– А тебе какое дело?
      – Да никакого! Только лучше тебе сделать это до следующей среды. Ее отец уезжает на север. В гости!
      Мистер Рошфор решил на следующее утро навестить отца Марии. Преданный Брукс, чутко уловивший, что происходит с хозяином, помог ему примерить три сюртука, прежде чем мистер Рошфор сделал окончательный выбор.
      – Скоро все закончится, сэр! – Брук прошелся щеткой по сюртуку и отступил на шаг, довольный, что мистер Рошфор являет собой идеальный тип джентльмена.
      Не имея больше оснований оттягивать визит, мистер Рошфор взял трость и вышел из дому, зная, что Мария ждет его, а радушное отношение к нему леди Констанс подтверждало, что она считает дело решенным.
      Тем не менее он дважды прошел мимо дома, прежде чем набрался храбрости и поднялся на крыльцо. Лакей, открывший ему дверь, сообщил, что юные леди в передней гостиной, но мистер Рошфор сказал, что хочет видеть мистера Ревелла.
      Лакей проводил его в кабинет мистера Ревелла. Поздоровавшись с хозяином дома, мистер Рошфор вдруг оробел и пробормотал что-то о прекрасном утре.
      Мистер Ревелл согласился с ним.
      – Но в апреле начнутся нудные дожди, – продолжал мистер Рошфор.
      Мистер Ревелл усмехнулся и подтвердил, что апрельские дожди бывают весьма неприятными. Чтобы успокоить взволнованного гостя, он предложил выпить шерри, и воцарилась тишина, нарушенная приходом слуги с графином и бокалами.
      Разливая шерри, мистер Ревелл решил помочь своему визитеру.
      – Насколько я понимаю, вы пришли ко мне относительно моей младшей дочери.
      Мистер Рошфор кивнул, но не смог выдавить ни слова.
      – Полагаю, дело весьма деликатное, – сказал мистер Ревелл. – Возможно, вы желаете взять в жены мою младшую дочь?
      – Вот именно! – воскликнул мистер Рошфор и вздохнул.
      – В таком случае я даю вам согласие. Выпейте же свой шерри!
      Просияв, мистер Рошфор выпил шерри и признался своему будущему тестю, что в жизни не испытывал такого страха.
      – Сейчас же помещу сообщение в газеты! – добавил он.
      – А вы сообщили родителям о своем намерении? – спросил мистер Ревелл.
      Мистер Рошфор покачал головой.
      – Сначала известите их о своем намерении. А Мария ждет вас наверху.
      Минутку спустя он, целуя руку Марии, гордо заявил:
      – Все сделано!
      Тут только он сообразил, что теперь является официальным нареченным Марии, и поцеловал невесту в щеку.
      – Вы действительно просили моей руки у папы? – улыбнулась Мария.
      – Да… конечно. Кажется, мистер Ревелл сразу понял, зачем я к нему пришел. Похоже, об этом все знают. А на днях меня расспрашивал об этом граф Эверард. По-моему, ему тоже пора жениться. Ему уже около тридцати.
      Леонора, ожидавшая момента, чтобы пожелать им счастья, спросила:
      – Лорд Эверард тоже подумывает о браке?
      – Кажется, да, – сказал мистер Рошфор, – Только не понимаю… – он помрачнел, – почему из всех юных леди Лондона он ни с того ни с сего выбрал эту… Надеюсь, она не ваша приятельница?
      – Нет, нет! – поспешила успокоить его Мария. – Она едва снисходит до беседы с нами. Она такая гордая. Но кажется, красавицы часто бывают такими.
      – Не все, – глядя на нее с обожанием, сказал мистер Рошфор.
      Появившийся в этот момент Саймон с первого взгляда понял ситуацию.
      – Вы уже разговаривали с моим отцом, да? Что ж, раз вы теперь член нашей семьи, я хотел бы кое о чем вас попросить.
      – О чем? Я к вашим услугам.
      – Я хотел просить вас рекомендовать меня в члены клуба «Уайтc».
      – Попросите об этом своего отца, – ответил мистер Рошфор.
      – Что ж, пожалуй. Тогда, может, вы поддержите мою кандидатуру?
      – Простите, но я вас почти не знаю…
      – Что ж, в таком случае не могли бы вы посмотреть со мной одну лошадь.
