- Не вижу в этом ничего трагического.
      Его, вероятно, заперли, и он вынужден был провести здесь всю ночь?
      - Да, сэр, но худшее не в этом. Он... Он...
      Простите меня, сэр, я все еще ужасно взволнован... Он умер.
      - Умер?? Здесь, в приемной?
      - Да, сэр. Очевидно дежурный при обходе не заглянул туда, и мы обнаружили труп только сегодня утром.
      - Какой ужас! Надеюсь, вы приняли все нужные меры?
      - Я сделал все возможное, сэр. Тело отвезли в больницу. Врач говорит, что необходимо тщательное исследование, хотя и не сомневается в причине смерти старика - разрыв сердца.
      - Он жил здесь, в Лондоне?
      - В отеле "Савой". Он всегда там останавливался. Мы позвонили туда и узнали, что он снял номер на две недели, так как в ближайшие дни ждал приезда внучки из Парижа, для которой также снял номер.
      - Внучка из Парижа? - спросил Харви, чувствуя, как мужество покидает его.
      - Так сказали в отеле, сэр. Да, совсем забыл... Вас ждет полицейский инспектор, сэр. Он хотел задать вам несколько вопросов.
      - Пришлите его сюда.
      Инспектор оказался типичным представителем своей профессии: серьезный, немного торжественный, исполненный сознания своего долга и очень важный. Он почтительно приветствовал Гаррарда.
      - Прискорбная история, инспектор. Мой управляющий говорит, что вы хотели спросить меня о чем-то?
      - Ничего особенного, сэр. Вы ведь задержались здесь позже остальных, не так ли?
      - Да, почти до половины одиннадцатого. Меня не было четыре года, и теперь требуется уйма времени, чтобы снова войти в курс дела.
      - Конечно, сэр. Вы случайно не слышали крика в приемной?
      - Ни звука.
      - Когда вы уходили, свет нигде не горел?
      - Я не смотрел по сторонам, инспектор. Но, думаю, если бы в приемной горел свет, я бы это заметил.
      - Разумеется, сэр. Вы знали покойного?
      - Никогда прежде не видел его. Он как раз приехал познакомиться со мной.
      - Это полностью совпадает с уже полученными мною показаниями. Благодарю вас, сэр.
      Сразу после его ухода Харви вызвал Греторекса.
      - Я очень сожалею о случившемся, Греторекс, но дела есть дела. Счета у вас?
      - Да, сэр.
      - Принесите их мне. В котором часу их следует передать в банк?
      - В любое время до четырех дня, сэр.
      - Отлично. Я отправлюсь туда сразу после ленча.
      Кассир медлил уходить. Одной рукой он сжимал ручку кресла, а другой нервно теребил лацкан своего поношенного сюртука.
      - Простите, сэр, - произнес он наконец, - разрешите спросить, договорились ли вы с банком?
      - Надеюсь, на этот раз все обойдется. Разумеется, в такой короткий срок я не сумел собрать всю сумму наличными, но я уплачу хм.., ценными гарантиями.
      - Благодарение Богу, сэр!
      Харви с интересом взглянул на него.
      - Вы очень преданы нашей фирме, Греторекс... Как по-вашему, расплатившись с долгами, мы спасем ее?
      - При данных обстоятельствах нет, сэр.
      - Вот я и хочу узнать, что именно в этих "данных обстоятельствах" должно измениться.
      - Мистер Эрмитейдж часто говорил, что я не правильно понимаю смысл торговли, что я не вижу дальше своих бухгалтерских книг... Быть может, он и прав, сэр. Но я заметил много ошибок в управлении фирмой за последние семь лет. Например, товары закупали только агенты, а они, как известно, следуют скорее рутине, чем реальному спросу дня. Мы покупали не тогда, когда представлялась выгодная сделка, а когда кончались старые запасы.
      - Понятно. А сбыт?
      - Нашим агентам по продаже недостает широких полномочий, сэр. Они обязаны продавать по определенной цене, а принципом мистера Эрмитейджа было лучше потерять все, чем хоть немного снизить цены. Для сегодняшнего состояния рынка наши цены непомерно высоки.
