Глава 16

-Прекрасно воспитанная молодая женщина, — объявила герцогиня Китли дочери. — Я опасалась, что она окажется дикаркой: так всегда бывает с провинциалами.

— Я не назвала бы ее провинциалкой, — возразила Арабелла. — По правде говоря, я иногда чувствую себя наивной глупышкой в ее присутствии. Джордж считает ее самой здравомыслящей из всех своих знакомых дам. — Она с улыбкой пожала плечами.

— Мне следовало бы ревновать, но я просто благодарна ей. Со времени ее приезда Джордж трижды за неделю ужинал дома.

— А Ратерфорд? — осведомилась герцогиня. — Что у него за интерес к вдове?

— Чисто дружеский, мэм, — заверила Белла, разливая чай. — Как единственный наследник Мэтью, он чувствует себя обязанным позаботиться о ней. По справедливости, леди Блейк имела право надеяться быть упомянутой в завещании.

Мать кивнула. То же самое она слышала от сына и рассудила, что его поведение безупречно. Однако ей не терпелось познакомиться с дальней родственницей из Корнуолла. Что-то пробудило Ратерфорда к жизни, избавило от бесконечной тоски, и ее светлость решила, что, если всему причиной вдова, она не будет возражать против более тесных отношений. Вряд ли этот брак может считаться блестящим, но девушка обладала необычным очарованием и к тому же была достаточно богата. Нужно поговорить с Дэмиеном, имеет ли он подобные намерения в отношении леди Блейк. Как только вдовушка освоится в обществе, у нее не будет недостатка в поклонниках. Так что семейство Китли вполне может позаботиться о светском дебюте леди Блейк.

— Я поговорю с Салли Джерси насчет поручительства в «Олмэкс», — деловито известила герцогиня. — Думаю, она нанесет мне визит на неделе. Мы расскажем ей о гостье, но ты должна как можно скорее дать прием. Надеюсь, Джордж не возражает?

— Ни в коем случае, мэм, — заверила Белла с безмятежной улыбкой. — Я уже напоминала ему о приеме и составила список гостей.

Она вручила матери листок бумаги, благоразумно умолчав о том, что список составлялся при самой активной помощи Дэмиена.

— Прекрасно, — одобрила герцогиня. — Браммел скорее всего тоже приедет, из симпатии к твоему брату. Я попрошу Китли привезти Йорка хотя бы на полчаса. — Она удовлетворенно покивала и заключила: — Наш дом может стать самым модным в Лондоне, если правильно разыграть карты, конечно. Ратерфорду необходимо объяснить, что пора забыть о ненависти к танцам и приемам. Именно ему придется сопровождать кузину, особенно когда дорогому Джорджу нужно выступать в палате лордов.

Лорд Ратерфорд, вооруженный наставлениями дражайшей маменьки во время очередного посещения отцовского дома, удивил достойную леди полной покорностью.

— Буду счастлив сделать все, что в моих силах, чтобы помочь леди Блейк. Это мой долг, поскольку именно я пригласил ее в Лондон.

Герцогиня поднесла к глазам лорнет.

— Ты питаешь к ней какие-то чувства, Ратерфорд?

Дэмиен задумчиво погладил подбородок.

— Если она согласится принять меня.

Герцогиня Китли от неожиданности пробормотала совершенно не подобающее леди ругательство.

— Как может быть иначе? Какая женщина в здравом уме откажется от тебя? Ты самый завидный жених ко всем Лондоне!

— Умоляю, мадам, только не говорите ничего подобного в присутствии Мередит! От этого все только усложнится!

— Она сумасшедшая? — поразилась мать.

— Просто очень горда, мадам, — развел руками сын. — А другая мне ни к чему.

Графиня долго молчала, прежде чем напрямик заявить:

— Значит, ты просишь меня не вмешиваться, верно?

— Да, мама.

