Ярость была бесплодной эмоцией, неподходящей реакцией на спокойный, решительный вопрос, и ей ничего не оставалось, как признаться:

— У нас нет будущего.

— Взгляни на меня, Мередит, и скажи, что ничего ко мне не испытываешь.

Она попыталась, но так и не смогла. Краснела и бледнела, а в глазах металось почти безумное отчаяние.

— У нас нет будущего, — повторила она наконец с таким трудом, словно каждое слово вытягивали из нее под пыткой на дыбе.

К ее удивлению, Дэмиен улыбнулся, выпрямился и отпустил узду.

— Прекрасно. Больше об этом мы говорить не будем. Давайте вернемся домой. Вам нужно переодеться, снять мокрое платье и помириться с Хьюго.

— Верно, — согласилась она, очевидно, ошеломленная тем, что отказ воспринят так невозмутимо, с полным хладнокровием.

У конюшни он помог Мередит спешиться и, не убирая руки с ее талии, предложил:

— Если мое присутствие поможет вам, я с радостью провожу вас в дом.

— Вы слишком добры, сэр, — последовал неизменный ответ, и сведенные губы едва раздвинулись в подобии улыбки. — Не хотелось бы затруднять вас.

Глаза Дэмиена смеялись, несмотря на то что их обладатель пытался принять самый серьезный вид. Мерри ломала голову, пытаясь понять, что такого забавного он в ней нашел. Только несколько минут назад он требовал ответа на вопрос, очевидно, крайне для него важный, и, получив отказ, вел себя так, будто с его плеч упала огромная тяжесть.

— В таком случае доброго вам дня.

Он торжественно поднес к губам ее руку, вскочил на лошадь, и вскоре копыта вороного прогремели по брусчатке двора.

Но, говоря по правде, лорд Ратерфорд был доволен сегодняшним днем. Он предпочел бы, чтобы Мерри призналась ему во всем, но, очевидно, этого ему не дождаться, как и того, чтобы она призналась в своих истинных чувствах, которые так тщетно старается скрыть. Придется взять дело в свои руки, разыграв поистине драматическое представление. Стоит застать Мередит врасплох, и присущая ей внутренняя искренность обязательно возьмет верх. Она никогда еще не пасовала перед достойным противником.

В прошлую ночь он удостоверился, что товар пока лежит в пещере под Пенденнисом. Мередит сказала французу, что Отправит его в «Орел и дитя», так что, вероятнее всего, обитатели Ландрета не будут знать, когда получат очередную партию. Остается наблюдать и ждать.

Целые две ночи он нес вахту на скале и на третью был вознагражден. Стояла темная, безлунная, очевидно, специально выбранная ночь. Все шло заведенным порядком: никто не проронил ни слова, пока ящики и тюки грузили на пони. Мерри снова встала во главе процессии, и Ратерфорд с бешено колотящимся сердцем проводил их взглядом. До Фауи шесть миль, шесть миль широкой проезжей дороги, а штаб-квартира береговой охраны была в городе. Мередит шла на безумный, головокружительный риск, но что мог сделать Ратерфорд? Только стащить ее с пони и сжать в объятиях. Но разве она позволит?!

Пока лорд Ратерфорд прятался во второй пещере, ожидая ее возвращения и боясь, что больше не увидит, Мередит, в которую словно вселился лукавый бесенок, водила за нос охранников. В то время как Барт и остальные таскали товары в тихий дворик за гостиницей, она бродила по темным улочкам, мимо домов с закрытыми ставнями, за которыми мирно спали обитатели городка, мимо лавки портного, аптеки и, наконец, поднялась по ступенькам таможни и, стараясь не звякнуть стеклом о камень, поставила у двери две бутылки лучшей мадеры, к которым была приложена записка «С сердечной благодарностью», написанная большими черными буквами. Вот уж утром они взбесятся!

Смеясь в душе, Мередит вернулась к себе. Конечно, это неразумная выходка, которую наверняка не одобрил бы Барт, но неужели ей и пошутить нельзя.