      - Пожалуйста, дайте мне ежемесячные отчетности о количестве купленного и проданного товара за последние три года. Сколько у нас представительств?
      - Семь, сэр, из них два в Лондоне.
      - Сколько наших представителей сейчас здесь?
      - Трое, сэр. Лондонским можно позвонить.
      - Соберите всех, кого найдете, у меня в пять. Не забудьте о заведующих складами. Ваше присутствие тоже необходимо. Я еду в банк.
      - Все будет сделано, сэр.
      - Я вернусь через час.
      Ничто уже не напоминало об отчаянно нуждающемся в деньгах клиенте, когда Харви вышел из своего великолепного "Ролле-Рейса", закурил папиросу и уверенной походкой вошел в банк. Тон, которым он попросил доложить о себе управляющему, звучал властно. Его немедленно провели в приемную, где он удобно устроился в кресле.
      - Я пришел заплатить по счетам, мистер Поултон. Мне не удалось получить за столь короткий срок много денег наличными, но я предлагаю вам принять в виде гарантии миллион долларов в ассигнациях.
      Мистер Поултон давно уже ничему не удивлялся, но на этот раз был поражен и едва справлялся с волнением.
      - Миллион долларов! - воскликнул он.
      - По нынешнему курсу этих денег более чем достаточно, чтобы уплатить по чекам и покрыть дефицит. До четвертого числа следующего месяца никаких новых платежей нам не предстоит. Прошу вас оставшийся излишек оставить на нашем счету.
      - Все будет сделано, мистер Гаррард. Наш банк всегда считал честью для себя во всем идти навстречу вашей фирме.., в пределах разумного, конечно.
      - Несомненно. В ближайшем будущем я надеюсь коренным образом реформировать ведение дел в моем торговом доме.
      - Вы? - снова поразился Поултон. Харви взглянул на него, слегка приподняв брови.
      - Что ж, коммерческие таланты моих предков заговорили во мне несколько запоздало... Но мне осточертела жизнь, которую я вел до сих пор. Я остаюсь в Сити.
      - Вот и чудесно, мистер Гаррард! Ваша фирма все еще первая в своей области. Торговая марка "Гаррард и Ко" поистине может творить чудеса.., в чем я сегодня лишний раз убедился.
      Харви вышел из банка улыбаясь. Но когда он откинулся на своем сидении и машина двинулась вперед, лицо его снова осунулось и приобрело озабоченное выражение. Он сжег за собой все мосты. Он окончательно стал вором.
      Глава 6
      Совещание с агентами прошло быстро и деловито. Харви дал им полную свободу, поставив одно условие - скорейшую прибыль с операций, пусть даже на первых порах и небольшую. Все были поражены его умом и хваткой, но особенно тем, как он, буквально за три дня сумел разобраться в делах фирмы лучше, чем его предшественник за долгие годы.
      Греторекс просто сиял.
      - Я служу в "Гаррард и Ко" сорок один год, сэр, - сказал он после того, как довольные новым шефом агенты разошлись, - и могу с полной определенностью сказать, что ваш отец поступил бы так же. Что до меня, то я готов полностью вам повиноваться.
      Харви, улыбаясь, закурил. В его глазах плясали озорные бесята.
      - Мы заварили странную кашу, Греторекс. Вы даже не подозреваете, насколько странную... Но я всегда играл по-крупному и мне обычно везло. Посмотрим, повезет ли теперь.
      Глава 7
      Мильдред Гаррард и Герберт Фардаль ужинали вдвоем в отеле "Ритц". Усаживаясь напротив Фардаля, Мильдред нервно оглянулась.
      - Надеюсь, вы не против того, чтобы мы отужинали здесь? - спросил банкир, слегка задетый ее тревогой.
      - Конечно, нет, здесь премило. И к чему эти вопросы? В Сити поехать мы не могли, а ваша холостяцкая квартира.., простите, но она просто убога. На Ривьере все гораздо проще.
