Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Пендрагоны (№3) - Невеста рыцаря

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Фетцер Эми / Невеста рыцаря - Чтение (стр. 12)
Автор: Фетцер Эми
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Пендрагоны

 

 


— Сомневаюсь, что она об этом задумывается.

— Так скажи ей.

— Чтобы она потребовала от меня пощадить тех, кто чуть было не отправил ее на тот свет?

— Она не станет этого делать.

— Монро, твоя госпожа старается спасти жизнь во всех ее проявлениях. Ей все равно, кого она спасает: кролика или врага, напавшего на нас. Такова ее природа. Черт возьми, она сама и есть — природа.

Монро терпеливо слушал, сложив на груди руки.

— Вы хотите сообщить мне нечто, чего я не знаю, милорд?

Коннал усмехнулся:

— Она думает, что магия способна защитить ее в любой ситуации, но события последних дней показали, что перед лицом смерти Шинид так же беззащитна, как и любая женщина.

— Согласен, — после непродолжительного раздумья ответил Монро.

— Тогда ты должен понять, что я испытываю, когда она отказывается мне подчиниться. Я вижу свой долг в том, чтобы защитить ее от опасности. — «И не только от внешней, — добавил про себя Коннал. — Порой я хочу ее защитить от нее самой, от ее же собственной магии».

— Милорд, в этом я вижу свой долг, с тех пор как…

— С тех пор как О'Брайан ее обидел. Монро вздохнул с облегчением. — Я рад, что она вам рассказала.

— Почему?

— Потому, милорд, — глядя Конналу в глаза, произнес Монро, — что таких, как О'Брайан, много. И кстати, у Маркуса остались братья. — Сказав это, Монро поспешил к лестнице, ведущей в подземелье.

Братья Маркуса! Коннал похолодел. В тревоге он обвел взглядом зал. Своих он знал, людей Рори — не всех. Но король Рори оказался рядом, словно тоже материализовался из воздуха.

— Ты распугаешь моих людей, если будешь так смотреть на них, Пендрагон.

Коннал не обратил на короля никакого внимания, продолжая рыскать взглядом по лицам.

— Что ищешь ты в моем доме? — тихо спросил Рори.

— Убийцу. Наемного убийцу. Или, что более вероятно, нескольких наемных убийц.

Рори обвел взглядом зал.

— Здесь много народа, Пендрагон, но я могу точно сказать тебе, что среди них нет ни одного, кого бы я не знал, включая грудных младенцев.

— Хотел бы я, чтобы это было так, ваше величество.

Вот уже в третий раз за один день Коннал почувствовал беду. Сейчас он испытывал… Что он испытывал? Гнев? Горечь? Как будто зверь когтистой лапой провел ему по спине. Коннал стремительно обернулся, увидел Брейнора, позвал его и еще двух рыцарей. Вместе с ним подошел и оруженосец Коннала.

— Рассредоточьтесь и отправляйтесь искать леди Шинид. Но так, чтобы никто не понял, чем вы заняты. — Коннал не хотел тревожиться в одиночестве.

Рыцари отправились исполнять приказ, а Коннал велел оруженосцу готовиться к отъезду. Он и его предупредил о том, чтобы действовал незаметно.

— Спасибо за гостеприимство, — обратился Коннал к Рори, — но нам пора уезжать.

— Когда?

— Как только я найду свою даму.

Шинид застегнула у горла пряжку длинного плаща с меховым подбоем.

— Встретимся за стенами крепости.

— Нет, ты пойдешь со мной сейчас.

Она посмотрела на него из-под глубоко надвинутого на лицо капюшона.

— Ты хочешь, чтобы отъезд был тайным? Тогда оставь здесь армию и дай оруженосцу мою накидку. — Она швырнула ему бархатную накидку, и Коннал, поймав ее, протянул Наджару.

— Я так и планировал.

Войска должны были тронуться в путь на рассвете. Среди солдат будут два человека, изображающие Шинид и Коннала. Эта уловка даст ему возможность добраться до де Курси без приключений. Коннал защитит ее, если она хотя бы раз ему подчинится. Хотя бы однажды. Эта женщина доведет его до могилы раньше времени. Коннал вдруг посочувствовал Монро.

