Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Агент 007 (№5) - Из России с любовью

ModernLib.Net / Шпионские детективы / Флеминг Ян / Из России с любовью - Чтение (стр. 10)
Автор: Флеминг Ян
Жанр: Шпионские детективы
Серия: Агент 007

 

 


— Вы неприлично выглядите, — приглушенно прозвучало из-под простыни.

— Вот как? А вы? И как вы попали ко мне в кровать?

— Спустилась по лестнице. Я живу в этой же гостинице двумя этажами выше. — Голос был низким и приятным. Акцента почти не чувствовалось.

— Ну что ж, тогда я ложусь спать.

Простыня тут же опустилась до уровня подбородка, и девушка приподнялась на подушке, покраснев от смущения.

— Нет, нет. Только не в эту кровать.

— Но это моя кровать. Да и вы сами пригласили меня, — Бонд посмотрел на нее изучающим взглядом: лицо было действительно прелестным.

— Но это просто так, к слову пришлось. Мне хотелось напомнить о своем существовании и представиться.

— Рад познакомиться с вами. Меня зовут Джеймс Бонд.

— Меня — Татьяна Романова. Друзья зовут меня Таня.

Наступила тишина. Они разглядывали друг друга — девушка с любопытством и очевидным облегчением, Джеймс Бонд — с подозрением.

Девушка первой нарушила молчание.

— Вы очень похожи на свои фотографии, — сказала она и снова покраснела. — Прошу вас, наденьте что-нибудь. Вы не даете мне собраться с мыслями.

— А вы — мне. Ничего не поделаешь. Мы — мужчина и женщина. Если я лягу рядом с вами, необходимость в одежде исчезнет. Между прочим, а во что вы сами одеты?

Она опустила простыню чуть ниже и дотронулась до черной бархатной ленточки вокруг шеи: «Вот в это».

Бонд посмотрел в дразнящие синие глаза, будто спрашивающие, достаточной ли одеждой является узкая ленточка на шее. Он чувствовал, что теряет над собой контроль.

— Черт побери, а где ваша одежда? Вы так и спускались по лестнице с одной ленточкой на шее?

— О нет! Это было бы неприлично. Я спрятала платье и белье под кровать.

— Если вы думаете, что вам удастся сейчас уйти из комнаты, уйти просто так...

Бонд не договорил, встал с кровати, подошел к шкафу я надел темно-синюю шелковую пижаму.

— Неэтично делать такие намеки...

— Неужели? — саркастически улыбнулся Бонд, придвигая стул к кровати. — Тогда я скажу вам что-то действительно этичное. Вы — одна из самых красивых женщин в мире.

Девушка снова залилась краской.

— Вы действительно так считаете? По-моему, у меня слишком широкий рот. Я такая же красивая, как девушки на Западе? Однажды мне сказали, что я похожа на Грету Гарбо. Это правда?

— Вы красивее ее, — заверил Бонд. — Ваше лицо светится. И рот совсем не слишком широкий, вам очень идет именно такой. По крайней мере, мне он нравится.

— Что это значит — «лицо светится»? Что вы хотите сказать этим?

Бонду хотелось сказать, что она совсем не похожа на русскую шпионку: в ней нет хладнокровия, необходимого для этой профессии, нет расчетливости, а есть радость жизни, и глаза лучатся теплом.

— У вас веселый и радостный взгляд, — сказал он несколько неловко.

— Вот как? — Лицо Татьяны стало серьезным. — У нас в России мало радости и веселья. Об этом редко кто говорит.

«...Веселье? В моем взгляде? Как я могу выглядеть радостной после всего, что произошло за последние два месяца», — подумала она. Впрочем, на душе у нее и впрямь было легко. Может быть, она легкомысленна по природе? Или причина заключается в этом мужчине, первая встреча с которым принесла чувство облегчения, сменившее мучительные раздумья о предстоящем испытании? Все оказалось куда проще, чем она предполагала. И сам Джеймс Бонд искренний и простой, с таким мужественным лицом. Поймет ли он и простит ее, если она расскажет, что ее послали соблазнить его? Может, он не придаст этому большого значения? В конце концов она не собирается причинить ему никакого вреда. Ей просто нужно с его помощью попасть в Англию. Попасть в Англию и сообщить в Центр, выполнить свое задание. «Ваше лицо светится!» Может быть, это так и есть? Ее охватило удивительное, ни с чем не сравнимое чувство свободы, радости от того, что она наедине с мужчиной, — таким, как Джеймс Бонд, — что она не понесет за это никакого наказания. Это такое волнующее, такое пьянящее чувство!

