УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА. ЗАПРОС НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИНЯТ.

НЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ. ТРЕБУЮ ВВЕДЕНИЯ РЕЖИМА НОРМАЛЬНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

НЕВОЗМОЖНО ВЫПОЛНИТЬ ТРЕБОВАНИЕ. НЕТ ДАННЫХ ОБ ОПАСНОСТИ ДЛЯ ЖИЗНИ ИЛИ ЗДОРОВЬЯ ЛЮДЕЙ.

– Чертов набор шестеренок! – Тесла вполголоса выругался. – Хотел бы я знать, почему операторы так слепо ему доверяют?

АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ. МЭЙ ДЭЙ. ВВЕДИТЕ РЕЖИМ НОРМАЛЬНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ, ЧЕРТОВЫ ПРИДУРКИ!

НЕТ ИНФОРМАЦИИ ОБ АВАРИЙНОЙ ОБСТАНОВКЕ. ОШИБКА. ОШИБКА. ОШИБКА. ОШИБКА…

Изрыгая проклятия, Тесла нажал на кнопку автономного функционирования отсека.

Экран потемнел.

– Ага! – он радостно потер ладони, и тут высветилась окончательно доконавшая его надпись:

НЕТ ОСНОВАНИЙ ДЛЯ ПЕРЕВОДА ОТСЕКА В РЕЖИМ АВТОНОМНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

– Ну, погоди же ты у меня! – прохрипел Тесла. Запустив руку в нутро универсального якобы устройства связи, он нащупал и с наслаждением сковырнул контрольную пломбу. Несъемный, пальчиковый предохранитель хрустнул под его пальцами, и он широко улыбнулся – ему таки удалось отключить эту проклятую сирену!

Сводящий с ума вой прекратился, и бессмысленные движения арколианцев замедлились, словно у них сели аккумуляторы. Непереносимая вонь сменилась запахом гниения, влажной прелой земли…

Карканье Редбатлера стало тише, а затем и вовсе смолкло.

Тесла мог слышать отдаленные звуки сирены, доносящиеся из соседних отсеков, но звук был слабым, и арколианцы начали успокаиваться.

Лэсалейн, вместо того, чтобы биться о дверь всем телом или стучать по ней кулаками, попытался, наконец, повернуть ручку:

– Какой же я глупый, – произнес он. – Пытаюсь ломать, когда можно использовать выключатель.

Несколько мгновений он крутил ручку, но дверь не открывалась.

– О нет, теперь нам придется подождать, – остановил его Тесла, вытирая выступивший на лбу пот. – После того как я сломал предохранитель системы слежения, сработал замок, и открыть его можно только снаружи. В случае аварии этот отсек изолируется от других и переходит в режим автономного функционирования. Он снабжен слабеньким двигателем и собственной навигационной системой.

– Примите мои извинения, Ревелтесла, – пророкотал Мистербоб. – Наше поведение в данной ситуации не… типично для арколианцев.

Лейтенант тяжело опустился в ближайшее кресло и вежливо ответил:

– Не беспокойтесь, это проклятая сирена могла свести с ума кого угодно.

– О нет! Нет, – возразил Киллерджо, неуклюже приближаясь к Тесле и Мистербобу. – Возможно, у нас была манифестация страха, но это был не всецело страх. Это было больше похоже на реакцию хитиновых.

Если бы еще понять, о чем это он, было бы совсем хорошо, подумал Тесла и глубокомысленно кивнул.

– Вы не совсем правы, Киллерджо. Разумные А-формы не имеют понятия о реакциях хитиновых, – не согласился с соплеменником Мистербоб. – Лэсалейн, каково ваше мнение по этому поводу?

– Прерывистые вибрации определенной силы являются причиной резонансов внутри хитина. Резонансы создают непроизвольные колебания в хитиновых остовах.

– Рефлекторные? – спросил Тесла, честно пытаясь уловить, о чем идет речь. Запахи в комнате непрерывно менялись, но теперь он уже не реагировал на это так остро.

– Беспорядочные колебания, – ответил Лэсалейн. – Непроизвольно беспорядочные.