— Я могу спрятаться в параллельном мире, Коннал, но я не могу отправить туда других без предварительной подготовки. Ты же сам говоришь, что для этого у нас нет времени.

— Я не хочу, чтобы ты исчезала из поля моего зрения. Поедешь со мной. Я так решил.

Он протянул ей руку.

Она вздернула подбородок — и пропала.

Коннал, скрежеща зубами, вышел из комнаты, приказав Наджару что-нибудь придумать, чтобы злоумышленник, если таковой объявится, решил, будто в спальне кто-то есть. Еще Коннал велел ему оставаться поблизости на случай, если на Шинид вновь будет совершено покушение. Без лат и шпор Коннал двигался по замку бесшумно, и тишину нарушало лишь ворчание тех, кто не мог найти себе подходящего места для сна. Он покинул зал через кухонную дверь и через замковый двор прошел к воротам. Оглядевшись, Коннал скользнул в тень и был таков. Ему припомнилась другая такая же ночь. Тем же путем он мальчишкой ушел из замка Гленн-Тейз, не сказав никому ни слова, обидевшись на Рэймонда за отказ проводить с ним тренировки. И что же? Оказавшись за воротами, он обнаружил, что Шинид следует за ним по пятам. И вот тогда она призналась ему в любви. Тогда ей было лет пять, не больше. А потом ее похитили. Он помнил, как дрался, стараясь отбить ее у похитителей, помнил то чувство обреченности и беспомощности, что владело им, когда он был вынужден рассказать о происшедшем ее матери. Сердце его забилось в тревоге. Он не хотел повторения прежних ошибок и заранее боялся не найти ее там, где они договорились встретиться.

Но она оказалась на месте. И Коннал облегченно вздохнул, когда она выступила из-за дерева. Он накинул на плечи плащ и поправил ремень кожаного мешка с провизией, приготовленного оруженосцем. Коннал взглянул на Шинид и нахмурился — она смотрела на него как-то странно.

Шинид смотрела на его наряд, и приятное тепло разливалось по ее телу. Нет лат, нет кольчуги, нет кожаной куртки, какую он часто носил, не было ничего, что делало его похожим на англичанина. Вместо этого он надел тунику из оленьей шкуры, отлично выделанную и удобно сшитую, отороченную по краям черной и белой тесьмой. Просто, удобно, красиво — по-ирландски. Меч висел поверх туники на поясе, а на ногах были штаны из оленьей кожи цвета осеннего леса, сидящие так плотно и ладно, что не сразу скажешь, где кончались штаны, а где начинались сапоги: Он выдержал ее взгляд.

— Король Рори одолжил мне эту одежду.

— Она тебе идет.

Что-то было в ее голосе такое, от чего он напрягся.

— Не выдумывай лишнего, Шинид. Это всего только одежда.

— Это ирландский наряд, Коннал. И ты умеешь его носить.

Да, эта ее улыбка всесильна, подумал он, и еще он подумал о том, что золотым кольцам да серьгам она радовалась бы меньше, чем простому ирландскому платью.

— Пойдем, нам надо торопиться, — сказал он, схватившись за луку седла.

— А как насчет Женевьевы? Мы можем взять ее с собой? Коннал помолчал.

— Твоя слепая кобыла слишком приметна. Все знают, кому она принадлежит. Если ее забрать, то весь наш камуфляж окажется бессмысленным. Придется ей подождать на конюшне до рассвета. Мой конь тоже остался в стойле: Гейлерон наденет мой плащ с гербом и оседлает его.

Шинид кивнула.

— Как это мило с его стороны.

Коннал в ответ лишь закатил глаза и молча вскочил на коня, усадив Шинид перед собой.

— Разве не лучше мне было бы сесть позади тебя? Если на нас нападут, как ты будешь сражаться?

— Если на нас нападут, я хочу, чтобы ты проделала этот свой трюк с исчезновением. — Коннал пустил коня медленным шагом в сторону юга. — Обещай мне, — попросил он тихо.

