Глава шестая.

Шутка Ябеды

— Тяп, а Тяп! Вставай! — тормошил Ябеда Тяпа. — Вставай скорей!

Тяп открыл глаза и увидел встревоженного Ябеду.

— Что случилось?

— Тс-с! Я могу тебе вполне доверять? — шёпотом спросил Ябеда.

— Ещё бы! — тоже шёпотом ответил Тяп.

— Тогда слушай. Видишь справа мысок? Туда полетела завтракать Слирри.

Тяп незаметно покосился и увидел, что все на месте, а Слирри действительно нет.

— Я хотел поплыть за ней следом, — продолжал Ябеда, — а Слирри мне сказала: «Нельзя, Ябеда: за мысом происходят такие вещи, на которые маленьким смотреть нельзя».

— Какие же мы маленькие? — не утерпел Тяп.

— Вот-вот! Я ей тоже сказал так, — воодушевился Ябеда, — и ты знаешь, что она мне ответила? Она сказала, что мы-то, конечно, большие, но смотреть на такие вещи ещё малы. И тогда я, — голос Ябеды перешёл на страшный шёпот, — всё-таки поплыл к мысу следом за Слирри.

— И что? — Глаза Тяпа широко открылись.

— Ах, Тяп, что я там увидел! Нечто совершенно потрясающее! Но я не могу тебе этого рассказать, — неожиданно закончил Ябеда.

— Почему?! — Тяп от возбуждения даже привстал.

— Понимаешь, Тяп, ты не сердись. Но там меня заметила Слирри и сейчас же отправила назад, взяв с меня честное слово, что я никому, никогда и ни за что не расскажу о том, что я увидел. Ты же знаешь, Тяп, что данное слово нарушать нельзя?

— Знаю, — вздохнул Тяп.

— Вот в том-то, понимаешь, и штука, что рассказать я тебе ничего не могу. Но если ты очень, очень захочешь… — Ябеда сделал паузу.

— Я уже очень, очень, очень захотел! — торопливо зашептал Тяп.

— Тогда ты тихонько, чтобы никто не проснулся и не заметил, шагай в воду и плыви за мыс.

— А почему, чтоб никто не заметил?

— А потому, что сразу станет ясно, что это я всем растрезвонил, что там есть что-то такое, на что стоит посмотреть. А ты, Тяп, другое дело — на тебя можно положиться. Ты ведь сам это сказал, правда?

— Конечно, — ответил Тяп.

— А тогда — вали за мыс. И побыстрее, — посоветовал Ябеда, — не то прогадаешь — Слирри может вернуться.

Разумеется, Тяп немедленно пустился в путь. И очень волновался, что может не успеть и прогадать. Как только Тяп отплыл, Ябеда толкнул Чипа:

— Чипик, Чипик, просыпайся скорей!

Чип открыл только один глаз и спросил:

— Ну?

— Ступай в воду и тихо-тихо плыви во-о-он за ту скалу слева.

— А зачем? — Чип на всякий случай открыл второй глаз.

— Вот чудак, скажет тоже! Слирри и мы с Тяпом нашли там пынтыку.

— Чего-чего? — Глаза Чипа стали круглыми.

— Тс-с! «Чего-чего»! — передразнил Ябеда. — Сказано тебе — пынтыку.

— А что это такое?

— Это, Чипик, такое, что и описать невозможно. Только сейчас мне некогда, и я вернулся за тобой. Слирри велела позвать кого-нибудь на помощь. Ну как, пойдешь за пынтыкой или мне разбудить Чапа?

— Пойду, пойду! — быстро сказал Чип. — Зачем будить Чапа! И потом, помнится, вчера вечером Чап говорил, что почему-то очень устал и поэтому хочет утром поспать подольше.

— Значит, не будить? — на всякий случай переспросил Ябеда.

— Ни в коем случае! — твердо произнес Чип. — Я уже иду. А далеко плыть, Ябеда?

— Пустяки. Вот за эту скалу, слева, — а там увидишь сам. Ну, давай!

И Чип поплыл. Когда он завернул за скалу, Ябеда стал будить Чапа:

— Чап, проснись. Есть дело.

Чап открыл глаза и сразу спросил:

— Какое?

— Понимаешь, — зашептал Ябеда, — Слирри сказала, что мы должны сегодня сделать подарок маме. У неё сегодня день рождения.

— Вот как! А почему же Слирри не сказала этого нам вчера? — Чап подозрительно посмотрел на Ябеду.

