Хорблауэр и 'Атропа' (Хорнблауэр - 4)

      - Возьмите подзорную трубу и идите на бак, - сказал Хорнблауэр. Смотрите за прибоем.
      - Есть, сэр.
      - Захватите рупор. Я должен вас слышать.
      - Есть, сэр.
      В фортах слышали выстрелы. Солдаты у пушек успеют окончательно проснуться, разжечь фитильные пальники и открыть перекрестный огонь. Может, турецкие канониры и не очень опытны, но восточный проход узок, они не промахнутся. Западный проход между островом и рифом Кайя может обстреливать лишь одна батарея, но здесь дистанция ещё меньше. "Атропе" дважды придется поворачивать, (она будет все равно что сидящая утка). Никаких шансов проскочить. Лишенная мачт, или даже с порванным такелажем, она станет легкой добычей для "Меджиди", который легко пройдет восточным проходом. Потеряв управление, "Атропа" может сесть на мель. Она такая маленькая, её обшивка такая тонкая - большие каменные ядра, какими стреляют турки, падая с высоты, разнесут её в щепки, продырявят днище, потопят её в несколько секунд. Он должен идти у мыса Сари. Это удвоит, утроит дистанцию для пушек на острове. Это будет неожиданный шаг - пушки скорее всего направлены на риф Кайя, чтоб перекрыть проход в самом узком месте. Канонирам придется торопливо менять угол подъема, а часть пути риф будет заслонять "Атропу" от ядер. Это - его единственная надежда.
      - Один румб вправо, - сказал он рулевому. Так бывает в висте: первый круг, две карты уже положены, и ты кладешь короля, не зная, у кого туз. По теории вероятности это самое разумное, и потому, приняв решение, надо ему следовать.
      Бриз дул по-прежнему. Это им на руку: во-первых, "Атропа" будет хорошо слушаться руля, во-вторых, о подножие рифа Кайя и мыса Сари будут разбиваться волны, а значит, Тернер в подзорную трубу различит освещенный лунным светом бурун. Хорнблауэр отчетливо видел мыс Ада, а вот выход из залива под этим углом разглядеть было нельзя - казалось, "Атропа" скользит прямо к сплошному берегу.
      - Мистер Джонс, пожалуйста, поставьте матросов к брасам и шкотам передних парусов.
      Канониры на Аде сейчас отчетливо видят судно, резко очерченное в лунном свете. Они будут ждать, пока оно повернет. Остров Пэседж и мыс Сари по-прежнему казались одним целым. Хорнблауэр правил прямо.
      - Буруны справа по курсу! Это кричал Тернер с бака.
      - Буруны впереди! - Долгое молчание, потом пронзительный от волнения голос Тернера: - Буруны впереди!
      - Мистер Джонс, скоро мы будем поворачивать через фордевинд.
      Хорнблауэр хорошо все видел. Он держал карту перед мысленным взором и мог соотнести с ней туманные очертания берегов.
      - Буруны впереди!
      Чем ближе они подойдут, тем лучше. Берег обрывистый.
      - Ну, мистер Джонс. Рулевой! Руль круто направо! Корабль развернулся, словно танцор. Слишком быстро!
      - Одерживай! Так держать!
      Нужно некоторое время сохранять этот курс, "Атропа" успеет набрать потерянную при крутом повороте скорость.
      - Буруны впереди! Буруны справа по курсу! Буруны слева по курсу!
      Цепочка ярких вспышек за левой раковиной. Грохот пальбы прокатился над холмами.
      - Руль круто направо. Обрасопьте паруса бейдевинд, мистер Джонс. Круто к ветру!
      Они повернулись. Мыс Сари был рядом с ними, и не только рядом, но и впереди - берег изгибался.
      - Держите так же круто!
      - Сэр... сэр-Голос рулевого хрипел от волнения: ещё чуть-чуть и корабль потеряет ветер. Передние паруса хлопали. Корабль терял скорость, его сносило. Еще немного, и он сядет на мель.
      - Немного лево руля.
      Так они ещё немного протянут. Слева отчетливо виднелась черная громада Кайя. Мыс Сари справа и впереди, ветер прямо в лоб. Но должен - должен быть боковой поток ветра от мыса Сари. Иначе просто не может быть - так устроен берег. Передние паруса вновь захлопали - рулевой метался между опасностью налететь на обрывы и опасностью потерять ветер.