      Пока он делал кельнеру заказ, Мильдред закурила. Ее поклонник, конечно же, уступал Харви, но выглядел очень солидно. Кроме того, ей нравилась его грубая мужественность.
      - Я хотела поговорить с вами о муже. Он очень тревожит меня.
      Фардаль выжидательно молчал.
      - Знакомы ли вы с его делами?
      - Мало. Но его фирму считают одной из лучших в Англии.
      - Вы живете в Сити. До вас не доходило никаких слухов?
      - Иногда.
      - Не поговаривают ли о возможном крахе "Гаррард и Ко"?
      - Да, я что-то слышал об этом.
      - Я так и знала! Что вам известно?
      - Вчера ваш муж был у меня и просил взаймы.
      - А позавчера он хотел забрать у меня жемчуг и купчую на дом.
      Первый ход был сделан. Наступила пауза. Потом она склонилась немного вперед. В ее синих глазах стояли слезы, губы дрожали.
      - Это значит, что всему конец. Фирма лопнула. Он потерял все свое состояние. Мы разорены.
      - Не сгущайте краски, дорогая, все еще образуется.
      - Не думаю. Если Харви просил у вас взаймы, значит ему крышка. Как коммерсант он круглый нуль.
      - Но ведь у вас есть и собственный капитал?
      - Ничтожный. Его не хватит даже на портних.
      - А ваши родственники?
      - Нищие.
      - А как же сэр Чарльз Фаррингтон, ваш отец?
      Она зло рассмеялась:
      - Гол, как сокол. Не будь имение майоратом, он бы давно очутился на улице. Через год после моей свадьбы он был вынужден отказаться даже от охоты.
      - А ваша сестра? Она ведь замужем за лордом Фельтропом?
      - О, они очень богаты. Но какая мне от этого польза? Родственников приглашают к обеду, но не дают им ренты... Я, право, не знаю, что со мной будет!
      - Ас вашим мужем?
      - Ах, мужчина всегда найдет себе работу! Но женщина совершенно беспомощна. Не знаю даже, как мне быть. Вот если бы кто-нибудь внушил Харви, что часть имущества необходимо спасти и переписать на мое имя...
      - Это невозможно. По крайней мере теперь. Если Гаррард перепишет имущество на вас, суд потребует его обратно.
      - Фу, как грубо! Ну мистер Фардаль, ну пожалуйста, придумайте же какое-нибудь средство! Неужели нет никакой возможности обеспечить меня?
      - Мистер Фардаль?
      - Ну хорошо, Герберт, - робко произнесла она. - Здесь необходимо соблюдать осторожность.
      - Вы всегда и везде осторожны.
      - Не сердитесь, друг мой. Я так подавлена! Вы должны ободрить меня и дать хороший совет.
      - Дорогая моя Мильдред, если фирма Гаррарда лопнет, вам абсолютно не на что рассчитывать. Думать надо было раньше, теперь слишком поздно. Но.., если вы вдруг окажетесь в затруднительном положении и обратитесь ко мне, как.., к другу, я позабочусь о том, чтобы вы не нуждались в деньгах.
      Это было сказано чересчур откровенно, но Мильдред не смутилась. Потребность в деньгах заглушила в ней все прочие чувства. Раз этот человек богат, значит он должен стать ее рабом. Он довольно сносен, неплохо одевается и вращается в высшем обществе...
      - Вы очень милы, Герберт, но я как-то не решаюсь брать у вас в долг.
      - Почему же в долг? - он смотрел ей прямо в глаза.
      Ее тонкие брови медленно поползли вверх: последнее заявление граничило уже с наглостью.
      - Как это "почему"? Говорите яснее. Он понял, что перегнул палку, и дал задний ход:
      - Просто я хотел дать почувствовать вам, Мильдред, что в наших отношениях деньги ничего не значат.
      Она благодарно улыбнулась ему: приличия были соблюдены.
      Опасная минута прошла. Фардаль понял, что ее благосклонностью он обязан не своей скромной персоне, а своим деньгам, и мысленно поздравил себя с тем, что не поддался первому порыву и не высказался более определенно.