— Откуда я знаю! Может быть, она только сегодня вспомнила. В общем, утром она сказала об этом Тяпу, Чипу и мне.

Чап, оглядевшись, убедился, что Слирри, Тяпа и Чипа действительно нет, и недоверие, с которым он обычно относился к словам Ябеды, начало улетучиваться.

— И что же? — спросил Чап.

Ябеда наклонился к уху Чапа:

— Слирри придумала сделать маме от всех нас общий подарок. Ты согласен с этим предложением?

— Конечно, Ябеда. Но где же все?

— Они готовят подарок, — заговорщическим голосом сообщил Ябеда. — Слирри решила угостить маму одним очень редким блюдом, необыкновенно редким и замечательно вкусным. Сейчас они добывают его — вон за той лудушкой. С другой её стороны.

— А почему же не позвали меня сразу? — спросил осторожный Чап.

— Понимаешь, Чап, мы уже не спали, когда Слирри отправилась за подарком, и решили тебя не будить. Не знаю почему, но ты очень долго сегодня спишь.

— А раз вы решили меня не будить, тогда почему же ты меня разбудил сейчас?

— В том-то и дело, что мы не успеваем. Скоро проснётся мама, а подарок не готов. Немножко не рассчитали время. Так что ты уж извини, Чап, что я тебя разбудил. Выручай! Слирри так и сказала, что твоя помощь может пригодиться.

— Ну ладно, — сдался Чап. — Значит, плыть к той лудушке?

— Да, прямо к ней. Они специально засели с той стороны, чтобы мама их не увидела, когда проснётся.

— А почему не плывешь ты? — Подозрения снова шевельнулись в голове Чапа.

— А я следом за тобой, ты не волнуйся. От работы я не отказываюсь. И вообще, Чап, ты какой-то весь подозрительный! — возмутился Ябеда.

— Это не я, а ты подозрительный, — ответил Чап, но всё-таки спустился в воду и поплыл к видневшейся луде.

Отплыв, он обернулся и увидел, что Ябеда тоже вошёл в воду и плывёт следом. «Только плывёт он почему-то не особенно быстро. Наверное, торопится поработать», — усмехнулся Чап и поплыл вперёд не оглядываясь.

Тем временем Ябеда, отплыв от берега, нырнул и, сделав полукруг под водой, вернулся назад. Осторожно он вылез на берег, спрятался в камнях недалеко от места, где спала мама, и стал ждать, что произойдет дальше.

Дело в том, что утром Слирри действительно полетела завтракать. В последние дни она часто так поступала, потому что гагачата ели часто, но мало, а взрослая гага ест реже — три-четыре раза в сутки, но зато сразу съедает по семьдесят — восемьдесят штук мидий. Поэтому Слирри наедалась раньше, чем начинался завтрак гагачат. Зато, проснувшись, гагачата вместе с мамой могли завтракать спокойно — Слирри наблюдала за небом, морем и землей. Ябеда знал это и сегодня утром, как только Слирри улетела завтракать, решился на отчаянную шутку.

Ждать пришлось недолго. Скоро прилетела Слирри и, обнаружив, что все гагачата исчезли, разбудила маму. Поднялся страшный переполох. Обе гаги носились по заливу, громко сзывая гагачат. Но они как в воду канули. Встревоженная и недоумевающая мама сказала Слирри:

— Придётся искать дальше. Слетайте, пожалуйста, Слирри, направо, за мысок, а я посмотрю, нет ли их слева, за скалой.

Слирри немедленно скрылась за мысом, а мама-гага полетела в другую сторону.

«Боюсь, что эта шутка мне даром не пройдет, — подумал Ябеда, который всё видел и слышал. — Сначала меня вздует Тяп, потом Чип, потом Чап, и в заключение, что хуже всего, мне достанется от Слирри и мамы. А Слирри говорила: „Пошути, пошути, попробуй!“ Вот, называется, и попробовал!»

Первым нашёлся Чип. Из-за скалы вылетела мама-гага и тяжело упала в воду. За ней во все лопатки, громко шлёпая лапами и ударяя крыльями по воде, несся Чип. Когда он почти догнал маму, она снова поднялась в воздух и низко, у самой воды, пролетела ещё метров пятьдесят. Чип продолжал нестись следом. «Ну и молотит наш Чипик! Похоже, что первым вздует меня именно он. — Но, взглянув направо, Ябеда вздохнул: — А может быть, первым будет всё-таки Тяп?» Из-за мыска показались Слирри и Тяп. Спустя несколько минут обе гаги и оба гагачонка собрались вместе, и Ябеда услышал, как мама возмущенно говорит Слирри:

— Вы только представьте, сестра, этот глупый гагачонок, оказывается, поплыл за пынтыкой. Но мне он так и не смог объяснить, что это такое. Может быть, вы его поймёте, Слирри?

