Перед ним была типичная гостиная «Ритца», элегантно обставленная. Белые стены, занавески и чехлы на стульях из белого ситца с маленькими красными розами. Огромный ковер темно-красного цвета, покрывающий пол от стены до стены.

В светлой, залитой солнцем комнате, в низком кресле рядом с письменным столом сидела и вязала маленькая старая женщина.

Не переставая вязать, она посмотрела на Бонда с вежливым любопытством.

— Да, мсье? — Ее голос был низким и хриплым. Напудренное одутловатое лицо под шапкой седых волос не выражало ничего, кроме учтивого интереса.

Рука Бонда, сжимающая под пиджаком рукоятку пистолета, напряглась, как стальная пружина. Его взгляд мгновенно обежал комнату и снова вернулся к маленькой старушке в кресле.

Это очень похоже на ошибку, и он пришел не туда, куда ему нужно. Эта пожилая женщина — скорее всего почтенная богатая вдова, живущая в дорогом отеле и коротающая время за вязанием. У нее есть свое любимое место в ресторане на первом этаже отеля, ее обслуживает официант, к которому она давно привыкла. После обеда старушка поспит, затем в элегантном черном лимузине отправится в чайную на улице Рю де Берри, чтобы встретиться с какой-нибудь старой подругой. Да и одета соответственно: старомодное черное платье с полоской кружев на рукавах и на шее, лорнет с тонкой золотой цепочкой свисал на бесформенную грудь, небольшие ноги обуты в черные аккуратные туфли и едва касались пола. Она — один из руководителей СМЕРШа Роза Клебб? Бонд почувствовал, что под мышками побежали струйки пота. Нужно извиниться и уйти. Однако ничего не поделаешь, подумал он, отчего не повести игру до конца.

— Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.

— А меня, мсье, графиня Меттерстейн. Чем могу быть полезна? — Ее французский звучал как-то невнятно. «Должно быть, старушка родом из немецкой Швейцарии», — решил Бонд. Вязальные спицы мелькали, не переставая.

— Боюсь, что капитан Нэш не сможет придти к вам сегодня. С ним произошел несчастный случай. Я пришел вместо него.

Показалось или нет? Старческие глаза за светло-голубыми стеклами очков на мгновение будто бы сузились...

— Не имею чести быть знакомой с капитаном, мсье. Равно как и с вами. Садитесь и объясните, что вам нужно от меня. — Женщина кивком показала на стул напротив письменного стола.

Да, ее не в чем упрекнуть. Безупречное поведение и вежливость были поразительны. Бонд подошел к стулу и сел. Стол был пуст — за исключением старомодного телефона и кнопки звонка рядом с локтем старушки.

Бонд внимательно посмотрел на ее лицо, стараясь не упустить ни малейшей детали. Это было отвратительное старческое лицо, покрытое густым слоем пудры и румян, под шапкой седых волос. Глаза настолько светло-карие, что казались желтыми. Влажные бледные губы под узкой полоской волос, пожелтевших, видимо, от никотина. Никотина? Но где сигареты? В комнате не было пепельницы, не пахло табачным дымом.

Рука Бонда стиснула рукоятку пистолета. Он взглянул на клубки шерстяных ниток, на стальные спицы. Странные спицы: концы потемнели, будто их прокаливали в пламени. Неужели все вязальные спицы такие?

— Итак, мсье? — в голосе вязальщицы слышалась какая-то напряженность. О чем она думает?

Бонд улыбнулся, мысленно приказав себе быть бдительнее:

— Вы напрасно стараетесь обмануть меня. Я знаю что вы — Роза Клебб, начальник Второго отдела СМЕРШа. Инквизитор и убийца. Ваша задача — убить меня и Татьяну Романову. Наконец-то мы встретились.

Лицо женщины не изменилось, голос оставался таким же хриплым и вежливым. Она тянула левую руку к звонку.