Мерри не задумалась над тем, почему пускается в подобные предприятия, и не связала собственную бесшабашность с гнетущей пустотой, которая терзала ее последние несколько дней.

Они добрались на освобожденных от груза пони до границы Ландрета и разъехались каждый своей дорогой. Мередит, радуясь избавлению от опасности, ощутила обычный подъем. духа, как всегда после ночных похождений. Весело насвистывая, она вернулась к пещере. Подумать только, им удалось перевезти столько контрабанды под самым носом таможенников! Просто восхитительно! Как жаль, что ей не с кем поделиться радостью победы! Но ничего не поделаешь, нужно терпеть.

Она, как обычно, вымела тропинку и внешнюю пещеру и, высоко подняв фонарь, пробралась во внутреннюю. На этот раз здесь было пусто. Пони развели по конюшням, и теперь малейший звук отдавался эхом от стен, как в соборе или покинутом театре. Мередит, подстегнутая внезапным порывом, принялась кружиться по каменному полу, распевая во все горло и наслаждаясь сознанием того, что никто не видит и не слышит ее дурацкого веселья.

— Рад, что вы хорошо провели время. — Из узкого туннеля в глубине пещеры появился Ратерфорд. — Я же места себе не находил от беспокойства.

Мередит замерла на полушаге. С лица медленно сползала краска, словно перед ней возник призрак.

Проклиная свою глупую страсть к театральным эффектам и себя за то, что так жестоко напугал девушку, Ратерфорд бросился к ней в страхе, что ома лишится чувств. Но стоило ему оказаться рядом, как она пришла в себя: на щеки вернулся румянец, глаза снова прояснились. Ему следовало бы знать, что она сделана из куда более крутого теста! Очевидно, его помощь не понадобится.

— Вы знали, — просто обронила Мередит, отчего-то испытывая невероятное спокойствие и облегчение. И покорность неизбежному. Если он проведал все и не выдал ее последнюю тайну, значит, она свободна от всех цепей. Конечно, о браке не может быть и речи, но теперь им позволено любить друг друга, и мучительная пустота наконец заполнится.

— Знал, — согласился он.

— Но как? Скажите, мне это очень важно! Несмотря на полное умиротворение, голос ее оставался тихим и суровым.

— Я уже упоминал, что в ночь своего приезда видел вашу стычку с охраной на горной дороге, — улыбнулся Ратерфорд. — И меня сразу поразило что-то знакомое в фигуре и манере держаться леди Блейк. Я выследил контрабандистов и снова увидел вас. На ваше лицо упал лунный свет, и, поверьте, трудно было не распознать, кто скрывается в обличье таинственного молодого человека! Но я единственный, кто разгадал ваш маскарад.

— В таком случае все в порядке, — обрадовалась она.

— Разве?

Брови Ратерфорда взметнулись под самый лоб при этом деловитом заявлении. Дэмиен сам не знал, чего ожидал, обличая ее. Потрясения, полного отрицания своей вины, смущения, ярости, страха или всего вместе. Но не этого хладнокровия. Она совершенно невозмутима и, должно быть, ничуть не тронута тем, что он знает о ее преступных деяниях. Она боялась лишь того, что выдала себя по собственной неосторожности.

В глазах Мерри заплясали дьявольские искорки при виде его ошеломленной физиономии.

— Вы, разумеется, шокированы. Но это весьма прибыльный бизнес и доставляет мне немало развлечений.

— Да, я примерно так и представлял, — перебил он. — А кроме того, весьма опасный и беззаконный.

— И это верно, милорд, — кивнула она, казалось, переполненная до края лукавством и воодушевлением. — Но будь это не так, я нашла бы в нем мало интересного…

— Ну что мне с тобой делать? — в отчаянии воскликнул Дэмиен, рывком привлекая ее к себе с такой силой, что Мерри охнула и подняла голову.