— Вы очень привлекательны, — сказала она, пытаясь отыскать какое-нибудь сравнение, которое могло бы доставить ему удовольствие. — Как герой американского кино...

Гримаса отвращения, появившаяся на лице Бонда, озадачила и огорчила девушку.

— Боже мой, Таня! Худшего оскорбления вы просто не могли придумать!

Девушке захотелось исправить свою ошибку, но как странно: ей казалось, что все мужчины на Западе стремятся походить на кинозвезд.

— Простите меня, — сказала она извиняющимся тоном. — Мне хотелось сказать вам что-то приятное. Говоря по правде, вы очень походите на моего любимого героя из книги русского писателя Лермонтова. Когда-нибудь я расскажу вам о нем.

Когда-нибудь! Бонд решил, что пора переходить к делу.

— Послушайте, Таня, — начал он, стараясь не смотреть на прелестное лицо, обрамленное каштановыми волосами. — Давайте кончим глупости и займемся серьезными вещами. Что все это значит? Вы действительно хотите ехать со мной в Англию? — Он взглянул ей прямо в глаза, и она ответила ему тем же.

— Ну конечно!

— Вы уверены в этом?

— Уверена. — Бонд не сомневался, что она кончила флиртовать и говорит правду.

— И вы не боитесь?

По ее лицу промелькнула тень, но он не придал этому значения. А Таня просто вспомнила, что не должна выходить за рамки своей роли: ей нужно было сыграть, что она испугана, очень испугана. Но как не хотелось ей сейчас играть эту роль...

— Да, я очень боюсь. Но теперь, когда вы со мной, мне не страшно. Вы защитите меня.

— Ну конечно, можете на меня положиться. — Бонд подумал было о ее родственниках, оставшихся в далекой России, но тут же выбросил эту мысль из головы. Разве ему хочется отговорить ее?

— У вас нет никаких оснований для беспокойства. Я не буду спускать с вас глаз. — Бонд никак не мог заставить себя задать главный вопрос. Чувство ужасного смущения охватило его. Девушка оказалась совсем не такой, как он себе ее представлял. Но он обязан спросить.

— А как относительно шифровальной машины?

В глазах Тани отразилась нескрываемая боль. Она потянула простыню наверх и закрыла половину лица.

— Значит, именно это вам нужно?

— Послушайте, Таня! (...Черт побери, как это жестоко с моей стороны!)... Машина не имеет никакого отношения к нам. Но мое начальство в Лондоне не прочь взглянуть на нее, — он вспомнил, что не следует подчеркивать, насколько сейчас это важно. — Шифровальная машина не имеет такого уж большого значения. Мы все о ней знаем. Это отличное изобретение русских, и нам просто хочется скопировать ее, как вы копируете иностранные аппараты и все остальное. — Боже мой, как все это глупо!

— Вы обманываете меня, — синие глаза были полны слез.

Бонд положил руку на плечо Тани. Она резко отстранилась.

— Пропади она пропадом, эта проклятая машина! — с досадой воскликнул Бонд. — Я просто хочу, Таня, чтобы вы поняли меня. Мне дано такое задание, и я должен передать в Лондон ваш ответ. Просто скажите «да» или «нет», и мы больше не будем говорить об этом. У нас много других забот — и прежде всего нужно подумать о том, как вернуться в Англию...

Татьяна вытерла глаза уголком простыни. Господи, она дала волю чувствам, забыв о том, что поручено сделать. Но так хотелось, чтобы он сказал, что машина не имеет для него никакого значения и он приехал только за ней... Впрочем, разве можно рассчитывать на это: ему так же, как ей, дано задание.

