Башни страха

И тут я увидела, как мужчина бросился нам наперерез. Жеребец попытался от него увернуться, но человек, схватив его за уздечку, повис на ней. Нас троих понесло на камни.

Неожиданно Стил мотнул головой и выдернул из моих рук поводья. Не удержавшись в стременах, я перелетела через его холку и упала на землю. При ударе об утрамбованный колесами машин грунт я почувствовала, как из моих легких вышел воздух, а затем стало совсем темно...

Сознание медленно возвращалось ко мне. Дышать было нестерпимо больно. Кто-то крепко обнимал меня одной рукой и постоянно повторял: "Эли, как ты? Прошу тебя, ответь мне! Дорогая, где у тебя болит?"

Первым, кого я увидела открыв глаза, был Стил. Он стоял у подножия скалы стреноженный, без уздечки и в мыле. Его, как и меня, всего трясло.

Я с трудом отвела обнимавшую меня руку в сторону и села. Почувствовав, что снова теряю сознание, я опустила голову на сложенные на коленях руки.

– На такое мог решиться только дурак, – дрожащим голосом тихо сказала я. – Ты едва нас обоих не угробил...

– Да? Интересно получается, – услышала я знакомый голос Грега. – Дурак тот, кто по этой крутизне устроил гонки. Ты что, совсем спятила?

– А кто говорит, что я устроила гонки? – спросила я и, вспомнив, что была с Монти, посмотрела по сторонам.

А Монти Хейлсворт уже спустился в бухту и в медленном галопе приближался к нам.

– Называй это как хочешь, но ты повела себя чертовски глупо! – воскликнул Грег. – Да, я попытался остановить твою лошадь. А что мне оставалось делать? Предоставить тебе возможность напиться морской водички? Пловец я так себе, а течение в том месте быстрое. Скорость воды у берега не меньше той, с которой ты неслась с горы. Да мы бы оба утонули. А ты к тому же разбила бы о камни свою дурную голову!

– Мне надо осмотреть лошадь, – пытаясь подняться, пролепетала я.

Но встать на ноги Грег мне не позволил.

– Подожди, Эли, – разглядывая меня, сказал он. – Ты упала с лошади и, возможно, что-то себе повредила. Может, даже сломала.

Я плохо понимала, что говорю и делаю, но от проявленной Грегом заботы обо мне туман, застилавший мне глаза, стал постепенно рассеиваться.

– У меня все болит, – стуча зубами, ответила я. – Но кажется, я ничего себе не сломала.

Холод я ощутила внезапно и не скоро поняла, что моя блузка расстегнута. Это сделал Грег, чтобы мне было легче дышать. Но он принадлежал к категории людей, которые любое дело доводят до конца. Так что блузка на мне оказалась полностью расстегнутой.

Поглядывая на приближавшегося к нам Монти, я принялась приводить себя в порядок. Дрожавшие пальцы совсем меня не слушались.

– Эли, позволь это сделать мне! – не терпящим возражения тоном произнес Грег и стал застегивать на моей блузке пуговицы.

Он действовал осторожно и не позволял себе ничего лишнего.

– Извини, Грег, – сказала я. – Я совсем не соображаю, что говорю. За то, что ты сделал, огромное тебе спасибо.

И тут мне стало страшно.

– Грег, но ведь ты мог погибнуть! – в испуге воскликнула я. – Ты не ранен?

– У меня только ссадины, и им достаточно одного лейкопластыря, – усмехнулся он. – Нам обоим, Эли, здорово повезло. Твоя лошадь неслась по склону, как...

– Господи, она себе ничего не повредила? – услышала я взволнованный голос Монти.

Грег поднял на Хейлсворта глаза.

– Если нет, то в этом, дружище, заслуга совсем не твоя, – язвительно ответил он. – Она же могла насмерть разбиться. Какого черта ты позволил ей на такой скорости спускаться с горы?

– Ее лошадь понесло, – попытался оправдаться Монти. – Л у меня не было никакой возможности ее остановить. Если бы я погнался за ней, то она помчалась бы еще быстрее. Так что лучше было подождать, пока ее жеребец сам остановится.

– А он, кстати, и не остановился, – заметил Грег. – Так что останавливать его пришлось мне.

– В самом деле, Эли? – взглянув на меня, спросил Монти.

– Да. Иначе мы со Стилом разбились бы о камни или утонули.