Дэмиен утонул в темных глазах, сиявших бесшабашностью и чистой, искренней страстью. Гибкое упругое тело трепетало в его руках от сдерживаемого нетерпения. Он чувствовал ее тепло под тонкой рубашкой, нежность прижимавшихся к нему грудей, плавный изгиб бедер. Сорочка и штаны обтягивали ее фигуру, как вторая кожа, так что она казалась обнаженной. И покровы только еще больше искушали и манили.

Он сдернул с ее головы вязаную шапку и, бросив на пол, принялся вынимать шпильки из волос. Мередит широко раскрыла глаза, но не попыталась остановить его. Вскоре блестящая золотисто-каштановая масса роскошным водопадом пролилась на ее спину и плечи.

— Куда великолепнее, чем я представлял, — пробормотал Ратерфорд, погружая пальцы в душистую гриву. — Не знаю, что ты заслуживаешь за то, что вечно стягиваешь их в старушечий пучок!

— Это необходимо, — едва выдавила она. Дэмиен отрицательно и укоризненно покачал головой, прежде чем сжать ладонями ее лицо, и стал целовать, совсем как в ту ночь, в кабриолете, и Мерри отвечала так же открыто и бесстыдно. Одни в пещере, вдали от любопытных глаз, спрятанные от всего мира, они напрочь забыли о действительности. Руки Мерри скользнули под его куртку, пробежали по широкой, бугрившейся мускулами спине, пока язык ее сплетался в чувственном поединке с его языком, успевшим обежать контуры ее губ, погладить зубы и ворваться в рот с ненасытным голодом, возбудившим знакомый трепет мириад легких крыл в ее животе, заставившим прижаться теснее к его твердому телу.

Не успела она припасть к нему, как Дэмиен стиснул ее бедра, впиваясь пальцами в округлые ягодицы, обрисованные тесными штанами. Отныне между ними не было ни лжи, ни обмана. Только правда, чистая и сверкающая, как алмаз.

Мерри дергала за тонкий батист его сорочки, пока не вытащила ее из-за пояса, и проникла пальцами внутрь, что-то удовлетворенно шепча прямо в его губы.

Дэмиен медленно поднял голову, но не отодвинулся, давая ей полную волю. В его полузакрытых глазах полыхала страсть. Дрожащими пальцами он расстегнул ее рубашку, и его ладони легли на нежные холмики. Мерри тяжело дышала, шаря руками по его груди, пощипывая плоские маленькие соски. В неярком свете фонаря ее кожа блестела атласом цвета слоновой кости, цвели розовые маковки ее грудей, набухших желанием. В его взгляде светился вопрос, на который она ответила всем своим существом, выгибаясь, проводя языком по губам и тычась острыми сосками в его ладони. Он приник губами, к спелым ягодкам, приподнимал их языком, дразнил, пока она не застонала, лаская его волосы, наслаждаясь прикосновением щетины, приятно коловшей ее горячие щеки.

Дэмиен выпрямился, сунул руки ей за рубашку, спуская ее с плеч Мередит. Мередит, почти не сознавая, что делает. откинула голову и встала перед ним, гордая своей наготой. Дэмиен улыбнулся, сбросил куртку и сорочку, не отрывая глаз от Мерри. Оба не сказали ни слова, за них говорили глаза и тела, нет, не говорили, кричали!

Длинным тонким пальцем Мередит обвела уродливый рваный шрам на плече Дэмиена и, встав на носочки, прижалась к нему губами. Едва она отступила, Дэмиен встал на колени, чтобы стащить с нее чулки и туфли, и не смог удержаться, чтобы не провести рукой по высокому подъему и узким ступням. Потом рука легла на ее талию, и Мерри напряглась, затаив дыхание. Его пальцы замерли у ширинки ее штанов, скользнули по голому животу, потом чуть выше, и Мерри с тихим вздохом расслабилась, словно позволяя ему делать с ней все что угодно. Застежка подалась, штаны дюйм за дюймом сползли с ее бедер, и Дэмиен начал целовать ее мягкий живот, погружая язык в раковинку пупка. Тугая спираль желания раскручивалась внутри Мерри, а скрытая Мягкими лепестками пещерка ее женственности увлажнилась и была готова вот-вот раскрыться. Он стиснул ее обнаженные плечи со свирепой нежностью, пробудившей тихий стон, слетевший с губ Мерри. Она не помнила, когда он успел освободить ее от последних одежд.