— Вы сошли с ума, мсье. Придется вызвать портье, чтобы он вывел вас из моей комнаты.

Бонд так и не понял, что спасло ему жизнь. Может быть, он вдруг заметил, что не видно проводов, которые должны были идти от кнопки звонка к ковру и стене. А может быть, неожиданно вспомнил, что в ответ на стук в дверь слово «Войдите» было произнесено по-английски. Когда старушка нажала кнопку звонка. Бонда уже не было на стуле — он за секунду до этого вскочил и бросился в сторону.

Он упал на ковер. Послышался резкий треск разрываемой ткани: от спинки стула, на котором он только что сидел, летели щепки, а затем стул опрокинулся на пол.

Бонд приподнялся и потянул из пиджака пистолет. Краем глаза он увидел, что из отверстия, неожиданно появившегося в телефонном аппарате, поднималась вверх тоненькая струйка голубого дыма. В следующее мгновение женщина вскочила, бросилась к Бонду, не выпуская из рук вязальные спицы и, наклонившись над ним, попыталась уколоть ими противника в ноги. И тут он понял: концы спиц, по всей вероятности, отравлены, скорее всего одним из немецких нервно-паралитических ядов. Стоит ей лишь чуть-чуть оцарапать его, даже сквозь одежду... Вот почему у них такой странный цвет...

Он резко ударил женщину ногой, отбросил ее в сторону, вскочил, прежде чем она снова кинулась на него. Бонд изо всех сил рванул рукоятку пистолета, но глушитель за что-то зацепился. Женщина взмахнула рукой. Бонд увернулся от летящей в него спицы, которая ударилась о стену и упала на ковер. Оскалив желтые зубы, женщина устремилась к нему. Не желая рисковать — как обороняться голыми руками против смертельного оружия? — он оперся на стол и перемахнул на другую его сторону.

Роза Клебб, тяжело дыша и бормоча что-то по-русски, мелкими шажками обежала вокруг стола. Руку с оставшейся спицей она вытянула перед собой наподобие рапиры. Бонд отступил назад, отчаянно дергая за рукоятку пистолета, пока не наткнулся на спасательный стул. Он отпустил рукоятку, протянул руку назад, схватил стул и, держа его за спинку, направил ножки стула в сторону Розы Клебб. Но она уже стояла рядом с телефонным аппаратом, направляя его отверстие на Бонда. Агент 007 быстро присел, и поток пуль врезался в карниз. Куски штукатурки посыпались на ковер.

Бонд выпрямился, вытянул перед собой ножки стула, шагнул вперед. Ножки обхватили женщину по обеим сторонам поясницы и над плечами. Но какой сильной она оказалась! Всей своей тяжестью навалившись на стул, Бонд медленно, шаг за шагом, отодвигал ее к стене, пока, наконец, ей больше некуда стало отступать. Зажатая со всех сторон. Роза Клебб плюнула ему в лицо. На раздувшихся губах ее выступила пена. Рука сжимала отравленную спицу, похожую на жало скорпиона, и Роза не оставляла попыток уколоть Бонда.

Изо всех сил прижимая Розу к стене ножками стула, Бонд точным ударом ноги выбил спицу из кулака обезумевшей женщины. Спица пролетела через комнату и упала на ковер.

Теперь Бонд мог передохнуть и спокойно оценить обстановку. Стул надежно прижимает женщину к стене. Руки и ноги ее свободны. Но тело сковано, и вырваться она не может.

— Представление окончено, Роза, — сказал Бонд. — Сейчас сюда приедут агенты французской контрразведки, и через час ты будешь уже в Лондоне. Никто не увидит, как тебя вынесут из отеля. Честно говоря, тебя вообще теперь мало кто увидит. С этого момента ты всего лишь номер в секретной картотеке. Твоим единственным и последним пристанищем в этой жизни будет психиатрическая лечебница.