      - Нет так круто!
      - Сэр!
      Боковой поток должен ощущаться у самого берега. А, вот и он! Хорнблауэр обостренным чутьем моряка почувствовал перемену: ветер на мгновение стих, потом коснулся другой щеки. Передние паруса снова захлопали, но уже по-иному. Раньше, чем Хорнблауэр успел что-либо приказать, рулевой со стоном облегчения повернул штурвал. У них всего одна или две секунды. За это время надо снова набрать скорость, и отойти подальше от обрывов.
      - Приготовиться к повороту оверштаг.
      Сейчас главное - набрать скорость. Грохот выстрела с острова Пэседж. Риф почти полностью скрыл от них вспышку; возможно, он заслонил их от ядра. Это первая из пушек, которую успели перезарядить. Опять вспышка, опять грохот, но сейчас некогда о них думать. Судя по тому, как ведет себя корабль, ветер опять встречный.
      - Шкоты передних парусов! Еще секунда. Пора!
      - Руль круто направо!
      Судно послушалось. Оно поворачивается. Оно не потеряет ветер. Теперь оно шло в бейдевинд на новом галсе.
      - Буруны прямо по курсу!
      Это, конечно, риф Кайя. Но нужно снова набрать скорость.
      - Приготовиться к повороту оверштаг. Надо идти вперед, пока бушприт не окажется у самой скалы. Терпение... Ну!
      - Руль на борт!
      Штурвал повернулся. Корабль артачился. Да... нет... да. Фока-стаксель начал забирать ветер. Корабль поворачивался. Матросы ходом тянули подветренные брасы. Секундное колебание, и вот "Атропа" уже набирает скорость на новом галсе, скользя мимо рифа Кайя. Мыс Сари впереди, идя этим галсом, его не обогнуть.
      - Приготовиться к повороту оверштаг!
      Надо протянуть как можно дольше. Это - последний поворот. Что-то с ревом пронеслось над головой. Это стреляют с острова Пэседж.
      - Приготовиться. Руль на борт!
      Корабль развернулся. Отчетливо видны были рифы у подножия мыса Сари, к которым они так близко подошли. Сильный порыв ветра - это снова боковой поток. Но судно лишь на мгновение заколебалось, и тут же его подхватил настоящий бриз. Еще немного пройти этим курсом - риф Кайя близко на траверзе. Ну вот, они в безопасности.
      - Мистер Джонс! Курс зюйд-тень-вест.
      - Курс зюйд-тень-вест, сэр!
      Они правят в открытое море. Родос справа, Турция осталась позади, а в кладовой под ахтерпиком - баснословное богатство. Правда, на дне залива тоже осталось сказочное богатство, но Хорнблауэр вспоминая о нем, почти не испытывал угрызений совести.
      XIX
      Его Величества военный шлюп "Атропа" была самым маленьким кораблем в британском флоте. Были бриги и меньше её размером, были совсем маленькие шхуны и тендеры, но она была самым маленьким из принадлежащих королю Георгу кораблей в техническом, так сказать, смысле, то есть с тремя мачтами и капитаном. Но Хорнблауэру вполне хватало и её. Заглядывая в капитанский список, он видел ниже своей фамилии ещё пятьдесят и замечал, как постепенно убывает число старших капитаном - кто-то умирал, кто-то становился адмиралом. Ему думалось, что, если повезет, он со временем получит фрегат или даже линейный корабль. Но пока ему вполне хватало "Атропы".
      Он выполнил одно поручение и приступил к следующему. В Гибралтаре он выгрузил двести тысяч фунтов стерлингов в золотой и серебряной монете, там же оставил сварливого Маккулума и цейлонских ныряльщиков. Теперь деньги ждут отправки в Лондон, где составят часть "британского золота". Того самого "британского золота", которое поддерживает упавших духом союзников и дает бонапартистской прессе пищу для беспрестанных нападок. Маккулум и его ныряльщики ждали попутного ветра, чтоб отправиться в противоположную сторону - вокруг Африки и дальше в Индию. "Атропа" же, подгоняемая штормовым западным ветром, неслась в третьем направлении, обратно в Средиземное море, чтоб встретиться с Коллингвудом и его эскадрой.
