Стараясь держать себя в руках, Дру протянул дрожащую руку к ссадинам на ее лице.

— Ты провела чертовски трудный денек, Чикаго, — прошептал он срывающимся от волнения голосом.

— Да уж, — согласилась она, стараясь не всхлипывать и заставляя себя растянуть губы в некое подобие улыбки.

Лицо его наконец смягчилось, и что-то, слабо похожее на улыбку, искривило губы. Дру нежно провел рукой по ее распухшим губам.

— Я знаю, тебе нелегко со мной пришлось последнюю пару месяцев, но я хочу, чтобы ты знала, что я…

Потрясение отразилось на его лице, когда Тори внезапно схватила пистолет, который лежал рядом с ней, и взвела курок. Инстинктивно он отклонился в сторону, когда дуло повернулось к его груди. Тори однажды чуть не разнесла ему голову из ружья, поэтому он отстранился, чтобы она не сделала этого еще раз. Дру не имел ни малейшего представления, какой бес вселился в нее сейчас, поэтому решил на всякий случай поостеречься и задавать вопросы потом.

Выстрел прогремел так близко от его головы, что у него чуть не лопнули барабанные перепонки. Вторая пуля отскочила рикошетом от металлической рамы кровати и попала в стену, рядом с головой Тори.

Обернувшись назад, Дру через плечо увидел, как левая рука Дюка беспомощно опустилась и его пистолет упал рядом с ним. Судя по всему, Дюк пришел в себя и схватил свой кольт, надеясь послать пулю в спину Дру. Если бы не быстрая реакция Тори, над Дру уже совсем скоро росли бы маргаритки.

— И у тебя была чертовская ночь, Монтана, — прошептала Тори, бросая пистолет, как будто это были горячие угли. Она смертельно побледнела. Мысль о том, что Дюк чуть было не расстрелял ее любимого у нее на глазах, заставила Тори затрепетать, как листок на ветру.

За двумя выстрелами последовал грохот шагов на крыльце. Через несколько секунд все братья Дру появились в дверях с кольтами, нацеленными в разных направлениях. Хотя Дру приказал братьям не вмешиваться, пока он не даст сигнал, но при звуках выстрелов они кинулись на помощь старшему брату, несмотря на его строгое приказание оставаться в стороне.

Все засыпали Дру вопросами, а он, ни на мгновение не отрывая взгляда от Тори, стянул с себя рубашку и прикрыл ее разорванное платье.

— Поедем домой, Чикаго, — прошептал он, поднимая ее своими сильными руками.

Домой! Если бы только Тори знала, где теперь ее дом! Она знала, что ей больше не место в Чикаго, среди праздных богачей и хвастливых дураков, как Хуберт. Но она вовсе не была уверена, что приживется в Монтане. Некоторые люди в силу непредвиденных обстоятельств, или разных поворотов в их жизни просто не имеют места, которое могли бы назвать своим домом. Тори оказалась в такой же ситуации. Она была как перекати-поле, которому нигде нет места.., кроме как под защитой Дру, в объятиях его мощных рук, но у нее не было уверенности, что он и в самом деле хочет, чтобы она в них находилась. Она была еще одним обязательством, которое он принял на себя, и он жалел ее из-за тех опасных испытаний, которые выпали на ее долю.

Хотя Тори была благодарна судьбе, спасшей ее от смерти, она знала, что не следует желать большего. Ей так хотелось найти себе место в жизни Дру, заслужить его любовь. Однако в глубине души Тори понимала, что в его глазах она навсегда останется женщиной, на которой он женился в силу обстоятельств.

Когда Дру вскочил в седло у нее за спиной и крепко прижал ее к себе, что-то внутри Тори умерло. Она знала, что он только потому так заботлив и внимателен, что сочувствует ей в ее несчастье. Дру предлагал не любовь, а сострадание.

