— И как вам наша вечеринка? — поинтересовался Кабби у Нины.

— О, все прекрасно! Я вообще без ума от свадеб, — призналась Нина.

— Превосходно, чудесно! — подхватил было Кабби, но поперхнулся, взглянув на Флинна, выразительно закатившего глаза к потолку. — То есть я хотел сказать, все не так просто, как кажется. На подготовку уходит уйма времени и энергии. Не знаю, решился бы я на такой шаг, если бы мы с Кэрол не были знакомы всю жизнь. Честное слово, я помню ее столько же, сколько себя! А как насчет вас с Флинном? Наверное, вы знакомы, так сказать, без году неделя?

Флинн готов был провалиться сквозь землю. Ведь он же нарочно попросил Кабби не вспоминать лишний раз об этом кошмаре! Нужно было немедленно изменить тему беседы.

— Кабби, после свадьбы вы будете жить…

— Восемь месяцев, — отчеканила Нина. — В будущий вторник исполнится восемь месяцев нашему знакомству. Мы встретились случайно в «Монастыре».

— Черт побери, а как вас туда занесло? — опешил Кабби.

— Это такой модный бар, — пояснил Флинн.

— Восемь месяцев, — повторила Нина с нажимом. — Этого более чем достаточно. — Она пожала Флинну руку и наградила его многозначительным взглядом.

Флинн скривился и снова уставился на темноволосую даму, отвечавшую ему весьма игривой гримаской.

— Боже милостивый, да что вы говорите! Это же надо — восемь месяцев! Нет, это слишком короткий срок! — заявил Кабби. Но Нина так посмотрела на него, что он моментально стушевался и промямлил: — Ну, возможно, это только мне так кажется. Во всяком случае, за то время, пока мы с Кэрол знакомы, мы успели изучить друг друга до мелочей. А вот вам о Флинне наверняка известно в десять раз меньше.

— Вы напрасно так считаете, — надменно улыбнулась Нина. — По крайней мере мне достаточно того, что я о нем знаю.

Флинн допил свое виски и заметил:

— Вот фраза, достойная рыцаря без страха и упрека, моя дорогая!

Он тут же пожалел о своих словах. Противоречить Нине означало играть с огнем. Вдобавок она успела немало выпить и запросто могла учинить скандал. Лучше всего было вообще с ней не спорить и устраниться от беседы. Пусть ломает копья в свое удовольствие, доказывая Кабби, что им пора пожениться. Они будут развлекаться по-своему, а он — по-своему и, если повезет, к концу вечера успеет напиться в стельку.

— И все-таки я убежден, что вызнать о своем партнере всю подноготную очень важно, хотя и не так-то просто, — гнул свое Кабби. — Поверьте мне, на это уходят годы. У человека в глубине души могут храниться довольно жуткие тайны, о которых он предпочитает помалкивать. А потом уже слишком поздно! — Он сопровождал свою речь весьма драматической жестикуляцией, не выпуская из рук бокала с виски. В итоге половина жидкости оказалась на смокинге у какого-то господина. Слава Богу, он стоял к ним спиной и ничего не заметил.

Нина картинно отставила ножку, упираясь кулачком в бок, и окинула Кабби ледяным взглядом нежно-голубых глаз. Кажется, этот оттенок контактных линз называется «яйцо малиновки». Флинн внезапно подумал, что вряд ли вспомнит, какие у нее глаза на самом деле.

— Ну, раз вы знакомы с ним всю жизнь, — язвительно процедила она, — то вам и карты в руки! Флинн говорил, что он родом из здешних мест. Выкладывайте, какие жуткие тайны он скрывает от меня?

— Не думаю, что нам стоит углубляться в эту область, — заметил Флинн. При этом он не забыл послать знак Чарльзу, что желает получить еще бокал виски.

— И мне тоже, Чарльз. — Кабби показал официанту свой опустевший бокал и снова обратился к Нине: — Конечно, мы не можем указать совершенно точно место его рождения, но выражение «он родом из здешних мест» вполне подходит.