      Она легко летела по бурным волнам, избавясь от бремени сокровищ, и кренилась то с боку на бок, то с носа на корму. Хорнблауэр после шести месяцев в море не пробыл на берегу и шести часов. Он не испытывал сейчас ни малейших признаков морской болезни. Отчасти от этого, на сердце у него было легко. Прежде, чем отправить его с сокровищами в Гибралтар, Коллингвуд одобрил донесение о действиях в Мармарисском заливе и на возвратный путь отдал приказы, порадовавшие бы любого предприимчивого молодого капитана. Ему поручалось прочесать средиземноморское побережье южной Испании, расстроить каботажные торговые перевозки, пронаблюдать за гаванями и взглянуть на Корсику, прежде чем у берегов Италии присоединиться к флоту, сдерживающему там полчища Бонапарта. Неаполь пал, но Сицилия ещё держится. Чудовищная власть Бонапарта кончается там, где соленая вода доходит до подпруги его скакуна. Его солдаты идут, не зная преград, но его суда заперты в портах и отваживаются лишь на краткие вылазки. В то же время крохотная "Атропа" с двадцатью двумя пушечками дважды пересекла Средиземное море от Гибралтара до Мармариса и обратно, ни разу не встретив трехцветный флаг.
      Неудивительно, что Хорнблауэр, стоя на кренящейся палубе и не испытывая ни малейших признаков тошноты был доволен собой. Он смотрел на зазубренные очертани;, далеких испанских гор. Он смело прошел на расстояний пушечного выстрела от гаваней и рейдов, он видел Малагу, Мотриль и Альмерию; рыбачьи лодки и каботажные суда завидев его, бросались врассыпную, как мелкая рыбешка при виде щуки. Он обогнул мыс Гата и лавировал обратно к берегу, чтоб посмотреть на Картахену. В Мальте и Альмерии военных кораблей не было. Это отрицательная информация, но и она может пригодиться Коллингвуду, который управляет действиями огромного флота, обеспечивает безопасность британской торговли на пространстве в две тысячи миль, держит руку на пульсе десятков международных конфликтов.
      Главная военно-морская база испанцев - в Картахене. Заглянув туда, можно будет узнать, удалось ли несостоятельному испанскому правительству восстановить разбитый при Трафальгаре флот. Возможно, там укрываются один-два французских корабля, намеренных атаковать британский конвой.
      Хорнблауэр посмотрел на туго натянутый такелаж, почувствовал, как кренится под ногами судно. Марсели взяли уже в два рифа. Он подумал было взять третий риф, но тут же отбросил эту мысль. "Атропа" спокойно может нести такие паруса. Мыс Копэ на левом траверзе. Хорнблауэр в подзорную трубу различил стайку каботажных судов, укрывшихся с подветренной стороны мыса. Он смотрел на них с вожделением, но их защищали батареи. В такой шторм он все равно не мог бы их атаковать - шлюпкам пришлось бы грести прямо против ветра. Он отдал приказ рулевому, и "Атропа" повернула к Картахене. Свист ветра, белый пенистый след корабля, бегущий почти из-под ног, бодрили Хорнблауэра. Он с улыбкой следил, как Тернер проводит занятия по навигации. Тернер собрал мичманов и штурманских помощников и обучал их искусству прибрежного судовождения. Он пытался загрузить их пустые головы основательной математикой - "бегущие координаты", "удвоенный курсовой угол", "определение положения по трем азимутам" - но внимание учеников постоянно рассеивалось. Ветер трепал карту в руках у Тернера, мешал молодым людям держать грифельные доски.
      - Мистер Тернер, - сказал Хорнблауэр. - Докладывайте мне о каждом случае невнимательности, я с ним разберусь.
