Скоростной лифт опускался уже секунд тридцать. Толвин посмотрел на часы. Экстренное заседание штаба, созванное по инициативе Дюка Греко, должно было начаться две минуты назад.

Двери лифта наконец открылись, и Толвин поспешил к выходу. Пройдя все необходимые процедуры по идентификации личности, он смог наконец пройти внутрь. Преодолев коридор, Толвин оказался у искомой двери. Бегло оглядев себя, он подтянул ремень, машинально поправил фуражку, и внутренне подобравшись, решительно потянул за ручку.

Зал заседаний уже был заполнен штабными офицерами и командирами подразделений. Взгляды собравшихся обратились на Толвина.

Дойдя до своего кресла, адмирал облокотился о спинку кресла и окинул взглядом собравшихся. Снова боль утраты сжала ему сердце. Сколько его друзей, командиров и просто хороших людей погибло от взрыва той бомбы! Теперь их места занимали новые лица.

Сегодня, непривычный груз высочайшей ответственности лежал на адмирале. Командование Третьим Флотом всегда было прерогативой Бэнбриджа, а теперь тяжелым грузом легло на его плечи. На секунду он почувствовал себя слабым и одиноким старцем, но встрепенувшись, прогнал прочь накатившую слабость. Он приветствовал собравшихся.

— Доброе утро! Прежде чем мы начнем, хочу сделать одно официальное заявление.

Раскрыв папку, он извлек оттуда конверт, и вскрыв его, достал белоснежный листок рифленой глянцевой бумаги с гербом Конфедерации красовавшемся в заглавии.

— По приказу Президента, распоряжением Генерального Штаба Адмирал Джеффри Толвин назначается командующим Третьего Флота Конфедерации, с главной задачей встретить, атаковать и уничтожить любые враждебные силы, целью которых будет вооруженное вторжение в пространство Конфедерации. В соответствии с Чрезвычайным Указом No 394, командующий Флотом уполномочен задействовать любые необходимые для этого силы и средства.

Под командование Третьего Флота переходит Третья эскадра Капитана Первого Ранга Половски…

Он отложил текст приказа и посмотрел в зал.

— Я не буду перечислять все подразделения, чьими командирами вы являетесь, в этом списке вы все и так присутствуете, — сказал он, — а если кого-то по ошибке вдруг не оказалось, то властью, данной мне президентом, я забираю вас под свое начало!

Зал напряженно следил за адмиралом.

Толвин включил голопроектор. Перед глазами собравшихся возникло изображение нового суперавианосца килрафи. Рядом высветилась карта Империи, где яркой россыпью красных точек было обозначено предполагаемое местонахождение вражеского флота. Длинные линии тянулись в пространство Конфедерации, показывая возможные маршруты его выдвижения.

Зал заполнялся негромким шумом, по мере того как командиры эскадр и корабельных соединений ознакомлялись с новой информацией.

— Наша задача состоит в том, чтобы встретить и остановить эти силы прежде, чем они достигнут внутренних миров Конфедерации, — перервал обсуждение голос Толвина.

— И сколько истребителей несут эти корабли? — спросил Лифорд Беверидж — командующий Первой эскадры.

— Наша разведка не смогла произвести детальное сканирование. Все что у нас есть, это данные оптических приборов и результаты одного сканирующего импульса. Наши эксперты полагают, что на этих кораблях четыре, но вероятнее всего шесть летных палуб. Точные выводы делать пока что рано, но учитывая размер и массу этих кораблей, можно с уверенностью предположить, что эти корабли несут по меньшей мере двести пятьдесят — триста ударных машин.

Инфракрасное сканирование выявило наличие электронной эмиссии у пяти кораблей, что свидетельствует о запущенных реакторах. Остальные семь авианосцев пока в нерабочем состоянии.

— Бог мой, Джефф! Да если даже пять из них нападут на нас, то нам придется сражаться чуть ли не с полутора тысячами истребителей, — подал голос контр-адмирал Аллен Зайтек. Толвин оглянулся на говорившего, и в очередной раз внутренне содрогнулся, когда снова взглянул на изуродованное лицо Аллена.