Дэмиен уселся на корточки и долго любовался стройной фигуркой.

— О, как ты прекрасна, — прошептал он, и Мерри трепетно улыбнулась, наслаждаясь искренностью, звучавшей в его голосе. Он коснулся ее груди и слегка улыбнулся, ощутив дрожь юного тела. — Такая страстная, — тихо продолжал он. — Безумная, отважная, маленькая контрабандистка Мерри Трелони.

Он снова поцеловал ее живот, и Мерри застонала, погребенная под лавиной наслаждений, когда его пальцы проникли в теплую чувствительную впадинку.

Никогда еще она не испытывала такого желания, бурлившего в ее венах расплавленной лавой. Соития с мужем бывали не часто и не доставляли никакого удовольствия, правда, и особой брезгливости тоже не вызывали. Ничто не предвещало того ослепительного блаженства, увлажнившего ее кожу тонкой пленкой пота, пославшего по телу волны жары и холода, омывавшие ее океанским прибоем. С губ Мередит срывались бессвязные мольбы и заклинания, а бедра сами собой разомкнулись под настойчивыми пальцами. Она вцепилась в его плечи, как утопающий хватается за соломинку, и, задыхаясь, продолжала говорить что-то бессвязное.

Дэмиен увлек ее на песчаный пол пещеры, расстелив свою куртку и сорочку. Она лежала, дрожа от вожделения, туманившего глаза. Дэмиен сумел удержать в узде собственное возбуждение, чтобы без помех играть с этим тугим, напряженным, худеньким телом, пока водоворот ощущений не захватил Мерри. Он отчего-то понимал, что такие ласки новы для нее, что она никогда раньше не возносилась на вершины экстаза, и его единственной целью и стремлением стало показать ей эти вершины. И только потом наслаждаться самому.

Мерри лихорадочно металась под ласками его рук и губ, неспособная ничего сказать, поднять руку, безвольно отдаваясь сладостному потоку, пока любовник овладевал каждым изгибом, каждым дюймом ее кожи, каждым отверстием тела, сознавая, что от нее ничего не ждут, кроме отклика на его касания. Когда уже казалось, что все наслаждения исчерпаны, и она лежала, раскинув руки и ноги, охваченная невыразимой радостью, Дэмиен сбросил остальную одежду и навис над Мерри. Она всхлипывала от острого удовольствия, почти неотличимого от боли, когда он стал входить в нее с изощренной медлительностью, дюйм за дюймом, то и дело останавливаясь и замирая. И когда Мерри поняла, что больше не вынесет этой сладостной пытки, вонзился глубоко, и она потеряла рассудок, забыла обо всем, не сознавала ничего, кроме сплетения их тел и пульсирующего раскаленного стержня в ней.

Потом они долго лежали, по-прежнему не размыкая объятий, пока реальность не вступила в свои права и Мерри, не почувствовала, как давит на нее его тяжесть, а мелкие камешки впиваются в лопатки. Она чуть шевельнулась, но этого оказалось достаточно. Дэмиен, нежно попросив прощения, мгновенно откатился в сторону, оперся на локоть и приподнялся, глядя на нее. Теплая ладонь вытерла слезы на щеках Мередит. Он улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Фитиль фонаря затрещал, рассыпая искры, и Дэмиен увидел в глазах Мерри счастливые огоньки. Мерри улыбнулась в ответ и неторопливо провела рукой по его блестевшей от пота груди.

— Я люблю тебя, Мерри Трелони, — признался Дэмиен.

— Я тоже люблю тебя, — кивнула она. Дэмиен удовлетворенно вздохнул.

— Наконец-то между нами не стоит ложь. Ты выйдешь за меня, маленькая контрабандистка, и отныне станешь законопослушной особой.

Он немедленно пожалел о своих неосторожных словах, узрев, как потухли ее глаза и сжались губы.