– Нечто вроде судорог?

Помещение наполнили новые запахи.

– Действительно, – подтвердил Мистербоб.

– Судороги нервных пучков, соединенные со страхом от хитиновой реакции, – совершенно уже косноязычно заключил Лэсалейн.

– Значит, я был прав, когда решил, что вы перепугались до умопомрачения, – пробормотал Тесла, понявший половину из сказанного арколианцами.

Трое инопланетян на мгновение застыли, а затем медленно повернули головы, чтобы взглянуть на лейтенанта.

– Вы сумели ощутить наше чувство страха? – спросил Киллерджо.

– Да, – ответил Тесла, подумав, что не надо ему было соваться со своими замечаниями. – Это был тяжелый, неприятный запах…– он покрутил пальцами, не в силах подобрать подходящие слова, чтобы описать поразившую его вонь. – Коррозия, ржавчина, гниение…

– Похоже, – проворчал Мистербоб.

– Хорошо! – проквакал Киллерджо и с чувством добавил: – Очень хорошо!

– Очаровательно! – расхаживая по гостиной, воскликнул Лэсалейн. – Бессознательные проявления точно передают внезапно всплывающие значения разумных А-форм.

– Коррозия, – задумчиво повторил Киллерджо. – Абстрактное чувство страха правильно понимается и интерпретируется.

– В самом деле. Возможность для феромонных взаимодействий с разумными превышает явные эмоциональные манипуляции.

«О Господи, я совершенно перестаю понимать, о чем это они!» – с тоской подумал Тесла.

Запах в помещении опять изменился, когда трое арколианцев принялись увлеченно обсуждать возникшую у них идею, взмахивая время от времени своими чудовищными руками. Так, по мнению Теслы, могло бы пахнуть, если бы в бодрящую послегрозовую свежесть добавить чуточку лимонного аромата.

Стало быть, все в порядке. Что бы там арколианцы ни обсуждали, шок от сирены уже прошел, и пострадавшие отделались легким испугом.

Сигнал тревоги прекратился. Сотня людей собралась у одного из эвакуационных выходов, возбужденно обсуждая происшедшее. Относительная тишина наступила, лишь когда Питер Чиба обратился к ним через систему всеобщего оповещения и попросил выслушать его.

– Уважаемые дамы и господа, – начал он, – позвольте, прежде всего, поблагодарить вас за сотрудничество. Мне редко приходилось наблюдать столь достойное и дисциплинированное поведение пассажиров во время учебной тревоги. – Он подмигнул Винтерсу и Роз. – Вы вели себя на редкость собранно, и благодаря этому все мы были избавлены от неприятных сюрпризов, которыми чреваты подобные мероприятия. Если бы и в самом деле возникла необходимость в эвакуации, нам пришлось бы пройти через этот шлюз в катапультируемый отсек, снабженный всем необходимым для жизни. Нужды в этом, к счастью, нет и, надеюсь, до конца рейса не будет.

Пассажиры одобрительно загудели.

– Тем не менее, в мои обязанности входит сообщить вам некоторые необходимые сведения о спасательных или, как их еще называют, эвакуационных модулях, в которые нам нынче не удалось попасть. Они снабжены SOS-маяками и рассчитаны на то, чтобы вместить всех пассажиров лайнера и обеспечивать их жизнедеятельность в течение двадцати одного дня. За это время, как вы понимаете, можно спасти пассажиров десяти потерпевших крушение кораблей. Раздался смех, а кое-кто даже захлопал в ладоши.

– Я рад, что вы отнеслись с пониманием к этому мероприятию, которое, поверьте, необходимо, но не доставляет ни малейшего удовольствия ни мне, ни остальным членам экипажа лайнера. Еще раз благодарю вас…

– А что вы скажете по поводу пиратов? – спросил кто-то из толпы пассажиров.

– Мы находимся в пределах обжитого космоса, и, полагаю, у нас нет оснований опасаться пиратов, – доверительно сообщил Чиба. – Однако должен вас уверить, что грабители, совершающие изредка налеты на пассажирские корабли, не так страшны, как о них толкуют. Их интересуют деньги, они могут позариться на ваши меха и драгоценности, но кровь предпочитают не проливать.