Хотя ей было очень грустно, Тори сумела улыбнуться, когда Калеб и Эдгар бросились к ней навстречу, чтобы убедиться, что она жива и здорова после всего перенесенного. Они настояли, что будут сопровождать ее на ранчо, в то время как двое младших Салливанов погнали своих пленников в тюрьму.

Тори совершенно выбилась из сил к тому времени, как они спустились по извилистой горной дороге и приблизились к ранчо. Она, безусловно, была не в состоянии выдержать прием, который ожидал их в гостиной. Вонг подпрыгнул от радости, когда ее увидел, и все время радостно бормотал что-то по-китайски, но другие гости встретили их совсем иначе. Гвен и Хуберт накинулись на Дру, как только он вошел в дом, а двое мужчин, которых Тори никогда не видела раньше, выскочили вперед, чтобы взять ситуацию под свой контроль.

Длинный тощий человек, которому на вид было около сорока, решительно шагнул к ним с револьвером в руке. Позади него был другой, коренастый и усталый, с двумя револьверами в руках. К изумлению Тори, незнакомцы направили свои кольты на Дру.

— Дру Салливан, вы арестованы за похищение с целью получения выкупа, нанесение телесных повреждений и убийство Тайрона Уэбстера, — заявил Том Бейтс.

Тори резко вскинула голову и увидела, что Гвен и Хуберт самодовольно улыбаются.

— Не вижу ничего смешного, — нахмурился Калеб, — И вы тоже арестованы, мистер Флемминг, — подключился Уильям Фогг. — Вас обвиняют в утаивании информации и в соучастии в похищении молодой леди.

— Кто, черт возьми, эти люди? — пробурчал Дру.

— Агенты Пинкертона, — сияя от удовольствия, проговорил Хуберт. — Они преследовали тебя последние семь недель. Я нанял их, чтобы они тебя разыскали. Это заняло у них чересчур много времени, но по крайней мере с нами теперь два представителя закона и порядка, которые проследят, чтобы ты заплатил за свои преступления.

Дру, казалось, хотелось броситься к Хуберту и врезать ему промеж глаз.

— Выполняйте свои обязанности, джентльмены, — настаивала Гвендолин, гордо подняв подбородок.

— Но Дру не убивал Уэбстера, — воскликнула Тори.

Достаточно того, что Дру обвиняли в ее похищении и нанесении телесных повреждений, и ей было абсолютно ясно, кто испытал на себе силу тяжелых кулаков Дру, — Хуберт Каррингтон Фрезье-младший. Она не могла допустить, чтобы Дру обвиняли в преступлении, которого он не совершал.

— Замолкни, Чикаго, — пробормотал Дру. Пока Тори ошеломленно взирала на него, Дру посмотрел на детективов Пинкертона.

— Я заколол Уэбстера и застрелил Кендрика.

— Ты же этого не делал, — обернулась к нему Тори, не понимая, зачем, черт возьми, Дру признается в чужих преступлениях.

— Нет, сделал, — выкрикнул он.

— Господи Боже мой, Монтана, перестань брать всю вину на себя, — резко возразила Тори. — Это я убила Кендрика, прежде чем он сумел выстрелить тебе в спину, и, черт побери, ты это прекрасно знаешь.

— А Уэбстера? — вставил Калеб, надеясь, что детективы проявят великодушие к Тори, которая, казалось, вырвалась из ада, как это, впрочем, и было на самом деле!

Тори с удивлением смотрела на Дру, который молча хмурился. Только сейчас до нее дошло: он считает, что это она убила Уэбстера и пытается защитить ее. “Как всегда, бесстрашный защитник”, — думала она, глядя на Дру. Но ей не нужны ни его защита, ни сочувствие. Если бы она не проявила смекалку и не вспомнила о жемчужном ожерелье, ее уже давно бы прикончил этот мерзкий Дюк Кендрик.

— Я не убивала Уэбстера. Он был уже мертв, когда я ворвалась к нему в контору, — заявила Тори. — Дюк Кендрик признался, что он убил Тайрона, когда тот попытался разделаться с ним.