      Молодые люди заметно притихли. Смайли, собравшийся уже подмигнуть князю, сделал внимательное лицо, а князь, вместо того чтоб загоготать, виновато улыбнулся. Мальчик стал похож на человека. Как далек чопорный и душный немецкий замок, где он родился, от открытой ветрам палубы "Атропы". Если он когда-нибудь воссядет на отцовский престол, ему не придется мучиться с секстаном, но, возможно, он с сожалением вспомнит эти ветреные деньки. Внучатый племянник короля Георга. Хорнблауэр смотрел на него, делая вид, будто внимательно изучает нацарапанный на доске равнобедренный треугольник. Он улыбнулся, вспомнив в какой ужас привел Эйзенбейса, сказав, что августейшего отрока можно подвергнуть телесному наказанию. Пока до этого дело не доходило, но вполне может дойти.
      Пробило четыре склянки, перевернули песочные часы. Сменилась вахта, Тернер отпустил учеников.
      - Мистер Смайли! Мистер Хоррокс! Мичманы повернулись к капитану.
      - Поднимитесь на мачты с подзорными трубами. Зоркие молодые глаза смогут больше разглядеть в Картахене. Хорнблауэр заметил умоляющее выражение на лице князя.
      - Очень хорошо, мистер Князь. Вам тоже можно. На фор-стеньги-салинг с мистером Смайли.
      Обычно молодых офицеров отправляли на салинг в наказание, но сейчас, когда предстояло заглянуть во вражескую гавань, это наказанием не было. Картахена быстро приближалась: за островом Ла Эскомбрера уже виднелись дворцы и колокольни. Западный ветер помогал идти прямо на город; скоро с мачты можно будет заглянуть во внутреннюю гавань.
      - Эй, на палубе! Капитан, сэр! Это кричал с салинга Смайли. Ветер относил слова, и, чтоб расслышать, Хорнблауэру пришлось пройти на бак.
      - В заливе стоит военный корабль, сэр! Похож на испанский. Один из больших фрегатов. Реи подвешены.
      Вероятно, это "Кастилья", одно из немногих судов, уцелевших после Трафальгара.
      - Рядом с ним на якоре семь каботажных судов, сэр. Там они для "Атропы" недосягаемы.
      - Что во внутренней гавани?
      - Четыре... нет, пять кораблей, сэр. И два корпуса.
      - Что вы о них скажете?
      - Четыре линейных, сэр, один фрегат. Реи не подвешены. По-моему, сэр, они стоят на приколе.
      В прежние времена испанское правительство строило прекрасные корабли, но продажный Годой оставил их гнить на приколе, не обеспечив ни командой, ни припасами. О четырех линейных кораблях и одном фрегате уже сообщалось. Тут никаких перемен. Тоже отрицательная, но полезная информация для Коллингвуда.
      - Он ставит паруса!
      Это кричал князь пронзительным от волнения голосом. Через секунду к нему присоединились Смайли и Хоррокс.
      - Фрегат, сэр! Он ставит паруса!
      - Я вижу его крест, сэр!
      Испанцы, готовясь к бою, обыкновенно поднимают на бизань-мачте большие деревянные кресты. Пора отступать. Большой испанский фрегат, такой как "Кастилья", несет сорок четыре пушки, в два раза больше "Атропы". Если б за горизонтом было другое британское судно, к которому они могли бы подманить "Кастилью"! Это следует запомнить и предложить Коллингвуду. Капитан "Кастильи" энергичен, предприимчив и, вполне возможно, способен на опрометчивые поступки. Позор Трафальгара до сих пор гнетет его, он, вероятно, жаждет отмщенья - можно будет выманить его из гавани и уничтожить.
      - Он снялся с якоря, сэр!
      - Поставили фор-марсель! Поставили грот-марсель, сэр!
      Нет смысла подвергаться чрезмерной опасности, хотя ветер и позволит "Атропе" уйти от преследования.
      - Спуститесь на румб, - сказал Хорнблауэр рулевому, и "Атропа" повернулась к испанцу кормой.
      - Он выходит из гавани, сэр! - крикнул Хоррокс с грот-стеньги-салинга. - Марсели зарифлены. По-моему, два рифа, сэр.
      Хорнблауэр направил подзорную трубу за корму. Когда "Атропа" приподнялась на волне, над горизонтом возник белый прямоугольник зарифленный фор-марсель "Кастильи".
