Сестры Дункан - Причуды любви

Вспомнив, что она еще не заплатила за ночлег, Мерри повернула обратно в поисках владельца гостиницы. Но тот с почтительными поклонами и сахарными улыбками уведомил ее, что кучер уже обо всем позаботился. Что ж, этого следовало ожидать. Дэмиен говорил, что с того момента, как она приедет в Оукгемптон, договор вступает в силу. Господи, во что она опять впуталась? Одно дело — иметь такого любовника, как лорд Ратерфорд, на своей территории, и совсем другое — оказаться в совершенно чужом мире, где она добровольно согласилась во всем ему подчиняться.

Ну почему ее охватывает паника при одной лишь мысли о том, что теперь она сама себе не хозяйка? Разве Ратерфорд не доказал, что достоин доверия? Он спас ей жизнь, подарил райское блаженство и не раз твердил, что любит. Какой одинокой она чувствовала себя эти три недели!

Мередит с воскресшей решимостью шагнула к экипажу, где лакей подсадил ее на мягкие, обтянутые кожей сиденья. Нэн устроилась напротив, коротким кивком и поджатыми губами выразив свое удовлетворение новым средством передвижения. Потребовалось немало времени, чтобы старуха смирилась с безумным намерением питомицы отправиться в неизвестные земли, где за каждым углом таится зло. Но робкое предложение Мерри, чтобы Нэн осталась в Корнуолле, если уж так предпочитает, было встречено взрывом негодования.

После этого Мерри уже не заикалась ни о чем подобном и теперь принялась весело болтать, время от времени показывая на проплывавшие мимо пейзажи.

В этот день они миновали Дартмур, проехали через Эксетер и провели ночь в Ханитоне. С того момента как они оставили Девон и оказались в Сомерсете, Мерри поняла, что попала в совершенно незнакомый мир. И самым странным было отсутствие моря. Вею свою жизнь она прожила на узком полуострове, окруженном водой, и теперь старалась побороть неприятное чувство неловкости, словно ей чего-то недоставало. Куда ни глянь — одни чистенькие деревушки, аккуратные домики под черепичными крышами, ровные дороги, желтеющие поля, с которых уже убран хлеб. По сравнению с диким великолепием ее родины здешние места казались скучными и унылыми, а розовощекие улыбающиеся жители — чересчур дружелюбными и льстивыми. Корнуольцы улыбались только тем, кого считали заслуживающими доверия, и Мерри невольно подозревала здешних людей в лицемерии, хотя они не подавали повода так считать.

Но к началу пятого дня она понемногу привыкла к ним, как и к неизменной вежливости в отношении седоков кареты лорда Ратерфорда. Их всегда ждали отдельные гостиные, лучшие спальни и превосходный обед. И все это появлялось как по волшебству, без всяких просьб с ее стороны, как и прекрасные сменные лошади на почтовых станциях.

На седьмой день после полудня они добрались до лондонских предместий. К этому времени Мерри до смерти надоело путешествовать, и, судя по упорному молчанию спутницы, Нэн тоже устала от вынужденного безделья. Уже в сумерках они въехали в город. Сердце Мерри забилось быстрее в нетерпеливом ожидании. Дэмиен, разумеется, встретит ее в новом жилище. Что он нанял? Дом? Или, поскольку она взяла с собой только Нэн, посчитает, что двух-трех комнат в пансионе будет достаточно, если хозяйка возьмет на себя уборку и готовку?

Колеса кареты стучали по мостовым широких красивых улиц, застроенных прекрасными домами, в окнах которых уже горел свет. Несколько раз Мерри замечала, как дверь такого особняка открывалась и на крыльцо вспархивало элегантно одетое создание, при виде которого ливрейный лакей склонялся в низком поклоне. Легкие городские экипажи, перед которыми бежали мальчики — факельщики с зажженными факелами в руках, часто обгоняли тяжелую дорожную карету Мерри.