Грег помог мне подняться на ноги.

– Я же предлагал ей спешиться, а она отказалась, – ворчал Монти.

– Охотно верю, – сказал Грег. – Эли часто ведет себя неразумно.

– Нет, подождите! – попыталась возразить я, но мужчины, казалось, обо мне уже забыли.

– Вы ее знаете? – нахмурился Монти. – Кто вы? Как вы здесь очутились?

– Это... – начала я, собираясь представить ему Грег а.

– Я – Барри, – прервав меня, сказал Грег. – Грег Барри, писатель. Мою последнюю книгу выпустило издательство, в котором работает Эли.

По правде сказать, "Блэк энд Морнингтон" выпустило первую книгу Грега. Впрочем, она могла оказаться и последней.

– А что вы делаете на земле Хейлсвортов? Это же частная собственность.

– Разве? А я и не знал. Она с моря показалась мне матушкой-землей. Видите ли, я плавал на рыбацкой лодке и понял, что страдаю морской болезнью. Мне пришлось попросить рыбаков высадить меня на берег. А мы как раз проплывали мимо этого места.

– Так у вас морская болезнь? – подозрительно глядя на Грега, переспросил Монти.

– Ага, – без тени смущения на лице ответил тот.

Монти задумался. Судя по тому, что молодой Хейлсворт протянул Грегу руку, объяснение его вполне удовлетворило.

– Монти Хейлсворт, – представился он. – Рад, что вы вовремя здесь оказались. Иначе мисс Каванаф могла бы разбиться. Что-то испугало ее копя, и он словно заяц помчался по склону. Барри, я очень рад, что вам удалось его остановить. Вы ничего себе не повредили? Я вижу на вашем рукаве кровь.

– Ничего серьезного. Так, всего лишь несколько царапин.

– Думаю, будет лучше, если вы проедете с нами в дом. Там вам на них наложат лейкопластырь.

Монти произнес эти слова неуверенно, видимо рассчитывая на то, что Грег откажется. Но тот, естественно, его предложение принял.

– Хорошо, мистер Хейлсворт, – мгновенно ответил Грег. – Если вы так настаиваете...

Мне стало противно, и я, отвернувшись от них, направилась к Стилу.

Жеребец все еще был испуган. Когда я подошла к нему и осторожно коснулась его рукой, он весь задрожал. Тогда я стала говорить ему ласковые слова. Стил быстро успокоился, фыркнул и, как бы извиняясь, начал тыкаться в меня своей мордой.

– Эли, где ты? – услышала я встревоженный голос Грега.

– Эли, держись от этого бешеного жеребца подальше! – крикнул мне Монти. – Из-за него ты едва не погибла!

– Прежде чем оседлать его, я хотела бы узнать, что сделало ему больно, – ответила я.

– Да не было ему больно! Он просто испугался. Так что ты на нем обратно не поедешь. Вы с Барри сядете на моего вороного, а я поведу Стила. Скажешь Бенсону, чтобы он встретил меня на джипе.

Но я не послушалась Монти и, лаская Стила, осторожно приподняла седло. Жеребец, вздрогнув, повернул голову назад, но с места не тронулся. Я сунула руку под седло, и в этот момент ко мне подошел Монти.

– Эли, я же тебя просил... – раздраженно произнес он.

– Хорошо-хорошо. Ты сказал, что Стил испугался. Тогда почему на его спине кровь?

– Этого не может быть!

Я извлекла руку из-под седла и показала ее Монти. Мои пальцы были в теплой густой крови животного. Крови оказалось больше, чем я ожидала, и при виде ее меня стало мутить.

– Так сильно натереть седлом себе спину Стил не мог, – удивленно глядя на мои окровавленные пальцы, сказал Монти.

– А никакой потертости на его спине нет, – принимая протянутый им носовой платок, ответила я.

– Возможно, что в его седле какой-то острый предмет, – предположил подошедший к нам Грег. – Давайте-ка я посмотрю. Если он там есть, то на обратном пути, мистер Хейлсворт, у вас с жеребцом могут возникнуть проблемы.

– Да просто снимите с него седло, а я потом покажу его конюху.

– Хорошо. Я мигом, – заверил Грег.

Я и не знала, что Грег опытный наездник. Мне стало это понятно, когда я увидела, как ловко он освободил седло. На это у него ушло всего несколько секунд.