Год назад Зайтек потерял один глаз и при этом получил тяжелые ожоги во время, когда брился испорченной электробритвой. До сих пор он был убежден, что это был коварный акт саботажа со стороны килрафи. Правда Толвин, каждый раз, видя как Зайтек бреется своей бритвой, ужасался, и ему начинало казаться, что бритва сейчас взорвется сама, без посторонней помощи.

— Тем не менее, это еще далеко не все. У килрафи было как минимум, еще девятнадцать авианосцев и, по меньшей мере, двадцать тяжелых крейсеров, несущих по тридцать истребителей каждый. В результате, к этой цифре можно приплюсовать еще примерно три тысячи семьсот истребителей.

В зале повисло молчание.

— Располагаем ли мы какими-нибудь данными о реальном количестве боеспособной техники и численности обученного персонала? — прозвучал голос Дюка Греко.

— Это единственное, на что мы надеемся, — ответил Толвин. — Теперь становится понятной причина их проблем с транспортами и периодическая нехватка ракет. Они напрягали все свои силы, чтобы продолжать войну, и тайно строить новый флот, но на все сил не хватало. Я уже отдал экспертам все имеющиеся на эту тему данные и теперь жду их отчета, но я практически уверен, что они не могли в полном объеме выполнить обе задачи. Я предполагаю, что пока длилось перемирие, они сняли лучшие эскадрильи со своих старых авианосцев и отправили машины вместе с персоналом на новые корабли, заменив их новобранцами. Сообщение с «Таравы» подтверждает мое предположение. С кораблей, которые в соответствие с планом перемирия, подлежали консервации, более тысячи истребителей вместе с экипажами были сняты и переправлены в неизвестном направлении, предположительно в район строительства нового флота. Я уверен, что тяжелее всего будет иметь дело с их новыми авианосцами, которые будут лучше других готовы к бою. Оставшаяся часть флота будет играть лишь вторичную роль, обеспечивая поддержку, либо работая на других фронтах с целью отвлечения внимания. Но в любом случае, нам придется столкнуться как минимум с полутора тысячами истребителей базирующихся на пяти авианосцах, и они прямо сейчас направляются прямо к Земле. Я уж не упоминаю о более чем сотне кораблей сопровождения.

— Сколько наших истребителей сможет их встретить? — спросил адмирал Зайтек.

— В течение двух недель мы сможем привести в боевую готовность пять авианосцев и еще сорок шесть кораблей, которые мы сможем использовать в качестве кораблей сопровождения. В общей сложности, все они смогут нести шестьсот девяносто истребителей.

— Всего только пять авианосцев?!

— На самом деле, сейчас только два из них находятся в полной боевой готовности, — ответил Толвин. — Даже если работы будут идти круглосуточно и ничто нам не помешает, то только три авианосца смогут присоединиться к Флоту до того времени, когда килрафи окажутся в пространстве Конфедерации. Пройдет полтора, а скорее даже два месяца, прежде чем остальные корабли смогут выйти из доков.

— Джеймсон великолепно провела демобилизацию, — с досадой отметил Греко.

— Иногда бывает по-настоящему тяжело быть военным, — поддержал его Половски. — Не знаешь, где враг опаснее там, на передовой или здесь в тылу, за твоей спиной. С каким бы наслаждением я разорвал бы эту Джеймсон на мелки кусочки!

Толвин поднял руку, требуя тишины.

— Помните, мы — военнослужащие. Гражданская политика — не наше дело. Наша задача — защитить Конфедерацию от врага, который уже стоит на пороге. Я рассчитываю на то, что вы приложите к этому все ваши усилия. Да, несколько человек привели нас к этому, но наша задача служить Конфедерации, а не сотрясать воздух. Я хочу, чтобы вы думали о тех миллиардах, которые окажутся под бомбами килрафи и тех выживших, кто окажется для них дичью, если мы потерпим неудачу. На весах лежит существование человеческой цивилизации.