Жабье лицо женщины, которое находилось всего в нескольких футах от Бонда, начало меняться: кровь отхлынула от щек, кожа стала совсем желтой. «Нет, это не от страха, — подумал Бонд. — Роза Клебб не собирается сдаваться».

Влажный бесформенный рот женщины искривила злобная усмешка.

— А где будете вы, мистер Бонд, когда меня запрут в лечебнице?

— Наслаждаться жизнью, Роза.

— Ошибаешься, английский шпион.

Но Бонд даже не услышал этих слов. Внезапно сзади него распахнулась дверь, и комнату наполнил взрыв хохота.

— Вот это да! — послышался такой знакомый голос Рене Матиса. — Положение номер семьдесят! Теперь меня уже ничто не удивит. И подумать только, его изобрел англичанин! Джеймс, это оскорбление для моих соотечественников!

— Не рекомендую пользоваться им слишком часто, — бросил Бонд через плечо. — От него очень устаешь. Впрочем, теперь ты будешь заниматься ей. Позволь представить. Это — Роза. Уверен, что вы станете друзьями. Она большая шишка в СМЕРШе — руководит организацией убийств, между прочим.

Матис вошел в комнату. За ним последовали широкоплечие мужчины в форме рабочих прачечной. Все трое остановились, с удивлением и любопытством разглядывая Розу, ее ужасное лицо.

— Роза... — задумчиво произнес Матис. — Роза? Ну конечно. Роза Малье! Так, так. Боюсь, что ей не слишком удобно в таком положении. Эй вы, давайте сюда корзину! В ней даме будет куда спокойнее.

Женщина по-прежнему не сводила глаз с Бонда. Она переступила с ноги на ногу и незаметно для всех носком левой ноги нажала на подъем правой. Из подошвы правой туфли выскользнуло вперед крошечное острие того же грязно-синего цвета, как и кончики вязальных спиц.

Мужчины подошли ближе и опустили на пол большую плетеную корзину.

Бонд «снял осаду», опустив стул.

— Берите ее! — приказал Матис и вежливо наклонил голову. — Был рад знакомству, мадам.

— До свиданья, Роза — сказал Бонд шагнувшей к нему Малье.

Мужчинам показалось, что Роза «лягнула» Бонда ногой в порыве последней, уже бессильной ярости. Они готовы были рассмеяться.

Но желтые глаза пленницы торжествующе сверкнули.

— Нет — не «до свиданья»! Прощайте, мистер Бонд.

Бонд почувствовал острую боль в икре правой ноги. Он поморщился и сделал шаг назад. Сильные руки мужчин схватили Розу Клебб.

Матис рассмеялся:

— Бедный Джеймс, опять последнее слово осталось за СМЕРШем!

Крошечный язык цвета грязно-синей стали, скрытый в обуви женщины, остался ими незамеченным. В длинную бельевую корзину усадили всего лишь беспомощную старуху.

— Ты поработал сегодня на славу, Джеймс, — Матис повернулся к Бонду. — Но выглядишь усталым. Отправляйся в посольство и выспись как следует. Сегодня вечером в Париже я угощу тебя лучшим ужином. И найду тебе самую красивую девушку.

Бонд почувствовал, что тело его начало неметь. Ему стало очень холодно. Он хотел поднять руку, чтобы отпросить волосы со лба, но не смог даже пошевелить пальцами. Стало трудно дышать. Он до боли сжал челюсти и закрыл глаза, как обычно поступают люди, чтобы не казаться пьяными.

Корзину тем временем подняли и понесли к двери. Бонд отчаянным усилием воли приоткрыл глаза. Ему показалось, что Матис сделал шаг в его сторону.

— Мне не понадобится девушка, Рене, — пробормотал он.

Дыхание становилось все более затрудненным.

Бонд почувствовал, что у него подгибаются колени.

Он сказал... или подумал, что сказал: «У меня уже есть самая прелестная...»

Потом медленно повернулся и во весь рост упал на темно-красный ковер.