Герцогиня безошибочно распознала стальные нотки в голосе сына. Правда, он с неизменным уважением относился к родителям, но никому не позволял диктовать условия.

— Хм-м… так и быть. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Завтра Арабелла и Джордж привезут леди Блейк к ужину, а потом можешь проводить ее в театр.

Так Мерри вошла в семейство Китли. Герцог был неизменно учтив, хотя не всегда ее замечал, но поскольку он, похоже, точно так же относился ко всем окружающим, включая родных, она не обижалась. Его жена была добра к Мерри, и та не сомневалась, кто является истинным главой семьи. Скоро стало ясно, что герцогиня воспылала живейшим интересом к дебюту Мерри в обществе, чем немало интриговала леди Блейк. Понятно, почему Белла так гостеприимна и добра, но зачем герцогине Китли какая-то дальняя родственница из Богом забытой деревни?

Но Мередит, смирившись с неизбежным, не подумала жаловаться, и, если сначала не решалась тратить много, вскоре с головой окунулась в женские радости и не жалела денег Ратерфорда. Сумма, на которую был выписан чек, казалась ей огромной, пока мадам Бернис не прислала счет за бальное платье из крепа цвета слоновой кости, отделанное вышитыми золотом бархатными лентами. Туалет был специально сшит для первого появления в «Олмэкс», и даже собственное отражение в зеркале, ничем не отличающееся от сказочной принцессы, не примирило Мерри с такими чудовищными расходами.

Дэмиен, ожидавший в холле сестру и Мередит, чтобы проводить их на бал, затаил дыхание. По лестнице спускалось чарующее видение. Роскошные волосы, постриженные по его настоятельному желанию не слишком коротко, но по моде, рассыпались мириадами локонов, скрепленных лентой с бантом над левым глазом. Вокруг длинной изящной шеи сверкало великолепное жемчужное ожерелье, кремовые полушария груди вздымались из низкого выреза лифа. Само совершенство! Неужели это он когда-то сказал сестре, что не считает Мерри красавицей?!

— Ты ослепительна, любовь моя, — благоговейно прошептал он, когда она шагнула на последнюю ступеньку. — Великолепный туалет!

— Да, но цена! — с ужасом вырвалось у Мерри. — Ты не поверишь, когда увидишь счет.

— Поверю, — улыбнулся он. — Но совершенно не желаю говорить на подобные темы! Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Да, милорд. Как прикажете, милорд, — пропела Мерри, приседая в глубоком реверансе. — Вы должны простить мои провинциальные манеры, позволяющие упоминать о столь вульгарных предметах.

Дэмиен покачал головой, отказываясь вступать в шутливую перепалку. Мередит разочарованно надула губки, но тут же рассмеялась.

— Должна вернуть вам комплимент, лорд Ратерфорд. Вы невыразимо элегантны.

Говоря по правде, ее похвала вряд ли воздавала должное приталенному черному фраку, белому жилету, черным шелковым панталонам до колен и полосатым чулкам. В складках галстука сиял бриллиант, волосы были причесаны а-ля Брут, и Мерри решила, что никогда не видела более представительного джентльмена.

— Надеюсь, ты понимаешь, какой чести удостоилась, Мередит? — пошутила Белла, расправляя, складки красивой серебряной мантильи. — Дэмиен считает, что проводить время подобным образом — верх безвкусицы. Он предпочел бы просиживать часами в гостиных «Уайтса» или «Криббза».

— Ты несправедлива, Белла, — не очень убедительно запротестовал брат. — Только последний глупец не воспользовался бы возможностью стать свидетелем первого выхода Мерри в свет и разделить с ней впечатление от этого нового развлечения.

— Считаешь, что мне не понравится?

— Думаю, ты найдешь это сборище довольно унылым и лишенным всякой привлекательности, — ответил он, подмигнув. — Дамы, нам пора. Уже половина одиннадцатого, а мне не хочется оказаться у запертой двери из-за минутного опоздания, особенно после всех тягот, которые нам пришлось претерпеть, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на окружающих.

