Глава 19

Трость полоснула ее по спине, заставив отступить еще дальше, в темную дыру подвала.

– Мадемуазель. Больше так не делайте.

– Тогда выпустите меня отсюда, черт побери. – Микаэла зажмурилась от боли, потом взглянула на своего мучителя.

– Леди не пристало так выражаться.

Девушка плюнула ему в лицо. Он медленно вытерся, затем поднял руку для удара, но Микаэла смотрела ему в глаза, гордо вздернув подбородок, и его рука опустилась.

– Не провоцируй меня, дорогая, с синяками ты мне не нужна. – Вежливая улыбка стала хищной. – И живой ты мне тогда не будешь нужна. – Из рукава в его ладонь скользнул нож, он молниеносным движением вскинул руку, ласково погладив серебристым лезвием по ее щеке. Микаэла отпрянула, ударившись о кровать. Утонченный и элегантный в своем темно-сером костюме, он стоял всего в ярде от нее и источал зло.

– Ты не сможешь убежать, – улыбнулся он и спрятал нож. Она дважды пыталась, но ей удавалось подняться только на один этаж, зато каждый раз она получала несколько хорошо рассчитанных ударов, следы которых мог увидеть только любовник.

– Попробуешь снова – и она умрет. – Его мрачный взгляд остановился на скорчившейся в углу оборванной девочке.

Микаэла восприняла его угрозу всерьез. Жан-Пьер уже доказал, что выполняет их. Диане не больше тринадцати, она была худа, как бродячая собака, коротко подстриженные белокурые волосы свалялись. Пока Микаэла сидела здесь – она не могла сказать, сколько прошло времени с тех пор, когда ее схватили на улице, – девочка не произнесла ни слова.

Микаэла кивнула.

– Превосходно. Веди себя прилично, и тебе будет разрешено подняться наверх.

– Сгораю от нетерпения.

В ответ зловещая улыбка, и желудок у нее сжался, грозя извергнуть корочку хлеба, которую она съела утром. Жан-Пьер стряхнул воображаемую пылинку с камзола и направился к лестнице. «Стук его трости будет преследовать меня до конца дней», – подумала Микаэла и села на кровать, потревожив полчища клопов. Она вскочила, но, поняв бессмысленность стояния на болевших ногах, аккуратно примостилась на соломенный тюфяк и попыталась вспомнить, как попала в это место.

Она убегала от солдат, рядом остановилась карета, на миг она поверила, что карета увезет ее от тех, кто несколько дней охотился на нее, затем платок у рта, запах миндаля и темнота.

Проснулась она уже здесь.

– Диана, все в порядке?

Девочка кивнула, затравленно посматривая в темные углы подвала.

Головная боль вытолкнула ее из темноты небытия, она почувствовала приторный запах духов и сморщилась, пытаясь вспомнить, что произошло. Во рту у нее пересохло, а когда Микаэла хотела поднять руку, чтобы потереть слезящиеся глаза, ей это не удалось. Запястья были привязаны к спинке кровати.

Она тотчас пришла в себя. Под ней мягчайшая перина, вверху пышные складки шелка, ярко-розовые, отливавшие золотом. Это определенно не подвал. Микаэла повернула голову. Хотя раньше ей не приходилось видеть ничего подобного, она поняла, где оказалась. Просторный дамский будуар, ширма, два трюмо, комод, несколько стульев, у камина диван, а сама она лежала на огромной кровати с шелковыми подушками и бархатным покрывалом.

Господи, так вот для чего ее похитили!

О предназначении целого набора кожаных ремешков и ошейников, разбросанных у кровати, Микаэле даже не хотелось думать.

Она попыталась сесть, но шелковый шнур держал крепко. Тем не менее она не оставляла попыток освободиться. «Не смей думать об этом, иначе сойдешь с ума», – приказала она себе. Головная боль не давала сосредоточиться. Микаэла осторожно приподнялась, стараясь ослабить путы. Движение всколыхнуло боль во всем теле, напомнившую ей о том, что тут хоть и роскошная, но тюрьма и пахло здесь как в подвале.

В дверь постучали, и вошла женщина в красивом платье из серебристой тафты.

– Пора бы тебе очнуться.

– Как я сюда попала? – хрипло спросила Микаэла.

– Так же, как и большинство из нас, – печально усмехнулась молодая женщина. – Схватили на улице. Это не… здесь не слишком уж плохая жизнь. Я сплю на шелке и атласе и ем сколько хочу.