— Я принесу ее с собой, — ответила она уже спокойно. — Не беспокойтесь, — девушка приподнялась на подушке. — Мы должны уехать сегодня вечером. Это моя единственная возможность. У меня ночное дежурство с шести вечера. Когда все уйдут домой, я смогу вынести с собой «Спектр».

Бонд лихорадочно думал о том, где ему спрятать девушку. Как затем вылететь первым же самолетом, пока не будет замечено русскими исчезновение шифровального аппарата? Все это очень опасно. Русские не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть «Спектр»: могут устроить засаду на шоссе, ведущем в аэропорт, могут подложить в самолет взрывное устройство.

— Ну что ж, Таня, это просто великолепно. Мы спрячем вас в надежном месте и на следующее утро вылетим самолетом.

— Не говорите глупостей. — Ее заранее предупредили, что именно здесь могут появиться сложности и ей необходимо убедить его принять ее условия. — Мы отправимся поездом — на «Восточном экспрессе» — сегодня в десять вечера. Неужели вы думаете, что я не рассчитала все до мельчайших подробностей? Я не хочу оставаться в Стамбуле ни одной лишней минуты. На рассвете поезд пересечет границу. Вам нужно достать билеты и паспорт. Я поеду как ваша жена. — Девушка посмотрела на Бонда со счастливой улыбкой. — Я мечтаю о том, что мы будем одни в роскошном купе, о которых я столько читала. Вроде маленького домика на колесах. Днем мы будем разговаривать друг с другом и читать, а ночью вы будете стоять в коридоре у двери и сторожить меня.

— Этого мне еще не хватало! — возразил Бонд. — То, что вы предлагаете, Таня, — безумие. Они обязательно где-нибудь перехватят нас. «Восточный экспресс» идет до Лондона четверо суток. Нужно придумать что-то другое.

— Нет, — решительно сказала девушка. — Я поеду только поездом. Как нас перехватят, если мы проявим осторожность? И откуда им станет известно, что мы поехали поездом?

«...Боже мой, — думала она, — почему они так настаивали на поезде?» Но приказ не обсуждают, и к тому же у нее будет четверо суток, чтобы заставить его влюбиться. А потом, когда они приедут в Лондон, все будет просто. Джеймс Бонд защитит ее. Если же они отправятся в Англию самолетом, то сразу же после приземления ее ждет тюрьма. Ей самой необходимы эти четверо суток. Да, ее предупредили, что на поезде будут люди, которые не допустят, чтобы они с Бондом где-нибудь вышли. Так что исполняй приказ и не рассуждай! Господи, о Господи! Но ей действительно так хотелось провести четыре дня в домике на колесах наедине с этим мужчиной. Как странно: сначала это было заданием — стать для Бонда близким человеком, но теперь превратилось в ее самое страстное желание...

Таня смотрела на задумавшегося Бонда. Ей хотелось коснуться его плеча и объяснить, что это всего лишь невинная «конспирация», цель которой — ее приезд в Англию, что им ничто не угрожает.

— Мне все-таки кажется, что это безумие, — покачал головой Бонд. Интересно, как М. будет реагировать на это? Впрочем, идея может оказаться неплохой. Паспорта для нас готовы. Только не думайте, что мы поедем через Болгарию. Несколько вагонов идут транзитом через Белград, и мы поедем через Югославию. Иначе мне может показаться, что вы хотите похитить меня.

— Конечно, хочу! — засмеялась Таня. — В этом дело!

— Помолчите, Таня. Нужно все обдумать и тщательно подготовиться. Я куплю билеты и попрошу одного из наших людей сопровождать нас. Это мой хороший друг. Уверен, что он вам понравится. Ваше имя — Кэролайн Сомерсет. Не забудьте его. Как вы собираетесь приехать на станцию?

— Кэролайн Сомерсет, — задумчиво повторила девушка. — Красивое имя. А вы — мистер Сомерсет? Неплохо! Не беспокойтесь обо мне. Я приеду на станцию Сиркечи перед отправлением поезда. Так что все в порядке.

— Ну а вдруг вы испугаетесь? Вдруг вас схватят? — Уверенность девушки вызвала подозрительность у Бонда. — Почему вы так спокойны?

