Красные звезды - Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник)

Понятно, у тех, переживших катаклизмы небесной атаки, надводных, в головах тоже эйфорические миражи побед над крылатыми супостатами – что-то там на индикаторах зенитчиков мигало, а затем пропадало. Если принимать все эти доклады за чистую монету, тогда за сутки боев окажется потопленной армада, а в небе сгинет воздушный флот.

А вообще, как вы помните, официально никакая война не ведется, так – ученья идут. Правда, максимально приближенные к боевым. Можно посочувствовать задействованным американским асам.

– Товарищ адмирал, – доложили Геннадию Павловичу Гриценко подчиненные капитаны первого ранга, – скорее всего это не просто нарушение акваторий. Поскольку окружающее нас «помеховое поле» более проницаемо для локаторов в вертикальной плоскости, мы довольно хорошо смотрим вверх.

– И что же там – наверху? – спросил адмирал Гриценко.

– Там спутники.

– Спутники?! – удивился адмирал.

– Так точно.

– А это не могут быть головки ракет?

– Нет, они излучают на разных диапазонах, кое-какие выдают закодированные сообщения. Кроме того, орбиты…

– Поясните-ка?

– Они не баллистические.

– Не баллистические? – советский адмирал на секунду призадумался. – То есть – круговые. То бишь – эллиптические. В смысле, это – настоящие спутники? С возможностью огибания всей планеты?

– Так точно, товарищ адмирал.

– Веселенькое дело. Это все точно?

– Да, у объектов орбитальные скорости.

– Следовательно, это явное нарушение наших атмосферно-космических рубежей, так?

– Да, ведь спутники, двигаясь по орбите, неминуемо пройдут хотя бы над одной из стран социалистического блока.

– Хорошо, в смысле – ничего хорошего. Значит, у них скорости около восьми километров в секунду, да?

– Конечно, адмирал.

– Но мы все равно должны быть на что-нибудь способны?

– Конечно, – заверил капитан первого ранга, – однако только на встречных курсах.

– Ну и бейте их на встречных. Сколько у нас пятиступенчатых?

– Ни одной. В полной готовности только три с четырьмя ступенями – кто мог знать? Но до двухсот и даже более километров они достанут.

– Ну, что же. Все собранные контейнеры сбрасывайте в воду. Пусть плавают вертикально, готовые к пуску. Это, как я понимаю, освободит платформу для сборки следующих?

– Так точно.

– Вот и действуйте, пусть дело будет на потоке. Надеюсь, общего запаса «Прибоев» хватит, не будут же янки, в самом деле, запускать эти спутники десятками? А родная партия, я уверен, простит нам перерасход.

Беда была все та же – «молочный туман» (МТ) мешал отработанным на учениях методам ведения боевых действий. Помехи и срывы связи, а также отсутствие визуальной видимости вынуждали пилотов бомбардировщиков задействовать собственные радиолокационные установки, а это выдавало их присутствие с потрохами. По ним сразу же начинали действовать бортовые зенитно-ракетные системы и прочие средства активной оборонительной стратегии.

Но кроме этих, так сказать, штатно допустимых трудностей, хватало и других. Вот, например, полная непонятность для оружейников: какого черта на новехонькие «Хорнеты» нужно было цеплять вместо милых сердцу и машинам дальнобойных «Гарпунов» практически снятые с вооружения, близко разящие «Мейверики»? Ведь их применение вынуждает пилотов идти на необоснованный риск. Объяснение, в принципе, очень простое, но лежит оно в другой от тактики плоскости, даже в двух одновременно. Объяснение: именно потому, что «Мейверики» списаны, их и можно применять. А почему же все-таки можно? А потому, что их можно применять без счета. И здесь не экономика виновата, вернее, не только она одна, – виноват подлый буржуазно-демократический учет, за каждую паршивую миллионодолларовую железяку нужно рано или поздно отчитываться перед налогоплательщиками. Как тут воевать с размахом? Ведь война-то идет тайная, и мало того – к тайным войнам мы уже попривыкли за время загнивающей и конечной стадии капитализма – она еще и ведется с таинственным потусторонним противником. Как о нем Конгрессу родному доложить? Как растраченные «Гарпуны» да АЛКМы объяснить? То-то.

