Она подошла к двери, постояла минутку, взглянула на Рэндольфа, который упорно таращился в окно.
— До свиданья, Рэндольф.
— Пока, — ответил он, не оборачиваясь.
Лола оглянулась на меня, прикусила губу, подошла к нему и поцеловала его в затылок. Вернулась к двери, попрощалась со мной и ушла.
Я присела рядом с ним. По его щеке скатилась крупная слеза и упала на стол.
— Рэндольф!..
Я накрыла его ладонь своей.
— Нет! — отрезал он. — И хватит указывать мне, что делать, а чего не делать!
Он вскочил и бросился в свою комнату, захлопнув за собой дверь.
— Приве-ет! — послышался бабушкин голос. — Ты в состоянии подняться наверх?
— Да.
— Тогда иди сюда и помоги мне спуститься.
Я подала ей руку и усадила за стол, притащив пару подушек из гостиной.
— Спасибо за помощь, ба. Прошлым вечером я вела себя как полнейшая дура.
— А для чего ж еще жить? — отозвалась она. — Забудь. Кстати, раздели и уложили тебя мы с Лолой, а не ребята.
— Думаю, мне было уже все равно.
— И тем не менее. Аорниде будет теперь очень трудно добраться до тебя на Той Стороне, дорогая моя. Насколько я разбираюсь во мнемоморфах, если сумел избавиться от мозгоеда, остальное уже просто. Но ты не скоро ее забудешь, уверяю тебя.
Мы проболтали около часа о мисс Хэвишем, Лондэне, детях, Антоне и всем остальном. Она рассказала мне о том, как устранили ее собственного мужа и как он потом возвратился. Я знала, что он вернулся, поскольку без него не было бы меня, но все равно бабушкины рассказы всегда интересны. Я чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы к полудню выйти в «Кэвершемские высоты» и посмотреть, как там Джек.
— А! — воскликнул Джек, завидев меня. — Как раз вовремя. Я тут подумал о переработке — хочешь посмотреть?
— Давай.
— Что-то случилось? Вид у тебя неважный.
— Перебрала прошлым вечером. Ничего, оклемаюсь. Что ты надумал?
— Садись. Хочу, чтобы ты кое-с кем поговорила.
Я забралась в «аллегро», и он протянул мне кофе. Мы стояли напротив большого дома из красного кирпича в северной части города. В книге мы вели за ним наблюдение целых два дня и в конечном счете засекли мэра, когда он выходил из дома вместе с криминальным авторитетом Энджелом де Фаблио. Поскольку мэра по непонятным причинам из рукописи изъяли, ждать пришлось бы долго.
— Это Натан Знудд, — представил Джек молодого человека, сидевшего на заднем сиденье. — Натан — сюжетный конструктор, недавно закончил обучение в Кладезе. Он с готовностью согласился нам помочь. У него есть кое-какие идеи, и я хотел бы, чтобы ты его послушала. Мистер Знудд, это мисс Нонетот.
— Привет, — пожала я его руку.
— Да.
— Не знаю. Так какие у вас идеи?
— Ну, — авторитетно заявил Натан, — я посмотрел, что тут у вас имеется, и составил план спасения, который требует вполне разумного бюджета и оптимальным образом задействует персонажей и оставшиеся ключевые события романа.
— Да, конечно. Думаю, и договорные бои мы можем сохранить. Я прикупил на распродаже несколько сюжетных поворотов и встроил их в фабулу. Кстати, по-моему, вместо одной сцены, где инспектор Бриггс временно отстраняет Джека от дела, можно сделать шесть.
— Конечно. Обычный вариант с «гнилым копом», когда близкий вам полицейский берет взятки и сдает вас мафии. Еще я приобрел противную генератку — домоправительницу средних лет, надо бы ее к чему-нибудь приспособить. На самом деле у меня семнадцать противных домоправительниц средних лет, которых мы можем понатыкать в книге.
— Часом, не мисс Дэнверс? — уточнила я.
— У нас куцый бюджет, — сухо ответил Знудд, — не надо об этом забывать.
— Я думаю, можно ввести несколько гангстерских любовниц или раскаявшуюся проститутку, которая станет вам помогать.
— Именно. В Кладезе они сейчас идут по десятку за пенни — как раз на полпенни добудем пяток.
