но...
      - В таком случае, мы подчиним себе всю Европу, раз эти европейские государства были столь глупы, что вступили в союз с Испанией. Пусть пеняют теперь на себя!
      - Не спешите! - забеспокоился Манко. - Одно дело - объединение Южной Америки, совсем другое - завоевание Европы! Подчинить себе, скажем, Германию, гораздо сложнее, чем, например, Парагвай!
      Инка был неумолим:
      - Мы поступим так, как сочтем нужным, но если мы и воспользуемся вашей помощью, то, скажите, что вы ожидаете для себя в качестве награды?
      Манко взглянул на брата, потом снова на инка, застывшего в ожидании ответа.
      - Мы с братом всегда мечтали создать в Перу индустрию развлечений, для того чтобы способствовать распространению культуры нашего народа. Если вы обеспечите нам контроль в индустрии развлечений Перу, нам этого хватит сполна.
      - Люди будут прогуливаться в наших парках, кататься с наших гор, есть наши гамбургеры, - запричитал Бланке в слезах, - смотреть наши программы на нашем канале, наши фильмы в наших кинотеатрах... - ...слушать наше радио, пить нашу инка-колу, - подхватил начавший стекленеть Манко, - ...и даже... - он закончил заговорщическим шепотом, - ...Диснейленд!..
      Он задержался в облаках несколько дольше, чем было нужно, но вполне достаточно для того, чтобы следующие его слова вызвали легкое замешательство среди правительства Конституйи.
      - Конечно, если война затянется надолго, - сказал он, - погибнут миллионы потенциальных покупателей...
      - Война не будет долгой, - поспешили заверить его инки. - Ты все еще считаешь нас такими же нецивилизованными, какими наших предков считали виракочи? - спросил его Апу-Тупа. - Все произойдет так быстро, что европейцы даже не успеют понять, в чем дело. Прежде чем использовать свое оружие, мы выведем из строя их собственное. У них не будет другого выхода, как сдаться.
      - Это предложение еще не принято, оно в стадии обсуждения, - напомнил Апу-Тупе один из знатных инков.
      - Да, - поддержал его другой знатный инка, - решение должно быть принято или отвергнуто в традиционной манере наших предков.
      Апу-Тупа задумался:
      - Прошло много лет с тех пор, как мы в последний раз прибегнули к этой процедуре выработки решения. Манко Фернандес заерзал на своем месте:
      - А что значит "решить вопрос в традиционной манере"?
      - Пустая формальность, - пояснил Апу-Тупа, - перенятая нами у наших предков процедура принятия решения включает в себя обсуждение вопроса знатными и учеными инками, последующие дебаты сторон и человеческое жертвоприношение, - он отечески улыбнулся, - как поборники древней культуры инков, я полагал, вы знаете, об этой традиции.
      Манко сглотнул слюну:
      - А ничем нельзя заменить эту процедуру? Ну, например, общей дискуссией?
      - Нет, нельзя! Традиция есть традиция, и отклонение от традиций чревато распадом общества. Жертву было принято у наших предков выбирать среди пленников. Быть избранным на заклание - большая честь для любого пленника. Кого бы вы посоветовали из прибывших вместе с вами на Конституйю в качестве кандидата в жертву?
      - Боюсь, мы с братом вряд ли сможем вам в этом помочь, - поспешил уверить правительство Конституйи Манко, - мы недостаточно готовы...
      - Тогда я сам сделаю выбор, - решил Апу-Тупа. - Это будет высокая женщина-виракоча! И даже не столько потому, что она потомок завоевателей, сколько потому, что традиция предписывает выбирать по возможности в жертву женщину, причем, красивую женщину. Жаль, что она не моложе своих лет, по традиции, лучшая жертва - юная жертва.
      - Это жертвоприношение, - испуганно забормотал Манко, - что оно конкретно предусматривает?
      - Традиции достаются нам от предков, - любезно объяснил ему Апу-Тупа, - мы их не выбираем. Перед тем как принять решение наши предки вскрывали жертве живот и читали волю богов по внутренностям жертвы.
      - Вряд ли Франческа будет польщена оказанной ей честью, - мрачно изрек Манко.
      - Ерунда! Она станет самым популярным у жителей Конституйи человеком!
      - И все-таки, я не уверен, что Франческе понравится ее участь. Послушайте, ваш народ прошел большой путь, достиг высокого уровня развития цивилизации, вы не можете больше совершать человеческие жертвоприношения!
      - Это необходимо! - настаивал Апу-Тупа, - традиции нужно свято блюсти!
      Попытки братьев Фернандес отстоять свою подругу оказались тщетными.
      Когда все остальные прибывшие на Конституйю с Земли узнали о решении Совета, они были несказанно напуганы.
      - Что же это такое? - разбушевалась Эшвуд. - Я никогда не любила эту наглую сучку, но чтобы резать людям животы, дабы взглянуть на их кишки это уже слишком, тем более сегодня, в двадцатом веке!
      - Вы неправильно поняли наши намерения, - попытался успокоить ее Апу-Тупа. - Мы только хотим исследовать ее внутренности.
      Он повернулся к находившейся в полуобморочном состоянии Да Римини:
      - Ты станешь знаменитой во всех концах Конституйи, твое лицо будет знать каждый!
      - А мне совсем не надо, чтобы мое лицо знал каждый! Я хочу, чтобы оно, и остальные части моего тела остались моими, не превращаясь в достояния широкой общественности, - она пятилась, пока не уперлась спиной в стену экспозиции.
      Трое вооруженных трубками стражей, сопровождавших Апу-Тупу, направились к ней.
      - Не подходите ко мне! - завопила она, угрожающе растопырив пальцы. Предупреждаю, мои руки - смертельное оружие!
      Один из солдат поднял до боли знакомую братьями Фернандес трубку. Да Римини закатила глаза, обмякла и рухнула на пол. Эшвуд тяжело вздохнула. Картер поморщился и отвернулся.
      - Мы ее только усыпили, - успокоил их Апу-Тупа.
      - Какое это имеет значение, если вы все равно собираетесь принести ее в жертву, - проворчала Эшвуд.
      - Тело должно быть в идеальном состоянии. Нам не хотелось бы, чтобы она преждевременно поранила бы себя.
      Солдаты подняли уснувшую Да Римини и унесли ее прочь.
      - Не волнуйтесь за нее! Жертвоприношение будет транслироваться на всю Конституйю. Вам мы предоставим возможность следить по экрану за событиями жертвоприношения.
      Он задумался:
      - Это событие соберет у экранов множество людей. Ведь более двухсот лет мы не приносили в жертву чужаков, тем более испанцев.
      - Она не испанка! Она перуанка! - возразил Бланко.
      - Кем бы она ни была, это уже не имеет значения. Мы представим ее как испанку, виракочу!
      - Вы сказали "представим"? - встрепенулся Картер.
      - Именно так! Мы хотим привлечь к этому событию внимание как можно более широких кругов населения Конституйи.
      - Bepнo! - заговорила Трань Хо. - Это грандиозная идея! Газеты с рассказами о человеческих жертвоприноше ниях идут всегда нарасхват У читателя более популярны только Элвис и НЛО. Я уже вижу набранный самыми большими буквами заголовок "Пришельцы похитили земную женщину для жертвоприношения на чужой планете". - Она придвинулась к Апу-Тупе, тот вновь отпрянул. - Вы уверены, что Элвис не бывал в ваших краях?
      Инка был озадачен:
      - Что такое "Элвис"?
      - Ну хватит! Тебя заносит! - шикнул на нее Картер. - Как ты можешь говорить такое? Ты вдумайся: они хотят принести ее в жертву и читать будущее по ее внутренностям!
      - Разве я не из Голливуда? - защищалась Хо. - Ты хочешь, чтобы я выразила свое возмущение? Ну уж нет! Одно вшивенькое жертвоприношение не сделает даже первой страницы "Лос-Анджелес Таймс"! Что тебя, собственно говоря, так волнует? Она-то не сомневалась, стоит или не стоит тебя убивать!
      Эшвуд призадумалась, шлепая себя пальцами по губам:
      - Интересная точка зрения!
      Картер бросил на нее злой взгляд и снова повернулся к Трань Хо:
      - Предположим, что-то с Да Римини не получится, скажем, окажется, что у нее непрочитываемые внутренности, и потребуется другая молодая женщина для жертвоприношения. Догадываешься, за кем они придут в следующий раз?
      Но на Трань Хо возможность такого развития событий не произвела впечатления:
      - Эх, жизнь - такая штука: сегодня ты есть, завтра тебя нет, но хочу, чтобы вы знали, и после смерти я сохраню авторские права на все мои статьи, и если вы воспользуетесь моими магнитофонными записями или фотографиями, то будете обязаны заплатить процент с каждого проданного экземпляра чего бы то ни было моим законным наследникам.
      - Какое совпадение! - сухо заметил Февик. - Когда они пришли за ней, то, что вы сейчас сказали, в высшей степени занимало меня.
      Не в силах совладать с охватившим его чувством отвращения, Картер отвернулся от Хо:
      - Ты сумасшедшая! Тебе нужно написать статью о самой себе! "Безумная корреспондентка добровольно расстается с этим миром"!
      - Если бы я была уверена, что продам статью, я бы так и сделала! весело отозвалась Трань Хо, - в любом случае, я не сомневаюсь, что наши хозяева найдут внутренности Да Римини такими же привлекательными, как остальные части ее тела. Она должна быть довольна! Кем она была на Земле? Перуанским ничтожеством! Когда же мы возвратимся домой, я сделаю ее знаменитостью!
      - Если мы возвратимся домой, - откликнулся Игорь, думая о своем.
      - Фотографии ее тела появятся в газетах всего мира! - увлеченно продолжала Трань Хо.
      - Так или иначе, я не вижу возможности облегчить ее страдания, Февик, сидя на полу, ласкал своего кота.
      - Я уж решил было, что эти люди цивилизованы, - сказал Картер.
      - Традиции играют огромную роль в жизни всех народов, - заявил Февик с видом знатока.
      Как и обещал Any-Тупа, экран был установлен. Он представлял собой гладкую плоскость серого цвета, изготовленную из какого-то твердого материала. Экран был установлен на стойке. Ни кнопок включения, ни проводов, ни антенн видно не было.
      Картер решил не смотреть на экран, но когда на его серой плоскости появилось изображение и зазвучали слова комментатора, он не смог удержаться.
      Камера была установлена в просторном зале, украшенном традиционными инкскими знаками, но более всего Картеру зал напомнил анатомический театр. В стороне застыла в ожидании группа мужчин и женщин, облаченных в блестящие, ярко расцвеченные одежды. На их лицах лежал толстый слой разноцветного грима.
      Картер не вслушивался в болтовню комментатора, он был поглощен происходившим в зале. Действо началось. В зал вступили два служителя, разодетые, как персонажи пошлых пьес, из тех, что идут на Бродвее. Они держали под руки безразличную, видимо, под действием какого-то наркотика, Да Римини. Была она одета в исполненное с большим вкусом, но легкомысленно короткое платье, которое Февик с присущей ему надменной ученостью определил как "традиционный наряд женщин, избранных инками для жертвоприношения" и добавил, что для амазонки не нашлось, по всей видимости, большего размера.
      - Меня пугает реальность происходящего! Неужели, они действительно...
      Но никому не было дела ни до самого Февика, ни до испытываемых им чувств. Глаза всех были прикованы к экрану.
      Служители бережно подняли Да Римини и торжественно возложили ее на богато орнаментированный операционный стол. Затем они аккуратно привязали к нему ее руки и ноги. Ритуальное платье оставляло ее живот полностью открытым.
      Трань Хо не переставала записывать на магнитофон свой собственный комментарий, не забывая подвергать при этом острой критике работу операторов.
      Сделав свое дело, служители вышли из поля зрения камеры, и до сих пор спокойно стоявшие в отдалении люди в блестящих одеждах обступили стол. Тот из них, что встал у изголовья Да Римини воздел руки к небу и запел, остальные ему вторили. При заунывных звуках литургии Картер почувствовал, как холодный пот заструился у него по спине. Полились звуки музыки - смесь традиционных инкских инструментов с электроникой. Он вспомнил, Февик говорил, что древние инки имели обыкновение изготавливать музыкальные инструменты из костей своих жертв.
      Стоявший в изголовье опустил руки. Звуки музыки и пение смолкли, а сверху, откуда-то с потолка, спустился и зловеще завис над распростертой на столе беспомощной Да Римини какой-то сложный аппарат. Несмотря на наркотическое опьянение, блуждающий взор жертвы с трудом, но все же сфокусировался на аппарате, и в зале раздался ее крик отчаяния. Мелодия, взвившись вверх и достигнув драматических высот звучания, как нож гильотины, резко сорвалась и стихла.
      Из аппарата угрожающе высунулась какая-то его часть, и хотя Картер не заметил на ней режущих частей, он поспешил отвернуться, напоровшись взглядом на дрожащую в предвкушении крови Трань Хо. Голос неустрашимой Эшвуд произнес:
      - Нет, вы только посмотрите на это! И голос Февика добавил:
      - Вот этого уж я совершенно не мог предположить!
      Картер заставил себя повернуться к экрану и увидел на столе Да Римини, по-прежнему белевшую чистым животом. Никакой крови. Никакого вспоротого живота. Никаких вывалившихся наружу кишков. Картина, нарисованная Картеру его не в меру живым воображением, осталась в мире фантазий.
      Его взгляд привлек квадрат, появившийся в правом верхнем углу экрана. В мельчайших деталях на нем воспроизводились внутренние органы Да Римини. Они блестели и пульсировали, кровь резво бежала по венам и артериям, механизм, запущенный Господом Богом двадцать с лишним лет назад, исправно функционировал.
      Картер выдохнул. Жертвоприношение было символическим актом! Кому из них могло прийти в голову, что контисуйцы могут без труда прочитать все, что им требуется, не вспарывая живота жертвы? То ли представление Картера о подобных обрядах было сформировано под влиянием плохих голливудских лент, то ли в нем говорила память далеких предков, но он не додумался, что Да Римини останется в живых.
      Взгляд сканнера легко скользил по внутренностям Франчески, крупным планом воспроизводя на экран отдельные интересующие гадателей закоулки ее чрева. Обступившие стол профессионалы оживленно обсуждали предмет гаданий, а управлявший аппаратом техник, следуя их указаниям, переводил взгляд сканнера с одного органа на другой.
      - А вспомните-ка! - заговорил Февик, - ведь хитрец Апу-Тупа ни разу не сказал "убить", он говорил "принести в жертву"! Своеобразная интерпретация древнего обряда, вы не находите?
      - Но они же не собираются действительно принимать решение о нападении на Землю, основываясь на обзоре внутренностей живота Да Римини! предположил Картер.
      - Полагаю, нет, - согласился археолог. - Я начинаю подозревать, что цель обряда, как и само жертвоприношение, тоже носит символический характер, а там, кто знает! Мо, твое мнение на этот счет?
      При упоминании его имени, кот поднял на хозяина свои сонные глаза и широко зевнул, продемонстрировав полное отсутствие интереса к обсуждавшемуся вопросу.
      Действо продолжалось, но несколько заскучавшие зрители один за другим стали отходить от экрана. Трань Хо была глубоко разочарована:
      - Глупая затея! Впечатление, будто я присутствую на обычном практическом занятии в медицинском колледже! Ну нет! За такой материал не получишь ни цента! - ее лицо вдруг прояснилось: - Если его, конечно, оставить таким, каков он есть! Но можно же его слегка подправить!
      - Может, тебе стоит обсудить это с Да Римини? - посоветовал ей Игорь, - все-таки, мы совершили эту безобидную экскурсию именно по ее внутренностям!
      Глава 12
      Когда контисуйцы, вдоволь насмотревшись на скрытые в брюшной полости органы Да Римини, в конце концов позволили ей вернуться к остальным пленникам, она выказала полное безразличие относительно авторских прав на фильм, но живо откликнулась на выраженную ей поддержку братьев Фернандес, разразившихся впечатляющей бранью, виртуозно исполненной на испанском и кечуа. Она позволила им усадить себя на одну из кроватей, к тому времени предоставленных пленникам контисуйскими властями. Ее слегка трясло, может быть, от пережитого, может быть, от остаточного воздействия наркотика, введенного ей накануне.
      - Я думала, они меня убьют, - пробормотала она. - Я не сомневалась! Но что они со мной делали? Я ничего не помню!
      Эшвуд улыбнулась:
      - Ты кричала, и довольно громко!
      - Они не стали вас резать, - сказал Февик, - они только ознакомились с вашим устройством, воспользовавшись для этой цели сканнером.
      - Все понятно, - сказала Да Римини и окинула археолога суровым взглядом. - Какие именно части моего тела их интересовали?
      В ее голосе слышалась угроза. К ней возвращалась ее прежняя неистовость. Памятуя о проявленной не так уж давно склонности этой привлекательнейшей из женщин к грубому насилию, Февик хорошо на этот раз подумал, прежде чем ответить.
      - Ваш желудок, почки, печень и кишечник.
      - Всего лишь навсего? - она уперлась в него взглядом так, что археолог аж присел и, ограничившись кивком, сделал вид, что Мо срочно потребовалось внимание хозяина.
      Да Римини откинулась к стене и обвела присутствующих взглядом:
      - А когда они меня уводили, кто-нибудь из вас попытался их остановить?
      - С чего бы это мы стали рисковать? - скрипнула Эшвуд. - Зачем это было нам надо? С голыми руками против вооруженных стражников? Если бы они забирали меня, ты бы хоть пальцем шевельнула ради моего спасения?
      - Вряд ли! - кивнула Да Римини. - Ну и что, помогли им мои кишки принять решение?
      - Не знаем, - ответил Игорь и повернулся к братьям Фернандес. - Вы с ними долго беседовали. Они могут напасть на Землю?
      - Мы тоже не знаем, - как всегда за двоих ответил Манко. - Они много говорили о войне, но не показывали нам ни бомб, ни ракет, - он помолчал, прежде чем добавить: - Они просили нас помочь им.
      - И вы согласились?! - привстала Эшвуд.
      - Конечно же, нет! - возмутился Манко. - Зачем нам, чтобы они захватывали Землю?
      - Мне нужно было тогда что-либо предпринять! - Трань Хо сожалела.
      - Чтобы спасти меня? - удивилась Да Римини, впервые, пожалуй, обретая веру в людей.
      - Нет! - ковырялась в своей камере Трань Хо. - Я не уверена, записалась ли пленка, которую я отсняла с экрана. Мне нужно было бы постараться самой попасть в зал.
      Разочарованная Да Римини дернулась было к ней, но снова опустилась на кровать. Она еще недостаточно окрепла, чтобы задираться.
      - Всю свою жизнь я слышала разговоры о золоте Паитити, - сказала она. - Всю свою жизнь я стремилась к нему и знала, что если когда-нибудь отыщу его, то перегрызу горло любому, кто попытается его у меня отнять. Но мне и в голову не приходило, что придется столкнуться с его законными владельцами!
      Картер, сосредоточенно рассматривавший экспонаты на противоположной стороне платформы, повернулся к остальным:
      - А мне пришло в голову, что, не исключено, мы пропустили мимо нечто очень важное с научной точки зрения! Может, действительно, стоит только нам заглянуть в чей-нибудь кишечник, как нам откроется великая истина?
      Апу-Тупа не показывался несколько дней. Когда же он, наконец, появился, его сопровождала женщина в зеленом одеянии, которая сразу же принялась осматривать и прощупывать живот вяло сопротивлявшейся Да Римини.
      - Чего ей было надо? - спросила она Апу-Тупу, когда женщина удалилась.
      - Послеритуальный осмотр, - несколько виновато ответил Апу-Тупа. - Мы не хотим, чтобы жертвоприношение как-то отразилось на твоем здоровье.
      - Вы предупредили хотя бы меня, что крови не будет! - упрекнула Да Римини.
      - Мне казалось, это само собой разумеется! Однако, позволь мне, как человеку, не раз присутствовавшему на подобных церемониях, заметить, что твое тело очень привлекательно...
      Да Римини сдвинула брови:
      - Не ваше дело!
      - ...для гаданий, - невозмутимо продолжил Апу-Тупа. - Более того, оно нам дало доброе знамение, и мы собираемся отомстить убийцам наших предков и тем, кто по собственной глупости вступил с ними в союз, - он поднял кулак и потряс им. - Мы подчиним себе ваше Европейское Экономическое Сообщество и для этого используем такие средства, какие и не снились виракочам!
      - Здорово! - воскликнула Трань Хо. - Мы увидим, значит, летающие тарелки?
      - Что? Летающие тарелки? - удивился инка.
      - Разве вы не знаете? Мы так называем космические корабли!
      - У нас нет космических кораблей! Наши наступательные силы мы перебросим на Землю с помощью интирана.
      - Ах, да! Я забыла! - Хо была разочарована.
      - Мы сосредоточим наши войска на базе в Наска, хорошо спланируем удар, а наши техники произведут сборку доставленных по частям боеприпасов и летательных средств.
      - Каким бы совершенным оружием вы ни обладали, - решительно заявила, воспылав земным патриотизмом, Эшвуд, - вам не удастся захватить Европу с помощью того немногого, что возможно перебросить на Землю посредством вашего передатчика материи.
      Инка одарил ее высокомерным взглядом:
      - Писарро завоевал империю с сотгею солдат. Мы считаем себя не менее искусными полководцами. Когда придет время, вы убедитесь в мощи нашего оружия, - он повернулся, чтобы уйти, но Эшвуд остановила его.
      - Что будет с нами?
      - Мы возьмем вас с собой, и если нам потребуется ваш совет, я надеюсь, вы нам в нем не откажете. Помните, помогая нам, вы спасаете жизни многих людей с обеих сторон! - Апу-Тупа уже шел по коридору.
      - Ваша затея обречена на провал! - выкрикнула Эшвуд ему в спину, но то, как она произнесла эту фразу, меньше всего свидетельствовало в пользу ее убежденности в собственной правоте.
      - А что, если они, действительно, смогут победить Европу? Остановятся ли они на достигнутом? Не захотят ли вторгнуться в другие части света? Скажем, не вздумают ли покорить Техас? Как Соединенные Штаты и Советский Союз отреагируют на их вмешательство в дела Земли?
      Эшвуд бросила взгляд на живот Да Римини:
      - Вот где сокрыта тайна! Вот где ответы на все вопросы! Вон какой он у нее выпуклый, округлый от распирающих его секретов! Может, у тебя живот пучит, а?
      Она посмотрела на обособившихся ото всех и шептавшихся между собой братьев Фернандес. Вряд ли они достойны большего доверия, чем Да Римини, несмотря на ее полный тайн живот, решила Эшвуд. Надо за ними присматривать! Что же касается Брайтона Февика, то никогда не знаешь, что у него на уме. Остаются Картер, Игорь и она сама. Вот кто может предотвратить оккупацию Европы и остаться в памяти благодарных европейцев на долгие годы!
      Но собственно говоря, почему ее волнует судьба Европы? Она даже ни разу в жизни не была там! Но, предположим, контисуйцы, все-таки, захватят Европу. Что дальше произойдет? Возможно, они отобьют у итальянцев охоту жить безрассудно, у французов - распутничать, а у немцев - пускать ветры в местах общественного питания.
      Она отпила из бокала глоток сока, недоумевая, так почему ж у нее на душе скребут кошки. Что ей - до Европы?
      У'шак даже испытывал к Наблюдателю некоторое чувство благодарности за то, что она устроила их встречу, которая сильно поколебала его самоуверенность. Теперь он будет действовать более осмотрительно, и не совершит просчетов. По большому счету, все шло не так уж плохо, и он будет не он, если не приспособится и не подчинит себе любые обстоятельства.
      Он скоро вызовет в этом мире распад эволюционной схемы, он сведет на нет работу Наблюдателя и насладится восхитительнейшим хаосом, который воцарится на Земле, а потом он переместится и в другом месте снова учинит хаос, такой же, как на Земле. Он любил хаос, потому что галактика становилась слишком уж перенаселенной и цивилизованной. Но он в состоянии внушить этим пребывающим в самодовольном неведении примитивным разумным расам разрушительные мотивы поведения. Опустошительная война станет апофеозом. И в столь опасную близость он не подпустит больше к своим расчетам Наблюдателя.
      Он вспомнил, как красиво успел ускользнуть от нее и порадовался тому, что уже серьезно осложнил ее деятельность. Он был доволен собой и убежден, что ей не удастся остановить его, даже если для этого ей придется раскрыть свою истинную природу.
      Пленникам Контисуйи не оставалось ничего другого, как только есть, спать и прикидывать, как же сложится их дальнейшая судьба. Картера, кроме всего прочего, беспокоило, что же там поделывает без него его агент. Февик сетовал на невозможность поддерживать научную переписку с коллегами. Братья Фернандес сокрушались по поводу ущерба, непременно нанесенного производству инка-колы их затянувшимся отсутствием. Игорь же, напротив, был невозмутим, он знал, что если человек ушел в сельву и долгое время не возвращается, то принято считать его пропавшим без вести, пока его труп не вынесет из сельвы течение какой-нибудь реки.
      Апу-Тупа время от времени заглядывал к ним, хотя, по его словам, был чрезвычайно занят приготовлениями к предстоящему вторжению на Землю. Несколько раз братьев Фернандес уводили. По возвращению они коротко рассказывали остальным пленникам, о чем с ними говорили, и в этих отчетах они выставляли себя мужественными героями. Картер и Эшвуд слушали и согласно кивали головами, но им обоим братья Фернандес напоминали нашкодивших котов.
      Однажды Апу-Тупа появился в сопровождении плотного, внушительного вида контисуйца, который назвался Пукауаманом - Красным Ястребом, как перевел его имя Игорь. Ткань его коричневой, украшенной красным узором туники была пробита золотой нитью. Выглядел он лет на сорок, его волосы были коротко подстрижены, и, если он вообще умел улыбаться, то скрыл этот дар.
      Апу-Тупа выказывал ему почтение, впрочем, не унижаясь при этом. Со своей стороны Пукауаман предоставил ему полную свободу выбора темы беседы, сам он вступал в разговор только, когда ему было что-то непонятно. После его ухода пленники узнали, что это был главнокомандующий наступательными силами Контисуйи.
      - Замечательно, что вы проявили благоразумие, - заметил Апу-Тупа, - я боялся, что для получения нужной нам информации придется прибегнуть к радикальным методам воздействия на психику.
      При этих словах Картер живо представил себе, как Апу-Тупа, которого никак нельзя было назвать хрупким мужчиной, прибегает к радикальным методам воздействия, и с сожалением отметил предательский холодок в своей груди. Впрочем, не исключено, Апу-Тупа имел в виду воздействие на разговорчивость специальных химических препаратов, без волеизъявления человека развязывающих ему язык.