Хуберт пробормотал с неудовольствием:

— Салливан все равно должен предстать перед судом за похищение и нападение, и я хочу увидеть его за решеткой еще до рассвета!

— То же относится и к Калебу Флеммингу, — подключилась Гвен, глядя на бывшего мужа убийственным взглядом.

Когда детективы Пинкертона стали надвигаться на Дру и Калеба, Эдгар протолкался вперед, чтобы сказать то, что хотел.

— Никакого похищения не было, — объявил он и сразу же услышал, как Гвендолин возмущенно фыркнула. — Я послал Калебу телеграмму, в которой известил его о предстоящей свадьбе Тори. Он только послал мистера Салливана сопровождать дочь во время трудного путешествия, которое она предприняла для того, чтобы навестить своего родного отца. Я все это время точно знал, где находится Виктория, и был уверен, что она в надежных руках.

— Ты? — выдохнули разом Калеб, Гвен и Хуберт. Тори села, чтобы не упасть. Зачем ее отчим сообщил обо всем ее отцу и почему сейчас он выступал в защиту Калеба и Дру. Очевидно, Гвен "была также потрясена, услышав это. С ней случился обморок, и никто не подхватил ее, когда она с грохотом рухнула на пол.

Агенты Пинкертона смотрели друг на друга в недоумении и замешательстве.

— Что касается нападения на Хуберта, то его просто не было, — продолжал Эдгар. — Хуберт начал драку, а Дру только защищался. Дру невиновен ни в каких противоправных действиях, и я отказываюсь возбуждать против него дело. Все, что он сделал, — это спас Тори жизнь.., причем, не один раз, — добавил он, бросая многозначительный взгляд на Хуберта. — Дру достоин похвалы, а не наказания.

— Если ты будешь действовать так же в дальнейшем, Эдгар, дело кончится тем, что ты мне понравишься, — со сдавленным смехом сказал Калеб. В его карих глазах светилось уважение.

Хуберт был так обескуражен, что не мог стоять спокойно. Он был поражен предательством Эдгара и тем, что Дру останется безнаказанным. Пока детективы прятали свои кольты, Хуберт сыпал проклятиями.

— Если вы думаете, что я вам заплачу за потраченное время, вы жестоко ошибаетесь. Я нашел Салливана задолго до вас и намереваюсь сообщить о вашей бездарности Пинкертону. Вам лучше самим начать искать себе другую работу, потому что я прослежу, чтобы вас, неуклюжих обезьян, уволили!

Эдгар спокойно вынул бумажник, чтобы расплатиться с агентами.

— Вам нет необходимости бояться за свои места. — заверил он Тома и Уильяма. — Хуберт может плеваться, пока не посинеет, но я сообщу свое мнение, в котором похвалю вас за работу. Как вы уже, наверное, поняли, Хуберт просто большой мыльный пузырь.

Улыбаясь Эдгару, Том Бейтс и Уильям Фогг спрятали деньги и удалились. Но Хуберт был по-прежнему неуправляем. Все произошло совсем не так, как он ожидал, и он не испытывал ни малейшего удовлетворения.

— Ты будешь полной дурой, если останешься с этим.., с этим сумасшедшим дикарем, Виктория, — прорычал Хуберт, глядя на растрепанную красавицу — Салливан женился на тебе только для того, чтобы поквитаться со мной. Когда он был в Чикаго в прошлом году, он вышел из себя и ударил меня. Он вел себя, как варвар, и на самом деле он им является. И он женился на тебе, чтобы мне отомстить. Ты была просто пешкой в его игре. Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

Тори непонимающе подняла глаза на Дру, который что-то бурчал про себя. Он никогда и словом не обмолвился, что знал Хуберта раньше и что когда-либо имел с ним дело. Ответственность за нее и месть своему злейшему врагу? Вот, значит, на чем основывался их брак? Господи, это было даже хуже, чем она думала!

