Глава 6

Мадж доказывал, что Джон-Том выбрал не то слово, и они еще долго спорили, мечами прокладывая себе путь в зарослях. Час от часу ходьба по низинам отнимала все больше сил — дорога неуклонно портилась, сухие участки стали редкостью. Не солгали Фемблоч с Тэком — чем-чем, а своей труднопроходимостью болото могло по праву гордиться.

Выдр, прорубая тропу, столько же энергии тратил на брюзжание.

Подумать только, Мадж Неподражаемый, Мадж Изобретательный, Мадж Проворный подался в лесорубы, чтоб его туповатый бесшерстный дружок мог шлепать по непролазной болотине за какой-то бездомной, а можа, и безумной компашкой клепаных нот! А компашка, не обращая внимания на его жалобы, знай себе сосредоточенно тренькала-бренькала поблизости.

Звуки получались довольно приятные, но вовсе не помогали торить тропу по болотным хлябям.

Джон-Том, знавший каждое ругательство в солидном арсенале приятеля, пуще глаза берег хорошее расположение духа. Не так-то просто быть веселым, когда спереди и сзади по тебе ручьями льется пот, а одежда — хоть выжимай.

— Мадж, а ну-ка, выше голову! Где же знаменитый несокрушимый выдров дух?

И играючи хлопнул плашмя по хвосту товарища испачканным в зеленом соке мечом.

— Слушай, ты, загадка драная, шла б ты, а?

Мадж и сам замахал клинком, только не на друга, а на музыку — сейчас она выглядела бледно-розовым пятнышком на зеленом фоне. Она не отреагировала на меч, прошедший сквозь нее, однако зазвучала определенно меланхоличнее.

— Зря ты так, — упрекнул выдра Джон-Том. — Думай лучше о чем-нибудь хорошем. Например, о том, сколько еще незнакомых стран мы с тобой увидим.

— Эхма, и че б мне не остаться дома, в коечке? — ворчал Мадж, вглядываясь в густые заросли. — Ежели весь неизученный мир такой же зеленый, я б лучше сидел у Виджи в садике — поумнел бы не меньше, чем в этих распоганых странствиях.

— Где же твое неутолимое любопытство? Я-то думал, оно тебя еще не покинуло. — Чаропевец рубанул, расчищая путь. — Нелюбознательный выдр — это алогично.

— Зато усталый, тоской заеденный — рядовое явление.

Мадж поддернул спустившийся рукав.

Джон-Том, шедший теперь впереди, оглянулся на друга.

— Я-то думал, что хорошо тебя знаю, а ты…

Он не договорил. Неудачный мах клинком лишил его равновесия, и он, ойкая и чертыхаясь, кубарем покатился с неприметного обрыва. К счастью, коварный склон оказался не широк и не крут, и все же Джон-Тому некогда было беречься — он спасал бесценную дуару, не выпуская при этом из правой руки острого меча.

Наконец он достиг дна оврага; его сокровища, похоже, не пострадали.

Последний кувырок — и Джон-Том ударился обо что-то мягкое, и это «что-то» не было представителем флоры. Оно ахнуло от неожиданности и отскочило.

— Тревога! — раздался крик. — Лесные разбойники! К бою, солдаты Харакуна!

Пока Джон-Том кое-как поднимался на ноги, он переваривал неожиданную информацию — тоже кое-как. Дуара осталась цела и невредима, чего нельзя было сказать о его достоинстве.

Позади раздался знакомый, даже привычный возглас: «Береги задницу!»

— а затем мимо пронеслось пятно орехового цвета, увенчанное зеленой шляпой. Засим последовал лязг — выдр отразил удар, предназначенный левому колену его товарища.

Джон-Том едва успел стереть с глаз болотную жижу, чтобы парировать второй выпад, и это позволило Маджу заняться собственными проблемами.

Отскочивший от его клинка меч был совсем коротенький — пародия на настоящий.

Противник Маджа оказался жилистым, как выдр, но пониже ростом.

Упакованное в серую кожаную кирасу с синеватыми стальными полосками и такой же шлем, коротконогое существо проявляло недюжинную ловкость.

