— А я-то думала, вы честный торговец, — прошептала разочарованная Квиквелла.

— Да, я честный торговец и всегда соблюдаю законы. — Силимбар сложил бумажки аккуратной стопкой. — А вам следует внимательнее читать то, что подписываете. Теперь каждая из вас связана со мной договором на период не менее трех и не более десяти лет, и я вправе поручать вам работу по своей прихоти и усмотрению.

Насупившийся Найк вцепился в рукоять меча и протолкался между принцессами.

— Коммерсант, советую ехать своей дорогой.

— Силимбар — вовсе не тот, кем прикидывается, — прошептал Джон-Том.

— Ах, до чего ж ценное открытие! — Мадж наклонился и подобрал лук.

— Как ты тока пришел к этому, а, чувак?

Между тем все тело Силимбара окутало противоестественное белое сияние. Оно текло из его глаз, словно слезы призрака, сочилось по меху, капало с пальцев, ушей и серповидных усов. Купец воздел к небу трясущуюся лапу и повысил свой настоящий голос:

— Договоры подписаны и расторжению не подлежат! И я заклинаю вас их волшебной и юридической силой, мистической властью всех пунктов и подпунктов!

С его ладони устремился вверх, закрутившись спиралью, луч болезненно-бледного света.

То, что произошло в следующий миг, поразило Джон-Тома. Алеукауна из племени мангуст, славящаяся силой воли и твердостью характера, вдруг заколебалась. Затем сделала шаг вперед. Найк поспешил встать между нею и повозкой.

— Нет, ваше высочество!

Глаза ее затянула поволока. Слабая белая фосфоресценция.

— Сама не… хочу. Но… должна.

Она потеснила лейтенанта, а он схватил ее за лапу. Остальные зомбированные принцессы тоже зашаркали к повозке.

— Ансибетта!

Джон-Том, бросившись на перехват красы и гордости Боробоса, был потрясен, увидев на ее губах отвратительную белую пену. На глазах появились бельма, яркую синь радужек скрыли чудовищные катаракты.

Он изо всех сил пытался удержать ее. Но неодолимая сила — сила подписанного договора — одолела.

Найк выхватил меч.

— Освободи их, или я располосую тебя вслед за твоими проклятыми бумажками!

Силимбар властно глянул на лейтенанта сверху вниз.

— Предупреждаю: не вмешивайтесь в мои дела! Я не ссорился с вами. Я лишь желаю забрать то, что принадлежит мне по закону.

Как только первая принцесса очутилась в кибитке, он повел вокруг себя лапой. Между фургоном и плоскодонкой сгустилась стена белого тумана. Когда Хек попытался перепрыгнуть ее, что-то невидимое отшвырнуло его на дно лодки.

Караукул ткнул в белую толщу мечом. Клинок легко прошел насквозь, но когда мангуст двинулся следом, с ним произошло то же, что и минутой раньше с его товарищем.

"Это не просто туман, — подумал Джон-Том. — Тут действует не только сила контракта, и одних слов будет маловато, чтобы справиться с бедой.

Меч и алебарды — явно не помощники".

— Кореш, сделай чей-то!

Мадж мертвой хваткой вцепился в запястье Пивверы, а она тащила его к белой стене.

Беря дуару, Джон-Том вспомнил, что знает немало песен, в которых речь идет о дыме и тумане. Еще он понял, что необходимо сделать правильный выбор с первого раза. Квиквелла уже переправилась следом за Алеукауной, остальные тоже не собирались задерживаться. Саламандры шипели и переминались с ноги на ногу, должно быть, чувствовали, что стоянке приходит конец.

— А ну, отпусти их, сучий похититель! — пролаял Мадж во всю силу легких. — Права не имеешь!

Пауко, пытавшийся удержать Сешенше, полетел за борт. Раздался громкий всплеск, взметнулись брызги. Затем мангуст выпрямился — вода доставала ему до пояса. Отплевываясь, он ринулся назад.

— Вот что дает мне все желанные права! — Гомерически хохоча, Силимбар тряс бумажками с роковыми печатями. — И права, и силу!