Флинн глухо застонал.

— Не можете указать точно? — Нина моментально сделала стойку. Флинн, обнимавший ее за талию, почувствовал, что она буквально вибрирует от нездорового любопытства.

— Ну… в общем-то да. — Кабби мрачно покосился на Флинна. — Разве он вам не рассказывал? Понимаете, мы можем только предполагать с большой степенью вероятности, что он родился где-то неподалеку, но выяснить это совершенно точно о подкидыше практически невозможно.

У Нины открылся рот.

— О подкидыше… — повторила она.

Флинн выхватил у Чарльза очередной бокал и уткнулся в него носом. Стоило упомянуть о его сомнительном происхождении, и обретенная с таким трудом уверенность в себе изменила Флинну. Он ничего не мог с собой поделать. Он стыдился того, что не знает своих настоящих родителей, и еще больше стыдился того, что не оправдал надежд человека, назвавшего его своим сыном.

— Значит, Нейл Патрик не был твоим родным отцом? — уточнила Нина. Она решительно высвободилась из его объятий и отступила на шаг, не спуская с Флинна потрясенного взора.

— Ты напрасно так переживаешь, Нина, — как можно спокойнее заявил он. — Между прочим, на твоем месте я бы только радовался.

— Люди в деревне решили, что его подбросили цыгане, — с ухмылкой сообщил Кабби. — Представляете? Хотя, если присмотреться, временами в нем проявляется что-то первобытное, верно?

Нина и Кабби уставились на него, причем Нина не скрывала своей брезгливости.

Флинн отвечал им таким же брезгливым взором, прикидывая про себя, удастся ли ему отделаться от этой парочки, если выплеснуть свое виски кому-нибудь из них в рожу?

— По-моему, вы напрасно затеяли это расследование, — заметил он. — С вашего позволения, я бы предпочел сохранить свое прошлое при себе.

— Нет, не с его глазами, — сказала Нина. — У цыгана глаза должны быть темными, а у него они слишком светлые, голубые. У мужчин вообще самые красивые глаза на свете! — проворковала она не без кокетства.

— Зато волосы у него практически черные! — возразил Кабби, снова взмахнув бокалом с виски. — Не понимаю, почему бы ему не быть цыганом? Или цыганом наполовину?

— С меня хватит этой бессмыслицы! — не выдержал Флинн. Ему следовало помнить с самого начала, что меньше всего от этих двоих можно было ожидать деликатности. — Я хочу есть и отправляюсь в буфет. Нина, ты идешь со мной или остаешься, чтобы копаться в моем прошлом у меня за спиной?

— Я всегда считала, что он ирландец, как его… как Нейл Патрик, — сказала Нина, милостиво посмотрев на Кабби. Как информатор он был для нее бесценен. — Но ведь он не сын Нейлу Патрику? Просто в голове не укладывается!

— Так вы знали Нейла? — Кажется, впервые за весь вечер Кабби заинтересовали ее слова, а не платье.

— Разве его знала по-настоящему хоть одна живая душа? — поинтересовался Флинн. — Почему бы нам не обсудить его прошлое? Вот кто был обманщиком из обманщиков!

— Нет, я не была с ним знакома, — продолжала Нина. — Он умер незадолго до того, как мы с Флинном встретились. Ужасная утрата! Я всегда восхищалась им, с самого начала, как только он стал сенатором в Вашингтоне! Ах, чего бы я только не отдала, чтобы с ним познакомиться! Это действительно был великий человек!

Кабби и Флинн разом прыснули со смеху. Кабби покраснел и залпом прикончил свою выпивку.

— Прости, старина, — буркнул он, обращаясь к Флинну. — Но ведь это правда — он был выдающимся человеком. Выдающимся! Запросто помог отцу сохранить это самое имение. Литтоны владеют Мерстаном с 1800 года. Если бы не он, замок давно превратили бы в заурядный мотель с рестораном, а нам в утешение досталась бы какая-нибудь жуткая вилла в Италии.