— У нас нет будущего, — повторила она, совсем как прежде.

А он ответил так же, как и тогда:

— Прекрасно. Больше мы не будем об этом говорить.

Лицо Мередит мгновенно отразило облегчение и недоумение, но Дэмиен, не вдаваясь в подробности, поцеловал ее, прежде чем встать и потянуть за собой.

— Не то чтобы я возражал против любовных игр на полу убежища контрабандистов, — заметил он, поворачивая ее к себе спиной и стряхивая назойливые песчинки, — но если такова наша участь, думаю, не мешало бы подыскать в будущем постель поудобнее.

— Это легко сделать, — заверила Мерри, глаза которой снова озорно заблестели. — Я все устрою. Здесь почти никого не бывает, кроме контрабандистов, да и то редко, и Жак со своими людьми прибудет недели через три. А пока мы устроим здесь прекрасную спальню.

Она принялась одеваться. Он любил ее и, наблюдая за ее ловкими движениями, ощутил вновь пробуждающееся желание, но вместе с ним и гнев отвергнутого жениха. Он бессилен остановить ее безумие, пока она не даст ему власти над собой. Вместо того чтобы стать герцогиней, она вплела их любовь в прихотливый, запутанный, подчас опасный узор ковра, именующегося ее существованием. Они будут встречаться украдкой, в грязной пещере, потому что такова прихоть Мередит, а у него нет иного выхода, кроме как смириться, иначе он попросту ее потеряет. Дэмиен Ратерфорд готов выбрать тактику выжидания.

— Пожалуйста, не смотри на меня так сурово, Дэмиен, — мягко, умоляюще попросила она и, подойдя ближе, обвила руками его талию и приникла к груди. — Мы должны принимать то, что дарует нам судьба. Желать большего — значит накликать на себя несчастье.

— Неужели так уж много — молиться о твоей безопасности? — вырвалось у него. Покачав головой, Дэмиен погладил ее по растрепавшимся волосам.

— Тебе не стоит обо мне беспокоиться.

Острый язычок нежно провел по полоске шрама.

— Вот уже три года как я этим занимаюсь и не вижу причин, почему обязательно должна попасть в беду. Сам видел, как все у нас устроено.

— Совершенно верно, — сухо подтвердил ой. — Вижу, мне нечего бояться, мадам.

— У вас много общего с Нэн, сэр Ратерфорд, — хмыкнула Мерри. — Она наверняка меня дожидается, как обычно, и немилосердно журит меня, пока не лягу в постель.

— В таком случае оставляю упреки Нэн.

Он накрыл руками ее ягодицы и привлек Мерри к: себе.

— Обещай мне одну вещь.

— Если смогу.

Всякое лукавство исчезло, и теперь перед ним была серьезная, сдержанная, очень взрослая женщина.

— Ты не станешь пускаться в эти сумасшедшие приключения, не известив предварительно меня.

— Они не сумасшедшие, любовь моя. Это единственный способ как-то сохранить Пенденнис и заплатить за обучение братьев.

— И не только, — покачал головой Дэмиен. — Ты наслаждаешься опасностью и риском.

Мередит вспомнила о бутылках мадеры, оставленных на крыльце таможни. Не дай Бог, Дэмиен об этом узнает!

— Может, совсем немного. Все это оживляет мое унылое существование.

Дэмиен поймал ее подбородок и внимательно взглянул в лицо:

— Ты не ответила мне.

— Я скажу, когда прибудет товар или потребуется его развезти, — согласилась она. — Но возможно, было бы куда легче, если бы ты не знал.

— Даешь слово? — потребовал он. -

— Клянусь.

— Что ж, мне придется удовольствоваться этим. Пока. — Отпустив ее, Дэмиен натянул штаны и небрежно заправил в них рубашку. — Но не думай, что так будет вечно.

— На другое я не соглашусь, — тихо, но решительно откликнулась она.

Но Ратерфорд, улыбнувшись, ущипнул ее за нос.