      - В силу того, что мы оказались для вас в меру полезными, не позволите ли задать вам один вопрос? - сказал Февик.
      Апу-Тупа снисходительно кивнул.
      - Некоторые ученые бездоказательно утверждают, что линии и рисунки в Наска - это взлетно-посадочные полосы для инопланетных звездолетов. Что по этому поводу думают в Контисуйе?
      - Насколько нам известно, Те-Которые-Были-До-Нас для перемещения в пространстве использовали интираны. Зачем же им были б нужны звездолеты, если они покрывают расстояния гораздо медленнее? Эта теория, действительно, беспочвенна. Мы думаем, что народы, жившие в Наска, вывели на плато эти линии и рисунки для своего собственного духовного назидания.
      Февик ответом был полностью удовлетворен.
      - Я и мои коллеги думаем по этому поводу то же самое, - гордо сообщил он.
      - Я не спрашиваю о будущих жертвах военных дей- ствий, но что станет с нами, когда ваше вторжение будет осуществлено?
      - Я уже отвечал на ваш вопрос, вы останетесь с нами и будете, по мере необходимости, обеспечивать нас той информацией, которой вы располагаете, как современные жители Земли. Готовьтесь! Скоро мы начнем переброску наших войск.
      Величественным шагом Апу-Тупа выплыл из комнаты.
      - Скоро мы будем дома, - сказал Картер, - на Земле.
      - Ага, и попадем прямехонько в самое пекло! - мрачно добавила Эшвуд.
      Глава 13
      Шли месяцы. Скука и уныние владели пленниками. Картер был уверен, что его агент давно забыл о нем и думать. Но наступил благословенный день, когда им позволили сойти с опостылевшей платформы и вывели из музея. Все были обрадованы случившейся переменой, хотя и не знали, что же их ждет.
      Вагончик подвесной дороги мчал их в неизвестность. Высокие, мерцающие огнями башни возвышались над коробками офисов и жилых домов, широкие прямые улицы и авеню прорезали город по всем направлениям. Определить архитектурный стиль зданий было невозможно, но Картер, все же, высмотрел кой-где традиционные трапецевидные окна.
      Оказавшись за городской чертой, вагончик прибавил скорость и бесшумно помчался через диковинные леса и поля. Спустя несколько часов они свернули с главной дороги на боковую, которая, в конце концов, привела их к гладкостенному туннелю, заканчивавшемуся обширными пещерами, искусственно укрепленными и благоустроенными. Повсюду суетились мужчины и женщины. Атмосферу ожидания нельзя было ни с чем спутать.
      Вагончик остановился. Выйдя наружу. Картер и его спутники оказались среди солдат, вооруженных серебряными трубками, голову каждого из них защищал красный шлем с прозрачным, прикрывающим лицо забралом.
      Они попали в столпотворение. Туда-сюда беспорядочно сновали машины, голоса людей сливались в гул. Большую часть пещеры занимали выстроившиеся в ряд двенадцать огромных грузовых транспортеров, каждый размером с Боинг-747. Их тускло-коричневые керамические тела с торчащими из них таинственными антеннами имели квадратную корму и скругленный нос. Двигатели отсутствовали.
      В дальнем конце пещеры возвышалось гигантское, способное вместить в себя нефтяной танкер, белое яйцо, покоившееся на массивной платформе золотого цвета. Те-Которые-Были-До-Них не любили мелочиться, решил Картер.
      Рабочие загружали в транспортеры через грузовые ворота в корме контейнеры и машины. Войска поднимались на борт через боковые двери.
      - Который из них наш? - Манко Фернандес заметил, что Картер наблюдает за ним, и с излишней поспешностью, чтобы его не заподозрили в сотрудничестве, добавил: - Я имею в виду, на котором из транспортеров повезут нас, пленников?
      Апу-Тупа провел их мимо Пукауамана, разговаривавшего, видимо, с чинами генерального штаба, и, когда они вышли на небольшую площадку, объявил:
      - Нам оказана большая честь путешествовать вместе с генеральным штабом, поэтому наш интиран гораздо меньших размеров.
      Внизу стоял небольшой передатчик материи, рядом с ним - транспортер размером с большой грузовик.
      - В первую очередь мы переправим на Землю основные ударные силы, продолжал Апу-Тупа, - чтобы к тому времени, когда прибудет генеральный штаб, они уже смогли бы обосноваться и закрепиться на новом месте. Судя по тому, что мы знаем о пещерах в Наска, это не займет много времени.
      Картер посмотрел на Манко Фернандеса, но тот ловко избежал его взгляда.
      - Ну а когда прибудут системы вооружения, мы сможем собрать их и провести подготовку к войне более основательно, - он проверил, на месте ли его серебряная трубка. - Еще немного, и начнется отправка. Это будет величе- ственное зрелище! Наши интираны не работали более двухсот лет, поэтому я с нетерпением жду того момента, когда стану свидетелем знакомого мне только по древним писаниям явления.
      Они ждали окончания погрузки. Когда последний солдат взошел на борт транспортера, техники и рабочие поспешили скрыться в другом конце пещеры.
      Страстно желая попасть на Землю, Картер в то же время надеялся, что передатчик не сработает. Но пещеру наполнил низкий настойчивый гул, отозвавшийся у Картера в костях. Пол задрожал. Постепенно гул набрал силу, и гигантское яйцо засветилось светом невыносимой яркости. Все поспешили отвернуться, и в этот момент пещеру поглотила ярчайшая вспышка. Воздух заколыхался.
      Когда Картер открыл глаза, он увидел, что транспортер, только что стоявший первым в ряду своих собратьев, исчез. Крики ликования наполнили пещеру. Следующий в ряду транспортер был перемещен на исходную позицию, ближе к интирану.
      За два часа все двенадцать огромных транспортеров были отправлены на Землю. Наступило время поздравлений, но пленники не принимали участие во всеобщем ликовании. Несколько знатных инков и видных военных произнесли подобающие случаю речи, и только ближе к вечеру генеральный штаб в сопровождении двадцати солдат и стольких же техников загрузился, наконец, в свой собственный транспортер, интерьер которого показался Картеру до невозможности унылым: голые стены, и ничего кроме кресел и диванов, даже взгляду не за что зацепиться, кроме, конечно, самих генералов!
      - Мы прибудем в верхние пределы базы, - сообщил Апу-Тупа, - чтобы немедленно занять предписанные каждому посты. Терять время мы не имеем права.
      Запертые в транспортере, они не имели представления о том, что происходило снаружи, окон не было, вспышку они не увидели, но в определенный момент Картер почувствовал легкое головокружение, а когда двое техников поднялись и направились открывать единственную дверь, он понял, что они уже на Земле.
      Дверь отъехала в сторону, двое вооруженных трубками солдат встали по обе ее стороны внутри, а другие снаружи, и только после этого вышли из транспортера техники и генералы, сопровождаемые восемью пленниками восемью потому, что Февик настоял на том, чтобы Мо был официально включен в группу в качестве полноправного члена.
      Сразу по прибытии контисуйцы установили в пещере мощные переносные светильники, и Картер, оглядевшись, увидел, что пещера пребывает в том же состоянии, в каком они ее оставили. Передатчик материи все так же величественно возвышался в своем каменном алькове, груда золота, некогда чуть не задавившая Бланке Фернандеса, лежала нетронутой. Но Картер не ожидал, что в пещере не окажется ни одного из сотен солдат, отправленных накануне!
      Охрана генерального штаба рассыпалась по туннелям и коридорам, а Картер с тоской подумал о том, что всего в полумиле отсюда находится выход на горный склон, и на этот раз руки и ноги его не связаны, а бегает он неплохо, и если ему удастся добраться до выхода, он сможет укрыться в кустарнике, не очень густом, но все-таки дающем возможность спрятаться на горных склонах Наска. Его шансы на успех удвоятся, если будет ночь. А какое время суток сейчас, там, на.свободе?
      Хорошо, он сбежит, но что потом? Что он скажет властям? Что в горах Наска есть пещеры, битком набитые вооруженными солдатами, и оружие их изготовлено по инопланетным технологиям? Что эти солдаты перешагнули через прорву световых лет с одной единственной целью - отыграться на потомках тех, кто посмел обидеть их предков сотни лет назад? Его засмеют, если не упекут в дом сумасшедших!
      Конечно, легче всего добраться автостопом до Лимы, а оттуда самолетом - домой. Вдруг агент подыскал для него подходящую работенку? А за развитием событий он сможет следить, сидя в кресле, по вечерним новостям. Но это для него означает прожить остаток своих дней, мучаясь тем, что он снял с себя всякую личную ответственность за то, что может произойти, начиная с этой минуты, на Земле. А с другой стороны, подумал он весело, какое ему дело, скажем, до французов с их лягушками! Вдобавок, Апу-Тупа не обделял пленников пристальным вниманием, и около полудюжины солдат безотлучно стояли у входа в туннель, который мог бы открыть путь к свободе, поэтому Картеру пришлось унять зуд в ногах.
      Генеральный штаб был озадачен тем, что техники, которые должны были прибыть раньше, не успели еще установить в верхней _ пещере необходимое для работы штаба оборудование. Предварительно проделанные строгие. расчеты позволяли генералам пребывать в уверенности, что в нижних пещерах все прошло благополучно, хотя не исключалась возможность того, что один ,или два из двенадцати огромных транспортеров не впишутся в предусмотренное для них пространство и окажутся погребенными в горной породе, но они были сконструированы с учетом подобного исхода перемещения и снабжены на этот случай необходимым горным землеройным оборудованием.
      Вдруг к Any-Тупа подбежал запыхавшийся солдат, на его лице были прописаны недоумение и ужас. Он что-то быстро говорил, а инка слушал, поглядывая в сторону пленников.
      - О чем они говорят? - спросил Картер, поспешно нахлобучивая себе на голову наушники.
      - Кажется, у них возникли некоторые проблемы! - ответил Игорь.
      - Ну это я и сам вижу!
      Апу-Тупа в сопровождении двух солдат направился прямо к ним.
      - Вам придется пойти с нами!
      Солдаты встали по обе стороны от пленников.
      - Куда вы нас ведете? - осведомился Февик.
      - В центральную пещеру, - Апу-Тупа говорил отрывисто, но довольно вежливо. - Генералы хотят вас видеть.
      Их повели в один из боковых туннелей, который устремился в глубь земли. Он стал заметно расширяться по мере их продвижения. Впереди показался свет, и туннель вывел их в огромную, как арена древнего амфитеатра, пещеру, вырубленную в скале под равнинами Наска. Она была освещена установленными прожекторами.
      Вдалеке возвышалось совершенно такое же яйцо, какое они наблюдали в действии в самой Контисуйе. Двенадцать гигантских транспортеров безмятежно покоились на просторном полу пещеры.
      Апу-Тупа и пленники подошли к одному из них. У грузовых дверей беспокойно прохаживались Пукауаман и его сподвижники, которые, несмотря на впечатляющие униформу и регалии, казались совершенно незначимыми рядом с огромной тушей транспортера.
      - Мы стучали, - сказал главнокомандующий Any-Тупе, - но не получили ответа, - он обвел рукой мощеное каменными плитами пространство. - Сейчас здесь должно было бы уже быть множество людей, производящих сборку оборудования, а вместо этого, здесь тихо, как в могиле! Почему? Пусть они скажут!
      Несмотря на угрозы обозленного неприятностью генерала, пленники не могли пролить свет на загадку, и, в конце концов, Апу-Тупе пришлось за них заступиться:
      - Совершенно очевидно, что они, также как и мы, не имеют представления, что произошло. Их полное неведение прочитывается на их лицах и подтверждает их слова.
      Пукауаман обратил свой гнев на транспортер:
      - Почему же солдаты не выходят? Не может быть, чтобы у всех двенадцати транспортеров одновременно заклинило все двери! Может, они чересчур осторожничают? Но тогда они хотя бы ответили на наш сигнал!
      Он направился к ни в чем неповинному транспортеру и с силой пнул его в гладкий керамический бок, как будто его ничтожная выходка могла разбудить ударные силы контисуйской армии. Как и прежде, ответа не последовало.
      - Вскройте двери, - коротко приказал генерал техникам, и среди них возникло замешательство: подготовленные к решению сложнейших технических задач, они не знали, как подступиться к простейшей.
      После недолгого совещания было решено вскрыть небольшую дверь, расположенную в том месте, где должны были сидеть офицеры.
      Один из техников побежал в верхние пещеры за необходимыми инструментами, и пока он отсутствовал Пукауаман продолжал пинать в бок чудо контисуйской технической мысли.
      Когда техник вернулся с двумя пластиковыми коробками, его коллеги принялись рыться в их содержимом, пока один из них не извлек на свет нужный инструмент и не направился к транспортеру. Все замерли. Техник приблизился к двери и оставил на ней ясно видимый шов. Изнутри транспортера послышался шум, и техник, с опаской поглядывая на дверь, отступил. Раздался мягкий щелчок, дверь стала медленно отползать в сторону. Из образовавшейся щели вдруг с силой ударила струя теплой соленой воды, окатила незадачливого техника и сбила его с ног. Другим не удалось избежать той же участи.
      Главнокомандующий, его штаб, солдаты и пленники в секунду стали мокрыми, поток не выбирал, и все они, отплевываясь, кинулись врассыпную. Крики и ругань на английском, испанском и кечуа перекрыли шум вырвавшейся наружу воды.
      Картер протянул руку и схватил за поясной ремень готовую уже уплыть с течением Эшвуд. Он держал ее до тех пор, пока уровень воды не спал. Наводнение закончилось, вода растеклась по просторам пещер, и хотя объем воды в транспортере оказался значительным, только в самых низких местах центральной пещеры на полу остались лужи.
      Вместе с водой транспортер выкинул из своей утробы множество живых существ, но не доблестных солдат контисуйской армии, а рыб, медуз и прочую морскую живность.
      Пукауаман был до такой степени ошарашен, что не смог даже произнести пару приличествующих случаю проклятий. И он сам, и его генеральный штаб являли собой довольно жалкое зрелище и не могли своим мокрым видом внушать прежнее почтение ни своим солдатам, ни пленникам.
      Картер наблюдал, как Бланке Фернандес помог своему брату подняться на ноги, а поодаль Брайтон Февик сначала сел, потом с трудом поднялся и с большим достоинством полного человека, вперевалку, отправился на поиски своего унесенного потоком кота.
      Мо отнесло потоком к стене пещеры, и был он настолько мокр, что не соображал, с какой стороны начать себя вылизывать. В руках Февика он напоминал старую швабру без ручки.
      Изумленные контисуйцы и пленники бродили по пещере, перескакивая через лужи, пытаясь хоть как-то выжать одежду и собраться с мыслями. Хорошо еще, думал Картер, здесь нет ветра, а то простуды было бы не миновать.
      Мало-помалу контисуйский штаб собрался на совещание. Генералы были злы, техники смущены, а переминавшиеся с ноги на ногу солдаты напуганы. Что же сталось с их братьями?
      Хотя это было лишено всякого смысла, Пукауаман приказал тщательно обыскать столь бесцеремонно обошедшийся с ними транспортер. Разумеется, никаких следов сотен солдат и техников обнаружено не было, ни тел, ни оружия, ни даже какого-нибудь завалящего башмака.
      - Что же, черт возьми, произошло? - пробормотала Эшвуд. - Не подумайте, что у меня сердце разрывается от горя, но куда же они подевались?
      - Они не знают, - Игорь внимательно прислушивался к разговору несостоявшихся завоевателей. - Мы-то ведь сами прибыли сюда безо всяких проблем!
      - Но заметьте, посредством другого передатчика материи, - сказал Февик, поглаживая сердитый комок промокшей шерсти. - Вспомните, ни одним из них не пользовались сотни лет! Не удивительно, что за такой срок с передатчиком могло всякое случиться.
      Когда вскрыли еще один транспортер, в нем, как и следовало ожидать, вместо рвущихся в бой контисуйских солдат, оказались вода и набор морских созданий, плавниковых и студенистых.
      - Где мои солдаты? - с тоской в голосе вопросил
      Пукауаман и вознес глаза к небу.
      Небеса в ответ промолчали, и Пукауаман был вынужден повести жалкие и насквозь промокшие остатки своих ударных сил в верхние пещеры. Как ни смешон был вид пребывавшего в гневе, вымокшего до нитки генерала, Картеру все же удалось сдержаться и не разразиться смехом.
      Когда они покидали огромную пещеру, в воздухе уже начало распространяться зловоние разлагавшихся морских организмов.
      - Что же, все-таки, случилось с вашими людьми? - спросил Картер Апу-Тупу.
      Инка выудил из кармана своего одеяния нашедшую там последнее прибежище мелкую рыбешку и с отвращением отбросил ее в сторону.
      - Техники представления не имеют, как все это случилось, но говорят, что во время транспортировки наши войска могли поменяться местами с объемами морской воды. Несомненно, мы избежали подобной участи только благодаря тому, что перемещались посредством другого интирана.
      Подошел контисуйец средних лет, которого Апу-Тупа представил как главного технического руководителя экспедиции.
      - Кто-нибудь из вас может пролить свет на эту ужасную трагедию?
      - Боюсь, нет, - откликнулась Эшвуд. - Похоже на то, что Европы вам не видать! Главный техник нахмурился:
      - Нельзя об этом говорить с такой уверенностью! Мы все же имеем доступ к таким ресурсам, какие вам и не снились! Ядро моей технической команды находится здесь, со мной, и способно решать военные задачи, несмотря на то, что сейчас мои коллеги, конечно, удручены случившимся. Все же, еще рано говорить о поражении.
      - О поражении в войне, которая закончилась, не успев начаться! Может быть, у вас еще есть шанс поправить положение, - они вошли в одну из верхних пещер, - но я с самого начала не верила, что вы сможете захватить Европу силами нескольких тысяч солдат, а теперь, черт возьми, вы пытаетесь убедить меня, что сможете это сделать с полусотней!
      Пукауаман оплакивал судьбу своих пропавших солдат:
      - Потерянные жизни, потерянные судьбы! Где вы, безвременно ушедшие от нас?
      - Мы же не знаем наверняка, живы они или мертвы, мой генерал, попытался остановить его причитания главный техник.
      Пукауаман посмотрел на него с недоумением:
      - Что имеется в виду?
      - Мы знаем только, что их место на борту транспортера было замещено водой с морскими тварями, но сами они могут быть живы и находиться где-нибудь в этом мире или на Контисуйе.
      - Вполне возможно! - обрадовался генерал. - Мы не можем с полной уверенностью утверждать, что они погибли! - от этой мысли генерал преисполнился надежды и воспрял духом. - Но в любом случае, мы всегда будем помнить их готовность принести себя в жертву ради отмщения вероломным виракочам!
      - А прежде случались подобные сбои в работе интиранов? полюбопытствовал Картер. Главный техник смутился:
      - Честно говоря, не в первый раз машина, построенная
      Теми-Которые-Были-До-Нас дает сбой. Но в техническом отношении они ушли так далеко вперед, что уровень их технологий так и остался для нас недосягаемым. Наши предки, однако, были очень напуганы, когда обнаружили, что некоторые из устройств, оставленных нам Теми-Которые-Были-До-Нас, далеки от совершенства. При включении они иногда разваливались на части или просто взлетали в воздух. В результате те из моих предшественников, которые остались при этом живы, приобрели не только знания, но и определенную меру осторожности в обращении с этими устройствами.
      - Жизнь техника-эксплуатационщика, оказывается, может быть коротка, заметил Картер.
      - Пожалуй, это объясняет причину, по которой Те-Которые-Были-До-Вас больше не возвращались в ваш мир, да и в наш тоже, - предположил Февик.
      Главный техник задумчиво кивал головой:
      - Конечно, их творческие возможности оставались для нас непревзойденными, но некоторые из их механизмов оказались, безусловно, далеки от совершенства. И не только интираны. Мне вспоминается обучающая машина, которая, как мы думали сначала, была создана специально для того, чтобы познакомить нас с передовыми технологиями. Но что она сотворила со своими первыми четырьмя учениками! Она убедила их в том, что они маленькие бескрылые птички!
      - Какой ужас! - возмутилась Эшвуд. - А вам удалось их в этом разуверить?
      - Нет, но трагедии удалось избежать: они создали музыкальный квартет свистунов, и записи их концертов до сих пор пользуются популярностью в нашем народе. Печально, но им возбранялось выступать перед публикой, потому что они имели дурную привычку клевать зрителей, выпрашивая пищу. Другой механизм, который мне вспомнился, был создан Теми-Которые-Были-До-Нас для переработки сырой древесины в деревянные изделия. Но трое техников, впервые попытавшиеся его использовать, погибли, прежде чем их коллеги успели выключить этот механизм. Развитие нашей цивилизации, как видите, проходило далеко не гладко.
      - А почему вы не плюнули на все это? - поинтересовался Картер. Почему вы вернулись домой, на Землю, и не забыли о том, что случилось с вашими предками сотни лет назад?
      Главный техник приосанился:
      - Нет! Никогда! Ни за что! Инки будут бороться, пока будет жив хотя бы один человек, способный отстоять честь нашего народа. Мы разработаем новый план боевых действий. Мы должны отомстить! Это наша судьба!
      Главный техник повернулся в ту сторону, откуда послышались шаги. Подходил покинувший было пленников Any-Тупа, и, судя по выражению его лица, к нему успела уже вернуться его прежняя самоуверенность.
      - Решено отправить завтра нескольких техников назад на Контисуйю. Для этой цели мы используем исправный малый интиран. Правительство Контисуйи, узнав, что произошло с нашими людьми, должно будет вынести вопрос о наших дальнейших действиях на обсуждение главного ученого совета, который, я уверен, одобрит наши предложения, и новые ударные силы пройдут краткую подготовку и будут переброшены сюда посредством исправного интирана. Мы же, прибывшие, останемся здесь, на командном пункте.
      Главный техник с воодушевлением воспринял слова Any-Тупы.
      - Вот видите, - обратился он к пленникам, - вы недооцениваете наши возможности и решимость.
      Окрыленный, он отправился к своим людям, занятым распаковкой и сборкой доставленного малым интираном оборудования, чтобы порадовать их новостью.
      Предводимые Манко Фернандесом Пукауаман и его генеральный штаб совершили пешую прогулку к выходу на равнину Наска, чтобы взглянуть на мир, сотни лет назад оставленный их предками. Возвратившись, они оказались преисполненными еще большей решимостью отомстить потомкам тех, кто когда-то изгнал их с этих земель.
      Из соображений экономии энергии в пещере горел только один светильник, остальные были отключены. Однако, бежать и думать было нечего, хотя Картер уже представил себе, как он проскальзывает мимо охраны и ощупью пробирается вдоль стены.
      К несчастью, из-за большого количества боковых туннелей осуществить его намерение не представлялось возможным. Он вспомнил свое стародавнее посещение вполне благоустроенных для туристов пещер Техаса и то, как ему трудно было ориентироваться в кромешной тьме. Более того, место для ночного отдыха горе-захватчики им отвели между тыльной стеной пещеры и спящими солдатами. Даже если Картер сможет угадать верное направление движения, вряд ли он уйдет далеко, не наступив при этом на одного из солдат контисуйской армии.
      Постепенно и пленники, и контисуйцы стали засыпать, чему способствовали тишина пещер и крайнее утомление от пережитых волнений дня.
      Картер не узнал склонившегося над ним человека, потому что единственный светильник далеко от него отстоял.
      - Тс-с! - это был Игорь. - Мне показалось, я слышал странный звук.
      - И что? - спросил Картер совершенно сонным голосом.
      - Пошли! - без дальнейших объяснений Игорь схватил его за руку и поволок за собой.
      Но пройдя несколько шагов, Картер споткнулся обо что-то мягкое и сварливое, как Эшвуд.
      - О боже! Если вам вдруг приперло помочиться, идите к светильнику, разве не для того они там его установили?
      - Игорь слышал какой-то странный звук, - проинформировал Картер Эшвуд.
      - Каждому, кто удосужился провести в джунглях столько времени, сколько провел он, должны мерещиться странные звуки.
      - Я того же мнения, но он настаивает!
      - Черт вас подери! - разругалась Эшвуд. - Ну раз уж вы меня разбудили...
      Она откинула тонкое одеяло, выданное им контисуйцами, и последовала за мужчинами.
      - Я ничего не вижу! - шептал Игорю Картер. - Куда ты нас ведешь?
      - Увидишь! - так же шепотом отвечал Игорь. - Осторожно! Ощупывайте камни, чтобы не наткнуться!
      - Камни? - Картер ощутил под рукой гладкую поверхность.
      - Это интигуатана! Ступайте осторожней! Здесь должны быть ступеньки!
      - Зачем мы сюда пришли? - недоумевал Картер.
      - Именно отсюда донесся до меня звук, который должен и тебя, друг, заинтересовать!
      - Я не так молода, чтобы прогуливаться тут с вами в кромешной темноте! - заворчала Эшвуд. - Я возвращаюсь назад к своему одеялу!
      Картер почувствовал, как ее рука отпустила его ремень. В тишине пещеры вдруг отчетливо прозвучало жалобное "мяу".
      - Черт меня подери! - удивился Картер. - Этого не может быть!
      - Я подумал, тебе захочется самому разобраться, в чем тут дело, сказал Игорь. - Мне кажется, это твой зверь, ведь кот мистера Февика спит с хозяином.
      Раздалось снова "мяу".
      Эшвуд опять вцепилась в ремень Картера:
      - Как же вы определите в темноте, что это за кот?
      - По запаху! - ответил Игорь. - Я разбираюсь в запахах животных. Это мои профессиональные обязанности. А Мача путешествовала с нами от самого Куско.
      Ощупью, натыкаясь на углы. Картер пробрался внутрь интигуатаны, где стоял передатчик материи.
      - Как она могла сюда попасть?
      - В Паитити кот Февика впервые заставил работать интиран, - напомнила Эшвуд. - Вдруг в запахе, распространяемом котом, есть нечто такое, что приводит интиран в действие? А может, его приводит в действие кошачий вес? Или тепло? А может, расположение подушечек на лапах?
      - Если это твоя подружка. Картер, она могла найти передатчик материи по запаху, что ты оставил в пещере. Наверное, она решила отдохнуть на верхушке яйца, в жару коты всегда ищут прохладные места, а я помню, что материал, из которого сделано яйцо, на ощупь прохладен, - сказал Игорь. Как бы то ни было, прибыла сюда, в Наска, она из Паитити перед нашим прибытием, и, наверное, ее напугало неожиданное появление в пещере сразу нескольких десятков человек. Не удивительно, что она даже не попыталась найти тебя среди стольких разнообразных запахов. К тому же, тебе, как и всем нам, довелось искупаться в морской воде, что уменьшило запах.