Видя муку в ее глазах, Хуберт решил закрепить свой успех.

— Ну, давай, отрицай, Салливан, — вызывающим тоном сказал он, победоносно улыбаясь, видя, что Тори выглядит так, как будто получила удар в сердце. — Ты даже не потрудился ей об этом сказать, разве не так? Конечно, ты этого не сделал. Это испортило бы твою игру, не так ли? Ты просто использовал ее, чтобы мне отплатить. — Хуберт смотрел на Дру со злобной усмешкой. — Мне страшно представить всю ложь и лесть, которые ты изливал на Викторию, пока вы добирались до Монтаны.

Тори смело выдержала второй словесный удар, но она была убита резкими обвинениями Хуберта и издевательскими взглядами, которые он на нее бросал.

— Убирайся из моего дома, пока я тебя не вышвырнул отсюда, — пророкотал Дру, и его голос, отражаясь от стен, казалось, несся к Хуберту со всех сторон.

Когда Дру кинулся на Хуберта, тот взвизгнул от ужаса. Прежде чем Хуберт смог убежать, Дру схватил его за ворот куртки и брюки и понес к двери. Хуберт отбивался и орал, как разбуженный петух. С враждебным рычанием Дру выбросил его за дверь. Вопль боли вырвался у Хуберта, когда он ударился о землю всеми костями своего мерзкого тела. Ворча что-то с отвращением, Дру вернулся в дом и обнаружил, что Тори стоит между Калебом и Эдгаром.

— Пожалуйста, отвезите меня в гостиницу, — попросила она, гордо подняв голову и не глядя в сторону Дру. — День сегодня был очень долгим и очень трудным, и я совершенно обессилена.

Калеб беспомощно взглянул на Дру, который ругался вполголоса.

— Не уходи, Чикаго, — умоляюще поглядел на нее Дру.

Услышав его голос. Тори выпрямилась, вытянувшись в струнку, и с вызовом посмотрела поверх головы Дру.

— Я пришлю кого-нибудь за моими вещами утром, — коротко сказала она.

Когда Гвен пришла в себя, издавая вздохи и стоны, Эдгар обернулся, чтобы поднять жену на ноги и поспешно вывел ее за дверь, прежде чем она опять закатила истерику.

Когда все четверо растворились в темноте, Дру устало привалился к дверному косяку и тяжело вздохнул. Бормоча себе под нос, Вонг пробежал по гостиной, чтобы поднять столик, который Гвен случайно перевернула, когда свалилась на пол.

— Вы будете очень сожареть, есри позворите ей уйти, мистер Сарриван, — набравшись смелости, сказал Вонг.

Дру разъяренно посмотрел на китайца с высоты своего огромного роста. Вонгу было несвойственно выражать свое мнение. Китаец был покорным и бесконечно преданным слугой и обычно держал свои мысли при себе. Он никогда не вмешивался не в свои дела.

— А как ты предлагаешь вернуть ее обратно? — недовольно спросил Дру. — Ты видел, как она посмотрела на меня. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже был покойником!

— Борынинство женщин рюбит, чтобы их осыпари подарками, — объявил Вонг, не сводя темных глаз с хмурого взволнованного лица Дру.

— Что же я могу дать Тори такого, чего у нее еще нет? — спросил он раздраженно. — Эдгар дал ей всю роскошь, которая может быть у женщины, а Калеб снабдил ее новым гардеробом, подходящим для королевы. Она думает, что я использовал ее для того, чтобы…

— А разве не так? — у Вонга хватило нахальства спросить его об этом.

Это был уже слишком! Дру оставила жена, а теперь его верный слуга смотрел на него осуждающе. И это случилось впервые.

— Если ты так, черт возьми, обожаешь ее, почему бы тебе на ней не жениться? — предложил Дру небрежно. — Она безусловно хочет покончить с тем браком, в котором она сейчас пребывает.

Вонг печально покачал головой, и его косичка вздрогнула у него за спиной.