Оно имело удлиненную морду, сравнительно небольшие уши и длинный тонкий хвост, служивший балансиром при метании всего прочего из стороны в сторону. Окрас был светло-серый с шестью бледно-коричневыми полосами на спине. Сверкая маленькими, но острыми зубами, незнакомец смело размахивал мечом перед высоченным человеком. Усы торчали не только из носа, но даже изо лба над глазами, как у многих пород кошек.

Но в том, что перед ним не кошка, Джон-Том был уверен.

К воинственному созданию бросились от костра еще три таких же, второпях роняя оружие и доспехи. Численный перевес неприятеля Джон-Тома не смутил, он знал цену своей силе, особенно грозной вкупе с ловкостью Маджа. Пожалуй, шансы были равны.

Видя, что его спутник благополучно поднялся и принял боевую стойку, выдр обогнул человека и встал впереди. Это позволяло защищать ноги Джон-Тома, а тот благодаря длинным рукам и соответственной величины клинку будет держать врагов на безопасном расстоянии. В близком бою выдр не успел бы пустить стрелу, а человек — подготовить и исполнить подходящую чаропеснь.

Встретив серьезный отпор, нападающие отступили и встали полукругом с оружием наготове. Один жадно посмотрел на аккуратную пирамиду из красивых алебард у костра. Все лезвия были разными — похоже, вышли из мастерской искуснейшего оружейника.

— Полосатые мангусты, — сказал Джон-Том, получше разглядев грозную четверку.

— Ага. Из тех немногих, кто заставит выдра попотеть, бегая с ним наперегонки. Ты, чувак, будь поосторожнее. Это тебе не жалкая шайка оборванцев. Держу пари, корешам не в диковинку профессиональная работа.

Некоторое время все молчали, только бегали черные глаза: то на человека уставятся, то на выдра. Мангуст, стоявший ближе всех к костру, бочком двинулся в сторону алебард. Разгадать его намерение было легче легкого. С помощью этого оружия низкорослые мангусты надеялись лишить человека его преимущества в рукопашном бою.

Чего, естественно, Джон-Том с Маджем допустить не могли.

Напавший первым носил на шлеме и плечах лазоревые полосы, его кираса была украшена спиральным узором, вдобавок он командовал. У остальных не было заметно знаков отличия.

— Чего вы боитесь? — рявкнул он на солдат. — Это же всего-навсего человек и выдр!

Солдат слева от него пристально глядел на Джон-Тома.

— Да, но человек-то вон какой большой!

— Давайте-ка мы все успокоимся. — Джон-Том опустил меч. — Мы никому не желаем зла. Мы обыкновенные путешественники в диком краю. Такие же, как вы.

— Вы на меня напали! — обвинил офицер.

— Ни на кого я не нападал. Просто не смотрел под ноги, вот и кувыркнулся с обрыва. — Он показал рукой, откуда упал, не сводя глаз с мангуст. — Первый обрыв за несколько дней пути. Простительно, что я его не заметил.

— Вы ж знаете, люди такие неуклюжие, — подхватил Мадж. — Не то че мы с вами.

Офицер колебался, немного опустив меч.

— Очень уж много шума для такого короткого падения.

Джон-Том похлопал по висящей за спиной грязной, но невредимой дуаре.

— Это из-за моего инструмента. Приходится его беречь.

Мангуст вытянул шею, пытаясь заглянуть ему за спину.

— Я по профессии музыкант.

— В самом деле? — Офицер поправил угрожавший съехать на глаза кожаный шлем. — И вы не собираетесь убивать нас или грабить?

— Шеф, да ты че? На кой нам это сдалось? — Мадж замотал головой. — Вас же тута аж четверо, а нас тока двое. И впридачу любой дурак знает, у служивого за душой ни шиша.

— Речной житель говорит правду, — решительно подтвердил солдат, и офицер чуть-чуть успокоился.

Третий мангуст был на голову выше соратников. Он тоже пожелал высказать свое мнение:

— По-видимому, это действительно случайность.

— Соблаговольте принять мои извинения.

Джон-Том убрал меч в ножны и протянул руку.

— Э, чувак, ты полегче! — запротестовал Мадж. — Это ведь и правда ошибочка, кой черт мы должны прощенья просить, ежели…

И согнулся пополам — Джон-Том с улыбкой двинул ему локтем в солнечное сплетение.