      Картер протянул руку и наткнулся на что-то гладкое и твердое. Интиран.
      - Мача, - позвал он тихим голосом. Ответное мяу прозвучало уже гораздо громче.
      - Это же на самом деле она! А я думал, она болтается сейчас на развалинах Паитити.
      - Я полагаю, - продолжал выстраивать гипотезу Игорь, - она ждала в Паитити твоего возвращения, питаясь мелкой живностью, которой в джунглях полным полно, а в пещере она нашла прохладу. Будь я котом, я бы непременно укрылся бы в пещере от зноя. Но запрыгнув на яйцо, она привела его в действие и оказалась здесь, в Наска, - он сделал паузу, давая возможность Картеру и Эшвуд глубже проникнуть в ход его рассуждений. - Кот мистера Февика умудрился включить передатчик материи дважды. Чем он лучше твоей кошки, Картер?
      - Эх, сейчас бы в Паитити! - с шумом задышала Эшвуд. - Вот было б здорово!
      - Ну а Февик и другие? - спросил Картер.
      - А что Февик, тем более другие? - разозлилась Эшвуд. - Ты им доверяешь?
      Картер не знал, что и сказать:
      - Ну, вообщем-то, не очень.
      - Тогда плюнь на них! Поговори-ка лучше со своей кошкой, чтобы она повоздействовала б на яйцо!
      Пошарив в темноте, Картер наткнулся на нечто мягкое, пушистое и теплое. Мача произнесла еще одно "мяу", и он принялся нежно чесать ее за ушами и гладить по шерстке на спине. Мача мурлыкала.
      - Она на яйце, - тихо сообщил Картер. - Я ее глажу.
      - Ну об этом нетрудно догадаться по ее урчанию, - зашептала Эшвуд. Продолжай! Продолжай! Ну же, кошечка! Давай, Мача!
      Они даже не ожидали, что это случится так скоро. Яйцо загудело и ожило. В темноте разноцветные переливы, выплывавшие на его поверхность из таинственных глубин, казались еще более яркими, чем при свете.
      - Оно работает! - хрипло произнесла Эшвуд и повторила еще раз: Работает!
      В пещере начали раздаваться сонные голоса, сменившиеся вскоре громкими криками и воплями. Зажглись светильники, выхватив из темноты мечущихся контисуйцев.
      - Быстрее! - завопила Эшвуд, отбросив излишнюю уже осторожность.
      Картер оглянулся и увидел несколько бегущих к ним солдат. Один из них встал на одно колено и прицелился. Из его двухфутовой серебряной трубки блеснул огонь.
      - Вы понимаете, - торопливо проговорил Игорь, - с равной вероятностью мы можем оказаться снова в Контисуйе, а не в Паитити... а может, вообще, черт знает где!
      Но возможности что-либо изменить у них уже не было. Гул усилился до такой степени, что начал отдаваться у Картера в костях. Его слегка затошнило. Последнее, что он слышал, были слова Эшвуд:
      - Всю свою жизнь я томилась желанием путешествовать и видеть новые миры! Куда теперь занесет?
      Затем белая вспышка лишила его возможности ориентироваться в пространстве и во времени.
      Глава 14
      Он стоял покачиваясь. Мачи не было. Определить, где они находятся, было невозможно, потому что опять их окутывала тьма. Его глаза слезились, и он принялся тереть их кулаком.
      - Что случилось? Почему они выключили все светильники? - он был готов к тому, что в любой момент из трубки охранника блеснет голубая вспышка, и он упадет, раскинув руки на древние каменные плиты.
      Что-то с силой ударилось ему в грудь, он вскрикнул, но это что-то, вцепившись в него, пыталось пристроиться у него на руках и мурлыкало. Чья-то рука коснулась его локтя.
      - Все в порядке? - он узнал голос Игоря.
      - А не захотят ли они последовать за нами? - это был голос старушки Эшвуд.
      - Они не знают, куда мы переместились! Впрочем, как и мы сами. Возможно, они сочтут нас мертвыми и не станут преследовать. Нас ведь только трое.
      Игорь попытался в темноте сделать несколько шагов.
      - Нам нужно воспользоваться каждой минутой свободы, пока они не решили, что же именно им следует предпринять.
      - Звучит разумно, - Картер тоже сделал шаг, споткнулся и рухнул на землю, Мача с воплем выпрыгнула у него из рук.
      - Что случилось? С тобой все в порядке, красавчик? - проявила участие Эшвуд.
      - Лучше и быть не может! - он пошарил по земле и нащупал предмет, повергнувший его на землю. - Это рюкзак! Похоже, мой.
      Картер ощупал его: застежки, ремни, все на месте. Он принялся рыться в его содержимом. Такие знакомые и родные вещи возникали под его пальцами: банки с фруктовым соком, коробка водостойких спичек, маленький, 35-миллиметровый фотоаппарат... Он сдвинул все это в сторону. Его пальцы, наконец, сомкнулись вокруг твердой пластмассовой трубы.
      Яркий луч небольшого, но мощного фонарика распорол опостылевшую темноту, наткнулся на Эшвуд, на Игоря и запрыгал по стенам пещеры. Стены этой пещеры были - рядом, потолок - низко.
      - Мы уже не в Наска! - сказал Игорь и, пока Картер светил ему фонариком, отыскал свой собственный рюкзак.
      - Мы возвратились в Паитити, - сообщил он, хотя его спутники уже независимо друг от друга и от него успели прийти к этому заключению.
      - Мы спустимся по реке до Пуэрто-Мальдонадо, пойдем на местный рынок, там я найду самую большую рыбу и куплю ее для твоей кошки, - пообещала Эшвуд и вдруг забеспокоилась: - А вы ничего не слышите, ребята?
      Знакомый, но теперь не желанный, а зловещий гул донесся от яйца.
      - Черт побери! - Картер направил луч фонаря себе под ноги. На покрытую надписями и узорами поверхность яйца уже выплывали переливы.
      - Они преследуют нас!
      - Сделайте же что-нибудь! - заорала Эшвуд.
      - Ты что, знаешь, как отключить интиран? Тогда тебе и карты в руки! Картер разозлился от собственной беспомощности.
      Они стояли, не в силах что либо предпринять.
      - Где твоя кошка? - крикнула Эшвуд. Картер огляделся. Мачи нигде не было.
      - Наверное, она выбежала из пещеры! В любое мгновенье закручивавшиеся спиралями разноцветные завитки могли заполнить собой всю поверхность яйца, затем последовала бы вспышка, и они оказались бы лицом к лицу с дюжиной вооруженных и разозленных контисуйских солдат, и другого шанса для побега у них уже никогда бы не было.
      - Свалите его, разбейте! - вопила Эшвуд. Она подняла большой камень, приблизилась к интирану и бросила в него свой снаряд. Камень отскочил от поверхности яйца, не оставив даже царапины. "Может, взять камень побольше?" - подумал Картер. Около их рюкзаков лежало несколько увесистых булыжников, к ним и ринулся Картер.
      Но Мача, как оказалось, и не думала покидать пещеру.
      Напротив, она была от него столь близко, что Картер наступил ей на хвост. Издав душераздирающий вопль, она отпрыгнула так далеко, как только позволяли ей ее кошачьи силы, и благополучно приземлилась на верхушку злополучного яйца. Ощетинившись, Мача царапнула когтями яйцо по его гладкой поверхности, последовала вспышка ярчайшего света, за ней истошный вопль, и последнее, что увидел Картер, был комок шерсти, пушечным ядром просвистевший у него над головой.
      Он не потерял сознания. Едкий запах коснулся его ноздрей, когда взрывная волна кинула его на пол. Он перекатился на бок и направил луч фонарика на то место, где должен был находиться передатчик материи. От вывороченных наружу внутренностей интирана к потолку поднимался белый дымок. То, что мгновенье назад было сложнейшим механизмом, превратилось в серебристого цвета сплавившуюся массу с темными вкраплениями шлаков.
      При взрыве Игоря с силой ударило об пол, и теперь он сидел, держась за голову, и пытался остановить кровь. Картер знал, что головные раны всегда сильно кровоточат, об этом в киногруппе не раз ему говорили мастера по спецэффектам.
      - Ничего серьезного, - сказал Игорь, - царапина! Эшвуд извлекла из своего рюкзака еще один фонарик и теперь забавлялась, играя лучом, с останками передатчика.
      - Эта штуковина теперь долго не сможет перемещать с места на место ни котов, ни людей! Пожалуй, мы в безопасности!
      - Я наступил Маче на хвост, - рассказывал, как было дело. Картер, она отпрыгнула, попала на яйцо, царапнула его когтями, может, замкнула, может, разомкнула какую электрическую цепь, и результат вы видели!
      Он помогал Игорю перевязать рану оторванной от рубашки полоской ткани.
      - А с тобой все в порядке? - поинтересовался он у Эшвуд.
      Эшвуд кивнула:
      - Я же была дальше вас от этого чертова яйца, когда оно взлетело.
      Только сейчас Картер с удивлением осознал, что взрыв был совершенно беззвучным. Он подумал, что, пожалуй, этот факт вступает в противоречие с законами природы.
      Мачу они нашли живой и здоровой, не принимая во внимания того обстоятельства, что шерсть на ней еще дымилась. Кошка откликнулась Картеру слабым "мяу". Она не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки и нежно прижал к себе. Она быстро пришла в себя и вскоре даже решила привести себя в порядок, воспользовавшись для этого, как и всякая другая кошка, собственным языком.
      - Наши рюкзаки, к счастью, на месте, и, кроме того, в нашем распоряжении рюкзаки Февика, Да Римини и братьев Фернандес, - Игорь опустился на колени и принялся рыться пока что в своем собственном рюкзаке. - У нас хватит продовольствия, чтобы возвратиться в Пини-пини, и, если окажется, нас никто не ждет, построив плот, можно будет спуститься по течению Альто Мадре де Диос до Шинтуйи.
      - Что дальше? - принялся вслух размышлять Картер. - Мы знаем, что против Земли готовится агрессия. В наш мир уже вторглись враждебные ему силы, и хотя на этот раз их план захвата сорвался, это не остановило Пукауамана и его генералов. Кто знает, какие еще сюрпризы они могут нам преподнести!
      - Когда мы доберемся до Куско, мы доложим обо всем властям, - ответил ему Игорь.
      - Все верно, - насмешливо заметила Эшвуд, - они нам тут же поверят, а дальше уж не наше дело!
      - Я не настолько глуп, чтобы думать, что они станут нас слушать, если мы откроем им правду. Но мы скажем, что мы обнаружили в Наска пещеры, представляющие собой археологический интерес, и посетуем, что их сокровища в настоящий момент грабят вооруженные банды иностранцев, - предложил Игорь. - Это сообщение будет иметь более скорые последствия, я уверен.
      Они переложили все, что им было нужно, из покинутых хозяевами рюкзаков в свои и вышли, наконец, из пещеры.
      Их встретило солнце и дышавшие сыростью джунгли. Все вокруг показалось им до боли знакомым: монолитность залитой солнцем зелени, заросшие мхом каменные плиты под ногами, молчаливо взиравшие на них так и не расшифрованные петроглифы, древняя стена Паитити... Ничего не изменилось.
      Картер вспомнил, что местные индейцы обходят такие места, как Паитити, стороной, и недавние события показали, что их передаваемые из поколения в поколения страхи имеют под собой более, чем серьезное, основание.
      - Не пора ли нам отправляться? - Эшвуд не терпелось пуститься в путь. - Прохладней нам не станет оттого, что мы будем торчать здесь на солнце. Чем быстрее мы возвратимся в цивилизованный мир, тем быстрее мы позаботимся, чтобы наши контисуйские друзья не натворили бед.
      И она во главе маленькой группы направилась в сторону реки.
      Они прошли уже хороших десять ярдов, когда, подняв в воздух море грязи, с небес с шумом шлепнулось в четверти мили от них что-то огромное. Грязь, листья, сучья и расчлененные насекомые, в конце концов, опустились на землю, и путешественники осмелились подняться с земли. Из-под огромного израненного листа пандана настороженно выглядывала Мача.
      - Может быть, - заметила Эшвуд, ее трясло, - контисуйцы, действительно, обладают более значительными возможностями, чем мы предполагали, раз они сумели так быстро и так решительно отреагировать на наш побег! Я поднимаю руки и сдаюсь! Нам все равно далеко не уйти!
      Они приблизились к краю оврага. Внизу вода устремившегося по новому руслу потока тихо обмывала бок огромного пушистого облака белого цвета. Оно лежало среди поваленных деревьев и выглядело так, будто только что было снято с неба и аккуратно положено среди джунглей.
      Пока они таращились на диковинное облако, его очертания начали меняться. Картер заморгал, то, что он видел, не было обманом зрения, это, видимо, само облако, решило подшутить над ним.
      Облако, размывая контуры, облекалось в новые формы, пока в конце концов не оказалось, что они смотрят на зеленый холм, покрытый густой растительностью из не- больших деревьев, кустов и папоротников. На вершине холма появилась пальма и принялась вращать верхушкой, как бы знакомясь с окружением.
      Шли минуты, но больше ничего не происходило. Затем на склоне холма появилось отверстие, приоткрывшее зияющее темнотой нутро холма. Из отверстия показалось нечто, отдаленно напоминавшее большую пятнистую, бежевого цвета, морковь. Опорой моркови служил утолщенный конец, а вместо рук в верхней части своего туловища существо располагало тонкими, похожими на корни деревьев, щупальцами. Передвигалось оно с помощью плотной подушки шестидюймовых ресничек, расположенных у основания моркови. По телу существа в беспорядке были разбросаны блестящие диски размером от четверти до целого серебряного доллара, и если они служили существу глазами, то эти глаза не имели зрачков. Несколько бугристых зеленых полос пересекали морщинистое тело подобно патронташам.
      Когда существо вылезло из отверстия, сзади него появилось еще одно такое же, но побольше и с большим количеством щупалец, и принялось подталкивать первое, пока то не перевалилось через край и не шлепнулось в грязь. Картер не мог быть уверен, но заподозрил, что к подобному способу высадки, очевидно, существа прибегают вследствие чрезвычайных обстоятельств.
      За вторым существом показалось третье и принялось в свою очередь подталкивать второе к краю отверстия. Но на этот раз второе существо, свесившись было через край, не последовало за своим неудачливым предшественником, а развернулось, будто на шарнире, и вступило в пререкания с напиравшим на него собратом, и звуки его речи были таковы, что Картер зажмурился и заткнул уши. Ощущение было такое, будто тропически шмель не придумал ничего лучшего, как затеять строительство улья у него в голове. Но ощущение было скорее неприятным, чем болезненным. Бросив взгляд на своих спутников, Картер убедился, что те испытывают то же самое.
      - Я не знаю, что это за ребята, - сквозь стиснутые зубы заметил Игорь, - но на контисуйцев они не похожи!
      - По-моему, я уже их где-то видела! - сказала Эшвуд.
      Картер с удивлением посмотрел на нее:
      - Правда? Где же?
      - В прошлом году, в Колорадо, в довольно приличном ресторанчике, в домашнем салате.
      - И каковы же они на вкус? - обиженно огрызнулся Картер и вновь обратился взглядом к фантастической сцене. - Мне лично они напоминают некоторые петроглифы Пушаро и Паитити. Но кто они и откуда взялись?
      - Этот космический корабль способен мимикрировать в окружающей его среде, - заключил Игорь. - Поскольку для перемещения в пространстве они используют корабль, пусть и мимикрирующий, а не интиран, думаю, они не знакомы с контисуйцами.
      Тем временем конусообразное существо, вдоволь вывалявшись в грязи в безуспешных попытках встать, сумело, наконец, подняться и принялось щупальцами счищать грязь со своих боков. Ростом оно было около шести дюймов. Картер попытался определить на глаз его вес, что было невозможно: он не имел представления, сколько может весить подобная морковь.
      Одно из застрявших в отверстии существ вдруг указало двумя из щупальцев в их сторону. Неприятное жужжание в голове Картера сменилось треском, будто шмель уже построил улей и теперь, неудовлетворенный своей работой, принялся неистово его ломать. Чтобы избавиться от этой невообразимой какофонии, он готов уже был биться головой о ближайшее дерево, как вдруг трескотня стихла, и он совершенно отчетливо услышал:
      - Привет, ребята!
      Картер снова растерянно заморгал, но собрался, вытянулся и сделал попытку поприветствовать морковок, помахав им рукой.
      - Вам тоже привет, кто бы вы ни были!
      - Я бы сказала, чем бы вы ни были, - шепотом добавила Эшвуд.
      - Для нас самое важное, что вы не контисуйцы, - сообщил морковкам Игорь, он схватился за ветку ближайшего дерева и, чтобы лучше видеть, свесился в овраг. - Что вы здесь делаете?
      - А что здесь делаете вы?
      Картер был абсолютно уверен, что переговоры вело существо, застрявшее в отверстии, но до сих пор он не заметил у него ничего похожего на рот.
      - Вы также не похожи на контисуйцев! - раздалось у Картера в голове.
      - А мы и не контисуйцы! - ответил Игорь. - Мы жители Земли, люди. А что вам известно о контисуйцах?
      - Мы знаем о них достаточно, но они не знают о нас почти ничего, и будет жаль, если им придется познакомиться с нами поближе. Они называют нас Теми-Которые-Были-До-Них.
      Картер присвистнул:
      - Вы хотите сказать, что это именно вы построили передатчики материи и обучающие машины?
      Существо, стоявшее в отверстии вторым, произвело щупальцами серию каких-то жестов и ответило:
      - Да, это мы построили эти машины.
      - Именно так, - отозвалось то, которое все еще продолжало приводить себя в порядок после неудачной высадки.
      Из отверстия вдруг выполз трап и опустился свободным концом на землю. Двое существ из отверстия сошли вниз и присоединились к третьему. А по склону оврага неуверенно спустились три человека, чтобы поприветствовать поближе гостей Земли. Мача отрешенно наблюдала за встречей двух цивилизаций.
      - Я, конечно, извиняюсь, - сказала Эшвуд, проведя беглый осмотр существ, - но вы мало походите на представителей суперрасы!
      - А мы и не претендуем на то, чтобы быть супер-чем-бы-то-ни-было, ответил самый миниатюрный из гостей, которого Эшвуд тут же окрестила Коротышкой. Другим она также успела подобрать имена. Высокий пришелец проходил у нее под именем Длинный, а третьего, отличавшегося выдающимися складками в том месте, где положено у людей быть животу, она прозвала Толстяком. С их стороны по этому поводу не поступило возражений.
      Проявив неожиданную гибкость, Коротышка повернулся к своим спутникам:
      - Вы слышали, она считает, что мы представители суперрасы!
      Их смех отозвался в голове Картера звуком, похожим на дребезжание посуды.
      - Что за чепуха! - Толстяк казался самым серьезным из троих. - Просто мы умнее!
      - Тогда зачем вы улетели и оставили на Контисуйе все эти машины? спросила Эшвуд.
      - Мы любим обустраиваться в новых мирах, и потому мы в вечном поиске и постоянно основываем все новые и новые поселения, каждый раз создавая все заново и по-другому, и потому нам не грозят застойные времена.
      - Но мы любим время от времени наведываться в наши старые поселения, добавил Длинный, - и когда мы как-то раз заглянули на Контисуйю, то обнаружили, что наш бывший дом занят новыми владельцами. Очевидно, они наткнулись на оставленные нами старые машины и стали их активно использовать. Наша техника до того им понравилась, что мы решили не вмешиваться и дать им возможность делать, что им вздумается. Нам было любопытно узнать, что из этого выйдет. Мы позволили им развиваться по своему собственному пути, но несколько месяцев назад наше агентство, осуществляющее контроль за всеми зарегистрированными передатчиками материи, сообщило, что в этой части Вселенной некоторые из них неожиданно зафункционировали, и было решено послать сюда нас, контрольную команду, чтобы выяснить, в чем тут дело.
      - Но почему это вас занимает? - спросила Эшвуд. Длинный наклонился к ней;
      - Никакая элементарная технология не несет угрозы нашему существованию, но передатчики материи - другое дело.
      - К несчастью, - вступил в разговор Коротышка, - некоторые вспомогательные навигационные системы, которые мы здесь оставили, вышли из строя за прошедшие столетия. Мы ведь не собирались сюда возвращаться. К тому же, чтобы наше прибытие на Землю не было замечено, мы решили совершить сверхскоростную посадку, но она прошла не совсем гладко, в результате чего, боюсь, наш корабль получил серьезное повреждение.
      - Это твоя вина, - сказал Длинный.
      - Моя? А кто был у пульта управления во время посадки, ты или я?
      - Не пытайся взвалить вину на меня! - щупальца Длинного возмущенно задергались. - Кто не справился с расшифровкой визуальной информации в конечной последовательности координат, когда мы шли на посадку? Засмотрелся на рисунки?
      - Вы говорите о равнине в Наска? - удивился Картер. - Не имеете же вы в виду, что в Наска ваша взлетно-посадочная полоса?
      Все три пришельца повернулись в его сторону:
      - Как раз имеем!
      - Рисунки на равнине! - вступил в разговор Игорь. - Те, которые можно увидеть только с высоты птичьего полета! Они и есть ваши вспомогательные навигационные системы?
      - Чтоб мне провалиться на этом месте, конечно же, нет! - рассмеялся Толстяк. - Эти линии создали люди, которые жили в тех краях, когда мы только устанавливали наши посадочные знаки. Они создали их для удовольствия пришельцев, то есть нас, и, признаться, нам нравятся эти рисунки, хотя они, безусловно, несколько примитивны, вы не находите?
      - Очевидно, мы беседуем с вами посредством телепатии, - заговорила Эшвуд. - Но позвольте заметить, что ваш английский звучит для нас странно, порой даже смешно.
      - Так же, как и ваш для нас, - ответил Коротышка. - В последний раз мы оставили наш родной мир, который мы называем Буж, и посетили ваш более ста лет назад. Тогда мы и выучили ваш язык. Но язык имеет обыкновение со временем меняться, впрочем, как и все во вселенной.
      - Во время редких посещений миров, в которых мы когда-то обитали, сказал Толстяк, - мы всегда ищем возможность поговорить с кем-нибудь из выдающихся представителей развивающейся расы. Последний такой представитель человечества, с которым мы имели удовольствие общаться, был математик редчайших способностей и предвидения. Вчетвером мы провели не один приятный час, обсуждая вопросы мирового бытия.
      - Эйнштейн? - выпалила взволнованно Эшвуд. Толстяк поднял верхнее щупальце:
      - Извините, не знаком! Того джентльмена звали Чарльз Доджсон, он был учителем, а в свободное время увлекался фотографией, хотя мы убеждали его, что у фотографии не больше перспектив, чем у рисунков простым карандашом. Не раз он говорил о том, что хотел бы перевести наши понятия на доступный людям язык, написав книгу, и если он это сделал, то с его стороны это, безусловно, стало большим достижением, но боюсь, что наша терминология так и осталась и для него самого недоступной также как наша математика.
      - Льюис Кэррол! - воскликнул Игорь. - Вы упомянули, что ваш родной мир называется Буж. А вы, случайно, не называете себя бужумами?
      - Да, если слово передавать фонетическими возможностями вашего языка, звучит примерно так.
      Игорь улыбнулся, воспоминаниями устремясь в детство.
      - Может быть, - продолжил он, - вам интересно будет узнать, что ваш знакомый мистер Доджсон все-таки предпринял попытку перевести ваши понятия на наш язык, и, по-моему, она ему удалась.
      - Послушайте, - прервал его Картер, - это все, конечно, очень интересно, но у нас тут возникла одна проблема, требующая срочного разрешения. Контисуйцы сотни лет вынашивали планы мести потомкам тех, кто заставил их покинуть Землю, и сейчас они вернулись, воспользовавшись вашей техникой, для того, чтобы осуществить свои планы мести.
      - Вы, люди, - сказал Толстяк с презрением в голосе, - никогда не создадите настоящую цивилизацию, хотя, конечно, решаем это не мы, а вы сами. Наша задача - пресечь возможные злоупотребления нашими технологиями, которые могут неприятно отозваться на мирах, в которых мы обитаем. Но что здесь у вас на Земле происходит?
      Игорь и Картер, время от времени прерываемые короткими замечаниями Эшвуд, просветили бужумов насчет известных им намерений контисуйцев.
      - Мы создали систему передатчиков материи, - возмутился Коротышка, когда они закончили, - чтобы облег- чить контакты с другими мирами, а не для того чтобы варвары использовали ее в локальных конфликтах! Мы не можем допустить использование нашей техники для агрессии!
      - Именно так! - согласился Картер. - Это создало бы дурной прецедент!
      - Вы поможете нам остановить контисуйцев? - обрадовалась Эшвуд.
      - Контисуйцы зашли слишком далеко! - проговорил Длинный. - Но меня волнует вопрос, как же случилось, что старый грузовой передатчик материи сыграл с нами подобную шутку?
      - Ты уверен, что ты был единственным, кто обеспечивал его программное управление? - хитро спросил Коротышка.
      - Никогда ни в чем нельзя быть уверенным! - ответил Длинный.
      - Да, - заговорил Толстяк несколько виноватым тоном, - система передатчиков материи, как и наша навигационная система, требует серьезных доработок.
      Картер вспомнил все свои неприятные ощущения, что случались с ним во время путешествий посредством интиранов, и не мог про себя не согласиться с Толстяком.
      - Время от времени, - продолжал Толстяк, - кто-нибудь исчезает и обнаруживается в конце концов в каком-нибудь другом случайном месте вселенной целым и невредимым, но чрезвычайно злым на техническое обеспечение. Боюсь, мы часто спешим с практикой, не подкрепив ее теорией. Вот и передатчик, что находится здесь, в джунглях, тоже внезапно, мы зарегистрировали, перестал действовать.
      - Боюсь, в том наша вина, - смутился Картер. - Моя кошка прыгнула на него, и он взорвался.
      - Вообще-то, эту часть сети передатчиков материи мы уже давно отключили, а в том, что она опять заработала, виновата, наверное, бюрократическая неразбериха, царящая на Центральном Контрольном Пункте. Но поскольку вы удачно вывели из строя один из передатчиков материи, вы только тем самым облегчили нашу задачу. Теперь нам остается убедиться, что два других передатчика в Наска, будучи составляющими единой системы, тоже вышли из строя.
      - Значит, контисуйцы оказались в западне и не смогут вернуться домой? Они, должно быть, в отчаянии! Если так, не могли бы вы помочь нам позаботиться о них? - спросила Эшвуд.
      - Вы считаете, они представляют угрозу человечеству, несмотря на то, что исчезли их основные силы? - Толстяк задумался. - Наверное, вы правы, существует множество других способов отыграться. Их следующим шагом, я думаю, может стать использование обучающей машины.