— Тебе еще многому нужно научиться, моя маленькая контрабандистка, хотя воображаешь, что знаешь все. Пойдем, я провожу тебя, и, поскольку не желаю видеть свою любовь наутро бледной и усталой, ты очень обяжешь меня, если проспишь до полудня.

Мерри невольно рассмеялась.

— Это вы, сэр, полночи не давали мне спать! Уже утро!

— Верно!

Он подтолкнул ее к туннелю, ведущему в дом.

— Завтра мы встретимся намного раньше.

— И устроимся немного удобнее, — прошептала она, с трудом поворачиваясь к нему в узкой дыре. — Не будем омрачать нашу любовь излишними волнениями. Я еще никогда не была так счастлива и спокойна. Неужели тебе этого мало?

Он не мог устоять перед ее мольбами. На долю Мередит выпало так немного радости, а он совсем не хотел огорчать возлюбленную.

— Конечно, нет, — кивнул он. — .Поцелуй меня на прощание, любимая.

Она немедленно послушалась, долго не отрывая губ от его . рта, и в последний раз погладила шрам, прежде чем отвернуться и взяться за валун. Ратерфорд подсадил Мерри наверх. Когда он протянул ей фонарь, она покачала головой:

— Нет, мне он больше не нужен, зато осветит твой путь. Оставь его в пещере.

Он послал ей воздушный поцелуй и подождал, пока валун встанет на место. Не испытывай он такого ужаса за ее безопасность, немало позабавился бы новой игрой, в которую они играли по ее настоянию. Какой невероятный абсурд! Полковник армии Веллингтона помогает и покрывает хорошенькую преступницу, сплетается с ней в объятиях на полу пещеры, а потом выпускает ее через потайной ход.

Лорд Ратерфорд тяжело вздохнул и, шагнув в серенький рассвет, стал подниматься по горной дороге. Он приехал в Корнуолл, стремясь отвлечься от тоски и забыть о разочарованиях. Глупо жаловаться, что самые безумные его мечты исполнились, и с лихвой.

Нэн, дремавшая на кушетке, вскочила.

— Господи Иисусе! Где ты была?!

Мередит тихо прикрыла за собой дверь.

— Развозила товар. А что?

Глаза ее лучились улыбкой.

— Посмотри только на свои волосы! — охнула Нэн. — А одежда! Где твои чулки? И рубашка застегнута не на те пуговицы!

— О, тише! — прошипела Мередит. — И помни: не будешь задавать лишних вопросов, дорогая, не услышишь лжи.

— Хорошо, что матушка тебя сейчас не видит! — проговорила старуха, но, к облегчению Мерри, ничего больше не добавила. Нэн была проницательна и слишком хорошо знала Мередит, чтобы стоять на своем. Однако она пришла к собственным и, вероятно, правильным заключениям и, вздохнув, поспешила уложить подопечную в кровать и подоткнуть одеяло. Сердце старухи полнилось радостью при виде счастливых глаз Мередит. Ничего подобного она не видела вот уже много лет и, уж конечно, не собирается препятствовать своей девочке.

Затушив свечу, Нэн вышла из спальни и отправилась к себе.

Мерри повернула голову к окну, глядя, как серые полосы, пронизавшие небо, постепенно розовеют. День обещал быть чудесным.

Сердце девушки забилось, и если бы не восхитительная истома, наполнявшая ее члены, она выбежала бы из дома, оседлала лошадь и помчалась на берег. Подумать только, она любит и любима, ночная вылазка благополучно завершилась, и Дакетс-Спинни скоро опять будет принадлежать ей. Еще год — и она выплатит пять тысяч фунтов долга. Жизнь прекрасна, если довольствоваться тем, что она предлагает, и не требовать большего. Мередит с благодарностью примет ее дары, пока не настанет время сказать любви «прощай». Когда Дэмиену придется вернуться к семье и тому обществу, в котором ему предстоит блистать, она смирится с неизбежным и весь остаток дней своих будет молиться за него и вспоминать блаженные дни. Воспоминания станут самым драгоценным ее сокровищем.