— До встречи с вами я боялась. Теперь — нет, не испугаюсь. И они не схватят меня. Я оставлю все свои вещи дома и возьму с собой на дежурство маленькую сумку, как всегда. Вот только не могу заставить себя бросить меховую шубку. Я очень люблю ее. Но уже воскресенье, и я придумаю повод одеться понаряднее. Сегодня вечером в половине десятого, я выйду из дома, где расположено консульство, возьму такси и приеду на станцию. А теперь перестаньте хмуриться и выглядеть озабоченным. Скажите мне, что вы счастливы.

Бонд сел на край кровати, взял руку Татьяны и заглянул ей в глаза. «Боже мой, как мне хочется, чтобы наш безумный план осуществился. Неужели эта прелестная девушка обманывает меня, и она совсем не та, за кого себя выдает? Но как сияют глаза! Нет-нет, она не может лгать».

Татьяна обняла Бонда за шею и потянулась к нему. Бонд наклонился, поцеловал девушку и вплотную пододвинулся к ней. Левая рука его легла на грудь Татьяны, и он почувствовал, как напряглось все ее тело. Бонд медленно вел рукой по ее животу, все ниже и ниже. Ноги женщины раздвинулись, она застонала и прижалась к нему еще теснее.

Бонд рывком сбросил простыню на пол. На обнаженном теле девушки была только уже знакомая Бонду ленточка на шее и черные шелковые чулки...

Они не знали, что в крошечной комнате над ними скрыта наблюдательная щель, искусно замаскированная зеркалом в позолоченной раме, висевшим над кроватью. В этой комнате уже давно сидели два фотографа из СМЕРШа — как не раз сидели здесь друзья хозяина гостиницы, который для развлечения приглашал их понаблюдать за первой ночью новобрачных. Видоискатели бесстрастно ловили причудливые переплетения двух нагих тел, их игру и любовные объятия; стрекотали моторы кинокамер, фиксирующих каждое движение мужчины и женщины. Из груди фотографов вырывалось хриплое дыхание. Пот градом катился по их возбужденным лицам, на дешевые воротники рубашек, давно ставшие мокрыми.

21. Восточный экспресс

Три раза в неделю «Восточный экспресс» отправляется из Стамбула в Париж, покрывая по сверкающим стальным рельсам путь в полторы тысячи миль.

Как всегда, под ярким светом дуговых ламп во главе состава стоял длинный немецкий локомотив, который пыхтел, как дракон, умирающий от астмы. Казалось, что на каждый вздох машина тратит последние силы. Но следовал еще один, потом еще. Струйки пара, время от времени окутывающие состав, поднимались кверху и исчезали в теплом августовском воздухе. «Восточный экспресс» был единственным поездом, который готовился к отправлению в гигантском ангаре центральной железнодорожной станции Стамбула. Остальные составы стояли без паровозов, пустые и заброшенные — ждали наступления утра. Лишь возле «Восточного экспресса» суетились те, кто готовил рейс в далекое путешествие.

Вдоль темно-синего вагона тянулись сверкающие бронзовые буквы:

COMPANIE INTERNATIONALE DES WAGON-LITS ET DES GRANDS EXPRESS EUROPEENS.

Над ними — эмалированная табличка с надписью на белом фоне: «ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС», под ней шло перечисление городов, через которые шел поезд:

СТАМБУЛ САЛОНИКИ БЕЛГРАД ВЕНЕЦИЯ МИЛАН ЛОЗАННА ПАРИЖ

Джеймс Бонд рассеянно смотрел на эту, такую романтическую, надпись. Вот уже который раз он нетерпеливо поглядывал на часы. 8:51. Куда она запропастилась? Он достал платок и вытер лицо. Неужели схвачена? Или передумала? А может быть, вчера вечером — или, вернее, сегодня утром, — он, как мужчина, не оправдал ее ожиданий?

8:55. Медленное пыхтение локомотива стихло, затем раздалось шипение — автоматический клапан выпустил лишний пар. В сотне ярдов от Бонда начальник станции поднял руку, подавая сигнал машинисту и кочегару, и медленно пошел вдоль поезда, закрывая двери вагонов третьего класса. Пассажиры, главным образом крестьяне, возвращающиеся обратно в Грецию после пары дней, проведенных с родственниками, через открытые окна переговаривались с теми, кто их провожал.