Наконец они свернули на тихую площадь, сжатую со всех сторон величественными зданиями. В центре за железной оградой находился чудесный цветник. Лошади встали у белоснежных ступенек, ведущих к массивной дубовой двери, сквозь стеклянное окошко наверху пробивалось желтоватое свечение. В дверях стоял настоящий гигант в черном костюме. Еще один, в синей ливрее, сбежал вниз, открыл дверцу кареты и вытащил лесенку.

— Леди Блейк, — вежливо поздоровался он, протягивая руку. У потрясенной Мередит едва хватило ума принять его помощь. Нэн последовала за ней, предварительно окинув лакея мрачным взглядом, который тот преспокойно игнорировал.

Мередит никак не могла справиться с хаосом, творившимся в голове. Что это? Неужели дом самого Ратерфорда? Но не намеревается же он жить с ней под одной крышей? Правда, она понятия не имела, что входит в условия карт-бланш и как должны вести себя мужчины по отношению к любовнице, но такое сожительство просто немыслимо в глазах общества. Может, это временная остановка, откуда он проводит ее в снятое жилище?

— Добро пожаловать, ваша милость, — с низким поклоном воскликнул человек в черном. Он был так элегантен, что Мерри невольно поежилась, вспомнив о своем пропылившемся, в пятнах платье, к тому же явно провинциального покроя.

— Дорогая леди Блейк, как я рада вас видеть! — послышался чей-то приветливый голос, и в переднюю в шорохе юбок и ароматах духов вплыло прелестное видение в бирюзовом крепе, щедро отделанном кружевами. Видение крепко сжало затянутую в перчатку руку Мередит. В ушах и на шее красавицы сияли крупные бриллианты. Темные волосы, коротко подстриженные по последней моде, блестели в свете фонаря, а серые глаза Ратерфордов сияли искренней улыбкой. Однако все это не помогло Мерри обрести уверенность в себе. Она окончательно растерялась: женщина была похожа на Дэмиена как две капли воды. Можно только представить, что она думает, глядя на унылое создание в убогом платьишке!

— Вы, должно быть, ужасно устали, — продолжала незнакомка, подхватывая ее под руку. — Пойдемте в гостиную. Горничную проводят в ваши покои. Там, я уверена, вам будет удобно.

Мередит волей-неволей разрешила увести себя в гостиную, отделанную в сине-алых тонах. Дверь закрылась, и таинственная хозяйка снова сжала ее руки.

— Бедняжка! — сочувственно воскликнула она. — Вы никак не поймете, что происходит! Но, видите ли, слуги не должны знать, что мы не знакомы. Поэтому я так быстро увела вас.

— Кто вы? — наконец обрела дар речи Мерри. Сейчас ей было все равно, что вопрос звучит грубо.

— Арабелла. Сестра-близнец Дэмиена. Как вы успели заметить, мы очень похожи, — засмеялась хозяйка.

— Очень, — согласилась Мерри. — А где ваш брат?

— Сначала вы должны снять ротонду и шляпу и подкрепиться. Я все объясню, как только вы немного отдохнете.

— Прошу прощения, мэм, — настаивала Мерри, — но, кажется, вы уклоняетесь от ответа. Белла виновато улыбнулась.

— Дэмиен именно такой вас описывал.

— И какой же именно?

— Упрямой и решительной.

Мередит от удивления раскрыла рот, но тут же разразилась смехом. Каким бы абсурдным ни казалось ей происходящее, она не могла не почувствовать приязни к женщине, оказавшей ей такой искренне-теплый прием.

— Прошу прощения, — повторила она, — но если можно, я действительно сниму ротонду. Я так долго ее носила, что, похоже, она ко мне приросла.

— Разумеется, не стесняйтесь.

Белла дернула за ленту сонетки. В дверях немедленно возник лакей и унес вещи Мередит, ответив поклоном на просьбу принести чай.

— Насколько я поняла, вашего брата здесь нет? — снова осведомилась Мерри, поднимая брови. — Когда вы его ожидаете?

— Не раньше завтрашнего утра, — нерешительно ответила Белла, отчего-то понимая, что не хотела бы навлечь на себя гнев гостьи. В своем запачканном в дороге немодном платье она так и излучала уверенность и властность, равнявшую ее с хозяйкой, несмотря на шестилетнюю разницу в возрасте.