      - Странно, что ваш муж сказал вам обо всем только сейчас, ведь он не мог не предвидеть катастрофу.
      - Мы редко откровенничаем. Харви думает лишь о развлечениях, играет в поло, гольф, теннис, катается на яхте... А меня называет эгоисткой.
      - Мужчине не пристало жить праздно. Нет, это не для меня. Максимум, что дела могут мне позволить - месяц в Монте-Карло, вот и все.
      - Зато вы много зарабатываете.
      - Да, но деньги достаются нелегко.
      - Харви полезно будет немного поработать.
      - Ответьте мне еще на один вопрос. Предположим, фирма Харви лопнет. Останетесь ли вы с мужем?
      - Ну разумеется нет! Харви мне нравится, но жить в нищете.., увольте! А сейчас, если не возражаете, я предпочла бы поехать домой. За последние дни я каждый вечер выезжала в свет, да и эти заботы... Я должна щадить себя.
      - Вас отвезти?
      - Пожалуйста. Можете зайти ко мне на полчаса. Харви вернется только в одиннадцать. Понятия не имею, что он делает так поздно в Сити. Ведь он ничего не смыслит в делах.
      - В коммерческих. И все же, Мильдред, ваш муж далеко не глупый человек.
      - Да бросьте, Герберт! Человек, попавший в такую переделку, просто дурак.
      Фардаль щедро расплатился с кельнером, и они вышли из ресторана, чтобы отправиться на его роскошном автомобиле на Керзон-стрит.
      Мильдред разрешила ему гладить свои пальцы, но когда он робко попытался ее обнять, резко оттолкнула его.
      - Вы же знаете, я этого не терплю.
      - О, - с раздражением заметил Фардаль, - вы не всегда так строги. Вспомните тот вечер в Каннах...
      - Я что, обязана помнить о нем всю жизнь?
      - Но ведь тогда я впервые поцеловал вас. Об этом трудно забыть.
      Она загадочно рассмеялась.
      - Ладно, не хмурьтесь. Если Харви нет дома, я, может быть, снова позволю вам себя поцеловать. Только ведите себя хорошо... Ну, вот мы и приехали. Не вздумайте называть меня при слугах по имени.
      Они поднялись в ее салон, где она указала ему на кресло, а сама расположилась в шезлонге.
      - Мистер Гаррард вернулся? - спросила Мильдред явившегося на звонок дворецкого.
      - Нет, мадам, он обещал быть поздно. Прикажете подать кофе или виски с содовой?
      - Виски. Если Харви вернется до ухода мистера Фардаля, попросите его сюда.
      Дворецкий вышел и вскоре вернулся с напитками. Когда он снова ушел, Фардаль закурил, откинулся на спинку кресла и, не прерывая легкой беседы, принялся разглядывать Мильдред. На Ривьере она вечно была окружена поклонниками, но все любили Харви больше нее. Мужчины высоко ценили его, а женщины, на которых он почти не обращал внимания, пели ему хвалу. И все же его собственная жена оставалась, по-видимому, совершенно равнодушной к нему. Он спрашивал себя, почему, и не находил ответа. Фардаль отлично сознавал, что ни наружностью, ни манерами, ни общественным положением не мог соперничать с Харви. Всего, чего он желал, он добивался исключительно деньгами. Но познакомившись с этой женщиной, он стал жалеть, что его личные достоинства столь ничтожны. Ее отзыв о муже льстил его самолюбию и в то же время смущал его.
      - Почему вы так добры ко мне? - внезапно спросил он.
      - Ах вот как, добра? И вы все равно недовольны?
      Его сердце забилось сильнее, голос зазвучал резче, в глазах вспыхнула страсть.
      - Да, недоволен. Я хочу большего. Но скажите, почему вы обратили на меня внимание? Ведь ваш муж обладает всем, что нравится женщинам и чего нет у меня.
      - Не надо скромничать, Герберт. Одно достоинство у вас все же есть.
      - А именно?
      - Вы умны. Вы способны - а это ценят все женщины - зарабатывать много денег.
      - Да, я много зарабатываю, но буду зарабатывать еще больше. И охотно поделюсь с вами.