Этим вечером Мередит наконец по-настоящему поняла, что означает находиться под покровительством Китли. Дамы-патронессы все как одна выступили вперед, чтобы с благодарно-удивленными улыбками приветствовать Дэмиена. Княгиня Эстерхази, показавшаяся Мерри маленьким круглым олицетворением живости и энергии, тепло ее приветствовала. Баронесса Ливен уставилась на нее так бесцеремонно, что, по мнению Мерри, такое внимание граничило с грубостью. К легкой тревоге Беллы и ехидной радости Дэмиена, Мерри ответила таким же пристальным взглядом. Ледяная улыбка наконец коснулась губ жены русского посла, считавшейся самой модной светской львицей Лондона.

— Вы вальсируете, леди Блейк? — осведомилась она. Мерри, хорошо усвоившая уроки Беллы, знала, что в «Олмэкс» вальсируют исключительно с разрешения патронесс.

— Я не нахожу этот танец столь уж предосудительным, баронесса, — ответила она. — Правда, в Корнуолле, боюсь, он не слишком принят.

Упоминание о провинции вызвало легкую болезненную гримасу на лице баронессы, но она оказалась настолько снисходительной, что пообещала представить Мередит лорду Молине, имевшему репутацию одного из лучших исполнителей вальса.

— Полагаю, ты танцуешь хуже его? — поддела Мередит Дэмиена, когда тот пригласил ее на буланже.

— Мне далеко до Молине, — признался тот. — Ты должна показать себя в наилучшем свете.

Наблюдая из толпы зевак за своей подопечной на протяжении всего вечера, он был вынужден признать, что Мерри произвела фурор.

— Дэмиен, предсказываю, что ваша протеже будет иметь сногсшибательный успех, — объявил небрежно прислонившемуся к стене приятелю Джордж Брайан Браммел, проведя двадцать минут в обществе вышеупомянутой леди.

— Ты только что все сделал для этого, Джордж, — усмехнулся Ратерфорд. — Двадцати минут твоего исключительного внимания более чем достаточно, чтобы обеспечить ей законное и весьма заметное место в обществе.

— Мне она нравится, — откровенно заметил красавчик Браммел, — хотя бы потому, что ей в высшей степени безразлично мое внимание.

— Возможно. Но даже если леди все равно, я вам крайне благодарен.

— Леди Блейк, разрешите представить вам достопочтенного Джералда Деверо, — в своей обычной дружеской манере представила леди Джерси, подводя к Мерри молодого стройного брюнета, одетого с почти вызывающей безупречностью в серый шелк цвета голубиного крыла. — Он просит разрешения пригласить вас на котильон.

— Мистер Деверо, я польщена, — улыбнулась Мерри. Она давно потеряла счет партнерам, и десятки новых имен перепутались в голове, а черты лиц сливались и плыли перед глазами в приятной розовой дымке. Однако Джералд Деверо обладал совершенно необычной внешностью. Лазурно-голубые глаза словно пронизывали чересчур внимательным взглядом из-под изогнутых черных бровей. Но самой выдающейся его особенностью была серебряная прядь в черных локонах, безыскусно зачесанных наверх и открывавших широкий белый лоб. Деверо можно было бы назвать аскетом, если бы не романтическая аура, окружавшая его. Мередит была одновременно заинтересована и заинтригована.

— Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, — заверил он, склоняясь над ее рукой. — Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.

— Как вы галантны, сэр, — проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.

— Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?

— Разумеется, сэр, как же иначе? — усмехнулась Мерри. — У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки — верх утонченности.

Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту. И поскольку чай, оршад и лимонад, которые подавали здесь в придачу к кексам и хлебу с маслом, мягко говоря, не отличались приятным вкусом, он верно предположил, что его визави осмелилась пустить стрелу в богинь светского Олимпа — поступок, который мог иметь для дебютантки самые серьезные последствия или мигом вознести на самую вершину.