– Я помню только…

– Провал, черный как ночь – так это было?

– Немедленно развяжите меня!

– Если будешь чего-то требовать, нарвешься на побои. Да и не в том ты положении, чтобы требовать. – Она внимательно оглядела разорванное платье и лицо Микаэлы. – Что ты сделала, чтобы… э… настолько разозлить Жан-Пьера?

– Наверное, была недостаточно покладиста.

– Слушайся его, иначе тебе не жить. – Женщина подошла к комоду, налила воды в тазик, достала из встроенного шкафчика полотенце. – Тебе принесли горячей воды.

При мысли, что сможет наконец умыться, Микаэла чуть не застонала.

– Меня зовут Женевьев. Не удивляйся, он дает нам другие имена, поэтому можешь не называть своего. Но почти все называют меня Гвен. – Она развязала веревки, и когда Микаэла села, тревожно отпрянула.

– Я не причиню тебе зла.

– Они так и сказали. – Гвен кивнула на дверь и направилась к выходу. – Пойдем.

– Куда?

– В ванную. Ты, наверное, хорошенькая, но пахнет от тебя не приведи Бог.

Микаэла усмехнулась, продолжая растирать запястья.

– Что он собирается делать?

– Вымыть тебя, Бриджит, потом накормить. Это все, что я знаю.

Микаэла не собиралась отказываться от возможности принять ванну и поесть, ведь для борьбы ей нужны силы. Голова у нее кружилась от слабости, и она ухватилась за дверной косяк.

– Идем, девочка, тебя ждут лепешки, джем и сладкий чай. – Гвен взяла ее за руку и довольно бесцеремонно потянула за собой.

Микаэла не желала, чтобы ее силой волокли навстречу судьбе, поэтому вырвалась и махнула Гвен, чтобы та шла вперед.

– Ну, как хочешь.

Идя по коридору, она заметила вооруженных мужчин в обоих концах длинного прохода и закрытые двери. Охранники, казалось, прочли ее мысли, ибо сразу перекрыли выходы и многозначительно продемонстрировали заряженные пистолеты. Ничего, она дождется благоприятной возможности, а пока главное – найти Диану и выяснить, как отсюда выбраться. Она не может уйти без девочки и жить в мире с собой, зная, что мужчина способен затащить в постель такое юное существо.

До Микаэлы донесся характерный скрип пружин, она споткнулась и ускорила шаг, проходя мимо дверей.

О Господи!

Он собирается превратить ее в проститутку.

Дядя Этвел был бы доволен.

Она услышала доносившиеся из-за портьеры голоса. Нет, она этого не вынесет. Не вынесет. Ее выставляют на аукцион, словно лошадь. Но Гвен считала за честь участвовать в аукционе, устроенном ради нее одной, дескать, она будет нарасхват, станет любовницей какого-нибудь богача, а возможно, и наложницей принца. Микаэла же думала только о бегстве. После мытья ее уже два раза ловили, ноги у нее болели после ударов мадам Гулье. Если они продолжат ее бить, то она не сможет даже сидеть, не говоря уже о том, чтобы лежать на спине.

– Не вынуждай меня волочить тебя, – прошептал ей на ухо Жан-Пьер.

Его высокомерная улыбка заставила Микаэлу ответить на вызов.

– Принуждать женщин для вас привычное занятие, месье?

Угрожающий взгляд напомнил ей, что этот человек безжалостен и способен убить невинного ребенка, чтобы она подчинилась.

– На твоем месте я придержал бы язык, женщина. – Он кивнул в сторону алькова.

– Диана! – вскрикнула Микаэла.

Девочка стояла между двух крепких мужчин, державших ее за руки. Ужас в глазах ребенка и угроза Жан-Пьера сломать шею невинному существу заставили Микаэлу подойти к помосту. Конечно, он все равно мог убить Диану, но ей не хотелось быть тому причиной.

Она гордо выпрямилась, отчего ее пышная грудь обозначилась в низком до неприличия вырезе черного бархатного платья.

– Очень хорошо.

Он поправил складки юбки, затем обошел вокруг Микаэлы, будто восхищался своим творением. Вероятно, так оно и есть, она уже не похожа на себя. Волосы ей скололи на затылке, чтобы привлечь внимание к обнаженным плечам, лицо накрасили и густо припудрили, тело впихнули в платье, подчеркивавшее достоинства ее фигуры. Корсет больно врезался в исхлестанную ремнями спину.

– Улыбнись.