— Что ж, это вполне честно.

Мангуст посмотрел на безволосую ладонь и взял ее в свою. Маленькие, даже хрупкие на вид пальчики обладали твердостью стали.

— Знаете, это смешно, — убирая руку, сказал Джон-Том, — но мы в самом деле приняли вас за душегубов.

— Чувак, не пори ерунды. — Мадж с присвистом втягивал воздух. — Ты погляди на них, погляди хорошенько. Слишком чистенькие для настоящих бандюков.

— Мы никакие не бандюки, а солдаты великого и справедливого королевства Харакун! — приосанился офицер.

— Не слыхал о таком.

Мадж, почесывая грудь, одарил спутника взглядом куда выразительнее любых словесных изысков.

— Харакун лежит далеко отсюда, на пологом восточном берегу Фарраглина, — пояснил командир.

Джон-Тому это показалось интересным.

— Между прочим, мы с другом именно туда и держим путь. То есть не именно в Харакун, — поспешил оговориться он. — К Фарраглину. И охотно составили бы вам компанию, если, конечно, вы не против. — Он пустил в ход самую располагающую улыбку из своего арсенала. — Получается, что наше знакомство уже состоялось, надо только оформить его для приличия.

Меня зовут Джон-Том, а это мой друг Мадж.

После недолгих колебаний мангуст тоже улыбнулся.

— Лейтенант Найк, а это — мои солдаты, верные сыны Харакуна. — И назвал их по именам, показывая пальцем:

— Хек, Пауко и Караукул. В вашем предложении есть резон, ибо опасностей кругом действительно тьма-тьмущая. Я не против того, чтобы вы сопровождали нас, но считаю своим долгом предупредить, что сначала нам предстоит выполнить задание до конца. Увы, для этого мы вынуждены двигаться в ином направлении.

— Очень даже может быть, что навстречу смерти.

На лице Караукула, долговязого мангуста, будто навсегда запечатлелось уныние, а проходящая через левую глазницу черная полоска добавляла траура его облику.

— Вот и ладушки. — Мадж спрятал меч в ножны и со словами: «Приятно было с вами поболтать, кореша» — двинулся к беспокойно мельтешащему музыкальному облачку. — Айда, чувак, пора дело делать.

— Мадж, подожди-ка минутку!

Выдр скривился. Сколько раз эти три простеньких слова приводили его на край гибели — и не счесть. Джон-Том внимательно смотрел на офицера.

— Я вас не понял.

— Мы находимся здесь потому, что нам оказана великая честь.

— Опаньки! — пробормотал Мадж. — Всякий раз, када мне попадались честь и смерть в одном флаконе, похмелюга была убойная.

Найк едва глянул на выдра.

— Наши трудности не имеют касательства к вашим делам. Пускай обстоятельства нашего знакомства нельзя назвать счастливыми, я не вижу смысла в дальнейшем его омрачении. В диком краю всегда полезно слушать рассказы встречных. — Он махнул лапой на разоренный костер. — Прошу вас, побудьте с нами. Пускай приятная беседа послужит началом последнего, быть может, дня нашей жизни.

— Не, шеф, нам точно пора, ты уж извини, — скороговоркой выпалил Мадж. — Клотагорбу небось не понравится, ежели мы тут расположимся дурака валять. Да и облачко наше путеводное чей-то разволновалось.

Он настойчиво теребил Джон-Тома за рукав. Но тот, чрезвычайно заинтригованный словами мангуста, высвободил руку. Маджу оставалось лишь тяжко-претяжко вздохнуть.

— Скажите, что увело вас так далеко от родных краев?

— Повторяю, вам не стоит принимать близко к сердцу наши затруднения, — ответил лейтенант, — но раз уж вы спросили, я расскажу.

Нам поручено разыскать пропавшую принцессу Алеукауну ма ки Волюваривари и вернуть ее безутешной семье.

— Принцессу? — На физиономии Маджа в мгновение ока отразилась целая гамма чувств. — Вона как, значица? Ну, можа, у нас и впрямь найдется минутка, чтоб узнать подробности. А то невежливо сваливать, даже не послушав хороших чуваков, верно?

Он уселся на землю, сложив короткие нижние лапы, а Пауко и Хек вернулись к столь драматично прерванной готовке.