— Ну, пынтыка, как сказал Ябеда, — монотонно затянул Чип, — это что-то такое, чего невозможно объяснить. Ябеда так и сказал мне, что пынтыка и есть пынтыка.

— Ну, каков герой, Слирри?! Вы что-нибудь понимаете? — воскликнула мама-гага и добавила: — Ну и Ябеда — хорош!

Ябеда совсем капельку высунулся из-за своего укрытия и увидел, что Слирри сотрясается от беззвучного смеха:

— А вы знаете, сестра, за чем поплыл Тяп?!

— Воображаю! — усмехнулась мама. — По крайней мере, за волшебным камнем, наверное?

— Нет, сестра, — сказала Слирри, — он тоже не смог мне объяснить, за чем он плыл. Он только сказал, что хотел взглянуть на что-то такое, чего нельзя смотреть маленьким детям. Разумеется, его послал посмотреть Ябеда.

— Так, — подвела итог мама. — Картина постепенно проясняется. Злоумышленник известен. Остается установить, куда девался он сам и куда он отправил всегда такого осторожного Чапа.

— Я думаю, сестра, что если он одного отправил направо, а другого налево, то третьему оставалось плыть в открытое море. Разрешите, я слетаю вон к той маленькой луде?

— Сделайте одолжение, Слирри. Продолжая вашу мысль, следует допустить, что Ябеда отправился на материк, а скорее всего, просто прячется на берегу.

После этого мама, Чип и Тяп выбрались на берег, а Слирри полетела искать Чапа.

— Ну-ка, дети, ищите виновника и задайте ему хорошенькую трёпку, чтобы он не волновал свою старую мать.

— И я ему совсем немножечко прибавлю от себя за пынтыку, — сказал Чип.

— А я отпущу ему полной мерой за то, чего нельзя смотреть детям, — пообещал Тяп.

— Пусть так, — согласилась мама. — Но сначала его надо найти.

Легко представить, что, слушая такие слова, Ябеда совсем приуныл. Намерения обоих братцев были слишком очевидны, а позиция мамы не давала ни малейшего шанса на благополучный исход. «Вот только, может быть, Слирри… Хорошо бы, они не нашли меня до её возвращения», — с надеждой подумал Ябеда.

Между тем Тяп и Чип, смешно вытягивая шеи и шлёпая по камням неуклюжими лапами, бродили по берегу, внимательно осматривая каждый камень.

Пришло время, и камень, за которым прятался Ябеда, перестал служить ему защитой от зоркого глаза Чипа.

— Тяп! Тяп! — во всё горло закричал Чип. — Иди сюда быстрей! Вот сидит Ябеда! Мне кажется, он ждёт нас!

— Подожди меня, Чипик! Я бегу! — обрадовался Тяп.

Ябеда и сам не знал, почему он закрыл глаза и притворился, что спит.

— Да он спит, Тяп, — сообщил Чип подоспевшему Тяпу.

— Это не страшно, Чипик! А мы его и разбудим! — крикнул Тяп и с разбегу клюнул Ябеду в голову.

— Ой! — пискнул Ябеда. — Мама!

— Вот тебе и за маму! — с удовольствием произнес Чип, присоединяясь к занятию Тяпа.

Удары градом посыпались на Ябеду.

— Караул! Убивают! — закричал Ябеда и кинулся бежать.

— И опять ты врёшь — ещё не убивают! — приговаривал Тяп, который ни на шаг не отставал от Ябеды, ухитряясь при этом клевать его в спину.

Вдруг Ябеда остановился, а налетевший сзади Чип сбил его с ног, и оба гагачонка покатились по земле.

— Мама! Мама! Они меня заклёвывают! — жалобно кричал барахтавшийся на земле Ябеда.

— Ну, хватит, Тяп. Довольно, Чипик. Я думаю, вы достаточно дали понять Ябеде, что недовольны его шуткой.

— Чип выщипал все мои перья! — пожаловался Ябеда. — Он щиплется, как девчонка!