А другая плоскость – в психологии человеческой, даже военной. Может, повезет летчикам тем и удастся им супостата пиратствующего уложить на лопатки экономно списанными методами, дорогих новехоньких ракеток не истратив? А уж за топливо авиационное как-нибудь отчитаемся, его что в мирное, что в военное времечко, один черт, много уходит. Конечно, и «Гарпуны» применять придется, грифом секретности прикроем в случае чего, но все же десяток-другой прикрыть несколько легче, чем сотню, согласитесь?

Что есть война? Бездна противоречий в апофеозе! И только так.

Чем высокоорганизованное общественное животное – «человек разумный» – отличается от низкоорганизованных братьев меньших? Кроме всего прочего, желанием рисковать своей жизнью ради абстрактных, перспективно-неясных целей. А еще оно отличается громадной пластичностью психики, в частности уникальным привыканием к опасности. Сейчас команда «Юмткебла» в который раз доказывала своим поведением эти известные всем аксиомы. Вот уже несколько часов они находились внутри вражеского боевого ордена. На жидкокристаллическом индикаторе с долгосрочной памятью корабли противника плотными жирными пятнами обступали их нулевую метку со всех сторон. До некоторых из них было попросту рукой подать – два-три километра. Где-то над головой периодически рвали воздух остроносые «МиГи», заходящие на посадку. Вся команда «Юмткебла» уже настолько притерпелась к своей невидимости, что больше опасалась, как бы какой-нибудь советский эсминец, совершая плановый маневр, нечаянно не протаранил их корму, чем целенаправленного нападения русских. Еще, конечно, они невольно замирали, когда на мгновение включался радар кругового обзора – плоская фазированная решетка на верхней палубе. Их вздох, разумеется, длился в тысячу раз дольше, чем огибание импульсом горизонта, но от переживаний деться было некуда, ведь нужно же было как-то ориентироваться в тумане. Не хватало еще самим напороться на борт вражеского авианосца!

Вот уже около суток Ричард Дейн успешно изображал из себя «большую шишку» – специалиста по разведывательным операциям в тылу врага. Например, сейчас они вели с капитаном этого удивительного корабля разговор, суть которого была наверняка засекречена для многих из команды «Юмткебла».

– Значит, – задумчиво тыкал пальцем в дисплей Ричард, – вот это два авианосца – большой и маленький, а это – что-то тоже большое – нечто другое, да?

– Я бы предположил, что это линкор, – пояснял капитан судна младшему по званию, но, по его мнению, явно старшему по должности «эксперту». – Честно предположил бы, если бы не знал, что в мире их давно не существует. Может, какой-нибудь ракетный крейсер.

– Типа «Кирова»?

– Пожалуй, поболее.

– Большой атомный крейсер нового типа, да?

– Нет, не атомный, – снова осторожно поправил «эксперта» капитан третьего ранга, – видите, какую засветку он дает в инфракрасном? Две трубы.

– А… – «эксперт» почесал затылок. – Ладно, а вот это что по-вашему?

– Я сам хотел у вас спросить. Даже для катеров на подводных крыльях невероятно быстро движется. Как думаете, лейтенант, может быть, нечто новое, на воздушной подушке?

Ричард Дейн проигнорировал вопрос капитана и сам задал встречный:

– Но, может, все-таки гидросамолет?

– Мне думается, слишком большая метка для этого. Кроме того, до горизонта добрался, но так и не взлетел, видели?

– Видел. У нас все фиксируется?

Лейтенант-коммандер удивленно глянул на Ричарда:

– Понятное дело.

– Господи, а это что? – Дейн чуть не подпрыгнул, глядя на полыхнувший экран.

– Роб, сопровождение! – спокойно распорядился командир корабля.

– Ракета? – предположил Дейн.

– Баллистическая ракета, скорее всего, – пояснил сидящий за дальним пультом офицер. – Старт вертикальный.

– С подводной лодки? – спросил Ричард.

– Акустический пост, что там? – запрашивал, не глядя на Ричарда Дейна, лейтенант-коммандер.

– Мы не прослушивали в этом азимуте подводных шумов, по крайней мере до глубины метров сто, – доложили в наушниках с «акустического».

– Сброс сопровождения!

– Уже сделано, – ответил тот же офицер за спиной. – Не хватало еще из-за этой ракеты «засветиться».