Впереди, там где виднелось черное ночное небо с яркой луной и сверкающими заездами, красный огонь светофора сменился на зеленый. Начальник станции подходил все ближе и ближе. Проводник спального вагона, одетый в коричневую форму, коснулся плеча Бонда. «Поднимитесь в вагон, сэр», — сказал он по-французски. Два богатых турка поцеловали своих любовниц. — «Да, они слишком красивы, чтобы быть женами», — подумал Бонд, — и поднялись внутрь. Из пассажиров спального вагона на перроне остался один Бонд. Проводник неприязненно оглянулся на высокого англичанина, поднял и закрепил нижнюю железную ступеньку, поднялся на площадку.

Начальник станции решительными шагами прошел мимо Бонда, который в последний раз посмотрел в конец поезда. Нет, там не было видно спешащей фигуры. Минутная стрелка огромных электрических часов под самой крышей станции перескочила еще через одно деление и остановилась на цифре девять.

В вагоне над головой Бонда открылось окно. Он взглянул вверх. Она! Правда, ячейки черной вуали, закрывающей лицо Татьяны, слишком широки: ее попытка замаскировать прекрасные губы и сияющие синие глаза — безуспешна.

— Быстрее, сейчас отправляемся!

Поезд двинулся с места. Бонд протянул руку, схватил проплывающий поручень и рывком взлетел на площадку. Проводник все еще держал дверь открытой.

— Мадам опаздывала, — сказал проводник. — Она прошла, должно быть, через несколько вагонов.

Бонд направился к купе в центре вагона На ромбовидной белой табличке виднелись цифры "7" и "8". Дверь была приоткрыта. Бонд вошел в купе и захлопнул дверь. Девушка уже сняла черную шляпку и вуаль. Под длинным распахнутым манто из соболя виднелось шелковое платье с плиссированной юбкой, светло-желтые нейлоновые чулки, черный пояс и туфли из крокодиловой кожи. Татьяна счастливо улыбалась.

— Джеймс, ты не поверил мне?

Бонд опустился на банкетку рядом с ней.

— Таня, — сказал он, — если бы здесь было больше места, я положил бы тебя к себе на колени и как следует отшлепал. У меня чуть не случился сердечный приступ. Что произошло?

— Ничего, — Татьяна посмотрела на него невинными глазами. — Что могло произойти? Я обещала приехать к отходу поезда и приехала. Просто ты мне не поверил. Я, конечно, не сомневаюсь, что тебя больше интересует мое приданое. Вот оно.

Бонд взглянул в угол купе. На багажной полке, рядом с его чемоданом, лежали две небольшие сумки. Он взял девушку за руку: «Боже мой, как я рад, что с тобой ничего не случилось!»

Выражение его глаз убедило девушку, что он беспокоится о ней больше, чем о шифровальном аппарате. Она успокоилась и, не отпуская руку Бонда, опустилась рядом с ним на банкетку.

Постукивая на стыках, поезд медленно огибал мыс Сераглио. Всплески огня на вершине маяка освещали полуразвалившиеся строения, вытянувшиеся вдоль железнодорожного полотна. Бонд закурил. Скоро они будут проезжать мимо огромного рекламного щита, за которым жил Криленку — менее двадцати четырех часов назад. Перед мысленным взглядом Бонда мгновенно пробежала цепь происшедших событий: пустынные улицы, ярко освещенные лунным светом, перекресток, убийцы, замершие в тени домов, и приговоренный к смерти человек, пытавшийся спастись через люк, так ловко замаскированный в пурпурных губах Мэрилин Монро.