— Он оставил вам письмо, — поспешно заверила Белла, подходя к секретеру.

Мередит с благодарной улыбкой взяла листок бумаги, подошла к окну и повернулась спиной к хозяйке, прежде чем сломать массивную печать.

«Добро пожаловать в новое приключение, любимая. Завтра сможешь метать в меня громы и молнии, но сегодня умоляю принять гостеприимство Беллы и смириться со своей участью. Белле не терпелось познакомиться с тобой, кроме того, она знает о нас все, так что тебе нет нужды разыгрывать привычный спектакль. Она объяснит тебе, кем ты предстанешь в обществе, если, конечно, не предпочтешь услышать это из моих уст. Доброй ночи, малышка. До завтра».

Размашистая подпись в конце этого странного послания, скорее похожего на военный приказ, чем на любовную записку, кажется, в самом деле принадлежала Дэмиену. Мередит аккуратно сложила листок и повернулась к сестре лорда Ратерфорда, которая с беспокойством взирала на гостью.

— Простите, если скажу, что считаю поведение вашего брата трусостью. Обременить вас присутствием совершенно незнакомого человека! Это просто нечестно. Но мне ничего не остается делать, как согласиться провести ночь под крышей вашего дома. С моей стороны было бы просто невежливым отказаться.

— Вы очень рассердились? — сокрушенно спросила Белла, разливая чай в тонкие фарфоровые чашечки.

— На вашего брата? Да я просто в бешенстве, — призналась Мередит, с благодарностью принимая протянутую чашку. — Не поделитесь ли, какие планы у него в отношении меня? Думаю, что от вас он ничего не скрывает.

— Мы всегда были очень близки, — с извиняющейся улыбкой ответила Белла. — Надеюсь, вы не обиделись, что я знаю вашу историю?

— Какой теперь смысл обижаться? — вздохнула Мерри, пожав плечами. — Так вы просветите меня?

Ответ потряс ее. Мерри не верила собственным ушам. Та история, которую предстояло услышать посторонним, была почти правдива, если не считать нескольких весьма интересных нюансов. Она вдова сэра Джона Блейка, леди Блейк, очень дальняя родственница Мэтью Мэллори. Лорд Ратерфорд, узнав об их родстве, предложил своим родственникам принять богатую молодую вдову и ввести в высшее общество. Герцогиня Китли была в восторге от сыновнего великодушия и рада познакомиться с новой родственницей. У герцога не сложилось никакого мнения относительно столь радужных перспектив, что было совершенно в его духе.

— Понятно, — задумчиво протянула Мередит, когда Арабелла выдохлась и замолчала. — И где, по мнению лорда Ратерфорда, я должна пребывать все то время, пока будет тянуться столь недостойный маскарад?

— Как где? — удивилась Арабелла. — О, я думала, вы все поняли. Здесь, со мной, и я стану вашей покровительницей и чем-то вроде опекунши.

Мерри взметнулась с кресла так поспешно, что Белла съежилась от страха.

— Да это немыслимо! — вскричала она. — Как он посмел!

— О, пожалуйста, — взмолилась Белла, тоже вставая. — Если вам так претит эта идея, вы всегда можете отказаться. Только я надеялась подружиться с вами. Не могла дождаться, пока вы приедете. Поверьте, мы поладим, а в вашем обществе жизнь станет намного приятнее. Мне так надоел лондонский сезон, Джорджа не вытащишь из парламента, а теперь, когда Джорджи-младший уехал в Итон, я совсем одна.

К ужасу Мередит, по атласным щечкам леди Бомонт скатились крупные слезы.

— О Господи, леди Бомонт, я совсем не хотела вас огорчить!

— Зовите меня Беллой, — попросила она с трепетной улыбкой на розовых губках, хотя слезы все еще наполняли глаза. — Можно звать вас Мерри? Вы останетесь? Скажите, что согласны.

Мерри поняла, что теперь так просто не отделаться. Ясно, что сестра посвящена в планы Дэмиена и искренне надеется заслужить дружбу гостьи. Понятно также, почему он сегодня не появится. Мольбы Беллы возымеют куда больший эффект, чем все его приказы.