Тщательно проверив его, Грег посмотрел на меня.

– Я так и предполагал! – воскликнул он. – Когда ты откидывалась назад, вся нагрузка ложилась на заднюю часть седла. Вот почему оно в этом месте в крови. Так что там должен быть какой-то колющий предмет. Вот здесь...

Грег просунул пальцы между слоями плотной прокладочной ткани:

– Но то же самое произошло со Стилом еще до спуска, – заметил Монти. – Вскоре после того, как мы отъехали от дома, А ехали мы по равнинной местности.

Я была уверена, что Грег в своем предположении не ошибся.

– Послушайте, – сказала я. – Впервые Стил повел себя странно, как только я повернулась и посмотрела назад. В тот момент я как раз оперлась рукой о заднюю часть седла. Вот тогда он и сделал скачок в сторону.

– Как ни странно, но я пока ничего не нахожу, – шевеля в седле пальцами, пробормотал Грег.

Он с силой надавил свободной рукой на седло и, тут же вскрикнув, отдернул руку. На его ладони выступила капелька крови.

– Проклятье! – недовольно пробурчал Грег. – Так ведь и столбняк недолго подцепить. В седле точно что-то застряло. Острое, вроде иголки. Сейчас попробую ее извлечь.

Он положил седло плашмя и надавил на него обеими руками.

– Скорее всего, это кусочек проволоки, – сказал Монти. – Он мог попасть туда из сена и остаться незамеченным. Барри, оставьте седло. Пусть им займется наш конюх. Это его оплошность, и мне придется его отчитать.

– Нет, для проволоки слишком остро, – продолжая ковыряться в седле, чуть слышно произнес Грег. – Все! Нащупал!

Он разжал пальцы, и на его ладони я увидела обломок иголки.

– Так это и есть иголка! – воскликнул Грег. – Неудивительно, что она так колола. Ушком она упиралась в твердую кожу седла, а острым концом, прокалывая его подкладку, впивалась жеребцу в спину. Вот поэтому, Эли, он под тобой и подпрыгивал. Видишь, у иглы даже копчик отломился?

Монти перевел взгляд с Грега на меня.

– Невероятно! – буркнул он. – Как Бенсон мог ее там оставить? Ума не приложу. Это же та самая игла, которой сшивают седла. Барри, я возьму ее и покажу нашему конюху. Нет, такой преступной халатности я не потерплю!

– В иглах я не разбираюсь, но вот в том, что седло ни разу не чинили, я абсолютно уверен.

– Бенсон мог чинить какую-нибудь другую деталь упряжи, воткнуть иглу в седло и забыть о ней, – раздраженно произнес Монти. – В любом случае это его вина. Перед тем как надеть на лошадь седло, он обязан был его проверить.

Грег молча пожал плечами и, передав Монти обломок иголки, пошел за валявшейся на земле уздечкой Стила.

Ушибы и ссадины, полученные мною при падании с лошади, давали о себе знать. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что никто не втыкает иголку в подушечку тупым концом. Но из-за боли во всем теле я не придала ей никакого значения.

Подняв с земли уздечку, Грег, разглядывая порванный на ней подшеек, направился к нам.

Показав мне сломанную иголку, Монти выбросил ее. Она упала на обочину дороги и провалилась между камней.

– Она уже не нужна, – пробормотал Монти себе под нос.

Мне показалось, что это была не шорная игла, а обычная, – нахмурившись, заметила я. – Такая, какой шьют или вышивают.

– Нет, – возразил Монти. – Такие иглы используют шорники. И хранятся они в сарае, где находится упряжь. Эли, ты правда ничего себе не повредила?

Он сделал шаг назад и принялся меня разглядывать.

– Я и раньше падала с лошадей, – сказала я. – Так что такое со мной не в первый раз. Вернемся в дом, приму горячую ванну, и все пройдет.

Монти удивленно посмотрел на меня:

– Так ты упала?

– Ну конечно, – раздраженно ответила я. – Когда Грег повис на уздечке Стила, я выпустила из рук поводья и вылетела из седла.

Я показала ему ссадины на своей левой ладони и предплечье.

– Когда вернемся домой, я позвоню доктору Пирсону, – сказал Монти. – Пусть он тебя осмотрит.

– Не надо, Монти. Все, что мне сейчас требуется, так это горячая ванна.