— Кажется, я шокировала вас, мистер Деверо? — справилась Мерри, выполнив особенно сложную фигуру танца.

— Нисколько, мадам, — поспешно заверил тот. — Удивили — да, но приятно.

— Видите ли, сэр, я, конечно, дебютантка, но не молоденькая глупышка, которая находится под впечатлением своего первого сезона и потому охает и ахает по любому поводу, широко раскрыв рот и глаза.

— Совершенно верно, — согласился Деверо с восхищенным блеском в глазах.

Мерри снова улыбнулась, показав соблазнительные ямочки. Да, такое откровенное преклонение весьма приятно!

— Вижу, мы поняли друг друга, сэр.

— Искренне надеюсь, что так будет и впредь, — провозгласил ее партнер с неослабевающим энтузиазмом.

— Похоже, Мерри от души веселится, — заметила Белла брату, с которым танцевала котильон.

— Вижу, — сухо буркнул Дэмиен, — и если не ошибаюсь, она бесстыдно флиртует с Деверо.

— А ты возражаешь? — встревожилась Белла, но брат тут же успокоил ее улыбкой.

— Ни в малейшей степени, Белла. Просто еще один талант, о существовании которого я и не ведал. Осмелюсь предположить, что рано или поздно обнаружится еще немало талантов, о которых я и не подозреваю.

Первый бал дебютанток в «Олмэксе» закончился триумфом для Мерри, и за ним последовал небольшой прием, который в честь гостьи давала леди Бомонт. Мередит никак не могла взять в толк, почему столь грандиозное событие, ради которого Арабелла разослала две сотни приглашений, может считаться небольшим. С рассвета до заката в доме царила суматоха, и Мерри, едва избежав нескольких катастрофических столкновений со слугами, нагруженными серебром, столовым бельем и букетами, последовала примеру Беллы и ретировалась в свой будуар. Днем лакей принес записку от лорда Ратерфорда, извещавшую, что его светлость внизу и желает поговорить с ее милостью.

Мерри нашла его в алой гостиной, единственной комнате, не затронутой всеобщей суетой. По пути вниз она выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как мужчины в кожаных передниках возводят у парадной двери широкий навес, а другие разматывают длинный красный ковер.

— Как бы там ни было, а я все равно считаю, что это. слишком большие почести для скромной провинциальной кузины, — заметила она, входя в гостиную.

— Неужели ты еще не поняла, что Белла схватилась бы за любую возможность немного развлечься? — подшутил Дэмиен, протягивая ей руки.

— Благодарю, сэр, за то, что поставили меня на место, — прошипела она и, обойдя его, с задранным носом двинулась к дивану. Однако маневр не удался, и Мередит оставалось только протестующе пискнуть, когда ее прижали к широкой мужской груди. Она со смехом бросилась ему на шею.

Прошло немало времени, прежде чем Дэмиен наконец вспомнил о цели своего визита.

— Я принес тебе подарок, — шепнул он, вынимая из кармана плоский бархатный футляр, и, видя, что она готова отказаться, предупредил: — Только ничего не говори. Белла выдала, какая прическа у тебя будет сегодня. Прими это, чтобы доставить мне удовольствие.

Мерри подняла крышку. На атласной подкладке лежал испанский гребень, усыпанный жемчугом и крохотными бриллиантами. Мерри долго молчала, пока проклятая корнуольская гордость боролась с желанием принять дар любви. Она знала, что Дэмиен не заставит ее выполнить эту часть их договора, но будет жестоко ранен, если получит отказ.

— Он прекрасен, — тихо призналась она. — Я с радостью надену его.

«Надену, но не приму насовсем», — подумала девушка. Когда настанет время расставания, она вернет гребень.

Дэмиен не понял истинного смысла ее слов и ощутил лишь огромное облегчение, так легко добившись своего.