      – Нет, не могу. Мы идем покупать кольца.
      – Ты обручилась с очень несговорчивым человеком, – заметил Саймон Марии.
      – Мы были бы вам весьма признательны, мистер Рошфор, если бы вы ввели его в общество, где он мог бы улучшить свои манеры, – засмеялась Леонора.
      – Я могу время от времени брать его куда-нибудь с собой, что действительно помогло бы ему приобрести некоторую изысканность. А также могу представить его достойным девицам, если вы хотите от него избавиться.
      Саймон питал слабость к прекрасному полу, но, к сожалению, это были не те девицы, которых он мог встретить на вечерах, посещаемых мистером Рошфором. Саймон усмехнулся и отклонил предложение будущего зятя. Поскольку его вера в женщин подверглась серьезному испытанию, когда его страсть, пережившая даже соперника, встретившегося у дома его дамы сердца, испарилась, ибо на следующий вечер он застал ее в бигудях! Однако почти сразу же за этим у него произошла обнадеживающая встреча с одной блондинкой.
      Мистер Рошфор посмотрел на Саймона с неодобрением. Будучи в курсе его наиболее шумных проделок, он легко проник в его мысли, что весьма удивило бы Саймона. Но молодому человеку было уже двадцать три года, и мистер Рошфор решил не вмешиваться в его дела и предложил Марии и Леоноре покататься верхом.
      Леонора согласилась не сразу. Она еще не ездила на только что купленной для нее верховой лошади. С другой стороны, ей казалось, что обрученные имеют право побыть наедине.
      Мистер Рошфор устранил ее сомнения, заметив, что он уже в бриджах и сапогах и что будет делом минуты послать за его лошадью. Она уступила ему и поднялась наверх, чтобы переодеться в новую бархатную амазонку. Мистеру Рошфору предстояло понять, что Мария, которую он готов был принять такой, какая она есть, относится к верховой езде, мягко говоря, безразлично.
      Она сознавала, что мистер Рошфор сразу поймет, какая прогулка его ожидает, как только он взглянет на низкорослую полукровку сестры, которая пятилась и нервно прядала ушами, и встревоженный мистер Рошфор предложил на всякий случай захватить грума.
      – Не бойтесь, я не опозорю вас падением с лошади, – пообещала ему Леонора.
      С сомнением посматривая на ее лошадь, мистер Рошфор сказал:
      – Что ж, все равно у нас нет выбора. – Поскольку лошадь не стояла на месте, он помог Леоноре подняться в седло, пока грум держал лошадь под уздцы.
      Леонора расправила юбки и приказала груму отпустить поводья. Серая тут же описала полукруг и понеслась обратно к конюшне, но с помощью хлыста Леонора заставила ее вернуться. Мистер Рошфор пожалел, что не предложил пешую прогулку.
      Леонора сказала:
      – Думаю, у моей лошадки был плохой наездник, к тому же она явно застоялась в конюшне.
      Затем выяснилось, что лошадь Марии согласна двинуться с места только в том случае, если ее будут вести за повод. Вскоре у мистера Рошфора сложилось мнение, что мистер Ревелл плохо разбирается в лошадях.
      Он сопровождал дам, размышляя, удастся ли им без приключений добраться до парка по улицам, заполненным пешеходами и экипажами. Самые худшие его опасения оправдались. Леонора то и дело пресекала попытки серой кобылы сбросить ее. Мистер Рошфор измучился от напряжения и не чаял уже увидеть ворота Гайд-парка. Когда из-за угла неожиданно появился лорд Эверард, он обрадовался и нисколько не обиделся на насмешки друга.
      – Я вижу, у тебя затруднения? – улыбнулся граф.
      – Еще какие! Одна не желает идти, а вторая не думает останавливаться! – Он обернулся и увидел, что серая кобыла в очередной раз совершила резвый скачок в сторону и несется прямо на уличный фонарь. – Ради бога, последи за этой чертовкой вместо меня!
      Граф двинулся назад, а Леонора, у которой слезы выступили на глазах от сильного удара коленом о фонарный столб, воскликнула:
      – Получаете удовольствие от страданий других, милорд?!
      – Эта строптивая кобылка не очень вам подходит, мисс Ревелл.
      – Пока, пожалуй, это действительно так, но я предпочитаю ее наемной лошади.
      – Совершенно с вами согласен. Едем же поскорее в парк.