– В любом случае тебе надо помыть руки. Это можно сделать в эллинге. А мыло и полотенце есть на катере, и я их сейчас принесу. Барри, а вы пока не могли бы заняться лошадьми?

Прихрамывая, я вслед за Монти вошла в эллинг. Молодой Хейлсворт и Грег начинали меня все больше раздражать. Ледяная вода, которой я умывалась, больно жгла мои ссадины, но после того, как я их промокнула махровым полотенцем, боль стала быстро утихать.

– Эли, ты меня жутко напугала, – на выходе из эллинга сказал Монти. – Это был самый страшный момент в моей жизни. Когда Стил сломал ограждение, я был уверен, что вы сорветесь в обрыв. Никак не могу попять, как же ты его удержала?

– Слава богу, что я этого не видел, – со вздохом облегчения произнес Грег. – Я заметил ее, когда она уже неслась по склону. Ну что, мистер Хейлсворт, будем трогаться?

У подножия склона я села на вороного, а мужчины, взяв под уздцы Стила, пошли рядом. Я с большим удовольствием поехала бы на сером жеребце, но на пререкания с Монти и Грегом сил у меня уже не осталось.

Заметив, что Грег сильно прихрамывает, я подумала: действительно ли он повредил себе ногу или разыгрывает перед Монти спектакль?

Будучи писателем, Грег мог заговорить кого угодно, и я видела, что Монти слушает его с огромным интересом.

– Барри, разрешение на это должна дать наша мать, – донесся до меня голос Монти. – У нас огромная библиотека, и в ней вы наверняка найдете то, что вам нужно. У нашего рода интересная история, и большая часть материалов по ней сохранилась. А где вы остановились?

Увидев сломанные перила, я от страха вздрогнула: от продольной жерди одной из их секций не осталось и следа.

Когда мы достигли вершины склона, Грег, взобравшись на вороного жеребца, сел сзади меня, а Монти, держа в руке седло, поехал на Стиле.

Ситуация для Грега сложилась самая благоприятная, подумала я. Для начала ему удалось познакомиться с Монти, а затем он сделает все, чтобы обворожить и остальных Хейлсвортов. Интересно, какое место в его планах отведено мне? Неужели он преследует только свои корыстные цели?

При этой мысли мне стало стыдно – я слишком плохо подумала о Греге. И тут я вспомнила о найденной им игле. Ушком она упиралась в толстый слой кожи, и в тот момент, когда я откидывалась назад, игла, прокалывая мягкую подкладку седла, вонзалась в спину бедного животного. Чем больше я об этом думала, тем страшнее мне становилось. Своими подозрениями я обязательно должна была поделиться. Но с кем? С Грегом? Но он лишь посмеется надо мной. Тогда остается только Дон...

Глава 7

Несмотря на все уговоры Хейлсвортов, изображать из себя тяжелобольную я не стала и в постель не легла. По опыту своему я знала, что лучшее для меня лекарство сейчас – это горячая ванна.

Нэнси, хлопотавшая возле меня, сообщила, что Дональда в доме нет – после того как мы с Монти отправились на прогулку, он сел в машину и поехал в деревню.

Едва я успела одеться, как в моей комнате раздался телефонный звонок.

– Мисс Каванаф? – услышала я в трубке мягкий женский голос. – Это Урсула Грант. Монти сказал, что с вами произошел несчастный случай. Я могу вам чем-то помочь?

– Если как медсестра, то нет, – ответила я. – Большое вам спасибо за заботу, но я так удачно упала, что никаких серьезных повреждений не получила. А сейчас, после горячей ванны, я чувствую себя вполне нормально.

– Рада была это услышать. Монти, как всегда, все преувеличивает. Знаете, после того, как вы сели на эту лошадь, чувство тревоги за вас не покидало меня. Он сказал, что вы чуть было не погибли. А как это с вами случилось?

– Во всем виновата игла. Она каким-то образом оказалась в моем седле. При каждом ее уколе мой жеребец отскакивал в сторону. Последний раз это произошло с ним как раз на спуске в бухту. На том самом опасном участке пути, о котором вы меня предупреждали.

– Боже мой, какой ужас! Я рада, что вы так спокойно об этом говорите. Хотя мы обе дипломированные медсестры, а все медики склонны видеть в каждом пациенте смертельно больного.

– Да, вы абсолютно правы, – согласилась я, а сама подумала: "Да, только когда этот больной – не ты сама".