      - Она идет прямо на нас, - доложил Смайли. Кильватерная погоня "Атропе" не страшна - она недавно обшита медью и может идти ходко. Сильные ветер и волнение будут, конечно, играть на руку большому судну. "Кастилья" может удержать "Атропу" в поле зрения, хотя шансов догнать у неё никаких. Офицерам и матросам полезно будет потренироваться, выжимая из "Атропы" максимальную скорость. Хорнблауэр снова посмотрел на паруса и такелаж. Теперь о третьем рифе не могло быть и речи. Он должен, как и "Кастилья", нести все возможные паруса. Подошел Стил с рутинным вопросом.
      - Пожалуйста, мистер Стил.
      - Раздача рома!
      Несмотря на то, что за ними гонится могучий противник, жизнь "Атропы" течет своим чередом. Матросы выпили грогу и пошли обедать, сменилась вахта, сменили рулевых. Мыс Палое исчез за левой раковиной, и "Атропа" вылетела в открытое море. Белый прямоугольник по-прежнему маячил на горизонте заметное достижение для испанского фрегата.
      - Позовите меня, если будут какие-нибудь перемены, мистер Джонс, сказал Хорнблауэр, складывая подзорную трубу.
      Джонс нервничает - похоже, он уже вообразил себя в испанской тюрьме. Пусть остается на палубе за старшего, это ему не повредит. Впрочем, сам Хорнблауэр у себя в каюте недолго усидел за столом: вскоре он вскочил и стал смотреть в боковое отверстие, не нагоняет ли их "Кастилья". Он ещё не закончил обед, когда в дверь постучали и вошел посыльный.
      - Мистер Джонс свидетельствует вам свое почтение, сэр. Он думает, что ветер немного ослаб.
      - Иду, - сказал Хорнблауэр, с облегчением откладывая нож и вилку.
      При умеренном ветре "Атропа" за час-два оставит "Кастилью" вне пределов видимости, и дальнейшее ослабление ветра будет на руку "Атропе", лишь бы она несла все возможные паруса. Требовался однако точный расчет, чтоб отдать рифы вовремя - не рисковать рангоутом с одной стороны и не уменьшить разрыв между кораблями с другой. Выйдя на палубу, Хорнблауэр с первого взгляда понял, что нужный момент подоспел.
      - Вы совершенно правы, мистер Джонс. - Не вредно иногда его и похвалить. - Мы отдадим один риф.
      - Команде отдавать рифы!
      Хорнблауэр посмотрел назад в подзорную трубу; когда "Атропа" поднимала корму, он видел в самой середине поля зрения фор-марсель "Кастильи". Он мучительно пытался понять, ближе она или нет, но ему это не удавалось. Видимо, она остается в точности на том же расстоянии. Тут дрожащий в окуляре прямоугольник марселя превратился в квадрат. Хорнблауэр дал глазу отдохнуть и посмотрел снова. Так и есть. Капитан "Кастильи" тоже счел, что пришло время отдать один риф.
      Хорнблауэр поднял глаза на грот-марса-рей "Атропы". Марсовые, перегнувшись через рей на головокружительной высоте, развязали риф-сезни. Вот они сбежали с реев. Смайли находился на правом ноке, Его Светлость князь Зейц-Бунаусский - на левом. Они по обыкновению соревновались - оба прыгнули на стень-фордуны, и, очертя голову, заскользили вниз. Приятно видеть, что мальчик вполне освоился на корабле - сейчас, впрочем, его захватил азарт погони - и что Смайли так трогательно его опекает.
      Отдав риф, "Атропа" пошла быстрее. Хорнблауэр чувствовал, как паруса с новой силой влекут корабль, а тот с новой энергией прыгает по волнам. Он внимательно посмотрел наверх. Совсем некстати будет, если что-нибудь оторвется. Джонс стоял возле штурвала. Ветер дул с правой раковины и маленький корабль хорошо слушался руля, но присматривать за рулевым было не менее важно, чем следить, чтоб не разорвался марсель. Потребовалась некоторая решимость, чтоб вновь оставить Джонса за старшего и вернуться к прерванному обеду.
      Когда постучал посыльный и сообщил, что ветер снова слабеет, Хорнблауэр испытал неприятное чувство - такое было с ним раз или два будто все это уже происходило.
      - Мистер Джонс свидетельствует вам свое почтение, сэр. Он думает, что ветер немного ослаб.