— Я ничего не могу решить, пока не. повидаюсь с Ратерфордом, — мягко объяснила Мерри. — Но разумеется, жизнь в вашем доме не представляется мне отвратительной. Только что скажет ваш муж?

— Джордж? — Слезы высохли как по волшебству.

— Если он и заметит вас, то мельком, и не обратит внимания. Но, уверяю, возражать не станет.

Мередит, не найдя подходящего ответа, улыбнулась.

— Вы, должно быть, совсем измучены, — защебетала Арабелла, вновь превращаясь в очаровательную хозяйку. — Сейчас я провожу вас в спальню и прикажу подать наверх поднос с ужином. Вы наверняка голодны.

Мередит, без особенного аппетита пообедавшая часов в пять в гостинице близ Стейнса, не возражала против легкого ужина и поэтому покорно проследовала за хозяйкой наверх, в кремово-розовый будуар. На полу лежал темно-розовый уилтонский ковер, окна закрывали кремовые гардины с позолоченными шнурами, миленький секретер в стиле шератона из розового дерева стоял у стены. Пресс-папье, чернильница и перья в стаканчике словно звали немедленно сесть и написать письмо. Кресло-качалка с обивкой из кремового атласа под окном и несколько шератоновских стульев с изящно изогнутыми ножками довершали меблировку.

— Как мило! — похвалила Мерри.

— Я рада, что вам понравилось. — Белла подошла к двери в глубине будуара и повернула ручку. — Ваша спальня здесь.

Спальня оказалась столь же уютной и роскошной, как будуар. Нэн, стоявшая у кровати с занавесками розового шелка, наблюдала за раскладывавшей вещи горничной. Мерри открыла было рот, чтобы приказать Нэн оставить сундук в покое, поскольку они вряд ли пробудут здесь больше одной ночи, но благоразумно смолчала. Не стоит высказывать свои сомнения в присутствии служанки Беллы, еще будет время, когда она останется наедине с Нэн.

— Очаровательно, — сказала она. — Ваша доброта, леди Бомонт, несравненна.

— А я считала, что мы покончили с формальностями, — улыбнулась Белла, выходя в будуар.

— Как вам будет угодно, — улыбнулась в ответ Мерри. — Вы не рассердитесь, Белла, если я пожелаю вам спокойной ночи? Я неделю была в дороге и перенесла настоящее потрясение сегодня вечером.

— Разумеется, — поспешно заверила Белла. — Кроме того, вам нужно быть во всеоружии к завтрашней встрече с Дэмиеном. — Она заговорщически подмигнула и засмеялась. — Клянусь, я счастлива, что брат мой наконец встретил достойную пару и подходящего соперника!

— После сегодняшнего вечера я сильно в этом сомневаюсь, — ошарашенно тряхнула головой Мерри. — Не помню, чтобы кому-нибудь удавалось так меня перехитрить! Но я еще отыграюсь, можете не сомневаться.

Гораздо позже, лежа в непривычной, но очень удобной постели, Мередит призналась себе, что совсем не уверена, сумеет ли взять свое. У Ратерфорда наверняка в рукаве еще немало козырей. Он просто не привез бы ее из такой глуши, не будь уверен, что преодолеет все возражения, которые могли бы у нее возникнуть. От Нэн тоже не приходилось ждать поддержки. Она уже успела решить, что Кавендиш-сквер подходит ей как нельзя лучше, не говоря уже об уютной комнатке рядом с покоями экономки. К тому же вышеупомянутая леди оказалась крайне разумной особой, совсем не похожей на столичную жительницу. Эта добрая женщина пригласила Нэн разделить с ней гостиную, поскольку дорогая Нэн явно не желает иметь дело со всякой швалью, именующей себя слугами. Сам дворецкий Грантли пришел поприветствовать ее, сказав при этом, что она может обращаться со всеми просьбами и жалобами непосредственно к нему и он сделает для нее все на свете.

