Бросив взгляд на собственную грудь, Серегил впервые увидел шрам и почувствовал дурноту. Последний струп отвалился, и теперь отчетливо был виден выпуклый узор с диска на фоне розового круга здоровой кожи.

— Что это такое? — спросил он, ощупывая шрамы. Валериус вскинул руки вверх:

— Об этом тебе лучше спросить Нисандера. Я предлагал удалить это в первый же день, но он запретил. Впрочем, со временем все должно сгладиться. Я сегодня отправляюсь в Майсену, так что ты останешься на попечении Алека. Постарайся не заработать осложнений, хотя на твое благоразумие я особенно не рассчитываю. Умереть ты не умрешь, но, если не будешь беречься, проведешь в постели лишнюю неделю. Да будет милость Создателя с вами обоими!

Валериус решительно вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

— Он на тебя рассердился, — сказал Алек Серегилу, явно довольный, что не на него обрушился гнев дризида.

— Рассердился? — Серегил бросил еще один встревоженный взгляд на шрам и запахнул рубашку. — Да что ты. Когда Валериус сердится, мебель загорается, а стены обваливаются. Уж его-то гнев ни с чем не перепутаешь.

— Ну, он был недоволен тобой.

— А он всегда мной недоволен. — Серегил поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову. — Даже другие дризиды считают его старым ворчуном. Однако мы с ним иногда бываем друг другу полезны. Как твоя рука?

— Лучше.

— Ну-ка, дай мне взглянуть. — Серегил осмотрел круглый след ожога на ладони Алека. Кожа была гладкой, за исключением маленькой квадратной припухлости посередине. — Нисандер что-нибудь говорил обо всем этом?

— Только что диск — это что-то, называемое «телесм».

— Ну, это-то очевидно, — фыркнул Серегил. — Мне нужен более вразумительный ответ. Не приведешь ли ты сюда Нисандера?

Алек нашел волшебника за конторкой в его кабинете.

— Серегил интересовался, не сможешь ли ты спуститься к нему, — сообщил Алек магу.

— Конечно, — ответил тот, откладывая перо. — Ко мне должен прийти Теро. Не дождешься ли ты его и не скажешь ли, куда я ушел?

Только когда Нисандер отправился к Серегилу, Алеку пришло в голову, что никакой нужды оставлять его здесь не было: Нисандер вполне мог послать Теро сообщение с волшебным шаром.

Минуты шли за минутами, Теро не появлялся. Алеку не терпелось вернуться к Серегилу, и он беспокойно бродил по комнате, пока не заметил лестницу, ведущую к галерее, тянущейся по периметру купола на половине его высоты. Поднявшись туда, юноша выглянул сквозь толстое стекло в свинцовой раме.

С испуганным вздохом он вцепился в окружающие галерею перила: благодаря выпуклости купола он оказался вне пределов башенных стен и прямо под собой на расстоянии нескольких сотен футов видел землю. Ему никогда не приходилось оказываться на такой высоте, и ощущение оказалось не из приятных. Сосредоточившись на надежном полу у себя под ногами, Алек все— таки заставил себя посмотреть на расстилающийся перед ним город. Улицы расходились от площадей, как спицы колеса, и пересекались, образуя ровные квадраты. С этой высоты Алек мог видеть окрестности за крепостной стеной: во внешней гавани корабли стояли на якоре между волноломами, а с другой стороны мягкие холмы уходили к покрытой снегом горной гряде.

Как только Алек повернулся, чтобы спуститься с галереи, перед ним возник голубой шар-посланец; голос Нисандера произнес: «Алек, пожалуйста, присоединись к нам в комнате Серегила».

Спустившись туда, Алек обнаружил, что Нисандер и Серегил о чем-то горячо спорят. Волшебник был спокоен, хотя озабочен, а лицо Серегила выражало хорошо знакомое юноше упрямство.

— Ты уверен, что его нужно во все это вовлекать? — услышал Алек вопрос Нисандера.

— Да что ты, Нисандер! Он уже увяз по самые брови, подозревает он о том или нет! — ответил Серегил. — К тому же ты и не позволил бы ему остаться здесь, если бы не доверял парню.

— Это две совершенно разные вещи, — возразил волшебник, многозначительно глядя на Серегила. Тот с упрямым видом промолчал, и Нисандер мрачно кивнул: — Хорошо. Но все-таки окончательное решение должен принять он сам. — Он в первый раз посмотрел прямо на Алека: — Хотел бы ты стать наблюдателем, Алек?

Юноша почувствовал возбуждение.