— Завтра, любимая, мы отправимся в Хайгейт, — пообещал он, жадно ее целуя. — Временами меня охватывает отчаяние при виде того, как беспечно ты кокетничаешь, смеешься и лукаво стреляешь глазами, а я даже не имею права объявить всему миру, что ты моя!

Холодок страха коснулся спины Мерри. Иногда он словно не понимал, что они всего-навсего ведут игру, в которой нельзя пропустить ни единого хода, игру, ставшую еще более мучительно-сладкой для них обоих, потому что конца ждать недолго.

Но времени мучиться неприятными мыслями почти не оставалось: вот-вот начнут прибывать гости, а она еще не одета!

Ровно в восемь за обеденный стол уселись тридцать человек, и Мерри, несмотря на решение оставаться в тени, обнаружила, что с ней держатся, как с почетной гостьей. Сегодня она надела яблочно-зеленое креповое платье поверх белого атласного чехла. Крохотные кружевные рукава-фонарики, расшитые жемчугом, идеально подходили к подарку Ратерфорда, воткнутому в узел волос на самой макушке. Нэн расчесывала букли, пока они не заблестели в свете свечей, как начищенная медь. На какое-то восхитительное мгновение Мерри представила физиономии леди Пейшенс Баррет и других матрон при виде столь чудесного преображения несчастной разоренной вдовы. А братья? Тео был бы на седьмом небе, узнай он о переменах в жизни сестры.

Уже за несколько дней перед балом мужчины-визитеры, поток которых не ослабевал, успели расхватать все танцы, так что недостатка в кавалерах у Мерри не было. Бал она открыла с маркизом Бомонтом, как и полагалось по этикету, но вальс принадлежал Ратерфорду.

— Ты вальсируешь ничуть не хуже лорда Молине, — провозгласила Мерри с укором. — Почему ты так не любишь вальс?

— Теперь уже я не могу это утверждать, — возразил он, незаметно для окружающих прижимая ладонь к ее спине. — Просто все остальные мои визави были совершенно невыносимы.

— Не можешь же ты игнорировать молчаливые призывы прекрасных барышень, которые

смотрят на меня с такой нескрываемой завистью, — лукаво улыбнулась она. — Раз уж начал, продолжай в том же духе. Больше никто не поверит, что ты плохой танцор.

— Выходи за меня, — внезапно вырвалось у него. Опять он невольно нарушил клятву не заговаривать об этом, пока светский образ жизни не станет для нее второй натурой!

— Не нужно все портить, — прошептала Мерри. — Я думала, что мы придерживаемся одного мнения по этому поводу!

— Я не хотел ничего портить, — сухо обронил Дэмиен. — Ты что-то раскраснелась. Выйдем на балкон подышать воздухом.

Балконом пышно именовался узкий выступ, огороженный низкими железными перилами под каждым окном в бальной зале. Мередит с наслаждением втянула морозный ночной воздух. Дэмиен полуприкрыл двойное окно, так что тяжелая парчовая гардина спрятала их от любопытных глаз.

— Прошу прощения за то, что затронул тему, столь для тебя неприятную, — с плохо скрытым сарказмом извинился Дэмиен.

Мередит вцепилась в перила, не обращая внимания на то, что пачкает длинные атласные перчатки.

— Сколько раз повторять тебе, что этому не бывать? Я не гожусь в герцогини, Дэмиен. Я авантюристка, контрабандистка весьма невысокого происхождения и бедна как церковная мышь. Единственное, что у меня есть в избытке, — это братья и долги.

— За этот месяц ты взяла Лондон приступом, — спокойно возразил он. — Тебя считают красавицей, совершенством, знатной.

— И богатой! — взорвалась она. — Какое имеет значение, кем меня считают, если мы оба знаем, что это неправда?

— Правда — то, дорогая моя, во что верит высшее общество. Неужели ты еще этого не поняла? Все остальное сочтется бредом и вздором, даже если ты наймешь городского глашатая и он станет кричать о твоем истинном происхождении и бедности со всех городских крыш.