Очевидно, столь изысканная вежливость по отношению к немолодой горничной небогатой провинциалки была следствием хитро задуманного Дэмиеном и Беллой плана. Мередит еще не знала, — хотя Нэн уже все поняла, — что в глазах челяди ее богатство приобрело поистине безграничные размеры, а немодное платье отнесено за счет вполне понятной эксцентричности.

Нэн, которую никак нельзя было назвать глупенькой, немедленно стала подыгрывать слугам, тем более что всю историю явно сочинил лорд Ратерфорд, которому она безгранично доверяла после случая с Оливером.

Мередит бессовестно проспала и пробудилась довольно поздно. Никто не стучал на рассвете в дверь, предлагая принести горячую воду, ни к чему торопиться с отъездом после поспешного завтрака. Она спала крепко, без снов и с удовольствием потягивалась, чувствуя, как приятно расслаблено тело, когда в комнату вплыла Нэн.

— А я уже думала, что ты собираешься весь день проваляться в кровати, — проворчала она, раздвигая занавески и ставя серебряный поднос на покрывало. — Вот тебе шоколад. Похоже, в здешних местах его пьют вместо чая по утрам. — Она презрительно фыркнула. — Только леность поощрять!

— Иногда полезно немного отдохнуть, — сказала Мерри, опираясь локтем на гору пухлых подушек и с удовольствием озирая дымящийся серебряный кофейник и тарелку сладкого печенья. Дома такая роскошь считалась бы недопустимой распущенностью и едва ли не смертным грехом.

— Горничная леди Бомонт велела передать, чтобы спускалась к завтраку в утреннюю гостиную, как только захочешь, — мрачно сообщила Нэн. — Ты, конечно, захочешь надеть новое платье.

— Да, из желтого муслина, — согласилась Мерри, набив рот печеньем. Ее новые туалеты, которые вызвали бы всеобщее восхищение в Кенсингтоне, здесь, разумеется, покажутся прискорбно убогими и немодными. Но больше у Мерри ничего не было, и не в ее характере жаловаться на то, что все равно не переделаешь. Кроме того, что бы там ни замышлял Дэмиен, она не имела ни малейшего намерения показываться в обществе.

При этой мысли она вновь почувствовала прилив энергии и бодро соскочила с постели. Нужно успеть подготовиться к приезду Дэмиена!

Мерри зажмурилась от предвкушения новой встречи. Даже ссора с ним все равно лучше долгих недель без него. Но она вовсе не хотела ссориться с ним, а хотела целыми днями лежать в его объятиях, ощущать прикосновение губ и нежиться под ласками, испытывая снова и снова безумный экстаз, когда стальная плоть вонзается в нее все глубже и глубже, унося в заоблачные высоты, предназначенные только для влюбленных.

— Я приму ванну, Нэн, — громко объявила она. — Грязная, как свинопас, после этой поездки. А потом причеши меня, как умеешь ты одна. Помнишь, как ты раньше укладывала мне волосы?

— Помню, — буркнула Нэн. — Прекрасно помню. Час спустя Мередит обозревала себя в высоком трюмо. Впервые за три года она обратила внимание на свою внешность. Сегодня ее не ждали ни дела поместья, по которым она хлопотала в выцветших стареньких платьях, ни очередные приемы, на которые она облачалась в уродливые старческие туалеты. Муслин, конечно, не может соперничать с нарядами леди Бомонт, но узор был такой миленький, цвета ржавчины, красиво оттенявшего ее густые золотисто-каштановые волосы, собранные в пучок на затылке. Длинные букли украшали лицо. Кушак из такой же ткани стягивал невероятно узенькую талию, которой Мерри по праву гордилась. Мередит решила, что совсем неплохо выглядит, и, повертевшись перед зеркалом, поцеловала морщинистую щеку Нэн, получив в ответ наказ немедленно бежать вниз.

Услужливый лакей проводил ее в комнату для завтраков, маленькое помещение в глубине дома, единственным обитателем которого был аскетически выглядевший, худой джентльмен. Заслышав шаги Мерри, он оторвался от созерцания «Газетт» и поспешно поднялся.

— Леди Блейк, добро пожаловать. Вчера я не смог вас встретить поздние дебаты в палате лордов, видите ли.