Татьяна не отрываясь смотрела на Бонда. О чем она сейчас думает, этот почти незнакомый ей человек с бесстрастными серыми глазами, которые иногда бывают так нежны, а иногда, как это было прошлой ночью, когда она сжимала его в своих объятиях, горят страстью и желанием? Он глубоко задумался — о чем? Может быть, беспокоится об их судьбе? Их безопасности? Ей хотелось сказать ему, что беспокоиться не надо, что он — всего лишь ее паспорт для проезда в Англию. Он и этот тяжелый ящик, переданный ей резидентом. Резидент так и сказал, когда она вошла к нему в кабинет: «Вот ваш паспорт в Англию, сержант. Совершенно новый „Спектр“. Не выпускайте его из виду, пока не приедете в Англию. Не оставляйте купе без присмотра, иначе этот англичанин отнимет его у вас, и вы больше не будете представлять для него никакого интереса. Прежде всего им нужна эта шифровальная машина. Если вы позволите им забрать „Спектр“, на вас падет вся вина за срыв задания. Понятно?»

За окном, совсем рядом с полотном железной дороги, проплыл сигнальный пост. Бонд встал и выглянул в открытое окно. «Он вновь рядом, — подумала Татьяна и прижалась к его ноге. — Почему с самой первой минуты знакомства меня переполняет такая страстная нежность? Это так похоже на фантастику: наша близость и внезапно вспыхнувшая страсть — между двумя секретными агентами, приехавшими в Стамбул из стран, находящихся за тысячи миль одна от другой, по сути дела, врагами, которые стали любовниками по приказу своих правительств».

Татьяна протянула руку, взялась за полу пиджака и потянула его вниз. Бонд закрыл окно, повернулся к ней и улыбнулся. Ее глаза были зовуще-настойчивы и нежны. Бонд раздвинул полы мехового манто и положил руки ей на грудь. Татьяна упала на спину, увлекая его за собой.

Раздался короткий стук в дверь. Бонд встал и вытер с лица следы губной помады.

— Это мой друг Керим, — объяснил он. — Мне нужно поговорить с ним. Я скажу проводнику, чтобы он приготовил постели. Не выходи из купе. Я буду рядом, в коридоре, — он наклонился и ласково погладил ее по щеке, заглянул в расстроенные глаза. — У нас впереди целая ночь. А сейчас нужно позаботиться о безопасности.

Бонд открыл дверь и выскользнул из купе. Огромная фигура Дарко Керима, казалось, закрывала половину коридора. Он стоял у окна, опираясь на бронзовый поручень, курил и смотрел на Мраморное море, исчезающее вдали по мере того, как поезд удалялся от побережья. Бонд подошел и встал рядом. Керим увидел его отражение в окне.

— Плохие новости, — тихо произнес он. — Трое из них едут с нами — те, недавно приехавшие, которых мы видели вчера. Я не сомневаюсь, что они следят за тобой и девушкой. Значит, она двойной агент. Или у тебя иное мнение?

— Так, — электрическая искра пробежала по спине Бонда, но мозг работал спокойно и холодно, как вычислительная машина. Значит, им подсунули приманку? Нет, она не могла притворяться. Шифровальный аппарат... Может быть, и его нет в сумке? «Подожди меня здесь», — сказал Бонд и постучал в дверь своего купе. Он услышал, как Татьяна отперла дверь и сняла цепочку. Бонд запер дверь за собой. На лице девушки отразилось удивление.

— Я думала, что это пришел проводник, чтобы приготовить постели. Ты уже закончил? — радостно улыбнулась она.

— Сядь напротив меня, Таня. Мне нужно поговорить с тобой.

Она увидела его холодное лицо и послушно села, положив руки на колени.

Бонд стоял, опустив глаза. Он не заметил на ее лице ни чувства вины, ни страха — всего лишь удивление.

— Слушай, Таня, — голос Бонда звучал твердо и жестко. — У нас большие неприятности. Я должен заглянуть в эту сумку.

— Сними ее с полки и посмотри, — равнодушно пожала плечами девушка.

...Итак, все кончилось. Именно об этом говорил ей резидент: они заберут шифровальный аппарат и высадят ее на любой станции. Боже мой! Неужели он, ее любимый, сможет поступить так жестоко?

Бонд снял сверху тяжелую сумку, поставил ее на нижнюю полку, расстегнул молнию и заглянул внутрь. Там лежал металлический футляр с тремя рядами клавиш, покрытый черным лаком и похожий на пишущую машинку. Он подвинул открытую сумку к девушке.