— Означает ли это, что вы оба расскажете мне о том, что происходит? — спросил он, догадавшись наконец о смысле странного спора, который слышал.

— Конечно.

— Тогда да, хотел бы.

Серегил подмигнул ему, а Нисандер достал маленький кинжал из слоновой кости, который он использовал во время обряда очищения, и жестом велел Алеку сесть в кресло. Кинжал, быстро вращаясь, взлетел в воздух, скользнув всего в нескольких дюймах от глаз юноши. У того стало сухо во рту, когда острие с жужжанием мелькнуло перед его лицом; он почувствовал производимое им движение воздуха.

— Алек из Керри, — торжественно произнес Нисандер, — наблюдатель должен внимательно смотреть по сторонам, докладывать правдиво, хранить доверенные ему секреты. Клянешься ли ты своим сердцем, своими глазами, клянешься ли именем Четверки соблюдать это?

— Да, — быстро ответил Алек, борясь с желанием отстраниться от вращающегося лезвия.

— Хорошо! — Нож послушно скользнул в руку Нисандера.

— И это все? — воскликнул Алек, откидываясь в кресле.

— Ты ответил правдиво, — сказал ему маг. — Вздумай ты солгать, результат был бы гораздо более неприятным.

— И при этом кровавым, — с улыбкой облегчения добавил Серегил.

— Верно, — согласился Нисандер. — А теперь я готов выслушать твое сообщение, Серегил. Тот поудобнее устроился на подушке.

— Когда я покинул Римини в конце месяца ритин, я кораблем добрался до Нанты и провел два дня, околачиваясь по портовым кабачкам. До меня дошли слухи, что необычно много пленимарских кораблей ремонтируется этой осенью везде, и особенно в Карий. Это подтверждало то, что мы уже слышали от Корбина.

Двигаясь из Нанты на север, я добрался до окрестностей Боерсби. Там я узнал, что месяцем раньше в тех местах побывала пленимарская купеческая делегация, чтобы обсудить безопасность торговых путей. Эти пятьдесят вооруженных всадников направлялись в глубь страны, в направлении Безрыбного моря.

— С какой целью? — спросил Нисандер. — В тех бесплодных землях никто, кроме немногих кочевников, не живет. Серегил пожал плечами:

— На этот счет были всякие предположения. Местных жителей пленимарцы наняли в качестве проводников, и с тех пор их никто не видел. Если этот отряд и вернулся на юг, то другим путем. Я подумал, что они могли отправиться вдоль реки Брилит в окрестности Вольда, и связался кое с кем в Балтоне. Моя приятельница сообщила, что в их краях отряд не появлялся, но пленимарцев видели дальше к востоку. По слухам, они посещали замки горных князьков, но никто не знал толком, с какой целью. Присутствие пленимарцев в северных землях ничего хорошего не сулило, поэтому я решил отправиться в горы тоже и поразнюхивать, что они затеяли. Если бы оказалось, что они добрались до Керри, можно было бы не сомневаться, что они снова бросают жадные взгляды на Золотой путь.

Я оказался прав, но узнал на своей шкуре, что пленимарцы особенно настраивали своих новых друзей против всех чужаков. Даже как бард я не пользовался особыми симпатиями, и в конце концов люди Асенгаи меня схватили. Конечно, пленимарцы склонили на свою сторону не всех горных владетелей. Благородный Воркилл с сыновьями выставили их из своих владений, а другие, вроде Ностора, держались настороже. Мой старый друг Герисс недавно умер, а его вдова, майсенка по рождению, отказалась иметь дело с пленимарскими послами.

— Госпожа Брита? Я знал ее еще девочкой, — заметил Нисандер. — Ее владения где-то совсем в глуши.

— Однако земли ее обширны и густо населены. Я с ней поговорил и посоветовал быть осторожной. У нее четыре сына, двое из них уже взрослые — надежные воины. Если дела пойдут совсем плохо, они сумеют оборониться или пробьются на юг.

— Будем надеяться, до этого не дойдет, — нахмурился волшебник. — Да, по моим сведениям, пленимарцы затеяли козни в Керри, но, как мне говорили, получили вежливый отказ.

Серегил мрачно рассмеялся:

— Под вежливым отказом понимается отсутствие кровопролития? Шахтеры уже столетия получают хорошие доходы и вполне этим довольны, а заставить этих упрямцев изменить взгляды нелегко. Но если горные владетели повернутся против них, Керри не удержать.

— Кто предводительствует пленимарцами? Каковы их методы?