      Картер нахмурился:
      - Я не совсем понимаю, какой вред можно нанести человечеству обучающей машиной?
      - Эта машина может вводить информацию непосредственно в мозг человека. Очень полезное качество, особенно когда имеешь дело с ленивыми учениками! Толстяк сделал паузу. - Но информацию можно ввести любую, в том числе и злонамеренную!
      - Вы имеете в виду, что таким образом можно воздействовать на умы политиков? Но для этого вовсе не требуются высокие технологии! - сухо заметила Эшвуд. - Есть более прозаические средства.
      - Как же остановить контисуйцев? - спросил Игорь.
      - Мы нейтрализуем эффект воздействия обучающей машины, но только если сумеем подобраться к ней. Затем мы будем вынуждены ее уничтожить. В конце концов, кто ее изобрел и изготовил? Мы, а не контисуйцы! Мы имеем право и на ее уничтожение, - он некоторое время помолчал, перед тем как продолжить. - Самовосстанавливающейся системе нашего корабля нужно некоторое время для ремонта, а мы тем временем поможем вам помешать контисуйцам осуществить враждебные по отношению к вашему миру намерения.
      Картер услышал тихое мяуканье и посмотрел вниз.
      Мача решила приблизиться, но она была не одна. Два зверька ходили вокруг друг друга с любопытством и дружелюбно принюхиваясь. Второй зверек был несколько больше Мачи, но также, несомненно, относился к представителям семейства кошачих. Его появление в овраге в высшей степени озадачило Картера.
      - Откуда здесь этот паренек? - удивился он. Совершенно неожиданно для него Коротышка протянул одно из своих щупалец и погладил кота по спине.
      - Это наш друг! - сказал он.
      - Ага, понимаю, - рассмеялась Эшвуд. - Вы прихватили его отсюда во время одного из своих прежних посещений Земли.
      - Нет, - возразил Толстяк. - Кошки всегда жили с нами на Буже. Они столь очаровательны! Все цивилизованные сообщества, которые только нам известны, сосуществуют с ними.
      - Кошки, как вид, появились на Земле, - решил настаивать на земном происхождении кошачих Игорь. - Именно наш мир для них родной!
      - Разве может человек быть в этом уверен? - удивился Коротышка.
      - Конечно, у меня не было возможности узнать степень распространенности позвоночных во вселенной... - смутился Игорь.
      Толстяку понравилось его смущение:
      - Вам еще многое надо узнать, - сказал он.
      - Кажется, они уже познакомились! - Картера больше интересовало действительное благополучие Мачи, чем конфликтующие версии вероятного происхождения кошачих.
      Зверьки носились, прыгая между камней и кустов, как старые друзья.
      - А еще где-нибудь на Земле есть другие передатчики материи? уточнила Эшвуд.
      - Нет, только один здесь, и два в Наска. Передатчики мы использовали некогда для массовых перебросок грузов. Отдельные перемещения мы предпочитаем совершать на кораблях, - ответил Толстяк.
      - Если вы доставите нас в Наска при помощи своих местных средств передвижения, - сказал Длинный, - мы позаботимся, чтобы любая техника, которая может быть использована контисуйцами во враждебных вашему миру целях, навсегда прекратила функционировать.
      - Боюсь, это не так просто. - заметил Картер.
      - В чем затруднение?
      - Боюсь, что три гигантские моркови привлекут к себе при путешествии слишком большое внимание.
      - Понимаю, - сказал Толстяк. - Мы уже успели заметить, что наш внешний вид больше ассоциируется у вас с представителями вашей флоры, чем фауны, что вызывает некоторые кривотолки.
      - А почему бы нам не обратить это обстоятельство себе на пользу? предложил Игорь.
      - Мальчик, ты перегрелся на солнце! - улыбнулась Эшвуд. - Или проголодался? Но Игорь говорил серьезно:
      - Много раз мне приходилось помогать ученым доставлять их бесценные находки вниз по реке в Пуэрто Мальдонадо, затем найденные ботанические образцы переправлялись в США и Европу. Что, если наши инопланетные друзья полежат некоторое время неподвижно? Любопытным, мы скажем, что эти редкие ботанические образцы необходимо доставить в Куско, чтобы затем отправить в Америку, - он выжидающе посмотрел на бужумов. - Так вы согласны некоторое время побыть корнеплодами?
      Картеру идея понравилась:
      - Мы скажем, что рядом с овощами - научные инструменты, никому и в голову не придет, что эти инструменты - сложнейшая техника самих овощей! А я могу выдавать себя за ботаника, я играл микробиолога в "Красной Чуме с Ориона".
      - На Орионе нет чумы, - возразил Коротышка.
      - А что скажут лесничие? - поинтересовалась Эшвуд.
      - Я с ними договорюсь, если уж нам не удастся избежать с ними встречи, - пообещал Игорь.
      - Идея неплоха! - дал свое согласие Толстяк.
      - Хорошо, но у меня еще один вопрос, - Эшвуд вплотную подошла к Толстяку. - Если у вас нет ротовых отверстий, как вы питаетесь?
      - Нерегулярно, - ответил тот. - Наши жизненные процессы, в отличие от мыслительных, протекают медленно, именно поэтому мы живем, по вашим меркам, долго.
      У нас есть, однако, рот. Он располагается внизу, в центре наших средств передвижения.
      - Выходит, вы садитесь на свою пищу? Оригинально! Напомните как-нибудь пригласить вас на званый обед!
      - Хотя мы не часто принимаем пищу, - продолжил Толстяк, - для поддержания нашего организма нам необходимо довольно часто принимать некоторые важные для нашей жизнедеятельности микроэлементы. Но в результате неудачной посадки все наши запасы микроэлементов оказались уничтожены.
      - Ужасно! - посочувствовала Эшвуд.
      - Ничего страшного! - возразил Толстяк. - Мы располагаем достоверными данными, что в этой части вашего мира существуют как раз обширнейшие запасы необходимых нам питательных веществ, и у нас не будет проблем, как обеспечить себя ими, когда они нам понадобятся.
      - А что будет с кораблем?
      - Вы сами были свидетелями того, как легко он меняет свой облик, чтобы ничем не выделяться из окружающего ландшафта, причем, делает он это совершенно автоматически. Никто никогда его здесь не обнаружит.
      Игорь кивнул головой:
      - А какие инструменты, приборы, устройства вы возьмете с собой? Пожалуйста, только самые необходимые! - он уже приступил к своим обязанностям проводника.
      - Хорошо, ничего лишнего!
      - Замечательно! - произнесла Эшвуд. - Если мы когда-нибудь выберемся из этой вонючей сауны, единственным местом, куда я пойду с рюкзаком, будет ближайший рынок.
      Бужумы, неспособные передвигаться так же быстро, как люди, оказались, однако, более выносливыми и спокойно переносили удушающую жару джунглей. Более того, с помощью своих инструментов, бужумы изготовили из прибитых к берегу бревен два отличных каноэ, и таким образом отпала необходимость сооружать, теряя драгоценное время, задуманный Игорем плот.
      Вскоре они благополучно гребли вниз по реке, и в тех редких случаях, когда на берегу показывалось какое-нибудь строение, бужумы замирали в самых естественных для корнеплодов позах. Середина реки была свободна от кровососущих насекомых, и это обстоятельство путешественники не преминули по достоинству оценить.
      Картера занимала мысль, смогли ли контисуйцы переслать на Землю новое подкрепление. Если нет, то им и бужумам придется иметь дело всего лишь навсего с генеральным штабом и кучкой солдат.
      Безоговорочно доверяя бужумам, он горячо надеялся, что те, действительно, окажутся на высоте, когда в конце концов они доберутся до Наска.
      Глава 15
      В поисках беглецов контисуйские солдаты обследовали каждый дюйм верхних пещер и спустились в нижние, где по-прежнему стояли не желающие раскрывать своих тайн двенадцать транспортеров и лежали тонны быстро разлагающейся рыбы. Здесь они не задержались: вонь стояла удушающая.
      - Никаких следов! - доложил Пукауаману офицер, руководившей поисками. Генерал был огорчен.
      - В таком случае, их унес интиран, в противном случае они не могли б ускользнуть.
      - Почему бы вам не организовать погоню? - раздался голос Да Римини.
      Пукауаман оглянулся на виракочу. В другом месте и в другое время он, наверное, приударил бы за этой привлекательной женщиной, но сейчас ему было не до глупостей. Слишком уж много забот свалилось в последнее время на его несчастную голову.
      - Мои техники сообщили мне, что интиран вышел из строя, а это означает, что мы не только не имеем возможности последовать за беглецами, но мы не можем теперь и послать за помощью на Контисуйю, по крайней мере до тех пор, пока он не будет восстановлен, если это, вообще, возможно, добавил он печально.
      - Что же вы намереваетесь делать? - спросил Манко Фернандес.
      - Часть моих людей займется починкой интирана, а штаб разработает в соответствии с создавшейся обстановкой новый план нападения, - ответил генерал.
      - Что? Вы все еще надеетесь?
      - Я не могу ждать, когда отремонтируют интиран! Солдаты потеряют выучку, если позволить им предаваться праздности. В нашем распоряжении вся наука Контисуйи, такие технологии, какие и не снились ненавистному Пи-сарро! И существует много способов завоевать людей без ружей и пушек! он был мрачно и решительно настроен. - Мы предусмотрительно подготовились к любым случайностям!
      - Я восхищен вашей самоуверенностью, - начал Февик. - Забудьте про трех беглецов, они или мертвы, или находятся в Паитити, и пройдет много времени, прежде чем они выберутся оттуда. Затем у них возникнут трудности, когда они станут доказывать властям, что именно из Наска исходит угроза безопасности Европы.
      - Это уж точно, - рассмеялась Трань Хо. - Сколько я не писала историй о вторжении на Землю инопланетян, никто никогда не верил!
      Пукауаман слушал и кивал.
      - Сомнения и колебания - вот что погубило наших предков! Я не собираюсь повторять их ошибки! Действовать мы будем решительно и быстро!
      Выражение отвращения появилось на его лице, когда он наткнулся взглядом на спящего у Февика на коленях кота.
      - Он всегда с хозяином?
      Февик нежно улыбнулся и посмотрел на своего любимца.
      - Да, Мо всегда со мной, он мой постоянный спутник.
      - Но что, собственно говоря, вы можете предпринять? - поинтересовалась Да Римини. - Подкрепление с Контисуйи получить вы не можете, не можете даже сообщить своему правительству о том, что вы попали в затруднительное положение!
      Появился обеспокоенный главный техник, и генерал направился к нему. Они принялись что-то горячо обсуждать.
      - Как вы думаете, - спросила Да Римини своих спутников, - у них еще есть шанс?
      - Самоуверенности они не теряют, - Манко Фернандес наблюдал за Пукауаманом. - Ты сама знаешь, на что они способны!
      - Думаю, они не смогут найти причину поломки передатчика материи!
      - Что вовсе не означает, что его нельзя починить, - сказал Февик. Смотрите, Апу-Тупа!
      К ним уверенной походкой подошел Апу-Тупа.
      - Мы нашли выход из создавшегося положения. Среди устройств, прихваченных нами с Контисуйи в штабном транспортере, есть одна замечательная машина, которая будучи правильно настроенной, воздействует на эмоционально-чувственную сферу психики человека. Эта машина - некоторая производная от обучающей машины. Мы собирались использовать ее для успокоения гражданского населения, после того как вооруженные силы Европы будут разбиты, а также для разоружения непокорных солдат противника.
      - Эта машина способна контролировать мозг человека? - уточнил Февик:
      - Область ее применения не так широка, однако, в ее силах заставить людей на некоторое время думать так, как это выгодно нам, и не иначе. Ее можно подключить к передатчику и через определенные промежутки времени транслировать совершенно безобидную информацию, воздействуя при этом на подсознание слушателей. Они ничего не заметят, но их образ мыслей и действий примет тот характер, что будет им внушен.
      - Никому еще не удавалось влиять непосредственно на подсознание человека! - возразила Трань Хо. - Это невозможно!
      - В человеческой психологии мы разбираемся неплохо! - Апу-Тупа выпрямился. - Машина сделает свое дело! Увидите! Все, что нам теперь нужно, так это эффективная система передачи информации. Для того, чтобы добиться требуемых результатов, нам необходимо охватить вещанием, по меньшей мере, пятьдесят процентов взрослого населения.
      Он нахмурился:
      - Наши собственные возможности не позволяют нам сделать это, и единственная проблема, стоящая перед нами, это проблема широкого вещания.
      Его взгляд посуровел:
      - Любая система средств массовой информации, лучше всего визуальной, вот что необходимо. Существует ли подобная система в вашем мире?
      Февик в задумчивости поджал губы и, обменявшись двусмысленной улыбкой с возбужденной Трань Хо, стал похож на похотливого Будду.
      - Я думаю, - сказал он, - мы сможем вам помочь, но вы должны будете полностью нам довериться. Апу-Тупа подозрительно оглядел пленников.
      - Почему мы должны вам доверять? Ответить поспешила Трань Хо:
      - Потому что у каждого из нас есть свои цели и, может быть, такие же высокие, как у вас. И наши цели друг другу не противоречат. Кроме того, вы можете послать с нами вооруженных солдат.
      - Я поговорю с генералом.
      Пукауаман согласился, хоть и неохотно, принять от пленников помощь.
      Владелец пикапа, который они остановили на равнине, не горел желанием везти стольких незнакомцев, но братья Фернандес сумели убедить его, пообещав заплатить долларами, а не в перуанских инти.
      Первое, что сделали братья Фернандес по прибытие в Куско, это ринулись в свою контору. К их удовлетворению, производство безалкогольных напитков шло своим чередом. Трань Хо отыскала факс и передала снимки и магнитофонные записи своему агенту в Нью-Йорк, в то же время отдавая себе отчет, что рынок не готов пока еще к подобной информации.
      Затем все они, включая очарованных товарами контисуйцев, прошлись по магазинам.
      Когда они закинули антенну на дерево, телевизор принял несколько местных программ. Эта страна третьего мира могла похвастаться на удивление развитой отечественной телесистемой.
      - Так вы говорите, телевидение распространено по всему миру? Апу-Тупа с удовольствием смотрел мультфильм.
      - Оно полностью охватывает Испанию и всю остальную Европу, а также Америку, а это как раз то, что вам нужно, - сообщил ему Февик.
      - Ничего у вас не получится! - заявила Да Римини. - Как вы сделаете так, что англичане захотят смотреть ту же программу, которую смотрят испанцы?
      Февик только улыбнулся.
      - Вся Европа охвачена системой спутникового телевидения. Передачу одной страны можно смотреть в любой другой, и если программа интересна, ее будут смотреть во всех странах.
      - Ну а как вы заставите местные телевизионные станции ее транслировать?
      - В действие вступят материальные стимулы. От денег еще никто не отказывался, а предки наших друзей контисуйцев оставили в наследство приличные капиталы. Я думаю, если мы предложим за трансляцию нашей программы деньги, вместо того чтобы просить нам деньги заплатить, как это обычно делается, все каналы с радостью откликнутся, даже если сама программа им не понравится. Они не упустят возможность получить огромную прибыль при минимальном риске! Каналы в Америке проделывают подобное с религиозными программами уже не первый десяток лет.
      Но Да Римини убедить было не просто.
      - Даже если мы сумеем выпустить программу, это не означает, что люди очертя голову кинутся ее смотреть.
      - Конечно, нет! Мы должны сделать что-то такое, что привлечет внимание самой широкой публики!
      - Комическое шоу? - предложил Манко Фернандес.
      - Нет! - все посмотрели на Трань Хо. - Это должна быть программа, которую люди захотят смотреть изо дня в день, программа, которая захватит их на долгое время. Это должно быть что-то вроде "Далласа" или "Династии".
      Мыльная опера!
      - Мыльная опера! Точно! - глаза Манко Фернандеса опасно загорелись. Теленовелла!
      - Да, это как раз то, что нам нужно, - согласился Февик.
      - Вы уверены, что нам под силу выпустить телесериал? - не сдавалась Да Римини.
      - Мистер Февик уже говорил, чтобы получить время на телевидение, вовсе не обязательно состряпать шедевр. Все решают деньги и знакомства! Пожалуй, труднее будет обратить сокровища в живые деньги, чем снять и выпустить в эфир телесериал.
      - О, нет, с этим трудностей тоже не будет! - с жаром заговорил Манко. - Мы с братом знакомы с торговцами произведений искусства и ювелирами. Но и это далеко не самое главное!
      Февик удивленно поднял брови:
      - Разве?
      - Мы на собственные деньги снимем телесериал и сами заплатим за его прокат. Всем это покажется странным! Нам нужен спонсор, хотя бы для прикрытия истинных намерений, - он сделал паузу. - Что может быть лучше инка-колы в качестве прикрытия? Телесериал будет рекламировать инка-колу! Когда мы закончим показ, она станет самым популярным безалкогольным напитком в Европе!
      Трань Хо равнодушно пожала плечами:
      - Почему бы не инка-кола? Все равно!
      - Все вы тут с ума посходили! - заметила Да Римини. - И я в том числе! Ну ладно! С чего начнем?
      - Предположим, контисуйцы уже согласны, - сказала Трань Хо. - Мы начнем с того, с чего начинают на телевидении все, с маленького клипа. Но начинать нужно не в Перу. Лос-Анджелес подошел бы, но в Нью-Йорке у меня больше знакомых, да и к Европе он ближе. Сама я могу представляться продюсером. О них я написала не одну статью и знаю, как вести себя в их шкуре. Но никто среди деловых людей не примет меня всерьез, если у меня не будет солидного партнера, - она многозначительно взглянула на Февика.
      - Это более, чем забавно! - воскликнул археолог.
      - Вы умеете гладко говорить, солидно выглядите, и у вас хорошие семейные связи на Восточном побережье.
      - Моя семья, - ответил Февик довольно бесстрастно, - не проводит вечера у телевизора. По их мнению, телевидение не имеет никакого отношения к подлинной культуре. В их представлении, хорошо проведенный вечер - это попытка привязать учение Фрейда к сюжету оперы, которую они только что прослушали.
      - Тем лучше, - сказала Трань Хо. - Никто на телевидении не поймет, о чем вы толкуете, но все будут бояться выказать свое невежество. Иметь при себе такого человека всегда приятно. Теперь о другом. Я знаю людей, которые могут связать нас со сценаристами. Нам с вами придется поприсутствовать на нескольких ланчах. Вопросами финансирования займутся братья Фернандес, а контисуйцы тем временем настроят соответствующим образом свое оборудование. Все будет великолепно! Мы ввергнем Европу в хаос, но я требую исключительных прав на публикацию всей этой истории от самого начала до самого конца!
      Февик покачал головой:
      - Мне кажется иногда, что для тебя самым желанным редакционным заданием явилось бы интервью с Богом и Дьяволом перед их последним столкновением.
      - Только лишь в том случае, если они оба предоставили бы мне исключительные права на публикацию! - ответила Трань Хо.
      - Как мы доставим оборудование контисуйцев в Нью-Йорк? - спросил Манко.
      - Мы найдем... нет, мы купим самолет, - объявила Трань Хо и посмотрела на Апу-Тупу, который внимательно слушал разговор.
      - Ваши предложения заслуживают внимания, - сказал он. - Наши солдаты должны будут остаться в Наска, чтобы охранять базу, техники - чтобы ремонтировать интиран, но остальные контисуйцы последуют с вами, чтобы осуществить свои грандиозные планы, - он указал на телевизор. - Я знаю, нас ждет удача. Вчера я видел одну рекламу, и если ваше телевидение настолько действенно, что может убедить людей платить деньги за воду, то мы с еще большей легкостью внедрим угодный нам образ мышления в головы телезрителей.
      Боинг-727, купленный в Лиме на имя компании братьев Фернандес, через Боготу вылетел в Нью-Йорк. Хотя Пукауаман жаловался, что его новая одежда стесняет движе- ния, выглядел он в своем сером из натурального шелка костюме чрезвычайно элегантно. Красный цвет считался у контисуйцев благородным цветом, и Трань Хо было не просто убедить генерала в том, что красный костюм слишком уж бросался бы в глаза, даже на мужчине, имеющем отношение к телевидению.
      Контисуйцев не удивили небоскребы Манхэттена. Прожив всю жизнь среди похожих строений в своем собственном мире, они даже не разглядывали их. Однако, сильное впечатление произвело на них этническое разнообразие толпившихся на улицах жителей города - множество не-инков и не-виракочей. Но именно это этническое разнообразие позволило им органично слиться с толпой.
      В отличие от контисуйцев, братья Фернандес испытывали благоговейный трепет перед башнями небоскребов, и Да Римини была на седьмом небе от счастья. Наконец-то, она сама оказалась в Нью-Йорке, а не только имела возможность поболтать в ресторанчике с людьми, видевшими своими глазами небоскребы.
      Февик снял пол-этажа в приличном отеле в центре города, а Трань Хо договорилась о встрече со сценаристами. Any-Тупа и Пукауаман успешно изучали современный английский язык и могли принять участие во встрече, не привлекая к себе внимание наушниками.
      - Говорить буду я, - заявила Трань Хо, когда они уютно расположились в просторном гостиничном номере, выбранном ими для встречи.
      - Я возражаю, - запротестовал Пукауаман. - Говорить буду я!
      - Речь ведь не идет о командовании войсками, так что, если хотите, чтобы все прошло гладко, предоставьте право вести переговоры мне.
      Апу-Тупа сделал глоток прохладительного напитка, вкус которого показался ему приятным, и попытался урезонить своего главнокомандующего. Пукауаман поворчал немного и успокоился.
      Раздался звонок, и Трань Хо поднялась, чтобы открыть дверь.
      - Как нам себя вести? - поспешил спросить Апу-Тупа.
      - Лучше не высовывайтесь! - попросила Трань Хо и открыла дверь.
      Вошли двое, оба в рубашках с короткими рукавами. Один был-в широких брюках и легких кожаных ботинках, другой - в джинсах, теннисных туфлях и темных очках.
      Апу-Тупа поинтересовался шепотом у Февика:
      - Почему у того, который поменьше, на лице темные очки? Солнца сегодня нет!
      - Это неотъемлемая часть его племенного наряда, - поспешил разъяснить археолог, и Апу-Тупа понимающе кивнул.
      Краткая церемония представления прояснила, что одного сценариста звали Дэнни, а другого Сид. Один достал микрокассетный магнитофон, а другой компьютер, который тут же поставил на стол и включил в сеть.
      Дэнни был долговяз и белокур и фантастически энергичен. Обращаясь к Трань Хо, он то и дело посматривал на контисуйцев.
      - Хорошо! Так о каком шоу мы здесь говорим? - пока его товарищ выяснял намерения клиентов, Сид устроился перед компьютером и занес пальцы над клавиатурой. Прямые темные волосы падали ему на плечи. Он напоминал служащего похоронного бюро, готового занести в книгу печальную статистику ушедших в мир иной.
      - Ну давайте же решать, - напирал Дэнни, у него была неприятная привычка щелкать пальцами во время разговора. - О чем идет речь? О комедии или драме? Мы теряем время, а я не из тех, кто не ценит свое и чужое время! Конечно, если вы не решили, что именно вам нужно, у нас имеется в запасе несколько оригинальных идей...
      - Драма, - прервала его Трань Хо. - И мы хотим, чтобы это была прямая трансляция.
      - Превосходная концепция! - Дэнни уважительно присвистнул, а Сид застучал по клавишам компьютера.
      - Я хочу признаться, у нас с Сидом лучше получается переработка и адаптация имеющегося материала, чем создание собственных сценариев.
      Генерал просидел, не вмешиваясь, сколько смог. Не обращая внимание на предостерегающий жест Трань Хо, он вклинился в разговор, шокировав сценаристов своим странным акцентом.
      - Я Пукауаман. Это мой советник Апу-Тупа. Апу-Тупа привстал и поклонился.
      - Мы пришли сюда из другого мира, - продолжил генерал, - в который наши предки бежали от пыток и смерти.
      Трань Хо закрыла глаза, Февик затаил дыхание, но что касается сценаристов, ни один и глазом не моргнул.
      - Смерть и пытки! Неплохо! Ты все записал, Сид?
      - Да, - трупные пальцы взвились в жуткой тишине над клавишами компьютера. Генерал продолжал:
      - Мы возвратились, чтобы отомстить нашим вечным врагам, испанцам, виракочам. Любой, кто встанет на нашем пути, будет уничтожен.
      - Хорошо, хорошо! Продолжайте! - энтузиазм Дэнни хлестал через край, однако, он все же заметил странное напряжение, накапливающееся в комнате.
      - Эй, что это вы все так напряглись? Расслабьтесь! Мы не можем работать в такой атмосфере! Правда, Сид?
      - Да.
      - Превосходная концепция! Продолжайте! Не останавливайтесь! - Дэнни поднялся и принялся расхаживать по комнате, он походил на большую белую крысу.
      Собравшись присесть на кофейный столик, он обнаружил, что тот уже занят. Мо предостерегающе замяукал. Дэнни отказался от первоначального намерения и снова зашагал по комнате, обойдя стороной тунцовый аромат, окутавший столик и его четвероногого постояльца.
      Пукауаман выпрямился, не обращая внимания на отчаянные знаки Трань Хо:
      - У нас есть машина, которая может воздействовать на образ мышления целых народов. С ее помощью мы отвратим от Испании ее союзников.
      - Фантастика! - Дэнни был в восторге. - Научно-фантастическая мыльная опера! Из этого материала можно сотворить чудеса! Вы, наверное, потратили годы, шлифуя сюжет?
      - Нет, мы вынуждены были импровизировать! - сообщил генерал.
      - Впечатляюще! - лицо сценариста искривилось вос торгом, когда он сосредоточил свой внутренний взор на видениях, недоступных простому смертному. - Вы уже подумали о кандидатах на главные роли?
      - Нет, - поспешила сказать Трань Хо, на долю секунды опередив Пукауамана.
      - Сид и я займемся подбором актеров, конечно, если вы не возражаете, он сделал паузу, ожидая возражений, и, не дождавшись, ринулся вперед. - И мы можем прямо сейчас представить вам исполнительницу одной из главных ролей, - он, грациозно развернувшись, указал рукой на изумленную Да Римини, которая машинально дернулась к пистолету, которого, естественно, на месте не было. - Вы будете роковой женщиной, мы стравим двух главных героев, добивающихся вашей благосклонности.
      - Что? - только и могла сказать растерявшаяся Да Римини.
      - Да! Высокая, не знакомая зрителю актриса! Мы закажем для вас плотно облегающее тело униформу. Вы будете сногсшибательны! Зрители будут в восторге, особенно испаноязычная их часть!
      Да Римини, ища поддержки, обратила взгляд на своих спутников.