– Однако эти «пираты» вооружены на славу? – то ли спросил, то ли подтрунил капитан «Юмткебла».

– Надо сообщить нашим. Бог знает, куда отправилась эта «птичка», – констатировал Дейн.

– И похоже, только бог знает, что у нее внутри? Так, лейтенант? – снова аккуратно «подколол» командир корабля, оборачиваясь к Ричарду.

– Да, капитан-коммандер, так.

– Что?! – кричал в микрофон начальник АУГ Джедд Галлоуген. Его уши, хоть и уставшие от рева самолетных двигателей, прекрасно все расслышали, но сознание невольно использовало ненужный вопрос для усвоения доложенного «главным разведчиком» эскадры Барни Триселем. И тогда ему повторили сообщение:

– Соединение русских осуществило запуск баллистических ракет. Старт вертикальный…

– Две штуки?

– Да.

– Их цели?

– Пока неясно. Довести параметры возможных орбит? Но поверьте, их пока очень много.

– Сделать мы, конечно, ничего не можем?

– Только предупредить.

– Да. Немедленно оповестите НОРАД.

– Есть, сэр.

Барни Трисель отключился. А адмирал на секунду задумался. Итак, запущены ракеты. Но почему только две? Ведь не с обычной же взрывчаткой эти «малютки»? А если головные части ядерные, тогда почему, опять же, две? Неужели они думают, что после двух залпов ответного «привета» не будет? И не пора ли нам самим задействовать настоящее оружие?

Джедд Галлоуген еще на мгновение задержал руку над пультом связи: эдакий господь бог, прикидывающий, стереть ли этих смертных в порошок или подождать покуда? Наконец он тронул клавишу и глухо, внезапно пересохшим языком, выдал:

– Кэптен Армстронг, подцепить на два носителя специальные заряды. Как поняли?

– Все ясно, адмирал, но есть ли разрешение из Пентагона?

– Нет, Бак. Но, я думаю, очень скоро оно будет.

– Есть «готовность специальными зарядами» в количестве четырех. Но повторюсь, применения не будет без подтверждения сверху.

– Я что, по-твоему, сумасшедший, а, кэптен Бак?

– Извините, сэр, я просто предупредил. Четыре «Ф-18» будут готовы.

Джедд Галлоуген снова отключил связь и снова на мгновение замер. Может быть, он молился, желая вернуть ситуацию обратно в состояние обычной войны. Затем он сделал запрос на разрешение применить заряды. Он знал, когда придет положительный ответ, тактика и стратегия кончатся. Там, где начиналось применение «специальных», война скачком переходила грань дозволенного, это была уже не война – просто открывание дверей перед лавиной хаоса. После этого не оправдавшие себя тактика, стратегия и даже дипломатия становились ненужными. Джедд Галлоуген был в этом уверен. Но так ли считали те?

Еще адмирал авианосной ударной группы знал, что разрешение на применение «специальных» не появится, покуда там, в Пентагоне, не убедятся окончательно, что деваться некуда.

Что оставалось делать?

Ждать!

Все-таки разберемся, что забыли советские корабли в таком отдаленном регионе, как южная оконечность Океании. А что там забыли американские?

Океания, как известно, не представляет собой особо богатый регион, но все знают, что она давно поделена между бывшими гегемонами мира. И, скажете, из-за далеких островов никогда не вспыхнет серьезная война? Опровергаю – Фолклендский конфликт. И это, учтите, в нашем, «безоблачно спокойном» мире.

А там, после того как Франция превратилась в коммуну и распустила на все четыре стороны свои заморские владения?

В мире, поделенном на враждебные лагеря, два пути – или с «нами», или против «нас». Все остальное – нейтралитет, «и вашим, и нашим», голова в песок, прочее наружу – это признание своей слабости, откладывание проблемы на потом.

Карту на стол! Наблюдаем, сколько на ней в зоне Океании маленьких точек во французской ответственности. Если последуют примеру бывшей метрополии – везде красные революционные флажки, базы братского Советского флота во всех лагунах.

Бывший колониальный монстр, сосед Франции по части света и также владелец кусочков вершин подводных гор Тихого океана, Великобритания сама теперь живет в постоянной готовности к осаде и блокаде – ей явно не до присваивания чужих владений. После захвата, революции и дележа на две части Япония тоже вне игры. Если не брать в расчет ближних – Австралию, Зеландию и прочих, есть два конкурента – все те же.