      – Нам нельзя спешить, придется дождаться Марию.
      – А что, ее лошадь не может ехать быстрее?
      – По-моему, она просто не умеет ходить галопом!
      – В таком случае, полагаю, ваши понятия о приличиях не запретят нам немного уехать вперед, потому что я предлагаю идти рысью.
      Вместо ответа, Леонора натянула поводья. Серая кобыла, когда ей не препятствовали, шла плавной рысью, и вскоре, оставив далеко позади мистера Рошфора и Марию, они влетели в ворота парка и перешли на галоп.
      – Так-то лучше! – Леонора одобрительно потрепала кобылу по шее, когда они снова пошли шагом. – Папа еще никогда не покупал для меня плохой лошади. Как вы думаете, а где остальные?
      – Думаю, мы их потеряли. Придется вам довольствоваться моим обществом, и если честно, думаю, мы прекрасно обойдемся и без них.
      – Только потому, что Мария не очень хорошая наездница, не стоит над ней насмехаться.
      – Мисс Ревелл, я вовсе не насмехаюсь над Марией, но если вы пытаетесь уверить меня, что у нее хорошая лошадь, я никогда вам не поверю.
      – И правильно сделаете.
      – Решив этот вопрос, я хотел бы кое о чем вас спросить. Почему вы были так уверены в том, что уже знаете меня, когда мы встретились с вами в «Олмаксе»? Ведь в тот раз было темно, а я был в маске. Признаюсь, у меня было искушение притвориться удивленным и убедить вас, что вы ошиблись. И я мог это сделать.
      – Почему же вы этого не сделали?
      – Я подумал, что не смогу заставить вас молчать!
      – Лорд Эверард, вы имеете репутацию дамского угодника, но я не могу понять, как вам это удаётся!
      Чтобы дать выход обуревавшим ее чувствам, Леонора послала лошадь в галоп, но он мгновенно нагнал ее.
      – Вам не удастся сбежать от меня, мисс Ревелл! Однако вы так и не ответили на мой вопрос.
      – Мне казалось, что у нас с вами одинаковые воспоминания об этой встрече. Но я, конечно, забыла, что на меня до тех пор ни разу не нападали, а для вас это был один эпизод из тысячи!
      – Вы слишком высокого обо мне мнения, – улыбнулся граф. – А мне еще не случалось встретить настолько смелую женщину, которая предупредила меня о том, что мне угрожает выстрелом ее защитник! Уверяю вас, этот эпизод стал для меня весьма памятным!
      Леонора вспыхнула, чувствуя на себе его взгляд, и быстро сказала:
      – Нам нужно найти остальных!
      Во время дальнейшей прогулки она избегала отвечать на его прямые вопросы, испытывая удовлетворение оттого, что он так и не догадался, как она его узнала. Поскольку им не удалось разыскать мистера Рошфора с Марией, лорд Эверард проводил ее домой, и она приготовилась распрощаться с ним по возможности весьма сдержанно. Девушка спешилась, и тут ее колено, про которое она совсем забыла, находясь в седле, напомнило о себе, не давая ей и шагу ступить без посторонней помощи.
      – Я готов предоставить вам возможность подпрыгивать на одной ноге по лестнице, – сказал граф, не скрывая усмешки. – Это вам в расплату за то, что вы отвергали все мои усилия поддерживать разговор! Но вы действительно в состоянии идти?
      – Нет, не могу! – воскликнула она, оперлась на его руку и захромала к парадному входу.
      Расстроенная происшедшим, Леонора поблагодарила графа, затем попрощалась с ним, и горничная помогла ей добраться до ее комнаты, где она села в кресло и стала втирать в колено мазь, погрузившись в грустные размышления.
      В это время леди Констанс обдумывала в кабинете мужа организацию званого вечера для объявления о помолвке младшей дочери. Она прикидывала, какое количество пар сможет вместить в себя их относительно небольшой зал, и составляла примерный список угощений для гостей, не подозревая, что на втором этаже ее старшая дочь сидит с поврежденным коленом. Вошедший сообщить о готовности ленча дворецкий счел своим долгом поставить леди Констанс в известность о травме. Она бросилась наверх и столкнулась в холле с Марией, которая только что вернулась с прогулки и поспешила вслед за матерью.
      В дверях леди Констанс застыла, с подозрением поведя носом..