Смысл его слов медленно доходил до Мерри. Наконец-то все части шарады разгаданы!

— Понимаю, — раздельно выговорила она. — Так я больше могу не волноваться, что ты станешь изгоем, женившись на ничтожной провинциальной вдовушке? — И поскольку Дэмиен не ответил, повернулась к нему лицом. — Ты так же коварен и двуличен, как я сама!

— Совершенно верно. Но заметь, совсем неплохая тактика — бить врага его же оружием.

— Но так нечестно! — объявила Мерри. Дэмиен тихо рассмеялся и шагнул ближе.

— Не можешь же ты упрекать меня, любимая, за те способы, которыми я стараюсь достичь цели! Ты и сама на моем месте поступила бы так же.

— И поступлю, — пообещала Мерри, сверкнув глазами, — так что предупреждаю заранее: берегитесь, милорд!

— Интересно, что творится в этой прелестной, но бесконечно изобретательной головке? — смущенно буркнул он.

— Ничего, — уверила Мерри, беззаботно пожав изящными белоснежными плечиками. — Вы бросили вызов, сэр, а я его приняла. Вероятно, нам стоит вернуться в бальную залу. Пусть мы считаемся родственниками, но правила приличия неизменны для всех, не так ли?

В ее голосе слышались хорошо знакомые нотки отчужденной деловитости, и сердце Дэмиена упало. Он вежливо придержал гардину, успев провести пальцем по ее стройной шее. И, как всегда, ощутил трепет, пронизавший ее напряженное тело. Как бы сердита она ни была, все же не может не ответить на его ласку!

Но это послужило ему слабым утешением, когда Мерри с сияющей улыбкой отошла, взяв под руку Джералда Деверо. Казалось, она сверкает так же ослепительно, как хрустальная люстра, в которой дробится сияние сотен свечей, и Деверо, очевидно, просто горел ее отраженным светом.

— Прошу прощения за дерзость, мадам, но у меня создалось отчетливое впечатление, что вас что-то разгневало, — заметил Джералд, вручая Мерри стакан лимонада и занимая место у того кресла, где она сидела, энергично обмахиваясь веером.

Она удивленно и немного виновато взглянула на него.

— Должно быть, я совсем позабыла о хороших манерах, мистер Деверо, если вы так посчитали.

— Нет, совсем нет, — запротестовал он. — Мне не стоило вообще упоминать об этом, но… простите… ваши глаза так гневно сверкают, что… вам, похоже, не до веселья.

— Вы чрезвычайно проницательны, — криво улыбнулась Мерри. — Я немного расстроилась, но сейчас все в порядке, благодарю вас.

Деверо, улыбаясь, поклонился.

— Остается надеяться, что не я — причина вашего раздражения.

— Ни в коем случае, — охнула Мерри, в ужасе распахивая глаза. — Теперь меня будут терзать угрызения совести!

— Тысяча извинений, леди Блейк! Это совсем не входило в мои намерения! — открещивался Деверо и, чуть понизив голос, пояснил: — Я готов день и ночь заботиться о вашем удовольствии и счастье.

Мередит ощутила небольшой укол совести при виде его чересчур серьезного лица. Да и глаза отчего-то потемнели. Покров легкого флирта с Джералдом Деверо, которым она так наслаждалась, неожиданно слетел, обнажив истинное чувство, куда более глубокое, чем она предполагала.

К величайшему облегчению Мерри, ее выручил виконт Алленби, явившийся, как только музыканты заиграли кадриль.

До самого конца бала она неутомимо танцевала, меняя партнеров. Несколько раз ее приглашал Деверо, но теперь он держался, как прежде, излучая обаяние и веселье, и ей уже начало казаться, что все случившееся было игрой ее воображения. Мерри решила, что так оно и есть.

Слишком многое подогревало ее фантазию, неудивительно, что ей временами начинает мерещиться что-то невероятное.