— Разумеется, — кивнула Мередит, пожимая протянутую руку и усаживаясь на придвинутый ей стул. — Счастлива с вами познакомиться, лорд Бомонт. С вашей стороны очень любезно позволить мне жить у вас.

— О, что вы, вовсе нет, — запротестовал он. — Арабелла будет счастлива немного развлечь вас. — И озабоченно нахмурившись, признался: — По правде говоря, леди Блейк, она не в настроении с тех пор, как Джорджи уехал

в Итон, так что известие о вашем приезде немного развеселило ее. Надеюсь, вам у нас понравится, а уж мы сделаем все, чтобы вам у нас было хорошо.

После столь искреннего приема Мередит ничего не осталось, кроме как выразить благодарность и удовольствие. Похоже, на этот раз она увязла так глубоко, что всякая попытка освободиться будет считаться возмутительной невежливостью. И за это следует поблагодарить Ратерфорда.

Видя, как хозяин то и дело украдкой посматривает в сторону газеты, Мерри с улыбкой попросила:

— Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, лорд Бомонт. Читайте свою газету. Вам необходимо знать все о сегодняшних событиях, а я нахожу, что разговоры за обеденным столом не способствуют хорошему аппетиту.

Облегчение маркиза, как, впрочем, и гостьи, было очевидным. В дружелюбном молчании оба поглощали обильный завтрак. Правда, Мередит не могла дождаться прихода хозяйки. Арабелла появилась часов около десяти, совершенно ослепительная в бледно-желтом муслине, обозревая который Мередит невольно почувствовала себя бедной родственницей.

Белла приветствовала ее с такой теплотой, что она немедленно выбросила из головы тревожные мысли.

— Джордж, неужели ты читал «Газетт» все то время, пока Мерри была здесь? — упрекнула она мужа, послушно целовавшего ее в щечку.

— Леди Блейк заверила, что предпочитает не разговаривать за завтраком, — защищался муж, умоляюще глядя на гостью.

— Все так и было, Белла, — рассмеялась та. — Я никогда бы не посмела встать между мужчиной и его газетой до полудня.

— Дорогая, мне пора, — известил маркиз, поднимаясь. — Я буду в кабинете с Арнольдом, если вдруг понадоблюсь. Необходимо написать важнейшую речь о налоге на зерно.

— Да, дорогой, — невозмутимо ответила жена, наливая себе чай. — Вряд ли мне придется тебя побеспокоить. — Окунув тост в чай, она немного грустно улыбнулась Мерри. — Дэмиен считает, что Джордж не пренебрегает мной, да и я сама думаю, что это так. Просто он очень умен, и правительство во многом на него полагается. — Кусочек тоста исчез между розовыми губками. — Все приятельницы считают крайне немодным тосковать по своему мужу. Но мода не правит любовью, — вздохнула Белла.

— Наверное, так и есть, — согласилась Мерри, зачарованно наблюдая, как Белла поглощает тост за тостом. — Я вообще очень мало вращалась в обществе, и только в провинциальном. Но думаю, в таком случае я ни на йоту не заботилась бы об этикете.

Белла явно растерялась от столь вольнодумных идей, но тут же вспомнила историю Мерри и немного приободрилась.

— Думаю, так оно и было бы, дорогая, — с сомнением обронила она. — Вы поистине женщина необычная, но нельзя же идти вразрез с правилами приличия. Это уж слишком.

— Что именно? — удивилась Мерри.

— Не обижайтесь, Мерри, ваше платье, должно быть, прекрасно выглядело в Корнуолле, и оно действительно вам идет, но вряд ли вас можно ввести в свет без подходящего гардероба, — произнесла Белла, поставив чашку и подпирая ладонью подбородок.

Мередит, уже успевшая прийти к такому же заключению, ничуть не оскорбилась.

— Я не намереваюсь вращаться в свете, Белла, так что это не играет роли.

— Не думаю, что это подойдет Дэмиену, — осторожно заметила Белла.

— Что именно не подойдет? — со смехом осведомился Дэмиен, открывая дверь так тихо, что женщины ничего не услышали. Сердце Мерри куда-то упало и покатилось. Она подняла глаза на Дэмиена и, невзирая на весь свой гнев, почувствовала, что тянется к нему, как подсолнух за солнцем.