На этот раз ни смеха, ни аплодисментов не было.

– Есть еще вопросы?

– Когда будет следующая учебная тревога?

– В этом рейсе мы вас больше не потревожим. До Консула Пять осталось совсем немного. – Чиба прижал микродинамик к уху, уловив вызов из ходовой рубки. – Если вопросов больше нет, вы можете вернуться к своим делам и развлечениям. Благодарю вас за внимание.

Пассажиры начали медленно расходиться, кто – посмеиваясь, кто поругивая перестраховщиков, невесть для чего выдумавших эти учебные тревоги. Винтерс двинулся было за ними, но Роз с Питером настояли на том, чтобы он не торопился и не лез в возбужденную толпу.

К тому времени, как зал перед эвакуационным выходом опустел, старший спасатель успел переговорить с рубкой и сделать кое-какие подсчеты, результаты которых полностью его удовлетворили.

– Неплохо, – пробормотал он, и пояснил Винтерсу и Роз: – Программа общей эвакуации выполнена успешно на восемьдесят семь процентов.

– Звучит не слишком-то впечатляюще.

– Результат был бы лучше, но у арколианцев возникли проблемы, стоившие нам десяти процентов. Еще три процента приходятся на тех, кто плелся, как черепаха, или заплутал. Такое случается сплошь и рядом.

Они не спеша двинулись к выходу из зала, болтая о чем-то незначительном. Винтерс поблагодарил Чиба за помощь, они обменялись рукопожатиями и уже совершенно непринужденно начали рассказывать друг другу всевозможные случаи из собственной жизни, воспоминания о которых были навеяны учебной тревогой.

Так, за разговором, они незаметно добрались до каюты Винтерса. Он еще раз потряс руку Чибе, чмокнул Роз в щеку, а затем набрал код замка и скрылся в каюте.

– Я тоже хочу поблагодарить тебя за помощь. Не знаю, что бы я без тебя делала, – сказала Роз, когда они остались одни.

– Без проблем, – ответил Чиба. – Мне не раз доводилось иметь дело с людьми, у которых были такие же трудности.

– Ему было полезно поговорить с тобой. Правда-правда, у него даже лицо стало каким-то другим.

– Да брось ты, ни о чем особенном мы не говорили. Обычная трепотня…– смущенно буркнул Чиба.

– Для тебя, может, и обычная, но Винтерс… Он ведь наемник. И, по-моему, всю жизнь имел дело с людьми, которые восхищались только жестокостью и насилием.

– Жаль. Такие, как он, очень впечатлительны и легко поддаются чужому влиянию.

– Вот именно. Если бы он попал в другую компанию, то стал бы хорошим… ну, то есть нормальным парнем. А так для него хулиганство норма. Поэтому-то он и не хотел выходить из каюты. Сирена его до смерти испугала, но еще больше он боялся показать свой страх незнакомым людям. Боялся их осуждения. И тут ты вдруг показал ему, что ничего позорного в его страхе нет. Что испугаться может каждый, а дрожать, запершись в своей комнате – не лучший способ борьбы со страхом.

– Ты говоришь так, будто бы ты…– Чиба прокашлялся. – Будто ты его сестра.

– Нет, не сестра. Но все же спасибо тебе. Я рада, что ты оказался поблизости, когда я ломилась в его дверь, Питер. Кстати, Винтерс восхищался тобой с первой же встречи.

– Ты имеешь в виду тот момент, когда он увидел меня на вашем корабле? – Чиба зябко передернул плечами и сунул руки в карманы.

– Да. Ты и твой напарник пришли без оружия. И Винтерс считает, что только очень храбрые люди могут поступить таким образом.

– Чушь, не такие уж мы храбрецы, – проворчал явно польщенный Чиба. – Интересно, что скажет по этому поводу Зак, когда узнает.

Роз остановилась у двери отведенной ей каюты, мешкая набрать код.

Ну, ладно, – сказала она, после непродолжительного и неловкого молчания, – вот мы и пришли. Еще раз спасибо за помощь.