— Вот вкусный момент. Кто-то пытается убить вас, подложив бомбу в машину. Специально для вас эту сценку купил. Садитесь в машину, уже готовы завести мотор и тут замечаете кусочек проволоки на полу. Тоже дешево и сердито. Мне кузен готов такие оптом сдавать, а еще он обещал подбросить сценку с пропавшим нацистским золотом и печальным невезучим детективом, который пьет виски у стойки и курит сигарету. Вы ведь как раз стандартный одинокий невезучий детектив с алкогольными проблемами?
Джек посмотрел на меня и улыбнулся.
— Нет, — сказал он. — Уже нет. У меня жена и четверо очаровательных детишек.
— На такой бюджет мы себе этого позволить не можем, — рассмеялся Знудд. — Юмористические побочные линии — дети или что еще — стоят кучу денег.
В окно постучали.
— Привет, Прометей, — сказал Джек. — Ты знаком с Четверг Нонетот? Она с Той Стороны.
Прометей, крепкий мужчина лет тридцати с оливкового цвета кожей и плотной шапкой черных кудрей, посмотрел на меня и протянул руку. У него были глубокие черные глаза и крупный греческий нос, такой прямой, что впору углы мерить.
— По-моему, великолепно.
— По-моему, тоже. А когда нам вернут барельефы Элджина?
— Без понятия.
Титан Прометей, больше известный как даритель огня, украл огонь у богов и отдал его людям, по доброму или по злому умыслу — зависит от того, какую версию читать. В наказание Зевс приковал его к Кавказским горам, где его печень каждый день клевал орел, а за ночь она отрастала снова. Несмотря на все это, вид он имел вполне цветущий. Но каким ветром его занесло в «Кэвершемские высоты», я не представляла.
— Я слышал, у вас большие неприятности, — обратился он к Джеку. — Сюжет того гляди развалится на части.
— Похоже, мои попытки сохранить дело в тайне потерпели фиаско, — пробормотал Джек. — Мне не нужна паника. У большинства генератов золотое сердце, но, как только запахнет жареным, они побегут из «Высот», будто крысы с корабля. А наплыв безработных генератов в Кладезе поставит Книжную инспекцию на уши.
— А, — отозвался титан, — действительно непросто. Я думал, вдруг я чем пригожусь?
— В роли греческого наркодилера или как? — спросил Натан.
— Нет, — с некоторым раздражением ответил Прометей. — Как Прометей.
— Да? — рассмеялся Знудд. — И что ты собираешься сделать? Украсть огонь у семейки де Фаблио и отдать его Микки Финну?
Прометей уставился на него как на кретина, и, на мой взгляд, абсолютно справедливо.
— Нет. Положим, я жду экстрадиции на Кавказ по приказу Зевса или вроде того, а Джек отвечает за охрану свидетеля и пытается защитить меня от Зевсовых наемных убийц: что-то вроде «Клиента», только вместо мафии — боги.
— Если хотите сменить жанр, придется начинать с нуля, — пренебрежительно ответил Знудд, — а это потребует больше денег и опыта, чем у вас, ребята, есть.
— Ты что сказал? — угрожающе проговорил Прометей.
— Что слышал. Все думают, будто выстроить сюжет — раз плюнуть. — Он наставил на Прометея указующий перст. — Так вот, позвольте сказать вам, мистер самоуверенный греческий титан-огненосец, я не для того четыре года учился на сюжетного конструктора, чтобы какой-то бывший зэк объяснял мне, что я должен делать!
У Прометея заходили желваки на скулах.
— Хорошо, — прорычал он, закатывая рукава. — Один на один. Прямо сейчас, на тротуаре.
— Ребята, — сказал Джек примирительным тоном, — это нам ничего не даст. Знудд, мне кажется, вам стоит прислушаться к словам Прометея. Тут есть рациональное зерно.
— Зерно? — воскликнул Знудд, выбираясь из машины, но держась подальше от Прометея. — Я скажу вам, в чем тут зерно. Вы пришли просить у меня помощи, и я ее предоставил, а теперь мне приходится выслушивать дурацкие предложения от каких-то мифологических персонажей, которые так, мимо проходили! Я оказал вам любезность, Джек. Мое время стоит дорого. И позвольте мне совершенно бесплатно открыть вам простую истину: в этой книге сам Большая Шишка ногу сломит. И знаете почему? Да потому, что она с самого начала была полным дерьмом. А теперь прошу прощения, мне еще две побочные сюжетные линии конструировать для настоящих, платных клиентов!