— Доброе утро, моя маленькая авантюристка, — тихо приветствовал он.

— Доброе утро, лорд Ратерфорд.

На нем был каррик — пальто с несколькими воротниками-пелеринами, сшитое специально для езды верхом и служившее, как позже узнала Мерри, знаком его принадлежности к клубу «Четырех коней». Сняв его вместе с перчатками и отороченной мехом треуголкой, Дэмиен положил все на диван в углу гостиной.

— Доброе утро, сестра, — приветствовал он Беллу и, поцеловав в щеку, заметил: — Вижу, ты по-прежнему полощешь свои внутренности этими помоями.

— Ты всегда так очарователен, братец, — мило улыбнулась Белла. — Хочешь присоединиться к нам?

— Благодарю, нет. Я позавтракал на рассвете. Но составлю вам компанию, пока Мередит не поест.

Он даже руки ей не пожал, но Мерри ослабела до такой степени, что боялась упасть в обморок. Наконец она взяла себя в руки и с ледяным достоинством ответила:

— Я уже сыта.

— В таком случае можно начинать ссориться, — дружелюбно объявил он. — Только с глазу на глаз. Ты извинишь нас, Белла?

— Разумеется, — выдохнула сестра, с беспокойством поглядывая на любовников. — Боже, я искренне надеюсь, что вы сумеете прийти к соглашению. Почему бы вам не пойти в утреннюю гостиную и не приказать Грантли, чтобы вас никто не беспокоил?

Дэмиен кивнул, открыл перед Мерри дверь и шутливо поклонился, пока она, задрав нос, проплывала мимо него.

— Направо.

Теплая ладонь чуть подтолкнула ее вперед, и у Мередит мурашки пробежали по спине. Он почувствовал, как она дрожит, и удовлетворенно улыбнулся, чего, к счастью, Мередит не заметила.

Они очутились в очередной элегантно обставленной комнате, отделанной в солнечно-желтых тонах. Вполне подходит для того, чтобы провести в ней утро, рассеянно отметила Мередит. Дверь за ней захлопнулась, и Мерри со странным душевным трепетом повернулась лицом к возлюбленному.

— Я так скучал по тебе, — мягко признался он. — Даже не представлял, что можно так тосковать по кому-то. — И, задумчиво покачав головой, продолжал: — Нет не думаю, что позволю тебе ссориться со мной.

Не дав ей вымолвить ни слова, он сжал ее в объятиях. Мерри успела лишь протестующе пискнуть, прежде чем дыхание ее пресеклось под безжалостным, требовательным поцелуем. И тут всякое желание возражать исчезло вместе с решимостью противиться его рукам и губам, и их близость, как всегда, заменила ей весь мир.

Все еще прижимая ее к себе, Дэмиен отступил к ближайшему креслу, поднял голову и медленно провел руками по телу Мередит. И только потом опустился в кресло так, что Мерри оказалась у него между ногами. Положив ладони ей на бедра, он улыбнулся.

— Ты неотразимо пленительна с этой прической. Как твоя нога?

И, не дожидаясь ответа, поскольку язык, кажется, не повиновался Мередит, Дэмиен преспокойно поднял ее муслиновые юбки и вышитые нижние юбки.

— Не смей! — в ужасе прошептала она. — А если кто-то войдет.

— Ты же любишь рисковать! А я поклялся удовлетворять твою ненасытную жажду опасности где и как только возможно. Держи свои юбки. Я хочу взглянуть на твою рану, а для этого прежде нужно снять чулок.

Мерри словно во сне покорно схватилась за подол, пока Дэмиен распутывал подвязку. Тщательно пристроив ее на ручке кресла, он медленно и осторожно принялся скатывать шелковый чулок. Мерри молча дрожала, ощущая дуновение прохладного воздуха. Дэмиен, ни слова не говоря, взялся за кружевную оборку ее белых панталон. Длинный палец обвел тонкую красную линию, все еще выделявшуюся на белоснежной коже.