Слова рождались сами собой, без его участия. В любой другой обстановке они звучали бы банально, но здесь все было по-другому. Все было просто: от них зависело, останется человечество жить или исчезнет. Одна ошибка и все будет кончено. Не останется ничего, уйдут в никуда две тысячи лет истории Англии, останется только разрушение и смерть.

«Нет, нельзя думать об этом, — корил он себя. — Если я не займусь делом весь, без остатка, то просто сойду с ума».

Нажав несколько клавиш, он вывел на голоэкран карту ближайшей к Земле области пространства и прыжковых линий, ведущих в сторону границы.

— Килрафи могут подойти по трем основным маршрутам, и все они сходятся здесь, — он указал на белого гиганта — звезду, от которой шло множество прыжковых линий. — Здесь, у Сириуса, линии гиперпереходов сходятся, а затем идут прямо к земле. Самый короткий маршрут, прыжковая линия «Альфа», она состоит из десяти прыжковых точек от границы до Сириуса и четырех до Земли. Следующий маршрут, «Бета» — двенадцать прыжков от границы, и «Дельта» — тринадцать. Все другие маршруты гораздо длиннее. Думаю, что килрафи настолько уверены в своих силах и заинтересованы в том, чтобы не дать нам времени на подготовку, что пойдут по кратчайшему пути. Я предлагаю встретить их перед Сириусом.

— Но, это означает бросить на растерзание несколько сотен колоний, — севшим голосом промолвил Половски. — Мой дом — Варшава, одна из них.

Толвин кивнул.

— Существует восемнадцать основных маршрутов движения в сторону внутренних миров, и пара дюжин путей, идущих почти параллельно границе. До перемирия, ни мы, ни килрафи не имели достаточно сил, чтобы перекрывать все маршруты, и ограничивались лишь обороной стратегически важных систем. Теперь им хватит сил, что бы атаковать на всех участках границы и во всех направлениях. Нам же, не хватит сил даже для того, чтобы нанести контрудар в одном месте. Но даже если бы у нас и были силы, пройдет несколько недель, пока мы сможем хоть что-то организовать. К тому времени будет уже слишком поздно. Кроме того, килрафи могут теперь держать множество своих старых авианосцев в резерве, чтобы своевременно реагировать на любые наши передвижения, так же, как мы в прошлом держали в опасных местах легкие рейдеры.

Нам придется отступить и собрать в единый кулак все, что у нас есть. Если же мы попытаемся остановить их на границе, они просто обойдут нас по флангам.

— Почему бы не ударить первыми? Расколоть их и разгромить по частям, как при Вукар Таге? — спросил Греко.

— На этот раз это не сработает. Даже если мы соберем все что у нас есть, и прямо сейчас ударим, их старые авианосцы, оставленные в резерве, остановят нас, а новый флот просто пойдет дальше к Земле. Во-вторых, они моментально догадаются, что мы пытаемся расколоть их силы, и не допустят этого.

Единственное, что нам осталось в этой ситуации — встретить их главные силы и остановить их.

— Так что же будет с моим домом? — спросил Половски.

Толвин посмотрел в глаза Половски. Единственным ответом было «оставить», но он не хотел давить на капитана.

— Майк, килрафи могут нанести удар двумя способами. Первый: прорвать наши передовые линии, затем разойтись и начать уничтожать колонии одну за другой. Каждый день, который они при этом теряют, дает нам возможность сосредоточить все большие и большие силы. Они прекрасно это знают. Второй путь — пойти напролом, оставив уничтожение колоний на потом. Тогда они уничтожат главные планеты и противостоящий им флот.

Я готов поставить десять против одного, что они пойдут вторым путем. Это выглядит вполне по-военному, и мы поступили бы точно так же: уничтожили главный мир и внутренние планеты, а потом завершили бы войну. Единственное преимущество, которое мы имеем — это возможность сконцентрировать все свои силы как можно ближе к главной базе, мы сможем быстро бросать корабли в бой, веденные в строй в последнюю минуту. Килрафи придется сильно растянуть, свои коммуникации, что непременно ограничит их возможности.