— Для начала вам следует узнать, что благородная Алеукауна несколько… своехарактерна.

— По-моему, это черта очень многих принцесс, — сочувственно заметил Джон-Том.

— Как мне было сказано, после длительных споров с матушкой-королевой принцесса тайком выбралась из дворца и затерялась в северных пустошах. Поначалу ее бегство не вызвало тревоги в Харакуне, ведь никто не верил, что она способна уйти далеко и подвергнуть себя настоящей опасности. Все надеялись, что она вскоре одумается и вернется.

Тут Караукул что-то еле слышно пробормотал. Лейтенант посмотрел на него и нахмурился.

— Все жестоко ошибались, несколько придворных советников поплатились за это различными немаловажными частями своих организмов.

Тем паче принцесса выказала упорство и выносливость поистине невообразимые. Многие отправились на поиски, но, насколько мне известно, только нам посчастливилось установить ее местонахождение. А в Харакуне сейчас очень боятся за ее жизнь и честь.

— И на то есть причина, — добавил Пауко, не отрываясь от стряпни.

Найк не счел нужным его одернуть и даже кивнул.

— Когда мы уже были готовы повернуть назад, выяснилось, что она побывала в прибрежном городе, расположенном к югу отсюда.

— Машупро? — предположил Джон-Том.

— Вам знаком этот населенный пункт? — удивился Хек.

— Нет. Ни разу там не был. Но туда лежит наш путь.

— А-а… — разочарованно протянул солдат.

— Между тем появление нашей принцессы в городе не прошло незамеченным для некоего Манзая. Его словесный портрет изобилует неточностями и окрашен всеми чувствами от страха до благоговения, однако можно сделать вывод, что эта персона — нечто среднее между разбойником и благородным рыцарем. Ему удалось отвоевать у здешних унылых болот маленькое поместье, где он и живет, пользуясь абсолютной властью. Он-то и украл нашу принцессу, если свидетельства жителей Машупро заслуживают доверия.

— Да ты че? — Мадж попал в родную стихию. — Ради выкупа?

— Похоже, что не ради выкупа. — У Найка кожа на лбу пошла складками. — Вероятно, ради целей, о которых в приличном обществе говорить не принято, но и в этом я не уверен. Наши источники отвечали весьма расплывчато.

— Вот ведь шельма.

Мадж привалился хребтом к замшелой колодине.

Хек недобро глянул на выдра.

— Это как понимать? Как неуважение к нашей принцессе?

— Ни хрена подобного, — беспечно ответил Мадж. — Как я могу не уважать ее, ежели ни разу не встречал?

Солдат поколебался и решил вернуться к стряпне.

— Мы поклялись вернуть принцессу или сложить головы в походе, — закончил лейтенант.

Мадж закрыл глаза, надвинул на морду тирольку и скрестил на брюхе верхние лапы.

— Интересно, почему я ни фига не удивляюсь, а?

— Стало быть, для вас это дело чести, — задумчиво прокомментировал Джон-Том.

Беспокойные ноты защекотали ему правое ухо, он отмахнулся.

— О да! — Лейтенант выпятил грудь.

— Говоря откровенно, мы как бы добровольцы, — пробормотал Караукул без особой гордости.

— Кому достанется великая честь услужить королевскому семейству, решалось путем лотереи, — объяснил Найк.

— Ну, еще бы, — кивнул с видом знатока Мадж.

— Мы спасем принцессу.

Но в голосе лейтенанта решимости и уверенности было побольше, чем на морде.

— Скажите, этот Манзай, или как там его, в каменном замке засел?

Или у него укрепленное поместье?

— О его жилище нам ничего не известно, как и о его слугах и телохранителях. Манзай — фигура весьма загадочная даже для жителей Машупро. Члены сей достойной общины предпочитают побережье щедрым на опасности и хвори болотам, и едва ли можно их за это упрекнуть. — Лейтенант встал во весь рост. — Но мы пойдем дальше. Навстречу славе — или смерти.

— Все они так говорят.

Мадж почесал спину о бревно. Найк больше не мог пропускать мимо ушей выдровы подколки и посмотрел на него горящими глазами.