— Хитроумны, как всегда. Такое впечатление, что все северяне имели дело с разными людьми. Это значит, что или пленимарцев несколько отрядов, или они все время меняют предводителей. Я узнал их имена, но они мало о чем говорят. Что же касается их методов, то это старая игра в зеркало желаний.

— Игра во что? — перебил Алек озадаченно.

— Ты никогда не слышал историю про зеркало желаний? — Серегил усмехнулся. — Это такое зеркало, в котором отражается то, чего ты хочешь больше всего на свете. Пленимарцы еще раньше заслали в те края шпионов, чтобы узнать, кто чем дышит. А потом с помпой является полномочный посол Верховного Владыки и начинает раздавать обещания — каждому то, чего, как сообщили шпионы, тот желает. Формио, например, посулили руку племянницы Верховного Владыки, а Воркиллу, земли которого лежат у истоков Силвервинда, была обещана помощь в завоевании окрестностей Вольда. После этого наш приятель Мардус отправляется в Вольд и обещает мэру защиту именно от такого вторжения.

Мне повезло — меня захватила банда разбойников недалеко от Дерилы. Их вожак оказался любителем музыки, вот они и решили, что бард им пригодится. Воины из них неважные, и я удрал от них, как только захотел, но прежде мне удалось выяснить, что эти недотепы недели за две до того напали на отряд пленимарцев. Вместо того чтобы перебить разбойников, как обычно поступили бы солдаты — хотя бы ради практики, — эти негодяи завербовали их, соблазнив обещаниями, вином и золотом. Они даже предложили награду за любого захваченного ими чужестранца.

— Какую же стаю хищников раздразнят эти пленимарцы! — с горечью воскликнул Нисандер. — Они натравят каждого мелкого князька против соседа и позволят им перерезать друг другу горло.

— А потом явятся и все приберут к рукам, — согласился Серегил. — После того как мы с Алеком сбежали от Асенгаи, мы встретили Эризу и Микама в Вольде. Эриза побывала на побережье, добралась почти до Сира; она узнала то же самое, даже про путешествие к Безрыбному морю, и так же, как я, ничего не могла понять. По ее сведениям, Мардус остановился на неделю на острове Сарк, прежде чем двинуться к Черному озеру. Я там никогда не бывал, но, по словам Микама, на Сарке ничего нет, кроме руин древнего торгового поселения. Не похоже, чтобы это представляло такой уж интерес для Мардуса.

— А что узнал Микам?

— Он сообщил еще более странные новости. Он был в горах, недалеко от перевала Дохлого Ворона, и встретил там отряд солдат в полном боевом снаряжении. Если только они не собрались завоевать то, что осталось от хадрилфэйе, не могу себе представить, что они рассчитывают там найти, кроме скал и льда.

Серегил замолчал, но Нисандер сделал ему знак продолжать.

— Теперь нужно рассказать тебе о празднестве у мэра Вольда Алек говорил, что он тебе об этом уже сообщил, но, я думаю, есть некоторые детали, которые мне лучше уточнить.

— Насчет карт, как я понимаю, — сказал Нисандер.

— Да Одну я нашел в дорожном сундуке Тригониса, она лежала на виду, не была спрятана. На ней были отмечены Вольд, Керри, Сир и каждый из замков горных князьков

— Очень аккуратный человек, — заметил Нисандер.

— Дальше лучше. В запертой шкатулке нашлась еще одна карта. На ней были отмечены остров Сарк, какое-то место к северу от перевала Дохлого Ворона и еще одно — в болотах у Черного озера. Эта точка оказалась обведена кружком. Что ты можешь сказать по этому поводу?

— Чрезвычайно интересно, — пробормотал Нисандер, поглаживая бороду.

— Микам отправился из Боерсби в окрестности Черного озера и собирался прибыть сюда, когда закончит разведку.

— И давно ты его в последний раз видел?

— Мы расстались в Боерсби… Сейчас прикину. — Серегил задумался, потом раздраженно потряс головой. — Проклятие! Я все еще помню дальнейшее смутно. Алек, сколько времени прошло?

Алек сосчитал дни.

— Чуть больше двух недель.

— Тогда он скоро должен прибыть, — сказал Нисандер, но что-то в выражении его лица встревожило Серегила.

— В чем дело, Нисандер?

— А? Да нет, ничего. Это все, о чем ты хотел мне рассказать?

— Нет. Думаю, что те разбойники, что напали на нас по дороге к Стоку, были пленимарские наемники. Когда мы обыскали убитых, они выглядели очень странно. У них оказалась новая одежда и новое оружие, все местного производства, очень мало денег и никаких личных вещей: как будто они только накануне появились в Фолсвейнском лесу, не имея при себе ничего. Вся ситуация показалась мне подозрительной.