И с этим словами он исчез.
— Ну и ладно, — сказал Прометей, забираясь на заднее сиденье, — такие кретины никому и даром не нужны.
— Мне нужна любая помощь, — вздохнул Джек. — Да и какое тебе дело до того, что с нами случится?
— Ну, — медленно проговорил титан, — мне тут нравится, да и с переадресацией потом одни мучения. Куда теперь?
— Обедать? — предложила я.
— Неплохая мысль, — одобрил Прометей. — Я обслуживаю столики в «Зорбе» на главной улице, так что смогу выбить нам скидку.
Сюжетный поворот «полицейский, отстраненный от дела упертым шефом» в криминальном жанре встречается весьма часто. Обычно он вводится непосредственно перед приемом «в последний момент», когда автор так закручивает сюжет, что читатель уже не верит в способность героя выпутаться из ситуации. За «последним моментом» обычно следует неожиданное спасение, но не всегда. Вы можете сделать финал печальным, но неожиданное спасение, как правило, лучше, а значит, «последний момент» должен быть не совсем последним.
ДЖЕРЕМИ ФНОРП
Плюсы и минусы перерывов в действии
На следующее утро я, как обычно, отправилась на работу. Голова моя утихомирилась, и я давно так хорошо себя не чувствовала. Рэндольф без Лолы был безутешен, весь вечер хандрил и рассказывал, что все в порядке, а когда я поверила, разозлился. Бабушка отсутствовала, и я впервые за много недель спала спокойно. Мне даже снился Лондэн, и никто меня не будил в самые лучшие моменты.
— Разделяю твою скорбь по мисс Хэвишем, — шепнула мне Беатриче, когда я прибыла в Норленд-парк.
— Спасибо.
— Вот судьба-злодейка! — воскликнул, поравнявшись со мной, Фальстаф. — Таких прекрасных женщин, как Хэвишем, больше нет.
— Спасибо.
— Мисс Нонетот! — окликнул меня Глашатай. — Можно вас на пару слов?
Я проследовала за ним в его кабинет, и он плотно прикрыл дверь.
— Во-первых, мне очень жаль мисс Хэвишем. Во-вторых, я перевел вас на менее тяжелую работу.
— Да со мной все в порядке, честное слово, — заверила его я.
— Я уверен в этом, но, поскольку вы совсем недавно сделались полноправным агентом и наставника у вас сейчас нет, нам кажется, что лучше на некоторое время избавить вас от оперативных заданий.
— «Нам»?
Он взял папку, и она запищала у него в руках. Хэвишем говорила мне, что на самом деле никто никогда не кладет бумаг в эту знаменитую папку, потому как слова передаются туда прямо из Главного текстораспределительного управления.
— Совет жанров лично заинтересовался вашим делом, — сказал он, заглянув в папку. — По-моему, они считают вас слишком ценной, чтобы позволить вам сгореть на работе: потусторонний человек в беллетриции — это что-то с чем-то, знаете ли. У вас такая свобода выбора — нам и не снилось. Не падайте духом!
— Значит, я не займу место Хэвишем?
— Боюсь, нет. Возможно, потом, когда все уляжется. Кто знает? В Книгомирье возможно все.
Он протянул мне лист бумаги.
— Отнесите Соломону на тридцатый этаж.
Я взяла листок, поблагодарила Глашатая и покинула его кабинет. Агенты молча провожали меня виноватыми взглядами. Меня наказали без вины, и все это знали. Я села за стол Хэвишем и просмотрела ее бумаги. В «Надеждах» ее заменила генератка, и хотя она будет похожа на мою наставницу как две капли воды, ей никогда не стать настоящей Хэвишем. Та, которую я знала, погибла в Пендин-Сэндс. Я вздохнула. Может, даже хорошо, что меня сместили. В конце концов, мне и правда еще многому следовало научиться. Поработаю на Совет жанров, может, и этот опыт пригодится.
— Мисс Нонетот?
Передо мной возник командор Брэдшоу.
— Приветствую вас, сэр.
Он улыбнулся и приподнял шлем.
— Не выпьете ли со мной чаю на веранде?
— С удовольствием.
Он улыбнулся, взял меня под руку, и мы перенеслись в «Большую охоту Брэдшоу». Я никогда не бывала в Восточной Африке, ни в нашем мире, ни в книжном. Она оказалась именно такой прекрасной, какой я воображала ее по множеству запомнившихся с детства картинок. Дом Брэдшоу представлял собой невысокое колониальное строение с выходящей на закат верандой. Земля вокруг заросла кустарником и колючками, вдалеке то и дело проносились стада антилоп и зебр, взбивая копытами красную пыль.