      – Боже милостивый! Чем это так противно пахнет?
      – Это мазь, – вздохнула Леонора.
      – В жизни не знала более жуткого запаха!
      – Это мазь для лошадей.
      – Леонора! Ты что, втирала ее себе в кожу?
      – Только в колено. Мне уже не так больно. Это моя кобыла ударила меня о фонарный столб.
      – Вечером мы должны быть у леди Нетерби, а от тебя будет нести этой гадостью!
      – Но если бы я не намазала колено этой мазью, я вообще не могла бы ходить, – возразила Леонора и сделала пару шагов по комнате. – Все будет в порядке, если только меня не пригласят на котильон.
      – Однако ты все же сумела войти в дом! – заметила Мария.
      – Этому злосчастному типу пришлось мне помочь, – сказала Леонора, вынужденная признать участие лорда Эверарда. – Извини, что мы оставили вас, но серая просто рвала поводья у меня из рук. Мне пришлось повозиться, чтобы усмирить ее.
      – Леонора! Что еще за злосчастный тип?
      – Лорд Эверард.
      – Леонора, неужели ты его оскорбила? Миссис Бруммель считает его самым влиятельным в Лондоне человеком! Кроме того, он друг мистера Рошфора, и мне самой он кажется в высшей степени приятным молодым человеком.
      – Он подтрунивал над моей лошадью, вот и все!
      Она продолжала раздумывать о тайне лорда Эверарда, без энтузиазма одеваясь к вечеру у леди Нетерби. Обычно она с нетерпением готовилась к балам с танцами, но сегодня, хотя уже могла ходить не прихрамывая, была неспособна танцевать. Собрав волосы на затылке, она состроила гримасу своему отражению в зеркале. Полгода назад ей казалось пределом мечтаний оказаться на лондонском балу, и сейчас она устыдилась своего раздражения. Ее усеянное блестками платье сияло в свете свечей, ожерелье из жемчуга, подаренное отцом на Рождество, мягко светилось в зеркале, и, внезапно почувствовав свою вину, она поспешно вдела в уши серьги из жемчуга.
      Повинуясь внезапному импульсу, Леонора пошарила в ящиках комода и нашла там букетик искусственных цветов, которые когда-то украшали ее капор. Матерчатые лепестки поблекших цветочков трогательно повисли, и она ласково погладила их, а потом решительно сунула букетик за раму зеркала. Пусть он служит ей напоминанием о тревогах матери за будущее своих дочерей, когда они проводили дни в уединении Ревелл-Хауса, и о радости отца, что он смог предоставить им возможность провести сезон в Лондоне.
      Леонора решила забыть о графах-разбойниках и сосредоточиться на исполнении заветной мечты леди Констанс увидеть замужем за достойными джентльменами обеих дочерей. Мария уже выполнила свой долг, а Леонора с тревогой помнила, что не за горами уже двадцать второй год ее рождения. Недоброжелатели готовы причислить ее к старым девам, из которых многие проводили безуспешно уже третий, а то и четвертый сезон.
      Она мысленно перебрала в памяти всех мужчин, которые оказывали ей знаки внимания. Хотя их было немало, результат оказался для нее плачевным: среди них не было ни одного, кто нравился бы ей настолько, чтобы оказать ему предпочтение. Она представила себе назойливого мистера Экклестона с его постоянным шмыганьем носом. О господи! Когда-то за ней всерьез ухаживал сэр Марк Финчли, казавшийся самым завидным женихом, но сейчас ей было безразлично, кого он поведет к алтарю.
      Леонора снова попробовала ходить, но еще раз убедилась, что танцевать сегодня не сможет, и с унылым настроением, захватив бархатную накидку, пошла искать леди Констанс.
      Они прибыли на бал с некоторым опозданием, и еще из холла Леонора услышала плавные звуки вальса и легкое шарканье туфель по паркетному полу. Сидеть у стены вместе с вдовами и дурнушками было сущим мучением. Она любила танцы и знала, что движется очень легко и грациозно, что давало ей возможность показать себя в более выгодном свете.
      Мистер Рошфор увел Марию танцевать, отец с Саймоном присоединились к знакомым мужчинам, и, когда леди Констанс встретила еще одну из своих давних подруг, Леонора оказалась в одиночестве. Стараясь выглядеть беззаботной, она огляделась вокруг и увидела, что к ней направляется лорд Эверард. На ее настороженный взгляд он ответил веселой улыбкой.