Карту кнопками к стене! Прем дальше!

– Ну что?! – орал в микрофон начальник авианосной ударной группы Джедд Галлоуген. – Что ракеты?!

– Не знаем, сэр, – намеренно спокойно ответствовал ему командир ударного авианосца Бак Армстронг, – у нас окончательно пропала связь. Я, как и вы, надеюсь, что НОРАД не спит и попробует перехватить ракеты.

– Бак, черт возьми! Прав был президент, имя которого носит наша посудина, надо было строить противоракетный щит. Чем, скажи на милость, они смогут перехватить этих чудищ, тем более если они с разделяющимися частями?

– Знаю, что ничем, сэр. Но что мы можем сделать?

– А сверхдлинноволновая связь?

– Сами знаете, мы можем только принимать такие сообщения. Да и не помогло бы, один символ идет почти пять минут. Что будем делать? Может, нанесем по русским удар? «Ф-18» готовы.

– Атомный, да, кэптен?!

– Ну? Ведь в случае долгосрочного отсутствия связи с КП табу на применение отменяется, по крайней мере на вашем уровне.

Командир авианосца был прав.

– Нет, Бак Армстронг, опомнитесь, они ведь по нас, по соединению, имею в виду, пока ничего такого не применили, а им бы, пожалуй, и карты в руки – ведь они не в своем мире.

– А что, думаете, в ракетах? Семечки? Письменный привет президенту?

– Кэптен, за их удар по материку вначале снимут голову мне, а уже после вам, знаете ведь.

– Знаю, но не о себе я волнуюсь.

– Я понимаю, Бак, прекрасно понимаю. Ладно, управляйте боем, не обращайте внимания на мои старческие выходки.

Они разъединились. Оба они находились на одном и том же корабле, просто в разных помещениях. Авианосец «Рональд Рейган» являлся командным пунктом всего ударного соединения, и поэтому адмирал Галлоуген заседал здесь, в межпалубном бронированном отсеке.

Эти штуковины представляли собой фантастический гибрид, хорошо составленный коктейль из нескольких технических разработок, дикую смесь средств передвижения в разных средах. Правда, они не обладали гигантской грузоподъемностью и не могли сравниться по вооруженности с линкорами и крейсерами, но скорость… По этому параметру они превосходили любую авианосную группу – в семь раз. С воздуха они походили на низко летящие самолеты, но далекие радары не обнаруживали их по причине скольжения по самой воде. По этой же причине их не могли поражать ракеты противовоздушной обороны. Да, они обладали большими размерами в поперечнике и создавали на экранах летающего пункта наблюдения огромные пятна отражения, но с чем их можно было идентифицировать? С низко летящими стратегическими бомбардировщиками? С катерами на подводных крыльях?

Их действительно обнаружили и трижды высылали на их перехват самолетные группы. Один раз это были «Корсары-2» с модифицированными торпедами «Мк-46». Смешно даже, где этим винтовым ныряющим сигарам угнаться – разница скорости в пять раз. А если бы и догнали, то – что? Где цель? Где любимая «Мк-46» ватерлиния?

А второй раз по ним запустило противосамолетные ракеты «Сайдвиндер» звено «Хорнетов» с нового авианосца «Рональд Рейган». Зря растраченное военное снаряжение. Каждая ракета по триста тысяч долларов.

И еще нюанс – их противникам просто везло, тому же «Рональду Рейгану». В отличие от американцев они просто не понимали ситуацию, без связи и централизованного управления они шастали по морю просто так, и навстречу им пока не попался противник.

Как же они назывались, в конце-то концов? Экранопланы, вот как.

Доведенная до ума разработка семидесятых годов. Она серьезно шагнула вперед за двадцать пять лет, при наличии желания и ресурсов. Их вооружение включало довольно разнообразную комплектацию, но в основном, конечно, – дань ракетному веку.

А знаете, что можно было сказать об экранопланах с точки зрения поэзии? Некая Лайма Вайкуле пела однажды: «И плыть по морю, но на самолете, лететь по небу, но на корабле». Можно было доложить, что заказ ее воплотился в реальность.