— Наша цель, по крайней мере, благородна. Но благородство, судя по вашему облику и поведению, для вас — пустой звук, не так ли, милостивый государь?

— Благородством пузо не набьешь. — Выдр невозмутимо глянул на мангуста из-под полей тирольки. — Оно не шибко вкусное и совсем не питательное.

Найк негодующе фыркнул.

— Что еще можно услышать от выдра? Это племя на весь мир прославилось нарциссизмом и ленью. Я еще не встретил ни одного, кто хоть в подметки годился бы мангусту по силе духа и решительности.

Мадж сел, его глаза тоже засверкали.

— Так, да? Интере-есно такое выслушивать от субчика с полосатой задницей. Да будет тебе известно, чувак, перед тобой…

— Мадж, угомонись, — раздраженно перебил его Джон-Том.

Офицер и сам был готов оставить опасную тему.

— У меня нет времени на пустопорожние споры.

— Принцессочка заждалась?

Мадж, судя по тону, решил полегоньку жать на тормоза.

Перед его мысленным взором закружилась в танце гибкая красотка-мангуста, закутанная в шелка и донельзя признательная своим спасителям. Благородные солдаты Харакуна в силу своего положения обойдутся формальным «спасибо», ну а его, выдра со стороны, рамки устава и этикета не сковывают. И тогда у милашки Алеукауны, натерпевшейся страху в неволе и небось отчаянно мечтающей кого-нибудь отблагодарить, просто не останется выбора.

В такой ситуации не оказать содействие было бы просто невежливо.

— Похоже, вы, кореша, и правда затеяли благородный подвиг. Ну а коли так, мы будем рады пособить… На заднем плане, конечно, — поспешил добавить он. — Мы ж не хотим отымать славу у тех, кто ее заслуживает, верно?

У Джон-Тома брови полезли на лоб.

— Мадж, это должен был сказать я. Ты, часом, не заболел?

Выдр изобразил оскорбленное достоинство.

— Кореш, по-твоему, во мне не могут проснуться рыцарские инстинкты?

За кого ты меня держишь?

— Извини. Я просто не могу припомнить, когда они просыпались в последний раз.

— Ненаблюдательный ты, приятель. — Мадж показал на розовый дымок, лениво круживший за спиной чаропевца. — С ней-то че будем делать?

— Я как раз хотел вас спросить… — шепотом начал Найк.

— Да, что это за фокус? — присоединился к нему Хек.

Джон-Том помахал нотам рукой, те отозвались негромким перезвоном.

— Потерявшаяся музыка. Во всяком случае, мы так считаем. Она почему-то хочет, чтобы мы шли за ней.

— Ее цели могут и не быть благородными, — задумчиво проговорил Найк, — но они, конечно же, не эгоистичны.

Он потянулся к облачку, оно, позвякивая, отстранилось. Мангуст с уважением посмотрел на Джон-Тома.

— Должно быть, вы действительно тот, за кого себя выдаете. Для нас чаропевец или какой-нибудь другой волшебник стал бы незаменимым союзником. Мы будем признательны за любую помощь.

Вот оно, подумал Джон-Том. Долгожданное испытание для заспавшихся способностей. Выручить похищенную принцессу — дело и трудное, и достойное.

Бросившись за манящей музыкой, он даже не надеялся на такое приключение.

— Что сможем, сделаем.

Офицер пожал его руку своей, с коротким бежевым мехом.

Стоявшие рядом солдаты оценивали новых союзников.

— Как вы думаете, человек правду говорит? — поинтересовался Хек. — Ну, что он волшебник?

— Скоро узнаем. — Пауко мешал варево. — Как бы то ни было, его инструмент выглядит очень странно.

— По крайней мере, они оба — бойцы, — заметил Караукул. — Но не хотел бы я, чтобы в серьезной переделке этот выдр прикрывал мне спину.

— Мне кажется, они староваты для таких дел, — произнес Хек.

Караукул пожал плечами:

— Опыт нередко служит хорошей заменой силе и ловкости, но этого добра у них тоже достаточно. Вы видели, как слаженно они действовали?

— Я думаю, мы и это вскоре выясним, — сказал Пауко. — В смысле, чего они стоят в схватке. — Он попробовал стряпню и глубоко вздохнул:

— Эх, сюда бы немножко тмина… и кардамона чуточку…

Караукул подал ему деревянную солонку.