— Красиво, правда?
— Необыкновенно, — откликнулась я, пожирая взглядом открывающуюся картину.
— И не говорите, — усмехнулся он. — Люблю женщин, которые с первого взгляда понимают красоту.
Он заговорил чуть тише.
— Хэвишем была одной из лучших, — сказал он. — Слишком порывиста, на мой вкус, но славная женщина! Вы очень ей нравились.
— А она — мне.
— Я осмотрел обломки «блюберда», когда его вернули на склады Уэммика. Судя по всему, несчастный случай, девочка, не более того. Мистер Жаб был весьма немногословен, да и за несанкционированное посещение Той Стороны ему крепко влетело.
— Хэвишем не говорила с вами о Перкинсе?
— Только о том, что, по ее мнению, его убили.
— Правда?
— Кто знает? Беллетриция подозревает Дина, но мы ничего толком не выясним, пока не арестуем его. Вы знакомы с мемсахиб? Дорогая, это Четверг Нонетот, моя коллега по работе.
Я подняла глаза и подскочила на месте, поскольку мисс Брэдшоу оказалась… гориллой. Огромной, волосатой, в одном лишь переднике в цветочек.
— Добрый вечер, — произнесла я, немного ошарашенная ее видом. — Приятно познакомиться, миссис Брэдшоу.
— Добрый вечер, — вежливо ответила горилла. — Не желаете ли пирожных к чаю? Альфонс испек великолепный лимонный торт.
— Очень любезно с вашей стороны, — пробормотала я, когда миссис Брэдшоу уставилась на меня своими глубоко посаженными черными глазами.
— Отлично! — сказала она. — Через минуточку я присоединюсь к вам. Ноги, Траффорд.
— Что? Ой! — воскликнул Брэдшоу, убирая ноги со стула напротив. Когда миссис Брэдшоу ушла, он повернулся ко мне и очень серьезно прошептал: — Скажите, вы не заметили в мемсахиб чего-то особенного?
— Ну, — начала я, не желая ранить его чувства, — вроде бы ничего.
— Послушайте, — настаивал он, — это очень важно. Что в ней кажется вам необычным?
— Она в одном фартуке, — выдавила я.
— Так вас это беспокоит? — серьезно спросил он. — Когда к нам в гости приходят мужчины, я всегда прошу ее одеваться. Она милая девушка, правда? От нее любой мужчина умом тронется.
— Очень милая, — согласилась я.
Он поерзал в кресле и придвинулся поближе.
— А больше ничего? — спросил он, внимательно глядя на меня. — Совсем ничего? Я не обижусь.
— Не могу ничего поделать, но она… — медленно начала я.
— Да?
— …горилла.
— Хм, — сказал он, откидываясь в кресле. — Стало быть, наши маленькие хитрости не обманули вас?
— Боюсь, нет.
— Мелани! — позвал он. — Пожалуйста, выйди к нам.
Миссис Брэдшоу, топая ногами, вышла на веранду и села в одно из кресел, которое скрипнуло под ее весом.
— Она знает, Мелани.
— О! — миссис Брэдшоу прикрыла лицо веером. — Как вы догадались?
Появился слуга с подносом. Он поставил его на стол, поклонился и вышел.
— Из-за волос? — спросила она, изящно наливая чай левой ногой.
— Отчасти, — согласилась я.
— Я говорила тебе, пудра не поможет, — сварливо заметила миссис Брэдшоу своему супругу, — а бриться я не стану. Потом все так чешется. Один кусочек или два?
— Один, спасибо, — ответила я и спросила: — Разве это проблема?
— Здесь — нет, — сказала миссис Брэдшоу. — Я часто появляюсь в книгах моего мужа, но нигде не говорится, что я не человек.
— Мы женаты уже более пятидесяти лет, — добавил Брэдшоу. — Проблема в том, что мы получили приглашение на Букверовку на следующей неделе, а мемсахиб несколько неловко чувствует себя на публике.
— Да пошли они все, — возмутилась я. — Тот, кто не может смириться тем, что ваша любимая женщина — горилла, недостоин зваться вашим другом!
— Знаешь, Траффорд, — сказала миссис Брэдшоу, — мне кажется, что она права.