— Это «Спектр»?

Она повернула голову и равнодушно посмотрела внутрь.

— Да.

Бонд застегнул сумку и поставил ее обратно на багажную полку.

— С нами на этом поезде едут три агента МГБ. Мы знаем, что в понедельник они прибыли к вам из Центра. Как они оказались в поезде, Татьяна? — голос его был мягким, а нервы напряжены до предела.

Девушка посмотрела на Бонда глазами, полными слез. Были ли это слезы ребенка, которого застали за шалостью? Но тогда почему в ее лице нет раскаяния, а только испуг?

Татьяна робко протянула к нему руку и тут же отдернула ее.

— Теперь, когда шифровальная машина в твоих руках, ты не высадишь меня из поезда?

— Разумеется, нет, — нетерпеливо ответил Бонд. — Не говори глупости. Но мы должны знать, что делают здесь эти люди. Ты можешь объяснить мне, почему они едут этим же поездом? — Бонд пристально смотрел ей в лицо: у него не было сомнения — она что-то скрывает. Но что?

Татьяна вытерла слезы и положила ладонь на его колено.

— Джеймс, — сказала девушка, заглядывая ему в глаза. — Я не знаю, как оказались на этом поезде люди Центра. Мне сказали, что сегодня они уезжают. Уезжают в Германию. Я решила, что они летят самолетом. Это все, что я могу сейчас сказать тебе. До тех пор, пока мы не приедем в Англию, пока мы не окажемся за пределами досягаемости людей из моей организации, ты не должен ни о чем расспрашивать меня. Я выполнила данное мной обещание. Села в поезд и принесла с собой шифровальный аппарат. Доверяй мне. Не беспокойся о нашей безопасности. Я уверена, что эти люди не имеют к нам никакого отношения. Совершенно уверена. Верь мне («Верю ли я сама себе?» — подумала Татьяна. Рассказала ли ей полковник Клебб всю правду о порученном задании? Но ведь и ей, Татьяне, нужно верить — верить в приказы, которые она выполняет. Наверное, эти люди просто следят за тем, чтобы они с Бондом не сошли где-нибудь с поезда. Потом, когда они приедут в Лондон и Джеймс спрячет ее, вот тогда она расскажет ему всю правду. Сейчас нужно выполнять приказ, а потом, когда опасность исчезнет, она ничего не скроет от него. Если же она предаст ИХ сейчас, это раскроется... А ОНИ безжалостны с предателями. Пока она играет порученную ей роль, все будет в порядке. Она должна сделать все; чтобы Бонд поверил ее словам.)

Бонд встал и пожал плечами.

— Я не знаю, что и думать, Татьяна. Ты что-то скрываешь от меня, но мне кажется, что ты считаешь это неважным. Ты уверена, что мы в безопасности? Не исключено, что эти люди оказались в нашем поезде по чистой случайности. Мне нужно посоветоваться с Керимом. Не беспокойся, мы будем охранять тебя. Но теперь всем нам придется быть настороже.

Бонд оглянулся по сторонам. Он подергал ручку двери, ведущей в соседнее купе. Она была заперта, но Бонд решил загнать под нее клин — после того, как уйдет проводник. То же самое придется сделать с дверью, которая выходит в коридор. Теперь ему вряд ли удастся спать ночью. «Хорошенький у нас медовый месяц в домике на колесах» — Бонд мрачно усмехнулся и вызвал звонком проводника. Татьяна не сводила с него обеспокоенного взгляда.

— Не беспокойся, Таня, и, когда проводник уйдет, ложись спать. Только не открывай дверь, пока не убедишься, что это я. Мне не придется спать этой ночью. Может быть, завтра положение изменится. Мы с Керимом что-нибудь придумаем. У него светлая голова, и на него можно положиться.

В дверь постучал проводник. Бонд впустил его и вышел в коридор. Керим безучастно смотрел в окно. Поезд уже набрал скорость и теперь мчался сквозь ночную тьму, разрывая ее пронзительным печальным гудком. Лицо Керима было непривычно угрюмым.