Шинид подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Обещаю, — так же тихо ответила она, тронутая его заботой.

— Этого мало. Ты должна поклясться мне, что не станешь пытаться меня спасти, как в тот раз.

Она взглянула на него так, будто увидела на его голове неожиданно выросшие рога.

— Этого я обещать не могу.

— Господи, ну почему ты так чертовски упряма? — раздраженно процедил он. — Не ты ли еще вчера говорила мне, что мы стали мудрее?

— Если я дам клятву, то больше уже не смогу делать то, что умею. Я наложу запрет на часть своего дара.

— Прости меня, Шинид. Я иногда забываю про законы магии.

Тронутая его словами и выражением его глаз, она торопливо пообещала ему, что в случае нужды воспользуется волшебством, чтобы защитить себя. «И тебя тоже», — добавила она про себя.

— Я сказала, и будет так, — закончила она, прикоснувшись ладонью к сердцу, и Коннал восхищенно замер: как будто в ответ на ее клятву в воздухе возникло слабое свечение.

— Ну вот и отлично, — улыбнулся он и поцеловал ее долгим, нежным поцелуем в губы, отчего у обоих перехватило дыхание и сердца забились часто.

Она медленно открыла глаза. Чувства ее пришли в смятение. Луна освещала его лицо, и она не могла отвести от него глаз. И он тоже пристально смотрел на нее. Взгляд его ласкал и дразнил. Как долго еще сможет она противостоять зову сердца? На сколько еще хватит ее гордости? Всегда ли будет так, как сейчас, всегда ли он будет видеть в ней в первую очередь средство к исполнению долга, а только потом женщину? Сначала для короля, а лишь потом для себя? — Отдыхай, — хрипло пробормотал он, и она прижалась к его груди. Конь неспешно шел во тьме, направляясь на юг. Коннал был потрясен и обрадован, когда она обхватила его за талию.

— Мне спокойно только здесь, Коннал, — с тихим вздохом произнесла она.

Комок в горле мешал ему говорить. Он наклонил голову и поцеловал ее в макушку. Слова ее были как дар, как пароль. Она верит ему. И Коннал знал, что скорее умрет, чем нарушит ее доверие.

Иоанн де Курси стоял у окна в башне, где находились его покои. Заложив руки за спину, он наблюдал за тем, что происходило внизу. Во дворе толпился народ, ожидавший аудиенции. Кто-то от скуки обменивался сплетнями или обсуждал последние события. Он ненавидел их за это и проклинал тот день, когда его старый замок превратился в оплот интриг и под коверных игр. Но изменить он ничего не мог. После назначения Пипара на его место, место юстициария, творящего правосудие от лица короля, де Курси ничего не оставалось, как выработать новые способы для поддержания власти Ричарда. Десять округов в Коннахте были переданы ему скорее ввиду преклонного возраста, нежели из уважения к его титулу, но вот союз с Коувдергом действительно давал возможность продержаться здесь, пока Ричард не вернется из крестовых походов и не урезонит своего интригана братца. Принц Иоанн правил Ирландией потому, что король дал ему это право, но когда Ричард увидит результат его правления, ситуация может измениться.

Ветер наносил снежные сугробы и резвился на просторах вересковых пустошей. Де Курси любил зиму и любил Ирландию. Он сразу прикипел сердцем к этой стране, несмотря на то что ему приходилось сражаться со многими ирландскими лордами на стороне отца нынешнего английского короля — Генриха. Де Курси был рад и тому, что сын его злейшего врага Хью де Лейси не обладает темпераментом и амбициями отца.

Раздался стук в дверь. Де Курси улыбнулся и крикнул:

— Входи, Уолтер!

Дверь распахнулась, и, гремя кольчугой, в комнату вошел воин.

— Как ты, черт возьми, всегда угадываешь, что это я?

Де Курси снисходительно, по-отечески улыбнулся молодому человеку. Внешне он был копией Хью, такой же высокий и широкоплечий. Зачем говорить парню, что он единственный, кто заставляет дверные петли трястись от его стука. Для де Курси эта его манера была доказательством не только физической силы. Человек, который вел себя так, как Уолтер, был уверен в себе.