      Он склонился над ней. Его слова произвели магическое действие. Заговори он о любви, она тотчас же оттолкнула бы его. Но он сказал именно то, что она страстно желала услышать. Мысль о неограниченном кредите в банке возбуждала ее куда больше страстных ласк и заверений в вечной преданности. Он опустился перед ней на колени, и она обвила руками его шею... Внезапно Мильдред вздрогнула и резко оттолкнула его. Он заметил ее испуг и, побледнев, вскочил. На пороге комнаты стоял Харви.
      Глава 8
      Первой от испуга оправилась Мильдред. Она была более раздосадована, чем напугана. Фардаль же просто онемел от страха.
      - Харви.., я.., мы не слышали, как ты вошел.
      Он подошел ближе и пристально взглянул на Фардаля.
      - Я не видел причин предупреждать о своем приходе. Внизу мне сказали, что Фардаль здесь и что ты просила меня зайти.
      Он вернулся к двери и широко распахнул ее.
      - Убирайтесь вон! - обратился он к банкиру.
      - Уверяю вас, Харви, я.., мы.., у нас...
      - Убирайтесь вон. Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. Уходите отсюда и, по возможности, скорее.
      Дрожащий Фардаль выкатился за дверь, даже не попрощавшись с Мильдред. Харви позвонил и опустился в кресло.
      - А я и не знал, что ты так увлечена им.
      - Не понимаю, что ты этим хочешь сказать. Он просто забылся на мгновение. С мужчинами такое случается. Он пожалел меня.
      - Пожалел??
      - Ну конечно, - с возмущением сказала она. - Ведь ты довел меня до нищеты!
      - Ах так! Значит, ты обо всем ему рассказала.
      - Подумаешь! Он и так все знал. Ты же сам ползал перед ним на брюхе, клянча деньги!
      Харви вздрогнул, как от пощечины. Он устал, смертельно устал, а слова жены причиняли ему боль.
      - Не смей так говорить, Мильдред! Фардаль - банкир. Я был у него по делу. Давать взаймы - его профессия. Но с какой стати он так поздно является в твой салон? В каких вы отношениях?
      - Мы просто хорошие знакомые. Мы поужинали вместе в "Ритце", и я попросила его зайти на полчаса. Я хотела попросить его о помощи.
      - Тебе не нужна ничья помощь.
      - О, я думаю по-другому! - с ядом в голосе ответила она.
      Он никогда не ухаживал за другими женщинами. И его жена тоже не позволяла себе никакого флирта - в их кругу это вообще было редкостью. Всю ее жизнь заполняли выезды и наряды. История с Фарделем просто не могла иметь под собой ничего серьезного.
      Он подумал, не сам ли он виноват в ее равнодушии и недостатке сочувствия к нему. Он не сделал ничего, чтобы она не оттолкнула его. Он сам не искал путей к сближению.
      - Мильдред, - начал он, - я был не прав, требуя твоей помощи.
      - Это было чудовищным эгоизмом.
      Ее ответ звучал не особенно ободряюще, но он продолжил:
      - Давай забудем об этом. Мне уже удалось достать деньги.
      - Каким образом?
      - Я.., одолжил ценные бумаги, которые банк принял в качестве гарантии.
      - Одолжил?
      - Да, Но, говоря откровенно, рискую я очень многим. Это мой последний шанс. Она равнодушно взглянула на часы.
      - Это все, что ты хотел сказать? Я хочу лечь пораньше. Завтра бал.
      - Послушай, Мильдред! Я ввязался в трудную борьбу и хотел бы просить тебя о нравственной поддержке, которую муж вправе требовать от жены.
      - Это что еще за новости?
      - Так ты отказываешься мне помочь?
      - Но каким образом? Отдав тебе жемчуг и купчую?