– Пошел к черту, – сквозь зубы процедила она. Жан-Пьер засмеялся и многозначительно взглянул на

Диану. Этот ублюдок, как большинство мужчин, играл на ее страхе, он его возбуждал.

– Я еще увижу, как вы за это заплатите, сэр.

– Как бы не так! Ты и твое тело, малышка, заплатите мне. – Он запустил пальцы ей в вырез, чтобы ущипнуть сосок, потом ухмыльнулся и отошел.

«О, глупцы, – подумала Микаэла, – да я скорее убью вас при первой же возможности, чем позволю кому-нибудь прикоснуться ко мне». Портьера отодвинулась. Послышались одобрительные мужские голоса, но девушка не видела лиц, устремив взгляд на разводы плесени в дальнем углу. Мысль, что она может на миг оказаться в объятиях развратника, способного заплатить за похищенную женщину, болью отзывалась у нее в груди.

Мадам Гулье – такая же француженка, как Микаэла ирландка, – подошла ближе и внимательно посмотрела на нее, затем повернулась к собравшимся мужчинам.

– Ведь я обещала вам дикую ирландскую красоту? Разве она не мила? – По комнате пробежал шепот. – Торг начинается со ста фунтов.

Сто фунтов! Наверное, она должна быть польщена, что кто-то согласится отдать такую сумму за наложницу?

Однако, к ее ужасу, мужчины увеличивали цену, делая непристойные замечания относительно ее тела, особенно груди. Когда мадам подняла ее юбку, чтобы покупатели могли увидеть обтянутые чулками ноги, Микаэла сжала кулаки, борясь с желанием выцарапать своднице глаза. Та, видимо, что-то почувствовав, выпустила подол юбки и повернулась к клиентам.

Двести фунтов, двести пятьдесят, триста, четыреста. Целое состояние. Затем Микаэла услышала голос мадам:

– Пятьсот фунтов, джентльмены, за эту ирландскую красавицу. Пятьсот фунтов – раз, пятьсот фунтов – два, пятьсот фунтов…

– Вы не можете продавать то, что вам не принадлежит, мадам, – раздался мужской голос.

Микаэла вцепилась в складки платья. Слава Богу! Она не осмеливалась поднять глаза, одновременно надеясь и страшась того, что может увидеть. Мужчины неодобрительно зароптали, а она поискала взглядом человека, который прервал непотребный аукцион.

Вошли двое. Марокканцы, поняла она, увидев ниспадающие свободные одежды и белые тюрбаны, перевязанные толстым черным шнуром. Неужели ее увезут в гарем?

Затем из-за портьеры выступил третий. Он с царственным презрением окинул взглядом комнату, затем неторопливо подошел к помосту. Голова повязана куском черной ткани, стянутой на лбу золотым обручем и закрывающей нижнюю часть лица, на поясе турецкая сабля, украшенная драгоценными камнями, и пистолеты.

Микаэла увидела знакомые светло-голубые глаза и вздрогнула.

О Боже. Почему снова он?

Лицо у нее запылало от стыда.

– Сюда приходят только по приглашению, месье, – сказала мадам, сделав знак помощникам, чтобы они вывели посетителя.

– Уже нет.

– Кто вы такой, и что вам нужно?

– Я шейх Касым ибн Абдулла, сын Рахмана. – Он убрал с лица покрывало. – Я никогда не лгу. Вы продаете одну из моих женщин. – Рейн повернулся к участникам аукциона: – Вы хотите взять то, что уже принадлежит мне?

– Она ничего не говорила… – Мадам посмотрела на Микаэлу.

– Потому что я…

Капитан бросил на нее уничтожающий взгляд, словно предупреждая: если не хочешь навредить себе, заткнись!

– Она желает быть первой женой, но… – Рейн вздохнул. – Как вы могли убедиться, она не знает своего места.

Мадам кивнула, взвешивая, сможет ли заставить шейха раскошелиться.

– Я уже заплатила за нее приличную сумму.

– Я тоже.

– И рассчитывала на прибыль.

Рейн поклонился, изображая готовность к примирению.

– Вы получите компенсацию за беспокойство.

– Она стоит пятьсот фунтов.

«Шейх» надменно оглядел Микаэлу, будто покупал на рынке корову и оценивал, достойна ли она такой суммы. Девушке хотелось пнуть его ногой.

Жан-Пьер что-то прошептал на ухо мадам.

– Она не продается, – вдруг объявила та.

– Она принадлежит мне и я забираю ее, – властно произнес Рейн, скрестив руки на груди.