      - Почему бы и нет? - сказал Апу-Тупа, проницательный знаток человеческой натуры.
      - Не сомневайся, моя дорогая, - пробормотал Февик. - Плыви, куда несет!
      - Этот вопрос решен. Великолепно! Мы вплотную приблизимся к правде жизни! Прямая трансляция сделает сериал сенсацией! - он налил себе в стакан минеральной. - Теперь о времени. На какое время мы должны рассчитывать? Полчаса, час, мини-серии? Дайте исходные параметры!
      - Можете сами выбирать любые параметры, - спокойным тоном произнес Апу-Тупа. - Для нас самое главное, чтобы нас увидело как можно больше зрителей.
      - Эй, мне нравится ваш образ мыслей! - Дэнни взглянул через плечо. Давай сделаем серию часовой, Сид, а начнем с двухчасовой, обрисуем основную ситуацию, покажем вторжение, введем главных героев.
      - Мы можем посоветовать вам детали, и они будут точны, - уверил его Пукауаман.
      - Детали? Да, детали очень важны!
      - И все время, пока будет идти сериал, мы будем внедрять наши идеи! закончил генерал.
      Трань Хо затаила дыхание, Февик слегка задергался, Дэнни недоуменно уставился на Пукауамана, и даже его односложно изъяснявшийся товарищ поднял голову от своего компьютера.
      - Видите ли, сэр... Сид и я... насчет идей... у нас тоже есть свое видение мира...
      В комнате воцарилась гнетущая тишина. Апу-Тупа положил руку на плечо генерала. Пукауаман встретился с ним взглядом и одарил сценариста мрачной улыбкой:
      - Я понял. Я не имел в виду, что мы станем вмешиваться в вашу работу.
      - Отлично! - к Дэнни вернулся его прежний энтузиазм. - Предоставьте все нам, и мы обеспечим вам миллионные аудитории!
      Его глаза заблестели, когда он обратился к Трань Хо:
      - Я правильно понял, все необходимые документы подписаны и программа уже финансируется? Она кивнула.
      - Если так, мы с Сидом сделаем для вас невозможное!
      - Есть еще одна маленькая деталь, - сказала Трань Хо. - Мы не хотим начинать показ с США. Сначала мы хотим выйти на европейский рынок, завоевать его аудиторию, ну а потом уже вернуться в США.
      - Своеобразная рыночная стратегия! Как тебе кажется, Сид?
      - Да, - пальцы замерли над клавиатурой компьютера.
      - Если таково ваше желание, что ж...
      - Да, таково наше желание. Он пожал плечами:
      - Так или иначе, это деньги вашего спонсора. А есть у вас на примете съемочная группа?
      - Мы планируем обойтись своими силами.
      - Хорошо! Не пренебрегайте никакими правами на постановку, а мы свяжемся с "Гранадой" в Англии, с РАИ в Италии и с "Монд" во Франции.
      Трань Хо отрицательно замотала головой:
      - Нет-нет! Наш телесериал должен приниматься на всем континенте, а потому придется связаться со "Скай Чэннэл".
      - Это потребует огромных расходов! - предупредил ее Дэнни.
      - Пусть это вас не беспокоит. Ваше дело - сценарий!
      - Это будет сценарий века! Мы назовем сериал... - он сделал паузу, "День, который становится завтрашним". Февик поморщился.
      - А кто наш научный консультант? - поинтересовался Дэнни.
      - Мы будем вашими консультантами, - объявил Апу-Тупа.
      - Видите ли, я не имел в виду тех, кто действительно поднаторел на научном поприще и может оказать реальное содействие. Нужно просто имя. Зрителю всегда приятно увидеть в титрах знакомое имя. Это может быть Саган Азимов или же астролог Нэнси Рейган, как там его... ах, да! Сквиггли!
      - Да, - подтвердил снова соавтора Сид.
      - Воздействие на подсознание не принесет желаемого эффекта, если не будут реализованы в сценарии все те детали, что мы подскажем, - заявил Пукауаман.
      - Воздействие на подсознание? - нахмурился Дэнни. - Все как у инопланетных агрессоров? Ловко! - в его голосе послышалось восхищение. - У вас столько замечательных идей! Я теряюсь, какую ввести в линию сюжета первой. Но не беспокойтесь, мы сделаем так: вы подбрасываете идеи, а мы с Сидом отбираем из них лучшие.
      Именно этим они и занимались всю оставшуюся половину дня.
      У'шак не смог сдержать улыбки. Этот мир был до невозможности забавен, как и тщетные попытки Наблюдателя помешать осуществлению его планов. Правда, он не предвидел, что Наблюдатели пойдут против своих собственных правил, только для того, чтобы его остановить. Последовательность неожиданных событий работала на пользу его плану. Все, что теперь требовалось - это направить их ход, а дальше они станут развиваться сами по себе, пока не созреет социально-критическая масса и мир не завертится в последнем круговороте.
      Он представлял себе разочарование Наблюдателей. Они пошли на необыкновенный риск, но в результате он, все-таки, сумел их переиграть! Они не обладали его предвидением, его острым талантом долгосрочного прогнозирования и его способностью предусмотреть любые случайности! Они всегда будут отставать от него на несколько прыжков!
      Он был так доволен собой, что, оставив осторожность, совершил блаженный прыжок в реальность, опустившись на землю, как всегда, на лапы. Как он и ожидал, его жест восторга остался никем незамеченным. Эти создания были лишены высшего восприятия. Что ж! Тем легче ими манипулировать. Он будет очень по ним скучать, пожалуй, когда они сами себя уничтожат.
      Глава 16
      При отъезде из Ману оказалось, что Игорь знаком по имени со всеми лесничими. Они не спрашивали его, где и как раздобыл он эти необычные ботанические образцы и есть ли у него разрешение на их вызов из заповедной зоны.
      В Куско продажа маленького золотого амулета, найденного в Паитити, принесла им столько денег, что они смогли нанять самолет, который и доставил их в Наска. Но в Наска бужумы стали жаловаться на слабость из-за отсутствия микроэлементов, о необходимости которых для их жизнедеятельности они предупреждали.
      - Скажите, что именно вам надо, мы съездим в город и привезем! пообещала Эшвуд.
      Бужумы облюбовали для себя уединенный солнечный дворик, который примыкал к их гостиничному номеру. Закрытый со всех сторон, он позволял им свободно разгуливать, не боясь быть увиденными с улицы. Штат отеля вскоре прознал про привезенные гринго необычные корнеплоды, и все, вплоть до горничных, сбежались посмотреть на странные моркови, которым пришлось замереть.
      Оставаясь одни, бужумы бродили по дворику, брали и вертели в своих щупальцах различные предметы, что им попадались под щупальца, и отмечали прогресс, сделанный человеческой цивилизацией с тех пор, как они в последний раз посетили Землю.
      Мача и кот бужумов Гринсо играли в прятки среди растущих в кадках растений и кованой железной мебели внутреннего дворика.
      - Так какие витамины вам нужны? - спросил Картер.
      - Не витамины, старик! - Коротышка смотрел на экран черно-белого телевизора. - Микроэлементы, которые нам требуются, содержатся в нужных пропорциях в маленькой рыбке, в изобилии обитающей у этих берегов.
      Я постараюсь описать ее.
      Картеру и Эшвуд описание ничего не сказало, но Игорь сразу сообразил, о какой рыбке говорят бужумы:
      - Из ваших слов любой бы перуанский школьник понял бы, что речь идет об анчоусах! Но их почти всех выловили много лет назад!
      - Как вы умудрились уничтожить столь обширные природные ресурсы в такой короткий срок? - удивился Коротышка.
      - Если бы вы знали, сколь легко иногда идут люди на поводу у собственной глупости! - ответил Игорь. Эшвуд встала с кресла:
      - Мы с Игорем сгоняем в город и раздобудем анчоусов, а ты, Джейсон, оставайся здесь, чтобы составить компанию нашим гостям.
      - Что это ты раскомандовалась, Марджори? - Картер посмотрел на нее сверху вниз.
      Она вплотную приблизилась к нему и зашептала:
      - Позволь мне пойти с Игорем, красавчик! Мне не хотелось говорить, но, признаться, эти экзотические корнеплоды действуют мне на нервы, понимаешь?
      Он вздохнул:
      - Ну в таком случае... иди!
      Картер проводил Игоря и Эшвуд и развалился в кресле, а бужумы продолжили осмотр номера. Их интересовало все, не исключая водопровода и электропроводки.
      - Вы сделали большой шаг по пути технического прогресса! - Длинный держал в щупальцах баллон дезодоранта. - Но что касается социального прогресса...
      Толстяк его поддержал:
      - Между вами продолжают возникать военные противостояния, они наносят существенный вред вашему развитию, и хотя это, конечно, не наше дело, но когда создалась угроза того, что созданная нами техника может быть вовлечена в ваши столкновения, мы вынуждены были вмешаться. Даже незначительные противные разуму военные конфликты всегда рискованы тем, что могут выйти из-под контроля и даже распространиться за пределы миров, в которых они возникли.
      - У меня к вам один любопытный вопрос, - Картер отпил глоток из стакана с минеральной, - когда вы, ребята, покидали Контисуйю, почему вы оставили там свою технику? Все-таки, наверное, не потому, что вам вдруг приспичило переселиться!
      Коротышка сумел решить трудную задачу передачи чувства смущения телепатическим путем:
      - По правде говоря, старик, мы просто забыли о ней. Картер заморгал:
      - То есть как?.. Просто забыли?
      - Боюсь, что именно так. Мы, как вид, временами бываем немного рассеянными и можем что-то просмотреть, затерять в банках данных, ну, ты сам знаешь, как это бывает.
      - Но потерять столько!
      - Если передатчик материи долго не используется, а данные о его местонахождении теряются, и ко всему прочему оказывается много других важных дел, то, сам понимаешь, все может случиться. Галактика велика. По правде говоря, мы потеряли следы двенадцати, или около того, миров, не только забыли о Контисуйи. Немного обескураживает, не так ли?
      - М-да, для суперрасы вы, действительно, слегка безалаберны!
      - Мы и не претендуем на то, чтобы быть совершенны ми, старик! Высокие технологии никого не делают богом. У нашего старого друга мистера Доджсона было несколько интересных мыслей по этому поводу.
      Кто-то постучал в дверь. Картер подождал, пока бужумы застынут в неподвижности, и открыл дверь. Вошли Игорь и Эшвуд с плоскими коробками в руках.
      - Ты не поверишь, - сказал Игорь, поставив свой груз на столик, перуанские рыбные промыслы до того опустошены, что даже в туристическом центре города Наска не найти баночку анчоусов!
      - А это тогда что? - Картер указал на коробки. Эшвуд вытерла пот со лба:
      - Что нам оставалось? Мы купили пиццу с анчоусами. Наши друзья выберут анчоусы, а мы съедим остальное. Думаю, четырех больших коробок им хватит.
      Забавно было наблюдать, как бужумы собирали крохотные кусочки рыбешек с пиццы, аккуратно очищали их от сыра и помидоров и проворно засовывали под себя. Люди поглощали пикантные остатки, проигнорированные бужумами, а те анчоусы, что случайно падали на пол, с благодарностью подбирали два проголодавшихся представителя семейства кошачих.
      Картер один умудрился проглотить содержимое двух коробок. Конечно, это была не заказная пицца из ресторана Спаго, но несмотря на ее несколько необычные ингредиенты, он ел с большим удовольствием: пицца есть пицца.
      - Неплохо! - отметил он, облизывая пальцы.
      - Рада, что тебе понравилось, - Эшвуд посмотрела на него с. хитрецой.
      - Правда, я не совсем понял, из чего она приготовлена.
      - Помимо тропических фруктов, которых тут в изобилии, там было и мясо, - сказала Эшвуд.
      - Свинина? - Картеру не понравилось, как она ухмыльнулась.
      - Свинина, да не совсем! Видишь ли, по словам Игоря, сиу традиционная индейская пища, пользующаяся популярностью в этой части света. Морская свинка!
      Картер выпрямился.
      - Ты имеешь в виду этих, маленьких, мохнатых... похожих на крыс?..
      - ... животных, - продолжала Эшвуд, - которые в США продаются в магазинах природы. Здесь их называют conejo de los indias, кроликами индейцев, и в Перу из их мяса готовят множество блюд. Подают его в виде фарша, как в этой пицце, или нарубленным на мелкие кусочки, вареным или жареным, но могут подать зверька и целиком...
      Оказавшись в ванной комнате, Картер уже мало что слышал из того, что добавила Эшвуд, он был поглощен бурной реакцией своего организма.
      Игорь упрекнул Эшвуд, уверив, что тоже мог бы сделать так, что ее саму вытошнило бы, расскажи он ей о тех блюдах, что ему доводилось есть в сельве.
      - Меня такими россказнями не проймешь! - угроза не произвела на нее впечатления. - Я из Техаса!
      Они наняли небольшой грузовичок, чтобы бужумы могли разместиться в кузове. Выглядели они там как небольшие деревца, и, когда они выезжали, их вид не привлек внимание жителей города.
      Им пришлось сделать большой крюк, чтобы добраться до горного склона, где находилась пещера. На закате они покинули грузовик и отправились далее пешком, намереваясь сверху спуститься к входу в пещеру.
      - Возможно, у входа поставлен часовой, - сказала Эшвуд.
      - А что мы предпримем, когда доберемся до места? - не терпелось узнать Игорю.
      Коротышка сжимал в своих щупальцах некое устройство:
      - Тебя эта проблема не должна волновать. Мои коллеги и я сделаем все сами и, надеюсь, избежим кровопролития. Даже если контисуйцы приняли меры предосторожности, вряд ли они могут предположить, что навестить их задумают Те-Которые-Были-До-Них. Они изучили нашу технику и умеют ей пользоваться, но они не имеют ни малейшего представления, как мы выглядим, ведь мы не оставили на Контисуйе своих изображений, посчитав это неразумным тщеславием.
      - Видите ли, - добавил Длинный, - мы еще и застенчивы.
      - Вы сумеете справиться с контисуйцами, не причинив никому вред? Эшвуд перешагнула через преграждавшую путь корягу.
      - Если не сумеем, падем в собственных глазах как представители высшей из известных форм разума и как хранители ценностей великой цивилизации, заявил Толстяк.
      Картер ускорил шаг и догнал Игоря:
      - Как ты думаешь, сумеют они справиться с контисуйцами?
      - Понятия не имею! Что мы о них знаем, кроме того, что они вежливы, застенчивы, иногда забывчивы и очень умны? Мы не знаем даже, таковы ли их истинные намерения, как они говорят. Картер нахмурился:
      - Ты допускаешь, они лгут?
      Игорь повернул к нему свое, как обычно, невозмутимое лицо:
      - Трудно сказать. Когда бродишь всю жизнь по сельве, где люди также, как и животные, мастера прикидываться и обманывать, невольно все ставишь под сомнение. Но нам ничего другого не остается, как довериться им, потому что мы знаем достоверно, что затевают контисуйцы.
      Он поднял ветку, давая Картеру пройти.
      Пещеры подземной базы опостылели часовому также быстро, как надоели ему и товарищи. Он с удовольствием шел на ночной пост, который позволял вырваться из отчаянной скуки дней. Стоя на посту у входа в пещеру, он мог насладиться свежим ночным воздухом и полюбоваться на ландшафты родины своих предков.
      Как и другим, ему не давала покоя мысль, как идут дела у контисуйцев, заброшенных в мир виракочей. Может быть, их раскрыли и они в тюрьме? А может быть, все как нельзя лучше? Ему придавало уверенности то, что до сих пор виракочи не беспокоили их своим посещением.
      Техники самозабвенно возились с интираном, но так и не сумели его починить. Неужели все их усилия - впус- тую, и всем им придется навсегда остаться здесь, и никогда больше они не увидят Контисуйю?
      Солдат на посту отогнал от себя неприятную мысль. Разве древние манускрипты не рассказывают о том, что ненавистные конкистадоры испытывали те же страхи, двигаясь к границам инкской империи? Он, потомок древних инков, должен преодолеть в себе страх!
      Но что же, все-таки, случилось с теми, кто был на тех двенадцати Огромных транспортерах? Многих из исчезнувших солдат он знал лично. Техники говорят, возможно, они еще живы. Как он хотел бы, чтоб так оно и было!
      Вечером небольшой самолет пролетел над его головой. Люди не заметили укрытого входа в пещеру, как и не обратили внимания на этот неказистый горный склон. Они прилетали любоваться на линии и рисунки на равнине. Ночами голая равнина выглядела обезлюдевшей, но офицеры настаивали на сохранении ночного поста.
      Заложив руки за спину, с трубкой на поясе, солдат подошел к росшему неподалеку кустарнику и отломил тонкую зеленую ветвь, с наслаждением вдохнув распространившийся в воздухе острый аромат. Этот мир был полон древних запахов, бередивших в нем неясные воспоминания.
      Он направился к соседнему кусту, взялся за ветку и несказанно удивился, когда та выпрыгнула у него из пальцев, оказавшись щупальцем неизвестного существа. В его спину что-то уперлось, и он, задыхаясь и закатив глаза, рухнул на землю.
      Толстяк осторожно опустил находившегося без сознания стража и, развернувшись, поплыл ко входу в пещеру. Длинный и Коротышка последовали за ним.
      Картер уже дремал, когда бужумы возвратились к ожидавшим их людям.
      - Все прошло благополучно, - сообщил Длинный.
      - Не было слышно никаких выстрелов, - Эшвуд всматривалась в темноту.
      - Не было нужды в стрельбе! Все в пещерах спали. Немного потрудившись, мы их нейтрализовали, и никто из них даже не проснулся. Вашей нервной системой до смешного просто манипулировать. Когда мы для проверки попы тались разбудить некоторых из них, они спали как дети, самым крепким в своей жизни сном. Можно сказать так: мы насильно ввели их в состояние продолжительного сна, - Длинный задумался. - Но в пещере оказалось меньше контисуйцев, чем мы ожидали, и ваших земляков мы не обнаружили.
      - Черт побери! - воскликнула Эшвуд. - Вообще-то, трудно было и ожидать, что они станут сидеть сложа руки!
      - Я подгоню грузовик, - Игорь отправился вниз по склону, а Картер и Эшвуд последовали за Длинным в пещеру.
      Странно было им оказаться здесь уже свободными людьми, странно было видеть контисуйских солдат и техников неподвижно лежавших на плитах пола. В нижней пещере, как и прежде, покоились двенадцать огромных транспортеров, двери ближайших двух были открыты, в воздухе по-прежнему стояла вонь от разлагавшихся останков морской живности. Никаких следов братьев Фернандес, Франчески Да Римини, Брайтона Февика и Трань Хо не было. Более того, нигде не было также генерала Пукауамана и его советника Апу-Тупы. Длинный оказался прав. Личный состав контисуйских вооруженных сил значительно уменьшился.
      - Куда же они подевались? - волновалась Эшвуд.
      - Они не могли воспользоваться передатчиком материи, - уверили ее бужумы.
      - Они что-то говорили об использовании против Европы запасного варианта! - сказал Картер. - Их немного. Могут ли они причинить серьезные неприятности?
      - Это зависит от их изобретательности, - Коротышка взмахнул парой щупалец. - Мы все узнаем лишь тогда, когда их отыщем.
      Картер наблюдал, как Коротышка выводит из сна одного из офицеров. Храбрый воин открыл глаза и, увидев склонившееся над ним морковообразное существо, упал в обыкновенный обморок. Другой офицер, с которым Коротышка проделал ту же процедуру, оказался покрепче. Сначала он наотрез отказывался говорить, но когда узнал, что перед ним стоят самые что ни на есть настоящие Те-Которые-Были-До-Него, стал словоохотливее.
      - Нью-Йорк? - Картер засомневался. - Зачем им могло понадобиться ехать в Нью-Йорк?
      - Я не знаю, - контисуйский офицер не мог оторвать очарованного взора от бужумов. - Разговор шел об использовании возможностей обучающей машины для воздействия на умы виракочей, но каким именно образом они собирались осуществить свои намерения, мне не известно.
      - Мы можем последовать за ними в Нью-Йорк, - сказал Толстяк.
      Эшвуд с остервенением пнула подвернувшийся камень. Офицер в испуге отпрянул.
      - Вы представляете себе, какой он большой, этот Нью-Йорк? Где их искать? Они бесследно растворились среди миллионов людей, и раз Трань Хо с ними, она уже успела, безусловно, довести Апу-Тупу, да и других, до полупомешанного состояния, хотя, впрочем, в Нью-Йорке это вряд ли кому бросится в глаза.
      Картер снова обратился к офицеру:
      - Но хоть что-нибудь известно вам об их планах? Офицер колебался, но бужум завис над ним, и на лице офицера проступила смесь благоговения и ужаса:
      - Я помню, пленники говорили о воздействии на подсознание людей посредством информации, передаваемой через телевизионную сеть.
      Бужумы выпрямились:
      - Подобная система передачи информации не может воздействовать на нас, но столь примитивные существа, как люди, подвержены ее влиянию.
      - Мы все уже давно под ее влиянием! - пробормотала Эшвуд.
      - При ваших ограниченных возможностях телевидение - самый эффективный способ удерживать под контролем большое количество людей.
      Картер принялся размышлять вслух:
      - Существует множество способов выпустить передачу в эфир. Я знаком с несколькими ребятами с телевидения, - он преисполнился надежды. - Я наведу справки и, если они решили воспользоваться обычными каналами, мы их вычислим!
      - Здесь мы только зря теряем время! - сказал Толстяк.
      Коротышка осторожно, но решительно вернул разговорчивого офицера в объятия Морфея, и к тому времени, когда Игорь подогнал грузовик как можно ближе ко входу в пещеру, они уже ждали его.
      Значительная часть сокровищ, обнаруженных ими ранее, исчезла, и Эшвуд справедливо полагала, что она уже обращена в наличность, но еще более, чем достаточно, сокровищ оставалось, и это обстоятельство существенно облегчило их дорогу: нанятый ими реактивный самолет в считанные часы доставил их в Нью-Йорк.
      Неожиданные проблемы возникли в международном аэропорту Кеннеди, когда дотошный таможенный служащий потребовал официальный документ, разрешающий ввоз в страну экзотических перуанских корнеплодов. Но вместо разрешения ему был подсунут резной божок с бриллиантовыми глазами, и он успешно заменил требуемый документ.
      Выбранный ими отель был столь дорог, что администратор даже глазом не моргнул, когда гости настояли на размещении в их номере привезенных ими с собой овощей. За те деньги, что они платили, они могли позволить себе держать в ванной стаю обезьян.
      Даже среди этнического разнообразия Нью-Йорка бужумы привлекли бы к себе внимание, вздумай они прогуляться по одной из авеню, и потому Игорь и Эшвуд неотлучно оставались с ними, и время от времени заказывали им пиццу с анчоусами, Картер же занимался наведением справок в различных агентствах и телекомпаниях.
      Прошли недели, прежде чем ему удалось что-либо разузнать, но однажды он вернулся в номер с фотографией, которую обнаружил в одной из фирм, занимавшейся общественными связями.
      - Да Римини! - Эшвуд взглянула на фотографию.
      И узнаю эту обезумевшую сучку в любом наряде, но что-то здесь она не похожа на себя!
      - Профессиональный грим! - Картер откинулся на кушетке, радуясь возвращению в отель, на улице было душно и жарко, обычная для летнего Манхэттена погода, напоминавшая ему Ману. - Интересно, хорошая ли из нее получилась актриса?
      Эшвуд фыркнула:
      - Привлекательная внешность - единственная ее способность, и этого у нее не отнимешь. Кроме того, если контисуйцы смогли заставить тех, кто смотрит их бред собачий, поверить в него, думаю, им не составило труда убедить аудиторию, что Да Римини талантлива, - она смяла фотографию. - Где они снимают свой телесериал?
      - Они не снимают, - сообщил Картер, - они работают в прямом эфире, и не здесь, в Америке, а в Европе!
      - Вполне логично! Они же хотят отомстить испанцам!
      - Выходит, не только испанцам: они транслируют телесериал на всю Европу с одновременным переводом на дюжину языков!
      Что-то мягкое и теплое коснулось его лодыжки, он посмотрел вниз и увидел Мачу и Гринсо, высунувшихся из-под кушетки. Он улыбнулся. Для него оставалось тайной, как двое родственных животных могли столь схоже эволюционировать в совершенно различных мирах. Теория конвергентной эволюции не была темой, часто всплывавшей на кинематографических вечеринках, и он хотел бы поговорить об эволюции с бужумами, но мешали неотложные дела.
      - Мне сразу следовало бы начать с европейских рекламных роликов! сказал он.
      - Все-таки, где они? В Мадриде? Лондоне?
      - Они стараются избегать общественного внимания и в то же время иметь доступ к техническим средствам телевещания. Вряд ли они станут работать в Чинечите или Би-Би-Си!
      В воздухе висел аромат анчоусов.
      - Как же остановить их? Не стрелять же по ним из пушек!
      - Мы бы хотели избежать стрельбы, - сказал Толстяк. - Мы знаем более эффективный способ пресечь их деятельность. Необходимо ввести в их телепрограмму послание с противоположным воздействием на подсознание зрителей и таким образом свести на нет их усилия. Для этого нам нужно на некоторое время завладеть оборудованием, которое они используют. Я думаю, для нас не составит большого труда немного его усовершенствовать.
      Картер нахмурился:
      - Не представляю себе, как это сделать! Коротышка прошаркал к окну:
      - Мы берем на себя техническую сторону дела, а вы придумайте, как отстранить на время от оборудования ваших собратьев людей.
      - Вам не кажется, - спокойно сказала Эшвуд, - что вы берете на себя более легкую задачу?
      - Дело не терпит отлагательств, - заговорил Толстяк. - Чем чаще они выходят в эфир, тем глубже внедряется в головы зрителей их послание и тем труднее будет нам противопоставить ему свое.
      Глава 17
      Нанять самолет из Манхэттена оказалось гораздо легче, чем из Лимы, но каких трудов им стоило добраться до Шотландии! Даже у Игоря, который был большим специалистом в таких делах, опустились руки, и он посчитал большой глупостью попытку подкупить флегматичного таможенного служащего, преградившего им путь из аэропорта. Они не могли позволить себе терять драгоценное время в попытках разъяснить ситуацию непреклонному должностному лицу, не соблазнявшемуся резными божками с бриллиантовыми глазами.
      Но им не оставалось ничего другого, кроме как поселиться вблизи аэропорта, оставив ботанические образцы на карантин и дезинфекцию. Тем временем худшие предположения Картера начали сбываться: Игорь обнаружил в одной из забегаловок напиток под названьем "инка-кола".
      Братья Фернандес не теряли времени.