И касательно текущего момента. Так как очень скоро эскадра экранопланов выяснила, что продолжением простого патрулирования дело в нынешнем походе не ограничится, встреча их с американцами стала вопросом времени, и очень недалекого времени.

Объяснение пришло позже, когда Джедд Галлоуген совсем отчаялся и уже мысленно держал руки на ядерных кнопках. Ох, как сильно ему хотелось их нажать – дать в микрофон четкую, отрывистую команду. Ведь все предваряющие преисподнюю действия были уже проделаны: четыре «Томагавка» с переключающейся от двадцати до двухсот килотонн мощностью на крейсере «Техас» уже торчали в пилонах, а над головой, на палубе родного «Рейгана», скромно стояли в сторонке от катапульты два «Ф-18» с подвешенными «СРЭМ-Т», также с двухсоткилотонной начинкой, только уже без всякой возможности уменьшить мощность. Джедд Галлоуген был готов без промедления пустить все эти прелести в дело, если хоть по какому-либо каналу связи придет подтверждение о взрыве русских баллистических ракет над территорией Соединенных Штатов.

Он так зациклился на этом занятии, что с трудом заставлял себя вникать в мелочи, происходящие на гигантском поле боя. Где-то тонул эсминец, пораженный вынырнувшей из ниоткуда торпедой, пропадала связь с группами штурмовиков, сбивались с курса противокорабельные ракеты. Он помнил лишь о находящихся в пятиминутной готовности «Хорнетах» на верхней палубе.

Когда перед контр-адмиралом материализовался начальник разведки корабельного соединения Барни Трисель, он даже не сразу понял, что личный визит лейтенанта-коммандера связан с занимающей его голову проблемой.

– Сэр, – доложил ему Трисель, – мы снова установили связь с материком.

– О господи! Что там? Города? – Джедд Галлоуген вспотел.

– Пронесло, сэр, – с облегчением сказал лейтенант-коммандер. – Кэптен Армстронг специально прислал меня к вам. Эти сволочные, простите, ракеты были не межконтинентальные и, слава богу, не ядерные.

– Ну, не томи, коммандер.

– Они были противоспутниковые.

– Как?

– Они сбили наши спутники связи – две штуки. Сейчас связь восстановилась потому, что над нами проходит низкоорбитальный.

– О черт, – удивился Джедд Галлоуген. – У этих пришельцев есть такие штучки-дрючки. И на какой высоте они их срезали?

– Слава богу, не на геостационарной. Один на двести, а другой на триста с мелочью километров. Вообще-то можно было сразу предположить, ведь подобный казус уже был – еще при первом вторжении.

– Понял, Барни. Спасибо, что явился, успокоил старика.

– Какой же вы старик, сэр? Вы еще хоть куда.

– Да нет. Стар я, коммандер, уже нервишки ни к черту. Всю жизнь готовился к настоящей войне, а тут, когда состоялась, здоровьица уже и не хватает, – Джедд Галлоуген вздохнул. – Ладно, идите, офицер, – и, когда Барни Трисель уже повернулся, поинтересовался: – Да, как там наш «невидимка»?

– Все в норме, – расцвел лейтенант-коммандер – это была его идея использовать «Юмткебл» с такой беспрецедентной наглостью, – мы только и воюем сейчас благодаря его работе. А данных передали уйму, экспертам хватит надолго головы ломать.

– Хорошо, идите, – отпустил его начальник соединения.

Надо бы представить парня на повышение, подумал Джедд Галлоуген, глядя в спину бегущего к своим пультам офицеру.