— Конечно! — улыбнулся он. — Люблю женщин, которые понимают, что перед ними горилла. Ура! Кому лимонного тортика?
Я поднялась на лифте на тридцатый этаж и вышла в вестибюль Совета жанров, сжимая в руках выданный мне приказ.
— Извините, — обратилась я к секретарше, которая набирала номер на комментофоне. — Мне велено явиться к мистеру Соломону.
— Седьмая дверь налево, — ответила она, не поднимая глаз.
Я влилась в толпу сновавших туда-сюда по коридору бюрократов. Они стискивали свои толстые папки так, словно от этого зависела их жизнь. Может, и правда зависела.
Нужная дверь нашлась быстро. Она открывалась в большую приемную, полную уставших людей, которые вертели в руках листочки с номерами и от нечего делать разглядывали потолок. В конце приемной виднелась другая дверь, рядом с которой сидел за столиком одинокий секретарь. Когда я протянула ему листок, он уставился на него, обнюхал и сказал:
— Откуда вы узнали, что я одинок?
— То есть?
— Вы только что дали мне такое определение.
— Я имела в виду, что вы за столом один сидите.
— А. Вы опоздали. Я подожду десять минут, чтобы вы с «его лордством» познакомились, потом впущу первых. Хорошо?
— Давайте.
Я открыла дверь и попала в другую длинную комнату, на сей раз с единственным столом в самом ее конце. За столом восседал пожилой усатый мужчина в длинном одеянии и диктовал стенографисту письмо. Стены комнаты украшали копии писем от благодарных клиентов — хозяин кабинета явно очень серьезно к себе относился.
— Спасибо за ваше письмо от седьмого числа сего месяца, — сказал он, когда я подошла ближе. — С сожалением сообщаю, что эта контора больше не занимается проблемами спама. Предлагаю вам обратиться непосредственно в отдел жалоб и предложений комментофонной службы. Сердечно ваш, Соломон. Вот так будет хорошо. Да?
— Четверг Нонетот, докладываю о прибытии.
— А! — Он встал и пожал мне руку. — Потусторонница! Это правда, что там двое или больше человек могут разговаривать одновременно?
— По Ту Сторону такое происходит сплошь и рядом.
— А кошки еще что-нибудь делают, кроме того, чтобы спать?
— Не особенно.
— Понятно. А что это такое, на ваш взгляд? Он взял со стола маленький дорожный конус и театральным жестом протянул его мне.
— Это… это дорожный конус.
— Редкая вещь, да?
Я постаралась тщательно выбрать слова:
— Во многих частях мира По Ту Сторону они не известны вообще.
— Я коллекционирую потусторонние предметы, — с гордостью сказал он. — Вам надо посмотреть мою новую коллекцию чайных чашек.
Он сел и жестом пригласил меня занять кресло напротив.
— Меня очень опечалило известие о смерти мисс Хзвишем. Она была лучшим оперативником беллетриции за все время существования агентства. Когда панихида?
— В четверг.
— Надо будет послать цветы. Добро пожаловать в Соломонов суд. По большей части мы занимаемся вопросами арбитража, немного — лицензированием. Нам нужен человек, который следил бы за толпой снаружи. Иногда они слишком волнуются.
— Вы — царь Соломон?
Старик рассмеялся.
— Я? Шутите! Одному Соломону просто времени в сутках не хватит. Как только он изрек свое «разрубите младенца пополам», все, и его дядя в том числе, захотели, чтобы он судил всё — от приобретений корпоративных пакетов акций до споров на игровой площадке. Поэтому он сделал то, что сделал бы любой здравомыслящий бизнесмен: завел себе представителей. Откуда, думаете, он взял средства на храм, колесницы, флот и все прочее? Думаете, выручил от продажи земель Хираму Тирскому? Как же! На самом деле меня зовут Кеннет.
Я с некоторым сомнением посмотрела на него.
— Знаю, что вы подумали. «Кеннетов суд» звучит несколько глупо, именно потому мы получили лицензию на судопроизводство от его имени. Все чисто, будьте спокойны. Приходится, конечно, покупать плащ, отращивать бороду и проходить курс обучения, но дело идет как по маслу. Настоящий Соломон работает дома и в последнее время занимается в основном разгадкой смысла существования.
— А что, если лицо, получившее право его представлять, станет судить нечестно?