Чиба кашлянул, взглянул на часы и, не глядя на Роз, пробормотал:

– Послушай, тут такое дело… Мне сейчас надо доложиться начальству, а потом… Может, мы сходим куда-нибудь вместе? Посидим, выпьем чего-нибудь?

Молодая женщина подняла на него глаза, и он окончательно смешался.

– Но, если тебе больше нравится кто-то из ребят с вашего судна, я, конечно, сразу удаляюсь…

– Нет, – быстро ответила она. – Я с удовольствием пойду с тобой, Питер. И я совсем не хочу, чтобы ты удалялся.

– Вот и отлично! – улыбнулся он и, подождав, пока за ней закроется дверь, быстро зашагал по коридору.

А Ола Розалинда Кейн подумала, что он отличный парень. Смелый, чуткий и ничуть не самонадеянный. Вежливый, и язык у него подвешен как надо. И, главное, он умеет жить, никого ради этого не убивая.

Запершись в своей каюте, Вонн изучал спроецированную на стену схему устройства пистолета Ксегга. И саму схему, и детали, из которых предстояло собрать оружие, принес ему Бэчман. В собранном виде пистолет Ксегга напоминал убогую железную коробку с коротким дулом и рукоятью – этакая пародия на настоящее: красивое, удобное, изящное и ухватистое оружие. Вонн заворочался в кресле, хмуря брови и напряженно соображая, в какой последовательности следует соединять разложенные перед ним детали.

Нет, ему определенно не нравилось оружие, которым снабдил их Бэчман. Он предпочитал обычное, табельное вооружение: бластеры, огнеметы, автоматы, ну, на худой конец, пистолеты, но не самоделки, имевшие скверную особенность взрываться в руках у стрелка. Единственным несомненным достоинством этих самопалов было то, что собирались они из кучки безобидных на вид предметов, выглядевших как ручки, фломастеры, карманные фонарики, зажигалки… Специалистов, впрочем, детские хитрости эти не ввели бы в заблуждение, но Бэчману все же удалось каким-то образом протащить их на корабль. И, в чем он, безусловно, прав, так это в том, что профессионал наделает шороху и с такой вот пукалкой в руках.

Стрельба, согласно плану, должна была начаться, когда «Хергест Ридж» войдет в систему Консула, где его поджидала группа боевиков из фракции противников подписания мира с арколианцами. Командиры нескольких космических кораблей, блокирующих вход в систему, должны были предъявить капитану лайнера некий ультиматум, касающийся находящегося на борту «Риджа» дипломатического посольства.

Пока Маргарет О'Хирн будет вести переговоры с предводителем боевиков, Вонн, Хеггис и Стьюбинг соберутся у кормового шлюза, взломают его и оружием проложат себе путь к корабельным двигателям. Вонн, услышав об этом, тотчас же заявил, что из этой затеи ничего не выйдет. Откуда у фракционеров возьмутся звездолеты, способные преградить путь «Хергест Риджу»? Настоящих пиратов, владеющих мощными, хорошо вооруженными кораблями, в этой части галактики, как общеизвестно, нет, и только сумасшедшие рискнут приблизиться к «Риджу» с недобрыми намерениями на обычных торговых суденышках. И лишь самоубийцы отважатся напасть на него. Потому что пассажирский-то он пассажирский, однако, не стоит забывать…

Бэчман смерил наемника выразительным взглядом и сухо произнес:

– Я не спрашиваю вашего мнения по поводу этого плана. Ваша задача – обездвижить «Хергест Ридж» и максимально затруднить работу его экипажа. Прокладывая себе дорогу к двигателям корабля, вы должны поднять как можно больше шума. Это заставит О'Хирн отправить часть людей на перехват вашей группы, ослабив таким образом охрану арколианских дипломатов.

И вот тогда-то настанет время главного удара, который нанесет группа Бэчмана. Надев специальные маски для защиты от арколианских феромонов, он и его люди ворвутся в отведенный ксеносам отсек и отсоединят его от корабля. А в космосе их вместе с арколианцами возьмет на борт один из кораблей боевиков.