      - Вовсе нет. Забудь об этом. Дело совсем в другом. Чтобы спасти фирму, я решился на крупную спекуляцию. Моя главная опора - наш кредит, он по-прежнему непоколебим. Все, разумеется, знают о понесенных нами убытках, но полагают, что при нашем богатстве это пустяки. Пусть так считают и дальше. И здесь ты можешь мне помочь. Сам я вынужден буду оставаться некоторое время в тени, вдали от общества. Ты же должна часто выезжать и принимать у себя. Позаботься о том, чтобы отныне сообщения о наших приемах печатали в газетах. Пусть все знают, что платье для ближайшего бала ты получила из Парижа воздушной почтой. В конце следующей недели ты дашь ужин.
      - А ты знаешь, сколько все это стоит?
      - Греторекс выдаст тебе обычную сумму. А вот еще 500 фунтов. Я не хочу, чтобы ты нуждалась в деньгах. С другой стороны, я должен соблюдать строжайшую экономию. Скажи, нам очень нужно второе авто?
      - Нет, если ты станешь ездить на извозчиках.
      - Хорошо. Кроме того, на следующей неделе я продам своих лошадей и дом в Мельтюне.
      - А это не раскроет твоего обмана?
      - Никоим образом. Я сказал всем, что уезжаю с поло-клубом в Южную Америку и поручил агенту подыскать для меня в Мельтюне другой дом, побольше, который я, разумеется, сочту неподходящим.
      - А если все-таки ты обанкротишься?
      - Тогда мне все будет безразлично.
      - Все?
      - Да, я просто исчезну.
      - А что будет со мной?
      - О, ты легко обойдешься без меня! - с горечью заметил он.
      - Но материально?
      - Ты не нищая.
      - Это ты так считаешь. Ты относишься ко мне просто возмутительно. Ты должен был обеспечить меня, в этом - твоя главная забота!
      Он задумчиво посмотрел на нее. Ее лицо было почти жестоким. Ни единого слова сочувствия не проронили ее губы. Ни единого слова одобрения его попыткам спасти фирму... Она совершенно убеждена в неизбежности краха и думает только о себе...
      - Если мои старания увенчаются успехом, тебе не придется ни о чем заботиться, - в последний раз возразил он.
      Она презрительно рассмеялась.
      - Харви, да как ты вообще мог подумать, что невежда вроде тебя может явиться в один прекрасный день в Сити с пустыми руками и начать загребать деньги? Это же смешной, дикий блеф! И я еще должна принимать в нем участие? Ну нет, я сама решу, что мне делать, причем в ближайшие же дни.
      Она поднялась. Он следил за ней с каким-то вновь пробудившимся интересом, словно видя впервые. Ее гибкая фигура была очаровательна, золотые волосы чудесно гармонировали с белоснежной кожей и синими, как летнее небо, глазами... И тут он понял, что его отношения с этой волнующей, потрясающе красивой.., и такой чужой ему женщиной порваны навсегда. Он напрасно искал ее понимания, ее поддержки. Напрасно апеллировал к ее чувствам. Он был ей совершенно безразличен.
      - Этот Фардаль не смеет больше являться сюда. Мне распорядиться, чтобы его не принимали, или ты сама это сделаешь?
      Она взглянула на него с ледяной усмешкой.
      - Ты прав, я сама прослежу за этим. Надеюсь, ты не думаешь, что банкир интересует меня чем-нибудь, кроме своих денег?
      - О, в этом я не сомневаюсь. Но он обладает единственным, что может завоевать твою благосклонность... И с этой точки зрения он может быть опасен мне, как супругу.
      - В твоих устах это звучит почти оскорблением.
      Он молча встал и закрыл за ней дверь.
      Глава 9
      Через неделю цены поползли вверх, и никто уже не сомневался в том, что положение на рынке изменится. Беннет, представитель фирмы в Нью-Йорке, человек опытный и крайне осторожный, ежечасно телеграфировал в Лондон, прося расширения своих полномочий для дальнейших закупок. Харви поддерживал его во всем. В пятницу вечером Греторекс, не на шутку взволнованный, пулей влетел в кабинет шефа и положил ему на стол телеграмму.
      - Замечательное предложение, сэр! Его только что передал Беннет. Позвольте расшифровать вам эту телеграмму.
      - Пожалуйста.