— Ну, тут все просто, — улыбнулся Кеннет. — Нарушителя сместят и бессрочно засадят в самые глубокие бездны ада на вечные муки к безжалостным демонам-садистам. Соломон насчет этого очень строг.
— Понятно.
— Хорошо. Давайте первых.
Я подошла к двери и вызвала номер тридцать два. Небольшой человечек с портфелем подошел вместе со мной к Кеннету. Когда он дошел до стола, у него задрожали колени, но он все же сумел взять себя в руки.
— Фамилия?
— Мистер Шорёк из Главного текстораспределительного управления, ваша честь.
— Причина?
— Прошу изменить правила образования родительного падежа во множественном числе еще для некоторых слов.
— Опять?
— Это часть программы СуперСлово™, ваша честь.
— Хорошо, продолжайте.
— «Обе — обоих».
— Принято.
— «Чулки — чулков».
— Принято.
— А также для слов бактерии и микробы.
— То есть?
— Например, не «убивает всех бактерий» а «убивает все бактерии». То же для микробов.
— Принято.
— На данный момент это все, — сказал человечек и протянул Кеннету свои бумаги на подпись.
— Вот вам Соломоново решение©, — медленно проговорил Кеннет. — Эти слова отныне подчиняются общему правилу образования родительного падежа во множественном числе, согласно пункту семь «бэ» Кодекса случайного произношения, утвержденного Советом жанров.
Он поставил печать, и маленький человечек поспешил прочь.
— Следующий!
Я задумалась. Хотя мне и советовали не обращать внимания на трех ведьм, но их предсказание о «множественном числе» оправдалось! На самом деле и слепой пес пролаял, и еж прогладился, и миссис Прохожи вскричала «Пора! Пора! Пора!». Неужели в этом что-то есть? Неужели они и правда думают, что я стану Глашатаем? И что это за «три прочтенья»?
— Я занятой человек, — сердито посмотрел на меня Кеннет. — Мечтатели мне не нужны!
— Простите, — извинилась я, — я просто задумалась о том, что мне наговорили три ведьмы.
— Шарлатанки! — заявил представитель Соломона. — Хуже того — конкурентки. Если еще раз встретите, постарайтесь стащить список их клиентов, хорошо? А пока впустите следующего.
Я впустила просителей. Это оказались несколько персонажей «Грозового перевала», и все они с такой злобой смотрели друг на друга, что даже не узнали меня. Хитклиф был в темных очках и молчал. Его сопровождали личный агент и адвокат.
— Излагайте!
— Тяжба о рассказчике в «Грозовом перевале», — сказал адвокат, кладя на стол лист бумаги.
— Посмотрим, — проговорил Кеннет, изучая докладную записку. — Мистер Локвуд, Кэтрин Эрншо, Хитклиф, Нелли Дин, Изабелла и Кэтрин Линтон. Все здесь?
Все закивали. Хитклиф глянул на меня поверх темных очков и подмигнул.
— Хорошо, — наконец сказал Кеннет. — Значит, каждый из вас считает, что рассказчиком от первого лица должен быть он?
— Нет, ваша честь, — сказала Нелли Дин, — в точности наоборот. Никто из нас этого не хочет. Для любого честного генерата это сущее проклятие, и для не слишком честного тоже.
— Придержи язык, служанка! — рявкнул Хитклиф.
— Убийца!
— А ну, повтори!
— Ты уже слышал!
И тут они дружно принялись орать друг на друга, пока Кеннет не стукнул молотком по столу. Все тут же замолкли. Соломоново решение© являлось окончательным и обжалованию не подлежало. Это знали все.
— Итак, принимается Соломоново решение©… Рассказчиками будут все.
— Что?! — вскричал мистер Локвуд. — Это что за дурацкая идея? Как могут быть рассказчиками все одновременно?
— Это честно и правильно, — сказал Кеннет, соединяя кончики пальцев и безмятежно оглядывая присутствующих.
— И как мы это сделаем? — саркастически спросила Кэтрин. — Станем галдеть, перебивая друг друга?
— Нет, — ответил Кеннет. — Мистер Локвуд, вы введете в повествование, а вы, Нелли, изложите ее основную ретроспективную часть. Остальные будут рассказывать в следующем порядке…
Он нацарапал несколько строк на обратной стороне конверта, подписал и передал.
Обитатели «Перевала» немного поворчали, но громче всего возмущалась Нелли Дин.