      – Вы удостоите меня согласием танцевать со мной следующий вальс, мисс Ревелл?
      – Вы отлично знаете, что я не могу сегодня вальсировать! – отрезала она.
      Он присел рядом и задумчиво произнес:
      – Любопытно знать, откуда у вас такие шокирующие манеры. Ваша матушка кажется образцом светской вежливости, и я не могу допустить, чтобы она не передала своим дочерям свойственное ей качество. Хотя относительно Марии я затруднился бы судить. Трудно уличить в отступлении от правил приличий девицу, которая почти всегда молчит.
      – Если уж мы заговорили о шокирующих манерах, думаю, мои не хуже ваших! Вы уже второй раз выражаете пренебрежение к Марии в ее отсутствие.
      – Вы ошибаетесь, – возразил граф. – Я отношу ее молчаливость к добродетели. Если бы девицы, которым нечего сказать, не давали волю языку, мы были бы избавлены от необходимости выслушивать скучнейший вздор. Вы слишком быстро делаете заключения… как и ваша серая кобылка, такая упрямица!
      – Никакая она не упрямица! – вспылила Леонора. – Просто она боится уличного движения…
      Граф вскинул брови, изображая вежливое недоверие.
      – Я поеду на ней кататься завтра до завтрака, когда на улицах не так много экипажей.
      – Отличная идея. Если бы вы и сегодня так поступили, сейчас ваше колено было бы в полном порядке.
      Леонора намеревалась возразить, но к ним приближалась леди Констанс, и ей пришлось обуздать свой темперамент. Граф почтительно приветствовал ее мать, после чего удалился.
      Леонора грустно смотрела, как он присоединился к кружку мужчин, окружавших Кэтрин Харфорд, а затем появился об руку с ней. Выходит, он дожидался появления этой красотки!
      На самом деле она была несправедлива к графу. Увидев ее сидящей в одиночестве, он поспешил прийти ей на помощь. Справедливо решив, что поднять ей настроение можно только словесной перепалкой, он намеренно ее подкалывал, после чего, уверенный, что теперь она весь вечер продержится в этом состоянии, оставил на попечение леди Констанс. Тем временем ему доставило удовольствие умыкнуть мисс Харфорд из-под носа ее обожателей. Она заигрывала с графом, проявляя подлинный артистизм в использовании своих густых ресниц, который вызывал в нем улыбку. Он постоянно подвергается такой изощренной игре, но, если ей угодно играть с ним, он нисколько не возражает. Его заинтересовало, насколько далеко могут завести эту девушку ее понятия о приличиях, и под предлогом духоты в зале он увлек ее на крытую веранду.
      – Зачем мы пришли сюда, милорд? – улыбнулась Кэтрин.
      – В поисках свежего воздуха. Разве вам не кажется, что в зале душновато? Думаю, наша хозяйка не станет возражать, если мы откроем одно из окон. – Между тем он открыл дверь и протянул Кэтрин руку. По той готовности, с которой она вышла на веранду, он понял, что она не в первый раз готова флиртовать. Она остановилась под зажженным канделябром, и граф задернул штору, чтобы их не было видно со двора.
      – Здесь намного прохладнее, – заметил он, запрокинул ей голову и поцеловал.
      Она ответила ему жарким поцелуем, и оба не слышали шагов, пока на веранде не появился разгневанный сэр Марк. За ним граф увидел Саймона Ревелла и еще двоих молодых людей, которые с огромным интересом поглядывали на них.
      – Закройте дверь! – крикнул граф.
      Сэр Марк был в такой ярости, что вряд ли его расслышал.
      – Как… вы… смеете! – выкрикнул он.
      – Ради бога, потише! – процедил граф.
      – С какой стати!
      – Да хотя бы из уважения к мисс Харфорд. И можете не разыгрывать передо мной драму. Вы не обручены с мисс Харфорд и не являетесь ее опекуном, поэтому я хотел бы знать, по какому праву вы сюда ворвались!
      – Я видел, как вы уводили мисс Харфорд из зала, и последовал за вами, чтобы защитить ее!