— Итак, — с весьма сосредоточенным видом напомнила им Нина, — Флинн оказался подкидышем. И как конкретно это выглядело? Его нашли в корзине на крыльце?

Кабби нахмурился, изображая глубокую задумчивость. Флинн не сомневался, что приятель сделал это нарочно, чтобы пустить Нине пыль в глаза.

— Не думаю, что все было так драматично, — ответил он. — Нет, по-моему, он был уже несколько великоват для корзины. Просто он оказался сиротой — вот и все. Нам нужно обратиться к моей матери, она наверняка помнит все подробности. — И он с преувеличенным вниманием стал вглядываться в толпу.

— Это очаровательно, — заявила Нина, хотя выглядела при этом скорее обескураженной, чем очарованной.

— На самом деле больше всего он приглянулся Дорри Патрик, — продолжал Кабби, упиваясь ее вниманием. — Они с Нейлом частенько навещали моих родителей. Но и Флинн, между прочим, уже не был младенцем. Кажется, ему было то ли пять, то ли шесть лет. На протяжении нескольких месяцев мы честно пытались найти его родных, но никто так и не объявился. И тогда Патрики его усыновили.

— Просто невероятно, — сказала Нина. — Пять или шесть лет? Но тогда ты должен хоть немного помнить и своих настоящих родителей, не так ли, Флинн? Господи Боже, да ты ведь запросто мог оказаться незаконнорожденным! Неужели ты не помнишь, как попал сюда?

Флинн задумался, разглядывая остатки виски у себя в бокале. И хотя они не заслужили такого доверия, он все же решил поделиться единственным четким воспоминанием, тщательно хранимым в самом сокровенном уголке души.

— Я помню, как женщина в синем платье с белым передником подает мне на завтрак абрикосовый пирог.

— И это все? — возмутилась Нина. — Ты ничего не помнишь, кроме женщины в синем платье и абрикосового пирога? Тогда нечего удивляться, что никто не смог найти твоих настоящих родителей. Вряд ли из этого воспоминания выжмешь хоть какую-то зацепку!

Флинн растерянно заморгал.

— К сожалению, это все, что мне удалось вспомнить. — Ему вдруг стало трудно четко выговаривать слова. Он едва успел поставить свой бокал на стол.

— Ох, да ладно тебе! — не унималась Нина. — Неужели это все? Или ты просто стесняешься своих воспоминаний? — Она никогда не упускала возможности поиздеваться над ближним.

Флинн беспомощно оглянулся в поисках Чарльза. Может, он принесет ему стакан воды?

— Следующим моим воспоминанием является день, когда отец подарил мне качели! — Черт побери, ну и душно стало в этом зале!

— Здесь или в Штатах? — донимала его Нина.

— Что? — Он с трудом сосредоточил на ней взгляд.

— Какой из отцов дарил тебе качели? Это было здесь? — Она не скрывала своего раздражения.

— Нет, в Штатах. Мне подарил их Нейл. — Он честно постарался восстановить в памяти эту картину, но в голове плавали клочья какого-то жуткого тумана. — Я помню, что долго не мог понять, что это за чертовщина.

— Не мог понять, что тебе подарили качели? По-моему, это подтверждает теорию о твоем цыганском происхождении! — воскликнула Нина с издевательским хохотом. — Бедного маленького цыганенка усыновили богатые американцы. Какая трогательная история принца и нищего! Надо же, угодил в такое роскошное гнездышко!

— И на это пришлось ухлопать кучу денег, — снова встрял Кабби. — Да-да, Флинн, Нейлу пришлось изрядно раскошелиться и подмазать не одну волосатую лапу, чтобы получить разрешение на усыновление гражданина другой страны. Мать говорила, что власти не хотели отпускать тебя за океан. Наверное, ему действительно приспичило обзавестись сыном.