— Мне уже не раз в прошлом приходилось полагаться на твою интуицию.

— Как раз перед тем, как появились эти пленимарские торговые послы, вокруг Вольда на караваны неожиданно участились нападения, — добавил Алек.

Серегил кивнул с хитрой улыбкой:

— Не слишком ли много совпадений? Вдруг ниоткуда появляются головорезы

— как раз вовремя, чтобы доблестные пленимарские солдаты их разогнали.

— Понятно, — протянул Нисандер. — Так ты считаешь, что Пленимар обеспечивает северные города основанием искать союзников?

— Именно.

— Что еще?

— Вот это. — Серегил распахнул рубашку и показал на шрам у себя на груди.

Нисандер поднялся и подошел к окну.

— Боюсь, что мне придется просить тебя потерпеть. Об этом ты не должен говорить ни с кем и ни при каких обстоятельствах Ошибиться в окончательности его решения было невозможно. Брови Серегила гневно сошлись над серыми глазами.

— Из-за этого я просто словно проспал последние две недели! — взорвался он. — Не говоря уже о приступах безумия, о кошмарах и видениях, о желании убить каждого, кто оказывался поблизости, включая Алека!

— Ты должен проявить терпение.

— Ради чего мне проявлять терпение? — не унимался Серегил — Я хочу знать, кто это со мной сделал. Известно ли это тебе?

Нисандер вздохнул и сел на подоконник.

— Я мог бы сказать, что все свои мучения ты причинил себе сам, в определенном смысле. Во-первых, ты решил украсть диск, а потом повесил его себе на шею. Я не ругаю тебя за это, конечно. Я знаю, что ты сделал это ради меня. Тем не менее…

— Давай не менять тему, я сам слишком хорошо умею делать этот трюк! — горячо прервал его Серегил. — Ты со мной говоришь, а не с каким-нибудь посланцем из провинции. Что происходит?

Оказавшись между двумя спорящими, Алек обеспокоенно переводил глаза с одного на другого. Губы Серегила упрямо сжались, глаза горели на изможденном лице. Но Нисандер спокойно выдержал яростный взгляд друга.

— Серегил-и-Корит Солун Мерингил Боктерса, — тихо произнес он, выговаривая имена, как заклинание. — Это дело слишком серьезно, чтобы твое личное неудовольствие имело какое-либо значение. Отметина, оставшаяся на тебе, — магическая сигла, значение которой я давал самые страшные клятвы не разглашать.

— Тогда почему ты не позволил Валериусу уничтожить ее?

Нисандер беспомощно развел руками:

— Ты лучше, чем кто-либо, понимаешь значение предчувствий. В то время мне показалось неразумным делать это. Теперь же, когда силы возвращаются к тебе, я намерен наложить на твою отметину заклятие.

— Но она все равно никуда не денется! — обеспокоенно воскликнул Серегил. — У меня… У меня были странные сны, после того как Алек снял с меня диск, — совсем не такие, как кошмары до этого.

Нисандер в тревоге вскочил на ноги

— Да помилует тебя Светоносный, Серегил, почему же ты до сих пор не говорил об этом!

— Виноват. Я только теперь вспомнил их — да и то частично.

Нисандер опустился на край постели Серегила и взял его руку в свои.

— Ты должен рассказать мне все, что можешь. Твоя клятва наблюдателя…

— Да, да, знаю! — отмахнулся Серегил и потер глаза. — Вспоминать — это как пытаться удержать в руках семейство угрей. В одну секунду я помню кусочек чего-то, в другую — он снова от меня ускользает.

— Нисандер, ему же плохо! — прошептал Алек. Худые щеки Серегила стали совсем бескровными, на лбу выступил пот.

— К тому времени, когда мы добрались до гостиницы на перекрестке, я чувствовал себя совсем больным, — хрипло выговорил Серегил. — Алек, ты и представить себе не мог… Все вокруг для меня утратило реальность. Это было похоже на то, что тебе снится кошмар, а ты никак не можешь проснуться. Я не имел никакого представления о том, до какой части Майсены мы добрались к тому времени. Черное чудовище преследовало нас с предыдущего дня. Алек не мог его видеть, даже когда оно сидело рядом с ним в тележке, и это-то меня и пугало больше всего. Я знаю, Алек рассказал тебе, Нисандер, как я напал на него той ночью, но мне-то все представлялось совсем не так! Чудовище схватило меня, точнее, позволило мне броситься на него, а потом отступило. Наверное, Алек вошел как раз в этот момент, а я слишком обезумел, чтобы его узнать. Боги, я ведь был готов убить тебя, Алек…

— Это было колдовство, мой мальчик, злые чары, — мягко произнес Нисандер.