— Вы уж извиняйте, ваша склизкость, да тока шиш вам обломится! — С этими словами Мадж повис на шее Пивверы — хотел удержать ее собственной тяжестью. Но чары наделили ее мощью богатыря — выдра легко ступила на планшир вместе со своим грузом.

Джон-Том заиграл, воздух заполнили острые аккорды. Блуждающие звуки обвили топ мачты, будто аметистовая лента.

Силимбара музыка привела в восторг.

— Очаровательно! — Он топорщил усы, растянув губы в широкой улыбке.

— Музыкальное прощание. Давайте, менестрель, спойте им серенаду на ваше усмотрение. Только знайте: никакой жалобный плач, никакие мольбы не заставят их остаться.

— Да будет вам известно, — выкрикнул Джон-Том, — давным-давно, задолго до того, как я надел плащ чаропевца, задолго до того, как я вообще оказался в этом мире, я изучал право. И был очень даже неплохим студентом!

«Иные школьные знания остаются с тобой навсегда», — совершенно серьезно подумал он и запел:

Ансибетта, уже готовая принять руку Силимбара, остановилась.

— Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! — Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.

Джон-Том уже не пел, а кричал во всю мочь. Разрушить чары любой ценой! Он знал, что способен на это. Ведь за колдовством Силимбара на самом деле нет ничего, кроме простеньких долговых расписок. С дуары потекло бледно-лавандовое сияние и осветило плоскодонку. В чем дело?

Похоже, этот свет не имеет ничего общего с происходящим. Не зная и даже не представляя, что еще можно сделать, он пел о свободе и бегстве, подразумевая колеблющихся принцесс.

Рядом удивленно выругался Найк, Хек шумно втянул воздух. Под ногами команды примитивная плоскодонка меняла свою форму.

— Вот оно! Пошло! Кореш, это ж оно, да?! — поощрял его Мадж на новые усилия.

— Сильное волшебство!

Найк уже не пытался удерживать гориллу, осознав всю тщетность этого занятия.

Палуба суденышка не менялась, но исчезли борта. Распевая, Джон-Том одновременно гадал, что же это он творит. Может быть, небольшой боевой корабль, способный нагнать страху на Силимбара? Таран, который проломит бледную стенку и дотянется до купеческой кибитки? Или даже экипаж вроде игрунковского, только покрупнее и помощнее?

По барабанным перепонкам врезал ужасающий рев. Джон-Том улыбнулся — вот сейчас он увидит, как в тумане материализуются саламандры не чета Силимбаровым. Но вместо них из вихрящейся лавандово-белой бури появилась… вихрящаяся буря. Но несколько иного сорта.

Она была кругла и ограничена большой проволочной клеткой. Джон-Том сразу узнал ее, хоть и не бывал никогда в создавшем ее болотистом краю. Судя по запаху, у «Прэтта-Уитни» мощностью четыре тысячи «лошадей» протекал сальник, но это не мешало неистовому вращению колоссальных лопастей пропеллера. Фанерная вывеска с написанными от руки красными буквами держалась на иссохшей изоленте и ржавых болтах над проволочной клеткой с пропеллером. Вывеска гласила:

Джон-Том ощутил, как под его ногами задрожала палуба, и, бросившись к пульту управления, соединенному с креслом шестифутовой высоты, исхитрился вцепиться всеми десятью пальцами в рукоять. Рывок был столь силен, что принцессы вышли из ступора. Кто завопил, кто прыгнул к лодке, кто зажал уши. Сквозь икоту и рев старого авиационного двигателя, угрожавшего разорвать на куски и лодку, и самого себя, прорывались вопли разъяренного Силимбара.

Воздушная волна согнула в три погибели осоку и камыши. Перемещенный из иного мира болотоход рванул вперед и описал малый круг. Доселе невозмутимые саламандры, обезумев от страха, взвились на дыбы и кинулись с места в карьер. Разъяренного игрунка сбросило с козел, но вожжи он не выпустил. Кибитка вместе с облаком болотного газа была подброшена могучим ветром, рожденным пропеллером.

Умаджи больно хлопнулась на спину. Еще сильнее досталось Найку — его защемило между крепкими ляжками гориллы и неподатливой деревянной палубой.