Теперь задуманное Бэчманом уже не казалось Вонну ни бредовым, ни совсем уж неосуществимым. Зато возник жизненно важный вопрос, который он немедленно и задал:

– А что будет с нами?

– Вы должны добраться до двигателей, – холодно ответил Бэчман. – И вывести их из строя, чтобы «Хергест Ридж» не смог преследовать корабли боевиков. Это в ваших же интересах, потому что, выполнив задание, вы перейдете в ближайший к двигателям отсек, снабженный автономным жизнеобеспечением, и тоже отстрелитесь от лайнера. Там есть соответствующие этим требованиям отделяемые отсеки, взгляните на план «Риджа». Затем вас подберет ближайший корабль боевиков и, сами понимаете, жизни ваши будут зависеть от того, сумеет ли «Ридж» воспользоваться своими двигателями, чтобы нырнуть вслед за нами в субпространство, или нет.

«Этого-то я и боялся, – подумал Вонн. – Этот тип говорит, что нас подберут, но что помешает ему забыть о нашем существовании, как только мы сделаем свое дело? И я почему-то уверен, что именно так он и поступит. Слыхал я о таких трюках, и не раз».

Но вслух он этого, разумеется, не сказал, а деловым тоном спросил:

– Что нам делать с пассажирами и командой «Риджа»?

– Убить, если они будут стоять между вами и двигательным отсеком. Если нет – пусть живут, лишние жертвы нам не нужны.

Вонн вогнал патрон в ствол собранного оружия и поморщился. Ему не понравился возникший при этом звук. Ему не нравился план Бэчмана, хотя он должен был признать, что тот вполне осуществим. Если им удастся отключить двигатели «Хергест Риджа», это повлечет за собой отключение силового поля и орудий, которыми звездолет, даром, что относится к классу пассажирских лайнеров, снабжен в изобилии. Вместе с ними выйдет из строя и главная система жизнеобеспечения судна. «Хергест Ридж» станет уязвим для любого крохотного суденышка, снабженного самым примитивным вооружением. Кроме того, у экипажа и пассажиров могут возникнуть и другие проблемы, например, с дублирующими системами жизнеобеспечения. Ведь когда начнется стрельба, какая-нибудь из них наверняка пострадает – лайнеры, к ней, что ни говори, не приспособлены, сколько бы орудий на них ни навесили…

Было время, когда все эти соображения ничуть не обеспокоили бы Воина. Были даже времена, когда перспектива такой работы забавляла его и доставляла удовольствие. Он участвовал в операциях и похлеще, и не раз бывал на волосок от смерти, но никогда это не производило на него такого впечатления, как во время похищения фиалов сущностей и погони за ними «Роко Мари». Никогда прежде он не испытывал такого потрясения, как в тот миг, когда сжимал в объятиях холодеющее тело Андерса. Даже сейчас ему стоило лишь прикрыть глаза, он словно наяву ощутил запах кровавой рвоты, как будто вновь оказался в том проклятом холле «Ангельской Удачи», где погиб его брат.

Вздрогнув, он поспешно открыл глаза, надеясь прогнать кошмарные воспоминания, но это не помогло. Перед внутренним взором его все равно стоял умирающий Андерс и, похоже, так просто от этих навязчивых видений ему было не отделаться. Но и жить с ними больше было невмоготу.

«Ну, хорошо, – сказал он сам себе, – давай разберемся, в чем тут дело. Быть может, если я сумею понять, почему гибель брата не дает мне покоя, этот кошмар перестанет повторяться?»

Вонн закрыл глаза и мысленно вернулся в холл «Ангельской Удачи» в тот самый момент, когда прозвучали роковые выстрелы парня из Юэ-Шень.

– Мне плохо…– произнес Андерс, приваливаясь к стене, и начал сползать на пол. На стене остался отчетливый кровавый след.

Вонн издал вопль отчаяния и ярости. Кто-то, кажется Винтерс, толкнул его на пол и навалился сверху. Стряхнув его с себя, Вонн вскочил на ноги и бросился к Андерсу. Перед глазами у него все еще стоял Медведь, у которого выстрелом развалило череп, и он не мог допустить, чтобы такая же участь постигла еще одного наемника, которого Вонн называл братом.