– Неужели?

Повинуясь чуть заметному движению хозяйки, из-за портьеры выступили охранники.

– Я бы не советовал вам этого делать.

Мадам хищно усмехнулась, махнув рукой, но едва они успели шагнуть вперед, в наступившей тишине отчетливо прозвучали щелчки взводимых курков, и все увидели незаметно проникших на аукцион вооруженных марокканцев, которые целились в нее. Клиенты бросились врассыпную.

– Я уничтожу это место, женщина. И предам гласности ваши непотребные занятия.

Мадам побледнела от страха. Если шейх выполнит свою угрозу, она потеряет все, и Рейну это известно. Он вытащил из-за пояса мешочек, взвесил на ладони и бросил ей, затем щелкнул пальцами, и к нему подошел огромный марокканец, плечом раздвинув сбившихся в кучу людей.

Рейн перевел взгляд на Микаэлу. Она выглядела еще более красивой, безупречной и совершенной, но он заметил в ее глазах боль.

– Пойдем. – Он протянул ей руку. Девушка застыла в нерешительности.

– Я не могу, – наконец выпалила она, глядя в ту сторону, где пряталась Диана.

– Дерзкая женщина.

Рейн перебросил ее через плечо и страдальчески поморщился, когда она вскрикнула от боли. Но игру нужно довести до конца. Его люди уже вышли на черную лестницу, Кабаи прикрывал спину.

– Отпустите меня.

– Успокойся, женщина, – шепотом ответил Рейн и заторопился к ожидавшей их карете.

Будь его воля, он просто сжег бы этот дом. Капитан осторожно посадил Микаэлу на подушки, и хотя она пыталась сдержаться, все-таки по-детски беззащитно всхлипнула.

– Я не могу уехать.

Не обращая внимания на ее слова, Рейн постучал в крышу, и карета тронулась.

– Ты хочешь, чтобы тебя продали как шлюху?

– Конечно, нет. Но теперь они ее убьют. Диана еще ребенок.

– Диана? Маленькая, с белокурыми волосами?

– Да.

Рейн откинулся на подушки.

– Ее для того и держат, Микаэла. Чтобы шантажировать женщин и заставлять их слушаться. Диана еще более изощренная куртизанка, чем сама мадам.

Карета накренилась. Девушка испуганно вскрикнула и выглянула в окно, но Рейн резко дернул ее назад.

– Хочешь, чтобы все увидели, как ты покидаешь это место?

Микаэла взвилась от его прикосновения, и боль иголками вонзилась в плечо. Господи, ей потребуется месяц, чтобы отоспаться и залечить раны.

– Мою репутацию уже не восстановишь. Я отсутствовала несколько дней…

– Почти две недели, – тихо произнес капитан. Двенадцать безумных дней.

Она изучающе посмотрела на него, пытаясь определить, правду ли он говорит. Да, ее чем-то опоили, но что происходило, когда она была без сознания… Хотя об этом поздно думать.

– Почему никто ничего не сделает с этим местом? Там же настоящая работорговля!

Рейн сорвал с головы накидку и бросил на сиденье. Голос его звучал безжизненно и сухо.

– Потому что главные клиенты – это как раз те, кто должен прикрыть заведение.

– Вы знаете это по опыту?

Рейн искоса взглянул на нее, сорвал с головы платок, но от комментариев воздержался. Считая его способным купить человеческое существо, каковы бы ни были причины, Микаэла оскорбила его до глубины души.

– А тебе не все равно?

– Все равно, – солгала девушка. – Отвезите меня, пожалуйста, домой.

– Тебе нельзя домой, Микаэла. Или ты забыла, что кто-то стрелял в тебя?

– Не забыла… А вы откуда об этом знаете? И кстати, откуда узнали, что я здесь? Почему вы разыграли это… – Она жестом указала на его наряд.

– Освобождение? Спасение?

– Меня не требовалось спасать.

– Ну конечно, – насмешливо ответил Рейн. Он не собирался говорить ей, что ее домогался принц Пруссии. – А ты хотела, чтобы узнали, что именно я забрал тебя?

– Нет. Хватит с меня репутации шлюхи.

Лицо у него застыло, он молча уставился в окно. Его способности позволили увидеть, где прячут девушку, однако понадобился еще целый день, чтобы связать мрачный подвал с этим изысканным домом. Он поблагодарил Жильбера за информацию, хотя последние несколько часов все мысли у него были заняты избитой и привязанной к кровати Микаэлой. Теперь он больше не отпустит ее от себя. И не важно, что она думает о нем.