— Он ещё недоволен! — возмутился Чип. — А пынтыку забыл?!

— Разве я виноват, что ты вырос таким глупым! — заявил Ябеда, зная, что, после того как мама сказала «хватит», ему уже ничего не грозит.

— Ты слышишь, Тяп? Теперь он начинает оскорблять нас!

— Не вас, а тебя, Чип, — поправил Ябеда. — Об умственных способностях Тяпа я самого высокого мнения, — не удержавшись, съязвил Ябеда.

— Ах, так тебе мало? — крикнул Тяп и больно клюнул Ябеду в шею.

Стоящий рядом Чип немедленно ущипнул Ябеду за ногу.

— Мама, они опять дерутся! — плаксиво затянул Ябеда.

— А ты не дразни их, — спокойно посоветовала мама, но, обернувшись к Тяпу и Чипу, сердито напомнила: — Я же сказала — хватит!

Тяжело вздохнув, Тяп произнес с сожалением:

— Везёт тебе, Ябеда! Только имей в виду, что это для нас «хватит», а вон плывёт Чап. Наверное, он тоже захочет сказать тебе несколько слов.

Ябеда взглянул на море и увидел приближающихся Слирри и Чапа. Они о чем-то оживлённо болтали, и даже издали было видно, что они смеются. Однако Ябеда, изрядно потрепанный Тяпом и Чипом, предпочел на всякий случай отойти в сторону. Но странное дело — Чап вылез из воды и, отряхнувшись, зашлёпал к маме. В сторону Ябеды он даже не взглянул.

«Обиделся, не иначе», — решил Ябеда. А Чап, тем временем подойдя к маме, сказал:

— Доброе утро, мама. Прости, что я без спроса отлучился.

— Доброе утро, сынок, — ответила мама и ласково добавила: — В следующий раз не забывай спросить разрешения.

Надо сказать, что не только Ябеда, но и Чип, и Тяп стояли, широко разинув рты.

— Вот это да! — восхищенно произнес Тяп. — Ай да Чап!

— Чап — настоящий молодец! — подтвердил Чип и, обернувшись к Ябеде, добавил: — Похоже, что Чап на тебя и смотреть не хочет.

— Очень надо! — буркнул Ябеда и солгал: хотелось, очень хотелось Ябеде, чтобы Чап посмотрел в его сторону. «Уж лучше бы отколотил…» — тоскливо подумал Ябеда.

Тем временем Чап отошёл к берегу и принялся чистить перья. Вдруг неожиданно для всех Ябеда заковылял к Чапу:

— Чап, а Чап!

На Ябеду жалко было смотреть.

— Я слушаю тебя.

— Прости меня, Чап, — сказал Ябеда, с трудом выговаривая непривычное слово. — Прости мою глупую, недостойную шутку.

— Хорошо, Ябеда, — серьёзно ответил Чап. — Я прощаю тебя. Но твоя шутка вовсе не была глупой. И она удалась. И если бы ты не обманул меня таким образом, а придумал что-нибудь вроде пынтыки (тут Ябеда понял, что Слирри всё рассказала Чапу и, наверное, поэтому они так весело смеялись, подплывая к берегу), даю тебе слово, Ябеда, я ни за что бы не обиделся на тебя. Только за выдуманную тобой недостойную причину, а не за шутку я тебя прощаю.

Ябеда стоял, опустив голову. Он прекрасно понимал, чт

— Я не подумал, Чап. Если бы я подумал…

— …то придумал бы что-нибудь действительно смешное, — перебил его Чап и слегка ущипнул Ябеду.

Ябеда счастливо засмеялся и совсем искренне похвастался :

— А ведь признайся, Чап, что с пынтыкой вышло неплохо?

— Замечательно! — похвалил Чап.

— А с тем, чего нельзя смотреть маленьким?

— Тоже хорошо, — согласился Чап. — А что, интересно, ты имел в виду?

— А ничего не имел. Впрочем, вру — я рассчитывал на несносное любопытство Тяпа.

Чап и Ябеда рассмеялись.

— А здорово они тебя отделали? — весело спросил Чап, кивнув в сторону Тяпа и Чипа.

— Страшно вспомнить! Чип щипал меня, как щипцами, а Тяп колотил, точно молотком.

— Ай да Тяп! Ай да Чипик! А ты очень кричал?

— Ещё бы! Но больше, конечно, не потому, что больно, а чтобы разжалобить.

— Это понятно! Ну и как, удалось? — поинтересовался Чап.