– Андерс, Андерс!… – он добежал до брата и замер, глядя в его стекленеющие глаза и уже понимая, что ничем не может ему помочь. Да, именно так все и было. Но он не должен хотя бы в своем видении позволить Андерсу умереть у него на руках! Крепко зажмурившись, Вонн попытался представить, Как разворачивались бы события, если бы брат остался жив. Вот Андерс открывает глаза… Движения Винтерса и Мэя замедляются, словно они преодолевают невидимую преграду, как будто движутся в воде… «Господи, зачем мне все это?…» – подумал Вонн, и тут в голове у него прозвучал голос Андерса:

– Никогда бы не подумал, что ты способен на такое.

– Что за чертовщина? – Вонн склонился над Андерсом. Без сомнения, это был его голос, но он ничего не говорил, и губы мертвеца были плотно сжаты.

– Подними меня, – попросил голос.

Вонн вздрогнул и хотел отшатнуться, но что-то удержало его.

– Сделай это, Вонн. Нам надо поговорить. Не обо мне – нам ни дано изменять прошлое, как бы мы этого не хотели. Но я должен сказать тебе пару слов о тебе самом.

– Говори, – произнес Вонн изменившимся голосом, плохо понимая, сон это или явь.

«Вонн, ублюдок, немедленно подними меня!» Вонн обхватил брата за плечи и вновь ему показалось, что движения его были неестественно медленными. На лице Андерса появился предсмертный румянец, и теперь он уже произнес совершенно отчетливо, явственно шевеля губами:

– Вонн… Обещай мне… Не так глупо…

«Что обещать? Что не так глупо? Чего ты от меня ждешь?» – хотел крикнуть Вонн, но не успел. Кровь хлынула изо рта Андерса, глаза закрылись, а тело обмякло и сделалось вдруг неправдоподобно тяжелым.

Винтерс все еще что-то кричал, выдергивал гранаты из-за пояса и швырял их в погибших охранников. Мэй бросился на него и ударил головой о стену, требуя, чтобы тот немедленно остановился и прекратил истерику.

Вонн обхватил Андерса двумя руками, не позволяя ему осесть на пол.

– Нет! Не уходи, брат! Не надо!…

Глаза мертвеца внезапно открылись, и он прошептал:

– Не называй меня братом, ублюдок!

– За что? Почему ты назвал меня так, брат? – Вонн все еще поддерживал тело Андерса, но, похоже, нужды в этом уже не было. – Так ты жив?

Андерс взглянул на свою изрешеченную пулями грудь.

– Забавно, правда? Но я играл по правилам, и эти пули были непременным условием игры. Не так ли? – он помолчал, прокашлялся и вытер тыльной стороной ладони сочащуюся изо рта кровь. – Рано или поздно это должно было случиться.

– Кто-то из нас сошел с ума. Надеюсь, что это ты…– растерянно пробормотал Вонн.

– Я не сумасшедший, но просто не могу умереть, настолько я разозлен тем, что ты предаешь друзей.

– Нет! – закричал Вонн. – Не тяни на меня, брат! Я никогда не предавал своих!

– Врешь! – коротко бросил Андерс. – Разве ты не нанялся к Бэчману, не доведя до конца прежнее дело? Разве мы поступали так прежде?

– При чем тут Бэчман, брат? О чем ты говоришь?

Андерс улыбнулся, и Вонн отчетливо увидел сгустки крови, застывшие между его зубами.

– Я говорю о фиалах сущности.

– Но с ними же покончено, – запротестовал Вонн. – Ты просто не знаешь, что мы угробили корабль Юэ-Шень и…

– Ты хочешь сказать, что фиалы доставлены на Консул Пять? Вспомни, ведь именно в этом была суть сделки! Ты нарушил договор.

– Нет! – Вонн отстранился от Андерса. – Эта сделка от нас не уйдет. Капитан О'Хирн – бывшая жена Мэя, она поможет ему. Нам даже не надо заметать наши следы, тянущиеся от «Гирлянды», потому что все думают, будто мы мертвы.