– На поиски меня послал Николас. -Кто?

– Райдер. Высокий седой уроженец Каролины, лет шестидесяти.

– Не припоминаю.

«Хороша», – подумал Рейн.

– Я знаю, что ты Опекун.

– Вы шутите. Я? Американский шпион? По-моему, вы не в себе, шейх Абдулла. Немедленно остановите карету! Я хочу выйти.

Она должна встретиться с Николасом, но не подвергая опасности других.

– Нет. – Рейн скрестил руки, борясь с желанием обнять ее.

– Вы не имеете права удерживать меня… «Неблагодарная девчонка», – подумал он.

– Я потратил огромную сумму, чтобы купить тебе свободу, Микаэла. Что я теперь сделаю, как ты думаешь?

Ей не хотелось, чтобы он смотрел на нее таким осуждающим взглядом.

– Я возмещу убытки.

– А если я потребую компенсации немедленно? У нее ни гроша. Она в ловушке.

– И как же вы со мной поступите? Сделаете рабыней? Вашей шлюхой?

– Нет, малютка. Своей женой.

Глава 20

На миг она позволила себе поверить, захотеть… мужа, семью, дом, но в следующее мгновение осознала, что это невозможно, и сразу проснулись подозрения.

– Нет.

Микаэла покачала головой. Он в сговоре с дядей, он убил свою жену, а может, и любовницу. Но он же пришел за ней. Она вспомнила странное выражение, мелькнувшее в его глазах и исчезнувшее, оставшееся нерасшифрованным.

Быстрый и категоричный отказ резанул его по сердцу. Другого он и не ожидал, но ее страх обидел Рейна. Он не давал ей для этого серьезного повода, ни разу не угрожал.

– Слушай внимательно, Микаэла. Если хочешь, можешь все отрицать. Меня не волнует, шпионка ты или нет, не волнует ваш проклятый мятеж, но я поклялся Николасу защитить тебя любой ценой. И если брак – единственный выход, значит, так тому и быть.

– Я не знаю никакого Райдера…

– Хватит! – рявкнул он.

Карета вдруг замедлила ход, и он задернул шторку.

– Накинь капюшон, иди быстро, не поднимая головы. Дверца распахнулась. Микаэла увидела одного из членов его команды, открыла рот, чтобы заявить, что найдет дорогу к себе домой и без него, однако Рейн не дал ей такой возможности.

– Никаких объяснений или протестов, – раздраженно сказал он, высовываясь из кареты. – Можешь хранить свои тайны, женщина, но ты должна понять, что я многим рискую, освобождая тебя. Людьми, своим делом, связями в этой стране, даже моими кораблями. Мне безразлично, предатель ты или нет, я выполню данное Николасу обещание, даже несмотря на твое упрямство.

– Я вам не верю.

– Это не обязательно. Просто делай то, что я говорю, и ты окажешься в безопасности.

– Чертовски довольны собой, да? – пробормотала Микаэла, выходя из кареты.

В опасной близости от них стоял второй экипаж, из которого выходила закутанная в плащ женщина. С рыжими волосами и похожей фигурой. Микаэла нахмурилась, почувствовав укол ревности, хотя не имела на это права, когда женщина поцеловала его в щеку и села в их карету.

Рейн втолкнул Микаэлу в другую, и экипажи тут же разъехались в разные стороны.

– Отвлекающий маневр, – сказала она.

– Да.

Рейн достал из ящика под сиденьем плащ, треуголку и жилет. Затем спрятал турецкую саблю, опустил сиденье и оделся.

– Куда мы едем? – спросила Микаэла.

Он лишь молча посмотрел на нее. Скоро она сама увидит, ему не нужно, чтобы она сейчас выпрыгивала из кареты.

– Вы большой специалист по похищению женщин, Рейн.

– Добавила похищение девицы под покровом ночи к другим моим недостаткам? – усмехнулся он.

– Включая убийство? – Она тотчас пожалела о несправедливых словах.

Глаза у Рейна вспыхнули от гнева.

– То же самое я могу спросить и у тебя.

– Я же тебя не убила.

Микаэла ждала ответа, мысленно умоляя его развеять худшие из слухов, но он этого не сделал.

Ему казалось, что душа у него раскалывается на части, будто гранит под резцом скульптора. Бессмысленно заявлять о своей невиновности. Он делал это многие годы, и никто не верил ему, так почему сейчас должно быть по-другому?