— Вам легко говорить, — возмутился Майк. — А у меня вся семья на Варшаве!

— У вас есть альтернативное предложение? — сухо осведомился Толвин.

Он понимал, что нельзя просто приказать людям забыть о своих домах и семьях. Они должны будут поступить так, надеясь на победу и последующее освобождение, независимо от того, насколько призрачна такая надежда.

Майк склонил голову, и уставился в свой электронный блокнот.

— Да, пожалуй вы правы адмирал, это единственный выход.

— К сожалению, мы не можем сообщить губернаторам и руководителям колоний о нашем плане из соображений безопасности. По тем же причинам, господа, никто за пределами этой комнаты не должен ничего знать о том, что здесь было сказано.

— Может, все же предупредить тех, чьи миры стоят прямо на пути килрафи? — спросил Зайтек. — Даже если килрафи пойдут напрямик, часть их крейсеров все равно будет послана для того, чтобы уничтожить планеты, стоящие у них на пути. Они непременно уничтожат их, ведь не могут же они позволить себе оставить наши базы у себя в тылу. Чуть ли не у каждой пограничной колонии есть база, некоторые системы имеют даже гарнизоны и орбитальные боевые станции. Они смогут успешно противостоять отдельным кораблям, но против той армады, что в этот раз на них навалится, им не выстоять. Толвин мрачно кивнул. Это означало, что миллионы людей на приграничных мирах погибнут. Он мог только надеяться, что жители миров, оказавшихся на пути армады килрафи, уйдут в необжитые области своих миров и там смогут переждать нападение. В конце концов, большинство этих миров было населено крайне скудно, и на них хватало места, чтобы спрятаться. В начале войны большинство внешних миров, за исключением разве что Ландрейха, было выжжено. Погибли миллиарды. Внешние миры до сих пор не могли оправиться от этого. Область выжженных миров тянулась чуть ли не до Сириуса, пока не тронутого войной.

Толвин хотел надеяться, что колонисты построили себе достаточно глубокие бункеры, чтобы выжить при орбитальной бомбардировке.

— Колонии просто сбрасываем со счетов? — спросил Дюк, очевидно желая, чтобы не осталось недоговоренностей.

— Местное ополчение самостоятельно решит, оставаться у себя или присоединиться к нам, но я бы предпочел, чтобы все, что можно, было сосредоточено здесь, — Толвин указал на Сириус, мерцавший в центре карты. — Все решится именно здесь, у Сириуса.

— Что слышно про Ландрейх и Крюгера? — поинтересовался Половски.

— Я попрошу их помочь нам и заодно вернуть авианосцы, которые мы им отдали, но я сомневаюсь, что он будет рад тому, что мы снова отбираем у него корабли по причине «стратегической необходимости».

Толвин мог легко предугадать, реакцию Крюгера, на подобное требование.

— Итак, господа, мне нужно, чтобы флот был полностью готов к выдвижению в течение четырех дней.

Присутствующие изумленно воззрились на Толвина.

— Пройдет дней восемь, а то и десять, пока мы сможем укомплектовать корабли экипажами, — запротестовал Зайтек. — Даже с оставшихся в строю авианосцев списана половина экипажа. Некоторые из них оказались где-то на окраинах Конфедерации!

— В Чрезвычайном указе 394А есть статья, разрешающая в условиях чрезвычайного положения комплектовать экипажи за счет снятия команд с гражданских судов и возвращения отправленных в отставку. Воспользуйтесь этим. Грозите им трибуналом, или опоите и грузите на борт в бессознательном состоянии если нужно. Но я требую, чтобы экипажи были полностью укомплектованы за девяносто шесть часов. Все господа, начинаем работу.