      Прошла неделя томительного ожидания, но бужумы с честью прошли выпавшее на их долю испытание.
      - Странное ощущение - дезинфекция, - сказал Длинный. - Было щекотно, но процедура не принесла нам вреда. Мы обладаем способностью перекрывать поры нашего организма при нежелательных химических воздействиях.
      - Лично на меня процедура подействовала освежающе, - признался Коротышка. - Местные паразиты мне понравились ничуть не больше должностных лиц, которые нас опрыскивали.
      - Они не заподозрили, что вы не безмозглые дары огорода? поинтересовалась Эшвуд.
      - Ни на долю секунды, - ответил Толстяк. - Они выполняли свою работу с полнейшим безразличием.
      Люди и бужумы удобно расположились в обнесенном забором заднем дворике сельского домика, который снял Картер. Подобное удовольствие в окрестностях Эдинбурга мог позволить себе каждый приезжий с деньгами в кармане. Вдали древние каменные стены пересекали поросшие вереском округлые холмы, защищая скот и окрестных жителей от сильных ветров столь же надежно, как и сотни лет назад.
      В промышленном пригороде Эдинбурга, в пятидесяти милях к югу, нашла себе прибежище частная телевизионная компания "Атауальпа лимитед". Контисуйцы назвали компанию именем инкского императора, вероломно убитого сподвижниками Писарро.
      - Наглецы! - только и смогла сказать Эшвуд.
      Первое, что они сделали, когда въехали в коттедж, это посмотрели очередную серию "Дня, который становится завтрашним". Картер нашел его чрезмерно сентиментальным, но отметил превосходную режиссуру и замечательную игру актеров. Он был настороже, вслушиваясь в свои ощущения, и уже в начале трансляции он почувствовал воздействие контисуйцев на свои мысли и чувства.
      Любой же, кто ничего не знал о целях контисуйцев, мог подумать, что воздействие на него оказывает высокий профессионализм создателей телесериала. Как отметили бужумы, воздействие было трудноуловимым.
      - Люди уже привыкли к тому, что телевидение манипулирует их сознанием, - Эшвуд отвернулась от телевизора, когда на экране всплыла заключительная реклама. - Они проглотят послание контисуйцев, не заподозрив даже, что с ними вытворяют, - она содрогнулась. - Если трансляция будет продолжаться достаточно долго, вся европейская аудитория окажется во власти контисуйцевI
      - Я попытался сопротивляться воздействию, - добавил Игорь, - но сюжет захватил меня настолько, что я отвлекся. Воздействие можно распознать, только если знаешь о его наличии в передаче, - он отвел взгляд в сторону. Я поймал себя на том, что у меня появилась неприязнь ко всему испанскому.
      Эшвуд кивнула:
      - Дело идет!
      - Ты знаешь, - сказал вдруг Картер задумчиво, - а Да Римини играла вполне прилично.
      - Почему бы и нет? - заворчала Эшвуд. - Она хорошо играла и тогда, в Куско, когда ты выболтал ей наши планы.
      Исключая Да Римини, труппа, занятая в сериале, была набрана из профессиональных актеров. Ни братья Фернандес, ни Февик, ни Трань Хо ни разу не появились на экране, но их участие в работе над телесериалом стало очевидным, когда на экране появились титры. Февик и Трань Хо были названы исполнительными продюсерами, а братья Фернандес - главными спонсорами.
      Куда бы ни пошел Картер, повсюду он натыкался на рекламу нового безалкогольного напитка инка-колы! Из любопытства он купил упаковку из шести бутылок и принес в коттедж. Попробовали все, включая бужумов, и нашли напиток поразительно заурядным. Его успех при полном отсутствии выдающихся вкусовых качеств служил лишним доказательством эффективности контисуйского воздействия на умы.
      - До чего же вы как вид восприимчивы к внешним воздействиям! сокрушался Длинный, Картер согласно кивал головой:
      - Когда я ходил за покупками, я спросил нескольких незнакомых мне людей, что они чувствуют по отношению к Испании и испанцам. Вы не поверите, какими враждебными были некоторые из ответов. Однако, когда я спросил их о причинах неприязни, ни один не смог их мне внятно разъяснить, и все, казалось, сами были озадачены вдруг вспыхнувшей в них ненавистью.
      - Боюсь, - добавила Эшвуд, - контисуйцы еще кое-что в запасе держат, кроме разжигания антииспанских настроений!
      - Нам нужно действовать очень осторожно, - предостерег своих товарищей Игорь. - Как бы их не вспугнуть! Они могут переехать в другое место, ищи их тогда!
      На следующее утро они сделали случайное открытие, когда им принесли свежую газету. Игоря заинтересовала статья, которую просмотрели его американские друзья.
      - Ага, вот! В следующую субботу! Как я мог про это забыть? Madre de Dios! Матерь Божья! Сегодня уже вторник! У нас осталось совсем немного времени! - Недоумевающим Картеру и Эшвуд Игорь сунул под нос последнюю газетную страницу. Даже кошки, казалось, были заинтригованы.
      - Я просмотрела эту газету от начала до конца! - Эшвуд облокотилась на его плечо. - Но ничего особенно интересного я не обнаружила!
      - Вы поинтересовались спортивными новостями? Она посмотрела на него с улыбкой:
      - С чего это вдруг я на старости лет буду интересоваться спортивными новостями?
      Игорь постучал пальцем по статье, которая привлекла его внимание. Картер пробежал глазами текст и понимающе кивнул.
      - Не пойму, - заволновалась Эшвуд, - что здесь интересного!
      - Ливерпуль и Барселона встречаются в субботу в Барселоне в футбольном матче на кубок Европы, - объявил Игорь, - а британские болельщики имеют репутацию задир и любят устраивать беспорядки. Стадион же будет забит болельщиками со всего континента. Телесериал контисуйцев разжег антииспанские настроения по всей Европе, от Британии до Греции, и одной единственной искры будет достаточно, чтобы возникли свалки...
      - ...которые могут выйти за рамки спорта, - добавил Картер. - Из телепрограммы я узнал, что в четверг сериал будет транслироваться с дополнительной часовой серией. Очевидно, контисуйцы решили действовать более решительно.
      - Но у нас не остается времени, чтобы что-то предпринять! - Эшвуд посмотрела на Длинного, который стоял, мерно покачиваясь, у открытого окна. - У проживающих с нами овощей есть какие-либо предложения? Вы слышали, о чем мы говорили?
      - Мы слышим все, мадам, - ответил Длинный, - даже то, что вы бы не хотели, чтоб мы слышали.
      - Каждое ваше слово, - подтвердил Толстяк, разглядывая остатки завтрака на столе. - Необходимо срочно покопаться в их оборудовании. Для того чтобы противопоставить контисуйской пропаганде агрессии пропаганду миролюбия, нам потребуется всего несколько минут эфирного времени.
      - С равным успехом вы могли бы попросить и пару часов! - проворчала Эшвуд.
      - Значит, нам нужно будет проникнуть в здание, - размышлял Картер, - и как можно дольше не попадаться на глаза Да Римини, Февику и другим, а техническому персоналу будет все равно, кто мы такие.
      - А что насчет репок-которые-были-до-них? - Эшвуд ткнула пальцем в сторону бужумов.
      - Мы подъедем в последний момент в фургоне, который вы возьмете напрокат, - ответил Коротышка. - Мы спрячемся и замрем до тех пор, пока не настанет момент перенастроить оборудование. С людьми, осуществляющими трансляцию, мы обойдемся так же, как с контисуйцами в Наска. Вреда мы никому не причиним, - он повернулся к Картеру, - но необходимо, чтобы наше послание сопровождалось соответствующим текстом, иным, чем тот, что в сценарии телесериала.
      - Другими словами, сюжетную линию необходимо изменить, чтобы она соответствовала содержанию вашего воздействия на подсознание аудитории?
      - Именно так! Несоответствие между тем, что аудитория чувствует, и тем, что слышит и видит, воспрепятствует восприятию послания. Это все равно, что под видеоряд одной из ваших многочисленных реклам пустить звуковое сопровождение другой. Если наша попытка окажется неудачной, мы будем вынуждены на время приостановить показ, но придется пожертвовать элементом неожиданности. Контисуйцы возобновят свою активность в другом месте и придумают новые способы мщения.
      - Лучше, если все у нас получится сразу! - Картер выпятил грудь. - Мне всегда удавались импровизации. Вы позаботьтесь об электронике, а я займусь сюжетной линией.
      - Чудесно! - воскликнул Толстяк.
      - Джейсон, ты с ума сошел! - встревожилась не на шутку Эшвуд.
      Он положил руку ей на плечо:
      - Успокойся, Марджори! Я справлюсь. Вспомни, они работают в прямом эфире! Ко времени окончания трансляции бужумы уже сделают свое дело, а я свое.
      - А как насчет актеров? Они же не будут знать, что делать, когда на площадке вдруг появится еще одно действующее лицо и начнет выкрикивать текст, которого нет в сценарии!
      - Я выступлю с живым диалогом, и если они подлинные профессионалы, они подстроятся под меня. У них не будет другого выхода, поскольку это прямая трансляция. Режиссер подумает, что мое появление на площадке - дело рук продюсера, а актеры примут его за выходку режиссера. Даже если они заподозрят что-то неладное, все равно будут вынуждены продолжать трансляцию, по крайней мере, до первой рекламной паузы. А мне всего лишь нужно продержаться на площадке несколько минут.
      - Ты хочешь, что ли, чтоб тебя, дурака, пристрелили на площадке?
      - Этого не случится, Марджори. Наверное, есть у них вооруженная охрана в вестибюле, но не на съемочной же площадке!
      Эшвуд была настроена скептически:
      - Все вы тут сумасшедшие! Предположим, вы подъезжаете к главному входу, и тут кому-нибудь из охранников позарез требуется узнать, что у вас там в фургоне.
      Картер уже успел подумать и об этом:
      - Игорь скажет, что бужумы - это реквизит, и охранники ему поверят. Посмотри на наших друзей! Реквизит да и только! Чем другим они могут быть?
      Следующим утром они провели разведку местности. Пустыри чередовались с приземистыми одноэтажными тор говыми складами без окон и сборными заводами. Снаружи студийный комплекс выглядел иначе, чем другие коммерческие сооружения, заполнявшие промышленную зону к югу от Эдинбурга. Огромная тарелка спутниковой антенны уставилась в небо на главном здании комплекса, который был обнесен сетчатым забором.
      Картер оказался прав, предполагая, что контисуйцы вряд ли выставят сколь-нибудь заметную для окружающих охрану, но стало ясно также и другое, а именно то, что они ни в коем случае не позволят разгуливать по студии случайным посетителям.
      В распоряжении бужумов находилось несколько органов чувств, и зрение не было из них лучшим, потому, сидя на переднем сидении фургона, Игорь и Картер в бинокль разглядывали территорию комплекса.
      - Вот это, видимо, административное здание, - не отрывал глаз от бинокля Картер. - Студийные помещения находятся, скорей всего, за ним, а передающее оборудование должно быть под этой огромной тарелкой. Вот туда-то и следует доставить бужумов.
      - А ты? Как ты проберешься на съемочную площадку?
      Картер закусил нижнюю губу:
      - Пока не знаю, но думаю, что пробраться туда будет потрудней, чем к передающему оборудованию. Но чем дольше я останусь незамеченным, тем неожиданней будет мое появление на съемочной площадке, и тем больше будет шансов на успех. В идеале я не должен попадаться никому на глаза до того самого момента, как предстану перед камерами.
      - Надо придумать, как ты проберешься! - сказала Эшвуд.
      Картер обернулся к ней:
      - Я не вижу другого входа, кроме главного.
      Она улыбнулась и ткнула игриво его кулаком под ребра:
      - А ты еще не искал другой лазейки! Давайте-ка заедем и посмотрим на комплекс сзади!
      Они припарковались на территории фабрики пластмасс, примыкавшей к комплексу. Занятые своим делом рабочие не обратили на фургон доставки внимания. Эшвуд взяла бинокль:
      - Я вижу дорогу, проходящую через поле между студией и фабрикой, - она крепче вцепилась в бинокль. - Дорога упирается в ворота. Я вижу огромный амбарный замок. У меня с ним проблем не будет!
      - Ты же говорила, что лично никогда не принимала участия в организованных твоим дружком ограблениях! Она опустила бинокль:
      - Я говорила только, что никого не убивала, но не говорила, что я никогда не взламывала замки. Картер скривился:
      - Так когда мы приступаем?
      - Рано утром, - решила Эшвуд, - до того как соберется технический персонал. В это же время как раз смена караула, вряд ли стражи будут очень бдительны. Мы прихватим с собой бутерброды и найдем укромное местечко, где можно будет до вечера спрятаться и перекусить.
      Картер нахмурился:
      - А кто говорил, что ты пойдешь со мной?
      - Почему бы и нет? - огрызнулась она. - В фургоне с Игорем мне тоже вроде как делать нечего, и если вы думаете, что я буду сидеть в коттедже и ждать, пока вы вернетесь и расскажите, как прошел вечер, то вы глубоко заблуждаетесь. И кроме того, если они все-таки наткнутся на нас, я смогу отвлечь на себя их внимание. Попрошу, например, срочно помочь мне расстегнуть бюстгальтер, скажу, плохо с сердцем.
      Повернувшись на сидении, она посмотрела на бужумов:
      - Они начинают трансляцию в 19.00. Во сколько Картер должен появиться перед камерами?
      - Не имеет значения! Мы будем держать под контролем оборудование, сказал Коротышка, - и увидим на мониторах, когда он попадет в кадр. Мы начнем передавать наше послание, как только он начнет свою импровизацию.
      - Думаю, нужно будет подождать второй половины серии, - предложил Картер. - В этом случае, у них не останется времени, чтобы пустить в эфир новое послание, если им удастся снова захватить передающее оборудование.
      - Отличная идея, старина! - Эшвуд повернулась к Игорю. - Ты подъедешь к воротам непосредственно перед началом трансляции, чтобы не парковаться где попало и не привлечь внимания досужего дорожного инспектора. Охраннику скажешь, что попал в пробку. Думаю, в этих местах время от времени должны случаться пробки. Ты скажешь, что реквизит, который ты везешь, срочно необходим для телесериала. У охранника не будет времени, чтобы позвать кого-нибудь для проверки, и он пропустит тебя. Такое не прошло бы на студии в Лос-Анджелесе, но здесь, я надеюсь, пройдет.
      - Жесткое расписание, - сказал Игорь.
      - У нас будет не так уж мало времени, - от бужумов исходила непоколебимая уверенность. - Раз уж мы захватим передающее оборудование, мы не подпустим к нему никого, пока не закончим свою работу. Контисуйцы не успеют осознать, что происходит, а когда они это сделают, все будет кончено.
      - Мне в голову пришла одна забавная мысль, - Эшвуд всех оглядела. Предположим, мы добьемся своего, но что помешает контисуйцам начать все сначала?
      - Мы позаботимся о том, чтобы производная обучающей машины была уничтожена и не подлежала восстановлению, - ответил Толстяк. - Обучающие машины - достаточно сложная техника, требующая компонентов, которые невозможно изготовить при имеющихся в вашем мире технических возможностях. Заброшенные сюда контисуйцы не смогут восстановить производную обучающей машины, даже если они воспользуются помощью ваших специалистов. Ведь ваш даже самый лучший автомеханик не сможет собрать автомобиль из оплавленной кучи металла и пластика, не так ли?
      - Ладно! Возвращаемся в коттедж! - Эшвуд громко зевнула. - Раз мне завтра придется встать пораньше, чтобы спасти мир, или, по крайней мере, Европу, то нужно хорошо выспаться!
      Глава 18
      Игорь и бужумы пожелали Картеру и Эшвуд успеха, когда на рассвете те отправились на студию. В небольшом, взятом напрокат "Моррисе". Бужумы и их перуанский шофер Игорь де Сото должны были оставаться в коттедже еще часов десять до того, как выехать в том же направлении. Картер на прощанье приласкал Мачу, после чего Длинный заверил его, что они присмотрят за ней не хуже, чем за Гринсо.
      Картер снова припарковался на территории фабрики пластмасс и принялся рассматривать студию в бинокль. Прибывавшие на работу люди не обращали никакого внимания на чету в автомобиле, спеша зарегистрироваться на проходной.
      - У ворот никого нет, - прошептал он. - Ни охранников, ни собак! Никого!
      - Нечего тогда здесь торчать! - Эшвуд открыла дверцу и выскользнула из машины.
      Никто их не окликнул, когда они прогулочным шагом прошли по полю, пересекли его и подошли к воротам. Картер стоял на стреме, когда Эшвуд ковырялась с огромным замком, пытаясь открыть его маленькой металлической пластинкой. Вскоре он услышал отчетливый щелчок и довольное посвистывание Эшвуд.
      - Все равно, что прокатиться на велосипеде: один раз получилось, получится и в другой раз, - она потянула замок, и замок послушно открылся.
      Картер освободил его от цепи и приоткрыл одну створку ворот ровно настолько, чтобы они с Эшвуд могли проскользнуть. Оказавшись за воротами, он аккуратно прикрыл их.
      Старая студия была гораздо больше, чем того требовало производство одного единственного телесериала. Несомненно, ей было отдано предпочтение именно из-за ее отдаленности от города.
      Они осторожно пробрались к центру комплекса, намереваясь в первую очередь разыскать студию, из которой транслировался вечером телесериал.
      Обойдя здание, они были вознаграждены, наткнувшись на одну незапертую дверь. Вся задняя часть огромного, похожего на пещеру зала, куда они попали, была забита всевозможным хламом: пыльные декорации, сценическое оборудование, ободранная мебель... Единственным светом, который проникал в зал, был свет с площадки, где делалась программа.
      Картер бесшумно скользнул между всем этим барахлом, за ним по пятам следовала Эшвуд. Осторожно ступая, они вышли, наконец, к викторианскому дивану, стоящему у фальшивого фасада английской пивной. Было темно и тихо. Лучшего места, где можно убить время в ожидании вечера, трудно было и придумать.
      Сидя на диване, они ели бутерброды, а в это время на съемочную площадку начали прибывать исполнители и технический персонал для подготовки вечерней трансляции. В конце концов, скука и любопытство выгнали Картера и Эшвуд из их убежища. Они пробрались к разрисованному заднику, где Картер нашел щелочку, через которую они могли худо-бедно видеть все, что происходило на площадке.
      Пукауаман, выглядевший вполне прилично в своем сером деловом костюме, стоял у одной из камер, разговаривая с Апу-Тупой и еще одним контисуйцем, которого Картер не знал. Невдалеке от них режиссер репетировал сцену с двумя исполнителями.
      Шотландские видеотехники работали с камерами и освещением. Вдали от сцены и двадцати рядов пустых кресел звукооператоры занимались оборудованием в застекленной звуконепроницаемой кабине.
      На сцене появилась еще одна фигура, оторвав режиссера от репетиции. Картер вздрогнул, когда узнал Франческу Да Римини, потрясающую в своем элегантном темно-синем платье и профессиональном гриме.
      - Посмотри-ка! - он отодвинулся, давая Эшвуд возможность заглянуть в щелочку.
      - А сучка выглядит вполне прилично! Пукауаман и Апу-Тупа здесь! Бьюсь об заклад, Трань Хо где-то рядом, скорей всего патрулирует по туалетным комнатам. Но не видно что-то Февика и братьев Фернандес! Впрочем, не так уж это важно! Все произойдет так быстро, что они не успеют спохватиться! сказала Эшвуд. Посмотрев на часы, Картер кивнул:
      - Наши друзья, наверное, уже в пути, - он снова прильнул к щелке в заднике. - Думаю, мне пора немного прогуляться!
      Эшвуд недовольно сдвинула брови:
      - Опять ты дуришь, красавчик! Рано! Что, если ты на кого-нибудь напорешься?
      - Я осторожно! Я заметил кое-что и мне хотелось бы это поскорее заполучить!
      - Да Римини узнает тебя прежде, чем ты успеешь открыть рот!
      Картер усмехнулся:
      - Я не о ней! Там есть кое-что такое же словоохотливое, но менее шумное, и если я смогу раздобыть это, мне оно здорово поможет!
      Пригнувшись, он направился к площадке. Эшвуд не находила себе места, пока он не вернулся, сжимая в руке пачку бумаги размером с обычный журнал.
      - Кто-то оставил сценарий на стуле. Теперь я могу слегка подготовить импровизацию. Я переделаю сценарий, и мы с тобой немного порепетируем.
      Эшвуд сомневалась.
      - Вперед же, Марджори! Ставка - судьбы европейской цивилизации!
      Игорь стоял, утопая ногами в высокой траве у открытой дверцы фургона, сверяя вид холмистой сельской местности с картой, которую он держал в руках.
      Древние каменные стены пересекали пастбища, по которым бежала узкая двухрядная дорога. Одинокий фермерский домик с амбаром стоял на вершине холма с правой стороны, но ничто не напоминало здесь контисуйский студийный комплекс или фабрику пластмасс. Он знал, что к этому времени они должны уже находиться на подъезде к пригородной промышленной зоне, но они заблудились. Он свернул карту в полном смятении. Карта была испещрена пересекающимися черными, синими и красными ли ниями, загадочными цифрами, таинственными знаками и названиями дорог, которые сменялись на каждом километре.
      Джейсон Картер всегда легко определяет направление, а он чем хуже? Разве он не профессиональный проводник? Но Игорь должен был признать, что в восточном Перу, где дорог мало, а их пересечение - событие, ориентироваться гораздо легче. Наверное, ему не следовало быть таким самоуверенным. Может, забыв про профессиональную гордость, спросить у кого-нибудь дорогу? Но спросить было не у кого.
      Его все возраставшее смятение не осталось незамеченным. Поскольку мысли бужумов проникали непосредственно в мозг, он не мог оставить их незамеченными.
      - Зануда! Он еще называет себя проводником! -думал Коротышка. - Не уметь ориентироваться в примитивной системе дорог!
      - Время становится решающим фактором успеха предприятия! - мысли Толстяка были окрашены вполне понятным нетерпением. - Мы должны поторопиться!
      - Послушайте, это гораздо сложнее, чем кажется, - Игорь заговорил, не давая себе труда повернуться в сторону фургона, зная, что бужумы воспримут его мысли, куда бы он не смотрел; он постучал по карте указательным пальцем. - Каждая дорога вливается в другую. Смена названий не объяснима. Цифры проставлены бессистемно. А сама карта давно уже устарела. В моей стране все гораздо проще.
      - Езжай по этой дороге, она называется Ангус Лейн и вливается в другую, под названием А-8, которая поворачивает на запад и соединяется с М-74, с нее нужно свернуть на А-12 и ехать на юг, - посоветовал Длинный.
      Игорь принял вид гражданина, внимающего политику, который старается разумно объяснить ему смысл нового налога.
      - Дело в том, что я в западной части города свернул не на Марли Серкус, откуда мы должны были двигаться в южном направлении, - его голос пресекся. - Я думал, последний поворот выведет нас на К-3, но названье шоссе "Дорога Грусти" смутило меня.
      - Мы должны были свернуть на М-1, а не на М-74, - твердо заявил Длинный.
      - Бессмыслица! - рявкнул Коротышка. - Что ты знаешь об этих дорогах, если не смог в свое время даже...
      - Заткнись! - Толстяк повернулся к водителю. - Если ты не уверен, куда дальше ехать, спроси у местных жителей! Вот что разумно!
      - Именно это и придется сделать, - признал Игорь. Карта королевского автоклуба оказалась ему не по зубам. Проехав километр, они оказались у поля, по которому на повозке, запряженной парой лошадей, ехал пожилой мужчина. Игорь вылез из машины и направился к каменному забору.
      - Извините, сэр! - он замахал руками, пытаясь привлечь внимание фермера.
      Мужчина услышал его, потому что остановил повозку, положил вожжи и слез на землю. Пока он приближался, он все время держался за козырек своей кепки, будто боялся, что та неожиданно навсегда улетит от своего хозяина. Он осмотрел приезжего с интересом:
      - Откуда же ты, такой загорелый, будешь?
      - Из Перу, - не теряя времени на пустые разговоры, Игорь ринулся спрашивать: - Вы можете сказать, как попасть на М-14?
      - М-14? - мужчина удивленно отпрянул. - Парень, тебя занесло совсем в другую сторону!
      - Я знаю, знаю, потому и спрашиваю!
      - Ну хорошо! - старый фермер помял свой небритый подбородок. Продолжай двигаться по этой же дороге в том же направлении, пока не доедешь до перекрестка, жаль там нет дорожного указателя, потому что в прошлом году его сбили несколько парней, выпив немного лишнего в "Черной собаке". Повернешь на перекрестке направо. Дорога будет слегка ухабистой, но тебя это пусть не смущает. Доедешь до старого железнодорожного моста. Думаю, твой фургон пройдет под ним, и через пару километров ты выедешь на асфальтированную дорогу, там тоже нет указателя.
      - Опять парни?
      - Нет, скупость консервативного правительства! По вернешь налево и увидишь развилку. Но ты продолжай двигаться прямо, пока не упрешься в свою М-14.
      - Спасибо, сэр, спасибо!
      - Пожалуйста, но...
      Но Игорь уже сидел за рулем, захлопнув за собой дверь. Шины жалобно завизжали, из-под колес вылетел гравий, а старый фермер все стоял и задумчиво смотрел вслед быстро удалявшемуся фургону. Наконец, он повернулся и направился по каменистому склону к своей повозке:
      - Сам бы я этим путем не поехал! - он вздохнул. - До чего же сейчас нетерпеливая молодежь!
      Активность толпившегося на сцене технического персонала возрастала по мере приближения времени выхода в эфир. Картер думал, что бужумы уже проникли на территорию студии и готовятся захватить оборудование. Он взглянул на часы. Он волновался.
      "Не теряй времени, - думая о бужумах, увещевал себя Картер. Сосредоточься на сценарии!" Даже если возникнут непредвиденные обстоятельства, напомнил он себе, бужумы, все-таки, - существа, которые построили передатчики материи и звездолеты. Нелепо даже предполагать, что они растеряются в трудной ситуации!
      Картер раскрыл сценарий на странице 32 - он решил предстать перед камерами на 32-ой минуте серии.
      - Черт бы побрал! Я знал, что одному из нас следовало ехать на переднем сидении, - думал Коротышка. Игорь стоял у раскрытой дверцы фургона:
      - Да, это бы нам здорово помогло, особенно когда какой-нибудь полицейский увидел бы меня за рулем по соседству с жестикулирующим корнеплодом на пассажирском сидении!
      - Чушь собачья! Какой полицейский? Мы не встретили ни единой живой души с тех пор, как расстались с тем престарелым обманщиком, который направил нас сюда!