— Нет! — сознался Ябеда.

И они оба снова рассмеялись.

— Тяп! Чип! — позвал Чап. — Идите к нам! У нас весело, и Ябеда обещает рассказать, где он впервые встретил пынтыку.

Ну разве можно было не откликнуться на призыв Чапа! И в конце концов, с Ябедой они квиты. «А вдруг Ябеда и правда расскажет о пынтыке?» — пронеслось в голове у Чипа.

Мама и Слирри молча наблюдали за происходящим, выразительно посматривая друг на друга. Когда все гагачата собрались вместе и стали, приседая от удовольствия, хохотать, вспоминая подробности случившегося, Слирри, радостная и счастливая Слирри сказала:

— Ах, сестра, у вас действительно замечательные дети!

— Да, — подтвердила мама, — у нас действительно отличные малыши.

А Слирри отвернулась и тихо сказала:

— Спасибо сестра!

Глава седьмая.

Мальчики и девочки

В тот год, когда появились на свет гагачата, август на Белом море был необычный. Дожди выпадали редко, и многие речушки и ручьи, берущие начало из болот, обмелели и пересохли. Было жарко. Воздух был наэлектризован, и ощущение приближающейся грозы поддерживало какое-то беспокойное состояние в окружающем. Прилетали, клубясь, облака, гремел гром, и необыкновенно крупные капли дождя принимались весело барабанить по листьям, но задувал ветер, рвал облака в клочья и уносил дальше на северо-восток. Дождь, долгожданный дождь, налетевший несколько минут назад со свистом ветра и тревожным шумом лесных звуков, вдруг прекращался, и в разрывы облаков пробивалось солнце. Тёплые подушки мхов, слегка обрызнутые дождём, дымились испарениями, и в воздухе становилось нестерпимо душно. Природа казалась больной — она рвалась разразиться долгими ливнями и выплакать нестерпимое напряжение, дымным маревом висевшее над болотами и землей. Но сил не хватало, и она металась в жару, задыхаясь, мучая себя и других.

Звери и птицы в лесу и на воде были неспокойны. Даже крикливые и надменные чайки притихли. Высоко в небе медленно кружили орланы. Круто изменив маршрут, старая гага повела свой выводок к лудам в открытое море.

Гагачата настолько подросли, что могли не бояться морских чаек. Издали гагачат трудно было отличить от взрослых уток. Пух у них совершенно исчез, и оперение стало похожим на оперение мамы и Слирри. Оно было лишь слегка темнее, без резких штрихов на крыльях. А у Тяпа и Чапа на крыльях появились белые пёрышки. Правда, присмотревшись, гагачат даже издали можно было узнать по посадке в воде — они держали хвост выше, чем взрослые гаги, и сидели не так глубоко. И вели они себя часто по-детски: всё так же много дурачились и спорили. Но уже выделялся серьёзностью Чап, неукротимостью — Тяп, добродушием — Чип, остроумием — Ябеда. Уже к их спорам с интересом прислушивалась мама, а Слирри охотно принимала в них участие. Но иногда это всё куда-то пряталось, исчезало, и они снова становились малышами. В одну из таких минут Чип спросил:

— Мама, а почему это у Чапа и Тяпа есть белые пёрышки на крыльях, а у нас с Ябедой нет?

— Потому что мы красивые, — вставил Тяп.

— И потому что мы чистые, — поддержал шутку Чап.

Ябеда приготовился отпустить ответную колкость и даже открыл клюв… но, увидев смущение Слирри, которая вопросительно взглянула на маму, удержался. А мама помолчала и ответила нечто такое, что совершенно поразило гагачат.

— Видишь ли, Чипик, — начала мама, — я давно ждала, что кто-нибудь из вас обратит на это внимание. Это сделал ты. Но ты даже понятия не имеешь, какой огромной важности вопрос ты задал. Это не простые пёрышки… — Тут она сделала паузу, а гагачата теснее обступили её, ловя каждое слово: уж очень серьёзно говорила мама, и было заметно, что даже Слирри слушает внимательно и с интересом ждёт продолжения. — Да, дети, — продолжала мама, — эти белые пёрышки говорят о том, что из Тяпа и Чапа вырастут гаги, которые когда-нибудь будут отцами. А отсутствие белых пёрышек на крыльях Чипа и Ябеды говорит о том, что когда-нибудь они станут матерями. Как, например, я или как будет в следующем году Слирри.