      - Фирма "Мак-Дэрмот", одно из солиднейших кожевенных предприятий Америки, главный экспортер для Европы. Мы часто покупали у этой фирмы, но предлагаемая нам теперь сделка совершенно исключительна. "Мак-Дэрмот" предлагает предоставить в наше распоряжение - на целый год! - весь свой запас. В конце года контракт может быть возобновлен на следующие 12 месяцев. Мы получаем полную монополию на торговлю их товаром.
      - И хороший товар?
      - Наилучший, сэр. Спрос на него огромен, но до сих пор американцы имели дело с несколькими фирмами и конкуренция была слишком велика.
      - Каковы их условия? Сколько надо вложить и каковы отчисления?
      - Суммы просто чудовищные, сэр. Беннет даже растерялся. Товар оценивается примерно в сто тысяч фунтов. Нам на решение дается 24 часа.
      - Условия уплаты?
      - Трехмесячные векселя под три процента.
      - Телеграфируйте немедленно: "Гаррард и Ко" принимает их предложение. Завтра же утром я отплываю в Нью-Йорк.
      - Отличная мысль, сэр! Нам нелегко будет обходиться здесь без вас, но это крупнейшая сделка за всю историю фирмы.
      - Пусть кто-нибудь позвонит мне домой и велит слуге уложить мои чемоданы. Позвоните также в "Кунард-лайн" и закажите каюту с ванной. Узнайте, когда отходит поезд к пароходу.
      - Все будет сделано, сэр.
      Кассир ушел. Харви занялся счетами. Постепенно шумное здание замирало. Он продолжал работать, пока не наступила полная тишина. Пробило 10. Утомленный, но довольный, откинулся он на спинку своего кресла. Несколько минут он сидел не двигаясь. Его мозг требовал покоя. Немного отдохнув, он встал, закурил папиросу, открыл дверь своего кабинета и взгляд его заскользил по рядам неосвещенных комнат. И тут он вспомнил.
      Вспомнил о трагическом происшествии, которое послужило опорой его теперешнему благополучию. Об украденных ассигнациях... Внезапно словно пелена упала с его глаз. За последние несколько дней он стал кумиром, предметом преклонения всех своих сотрудников, начиная с Греторекса и кончая последним грузчиком. О нем заговорили в коммерческом мире, считая его крупным, смелым спекулянтом, чуть ли не гением торговли. И что крылось за всем этим? Вор! Он не находил себе другого имени.
      Харви посмотрел на приемную. Там тоже было темно. С болезненной ясностью он снова пережил свой былой страх при виде мертвеца, дрожь в руках при виде соблазнительных пачек, сулящих спасение от позора. В сотый раз он спрашивал себя, зачем старик носил при себе такую сумму денег... Ему казалось, что Эбинайер Свэйл где-то здесь, поблизости, что он покинул свое тихое кладбище и вернулся сюда требовать свои деньги обратно.
      Обокрасть мертвеца! Гнуснее преступления нельзя и придумать... Из его измученной груди вырвался тихий стон. Находиться в этой густой, гнетущей темноте было просто невыносимо, и его рука потянулась к выключателю.., но так и застыла в воздухе: в приемной вдруг кто-то зажег свет. Неужели все повторяется снова? Харви смотрел на стеклянную дверь, окаменев от страха. Его колени дрожали. И тут дверь приемной открылась.
      - Кто здесь? - спросил он, и сам не узнал своего голоса.
      Вместо ответа перед ним появилась человеческая фигура, словно материализовавшаяся из темноты.
      Харви отпрянул назад и рванул выключатель.
      Глава 10
      В ярком свете лампы, залившем всю комнату, он увидел вполне реальное человеческое существо. Это была невысокая, миловидная девушка с бледным лицом; из-под длинных ресниц на него смотрели печальные темные глаза.
      - Что вы здесь делаете?
      - Я хотела видеть вас. Я вас ждала.
      - Почему никто не доложил мне о вас? Вы здесь давно?
      - Часа два.., или больше. Я не думала о времени. Я ждала, пока все уйдут. Мне хотелось побыть в комнате, где умер мой дед.