С Дэмиеном она обращалась вежливо, но говорила только о пустяках в тех редких случаях, когда ему удавалось к ней приблизиться. Прекрасно, что его замыслы удались, но победа сильно смахивает на пиррову, размышлял он, держа ее за руку в контрдансе, сложные фигуры которого затрудняли беседу.

Так оно и оказалось, когда он попытался повести ее к ужину, а Мерри с учтивым извинением оперлась на руку маркиза Уолви.

Арабелла обрадовалась было, узнав, что Ратерфорд дружит с полковником Шотландского гвардейского полка, музыканты которого играли за ужином, но при виде мрачного лица брата растерялась. Давно уже она не видела его в таком ужасном настроении, но когда шепотом спросила, что произошло, тот улыбнулся, пожал плечами и заверил, что все отлично, и ничто не потревожило его безмятежности и не омрачило прекрасного расположения духа.

По правде же говоря, лорд Ратерфорд уже горько сожалел о порыве, побудившем его так неосторожно выдать свои намерения. Зная, что ни в коем случае не следует недооценивать свою любовницу, он с тяжелым предчувствием отправился спать, когда в окна заглянули первые лучи рассвета.

— Даже не думала, что будет столько народу! — удовлетворенно объявила Арабелла, кутавшаяся в пеньюар из розового шелка. — Клянусь, к полуночи яблоку негде было упасть.

Она осторожно опустилась на кровать гостьи и полюбовалась кружевами на рукаве.

— В бальной зале не было места, — послушно подтвердила Мерри, улыбаясь Белле поверх чашки с горячим шоколадом.

— Дорогая, взгляни только на эти любовные записки! — воскликнула Арабелла, захватывая горстью надушенные листочки бумаги, разбросанные по атласному покрывалу. — Должно быть, все холостяки потеряли головы и влюблены по уши.

— Глупышка, — ласково попеняла Мерри, — да разве такое возможно? И что ни говори, а твоего брата в их числе нет.

— Думаю, это не в его стиле, — пожала плечами Арабелла, откидывая со щеки непокорный локон. — Дорогая… только не обижайся… можешь даже не отвечать… но, кажется, вы с Дэмиеном поссорились? Я заметила, что ты его избегаешь.

Мередит задумчиво воззрилась на леди Бомонт.

— Я просто не делала различия между ним и другими. Вряд ли нам понравится, если станут говорить, что я вешаюсь ему на шею.

— Никому это в голову бы не пришло, — ахнула Белла, казалось, неподдельно шокированная столь крамольным предположением. — Поскольку ты гостишь в нашем доме, вполне естественно, что он уделяет тебе особое внимание. Во всяком случае, никого это не удивит.

— Не удивит? — переспросила Мередит, подняв брови. — Почему же?

— Всем известно, что рано или поздно Ратерфорд должен найти себе жену, — проговорилась Арабелла. — Папа только об этом ему и твердит, поэтому Дэмиен старается реже навещать родителей. Ни одному человеку не покажется странным, если именно ты, протеже семьи, станешь его выбором.

— И твоя мать тоже так думает?

— Разумеется, — заверила Белла. — Она будет рада такому браку, и меня не удивит, если в городе считают его делом почти решенным.

— Понятно, — вздохнула Мередит, откидываясь на подушки и рассеянно отвечая на жизнерадостную болтовню Беллы.

Все в ней возмущалось при мысли о том, как ловко ее одурачили. Значит, Дэмиен не смирился с ее отказом и вместо этого устроил все так, чтобы она своими глазами убедилась, что все ее возражения совершенно несущественны. Если общество и Китай считают этот союз не только респектабельным, но и желанным, почему Мерри Трелони должна сомневаться? Ей ничего не стоит дурачить своих корнуольских соседей, и спектакль, который она разыгрывает в столице, лишь немногим сложнее. Да и разницы никакой. Она уже слышала его доводы и готова была согласиться.