— Что привело тебя ко мне?

Уолтер снял шлем и подошел к очагу, где весело резвилось пламя.

— Я привез новости из порта.

Де Курси поплотнее запахнулся в бархатный плащ и, поеживаясь от холода, уселся в резное кресло у огня.

— Сними-ка с себя это железо, не то сваришься заживо, Уолтер.

— Я привык, — отмахнулся молодой рыцарь, протягивая руки к огню. — Слышал, что некто готовит корабль. Да, я знаю, что порт есть порт, и там всегда кто-то готовит корабль к отплытию, — торопливо добавил Уолтер, прекрасно зная, что ему может возразить де Курси, — но я заметил герб Ричарда на сундуке.

— Надо ли понимать тебя так, что ты заметил его случайно?

Уолтер пожал плечами:

— Суди сам. Я ехал верхом по улице вдоль верфи, и с телеги упал сундук. Я бы не обратил на него внимания, если бы не герб. И это герб Ричарда.

Если Уолтер думал, что эта новость поразит де Курси, то он ошибся. Человек, чье легендарное хладнокровие принесло ему не одну победу в битвах, выглядел лишь слегка заинтересованным. Если бы Уолтер не привык к такой манере, он бы просто обиделся.

— Владелец сундука нашелся?

— Должен признаться, я не стал искать владельца, поскольку он уже успел отъехать на некоторое расстояние. — Уолтер покраснел: он знал, что допустил промах. — Когда я вернулся, то сундука и телеги уже и след простыл. Но клянусь, я знаю, что тот человек и другие с ним были англичане. Они были одеты как простолюдины, но держались по-другому, не так, как мы.

Де Курси нахмурился. Скорее всего речь шла о людях принца Иоанна. Зачем тогда этот маскарад? Или они решили использовать герб как прикрытие?

— За этим могут стоять Пипар и Пети. Они собирают армию? Но для чего? Вся власть и так сейчас у них в руках.

— Может, для отправки в Англию? Или в Палестину?

И такое возможно, подумал де Курси, зная, что, по слухам, Ричард возвращается. Но слухам де Курси привык не слишком доверять. Особенно тем, что ходили при дворе принца Иоанна.

В комнату без стука влетела жена де Курси. Следом за ней шли слуги с подносами. Эффрека посмотрела на мужа, нежно улыбнулась ему и окинула взглядом блюда, которые расставляли на столе.

— Присоединишься к нам, Уолтер? — предложила она гостю, отпустив слуг.

— Спасибо, миледи, не сегодня. У меня дела. — Уолтер не торопился уходить, и Эффрека, дочь ирландского лорда Мэна, подошла к мужу, подоткнула бархатный полог плаща, укрывая ему ноги. Удачный брак, подумал де Курси, а ведь женился он на ней по приказу короля, а вовсе не по любви.

— Узнай все, что можешь, о планах принца. Отправляйся к Пипару, будь назойливым, если придется. Или пошли к нему надежного человека:

Уолтер кивнул и поднял с пола шлем.

— Женщина могла бы узнать больше, — тихо проговорила леди де Курси.

Мужчины обменялись улыбками.

Уолтер был уже у двери, когда де Курси спросил:

— Как они держались, те люди?

Уолтер оглянулся. Де Курси обнимал жену за талию, собираясь усадить ее к себе на колени. Уолтеру стало смешно.

— Как солдаты. Хорошо вышколенные.

— И?

— И потому вид у них был убийственный, милорд.

Глава 14

К концу следующего дня они были уже далеко от границы Девяти Лощин. «Спасибо ирландской одежде», — подумал Коннал, когда они миновали очередную деревню. Едва ли английская форма сделала бы ирландцев приветливее, и если Коннал оставался не узнанным, то Шинид в каждой деревне встречала толпа. Она подходила к домам, играла с детьми, говорила с жителями, раздавала притирания и лечебные мази и даже в одной деревне, к неудовольствию Коннала, заставила наполниться водой пересохший колодец. С помощью колдовства, конечно. Он просил ее не прибегать к магии, но разве она послушает!