– Товарищи офицеры, мичманы и матросы! – обратился через громкоговорители адмирал Геннадий Павлович Гриценко к личному составу. Его голос одновременно транслировался во все каюты авианосца «Юрий Андропов», а в зашифрованном виде тезисы пересылались в радиорубки тех кораблей, с которыми еще не оборвалась радиосвязь. – Подлый агрессор, много лет прикидывавшийся ягненком, перешел к активным боевым действиям. Возможно, это даже не локальное нападение с ограниченными территориальными притязаниями, а начало перехода ко всеобщей вооруженной конфронтации. Должен признаться, ибо от вас – моих собратьев по оружию – у меня не имеется секретов, что на сегодняшний день из-за казуистских проделок империалистов в радиоэфире мы не можем установить связь с родиной. Однако это не снизит нашей боеспособности. Поскольку мы находимся на острие копья миролюбивой системы социализма, по нас и целит подлая империалистическая дубина. Но нам ли тужить? Мы всегда готовы к подвигу. Пронырливые западники хотят устроить в прикрываемой нами Индонезии и Западной Австралии очередной Вьетнам, вернуть Азию и Африку эксплуататорам, помещикам-феодалам. Не будет этого! Как наши славные прадеды в сорок первом, отцы и деды в шестьдесят седьмом, дадим империалистам по зубам со всей славной силой русского коммунизма. Подвиг наш будут помнить в веках, и наши славные потомки, которые еще родятся на освобожденной от капитала Земле, поставят нам памятник. И да здравствует наша партия, организатор и вдохновитель всех наших побед! Ура, товарищи! Ура!

И в сотнях отсеков огромного корабля подхватили это самое «Ура!» так, что срезонировал гигантский корпус великанским камертоном, а у многих акустиков, за десять-двадцать километров в стороне, засвербело в обоих ушах. Славный это был корабль, и славная была на нем команда.

Было это так. Командование флота осталось, в придачу ко всем своим сложностям, без спутниковой связи. Кроме того, корабли перестали получать позывные от системы спутниковой ориентации НАВСТАР. Это ограничило использование некоторых видов высокоточного оружия. Американские моряки и летчики высокого ранга давно отвыкли воевать в условиях, навязанных противной стороной. Тем не менее никто не запаниковал. А пентагоновская машина включила некоторые оставленные на пожарный случай рычаги.

Например, с одной из ракетных шахт пустыни Колорадо – разумеется, после спешного предупреждения по горячей линии России – стартовала ракета «Минитмен-2». Однако это была не какая-нибудь простая носительница тройки термоядерных боеголовок – в данном случае баллистическая ракета использовалась для вывода на орбиту нового спутника связи и топопривязки, сейчас некогда было дожидаться «Шаттла». Конечно, мыс Канаверал забыли не насовсем, после звонка сверху поднятые по тревоге гражданские специалисты взялись за предстартовую проверку законсервированного низкоорбитального шпиона. Одновременно другая группа готовила к запуску его носитель – ракету «Аджена».

Четверых астронавтов военно-воздушного назначения тоже дернули, призвав готовиться к спешному полету, однако многоразовый корабль «Атлантис» мог быть отправлен в вакуум минимум после двухсуточной проверки.

Прыть военно-космических инженеров с генеральскими звездами охладилась через сорок минут после запуска «Минитмена». В это время над затянутой белым туманом акваторией Тихого океана появился российский спутник фото– и радиоразведки. Спутник передавал отснятые материалы на крейсирующий в Меланезии научно-исследовательский пароход «Дмитрий Менделеев». Там данные в очередной раз были закодированы и пересланы дальше. Конечным пунктом приема был не давно увядший казахстанский Ленинск, ныне Байконур, а один из небольших закрытых подмосковных гарнизонов. Спутник нормально вошел в зону, успел отметить погасшую активность своих американских космических братьев, передать широкопанорамные снимки затянутой маревом океанской поверхности, затем бортовая автоматика начала подбирать фильтр, способный «пробить» «молоко» внизу. Оптимальное сочетание было найдено через четыре секунды, за которые спутник успел проскочить более тридцати километров. После этого связь оборвалась.

Когда о случившемся узнала американская радиоразведка, вылет челнока «Атлантис» отменили до лучших времен.

В деле снова были старые добрые лошадки, наши давние знакомые – апогей технической мысли пятидесятых – «Б-52». Теперь в специализированном военно-морском варианте. Во внутренности восьмимоторных монстров поместили противокорабельные ракеты «Гарпун», эдакие пятисоткилограммовые дурехи. Почему именно их? Они имели способность обходиться без всяческих новомодных выкрутасов, типа системы НАВСТАР и тому подобного. Дело в том, что «Гарпуны» были оснащены весьма солидными мозгами – их ГСН весила более тридцати килограммов. «Гарпуны» могли находить цели сами, улавливая бортовым локатором крупные вражеские корабли более чем в пятидесяти километрах. Во внутренностях они несли четверть тонны качественной взрывчатки, и взрывали они ее не абы как, а только после взламывания защитных оболочек какого-либо тела.