      Трое бужумов сгрудились за спиной Игоря, рассматривавшего нижнюю часть старого железнодорожного моста. Старый фермер был явно не в ладах с оценкой пространственных взаимосвязей. Крышей фургон зацепился за мас- сивную горизонтальную балку моста, датированного 1879 годом, которая, в свою очередь, содрала крышу взятого напрокат фургона, будто это была фольга.
      - Может, вы сами сядете за руль? - злился Игорь. Фырканье и царапанье когтей о металл донеслись из фургона. "Даже кошки расстроены случившимся", - подумал он. Игорь уже выпустил немного воздуха из всех четырех шин, надеясь, что фургон опустится и высвободится из ловушки. Но все было тщетно. Фургон крепко-накрепко был зажат мостом.
      - Стоит ли спасать людей, коли они столь глупы? - злился Коротышка. Заслуживает ли этот бесперспективный вид существ нашего участия?
      - Но у нас есть ноги, а у вас их нет! - Игорь обошел спереди фургон. А вас хоть анчоусам" не корми, дай только повод выказать превосходство.
      Он налег на капот фургона, раздался металлический скрежет. -Если бы вы вместо того, чтобы обмениваться оскорблениями, подумали б как высвободить машину, у нас, может быть, и появилась бы возможность вылезти из этой дыры, - передал свою мысль Длинный.
      Эшвуд беспокойно ерзала на викторианском диване. Она привыкла к жесткому рабочему стулу, и мягкая набивная спинка вызывала у нее боль в спине.
      - Который час?
      - Без двадцати семь, - сказал Картер, не отрываясь от щелки в заднике. - Нет повода думать, что они сегодня задержат трансляцию.
      - Когда ты намерен выйти?
      Он посмотрел в украденный сценарий:
      - В первой половине - вступление. Я выйду на площадку после рекламной паузы в начале третьего акта. Она кивнула:
      - Твой выход станет самым главным в твоей актерской жизни!
      - Я знаю, - он опять прильнул к щелке. - Я и сам с нетерпением его жду. По крайней мере, теперь-то я сыграю, наконец, что-то стоящее!
      Сидя в звуконепроницаемой стеклянной кабине, Февик довольно откинулся на спинку стула, поглаживая устро ившегося у него на коленях кота, когда режиссер потребовал тишины, предваряя начало трансляции.
      - Мы добились своего, Мо! - пальцы Февика чесали кота за ухом, и кот одобрительно урчал. - Когда наши контисуйские друзья предоставят мне возможность взять под контроль крупнейшие музеи Европы, маме и папе придется, наконец, признать мое присутствие в этом мире. Они с нескрываемым презрением относились к моему увлечению археологией, но теперь будут приятно поражены тем, что я переключусь на административную деятельность. Подумать только! Я, Брайтон Февик, буду распоряжаться судьбами величайших музеев мира! Мир еще узнает Брайтона Февика! Ты того же мнения, Мо?
      Кот лениво поднял голову и безучастно посмотрел в лицо хозяину, а в кабину тем временем вошли Пукауаман и Апу-Тупа. Отсюда, из тишины звуконепроницаемой кабины, они намеревались следить за трансляцией сцены. Шотландские техники были, заняты своей работой. Прямая трансляция через систему спутникового телевидения - дело серьезное, не для ленивых и равнодушных!
      В здании поблизости контисуйские техники, как обычно, получат звуковой и визуальный сигналы из студии, подстроят их уровень, пропустят их через производную обучающей машины и направят их на "Евросат-3" для последующей передачи всем станциям, расположенным на территории Европы. Два контисуйских солдата уже стояли по обе стороны двери, охраняя единственный вход в помещение. Когда начнется передача, никому не будет позволено входить и выходить.
      Шотландский технический персонал не интересовался необычной процедурой. Их работа заключалась в том, чтобы передать программу, а то, что принимающая аппаратура находится в здании по соседству, а не в записывающей студии и не на одной из местных телестанций, совершенно их не касалось, пока Шотландский банк продолжал оплачивать их чеки.
      Пукауаман едва взглянул на сцену, когда режиссер дал команду, и на экранах мониторов появились вступительные титры.
      - Скоро день, который останется навсегда в памяти моего народа, сказал Пукауаман. - Футбольный матч между испанцами и британцами выльется в кульминационное событие нашей подготовительной работы. Когда Европа увидит хаос стадиона, антииспанские настроения, которые мы разожгли, затопят континент, стравив между собой бывших союзников. Европу настигнет политический кризис. Раздадутся призывы к применению против Испании немедленных санкций, и каждую неделю в четверг в семь часов вечера "День, который становится завтрашним" будет ненавязчиво внушать гражданам Европы, что им следует делать.
      - После того как мы отомстим за наших предков, - добавил Апу-Тупа, мы предпримем шаги, чтобы повлиять на результаты выборов в различных странах, продвигая тех кандидатов, чья политика нас устраивает, и уничтожая неугодных. Так будет положено начало нашей новой Империи. В конце концов, мы станем управлять всей этой планетой, и управлять ею мы будем из нового центра Земли, из Куско.
      - И всем придется, как минимум, два раза в день пить инка-колу и раз в месяц посещать Мир Инков, - весело продолжил Февик. - Вы ведь это обещали братьям Фернандес, не так ли?
      - И мы сдержим свое обещание, - Пукауаман обратил взгляд на сцену, где уже развертывалось действие. - Мне бы никогда не пришло в голову ничего подобного, если бы не бесценный совет маленькой женщины Хо. Она права, вашим миром можно легко управлять через систему телевещания.
      - Мне никогда не приходилось близко соприкасаться со сферой средств массовой информации, - сказал Февик, - и поскольку эти средства не мешают моей работе, мне безразлично, что вы с ними вытворяете, - он улыбнулся, глядя на своего кота. - А ты что по этому поводу думаешь, Мо? Позволим мы с тобой нашим друзьям покорить мир? По-моему, ты не будешь возражать, если только это не подорвет международную торговлю кошачьим кормом! засмеявшись, он снова откинулся на спинку стула.
      - Опять? Еще одна поломка? - усталый Толстяк высунулся из открытой задней дверцы фургона, рядом маячили две кошачьи мордочки.
      Фургон был припаркован к обочине дороги. Игорь лежал под фургоном, гремя железками.
      - Машина старенькая. Боюсь, сломалась задняя ось.
      - Что это значит?
      - Это значит, - Игорь вылез из-под машины, вытирая с лица грязь и пот, - что фургон больше нас не повезет!
      - Сколько времени тебе нужно на ремонт? Игорь отряхивал грязь со своей одежды, рядом стояла Мача и, казалось, смотрела на него с укоризной.
      - Нисколько! Я не могу исправить! Нужно специальное оборудование! - он посмотрел на часы. - Даже если бы я мог исправить, это уже не имело б большего значения. Этот фургон нам больше не нужен, нам нужно подыскать себе нечто более скоростное!
      Игорь вышел на дорогу.
      - Попробую остановить кого-нибудь и отобрать машину!
      - Ты хочешь воспользоваться каким-то неизвестным нам способом воздействия на подсознание?
      - Можно сказать и так! Мы попадем на студию вовремя, если меня не остановят за превышение скорости.
      Первая появившаяся на дороге машина, чуть не задев отчаянно жестикулировавшего Игоря, в самый последний момент чудом его обогнула и скрылась за холмом.
      Увидев такое дело, бужумы без слов выбрались из фургона и выстроились рядом с Игорем вдоль дороги. Каждый из них поднял один из своих щупальцев и, подражая Игорю, изобразил жест с торчащим вверх большим пальцем.
      - Что это вы делаете? Вам нельзя!
      - Мы слишком долго сегодня на тебя полагались, - сказал Толстяк. Метод остановки транспорта не показался нам очень сложным, однако, ты не смог им надлежащим образом воспользоваться, поэтому мы вынуждены сделать это сами.
      Игорь насупился:
      - Поступайте, как знаете! Но не думаю, что если вы будете стоять на дороге...
      Он не докончил фразы, потому что из-за ближайшего холма донесся звук приближавшегося автомобиля. Упрямые моркови не обнаружили желания спрятаться в фургон, и Игорь со вздохом повернулся навстречу звуку, не надеясь, что водитель остановится.
      Глава 19
      Для своего выхода Картер выбрал малозначительный эпизод в начале третьего акта. По сценарию на площадке в этот момент должны были остаться только два действующих лица, и Картер мог довольно естественно подключиться к их диалогу. Это место в сценарии было самым подходящим для неожиданного появления.
      Но все зависело от реакции актеров. Одно из двух, или они профессионально подхватят его текст или растеряются и сбегут. Он полагался на необходимость непрерывности прямой трансляции. Им придется ему подыграть! Но полной гарантии не было, и потому он приготовился сказать как можно больше и как можно быстрее.
      Трансляция шла своим чередом, когда Картер увидел, что Пукауаман, Апу-Тупа и Февик, заскучав, выходят из кабины. Он почувствовал воодушевление. Если на площадке не будет никого, кто мог бы его узнать, он сможет продержаться до следующей рекламной паузы, во время которой, увы, студийная служба безопасности, наверняка, его схватит.
      Странно, что вся его предыдущая, не очень удачная, актерская судьба привела его, в конце концов, к роли, несущей такую смысловую нагрузку, какую не несла ни одна из известных ему ролей. Это самый важный в его жизни выход, но он не сомневался, что выход этот продлится не долее нескольких минут, и может случиться, этот выход станет для него последним.
      - Ты готов, красавчик? - присутствие и материнское участие Эшвуд ободряло его.
      "Все-таки, не совсем материнское", - напомнил он себе.
      - Я хочу, чтобы ты знал, независимо от того, как все обернется, ты самый сильный мужчина из тех, кого я знала!
      - Ты говоришь это, чтобы приободрить меня!
      - Неважно! Мои слова уже возымели действие, не так ли? - она ему улыбнулась.
      Картер встал и прошелся вдоль задника. Он ослабил его край, чтобы в нужный момент легко проскользнуть на сцену. Их убежище находилось с правой стороны площадки, и никто на ней даже не смотрел в их сторону. Нет сомнений, бужумы уже захватили оборудование и ждут не дождутся его появления на экранах мониторов,
      - Серьезно, Джейсон, я рада тому, что однажды познакомилась с тобой. Может, охранники не убьют, а только оглушат тебя? Сказать по правде, я не видела у них ни оружия, ни тех чертовых трубок. И все-таки, я чувствовала бы сейчас себя спокойнее, если бы ты готовился просто ограбить банк.
      Он улыбнулся:
      - Приступ ностальгии?
      - Называй, как хочешь!
      Согласно сценарию, между вторым и третьим актами, во время рекламной паузы, должна состояться быстрая смена декораций. Когда рабочие сцены засуетятся, он постарается затеряться среди них. Картер сам удивлялся, до чего же он был спокоен и уверен. То, что ему предстояло, походило на живой театр, к которому он всю жизнь питал неразделенную любовь.
      Он сам себя включил в состав исполнителей этой теленовеллы, и никто не застрелит его до тех пор, пока он не скажет все, что задумал.
      - Ты теперь видишь, - декламировала тем временем молодая актриса всего в двадцати футах от него, - что эта испанская корпорация разорила нас, несмотря на то, что мой отец положил жизнь на алтарь ее благополучия! - она отвернулась от почтенной матери семейства, сидящей напротив. - Из-за этих негодяев я не смогу теперь выйти замуж за Эдварда, - она всхлипнула.
      - Мне очень жаль, дорогая, - матрона подошла к пись- менному столу и взяла перочинный ножик. - Если бы твой брат Джек был здесь, он нашел бы способ поквитаться с этими лживыми трусами. Но к несчастью, он...
      - Не беспокойтесь, тетя Дора! - уверенно произнес высокий красивый актер, появившийся на сцене, он имел осанку, если не Лоренса Оливье, то, по крайней мере, Дастина Хоффмана. - Я в последний момент изменил свои планы, и вот я здесь, где и должен быть, когда мои близкие нуждаются во мне.
      Обе актрисы в крайнем замешательстве уставились на него. Но в контексте повествования их удивление выглядело очень естественно. Матрона собралась было повернуться за разъяснениями к режиссеру, но вспомнила, что все ее жесты напрямую транслируются на вею Европу, и, надо отдать ей должное, не выходя из образа, к неописуемому восторгу Картера, она сумела выдавить из себя:
      - Я... прошу простить меня, - она смахнула слезу. Так, будто он репетировал целую неделю, Картер пересек сцену и небрежно уселся в кресло напротив женщин.
      - Я сдал билеты и примчался сюда из аэропорта, - он посмотрел матроне прямо в глаза и сказал с улыбкой: - Но вы, я вижу, не ожидали моего появления?
      Женщины обменялись удивленными взглядами, и молодая неожиданно улыбнулась старшей. Им втолковывали на репетициях, что эта серия - самая важная для всего сериала, и, очевидно, неожиданное появление на сцене незнакомого им актера - задумка режиссера, призванная расшевелить исполнителей. Уверенное выражение лица этого парня укрепило их в этой мысли, и раз уж так желает этого режиссер, они будут играть живой диалог до следующей рекламной паузы, когда все прояснится.
      Именно на эту реакцию и рассчитывал психолог Джейсон Картер, готовясь к выходу. Он вошел в роль и почувствовал себя старшим братом этой девушки. Свой текст он построил, основываясь на том, что ему удалось выудить из украденного сценария, но его текст, в отличие от текста сценария, был насквозь пропитан происпанскими настроениями. На таком игровом фоне, он считал и не ошибался, бужумам будет легко манипулировать сознанием зрителей, используя контисуйский аппарат воздействия на подсознание.
      - Испанская правительственная корпорация не виновата в смерти нашего отца, - заявил Картер.
      - Вот как? - воскликнула молодая актриса, и в ее вопросе не было ни капли фальши.
      - В смерти нашего отца виноваты те, кого мы все время считали нашими друзьями! Я узнал, что они манипулируют нашим сознанием и обвиняют испанцев в преступлениях, которые те не совершали. Они пытаются посеять вражду между народами Европы, разжигая ненависть к испанцам. И все это - часть заговора, цель которого - отомстить потомкам умерших людей за преступления их предков.
      В любой момент он ожидал услышать выкрик режиссера "стоп!" и увидеть бегущих к нему охранников, которые, несмотря на работающие камеры, уволокут его со сцены. Но его приятно поразила воцарившаяся на площадке спокойная творческая атмосфера.
      Со своего места, где он сидел. Картер не видел, что происходило за съемочной площадкой. Но случилось так, что режиссер, запустив в производство третий акт, решил сходить по малой нужде, оставив руководство съемочным процессом своему способному, но совершенно растерявшемуся при появлении Картера ассистенту, который посчитал неразумным мешать развитию действия: все на площадке, включая неизвестного актера, кажется, знают, что делают, а кто он, собственно говоря, такой, чтобы прерывать прямую трансляцию? Скорее всего, в последние минуты в сценарий были внесены изменения, о которых никто не посчитал нужным его, мелкую сошку, уведомить. Его растерянность - не причина для остановки трансляции. Что еще можно ожидать, если величественные толстые инки, американские репортеры вьетнамского происхождения и огромные рыжие коты разгуливают по площадке, когда им вздумается? Через несколько минут - запланированная рекламная пауза, и все прояснится.
      Рассудив так, ассистент режиссера расслабился и постарался получить удовольствие от игры актеров. Технический персонал съемочной группы посмотрел на ассистента, увидел спокойного человека, контролировавшего себя и шедший полным ходом творческий процесс на площадке, и продолжил делать свое дело, а камеры и микрофоны делали свое.
      Картер обнаглел, встал и прошелся по сцене, подумав, что Эшвуд в этот момент, должно быть, тихо аплодирует ему, стоя у щелочки в заднике. Несомненно, эта всеевропейская трансляция благотворно повлияет на его карьеру, если, конечно, его прежде не пристрелят.
      Повернувшись, он краем глаза заметил отчаянно жестикулировавших ему из стеклянной кабины техников. Спустя минуту дверь кабины с силой распахнулась и в нее ворвались ненадолго отлучавшиеся Пукауаман, Any-Тупа, Брайтон Февик и кот Мо. Пока контисуйцы, дико размахивая руками, втолковывали что-то техническому директору, Февик уставился, не веря своим глазам, на сцену. Картер представил себе внутреннее состояние археолога и даже посочувствовал ему.
      А трансляция тем временем продолжалась.
      У'шак только сейчас начал понимать, что произошло. Все же шло как нельзя лучше, точно по разработанному им плану, и он снова позволил себе расслабиться, а в результате оказалось, что события вышли из-под его контроля!
      Его ярости не было предела, но он собрался, чтобы попытаться вычислить, где же он совершил ошибку. Он догадался, что проблема, будучи изначально технической, соприкоснулась с гуманитарным аспектом, а именно, с актерским исполнением.
      И в то же время он с удивлением обнаружил, что в непосредственной близости от него работает сильный разум, не человека и не Шихараранета, из-за чего его план не только претерпел изменения, но и оказался на грани полного провала, и все только потому, что он опять, уже во второй раз, позволил самоуспокоению и самоуверенности взять над собой власть.
      Беглая оценка наводила на мысль, что ущерб, нанесенный его плану, невосполним. Единственное, чем не мог управлять У'шак, было время.
      Смотреть, как его замысловатый, изысканный, тщательно выстроенный план необратимо разрушается прямо в непосредственной близости от него и сознавать при этом, что виной тому не обладающий высоким интеллектом Наблюдатель, а обыкновенный, стоящий на невысоком уровне развития человек, было выше его сил. Он не мог, как прежде, влиять на людей, окружавших его, он не мог заставить их исправить положение. Их реакции порой бывали очень замедленными, а возможности управления ограниченными.
      Самообладание покинуло его, когда он осознал, что если он сейчас, в это мгновение, не предпримет решительного действия, все, над чем он работал, планы чего столь долго вынашивал, будет потеряно безвозвратно, и он совершил прыжок.
      Округлое, с ровными краями отверстие диаметром в четыре фута образовалось в толстом стекле звуконепроницаемой кабины, повторив очертания вихря, порожденного прыжком Ренегата. Техник, стоявший в непосредственной близости от отверстия, выругался и прикрыл лицо руками, когда на него посыпались осколки битого стекла.
      Картер оглянулся, услышав вскрик стоявшей напротив него молодой актрисы, резко отпрянувшей назад. Чистая, без примесей других субстанций, ненависть луковицеобразной серебряной слезой вырвалась из стеклянной кабины и, разрастаясь в размерах, устремилась к нему. Стальные, с желтым отливом, когти и горящие глаза цвета расплавленной серы неслись на него.
      Было мгновение, он осознал, что если эта слеза его коснется, он рассыплется, как пепел от кремированной страницы "Нью-Йорк Таймс". Картер нырнул вниз. Вокруг себя он едва слышал крики напуганных людей.
      Что-то с силой кузнечного молота ударило его в грудь и, подняв в воздух, откинуло в сторону. Он врезался в декорацию, сломав и ее, и себе два ребра. Упав, он прокатился по полу и замер, пытаясь восстановить дыхание. И в этот момент он осознал, что ударила его в грудь не адская слеза луковицеобразной формы, а... откровение, равное божественному по силе своей любви.
      Наблюдатели мгновенно ощутили пронзившую воздух опасность, когда Ренегат совершил смертельную ошибку, раскрыв свою подлинную суть. Борьбы на физическом уровне теперь было не избежать. Времени выжидать не было.
      Одновременно и независимо друг от друга придя к одинаковым заключениям, О'Лал и ее товарищ, избрав кратчайший путь через реальность, обратили себя в два направленных потока плотно организованных частиц и прыгнули между миллиардами молекул, которые в противном случае встали бы стеной на их пути. Но О'Лал выбрала для себя одну траекторию, пытаясь спасти человека, чьи заслуги были несомненны, в то время как ее товарищ ринулся к Ренегату.
      Гибель одного единственного человека не имела большого значения для схемы эволюционного развития, и пресечение деятельности Ренегата - вот что было самым главным, но О'Лал уважала каждое живое существо, находившееся под ее опекой, а это в особенности, и потому решила попытаться его спасти.
      В доли секунды они оказались в студии. О'Лал ударила Джейсона Картера в грудь и осторожно, насколько было возможно, откинула его в сторону. Другой Наблюдатель вклинился между человеком и нападающим на него Ренегатом. Страшный грохот, сопровождавшийся ослепительной вспышкой света, потряс студию.
      Ударной волной выбило все стекла, исковеркало оборудование, разбило линзы в камерах, бросило технический персонал и состав исполнителей на пол, остановило трансляцию и оглушило всех находившихся в здании людей.
      В воздухе, на высоте десяти футов над съемочной площадкой, неистово носились, завертываясь в спирали и переплетаясь, огненные демоны. Следовавшие один за другим громовые удары и вспышки света вырывались из грядущего сферического ореола, окутывавшего их.
      Картер, будучи распластанным на полу на спине, единственный мог заметить серебряный поток, пронесшийся над его распростертым телом и устремившийся в огненный клубок над площадкой.
      Они, конечно, сильны, но он окажется сильнее! Ярость придавала ему силы. Он вырвется на свободу и возобновит свою разрушительную деятельность, даже если ему придется начать все сначала, на новом месте и с новым планом разрушения.
      Но Наблюдатели были цепки и упрямы. Он не предполагал, что ему придется столкнуться сразу с двумя из них. Борьба стоила ему неимоверных сил. Он выдыхался.
      Никто не отдавал техникам и актерам распоряжения покинуть студию. Закрыв ладонями оглохшие уши, зажмурив ослепленные глаза, они, спотыкаясь и падая, сами ринулись к выходу.
      Кое-как Эшвуд поставила Картера на ноги и помогла оглушенному и шатавшемуся актеру выбраться из сотрясаемого громовыми раскатами здания. На улице, неподалеку, на автомобильной стоянке, они увидели Игоря и бужумов и поспешили к ним.
      - Мы прибыли на стоянку, когда оборвалась трансляция, - безмолвно сообщил им Толстяк. - Что происходит?
      Бегущие люди не обращали внимания на корнеплоды, стараясь побыстрее укрыться в безопасном месте. Ну а те, кто, все-таки, обратил внимание на странные существа, решили, что это, видимо, облаченные в необычные костюмы актеры.
      Картер уже успел прийти в себя и мог даже самостоятельно стоять, за что выбившаяся из сил. Эшвуд была ему премного благодарна.
      - Из стеклянной кабины вылетело что-то такое, чего никто никогда не видел. Я почувствовал, что оно собирается меня убить, - он закашлял и сморщился от боли в ребрах. - Но что-то другое, пожалев меня, съездило мне по ребрам и отбросило в сторону, а затем оно само и нечто ему подобное затеяли сражение с тем, что собиралось меня убить, - он оглянулся на трясущееся здание студийного комплекса. - Судя по грохоту, они все еще там и заняты все тем же.
      - Это снарки, - сказал Толстяк, - и ничто другое! Их феномен мы в свое время обсуждали с мистером Доджсоном, и тот был странным образом смущен. Он полагал, что мы говорим о себе. Нелепица! Снарк - не бужум!
      - Так что же это тогда такое? - спросила Эшвуд, которую все еще трясло, причем, не меньше здания. - Я их видела, но глазам своим не поверила!
      - Встреча с ними - большая редкость, - сказал Длинный. - Иногда они доброжелательны, иногда смертельно опасны. Они неизвестная нам форма жизни, скорей всего, они сами движущие силы природы. Мы даже не уверены, материальны ли они.
      - Скудные, но достоверные сведения о встречах с ними приходили к нам из разных миров, - добавил Коротышка. - Это всегалактический феномен, но мы немногое о нем знаем, можно лишь с уверенностью утверждать, что снарки свободно перемещаются в пространстве, преодолевая любые немыслимые расстояния. Что же привело сюда не одного, а сразу трех снарков? Невероятно!
      - Я знаю только то, - все посмотрели на Картера, - что один из них только что спас мне жизнь.
      - Их мотивы необъяснимы. Мы не знаем, чем они руководствуются в своих действиях: инстинктом, чувством, разумом или их действия носят случайный характер. Можете считать, вам здорово повезло! Вы стали свидетелями редчайшего феномена.
      - Вы как хотите, можете продолжать наблюдать феномен, - Эшвуд принялась отряхивать грязь со своих джинсов, - а я предпочту посмотреть это все завтра по телевизору в утренних новостях.
      Грохот взрыва снова оглушил их. Стены и крыша здания ввалились вовнутрь постройки, и из развалин вырвались многоцветные лучи света, похожие на гигантские волокна. Пульсирующие волны, переливавшиеся всеми цветами и оттенками, бежали по лучам и срывались с них искрометными шарами. Каждый раз, когда очередной шар вырывался в небо, раздавался хлопок взрыва, который раскатывался эхом по окрестностям, пугая людей.
      Из развалившегося на глазах здания студийного комплекса вырвались языки пламени, осветив стоянку мечущимся желтым светом. Спустя минуту внутри комплекса что-то взорвалось с силой врезавшегося в склон горы бомбардировщика, имеющего на борту полный комплект боезапаса. В небо взлетела стальная крыша, и на автомо бильную стоянку посыпались осколки стекла, кирпичей и куски расплавленного металла. Искореженная видеокамера приземлилась у самых ног Картера. Эшвуд взрывная волна сбила с ног, и теперь Картеру пришлось поднимать ее с земли.
      - Что за чертовщина? - шатаясь, она, как и остальные, очумело оглядывала то, что еще совсем недавно было студийным комплексом, а теперь грудой камней, разбросанных по земле, как после применения тактического ядерного оружия.
      - Вот и пришел конец контисуйским машинам воздействия на подсознание жителей Европы! Туда им и дорога! - Картер взглянул на не менее заинтригованных взрывом бужумов. - Послушайте, пока что вами никто не заинтересовался, но так не будет продолжаться вечно, и вам лучше вернуться в фургон.
      - Как раз это мы и собираемся сделать! - Толстяк развернулся на своей подушке и направился к фургону.
      Эшвуд подошла к задней дверце и нахмурилась, увидев погнутую крышу фургона:
      - Что случилось? Вам тоже повезло и вы напоролись еще на одного снарка? Игорь опустил глаза:
      - Не совсем так! Железнодорожный мост! Мы застряли под мостом за городом, к западу отсюда. Я уже думал, нам ни за что не поспеть ко времени, но случилось невероятное: пролетавший мимо вертолет заметил нас и опустился на дорогу. Золото инков усилило желание вертолетчиков оказать нам помощь, и после ремонта сломанной оси они доставили нас сюда вместе с фургоном, не обратив внимания на находившихся внутри фургона корнеплодов. Мне даже не пришлось у въезда на автомобильную стоянку врать охранникам! Когда они увидели выбравшихся из фургона бужумов, то сразу смекнули, что спустившийся с неба вертолет имеет отношение к телесериалу, и не стали нас обременять излишними вопросами. Мы беспрепятственно проникли в здание, где наши друзья легко управились с теми, кто проявлял излишнее любопытство и настойчивость, лишив их подвижности, - он поднял глаза на Картера. - К тому времени, когда мы добрались до передаю- щего оборудования, ты уже играл на сцене. Картер вытаращил глаза:
      - Ты хочешь сказать, что, когда я вышел на площадку, вас еще здесь не было?