Скажи ей ехать налево, и она поедет прямо — таковы женщины, со вздохом подумал он. Он покупал для них с Шинид еду и вино, но при этом старался не упускать ее из виду. Он заметил, как она зашла за дерево — и растворилась. Всякий раз, когда она уходила в иное измерение через невидимую дверь, по спине его пробегали мурашки. Он не мог привыкнуть к обыденности этого чуда. К тому же он не любил, когда она оставалась одна. Им начинало овладевать беспокойство, даже когда она удалялась, чтобы справить нужду. Шинид ворчала. Его стремление быть постоянно рядом досаждало ей. Торопливо расплатившись за провизию, Коннал взвалил мешок на плечо и направился в лес. Страх липкой волной прокатился у него по спине: Шинид в лесу не было. Нервничая и злясь, он поклялся, что привяжет негодницу к седлу для ее же безопасности. Коннал продвигался в глубь леса, окликая ее по имени. Здесь, южнее Гленн-Тейза, снег подтаял, и он утопал в слякоти, а голос его гулким эхом отдавался среди голых деревьев. Почуяв запах дыма, он побежал.

Он остановился, увидев небольшой костер. Вокруг костра снега не было вовсе, как будто огонь превратил зиму в весну. Коннал подошел ближе. Оборванные люди у костра скорее всего были цыганами. Коннал обвел группу взглядом, пытаясь определить, кто из них главный. Внимание его привлек мужчина, сидящий к нему спиной. Что-то в осанке его, в манере держаться говорило о привычке командовать. Волосы цыгана были длинные и грязные, одежда, как и у всех остальных, напоминала лохмотья, но сложен он был на славу — его широкие плечи закрывали обзор. Мужчина говорил с кем-то, кого Коннал не видел, при этом оживленно жестикулируя и не забывая подбрасывать хворост в огонь. Вдруг вожак повернулся, чтобы взять еще хворосту, и Коннал увидел его собеседника. Вернее, собеседницу.

Шинид! Черт ее побери! Он с ума сходил от тревоги, боялся, что ее похитили или убили, а она — вот, полюбуйтесь! — сидит и греется у костра с цыганами, да еще и смеется! Кокетничает с незнакомцами. Он видел ее улыбку, нежную и ласковую. Для Коннала у нее сегодня такой улыбки не нашлось. Коннал обнаружил, что ревнует, и это было для него в новинку. Шинид принадлежала ему, даже если она этого не хотела. К тому же после того, что он пережил, когда она чуть не умерла, она не имела права так его обижать.

Призывая себя к сдержанности, Коннал вышел из зарослей на поляну.

— Шинид! — крикнул он. Будь на то его воля, он бы схватил ее, связал и волоком утащил из леса.

Шинид подняла глаза, и он увидел, как она смутилась.

Коннал положил руку на эфес меча, готовый в любой момент кинуться ей на помощь — вожак схватил ее за руку, пытаясь удержать. Коннал шагнул вперед. Шинид быстро высвободила руку и бросилась к Конналу, пока он не натворил бед.

— Надо было привязать тебя к седлу, — проворчал он. — Какого черта ты тут делаешь?

— Ты выбрал неверное слово, — вскинув голову, ответила Шинид. — Я знала, куда иду. И эти люди совершенно безобидны.

— Для кого они безобидны, Шинид? Для Ирландии? Ты считаешь, что нет вреда от тех, кто обворовывает путников?

— Им надо как-то жить. — Шинид видела, что Коннал в ярости. Она видела, какими глазами он смотрит на цыган. Сейчас не время выяснять отношения, но Шинид знала, что если Коннал сорвет свою злость на этих мирных людях, виновата будет она.

— Когда ты перестанешь думать обо мне плохо? Шинид удивленно заморгали.

— Я знаю, о чем ты думаешь, чувствую твою неуверенность и вижу, что ты мне не доверяешь.

Несмотря на то, что тон его был окрашен обидой и гневом, Шинид улыбнулась ему такой нежной и безмятежной улыбкой, что Коннал невольно оттаял.

— Не радуйся слишком сильно, женщина, я зол на тебя, и ты знаешь за что.