– Глупец! Ты забыл о задании Бэчмана? Что произойдет, если ты остановишь двигатели этого корабля и сбежишь с него? А если кому-нибудь из соратников Бэчмана придет в голову пальнуть по беззащитному лайнеру? Ты намерен урыть дело, из-за которого я погиб!

– Нет-нет, не говори так! – Вонн дружески ткнул Андерса в грудь и услышал странный глухой звук. – Мэй – парень сообразительный, он все уладит. Он может…

Андерс поднял окровавленный палец:

– Минуточку. – Он склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, и закивал так, будто соглашался с услышанным.

– Андерс?

– Ли хочет, чтобы я спросил у тебя кое о чем. Он спрашивает, как поживает Герцог?

– Хорошо. И он, кстати, тоже может управлять…

– Брось, Вонн! Он всего лишь торговец! – свирепо оборвал брата Андерс. – И мне совершенно плевать на то, что ты думаешь о его удачливости. А как Винтерс? И что слышно о твоей дорогой Роз?

– Роз – вне игры, – хмуро ответил Вонн.

– Они все вне игры. Ты всех их продал.

– Андерс, ты не смеешь!…

– И хуже всего, братец, – губы Андерса искривились в презрительной улыбке, – что ты предал сам себя. Ты действительно думаешь, что Бэчман подберет ваш отсек, после того как вы отстрелитесь от «Риджа»? Вспомни-ка, ведь он подставил под удар своих корешей только для того, чтобы проверить – годишься ли ты в дело. А ведь те ребята были из его постоянной команды! Так как же, думаешь, он обойдется с временными помощниками?

– Риск есть всегда, такая у нас работа. К тому же этих ребят Бэчман послал вовсе не на убой. У меня ведь не было с собой оружия…

Андерс потряс головой, и шея у него при этом потрескивала и поскрипывала, как у неисправного робота.

– Риск риску рознь, и ты это прекрасно знаешь. Соглашаясь иметь дело с нечистым на руку партнером, ты не просто рискуешь, ты подставляешься. Ну что же, на мой взгляд, ты заслужил удар в спину.

– Брось шутить, брат! Ты просто пугаешь меня!

– Ты забыл кодекс чести наемников и получишь по заслугам.

Руки Вонна сжались в кулаки, но до того, как он успел пустить их в ход, Андерс отпрянул от него и начал сползать по стене на пол.

– Нет! Только не это! – в отчаянии взвыл Вонн. Андерс взглянул ему в глаза, и Вонн, сделав чудовищное усилие, взял себя в руки.

– Я не понимаю тебя. Мы всегда говорили с тобой на одном языке. Почему же сейчас ты плетешь какую-то высокопарную чушь?

– Это не чушь, брат. Вспомни, о чем я просил тебя перед смертью. Пора завязывать, а ты, вместо этого, погружаешься все глубже и глубже. Причем на этот раз уже не в кровь, а в грязь и дерьмо, – Андерс закашлялся и с трудом выдавил из себя: – Больше мне нечего тебе сказать, брат.

– На мой взгляд, ты стал слишком большим чистоплюем.

Андерс продолжал кашлять, издавая странные, скрежещущие звуки и мучительно содрогаясь всем телом. Кровь начала сочиться из дырок в его груди, лицо помучнело. Приступ кашля прекратился так же внезапно, как и начался. И кончился он тем, что Андерс, содрогнувшись в последний раз, выплюнул что-то на ладонь и сжал в кулаке.

– Ты в порядке? – встревоженно спросил Вонн.

– Нет, – бесцветным голосом ответил Андерс. – Ведь я мертв.

Схватив руку Вонна, он вложил в нее что-то маленькое и холодное.

– Возьми на память. Быть может, хоть это заставит тебя образумиться.

Вонн сжал вещицу в кулаке, не в силах отвести глаз от Андерса, умершего на этот раз окончательно и бесповоротно. Потом поднес испачканную в крови руку к глазам и разжал кулак. Покрытый слизью и кровью, отхарканный Андерсом предмет был ему явно знаком, и, присмотревшись, он понял, что это кусочек свинца. Пуля, убившая его брата.