Бонд пересказал ему свой разговор с Татьяной. Труднее всего было объяснить, почему он поверил девушке: на все попытки Бонда оправдать Татьяну Керим отвечал иронической улыбкой.

— Послушай, Джеймс, эта часть операции у тебя в руках. Мы уже все обсудили сегодня — риск, связанный с поездом, возможность отправить шифровальную машину дипломатической почтой, честность — или нечестность — девушки. На первый взгляд кажется очевидным, что она полностью находится под твоим влиянием. С другой стороны, ты сам признаешь, что она сумела убедить тебя и ты решил довериться ей. Когда сегодня утром мы говорили по телефону с М., он сказал, что последнее слово принадлежит тебе. Пусть так и будет. Но ведь ни ему, ни нам не было тогда известно, что нас будут сопровождать три офицера МГБ. Это могло бы изменить все наши планы. Ты согласен?

— Согласен.

— Я так же, как и ты, не верю в совпадения. И нам придется избавиться от них. Мы не можем ехать с ними одним поездом. Верно?

— Верно.

— Положись на меня. По крайней мере, мы еще не покинули пределы Турции, где я пользуюсь определенным влиянием. Кроме того, у меня с собой много денег. Убить их нельзя — это повлечет за собой непредсказуемые последствия: поезд будет задержан, вас с девушкой могут привлечь как свидетелей... Но я что-нибудь придумаю. У двух из них спальные вагоны. Старший — который с усами — в купе номер 6 рядом с тобой. У него немецкий паспорт на имя Мельхиора Бенца, коммерсанта. Смуглый — армянин — в купе номер 12. У него тоже немецкий паспорт — Курт Гольдфарб, инженер-строитель. У обоих билеты до Парижа. Я проверил их документы — у меня удостоверение инспектора турецкой уголовной полиции. Их паспорта и билеты у проводника. Я показал удостоверение проводнику, и он будет выполнять мои распоряжения. У третьего — глупая отвратительная харя, фурункулы на шее и на лице. Я не сумел заглянуть в его паспорт. Он едет в одном вагоне со мной, у него сидячее место, и до границы ему не нужно предъявлять паспорт. А вот билет ему пришлось предъявить! — Керим, подобно фокуснику, извлек желтый билет из кармана своего пиджака, показал его Бонду и сунул обратно, довольно улыбаясь.

— Как это тебе удалось?

— Перед тем как расположиться на ночь, этот глупый осел отправился в туалет, — засмеялся Керим. — Я стоял в коридоре, увидел, что он вошел в туалет, и тут же вспомнил, как мы доставали билеты в молодости. Подождав минуту, я подошел к двери туалета, постучал и произнес: «Проверка билетов», затем изо всех сил навалился на ручку двери. Изнутри донеслось какое-то бормотание. Я почувствовал, что он пытается открыть дверь. Когда он пришел к выводу, что замок заклинило, я сказал: «Не обязательно выходить из туалета, сэр. Суньте билет под дверь». Он еще немного подергал за ручку, и затем из-под двери показался билет. Я поднял билет, поблагодарил его и прошел в соседний вагон, — Керим небрежно махнул рукой. — Дурачок, наверно, уже спит сном праведника. Он полагает, что билет ему вернут на границе. В этом он ошибается. Через несколько минут билет превратится в пепел, а пепел вылетит из окна. Я позабочусь, чтобы его сняли с поезда, сколько бы денег у него ни было. Ему скажут, что необходимо провести тщательное расследование и его заявление о покупке билета должно быть подтверждено кассой, в которой он приобрел билет. Он сможет отправиться следующим поездом.

Бонд улыбнулся, представив себе, как ловко Керим сыграл с агентом МГБ свою ребяческую шутку.

— Ну и нахал же ты, Дарко! А что будем делать с остальными?

Керим небрежно пожал плечами.

— Что-нибудь придумаем! Мы заставим русских ошибаться, если поставим их в дурацкое положение. Надо посмеяться над ними. Этого они не выносят. Мы заставим их попотеть. Не сомневаюсь: их расстреляют за срыв задания, выслушав сначала нелепые объяснения.

Пока они разговаривали, проводник вышел из купе Бонда. Керим повернулся к англичанину и положил ему руку на плечо.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14