      Губы графа дрогнули в улыбке, когда он представил себе образ девической скромности, вызванный словами сэра Марка, и оглянулся на Кэтрин. Та теребила в руках платочек, а на лице ее отразилась смесь ужаса и восторга.
      Сэр Марк перевел взгляд на нее:
      – Мисс Харфорд, предлагаю вам вернуться со мной в зал. – Видя, что она колеблется, он настойчиво сказал: – Вы не знаете, кто на самом деле этот человек! Вы ослеплены его манерами и положением в обществе. Я не виню вас в этом, но вы должны знать правду. Это Черный Джентльмен! Всего-навсего обычный разбойник с большой дороги!
      Кэтрин ахнула, и он подался к ней, чтобы взять ее за руку.
      – Увы, я понимаю, вы считаете меня сумасшедшим, но я видел доказательство этого. Он обычный грабитель! – произнес сэр Марк с расстановкой.
      – Не валяйте дурака! – сказал граф вполголоса. – Или, по меньшей мере, не впутывайте меня в свою идиотскую игру.
      – Вам не удастся и дальше скрываться благодаря моему молчанию. Я знаю правду. И готов отвечать за свои слова, если желаете! – Сэр Марк повысил голос.
      – Уж не думаете ли вы, что я намерен схватиться с вами здесь, на глазах у мисс Харфорд? И говорите потише, иначе сюда сбегутся все любители сплетен.
      – Я молчал, пока вы не вынудили меня говорить, но больше молчать не намерен. Я готов дискредитировать вас в каждом лондонском доме!
      – И станете самым знаменитым во всем Лондоне олухом! Мое положение не настолько шатко, чтобы рухнуть от столь нелепого обвинения. – Граф повернулся к Кэтрин: – Мисс Харфорд, позвольте проводить вас обратно в зал.
      Сэр Марк встал между ними.
      – Я сам провожу мисс Харфорд, – сказал он и протянул Кэтрин руку.
      Граф, словно читая ее мысли, молча наблюдал за тем, как она переводит взгляд с одного на другого. Если сейчас она отвергнет сэра Марка, то навсегда его потеряет. Она взвешивала в уме все «за» и «против», потом шагнула к графу, затем помедлила и положила руку на локоть сэра Марка. Тот метнул на графа торжествующий взгляд, и они ушли.
      Опустившись на банкетку, граф усмехнулся. Как джентльмену, ему следовало бы сделать Кэтрин предложение. После оживленных сплетен, возбужденных в обществе их флиртом, тот факт, что ее застали целующейся с ним, мог пагубно отразиться на ее репутации. Можно было не сомневаться, что сэр Марк предпочтет умолчать о происшедшем, тогда как от Саймона Ревелла и его приятелей исходила определенная опасность. Да, конечно, он поступил не по-джентльменски, но сделать предложение ему помешала уверенность в том, что на самом деле она вовсе не так уж им увлечена. Мисс Харфорд всегда руководствовалась корыстными целями. Его тщеславие было слегка уязвлено, когда своим выбором она подтвердила его правоту, но он утешил себя мыслью, что ежегодный доход сэра Марка являлся дьявольским искушением для любой девушки.
      Поразмыслив об угрозе своего разоблачения, он отбросил все опасения. Теперь, когда Кэтрин дала ясно понять, кого она предпочитает, сэр Марк не станет настаивать на своем обвинении. Несколько более серьезным было случайное присутствие Саймона Ревелла с друзьями. Все зависело от того, что им удалось услышать… хотя сэр Марк говорил достаточно громко, так что, скорее всего, они ничего не упустили и наверняка отметили, что он уклонился от дуэли с Финчли, тогда как на его месте любой стал бы срочно искать секундантов. Но каким бы гибким ни был его моральный кодекс, он не позволял ему стрелять в сэра Марка, который, собственно, сказал правду.
      Граф встал с банкетки и потянулся. Определенно служба тайного агента во враждебной Франции была ему больше по душе. Спокойная, полная развлечений светская жизнь навевала на него скуку. А не вернуться ли в свое поместье? Хотя, судя по отчетам управляющего, дела там обстоят благополучно и не требуют его вмешательства. А можно остаться в Лондоне и в конце сезона перебраться в Брайтон! Размышляя, граф направился в бальный зал. В дверях оживленно беседовала с подругой леди Констанс, и он вспомнил, что утром Леонора хочет покататься в парке на своей серой кобыле.

Глава 5