— Миссис Дин, — сказал Кеннет, — вы, к добру это или к худу, единственное связующее звено обеих семей. Радуйтесь, что я всю книгу на вас не повесил. Это Соломоново решение©. Ступайте!
По дороге к двери Нелли горько сетовала на судьбу. Хитклиф вышел первым, не обращая внимания на остальных.
— Отличное решение, — похвалила я, когда они покинули кабинет.
— Вы так думаете? — откликнулся Кеннет, искренне польщенный. — Судить — это не для каждого, но мне нравится. Суть в том, чтобы быть безупречно честным и справедливым: можете заглянуть в несколько Соломоновых представительств По Ту Сторону, сами увидите. Не знаете, а Лола будет на вручении Букверовской премии на следующей неделе?
— Вы знакомы с Лолой?
— Скажем так, я познакомился с ней в процессе выполнения должностных обязанностей.
— Я уверена, что она там будет — за столиком бестселлеров, наверное. Она получила главную роль в «Девушки начинают первыми».
— Правда? — медленно проговорил он. — Кто следующий?
— Не знаю. Зависит от выбора. Иногда она выбирает по алфавиту, иногда по росту.
— Не для Лолы, для меня.
— Простите, — смутилась я. — Сейчас приведу.
Следующим оказался император Зарк. Он удивился, увидев меня, и произнес несколько слов о том, каким отличным агентом была мисс Хэвишем. Я ввела его в кабинет, и они с Кеннетом, едва завидев друг друга, заговорили одновременно. Они явно были знакомы, но давно не виделись.
— Зарк! — вскричал Кеннет, выходя из-за стола и предлагая императору гаванскую сигару. — Старый буян! Сто лет тебя не видел! Ты-то какими судьбами?
— Я тиран-правитель известной части Галактики, — скромно ответил тот.
— Да иди ты! Старый «трусишка Зарки» из класса С5 Святого Табулараса! Кто бы мог подумать!
— Сейчас я император Зарк, старина, — процедил тот сквозь зубы.
— Рад слышать. А что случилось с капитаном Ахавом? Я его не видел со дня выпуска.
— Ахав? — нахмурился император.
— Ты должен его помнить. Одноногий и чокнутый, что твой Мартовский Заяц. Поджег свои штаны на пари и запустил в школьный бассейн пираний.
— А, этот, — сообразил Зарк. — В последний раз я слышал, что он возомнил, будто бы его преследует белый кит, но это было много лет назад. Надо бы встретиться — в Книгомирье народ так легко разбегается…
— Мне ли не знать, — печально кивнул Кеннет.
Они немного помолчали, видимо вспоминая старых однокашников.
— Ладно, старина Зарки. Чем могу помочь?
— Да все рамбозийцы, — пожаловался тот. — Не желают покоряться.
— Какая неприятность. А есть ли основания для того, чтобы они покорились?
— Стабильность, старина, стабильность. Рамбозийцы стоят за многочисленными едкими статейками в галактической ежедневной газете «Звезды — мое призвание». Они постоянно меня высмеивают и рисуют чрезвычайно обидные карикатуры!
— И ты хочешь осуществить вторжение?
— Конечно нет: слишком затратно по ресурсам. Нет, я хочу, чтобы они раскрыли объятия и поклонились мне как своему единственному истинному богу. Пусть отдадут мне верховную исполнительную власть, а я за это стану защищать их всей мощью Заркийской империи.
— Хм, — задумчиво отозвался Кеннет, — а не потому ли это, что планета Рамбозия состоит из восемнадцати триллионов тонн первоклассного мускатного ореха, а?
— Вовсе не поэтому, — неубедительно возразил император.
— Хорошо, — сказал Кеннет. — Вот Соломоново решение© по этому случаю. Ты заключишь мир с рамбозийцами.
— Что?!
Император помрачнел как туча, вскочил и погрозил Кеннету пальцем.
— Ты никогда больше не будешь играть в гольф в клубе «Олд уайт»! — вскричал он. — Я устрою, чтобы тебе столько черных шаров накидали, что ты даже шляпу в гардероб сдать не сможешь, приди ты хоть вместе с самой Большой Шишкой!
С этими словами он запахнул плащ, громко фыркнул, развернулся на каблуках и зашагал к двери.
— Ладно, — сказал Кеннет, — все тираны одинаковы. Как только не получат того, чего хотят, сразу на стенку бросаются! Кто следующий?