— Подсыпь. Да не скупись — соли у нас вдоволь.

Пауко сделал вид, будто хочет цапнуть приятеля за плечо. Тот отскочил.

Найк посмотрел на высокого человека:

— Чтобы наша миссия увенчалась успехом, необходима не только отвага, но и скрытность. Вот тут-то помощь чаропевца может оказаться поценнее любого меча.

— Я уже сказал, что сделаю все от меня зависящее. — Джон-Том взялся за дуару. — Если вы до сих пор сомневаетесь, позвольте небольшую демонстрацию.

Его удержала дружеская лапа.

— Чувак, все путем. — Мадж с быстротой молнии покинул импровизированную лежанку. — Будь спок, скоро тебе представится случай показать, на че ты годен.

— Пожалуй, ты прав.

И чаропевец, к великому облегчению выдра, оставил дуару в покое.

— До чего же удивительны бывают последствия случайных встреч! Коль скоро вы согласились разделить нашу цель, прошу разделить и скромный ужин. Присаживайтесь и угощайтесь.

Вопреки ожиданиям, суп Пауко оказался вполне съедобным. За трапезой Джон-Том рассказывал солдатам о своих и Маджа приключениях, а мангусты взамен поведали о многотрудном и долгом походе, заодно описав достопримечательности родной страны.

Глава 7

На следующее утро спасательная экспедиция, увеличившаяся на двух участников, снялась с лагеря и двинулась в направлении, которое, по словам мангуст, они вызнали у перепуганного местного траппера. Там располагались владения Манзая. Мадж, оживленно насвистывая, плелся в арьергарде и старался убедить себя, что потенциальная выгода непредусмотренного отклонения от курса стоит любого риска.

Он держался поближе к Джон-Тому, чем произвел на солдат самое благоприятное впечатление. Однако повышенное внимание к другу было продиктовано не трогательной заботой, а шкурным расчетом: в случае внезапного нападения из засады рослый человек примет на себя львиную долю стрел и копий.

Мангусты не могли знать, когда они доберутся до цели и какие опасности лежат на пути, а потому все разговаривали шепотом.

Собственно, поводов для досужей беседы находилось мало. Все напряженно озирались и прислушивались; ни на что другое внимания не оставалось.

Любое резкое движение в густых болотных зарослях воспринималось как опасность, любой нежданный звук служил предостережением.

Когда Мадж прикидывал, съедобна ли примеченная им ящерица черного с яркой прозеленью окраса, в мозгу молнией полыхнула мысль: а ведь с ним произошло нечто поистине ужасное! Кошмарное бедствие, страшнее всего, что только можно вообразить, страшнее даже выпадения шерсти.

Это было сродни удару дубиной по затылку. Мадж обмер; он сомневался, что когда-нибудь найдет в себе силы оправиться. Боги, до чего же он докатился! Сколько железной воли и вулканической энергии потрачено на бесконечные попытки предотвратить несчастье! Сколько лет внушал он себе, что с ним этого не произойдет никогда! Вотще! Похоже, он все-таки подцепил гнусную хворь — совесть.

— Мадж, что с тобой? — с искренней заботой спросил Джон-Том. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Выдр уперся ладонью в дерево.

— Да вроде… Ничего, чувак, кажись, все путем. — Он слабо улыбнулся. — Маленько тыква закружилась. Будто схавал чей-то не то…

Не поддавайся, велел он себе. Не позволяй клепаному недугу пустить корни и завоевать тебя целиком. Ты не безнадежен, эта болезнь излечима.

Полегчало. Он выпрямился и пошел дальше. И чего всполошился-то, собственно? Проблема — тьфу, да и только. Не страшней, чем краб, вцепившийся в палец. Стряхнул — и живи себе преспокойно.

Он попытался стряхнуть, но совесть прицепилась, как пиявка, отгоняла любую нормальную мысль и заставляла больше думать о принцессах, чем о себе, любимом. Недуг бурно развивался и был сопряжен с тошнотой и головокружением. Наконец выдр мысленно скомандовал: «А ну-ка, Мадж, сперва разберись с первостепенными делами, а с остальными — потом, в более спокойной обстановке».