      Хорнблауэр заставил себя ответить иначе, чем в первый раз.
      - Передайте мистеру Джонсу мои приветствия и скажите, что я сейчас поднимусь на палубу.
      Как и тогда, он почувствовал, что судно может идти быстрее. Как и тогда, он обернулся, чтоб направить подзорную трубу на марсель "Кастильи". И в точности как прошлый раз, прежде чем он повернулся обратно, матросы начали спускаться с рея. И в этот миг события пошли совсем в другую сторону. Как обычно, непредвиденная ситуация возникла в самый неподходящий момент.
      От волнения князь совсем ошалел. Хорнблауэр, подняв голову, увидел, что мальчик стоит на левом ноке рея, даже не стоит, а приплясывает, переступает с ноги на ногу и подбивает Смайли на правом ноке сделать то же самое. Одной рукой он уперся в бок, другую поднял над головой. Хорнблауэр собирался заорать на него. Он открыл рот, набрал в грудь воздуха, но раньше, чем он выкрикнул хоть слово, князь оступился. Хорнблауэр видел, как он закачался, пытаясь сохранить равновесие, и упал, описав в воздухе полный круг.
      Позже Хорнблауэр из любопытства попробовал подсчитать. Князь упал с высоты более семидесяти футов, и, если б не сопротивление воздуха, пролетел бы их примерно за две секунды. Но сопротивление воздуха пренебрегать нельзя - воздух раздул бушлат и значительно замедлил падение. Поэтому мальчик не убился насмерть, а лишь на мгновение потерял сознание, ударившись о грот-ванты. Вероятно, прошло секунды четыре, пока он долетел до воды. Хорнблауэр просчитывал это позже, вспоминая случившееся, но он отчетливо помнил все мысли и чувства, которые пронеслись у него в голове за эти четыре секунды. Вначале это была злость, потом озабоченность, потом он постарался быстро представить себе ситуацию в целом. Если он ляжет в дрейф, чтоб вытащить мальчика, "Кастилья" успеет их нагнать. Если он не остановится, мальчик утонет. Если он не остановится, придется докладывать Коллингвуду, что он бросил королевского внучатого племянника на произвол судьбы. Надо думать быстро. Быстро. Он не вправе рисковать судном ради спасения одного-единственного человека. Но... но... Если б мальчика убило в бою бортовым залпом, это было бы другое дело. Сразу же за этой мыслью появилась другая - это начало прорастать зерно, посеянное возле Картахены. За те четыре секунды мысль не успела оформиться - Хорнблауэр начал действовать в тот момент, когда проклюнулся первый зеленый росток замысла.
      К тому времени, как мальчик долетел до воды, Хорнблауэр сорвал с гакаборта спасательный буй и бросил за левую раковину. Корабль шел быстро, и в этот самый момент мальчик поравнялся с Хорнблауэром. Буй шлепнулся на воду совсем близко от него. Воздух, который Хорнблауэр набрал в грудь, чтоб обругать князя, вырвался наконец залпом громогласных приказов.
      - Бизань-брасы! Обстенить крюйсель! Спустить дежурную шлюпку!
      Вероятно - Хорнблауэр не мог потом в точности вспомнить - все кричали одновременно, но, во всяком случае, приказы исполняли с молниеносной быстротой, какая дается месяцами тренировок. "Атропа" резко привелась к ветру, мгновенно погасив скорость. Смайли - Бог весть как он успел за такое время скатиться с правого нока грот-марса-рея - спустил за борт ялик с четырьмя матросами и бросился на выручку другу. Крохотная шлюпка бешено запрыгала на волнах. Раньше, чем "Атропа" легла в дрейф, Хорнблауэр начал осуществлять другую часть своего плана.
      - Мистер Хоррокс! Сигнальте: "Вижу неприятеля с наветренной стороны".
      Хоррокс вытаращился на Хорнблауэра и не двинулся с места. Хорнблауэр чуть было не заорал: "Делай, что сказано, черт тебя побери!", но сдержался. Хоррокс не отличается сообразительностью, он не может понять, зачем посылать сигналы пустому горизонту. Обругать значило бы просто повергнуть его в полную прострацию и ещё задержать исполнение приказа.