      Игорь кивнул, а бужумы поспешили залезть в фургон.
      - Меня же могли ни за что ни про что шлепнуть!
      - Ох уж эти люди! - донеслось из фургона. - Меня не перестает удивлять их восприятие действительности.
      С переднего сидения донеслось жалобное "мяу", и Картер, обойдя фургон, открыл боковую дверцу. Мача прыгнула ему на руки. Пока он ласкал ее, оттуда же выпрыгнул Гринсо и степенно прошествовал к задней дверце фургона для воссоединения со своими хозяевами.
      - Бедное создание! - говорил Картер, гладя Мачу. - Наверное, шум напугал тебя до смерти. Но все уже кончилось! Не бойся! Когда мы вернемся в Лос-Анджелес, я куплю тебе самый большой царапательный стояк для твоих коготков и буду кормить тебя изысканнейшим кошачьим кормом от Джельзена, нежно он усадил ее на сидение рядом с собой.
      Различные машины с визгом уносили с территории студии до смерти напуганный персонал. Одна из них чуть не врезалась в появившуюся из-за поворота пожарную машину, первого представителя отдела противопожарной безопасности Большого Эдинбурга. Со стороны завода пластмасс раздался звук сирены, и Картер невольно посмотрел на небо, будто ожидал увидеть бомбардировщика Люфтваффе.
      - Значит, машины не останавливались, и единственным способом поспеть на студию был вертолет, и стоило тебе только о нем подумать, как он тут же и нарисовался? - Эшвуд скептически взглянула на Игоря. - Не кажется ли тебе все это чертовски странным совпадением?
      - Иногда лучше не мучить себя вопросами, - изрек Длинный. Случайности и совпадения не противоречат естественным законам вероятности.
      - А я не понимаю, - сказал Картер, - зачем снарку понадобилась моя смерть? Неужели он был заодно с контисуйцами? Или опять совпадение?
      Коротышка посмотрел на горящее здание студии, во круг которого суетились бойцы местной пожарной команды:
      - Снарков подозревают в том, что они вмешиваются в естественный ход вещей, но это не доказано.
      - Интересно, все ли успели выскочить из студии? - спросила Эшвуд. Февик, Да Римини, контисуйцы?
      - Трань Хо - несомненно, - заметил Картер, - она выскочила! Такие люди выживают всегда и везде и делают жизнь менее удачливых, находящихся рядом, еще более несчастной. Закон природы!
      - Не так уж важно, живы ли они, - Толстяк излучал уверенность. Теперь, когда оборудование уничтожено, контисуйцы больше никогда не смогут воздействовать на умы народонаселения Земли, они даже не смогут вернуться в свой мир, чтобы затеять новую агрессию. Вам больше не следует опасаться угрозы вмешательства внешних сил, способных извне нарушить достигнутый вами незначительный уровень стабильности.
      О'Лал и Наблюдатель, прибывший к ней на помощь, были довольны результатами своих усилий. Раскрыв себя, Ренегат не оставил им иного выхода, кроме как раскрыться в свою очередь, чтобы покончить с ним на физическом уровне существования. Критический момент был отмечен невообразимым хаосом, поэтому они были уверены, что не осталось никаких материальных свидетельств их столкновения, а те немногие напуганные люди, ставшие невольными свидетелями их смертельной схватки, никогда не сумеют убедить других в том, что они видели нечто совершенно необычное. Они знали также, что их непродолжительное появление в реальном мире очень скоро сотрется в сознании людей и они о нем даже не вспомнят.
      Ренегат продемонстрировал невероятную мощь. Одна О'Лал вряд ли с ним справилась бы. Даже их общих усилий едва хватило, чтобы его нейтрализовать. Только благодаря их внезапному появлению, они сумели захватить инициативу и удержать ее до конца схватки.
      Ренегат был все еще жив. Осознав, что уже побежден, он сделал титаническое усилие, сопровождаемое огромным выбросом энергии, вырвался из цепкой хватки Наблюдателей и бежал через спиральные туннели, пронизывающие пространства, в труднодоступные места, которые в великом множестве разбросаны по галактике. Наблюдатели не стали его преследовать.
      Ренегат потерпел поражение, его планы рухнули, в вряд ли он появится где-нибудь в скором времени, чтобы мешать развитию видов, находящихся под опекой Наблюдателей.
      Люди заняли свои места рядом с кошкой на переднем сидении фургона. Игорь вывел автомобиль со стоянки. На улицах толпились неуспевшие бежать актеры и техники. Подъезды к студии были забиты нетерпеливо завывавшими машинами муниципальных служб. Кое-как Игорю удалось вырваться из промышленной зоны, и они устремились к городу.
      Картер открыл окно, отделявшее кабину от грузового отсека фургона, и, обращаясь к бужумам, нерешительно спросил:
      - Ну и как я сыграл свою роль?
      - Неплохо, молодой человек, очень даже неплохо! - Картер узнал манеру выражаться Толстяка. - Мы будем судить о результатах по футбольному матчу в Испании. Но я уверен, у нас было достаточно времени, чтобы нейтрализовать вредное воздействие контисуйской пропаганды. И без регулярной еженедельной телевизионной дозы контисуйской пропаганды антииспанские настроения очень скоро улетучатся из умов европейцев.
      Картер расслабился:
      - Что теперь?
      - Мы заберем багаж, после чего вы доставите нас на континент, называемый вами Южной Америкой, затем мы еще раз убедимся, что уничтожены передатчики материи, загрузимся на корабль и отбудем, а ваш мир по-прежнему будет развиваться без вмешательства извне. Контисуйя скоро смирится с потерей своих экспедиционных сил и лишь иногда будет вспоминать этот печальный, но поучительный эпизод своей истории. Ее дальнейшее развитие также будет самостоятельно.
      - А как же тот снарк? Он не вернется? - забеспокоился Картер.
      - Угроза стабильности вашего общества исходила от контисуйцев, успокоил его Длинный, - а с ними мы разобрались. Участие снарков необъяснимо, и вы волнуетесь совершенно напрасно. Это бессмысленно! Это все равно, что мучить себя вопросом о возможности путешествий через сингулярность!
      - А что будет с Апу-Тупой, Пукауаманом и другими контисуйцами? спросила сердобольная Эшвуд.
      - Им придется вжиться в ваше общество, иначе их всех изолируют, как умалишенных. В любом случае, они не представляют теперь никакой опасности.
      - В их руках все еще находятся сокровища Паитити и Наска, - заметила она, - а в нашем мире деньги - это власть.
      Толстяк выбросил вперед щупалец и для убедительности .вывел им в воздухе какую-то закорючку:
      - Это мелочи! У нас на корабле есть мощное устройство, с помощью которого мы сотрем в пыль все свидетельства передовой технологии, неработающие передатчики материи, набитые рыбой транспортеры контисуйцев, ну а вместе с ними и сокровища. Затем мы обрушим своды пещеры и таким образом навсегда похороним все под тоннами камней. Поскольку эта область вашей планеты считается тектонически активной, никто не обратит внимание на небольшое землетрясение в Андах. А для нас станет большим облегчением покинуть мир, в котором его жители любят изобретать проблемы там, где их нет.
      - Вы вернетесь? - спросил Картер, когда они обогнали тяжелый, медленно двигавшийся грузовик. - Увидим ли мы вас еще? Вы бы могли нас многому научить, помочь нам разобраться с нашими проблемами.
      Толстяк, несмотря на симпатию к спутникам, остался тверд:
      - Хотя на более положительном уровне, чем контисуйское, но это же вмешательство извне! Нет! Мы считаем, наше воздействие на развитие вашей цивилизации не было б этичным!
      - Может быть, когда-нибудь, вы или контисуйцы, - добавил Коротышка, достигнете уровня развития, когда мы сможем сотрудничать на равных, как друзья. Будет тогда с кем перекинуться в картишки!
      - Мы сделаем это! - уверенно сказал Картер. - Вы увидите, мы сделаем!
      - Великолепно, старик, просто великолепно! - Толстяк ободряюще поводил щупальцем по его плечу.
      - И в первую очередь вам необходимо разрубить эти путы, которые вы называете телевидением, иначе оно разложит ваши мозги. Это совершенно очевидно, даже для таких случайных посетителей Земли, как мы.
      Глава 20
      На следующий день испанская тема преобладала на страницах газет. В глаза сразу бросался крупно набранный результат игры европейского чемпионата по футболу: Барселона - Ливерпуль, 3:2. Если верить Игорю, внимательно просмотревшему все спортивные новости, это была самая лучшая игра чемпионата, полная борьбы и захватывающих моментов. Случившиеся во время матча беспорядки упоминались лишь в контексте незначительной стычки, имевшей место за пределами стадиона. Причиной стычки послужила плохо приготовленная паэлья, толк в которой знают испанцы и неблагоприятное воздействие которой сказалось, скорее, на пищеварительно-кишечном, а вовсе не на подсознательном уровне конфликтовавших.
      Городок Манаус был очарователен, но тот небольшой запас испанских слов, который Картер накопил за время своих предыдущих странствий не был полезен ему в Бразилии, единственной стране Южной Америки, официальным языком которой является португальский.
      Он отдыхал в своем номере, слушая гипнотизировавшее его гудение вентиляторов и ожидая, когда принесут заказанный им тропический напиток со льдом. Они только что закончили съемку последней сцены. Фильм назывался "Продавцы смерти с Амазонки". Картер блаженствовал от завершенности трудной, но хорошо исполненной работы. Конечно, это не "Генрих 4-ый", но он научился ценить и довольствоваться малым.
      В дверь постучали, и он поднялся, чтобы открыть. Но когда он открыл дверь, то чуть было снова ее не захлопнул, только необыкновенная красота гостьи удержала его от этого шага.
      - Я вас шокирую своим появлением? - улыбка Франчески Да Римини была широка и прекрасна, как сама амазонка, в ее голосе не было угрозы, а жесты источали дружелюбие. - Разве мы не знакомы?
      - Позвольте же нам войти! - сказал стоявший рядом с ней мужчина.
      На Брайтоне Февике были солнечные очки Каррера, белый тропический костюм и немного вызывающая мягкая фетровая шляпа. У его ног маячили знакомые очертания рыжего кота.
      Как и любой другой бы мужчина на его месте, Картер не мог обратить внимание на его слова в присутствии Да Римини. Неотесанная великанша из Куско чудесным образом превратилась в образец женского великолепия. Не в силах противиться ее очарованию, он отступил и пропустил обоих в комнату. Она села на ротанговую кушетку, изящно положив ногу на ногу. Февик шлепнулся в стоявшее рядом кресло.
      - Я всегда говорила, что единственный недостаток тропиков - ужасная жара. Вы не предложите нам что-нибудь выпить?
      От воспоминаний о старых обидах Картер даже вспотел.
      - Сейчас принесут прохладительный напиток, а в буфете найдется пара лишних стаканов, -он прищурился, глядя на Да Римини. - Я не понимаю, что вы здесь делаете!
      - Значит, мы попали как раз куда надо, потому что мы сами кое-что не понимаем! Например, каким образом вы пробрались на студию в Эдинбурге и за несколько минут успешно испортили то, над чем контисуйцы работали в течение нескольких месяцев?
      Картер опасливо покосился на дверь:
      - Кстати, а где сейчас ваши друзья контисуйцы?
      Февик наслаждался ветерком от вентиляторов:
      - В Перу! Большинство из них теперь работает на компанию братьев Фернандес.
      - Мне кажется, и вам, как археологу, следовало бы сейчас быть в Перу, там еще много нераскопанного. Февик глубоко вздохнул:
      - Вы что, действительно думаете, что после всего, что произошло, я могу вернуться к занятиям такой скучной и сухой наукой, как археология?
      - Мне показалось, вы любите археологию!
      - Чепуха! Это скучная и грязная работенка! Я занялся археологией единственно для того, чтобы заставить родителей уважать меня. Однако, мне самому иногда кажется странным, как быстро после провала всей этой эдинбургской аферы я потерял всякий интерес к исследовательской работе. Будьте уверены, сейчас я, как никто, счастлив, тем более, оказавшись здесь, у вас в гостях.
      Принесли напиток. Картер достал-стаканы и в первую очередь налил гостям, хотя все еще не мог заставить себя отнестись к ним как к гостям.
      - И чем же вы занимаетесь с тех самых пор? - с любопытством спросил он.
      Излучавший самодовольство Февик отпил глоток из стакана:
      - После шумного, хотя, по вашей вине, непродолжительного успеха теленовеллы "День, который становится завтрашним", меня, как исполнительного продюсера, засыпали предложениями постановок других программ.
      - Но у вас же не было никакого опыта!
      - Видимо, знание дела и не требовалось, - Февик широко улыбнулся. После того как мы обсудили многочисленные предложения, в большинстве из которых нас просто умоляли истратить неприлично большие суммы чужих денег по нашему усмотрению, дорогая Франческа и я решили создать компанию, чтобы заняться постановкой программ, в которых она будет играть главные роли, а я выступать главным продюсером, - он провел пальцем по краю стакана.
      Картер допил свой стакан:
      - Ну а как же ваши родители?
      - Ах, родители... - Февик презрительно фыркнул. - Их одобрение уже не столь жизненно важно для моей самооценки, сколь прежде. В Беверли Хиллз на квадратную милю приходится больше психотерапевтов и психиатров, чем в каком-либо другом месте, и я имел возможность получить их профессиональную помощь. Меня уже не беспокоит, одобряют ли отец и мать мой стиль жизни. Они, конечно, рассматривают Голливуд как мое падение, но я не исключаю, что их отношение к моей новой профессии изменится, когда им доведется узнать, сколько денег я зарабатываю.
      Картер еще несколько секунд смотрел на Февика, потом повернулся к Да Римини:
      - А вы? Как насчет борьбы с несправедливостями, о которых вы когда-то говорили, как насчет злости и разочарования, что скопились в вас?
      Она манерно отпила глоток из своего стакана:
      - Вилла в Лос-Анджелесе, шикарная квартира на Манхэттене и особняк в Мирафлорес не оставляют во мне места для злости и разочарования. Как чудесно, когда люди узнают меня по сериалу "День, который становится завтрашним"! Впрочем, вы через это все, прошли, qerido! Кроме того, как оказалось, я всю жизнь только и делала, что играла. И лучше зарабатывать на таланте деньги, чем губить его ради глупой идеи мести, - она глядела на Картера из-под полуопущенных век. - Вы делаете свое дело тоже неплохо, милый!
      - Вот мы и подошли к цели нашего визита, - Февик заерзал в кресле. Все ваши фильмы имели успех. Вы, можно сказать, звезда, поэтому мы хотели бы, чтобы вы поработали на нас.
      Картеру ничего не оставалось, как только разинуть рот.
      - Я просмотрел все фильмы с ваши участием и пришел к выводу, что вы обладаете врожденной способностью привлекать симпатии широкой непритязательной публики. Мои люди составят контракт, если вы думаете, что можете сработаться с Франческой.
      Выражение лица Да Римини разгорелось страстью:
      - Дорогой Джейсон, надеюсь, вы не станете ставить под угрозу многообещающее сотрудничество только из-за того, что однажды сгоряча я хотела отдать вас на съедение муравьям. Я изменилась с тех пор, поверьте, хотя дорогой Брайтон и утверждает, что я по-прежнему пустоголовая маньячка, но это только его мнение.
      Поднявшись с кушетки она подошла к нему и положила руки ему на плечи. Выступающие округлости ее тела оказались в возбуждающей близости от него. Февик наблюдал за сценой с беззаботным интересом.
      - Ну так что вы на это скажете, qerido?
      - Вы... должны сначала поговорить с моим агентом, - Картер почувствовал, что тонет в глазах Франчески.
      - Чудесно! - обрадовался Февик. - Когда вы возвратитесь в Лос-Анджелес, я приглашу вас на ланч.
      - В конце концов, - произнесла с хрипотцой Да Римини, - нам ведь уже приходилось сотрудничать.
      - Вы хотели меня убить, - напомнил Картер. Она отстранилась от него, надув губы:
      - Стоит ли вспоминать старое? Все изменилось, вы изменились, я изменилась, все изменились.
      Картер размышлял. Он всегда находил Франческу привлекательной, и, если отвлечься от ее соблазнительных замашек, быть ее партнером на съемочной площадке - удовольствие. Для него всегда было проблемой найти актрису, с которой ему интересно было бы играть.
      - А не пытаетесь ли вы меня втянуть в авантюру, цель которой захватить мир или дестабилизировать общество?
      - Дестабилизировать общество? - Февик пришел в замешательство. - Мой дорогой друг, это же нелепо! Я получаю деньги от стабильности общества, и более дикой мысли мне не могло бы прийти в голову. Люди же перестали бы ходить в кино в случае дестабилизации! А что касается власти над миром, то для меня, пожалуй, нет ничего более обременительного. Даже если бы мне удалось захватить власть над миром, я бы не знал, что с ней делать. Одни только административные детали довели бы меня до инфаркта. Нет, я не хочу править миром, я просто хочу получать от него то, что мне причитается. Нет, нет! Я решительный и лояльный приверженец нынешнего статус-кво. На лице Картера появилась смущенная улыбка. Такого поворота дел он не ожидал. Не так уж плохо все оборачивалось.
      - Мы еще поговорим, - сказал он решительно. - Может, у вас уже припасен и сценарий?
      - Конечно! Я заказал его одному из самых известных фантастов, но по прибытию в Бел Эйр я его сам переписал. Это чудесная история, насыщенная тонкими психологическими моментами и эмоциональными переживаниями. Мы назовем сериал "Роботы-рабы с Гинзы". Я уверен, сценарий придется вам по вкусу.
      Картер обреченно вздохнул:
      - Еще одна дешевка!
      - Да, - согласился Февик, - но вы сначала прочитайте сценарий! Это вкусная дешевка, которая позволит нам заработать кучу денег. От вас потребуется играть с чувством и почаще выпячивать грудь. Хороший актер из любой роли сделает конфетку.
      - Вы не обижаетесь на меня за тот инцидент в Шотландии?
      - Бизнес и обида - вещи несовместимые. Я сам до сих пор не могу понять, как это я, Брайтон Февик, позволил втянуть себя в подобную авантюру. Это на меня не похоже!
      Глава 21
      Ему казалось, он сумел заставить их думать, что он погиб во время схватки. Но на самом деле в последний момент он ускользнул через незаметную щель в пространственно-временном континууме. Наблюдатели не стали его преследовать.
      С тех пор разум его не переставал работать. Он будет не он, если не сумеет ничего придумать. У него есть время, чтобы разработать новый план, еще более жестокий и изощренный, чем прежний. Он намеревался затеять новую игру и ее выиграть.
      Под новый план уже был заложен фундамент, и ни Наблюдатели, ни глупые создания, чье благополучие Наблюдатели были призваны защищать, не подозревали об идущих уже полным ходом приготовлениях.
      Кот по имени Мо огляделся, чтобы убедиться, что никто за ним не наблюдает, и легко спрыгнул с балкона на землю.
      Он оглядел окрестности. Аллея за отелем была безлюдна и пуста. Кот, повернув налево, побежал по разбитому тротуару. Он не видел кошки, что сидела на телефонном столбе, мимо которого он пробегал. Ее глаза неотрывно следили за ним.
      Кошка прыгнула. В самый последний момент Мо почувствовал ее присутствие и в свою очередь прыгнул и прыгнул очень .далеко, гораздо дальше, чем мог бы прыгнуть любой представитель семейства кошачьих.
      Мо не принадлежал к семейству кошачьих.
      Пролетев вдоль всей аллеи, он приземлился на краю улицы, пересекавшей аллею. Разъяренный сверх меры, полный решимости убить или быть убитым, он, однако, не потерял способности думать. Рыжая шерсть зловеще вздыбилась, по ней пробежали отливающие серебром серые полосы, а его невероятно острое восприятие уловило пространственный изгиб в континууме, который, если в него ловко проникнуть, сможет вынести его вверх, откуда будет легко нанести преследователю смертельный удар.
      Он улыбнулся. Хватит красться, прятаться, скрываться. Маскараду приходит конец.
      Он прыгнул.
      Надо же такому случиться, что в этот самый момент из-за угла на скейте выкатил четырнадцатилетний мальчик с кассетным плейером на плече и пересек изгиб в пространственном континууме как раз в том месте и в тот момент, куда и когда прыгнул Ренегат.
      Раздался оглушительный взрыв, и мальчик, его скейт, его плейер и шесть мелких монет из кармана, а также нечто, напоминавшее собой одновременно кота и большую неправильной формы каплю серебристой ртути, повисли на мгновение в воздухе.
      Взрывом мальчика отбросило на другую сторону улицы, где участливый пешеход с облегчением убедился, осмотрев мальчика, что пацаненок отделался только шишками и синяками. От скейта же поднимался веселый дымок.
      Звук взрыва прокатился по улицам Манауса, усилился и, достигнув городских окраин, поверг в замешательство диспетчеров международного аэропорта, поскольку их экраны не регистрировали поблизости никакого самолета.
      Нарушение тишины приписали реактивному самолету-невидимке американских военно-воздушных сил, пилот которого решил совершить несанкционированный прогулочный полет над джунглями Амазонки. На соответствующих частотах в эфире зазвучали проклятья на английском и португальском.
      Кошка, прыгнувшая с телеграфного столба, сидела теперь посреди аллеи и сосредоточенно лизала лапу. Появился еще один кот. Они соприкоснулись носами, как будто попрощались, и кот прыгнул, не на забор, не на столб и не на стоявший поблизости мусорный ящик, а просто вверх, и в воздухе с ним произошли странные превращения: лапы уменьшились и совсем исчезли, уши прижались к голове, цвет из коричнево-белого превратился в серебристый, а глаза заблестели огнем. Он исчез, оставив после себя только звук взрыва, подобный только что прозвучавшему.
      Оставшаяся на аллее кошка неспешно затрусила к зданию отеля, без усилий впрыгнула в открытое окно и приземлилась на паркетный пол номера, обитатели которого весело болтали, смеялись и не заметили ее появления.
      "Приятно наблюдать за ними, когда они смеются", - думала кошка. Она пересекла комнату и потерлась боком о лодыжку одного из них.
      Картер посмотрел вниз и улыбнулся.
      - Привет, Мача! А я все думаю, куда же ты запропастилась?
      Он поднял ее и аккуратно посадил себе на колени. Она тут же свернулась калачиком и довольно заурчала.
      - Я вижу, эта бродяжка все еще с вами! Замечательно! - сказал Февик.
      Картер чесал Мачу за ушком.
      - Что я могу сказать? Мы уже привыкли быть вместе. Февик посмотрел на раскрытое окно.
      - Полагаю, Мо бродит где-то поблизости. Он вернется, когда захочет. Иногда мне кажется, он может запросто исчезать, растворяясь в воздухе, и появляться в самый неожиданный момент.
      Да Римини понимающе кивнула головой:
      - Коты, они такие, да, но сама я никогда не питала к ним большой любви.
      - А я всегда был очень занят и не мог обзавестись домашним любимцем. Теперь же мне кажется, что мне всегда не хватало Мачи, - он продолжал ласкать кошку.
      Неожиданно Мача подняла голову и посмотрела ему поямо в глаза.
      Впервые за вечность О'Лал позволила себе полностью расслабиться. Еще раз они заманили Ренегата в ловушку, и еще раз ему чуть было не удалось уйти. После всех его метаний и полетов сквозь плоскости бытия, несмотря на все его изощренные хитрости, он стал жертвой простого стечения обстоятельств. Превратности судьбы! И было символично, что человек, а не Наблюдатель, в конце концов, стал причиной его гибели.
      Она была рада, что ничего не подозревавший мальчик не пострадал серьезно. Забота О'Лал о тех, кого она защищала иногда граничила с материнской.
      Появление мальчика в критический момент в определенном месте было игрой провидения. Он, конечно же, так и не понял, что с ним на самом деле произошло и наверняка уверен, что просто столкнулся с котом.
      Другой Наблюдатель воссоединился с бужумами, чье развитие он призван был корректировать. Ему приходилось труднее, потому что забывчивых интеллектуалов направлять гораздо сложнее, чем неразвитых, но очень забавных и подающих большие надежды примитивов.
      Но самое главное - они разделались, наконец, с Ренегатом и не раскрыли при этом своей истинной природы ни перед бужумами, ни перед людьми. Все должно оставаться, как есть.
      Она посмотрела вверх, в лицо существа по имени Джейсон Картер. У людей свои проблемы, им потребуется еще много времени, чтобы стать действительно зрелыми разумными существами, но они добрые и приятные создания уже сейчас, и у них все еще впереди, а Джейсон Картер - особенно замечательный представитель своего рода.
      Она опустила голову на лапы. Работа Наблюдателя всегда требовала от нее большого напряжения сил, но у О'Лал был домашний любимец, и это обстоятельство помогало ей иногда немножко расслабиться.
      Двенадцать лет спустя тайваньская рыболовная шхуна, производившая полулегальный отлов рыбы в отдаленной северо-западной части архипелага Туамоту, наткнулась на остров, населенный южноамериканскими индейцами.
      Эти люди ловили рыбу, культивировали дикие фруктовые деревья, из кораллов и кокосовых пальм строили дома и растили детей. Говорили они на смеси кечуа с испанским и утверждали, что некогда имели отношение к высокоразвитой цивилизации.
      Норвежские ученые убедительно доказывали, что население этого острова неопровержимо свидетельствует, что полинезийские острова заселены выходцами из Перу. Другие же члены антропологического общества с пеной у рта оспаривали эту точку зрения, не всегда используя при этом приличные выражения.
      А островитяне называли себя конти и всякий раз рассказывали приезжим ученым мужам и репортерам о том, как они, будучи уже взрослыми, были перенесены на этот остров со своей родины и, найдя свое одеяние стесняющим движения и несоответствующим климату здешних мест, избавились от него, посчитав более уместным разгуливать по острову нагишом.
      Со временем они огляделись, начали строить дома с трапецевидными окнами и лодки, похожие на каноэ, и пытались забыть о своей бывшей родине, чтобы освободиться от чувства долга перед ней. Они старались просто наслаждаться жизнью в этом райском уголке планеты и просили многочисленных ученых мужей, газетчиков и просто любопытных убраться с их острова и оставить их в покое.