— Шрам останется, — деловито заметил он. — И послужит тебе напоминанием вести себя в будущем немного поосторожнее.

— Это ты рассуждаешь об осторожности? Ты?!

— Тише, — попросил он, прижимая губы к шраму. Его руки скользнули назад, под юбки, жадно стиснули ягодицы.

Мередит судорожно сглотнула, противясь горячей волне, медленно разливавшейся в животе. Его губы двинулись вверх, прожигая тонкий батист панталон и прижимаясь к пульсирующему бугорку под рыжеватыми завитками, бугорку, где в этот момент сосредоточилась вселенная. Она неслась на вздымающейся волне наслаждения, молясь только, чтобы он не отодвигался. Продолжая держать ее одной рукой, он проник пальцами другой во влажную раковину, где его прикосновению открылись все тайны желания. Сознание того, что их свидание в любую минуту могут прервать, придавало еще больше остроты блаженству и доводило Мерри до лихорадочного безумия. Не в состоянии сделать ничего, кроме как стоять между его коленями, прижатыми к ее бедрам, и покорно предлагать себя властному повелителю, хорошо знавшему, как довести ее до головокружительного экстаза, она лишь безмолвно трепетала, отдаваясь водовороту ощущений.

— Ну вот. Теперь ты окончательно отказалась от мысли поссориться со мной, правда, Мерри? — мягко осведомился Дэмиен, как только она перестала биться в конвульсиях и смогла стоять без его помощи.

— Дьявол тебя забери, Дэмиен, — слабо и без особой убежденности пробормотала Мерри. Но Дэмиен только рассмеялся и, натянув чулок, закрепил подвязку с ловкостью, говорившей о большой практике. Юбка, словно занавес, вновь скрыла щиколотки и была медленно расправлена на бедрах.

— Ну а теперь, любовь моя, перейдем к делу, — суховато объявил Дэмиен, что еще больше усилило чувство нереальности происходящего. Разумеется, она смутно сознавала, что он ведет ловкую игру. Постоянно сбивая ее с толку, он старался, чтобы она не смогла и слова против прошептать, не говоря уже о том, чтобы сорвать на нем гнев за бессовестный обман, приведший ее на Кавендиш-сквер. Мало того, она даже не смогла сразу вспомнить, почему не хочет здесь находиться.

— Белла успела объяснить тебе наш план? — продолжал Дэмиен, не сводя с нее пристального взгляда и вполне довольный тем, что видит. В поединке с грозным противником приходится действовать любыми средствами, забывая иногда о строгом кодексе чести. Кроме того, он прекрасно знал, как мало терзали бы Мерри угрызения совести, окажись она на его месте.

— Это возмутительный, бессовестный замысел, и ты сам это понимаешь, — наконец обрела голос Мередит. — О таком мы не договаривались!

— А о чем же, моя маленькая авантюристка?

Полностью уверенный в своих силах, Ратерфорд откинулся на спинку кресла, обмахивая белоснежные сверкающие носки ботфортов носовым платком. Мерри примолкла, сообразив, в какую ловушку попала. Видя, что она упорно молчит, Дэмиен тихо напомнил:

— Насколько мне известно, контракт вступил в силу в Оукгемптоне. Я прав?

Он впился в нее глазами и держал ее словно под прицелом, пока Мерри не кивнула, проклиная свою глупость.

— Так как насчет договора, Мерри?

— О, ты невыносим!

Мерри заметалась по комнате. Дэмиен наблюдал за ней с легкой улыбкой, опасаясь, правда, что она найдет выход гневу, разбив о стену пару ваз несчастной Арабеллы.

— Абсолютное бесстыдство! — выдохнула она, бросаясь к нему.

— Совершенно верно, — согласился Ратерфорд, завладев ее правой рукой и складывая тонкие пальчики в кулак. — Можешь ударить меня, чтобы легче стало. Спрячь большой палец под остальные и целься в нос или глаз, как предпочтешь. Только не в подбородок, иначе ушибешься.

— О, у меня просто слов нет! — вскричала Мерри. — Поймать меня в капкан лишь потому, что я никогда не отступаю от данного слова! Какая нечестная игра!