Серегил поежился и провел рукой по волосам.

— После… После того, как я потерял сознание, я продолжал видеть сны. Я был на пустынной равнине, я не мог двигаться, кроме как поворачиваться на месте, и ничего, кроме ветра и серой травы, не было вокруг. Я был один. Сначала я решил, что я мертв.

Алек смотрел на Серегила с возрастающим беспокойством. Тот стал еще бледнее, вокруг глаз легли темные тени, дыхание тяжело вырывалось из груди: казалось, Серегилу нужны все его силы, чтобы продолжать говорить. Юноша умоляюще взглянул на Нисандера, но внимание волшебника было поглощено рассказом.

— Через какое-то время там появился кто-то еще. — Теперь Серегил говорил, крепко зажмурив глаза и подняв руку к лицу, как будто заслоняясь от удара — Я не могу вспомнить его .. только, что он был золотым И глаза… что-то было с его глазами…

Грудь больного вздымалась, и Алек положил руку ему на плечо.

— Голубой… — выдавил из себя Серегил. — Такой голубой!.. — Со стоном он откинулся на подушку, потеряв сознание.

— Серегил! Серегил, ты меня слышишь? — вскрикнул Нисандер, пытаясь нащупать пульс на шее Серегила.

— Что случилось? — воскликнул Алек.

— Не уверен, — ответил волшебник, поднимаясь. — Какое-то видение или ужасное воспоминание. Принеси полотенце и кувшин с водой.

Веки Серегила затрепетали, когда Алек положил ему на лоб холодный компресс.

— Не пытайся продолжать, — предупредил Нисандер, положив руку больному на голову. — Ты начал бредить, как будто что-то смешало твои мысли, как только ты стал облекать их в слова.

— Не могло ли это снова быть то черное чудовище? — нетвердым голосом спросил Алек, опускаясь на край постели.

— Я почувствовал бы его присутствие, — заверил его Нисандер. — Нет, больше похоже на то, что сами воспоминания каким-то образом нарушают ход мыслей. Наводит на размышления… Ты можешь теперь говорить, мой мальчик?

— Да, — выдохнул Серегил, проводя рукой по глазам.

— Ты должен отдохнуть и не думать больше обо всем этом. Я услышал достаточно. — Нисандер поднялся и направился к двери.

— Ну а я нет! — Серегил с усилием приподнялся и оперся на локоть. — Я узнал совсем недостаточно! Что со мной происходит?

Алеку показалось, что он заметил выражение боли на лице мага, когда тот снова повернулся к Серегилу.

— Ты должен доверять мне, милый мальчик, — сказал он. — Мне нужно обдумать все, что я узнал. Твое дело — отдыхать и поправляться. Не хочешь ли, чтобы Ветис принес тебе чего-нибудь подкрепиться?

Алек сжался, ожидая новой вспышки со стороны Серегила, но тот отвел глаза и только покачал головой.

Когда Нисандер ушел, Алек раздул огонь в очаге, потом придвинул кресло и сел рядом с кроватью.

— То черное чудовище, с которым ты боролся, — начал он, теребя рукав. — Оно ведь на самом деле было с нами в тележке, да? И в комнате в гостинице. Оно было реальным.

Серегил поежился, глядя в огонь.

— Для меня по крайней мере — вполне реальным. Я думаю, ты спас жизнь нам обоим, когда сорвал ту штуку у меня с шеи.

— Но это была случайность! А что, если бы я этого не сделал?

Серегил некоторое время молча смотрел на Алека, потом пожал плечами:

— Но ты это сделал, и мы теперь в безопасности. Везение в сумерках, Алек: ты не задаешь ему вопросов, ты просто благодаришь за него и молишься, чтобы оно тебя не покинуло!

В самый глухой час ночи Нисандер вынул диск из сосуда, где тот хранился. Комната вокруг вибрировала от густой вязи заклинаний, которые произнес Нисандер, готовясь изучать диск. Поворачивая перед собой телесм, зажатый в щипцах, маг пытался понять тайную силу, заключенную в нем. Несмотря на безобидную внешность предмета, Нисандер ощущал исходящую от него энергию, волнами накатывающую на него.

С тяжелым сердцем волшебник снова запечатал диск в сосуд и опустил его в карман; потом Нисандер спустился в подвалы под Домом Орески, совершая свой еженощный обход.