– Теперь вы, наверное, не сможете прийти ко мне на чай. А Монти все еще у меня. Я только что налила ему виски. Вы не представляете себе, как он взволнован. У него даже руки трясутся.

– Передайте ему, что со мной все в порядке. Правда, я устала. Так что мне хотелось бы немного отдохнуть. А как там мистер Барри?

– Он у меня и тоже пьет виски. У него на ноге глубокие царапины и огромный синяк. Думаю, что жеребец его лягнул. Ссадины я ему обработала и ногу забинтовала. Теперь мистер Барри чувствует себя гораздо лучше. Какое счастье, что он оказался с вами рядом. Не так ли?

В ее мягком голосе улавливалась настороженность.

– Да, мне жутко повезло, – радостно ответила я.

– Но вы знали, что он в наших местах? Джоан сказала, что вы встретились с ним в деревне. Когда мистер Барри пришел к нам в дом, она его сразу узнала.

– Да, мы встретились с ним на причале. Но той встречей я была удивлена не меньше, чем сегодняшней. Ведь я полагала, что мистер Барри в Нью-Йорке. Знаете, он писатель, чьи книги выпускает наше издательство, а писатели, мисс Грант, люди абсолютно непредсказуемые.

– Да? Теперь понятно, почему Монти хочет, чтобы он встретился с миссис Хейлсворт.

– Что вы говорите!

– Да, он только что мне об этом сказал. Более того, Монти предложил отвезти его в деревню. Мисс Каванаф, вы не против, если я пришлю вам чай и бисквиты? Я попрошу горничную отнести их к вам в комнату.

– О, спасибо, мисс Грант. Когда Монти рассказывал, какие вы печете бисквиты, у меня даже слюнки текли.

Урсула рассмеялась:

– Как я уже сказала, этот Монти склонен все преувеличивать. Да, но ко мне вы все же как-нибудь заглянете?

– Спасибо, мисс Грант. С огромным удовольствием непременно загляну.

– А Джоан у вас? – после долгой паузы неуверенно произнесла Урсула. – Я хотела кое-что у нее узнать.

Я нахмурилась, вспомнив, что после того, как мы вернулись с прогулки, Джоан ко мне так и не зашла.

– Но ее здесь нет.

– А после возвращения вы с ней не разговаривали?

– Нет, мисс Грант.

– Странно. Ведь я сказала ей, чтобы она вас проведала. Прошу вас, если Джоан к вам зайдет или позвонит, скажите ей, что я хочу ее видеть.

– Да, конечно, я ей обязательно скажу.

Если Урсула просила Джоан навестить меня, то та обязательно должна была это сделать.

Я задумчиво покачала головой: обстановка, сложившаяся в доме Хейлсвортов, все больше меня настораживала.

– Да, вот что еще я хотела бы вам сказать, – произнесла Урсула. – То, что случилось с вами сегодня, со мной никогда не произойдет. Лошади внушают мне страх, и я стараюсь держаться от них подальше.

– Англичанка, которая не любит кататься на лошадях? – шутливо спросила я. – Мисс Грант, вы меня удивляете. Только не говорите мне, что вы никогда не сидели в седле.

– Никогда верхом на них не ездила и ездить не буду, – ответила Урсула. – В том районе Лондона, в котором я жила, ни лошадей, ни места, где можно было бы на них кататься, нет. И этому я только рада. Вы забыли, что с вами сегодня произошло? Вы же чуть не погибли. Да, лучше бы вы, мисс Каванаф, оставались в Нью-Йорке. Надеюсь, что ничего подобного с вами больше не случится.

– И я тоже, мисс Грант.

Услышав короткие гудки, я положила телефонную трубку и задумалась. И тут я вспомнила: Джоан говорила мне, что Урсула на лошадях не ездит. Ну что же, это проблемы ее двоюродной сестры.

Вскоре после телефонного звонка Урсулы меня проведала миссис Хейлсворт. Она поинтересовалась, на навещала ли меня Джоан, и, когда я ответила, что жду ее с минуты на минуту, женщина облегченно вздохнула. Правда, она не спросила меня, откуда я знаю, что ее дочь должна прийти. Но я была этому даже рада.

Как только в комнату с накрытым белой салфеткой подносом вошла Нэнси, миссис Хейлсворт поднялась и направилась к двери.