— Значит, мы с Ябедой девчонки? — ахнул Чип.

— Конечно, — ответила мама.

— А Чап и Тяп — мальчики? — спросил, почему-то вздохнув, Ябеда.

— Мальчики, — подтвердила мама. — А когда они вырастут, то станут гагунами.

— Вот это да! — изумился Тяп. — Я ещё понимаю — Ябеда, но что Чип будет девчонкой, никогда бы не подумал!

— Подумаешь, какой мальчишка нашёлся! — надулся Чип.

— Ах, дети, дети! — поспешила вмешаться мама. — Вы даже сейчас ведёте себя как маленькие. Не всё равно, мальчик или девочка, лишь бы вы были добрыми и никогда не покидали друг друга в беде. Я надеюсь, дети, что вы понимаете, что ничего не изменится в вашей жизни, пока вы не станете взрослыми. Поэтому делить вас на мальчиков и девочек никто не будет. Для меня и Слирри вы — просто наши дети. Единственно, что я позволяю вам сделать, — это называть друг друга в соответствующем роде. Тогда Чапа и Тяпа по-прежнему надо называть «он», а Чипу и Ябеде можно говорить «она». Заметьте, что Ябеде даже имя менять не придётся — Ябеда Ябедой и останется. А Чипа правильнее называть теперь Чипи.

— Мама, — не утерпел Тяп, — а как звали бы меня, если бы я оказался девочкой?

— Тебя, Тяп, пришлось бы называть Тяпой, а если бы девочкой оказался Чап, то его звали бы Чапа. Гагачатам специально стараются дать односложные имена, чтобы их легче было потом в случае необходимости переделать. Вы подумайте, как удобно: сначала всех малышей называют «он», потому что гагачонок или утёнок — «он», а потом, если оказывается, что из утёнка вырастает утка, достаточно к прежнему имени прибавить «а» или «и». Не правда ли, всё довольно просто? — закончила мама вопросом.

— Интересно, — Чап первый раз задал вопрос, — а как звали тебя, Слирри, когда ты была маленькой?

— Меня, Чап, так и звали — Слирри. У нас была мама, которая всем своим детям давала имена, не требующие переделки. Так же, как произошло с Ябедой.

— Как же звали твоих братьев и сестер, Слирри? — полюбопытствовала Ябеда.

— У меня был брат Скотти и сестренка Слегги. А Клоппи погиб, когда был совсем маленький. Его утащил орлан. Мы так и не узнали, кем он был — мальчиком или девочкой.

— А у нас был Ляп, Большой Ляп. Но ему не повезло — его утащила ворона, — сообщила Чипи.

— Вот интересно, кем вырос бы Ляп! Если девочкой, то его звали бы сейчас Большой Ляпа, — мечтательно произнес Тяп.

— Не «Большой Ляпа», а «Большая Ляпа», — поправила Ябеда.

— Но Ляп вырос бы и стал мальчиком, — убежденно сказала Чипи. — Он был такой большой!

— Тебе же говорили, Чипи, что это только так казалось : Ляп был маленький, — поправил Чап.

— Всё равно мне кажется, что из Ляпа получился бы замечательный мальчик. «Большой Ляп» — это звучит!

— Послушай, мама, — вдруг спохватился Чап, — а почему мы не видим наших отцов? Куда деваются гагуны?

— Вы их скоро увидите, дети, — ответила мама. — Просто вы ещё очень мало живете на свете. Мы, гаги, прилетаем весной с севера вместе с вашими отцами. Но вы ещё ничего не знаете о линьке гаг. Поэтому я сначала расскажу о линьке, и вам станет ясно, куда и зачем улетают ваши отцы летом. Дважды в год линяют гаги. Причем гагуны и утки линяют в разное время. В течение линьки у птицы полностью меняются пух и перо. А когда выпадают перья на крыльях и хвосте — маховые и рулевые, — то птица теряет способность летать. Первый раз гагуны линяют с начала июля до конца августа. Поэтому уже в середине июня, то есть как раз в то время, когда появляетесь на свет вы, ваши отцы собираются в стаи и отлетают далеко, в открытое море. Улетают гагуны ночью, незаметно. Сменив перо, они в начале сентября снова возвращаются. Но к этому времени вырастаете вы, и мы все, вместе с отцами, улетаем зимовать на север. Поэтому сейчас, Чап, ваши отцы плавают в открытом море и ждут, когда у них отрастут перья на крыльях.