— Ты ведь легко меня нашел, так что же ты злишься? Может, это оттого, что ты увидел меня в обществе другого мужчины? — Шинид дразнила его и давала повод обидеть ее в ответ, но не могла удержаться. Ей хотелось от Коннала большего — большего, чем забота из чувства долга, большего, чем просто дружба, ибо в своих снах она видела не только его смерть. Сны содержали намек на будущее — счастливое будущее, а значит, возможность эта существовала, и она хваталась за нее как за соломинку.

— Любой человек может быть опасен. Шинид кивнула в сторону цыган:

— У меня нет ничего, чего они бы от меня хотели. Коннал усмехнулся. Она могла бы продолжить свою мысль. Да, цыганам она ничего не могла предложить, зато у нее было все то, чего хотел он. Земли. Армия. Власть. Но верно и то, что он хотел от нее большего, чем земли, армия и власть, и только сейчас он начал задумываться, имеет ли он право требовать от нее того, что хочет? Что он сделал, чтобы заслужить это право?

— Ладно, пойдем. Нас уже, верно, ждут у де Курси.

Шинид согласно кивнула, отошла от Коннала, чтобы попрощаться с цыганами, но самый высокий, тот, что сидел напротив нее у костра, вдруг обратился к Конналу:

— Кто ты такой, чтобы указывать женщине, что ей делать?

Шинид закатила глаза. Женщины должны править, тогда таких глупых разборок не будет ни между королями, ни между их подданными.

— Не надо… — начала было Шинид, но ее никто не слушал.

— Это не твое дело, — ответил Коннал цыгану через ее голову, будто Шинид здесь вовсе не было.

Цыган выхватил меч и направил острие на грудь Коннала.

— Теперь мое.

Коннал тоже вытащил меч.

— Тогда считай, что тебе не повезло, ибо она — моя женщина.

Цыганский вожак хмуро взглянул на Шинид, ожидая ее слов.

Коннал выжидающе приподнял бровь.

Шинид даже себе боялась признаться в том, что слова Коннала вызвали в ней приятный трепет, хотя она и знала, что радоваться тут нечему: на ее глазах взрослые мужчины превратились в глупых подростков. Если не статью, то умом уж точно.

— Ну что, давайте, начинайте, — раздраженно буркнула она, махнув рукой. — Режьте друг друга, колите, раз вам так хочется. Только вот повода нет.

Коннал поджал губы и покраснел. Шинид повернулась к цыгану:

— Чего вы хотите добиться, сэр? Золота у него нет. Вам нужен конь? Но он далеко, да к тому же измучен долгой ездой — бедное животное везет нас двоих.

Шинид метнула взгляд на Коннала. «Ни жизни моей, ни чести ничего не угрожает», — говорил ее взгляд. Коннал понял и опустил меч.

— Я только подумал… — начал, было цыган.

— Нет, ты ни о чем не думал! Если бы ты дал себе труд включить мозг, вы бы не грызлись сейчас, как две собаки за кость, которой нет, — рассердилась она. — Вы рычите и лаете, когда все можно решить миром. Будь моя воля, миром бы правили женщины, а мужчин надо сделать немыми!

— Леди Шинид, я получил по заслугам, — повинился цыган и убрал меч в ножны. — Думаю, на сегодня достаточно.

Коннал с трудом сдерживал смех.

— Сдается мне, читать нотации это ее любимое занятие. Шинид обиженно переводила взгляд с одного на другого. Нижняя губа ее предательски задрожала.

— Отлично, — буркнула она и пошла к лежащей у костра худой, болезненного вида женщине.

— У девушки бурный темперамент, — покачала головой цыганка, кивнув в сторону проталины, на которой только что стояла Шинид. Из оттаявшей земли пробивались ростки, и прямо на глазах распускались красные маки.

— Это верно, — согласился Коннал, любуясь цветами. Шинид склонилась над цыганкой, и Коннал вдруг остро почувствовал стыд, который испытывала цыганка, ее отчаяние и страх. И причиной этого страха был он сам. Та же волна страха исходила от всех, за исключением одного единственного мужчины, того, кто стоял рядом. Каким бы оборванным и грязным он ни был, он казался человеком, знававшим лучшие времена, образованным и знатным. И лицо его показалось Конналу знакомым. — Я рад видеть тебя, Диллон. Мужчина поскреб бороду.