— Ну да, вот он и обзавелся, — промямлил Флинн, проведя ладонью по лбу.

Ему было совершенно нечем дышать. Флинн затравленно оглянулся. Толпившиеся возле бара мужчины курили сигары, и облака сизого дыма лениво плыли к окну.

— Флинн, у меня не укладывается в голове, что ты никогда ничего мне не рассказывал, — строгим голосом заговорила Нина. — За все эти месяцы… И ведь подумать только, все твои знакомые постоянно твердят о том, как ты похож на Нейла!

В толпе курильщиков раздался чей-то громкий хохот.

Флинн снова оглянулся на них как раз в тот момент, когда мужчины дружно приподняли свои бокалы с густой янтарной жидкостью, один вид которой вызвал теперь у него приступ тошноты.

На мгновение ему померещилось, что один из гуляк вскочил на стул, чтобы произнести очередной тост, и что одет он в широкие штаны до колен, а его длинные волосы стянуты на затылке в конский хвост. Но дым так ел глаза, что все вокруг расплывалось, и пока Флинн успел проморгаться, странная картина исчезла без следа.

— По-моему, мне пора пойти подышать свежим воздухом, — пробормотал он. Преодолевая сильнейшее головокружение, вызванное духотой и сигарным дымом, Флинн стал пробираться через толпу к дверям на террасу.

— Постой минутку! — Нина схватила его за локоть и обернулась к Кабби. — Разве вы сами не говорили совсем недавно, что Флинн ужасно похож на своего отца?

Кабби рассмеялся и отпил из своего бокала. Флинн как во сне следил за его губами, обхватившими край бокала, и за резко дернувшимся кадыком. Это зрелище заставило его желудок взбунтоваться. Господи, отравился он чем-то, что ли?

— Я имел в виду исключительно их деловые качества — пояснил Кабби с ехидной улыбкой. — Ни тому, ни другому ничего не стоило мигом превратиться в бессердечного ублюдка, если того требовал бизнес.

Флинн больше не в силах был терпеть. Он грубо вырвался из рук Нины и поспешил к стеклянным дверям. Хрипя от удушья, он схватился за дверную ручку. Заперто. Флинн содрогнулся от испуга.

Ему необходимо во что бы то ни стало выбраться отсюда! Кровь громко стучала в ушах, заглушая все остальные звуки. Он двинулся к соседней двери. Неужели ему придется обойти всю эту огромную террасу, прежде чем найдется хоть одна незапертая? Он нажал на ручку и, спотыкаясь, выскочил на террасу, захлопнув за собой дверь.

Сыпавшийся с небес нудный мелкий дождик приятно охладил его горевшее лицо. Флинн с наслаждением вдохнул чистый воздух, изгоняя из легких остатки вонючего сигарного дыма. Его волосы намокли и упали на лоб, но Флинн не обращал внимания на такие мелочи. Он неподвижно застыл на блестящих от влаги плитах внутреннего дворика, вслушиваясь в то, как дождь струится по лицу и пробирается сквозь его шерстяной костюм.

Что это на него нашло? Флинн все еще не мог отдышаться.

Наконец он открыл глаза и отвел со лба волосы. Повернулся и заглянул в зал. Праздник шел своим чередом. Стройные дамы в облегающих блестящих платьях, солидные джентльмены в вечерних костюмах сосредоточенно двигались по тесному залу, то сталкиваясь группами, то расходясь… Дым обволакивал помещение плотным коконом, в котором то и дело сверкали драгоценности или шелковые галстуки.

В порыве отвращения Флинн отвернулся. Стараясь избавиться от дурноты, он крепко сжал руками виски и провел ладонями по влажным волосам. Дождь вымочил его до нитки, но меньше всего ему хотелось возвращаться в зал.