Адмиралы, полковники и генералы потянулись к выходу. Толвин включил свою электронную записную книжку, готовясь отдавать приказы. Оторвав взгляд от экрана, он увидел, что Дюк остался на месте.

— Что-то не так? — спросил Толвин, догадываясь, что его ждут плохие новости.

Дюк кивнул.

— Я только получил сообщение от Крюгера.

— Продолжай.

— Он ответил именно так, как я и ожидал: «Вы заварили эту кашу, вы ее и расхлебывайте. Идите к чертовой матери». Примерно вот так.

Толвин сокрушенно вздохнул.

— Неужели этот идиот Крюгер не понимает, — возмутился Греко, — что если Конфедерация падет, то скоро наступит и очередь Ландрейха. Коты сожрут его и не подавятся.

— Если он пойдет к нам на помощь, они ударят его в спину. Это давняя проблема с колониальным ополчением, призываемым на помощь регулярным частям. Мало кто сможет уйти неизвестно куда, оставив собственный дом незащищенным.

Толвин остановился, поняв, что у Дюка есть еще что-то.

— У Тебя что-то еще, Дюк?

— Да. Он также сообщил, что «Тарава» не смогла вернуться и считается погибшей. Толвин застыл, глядя в глаза Греко.

Стоя на балконе дворца, Император, запрокинув голову, смотрел в алеющее небо. Широко раскрыв свой единственный здоровый глаз, и слегка приподняв шерсть на загривке, как в предчувствии большой охоты.

Он оглянулся на внука.

— Великолепно, просто великолепно, — проговорил он, наблюдая за проплывавшими кораблями.

Меньше чем в километре над дворцом проходил Пятый Флот Империи Килра. Корветы, сторожевые корабли и эскадры эсминцев уже прошли. Сейчас над ним проплывал последний из тяжелых крейсеров, и наконец, на горизонте показался «Хагку'ка» — первый из новых суперавианосцев.

Вся планета была свидетелем этой мощи. Все истребители были выпущены, и теперь они ровными клиньями проплывали над дворцом. Двести восемьдесят истребителей заполнили собой небо до горизонта, а чуть выше проплывала громада авианосца, ощетинившаяся многочисленными орудиями и торпедными аппаратами, тускло отсвечивала броня в лучах восходящего солнца.

Первый авианосец прошел, за ним показались еще четыре. Император безмолвно смотрел на них, наблюдая момент кульминации — многолетние усилия, и труд сотен миллионов килрафи.

Эти корабли, превосходили все, что когда-либо появлялось в этой части Вселенной, Когда закончится война, такие авианосцы смогут противостоять даже Манту, если те посмеют вернуться.

— Внук мой, с такой мощью, победа будет в наших руках.

— Хочу напомнить, мой Император, этот флот более чем вдвое меньше того, что мы планировали, — осторожно возразил Тракатх. — Не стоит объявлять о победе, пока не почувствуешь вкус добычи на своих клыках.

Император кивнул, его слишком возбудило это зрелище. Недавно он перенес попытку покушения, и от этого был возбужден вдвойне. Осторожность на миг изменила ему, выпуская наружу сокровенные мысли. Попытка убийства потрясла его до глубины души.

Зная, что скоро его ждет дорога к предкам, он мечтал увидеть церемонию Сивара посреди опаленных руин Земли. Если он увидит эту церемонию, то можно будет спокойно уйти.

— Возвращайся с победой, внук мой, — сказал он наконец, — это единственное, о чем я прошу. Ты должен победить людей к началу церемонии Сивара, что бы мы смогли провести ее там — на Земле.

— Я понял, мой Император.

— На счет Джукаги. Ты нашел еще что-нибудь?

— Трое умерли под пытками, но никто ничего не сказал. Похоже, он хорошо обезопасил себя. Мы пока не можем подвергнуть его прямому допросу, его позиции среди баронов еще слишком сильны.

— Возьми его с собой, — тихо посоветовал Император.