      - Мистер Хоррокс, будьте добры, как можно быстрее поднимите сигнал: "Вижу неприятеля с наветренной стороны". Побыстрее, пожалуйста.
      К счастью, сигнальный старшина оказался сообразительнее. Это был один из немногих обитателей нижней палубы, умеющий читать и писать. Он уже подбежал к фалам и открыл ящик с флажками. Его пример вывел Хоррокса из оцепенения. Флаги побежали по ноку грот-марса-рея, яростно плеща на ветру. Хорнблауэр про себя отметил, что этот старшина, хоть и не был прежде моряком - а был он подмастерьем в Сити и завербовался в Детфорде, чтоб избежать каких-то крупных неприятностей - заслуживает повышения.
      - Теперь ещё один сигнал, мистер Хоррокс. "Неприятель - фрегат на расстоянии семи миль к весту идет курсом ост".
      Разумно посылать те самые сигналы, которые он поднял, если бы и в самом деле увидал английский корабль. Быть может, с "Кастильи" смогут их прочесть, или хотя бы примерно угадать их смысл. Если б с подветренной стороны было английское судно (Хорнблауэр помнил, что собирался предложить Коллингвуду), он ни за что бы не лег в дрейф, но продолжал бы двигаться вперед, увлекая за собой "Кастилью". Однако испанцам это неизвестно.
      - Оставьте этот сигнал. Теперь пошлите утвердительный сигнал, мистер Хоррокс. Очень хорошо. Теперь спустите его. Мистер Джонс! Положите судно на правый галс.
      Большое английское судно, будь оно и впрямь на горизонте, несомненно приказало бы "Атропе" сблизиться с "Кастильей". Хорнблауэр должен действовать так, как если б это было на самом деле. Лишь когда Джонс, у которого, подобно Хорроксу от изумления опустились руки, занялся наконец тем, чтоб вновь тронуть "Атропу" с места, Хорнблауэр смог посмотреть в подзорную трубу. Он увидел далекий марсель "Кастильи" - не такой уж теперь и далекий. Хорнблауэр со страхом и отчаянием видел, что враг приближается. И пока он смотрел, квадратный парус сузился до вертикального прямоугольника, и ещё два прямоугольника появились рядом с ним. В ту же секунду впередсмотрящий закричал:
      - Эй, на палубе! Неприятель привелся к ветру, сэр! Конечно, так и должно быть. Разочарование и страх мгновенно улетучились. Капитан испанского фрегата высунувший бушприт за пределы охраняемого порта, будет неизбежно мучиться страхом. За горизонтом всегда может оказаться британская эскадра, готовая обрушиться на него. Он пылко погнался за крохотным военным шлюпом, но увидев, как шлюп посылает сигналы и смело идет ему навстречу, счел, что зашел слишком далеко. Он вообразил, что прямо за горизонтом военные корабли на всех парусах мчатся, чтоб отрезать его от Картахены, и, не теряя больше ни минуты, двинулся обратно. Те две минуты, что "Атропа" лежала в дрейфе, он ещё колебался, но последний смелый маневр решил все. Если б испанец задержался ещё ненадолго, он различил бы ялик на волнах и догадался бы, в чем дело.
      Однако этого не произошло, и "Кастилья" в крутой бейдевинд неслась прочь от несуществующих врагов.
      - Эй, на мачте! Вы видите шлюпку?
      - Они все ещё гребут, сэр, прямо против ветра.
      - Вы видите мистера Князя?
      - Нет, сэр, не вижу.
      При таких волнах даже с салинга не различишь плывущего человека на расстоянии двух миль.
      - Мистер Джонс, положите судно на другой галс. Лучше держать "Атропу" по возможности прямо по ветру от шлюпки, чтобы той проще было возвращаться. На "Кастилье" все равно не поймут, к чему этот маневр.
      - Эй, на палубе! Шлюпка перестала грести, сэр. Мне кажется, они вытащили мистера Князя.
      - Положите судно в дрейф, пожалуйста, мистер Джонс. Доктор Эйзенбейс, приготовьте все на случай, если мистеру Князю понадобится медицинская помощь.