В каждом «Б-52» помещалось двадцать «Гарпунов». В поднятой эскадрилье имелось пятнадцать бомбардировщиков, так что очень легко рассчитать, сколько их было всего.

Первичные координаты, перед залпами, «Б-52» должны были получать от дежурящего в небесах «Хокая», сам же он исходил из данных, переданных с невидимки «Юмткебла». Беда была лишь в том, что дальность пуска «Гарпунов» не превышала ста километров, а потому «Б-52» вынуждены были вторгаться в воздушное пространство, контролируемое пришлым соединением. Конечно, им выделили истребители прикрытия с авианосца «Рональд Рейган». Но…

Американский спутник связи успел проработать над «слепой» зоной ровно пять минут. Затем повторилась предыдущая ситуация – связь оборвалась. Судя по наблюдениям, осуществленным позднее над другими районами, его обломки заняли коридор орбит от трехсот до восьмисот километров. Тем не менее группировка кораблей все равно успела обменяться текущей оперативной информацией между собой, а также с Пентагоном.

Да, безусловно, даже в отсутствие спутников связи у кораблей имелась возможность посылать длинноволновые сообщения, однако это резко снижало скрытность происходящего, а использовать узкоспециализированную сверхдлинноволновую аппаратуру, применяемую для связи с ракетными подводными лодками, не имело смысла из-за ее медлительности.

Тем не менее ведение боя без оперативного понукания вышестоящих штабов, по опыту прошлого, может закончиться плачевно – интуиция вещь хорошая, но когда под пальцами кнопки запуска крылатых ракет, лучше иметь точное знание в виде постоянно обновляемых значков на планшете.

Военная структура сверхдержав очень громоздка, но тем не менее она гибкая, и многие ее сферы прекрасно дублируют и перекрывают друг друга. Запуск баллистических ракет – вещь удобная, но все же желательно не слишком часто нервировать соседей по планете. Поэтому к делу засылки в ближний космос спутников привлекли старичков-ветеранов – «Б-52». Есть, оказывается, такие модификации, способные вмещать в брюхо двухступенчатые носители спутников.

Стартовав из Калифорнии, заблаговременно модифицированный «Б-52» взял курс на юг. В паре с ним, правда, покуда на меньшей высоте, следовал заправщик «КС-135», имеющий задание подпитать его баки после освобождения от груза. Однако, теряясь в догадках по поводу возможностей тихоокеанских «пиратов», командование решило подстраховаться еще солиднее. Не успел загруженный ракетой «Б-52» удалиться на двести километров, как на аэродроме приступили к подготовке его близнеца с аналогичной начинкой.

А пока ведущий бой флот обходился своими силами и своими мозгами.

В отличие от своих братьев, которые были привлечены к запуску спутников, эти «Б-52» летели не на восемнадцатикилометровой высоте, а всего в четырехстах метрах над водой. Они могли бы идти еще в два раза ниже, но в условиях непробиваемого тумана не стоило рисковать.

Однако, кроме природных факторов, против эскадрильи действовал противник. Вереница «пятьдесят вторых», несмотря на «молоко», создавала на любом локаторе серию здоровенных блямб, особенно если «смотреть» на самолеты не прямехонько по курсу, когда силуэт корпуса сглажен до предела, а сверху, где гигантские площади крыльев развернуты. Оттуда, не совсем с вертикали, но все же с высоты в пять километров, эскадрильей и любовались поднятые с «пиратского» авианосца «Су-27К». Таких «жирных» целей они не видели очень давно.

Конечно, «пятьдесят вторые» не бросили на убой. Их снабдили не только орудиями нападения, но и средствами защиты. Командование флота прекрасно понимало, что использование этого реликта – порождения умов, одержимых стратегией «массированного возмездия», – невозможно без модернизации. За время существования «Стратофортрессов» их радиоэлектроника менялась неоднократно.

Как только чувствительных антенн «Б-52» коснулись зондирующие сигналы неприятеля, они задействовали размещенную внутри аппаратуру. Ой, что тут началось! Во-первых, к влиянию «молока» добавилось дополнительное «глушение», связанное с рассеиванием излучения чужих локаторов мелкими, но чрезвычайно аккуратно нарезанными пластинами фольги.