— Но…

— Ты слышал, что я сказал. Я приказал ему прибыть сюда. Сейчас он ожидает нас в соседнем зале. Он должен пойти с тобой.

— Его дело — разведка. В настоящем бою ему делать нечего!

— Он все же глава клана. Место во флоте — это честь, от которой он не может отказаться. Думаю, ты знаешь как поступить с ним, когда начнется битва.

— Брать его с собой…, это может оказаться опасным, — с сомнением прозвучал голос Принца.

— Ты справишься, — ответил Император, давая знак охраннику открыть дверь в соседний зал. Осторожно озираясь, вошел Джукага и склонился в церемонном поклоне.

— Поднимитесь, барон. Скажите, ну не прекрасен ли наш флот?

Джукага поднялся с колен.

— Невиданное зрелище!

— Какие новости из Конфедерации?

— Их сенат все еще спорит. Однако у меня есть информация, что два авианосца вышли с главной базы, скоро за ними последует третий, верфи работают без перерыва, пытаясь подготовить к полету те корабли, что стоят в доках. Несмотря на то, что в правительстве нет согласия, новый президент действует очень быстро, хоть официально война еще и не объявлена.

Сейчас проблемы нам создает только Ландрейх, устраивая рейды на наши территории, но слава Сивару, их корабли не углубляются далеко.

— Не понимаю, как у них это получается. Они не только живут там, но и умудряются причинять нам серьезные неприятности, — сказал Тракатх. Джукага пожал плечами, словно соглашаясь. «И именно поэтому ты до сих пор и не покорил людей, и никогда не сможешь их победить!» — с ненавистью подумал он.

— У меня для вас новое назначение, барон.

Джукага напрягся, ожидая подвоха.

— Вы пойдете с флотом барон. Предложите людям капитуляцию, обещайте им все что угодно, вы же это хорошо умеете делать. Главное это максимально ослабить их перед нашим ударом.

Барон склонился в низком поклоне.

«Они что, решили устроить мне несчастный случай? Что ж, теперь это похоже становится традицией!»

— Я простой разведчик, мой Император. Не лучше ли будет отправить одного из ваших великих воинов?

— Вы знаете этих животных лучше, чем кто-либо, барон. Они уже хорошо знают вас, так что пусть у них еще раз будет возможность услышать ваш голос перед тем, как мы уничтожим их. Я помню, что вы возражали против наших великих планов. Посмотрим, сможете ли вы убедить их сдаться и таким образом спасти этих животных, на которых вы стали так похожи.

Барон медленно оглянулся, зал заполнялся старшими офицерами.

Он попал в западню и отказаться то этого назначения, не было ни какой возможности.

— Как прикажете, мой Император, — поклонился Джукага.

Император развернулся к балкону.

— Как ты планируешь действовать, внук мой?

— Флот на максимальной скорости пойдет к границе, мой Император. Танкеры будут сопровождать его, чтобы мы могли двигаться как можно быстрее. Второй Флот, с четырьмя ударными авианосцами, соединится с нами в приграничной зоне и нанесет первый удар, как можно дольше прикрывая главные силы. Четвертый Флот с тремя авианосцами направится в Ландрейх, чтобы все там уничтожить и обезопасить нас с фланга. Первый Флот, с тремя авианосцами останется здесь, в резерве. Остальные корабли и авианосцы также останутся в резерве, поскольку большая часть экипажей и пилоты истребителей переведены в Пятый Флот.

— То есть мы сможем использовать только десять старых авианосцев? — спросил Император.

— В Империи не хватает обученных пилотов. Это очень серьезная проблема. Все наши лучшие пилоты отправлены на авианосцы «Хакага», иначе пришлось бы комплектовать Пятый Флот необстрелянными курсантами. Пройдет не меньше года, прежде чем у нас будет достаточно пилотов, и мы могли бы использовать оставшиеся авианосцы.

Император сверкнул своим единственным глазом, но промолчал.

— Что ж, быть посему, — сказал он, отвернувшись, — А теперь, принеси Империи победу!