      - Эбинайзер Свэйл - ваш.., ваш дед??!
      - Да. Я должна была приехать из Парижа и встретиться с ним в "Савойе". Но я опоздала.
      Он пригласил ее в свой кабинет, предложил ей кресло, а сам сел в полутьме у своего письменного стола. Все происходящее казалось ему невероятным. Он с трудом находил слова. Так значит вот кого он обокрал!
      - Смерть вашего деда была для вас, конечно же, страшным ударом, мисс Свэйл? - выдавил он наконец.
      - Да, сэр, страшным ударом и еще более страшным разочарованием. Я ждала в Париже его письма, чтобы приехать, но вместо этого получила телеграмму из Америки. Так я и узнала о его смерти.
      У нее был красивый грудной голос и, судя по произношению, она долго жила во Франции.
      - Вы хотели пожить вместе с дедом в Англии?
      - Он хотел взять меня с собой в Америку. Я никогда не видела его раньше. Мой отец поссорился с ним из-за моей матери, француженки.
      - Ах, вот оно что! - теперь он понял, почему она говорила с легким акцентом, почему в ее одежде была какая-то неуловимая элегантность.
      - Мои родители умерли. Дедушка присылал мне время от времени небольшие суммы. Он хотел, чтобы я изучала машинопись и стенографию на английском и французском языках. Я сделала это. А месяц тому назад от него пришло письмо. Он сообщал, что приезжает в Англию и хочет увидеться со мной. Через две недели он написал снова, говоря, что хочет забрать меня с собой в Америку, поскольку других родственников у него не осталось. Дед намекнул также, что везет мне какой-то сюрприз.
      - Какой?
      - Представления не имею, могу лишь предположить, что это были деньги.
      - И, приехав сюда, вы не нашли никакого сюрприза?
      Она вздохнула, ее глаза затуманились.
      - Это эгоизм, конечно, но я горько разочарована. В отеле мне сказали, что найденных при нем денег едва хватило на уплату по счетам и на похороны.
      - Он был, вероятно, большим чудаком. Мы телеграфировали в Нью-Йорк, и его управляющий, некто Коциус, ответил нам, что ваш дед продал свою долю в фирме и уехал только как ее представитель. Коциус полагает, что при нем была крупная сумма.
      - Значит, она пропала. Как вы думаете, мистер Гаррард, его ограбили?
      - Нет. Я полагаю, вы скоро узнаете, что он положил свои деньги в какой-нибудь банк.
      И через некоторое время получите их. Я убежден в этом.
      - Кто знает... Пока же я потратила все свои сбережения на дорогу сюда, этот дурацкий траур и билет второго класса в Америку.
      - Вы едете в Америку?
      - Так мне посоветовал мой дядя в Париже. У деда ведь не было других родственников, а после него мог остаться дом или какое-нибудь другое наследство. О, я кажусь вам страшно корыстолюбивой? Вы так странно смотрите на меня...
      - Я? Вовсе нет!
      - Да нет, вы правы. Я больше скорблю о своей несчастной судьбе, чем об утрате... Но я не умею лицемерить. Я француженка. Ему было уже 80 лет, и он болел. Я же последние десять лет еле сводила концы с концами. И вдруг это письмо! А теперь - опять бедность.
      В ее глазах застыли слезы.
      - Дорогая мисс, вы не должны больше заботиться о деньгах. И вы поступили совершенно правильно, придя ко мне. Ваш дед был одним из самых преданных друзей нашей фирмы. Я твердо убежден, слышите, твердо убежден, что скоро мы узнаем о судьбе его состояния. До тех же пор смотрите на наш торговый дом, как на свой банк. Это мой... Это наш долг.
      Она взглянула на него с удивлением и благодарностью. Харви неожиданно для себя отметил, что впервые видит глаза, которые слезы делают еще прекраснее.
      - Почему вы так добры ко мне?
      - Дело вовсе не в доброте. Мы много лет торговали с вашим дедом. Он умер при посещении нашей фирмы. И, разумеется, мы намерены опекать вас.