Опомнившаяся Пиввера бросилась к плоскодонке и упала на настил с выходом на кувырок; все-таки выдры — прирожденные акробаты. Алеукауна почти столь же удачно повторила трюк. Менее ловкие Квиквелла, Сешенше и Ансибетта попадали, а может быть, намеренно спрыгнули в воду.

Несмотря на отчаянные усилия Джон-Тома, бешено круживший болотоход задел кибитку игрунка. Раздался негромкий хлопок — это лопасть пропеллера достала надувной баллон. Газ, заключенный в нем под огромным давлением, с оглушительным свистом ринулся на свободу.

В полном согласии с соответствующими законами физики это неожиданное действие вызвало равное противодействие, и повозка, саламандры, а также вопящий благим матом Силимбар умчались на северо-северо-запад со скоростью этак шесть злобных проклятий в секунду. Джон-Том был убежден, что слышит завывания купца-волшебника, даже когда повозка блинчиками ускакала за горизонт. Оставалось лишь догадываться, что произойдет, когда весь болотный газ вытечет сквозь пробоину. Скорее всего удивительное средство передвижения медленно, но верно исчезнет в трясине.

«Так тебе и надо», — мысленно хохотнул он вдогонку Силимбару, после чего убедился, что дуара прочно держится на спине, запахнул плащ и перебрался на сиденье. Пот и вода, заливающие глаза, мешали прикинуть скорость болотохода, но она была весьма внушительной. Джон-Том нажал на рычаг и сбросил газ, чтобы выровнять ход.

Мадж и Пиввера поспешили к нему, солдаты же не столько помогали, сколько таращились с благоговением и страхом на оглушительную штуковину, которая как будто навсегда прицепилась к корме.

— Запихни себе в задницу все бумажки, рожа протокольная, и больше не попадайся! — проорал Мадж в ту сторону, где исчез Силимбар.

Конечно, игрунок ничего не мог услышать, но выдра это нисколько не смущало. — Че, хотел побить настоящего волшебника клепаной стопочкой заколдованных расписок? — Он повернулся к другу, подмигнул и тихо добавил:

— Неплохая работа, чувак. Я уж промолчу, че была минутка, када я маленько встревожился. Эта прогулочная лодочка — плод чистого гения.

— Спасибо.

Джон-Том очень хорошо осознавал, что пытался создать нечто совершенно иное, но в данных обстоятельствах говорить об этом, пожалуй, не стоило.

— Во как надо расторгать контракты, навязанные мошенническим путем.

Во как надо…

Мадж испуганно тявкнул — палуба вырвалась из-под его лап.

Джон-Тому понадобилось время, чтобы привыкнуть к норову болотохода.

Но с этой задачей он справился неплохо. Чаропевец не требовал от механизма слишком многого, а тот больше не старался зашвырнуть его на ближайшее дерево.

Наконец он решил вообще заглушить чертов мотор. Ревущая машина закашлялась и утихла, пропеллер вращался все медленнее и вскоре остановился. Джон-Том направил прямоугольный нос идущего по инерции болотохода к низкому горбу из тростников и губчатого мха. Выводок ярких летающих ящериц вспорхнул и рассыпался над водой. Посмотрев вдаль, Джон-Том осознал, что в ближайшем будущем Силимбара можно не опасаться. Сейчас о его малоприятном присутствии напоминал лишь слабый запах болотной гнили, да и тот быстро слабел.

Побывавшие в воде принцессы делали все возможное, чтобы обсохнуть.

Кое-кто дивился четким прямым линиям претерпевшей метаморфозу плоскодонки. На смену дереву пришли сталь и алюминий. Палуба была гладкой и холодила стопу. Исчезла мачта с парусом, а вместо деревянных банок появились металлические сиденья с толстой обивкой. К сожалению, пахли они не духами и благовониями, а соусом «табаско» и прокисшим пивом.

Впрочем, никто не жаловался.

— Что это за чудеса? — спросила Умаджи, очень старавшаяся держаться с прежним достоинством.

Джон-Том слез с кресла и осмотрел пахнущий бензином и машинным маслом двигатель без кожуха.

— Слова — мои, но поработать как следует над мелодией я не успел.