Рот Вонна открылся в беззвучном крике, и он закружил по комнате, с трудом проталкивая в легкие воздух…

Короткий крик, вырвавшийся из пересохшего горла наемника, заставил его вернуться к реальности. Всхлипывая и морщась, он тупо уставился на валявшийся у его ног пистолет Ксегга. Воздух в каюте казался спертым и влажным. Все еще дрожащей рукой Вонн смахнул с лица пот и задействовал систему контроля микроклимата помещения. При этом он ощутил, что пальцы его продолжают сжимать тот самый предмет, который…

Нет, этого не может быть!

Раскрыв ладонь он с облегчением увидел, что это всего лишь патрон для пистолета Ксегга. Кусочек свинца, намертво вделанный в гильзу. Крохотный кусочек, способный, однако, пробить отверстие в системе вентиляции, перебить энергокабель и убить человека…

Вонн тяжело опустился кресло, и тело его затряслось от нервного, совершенно неуместного в данных обстоятельствах смеха.

Он чувствовал себя смертельно усталым, словно только что вернулся с трудного и опасного дела. Но ведь это не так! Он всего лишь сидел в своей каюте и разговаривал с призраком из прошлого…

Странно. Он никогда не страдал ни от каких дурацких комплексов. И не знал иной усталости, кроме физической, хотя ему доводилось слышать истории о людях, которых преследовали всевозможные глюки. Истории страшные и правдивые, вызывавшие у него, тем не менее, улыбку на устах. Да и как было ему не улыбаться, если он считал их порожденными неумеренным потреблением алкоголя. Однако сейчас ему было вовсе не до смеха, потому что он-то был трезв. И не страдал от похмелья, хотя чувствовал себя паскуднее, чем после затянувшейся допоздна попойки.

Герцог протер глаза. Он читал про Эрика Диксона нескольких часов подряд, и то ли с непривычки, то ли от тусклого мерцания экрана у него разболелась голова. Но дело, право же, того стоило: он был очарован этим отчаянным парнем! Более того, он преклонялся перед ним, хотя идея поступления на военную службу и участия в военных действиях представлялась поначалу молодому торговцу дикой. Да, биография Отчаянного Эрика была удивительным чтивом, и, если все написанное соответствовало истине, порой с ним происходили совершенно удивительные вещи.

За неделю до того, как выпускники учебной базы Нарофельд должны были получить назначения в части, арколианцы предприняли атаку на П-З-А. Нападение на эту, расположенную в поясе астероидов станцию слежения землян, снабжавшую Нарофельд информацией, было успешно отбито двумя эскадрильями пилотов-курсантов, но арколианцам все же удалось разрушить часть регистрирующей и аналитической аппаратуры. Восстановить разрушения можно было единственным путем – объединив оборонительные возможности базы и станции, без чего приступать к проведению ремонтных работ не имело смысла.

Соответствующий приказ пришел на базу Нарофельд поздно вечером, в конце недели. Двадцать четыре пилота-курсанта отдыхали, а двадцать пятый – Эрик Диксон – был занят на взлетном поле текущим ремонтом своего истребителя – машины класса «Вакк». За техосмотр истребителя ему пришлось взяться во внеурочное время по личному распоряжению Дюральда Дикса – начальника учебки возмущало нахальство Диксона, но он не мог не восхищаться им как подающим надежды пилотом. К тому времени, как на базе был принят запрос на поставку аппаратуры, необходимой для возобновления работы П-З-А, Диксон как раз заглянул на склад за необходимыми для ремонта истребителя запчастями.

Официально Диксона еще нельзя было посылать на одиночные вылеты, поскольку он не получил документ об успешном усвоении учебной программы и все еще числился курсантом. Однако когда Дикс объявил, что нужен доброволец, и Эрик первым выступил из группы шепчущихся товарищей, ни у кого не возникло возражений против его кандидатуры. Большинство пилотов видели Диксона в деле, а остальные были наслышаны о его недюжинных способностях.