— Потому что я не могу сдерать реди того подарка, который она хочет иметь и который ей нужен, — сказал он с тоской.

Дру порылся в кармане и сунул в руку Вонгу несколько золотых самородков.

— Вот, пойди и купи ей то, что ей, по-твоему, нужно.

Вонг взглянул в лицо Дру и протянул золото обратно.

— Дря такого умного черовека, как вы, мистер Сарриван, вы иногда ведете себя очень групо.

— Спасибо за оскорбление, друг, — иронически фыркнул Дру.

— Пожаруйста, — резко ответил Вонг и, возмущенный, вышел из комнаты.

Махнув рукой в знак того, что все безполезно, Дру поднялся по ступеням к себе в комнату. Но там его ожидали новые мучения. Аромат духов Тори пропитывал комнату, а ее платья заполняли шкаф. Куда бы он ни посмотрел, везде были следы ее вторжения в его жизнь.

И, Боже всемогущий, он даже не мог свалиться на постель, без того, чтобы его не стали одолевать сладкие воспоминания о том, что здесь между ними было. Даже когда Дру смотрел в темноту, его не оставлял в покое образ, который вставал перед ним в ночи. Сияющие фиалковые глаза, окруженные длинными шелковистыми ресницами, серебристые волосы, струящиеся в лунном свете Монтаны.., этот лунный огонь… Масса завитков, окружающих очаровательное личико Тори, напоминала ему о лунном огне — та же необычная комбинация сверкающего серебра и мягко поблескивающего золота.

Дру глубоко вздохнул. Нигде на всем континенте не бывало таких ночей, как под бескрайним небом Монтаны. Ничто не могло сравниться с луной в краю индейцев, когда она висит на горизонте, как круглый золотой самородок в серебристом свете звезд. Ночи были так же чудесны, как и Тори. Ну, почти, поправился нехотя Дру. По правде сказать, даже лунный свет Монтаны меркнул по сравнению с Тори. А он, Дру, не гак уж был и нужен ей, так же, как и своим выросшим братьям. Дру жил, выполняя обязанности по отношению к своей семье. Но теперь его братья прекрасно обходились без него, а Тори покровитель тем более был не нужен…

Дру колотил по подушке, пока из нее не полетели перья. Сделать ей подарок? Черт возьми, это бесполезно, и Дру это знал. Слова Хуберта заронили зерна сомнения и унизили Тори. Если бы Дру сам раньше признался, что уже имел дело с этим мерзким слизняком, Тори, возможно, сейчас была бы здесь. Дру не сердился на нее за то, что она думала о нем. Он ведь действительно вначале считал, что его женитьба на Тори должна взбесить Хуберта. Так оно и случилось. Но если бы ему разрешили объяснить…

— И что, черт возьми, я ей скажу? — спросил Дру самого себя. — То, что у меня и мысли ни разу не возникало о мести Хуберту? Тори не поверит этому ни на минуту!

Дру еще раз раздраженно вздохнул, ворочаясь на кровати и стараясь уснуть. Ну, что он потеряет, если пойдет к Тори, неся подарки, как дары мира. Если он сможет войти, может быть, ему удастся объяснить ей, что он вовсе не хотел использовать ее в своих эгоистических целях. В конце концов они вместе столько пережили, и он привык, что она рядом, ему это даже нравилось. Его убьет, если Тори уедет из Монтаны, ненавидя его. У него было слишком много драгоценных воспоминаний, и Дру осознавал, что необходимо предпринять еще одну попытку объясниться с Тори, прежде чем она покинет его навсегда.

Черт возьми, если бы Хуберт попридержал свой поганый язык, сегодня ночью Тори была бы рядом с ним. А вместо этого Дру остался один, и мог только вспоминать о мгновениях, проведенных в обществе этой восхитительной нимфы, представляя, как сложится его жизнь теперь, когда в ней не будет больше Тори. Картинка получалась невеселая. Очень невеселая!