      Средиземное море летом теплое, скорее всего, с мальчиком ничего не случилось. Ялик, приплясывая на волнах, подошел к корме "Атропы", где мог укрыться от ветра. Его Княжеская Светлость, мокрый, оборванный, но ничуть не пострадавший поднялся на борт под пристальными взглядами всей команды. Он сконфуженно улыбался. Эйзенбейс суетливо выскочил вперед и громко затараторил по-немецки. Потом он повернулся к Хорнблауэру.
      - Я приготовил теплое одеяло, сэр. И тут у Хорнблауэра лопнуло терпение.
      - Теплое одеяло! Он у меня и без одеяла живо согреется! Боцманмат! Передайте мои приветствия боцману и попросите его ненадолго одолжить вам свою трость. Доктор, я попрошу вас заткнуться. Ну, молодой человек...
      Гуманисты много и веско возражали против телесных наказаний. Но, описывая вред, который экзекуция причиняет жертве, они совершенно упустили из виду удовлетворение, которое она приносит остальным. Для отпрыска королевской семьи это был случай показать заимствованную у англичан твердость, сдержать крик, который пыталась вырвать у него направляемая мощной рукой трость, а после, почти не морщась, не потирая августейший зад, выпрямиться, и моргая глазами, мужественно удержать готовые брызнуть слезы. Трудно сказать, испытал ли Хорнблауэр удовлетворение тогда, но впоследствии он немного сожалел об этом случае.
      XX
      Все было за то, чтоб ещё какое-то время держать "Кастилию" под наблюдением, и почти ничего против. Недавняя погоня показала, что "Атропа" идет быстрее даже под зарифленными марселями, значит, при более слабом ветре она будет в безопасности - а ветер стихал. "Кастилья" была теперь в тридцати милях под ветром от Картахены. Полезно будет выяснить - Коллингвуд наверняка захочет это узнать - намерена ли она лавировать обратно или направится в другой испанский порт. Идя в крутой бейдевинд, она может добраться до Аликанте или даже до Альмерии на юге. Сейчас она шла в бейдевинд на правом галсе, то есть двигалась на юг. А может, её капитан вовсе не хочет возвращаться в Испанию, а намерен поискать добычу в Средиземном море. Этим курсом он может дойти до берберийского побережья и захватить парочку провиантских судов с хлебом и скотом для британского средиземноморского флота.
      Хорнблауэру приказано, заглянув в Малагу и Картахену, присоединиться к Коллингвуду вблизи Сицилии. Он не везет спешных депеш, и, видит Бог, "Атропа" не прибавит эскадре особой силы. С другой стороны, долг каждого английского капитана, встретив в открытом море вражеское военное судно, как можно дольше не упускать его из виду. "Атропа" не может сразиться с "Кастильей", однако может держать её под наблюдением, предупреждать об опасности торговые суда, а если повезет встретить большой британский корабль - настоящий, не вымышленный - то указать ему на врага.
      - Мистер Джонс, - сказал Хорнблауэр. - Пожалуйста, снова положите судно на правый галс, круто к ветру.
      - Есть, сэр.
      Джонс, конечно, не смог скрыть изумление, видя что корабли меняются ролями - преследуемый становится преследователем. Это ещё раз доказывает, что Джонс не способен мыслить стратегически. Но ему пришлось исполнить приказ, и "Атропа" двинулась на юг, параллельно "Кастилье", но на значительном удалении от нее. Хорнблауэр направил подзорную трубу на едва различимые марсели. Глядя, как меняются их пропорции, можно определить, как меняется курс "Кастильи".
      - Эй, на мачте! - крикнул он. - Следите за неприятелем. Докладывайте обо всем, что увидите.
      - Есть, сэр.
      Сейчас "Атропа" походила на терьера, который с тявканьем бежит по полю за быком. Роль не слишком достойная, а бык в любой момент может обернуться и броситься на терьера. Капитан "Кастильи" рано или поздно осознает, что его провели, что "Атропа" сигналила несуществующим кораблям. Неизвестно, как он надумает поступить, когда убедится, что никакой поддержки у "Атропы" нет. Тем временем ветер по-прежнему слабел. Можно прибавить парусов. Лавируя против ветра, "Атропа" лучше всего ведет себя под всеми возможными парусами. Стоит держаться так близко к врагу, как только позволяет ветер.