— Она надеялась, ты не узнаешь меня и избавишь от стыда.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы держаться всем вместе. Всей семьей. — Коннал окинул взглядом людей у костра. — Что случилось с вами? Почему вы не в Коннахте?

— То же, что случилось с твоей матерью и твоими родными, О'Рурк. Англичане пришли.

Коннала словно с размаху ударили в солнечное сплетение. Диллон был вождем клана, союзником Магуайра и господином над всем западным Коннахтом. А сейчас он был принужден воровать и питаться тем, что может дать земля зимой. Во времена короля Генриха для того, чтобы вождя клана восстановили в правах, достаточно было принести клятву верности, такую, например, как Йен Магуайр принес отцу Коннала, Гейлену.

— Ты не стал приносить присягу Ричарду? Стоило бы. Тогда ты мог бы продолжать править, сохранив свои земли и замок.

— Англичане напали без предупреждения, и нам пришлось сражаться. Но шансов победить у нас не было. Они ворвались в замок, убили моего отца и всласть поизмывались над моей сестрой. — Диллон бросил взгляд на женщину, с которой говорила Шинид. — С тех пор она онемела. Я думал, когда они убили мою жену, что ничего хуже уже быть не может. — У Диллона дрогнул голос. — Но я ошибался.

Гнев закипел в груди Коннала.

— Ради Бога, скажи мне, кто это сделал! Я найду ублюдков и заставлю их предстать перед судом!

— Неужели? — Диллон горько усмехнулся. — Те, кто напал на нас, шли под знаменами принца Иоанна.

Коннал грязно выругался. Англия вцепилась мертвой хваткой в его страну, и хватка эта оказалась жестокой. Пендрагон пришел в ярость, но ярость его была бессильной. Только теперь он начал понимать, что пыталась донести до его сознания Шинид, когда он вернулся из Палестины. Но тогда он был глух ко всему, что выходило за рамки его долга.

— Не лезь в этот капкан, парень, — посоветовал Диллон. — Ради нас не лезь. — Диллон выразительно посмотрел на рукоять меча Коннала с красующимся на ней гербом Ричарда. — Коннал перехватил его взгляд. — Если ты решишься на это, то встанешь перед выбором.

— Я сделаю все, что смогу, Диллон. Ты должен позаботиться о своих людях, и тебе не пристало бродить, как…

— Как нищему?

— Прости, я не хотел тебя обидеть… Диллон поднял руку.

— Не надо, не проси прощения. Я знаю, во что мы превратились. Я лишь надеюсь, что по возвращении король Ричард исправит то, что натворил его братец.

— Он вернется. Подозреваю, что он уже собрал нужную сумму для выкупа.

— Выкуп? Не проще ли было отправить к братцу посла, и он привез бы все, что нужно?

Коннал брезгливо поморщился и вкратце ввел Диллона в курс дела. Он понял, что Диллону можно доверять.

— Ричард вернется и все уладит. Тебе недолго осталось влачить такое существование. Я об этом позабочусь.

— Тогда тебе надо поторопиться, верно?

— Надо. Осталось только уговорить Шинид мне не перечить.

Диллон хмыкнул.

— Шинид — и не перечить? Она всегда была упряма как черт.

— Это еще слишком мягко сказано, — пробурчал Коннал. Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел на Шинид. — Я бы сказал, как тысяча чертей. Знаешь ли, моя мать неправильно меня воспитала. Женщины — мое слабое место, я не могу обращаться с ними так, как они того заслуживают. Думаю, у Шинид есть повод постоянно напоминать мне об этом. В этом, наверное, все дело.

Диллон расхохотался, и Шинид, услышав его, подняла голову и, сказав что-то напоследок женщине, направилась к мужчинам. Они с трудом сдерживали смех. Шинид подозрительно оглядела обоих насмешников.

— Отчего-то мне кажется, что это я стала для вас источником развлечения.