В центре внутреннего дворика был устроен бассейн с подсветкой. Яркий свет ламп едва пробивался сквозь мутную воду, полную ряски и водорослей. Невысокий бортик вокруг бассейна выглядел довольно заброшенным. Часть кладки раскрошилась, и осколки камней валялись тут же, покрытые сорняками, пробивавшимися сквозь каждую щель.

Флинн доковылял до бортика и сел прямо на камни, опустив голову на руки. Несмотря на дождь, ему все еще было душно, и прикосновение холодного камня показалось ласковым и приятным. Внезапно навалилась ужасная усталость. Похоже, бедный каторжник выработался до предела, и доказательство тому — этот необъяснимый приступ.

С тяжелым вздохом Флинн поднял голову и посмотрел на другой край террасы, где за стеклянными дверями веселились гости. Дрожащий свет канделябров дробился на тонкие лучи, похожие на гигантские светящиеся сосульки. Струны музыкального квартета — и как это Флинн не заметил его прежде? — звенели тоненько и нежно, как льдинки. Наверное, они только что появились в этом зале. В противном случае выходило, что Флинн был настолько пьян, что не заметил приглашенный на праздник квартет.

Нина оживленно болтала в обществе мужчин, ни с одним из которых Флинн знаком не был. Все они вели себя так, будто были приглашены на секс-шоу: пока Нина обращалась к одному, другой откровенно раздевал ее глазами. Ему подумалось, что отсюда она похожа на снежинку, опустившуюся на угли: особенно когда повисла на локте у одного из своих собеседников, лаская его своими кошачьими глазами. Наверное, просит принести ей выпить. Флинн мрачно ухмыльнулся своей догадливости при виде того, как мужчина покинул теплую компанию и отправился к буфету.

Она красива, она умна, и она до смерти хочет выйти замуж. От этой мысли на него снова навалилась жуткая усталость. Вот бы остаться здесь на всю жизнь! Пусть дождь и ветер превратят его в немую скульптуру, в уродливое подобие тех камней, на которых он сейчас сидит. Флинн прикрыл глаза и представил себя скульптурой — одним из тех голых писающих мальчишек, что так часто встречаются посреди фонтанов.

Эта мысль немного позабавила его, он засмеялся, и собственный смех эхом отдался у него в ушах. От неожиданности Флинн широко распахнул глаза и даже покачнулся на своем невысоком насесте. Вся терраса ходила ходуном, как палуба корабля по время шторма. Он схватился за край бордюра, но пальцы беспомощно соскользнули с предательских мокрых камней, и Флинн потерял равновесие.

Он опрокинулся спиной в бассейн, и его плечи с громким плеском разбили поверхность ледяной воды, прежде чем его накрыло с головой.

В мозгу промелькнула короткая мысль, что со стороны это должно выглядеть чертовски глупо, но в следующее мгновение осклизлые плети водяных растений крепко опутали его и поволокли в глубину. Флинн напрягся, ожидая, что вот-вот ударится спиной о каменную кладку на дне бассейна, но ничего подобного не случилось. Вокруг него и под ним были одна вода и множество водорослей. Их длинные гибкие листья тянулись к нему и норовили вцепиться в руки, как жуткие пальцы скелетов.

Флинн сжал губы, зажмурился и выбросил ноги вперед, туда, где осталась низкая стенка, с которой он свалился, но ничего не почувствовал. Его окружала вода, и нигде не было никакой опоры. Что за безумие? Этот проклятый бассейн не мог оказаться таким огромным!

Водоросли держали его на удивление крепко и не позволяли вернуться. Тогда Флинн стал тянуть их на себя в надежде добраться до дна, оттолкнуться и выскочить наверх. Но они поддались без усилий и только сильнее запутали ему руки, подобно гигантской липкой паутине.

Флинн попытался плыть, но водоросли сковывали каждое движение. Их холодные пальцы осторожно гладили его по лицу.

Подчиняясь приказу горящих легких, Флинн разинул рот, и туда хлынула отвратительная мутная жижа. Он закашлялся, вода пошла в горло и в нос. Его охватила паника.

Он тонул!