Поэтому воспользовался музыкой Джимми Бафита. Там, откуда я родом, он славится довольно мягким чаропением. — Человек кивнул в сторону двигателя. — До сего дня я эту штуковину видел только на фотографиях.

— Че? — Мадж состроил гримасу насмешливого изумления. — Хошь сказать, ты не умеешь ею управлять? Надо ж! Сам бы я ни в жисть не догадался.

— Ну, учитывая обстоятельства, я вроде не ударил лицом в грязь. Так что прибереги свой сарказм для Силимбара. Если он вернется.

— Не вернется, кореш. Ежели тока он плавает лучше, чем я думаю.

— Какое удивительное судно! — Пиввера, стоя на четвереньках, рассматривала гладкое металлическое днище болотохода. — Никогда такого не видела.

— И как ревет! — добавила столь же восхищенная Сешенше.

— Чаропевец заключил бурю в клетку!

Алеукауна указала на металлическую корзину, что защищала пассажиров от пропеллера.

Ансибетта наморщила идеальный носик.

— Какой странный запах!

— Авиационное топливо. — Джон-Том решил обойтись самым простым объяснением термина:

— Это такое волшебное снадобье.

Мадж плюхнулся на старую мягкую обивку, его нижние лапы свесились с палубы.

— Эта лодочка нас до Машупро вдвое быстрее довезет.

— Если только удастся снова завести мотор. — Джон-Том, разглядывая громоздкий авиационный двигатель, молился, чтобы тот не потребовал неотложного ремонта. В обращении с техникой чаропевец мог заткнуть за пояс разве что парализованного ленивца.

— Как громко! — Запах топлива отбивал у Сешенше нежное обоняние. — А нельзя ли с-сделать так, чтобы эта буря работала потише?

— Боюсь, что нет, — ответил Джон-Том. — Буря — она и есть буря.

Думаете, легко было укротить эту зверюгу, заставить ее везти нас?

— Лучше она, чем Силимбарова повозка, — все еще ухмылялся Мадж. — Ты че, кореш, намекаешь, че эта хреновина не во всем тебе подчиняется?

— А может, сам попробуешь? — Джон-Том указал на пульт управления и поспешно добавил, когда выдр сорвался с места:

— Нет! Забудь, я этого не говорил.

«Если захочу свести счеты с жизнью, — подумал он, — найдется способ попроще, чем подпускать Маджа ко всем этим лошадиным силам».

— Чувак, ежели не знаешь, че теперь делать, я подскажу. Давай скажем «прости-прощай» этой миленькой, но чересчур мокрой недвижимости и чесанем своей дорогой.

— Почему бы и нет?

Джон-Том взобрался на кресло рулевого, удобно устроился на старой парусине и посмотрел на Найка. Блудные аккорды, словно учуяв скорое отправление, обрадованно закружились над его головой.

— Идем дальше на юг?

— Пока — да. — Лейтенант все еще оставался начеку. — Надо плыть не слишком быстро, иначе пропустим вешки, которые мы оставили по пути сюда.

— Хорошо. — Джон-Том потянулся к пульту. — Советую всем сесть и за что-нибудь держаться.

— Полундра! Всяк хватай себя за хвост!

Мадж нахлобучил на уши пернатую тирольку.

— Впервые вижу такой металл. — Караукул царапал когтем алюминиевую раму сиденья. — Из него получились бы неплохие боевые щиты.

Джон-Том задержал в груди воздух и перекинул тумблер зажигания. С утробным урчанием двигатель проснулся, закашлял, исторг черный дым, поперхнулся, снова кашлянул и заработал. С трудом провернулся пропеллер, замер на миг, потом раскрутился.

Под крики и визг восхищенных принцесс болотоход ринулся в южном направлении. Шелка и атлас, подхваченные ветром, развевались над палубой, отчего суденышко смахивало на галантерейную лавку в ураган.

Хек облюбовал себе местечко на самом носу болотохода, предоставив сильному встречному ветру ерошить ему шерсть и прижимать уши. Под вибрирующим корпусом лодки скользили воды Карракаса. И впервые за много дней все на борту чувствовали себя легко и бодро.