Мужчины проявили достаточно мудрости, чтобы оставить ее реплику без ответа.

— Брось, Шинид, — проговорил Диллон, целуя ей руку. Он видел, как расстроила ее эта встреча, как опечалилась она, узнав о незавидной судьбе клана. — Не горюй. Ты ничего не можешь изменить. — Диллон покосился на Коннала. — К тому же, мне кажется, у тебя сейчас и своих забот хватает.

Коннал при виде того, как другой мужчина целует его женщине руку, чуть не взвился от ревности. Но он справился с собой и протянул Диллону руку. Они обменялись рукопожатием, и Коннал еще раз пообещал ему помочь, ибо Ричард не простит брату тех бед, что постигли страну в его отсутствие.

Шинид помахала Диллону рукой.

— Доброго тебе пути, друг, — улыбнулась она и направилась к тому месту, где они оставили коня.

Диллон опустил взгляд на землю и увидел мешок с провизией. Он открыл его и, шепча слова благодарности, стал раздавать еду своим людям. Ему многое пришлось пережить за последние годы, но Коннал, к чести его будь, сказано, сумел помочь ему, не унизив достоинства бывшего вождя.

И еще Коннал Пендрагон оставил ему надежду, а этот дар был пощедрее остальных. Впервые за последние годы Диллон воспрянул духом.

Коннал и Шинид продирались через лес. Они были уже на полпути между дорогой и стоянкой Диллона, но вдруг Шинид остановилась, и когда Коннал уже готов был схватить ее и тащить за собой волоком, она неожиданно нагнулась и достала из-под снега пучок травы и цветов, почти прозрачных от мороза. Она опустилась на колени, прямо на снег, и распахнула плащ, прикрыв им землю вокруг себя.

Коннал мгновенно понял, что она собирается сделать.

— Не надо, Шинид!

Она оглянулась и обожгла его взглядом.

— Не могу оставить их в беде. Как могу я называться другом, если в моих силах им помочь, , а я этого не сделаю?

— Опять будешь колдовать? Чары напускать? Шинид взглянула на него так, как смотрят на назойливую муху.

— Временами, Коннал, ты меня просто удивляешь. Я не собираюсь превращать их в волков, чтобы им было легче прокормиться в лесу, или еще в кого-нибудь. Я просто попрошу природу отнестись к ним с состраданием, вот и все!

Шинид отвернулась, достала что-то из-под снега и подняла это на ладонях к небу. Трава и замерзшие цветы засветились у нее в руках, а вокруг нее возникло легкое свечение. Коннал смотрел на ее лицо, обращенное к небесам. Капюшон упал, и волосы огненным водопадом заструились до земли.

— Господин Солнце, госпожа Луна, придите ко мне, дайте мне свое благословение, дайте мне силу творить добро.

Свечение вокруг нее стало ярче, теперь уже светился не только воздух, но и ее кожа. Золотое сияние от ее пальцев устремилось к небесам. Шатер из призрачного света опустился на сгрудившихся возле далекого костра несчастных.

— Господин и госпожа Солнце и Луна, я призываю вас проснуться. Я прошу вас дать мне силу преображения ради этих бедных людей. Дар принимаю от них, дар отдаю втройне. Позвольте Диллону увидеть оленя, чтобы он мог накормить своих людей. Пусть соки жизни поднимутся выше, пусть напоят землю и дадут ей жизнь. Дайте этим людям тепло, и пусть лесные звери дадут им тепло своего меха, чтобы госпожа Зима не заморозила этих людей насмерть. — Ее дыхание участилось, свет стал ослепительно ярким. — Так сказано, так тому и быть!

Свет радужными лентами полился на беженцев. Шинид опустила руки и медленно побрела прочь.

Коннал подбежал к ней, подхватил ее на руки. Она откинула голову, и он увидел, что она улыбается. Счастливой и ясной улыбкой. Он осторожно убрал прядь волос с ее лица и провел ладонью по нежной щеке. Кожа ее была шелковистой и прохладной.

— Ты не больна, девочка? Скажи, рана все еще беспокоит тебя?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19