– Мисс Каванаф, это вам прислала мисс Грант, – улыбаясь, сказала горничная. – С наилучшими пожеланиями.

– Она очень добра.

– Мисс Грант бывает очень милой, когда ей этого хочется, – заметила Нэнси, снимая салфетку с подноса.

Я не смогла сдержать улыбки: горничная проявила природную осторожность жителей Новой Англии.

– Тебе правится мисс Грант? – спросила я.

Девушка удивленно посмотрела на меня:

– Если бы меня спросили то же самое о вас, я сразу бы ответила "да". Вы мне с первого взгляда поправились. Но мисс Грант совсем не такая, как вы. Таких, как она, сразу не распознаешь. Холодная, скрытная. Да и держится она со всеми... как бы это сказать... высокомерно. Впрочем, вы и сами сумели заметить.

Я рассмеялась.

– Она прислала мне свои бисквиты, – возразила я. – Это говорит о ее доброте.

– Да, мисс Каванаф, бисквиты она печет великолепные. Они у вас будут во рту таять. Как я рада, что вы ничего себе не повредили. Вся прислуга в доме, узнав, что вы упали с лошади, очень за вас переживала. И бедный Бенсон тоже. Знаете, мистер Монти так кричал на него. Но Бенсон поклялся, что он вот уже год как не брал в руки иглы. Он сказал нам, что никак не может попять, как эта игла могла попасть в ваше седло. Конюх уверен, что в него ее кто-то воткнул специально.

– Я тоже не могу этого понять. Но она там была. Мистер Барри извлек ее из седла и показал нам.

– Знаете, мисс Каванаф, в этом доме происходят странные вещи. И все началось после того, как Эндрю, предок Хейлсвортов, сбросил в море... – Поняв, что сказала лишнее, молоденькая горничная запнулась на полуслове, а потом быстро добавила: – Мисс Каванаф, могу я чем-нибудь вам помочь?

– Нет, Нэнси. Огромное тебе спасибо.

Теплые еще бисквиты, которые прислала Урсула, и в самом деле оказались необыкновенно вкусными. В Бостоне, живя с родителями, я часто пила чай. Не то что сейчас в Нью-Йорке.

Каждый раз, когда казалось, что по коридору кто-то идет, я поглядывала на дверь в надежде увидеть Джоан. Наконец терпение мое иссякло, и я, поднявшись с кресла, направилась к ней. Подойдя к двери ее комнаты, я уже подняла руку, чтобы постучать, но тут заметила, что дверь приоткрыта. Как только я взялась за ее ручку, из комнаты до меня донесся испуганный голос Джоан:

– Нет-нет! Я этого совсем не хотела! Мне просто хотелось, чтобы она поскорее уехала!

Меня так испугали интонации в ее голосе и то, что она выкрикнула, что я тут же закрыла дверь. Если она имела в виду меня, а в этом никаких сомнений быть не могло, то я должна была догадаться, с кем разговаривала Джоан. Да, я должна была это выяснить!

Я постучала в ее комнату прежде, чем заметила кнопку звонка. Дверь была такой же массивной, как и в моей комнате, но звонок и чьи-то поспешные шаги за ней я все же услышала.

Когда дверь распахнулась, я отступила от нее на шаг назад.

– Эли? – увидев меня, удивленно произнесла Джоан.

– Джоан, я могу войти?

– А я уже собиралась идти к тебе. Ну что ж, входи. Я слышала, что Стил тебя сбросил. Как ты?

Под глазами у Джоан залегли тени, и выглядела она изможденной.

– Не очень-то ты спешила об этом узнать, – заметила я. – А до моей комнаты тебе надо было сделать всего-то несколько шагов.

– Я уже собиралась к тебе идти. О том, что с тобой произошло, я только что узнала. От Монти и твоего знакомого. Я была у Урсулы и, узнав о случившемся, тут же вернулась к себе.

Джоан отошла от двери, и я, войдя в комнату, обвела ее взглядом.

– Но мы вернулись более часа назад. Конечно, за беседой время бежит незаметно. Джоан, с кем ты только что разговаривала?

Она уставилась на меня своими удивленными глазами.

– Я разговаривала? – переспросила Джоан.

– Да. Дверь в твою комнату была приоткрыта. Услышав твой голос, я закрыла ее и позвонила. Джоан, так кто это был? Урсула?

– Урсула? – словно эхо повторила она, и в ее глазах появился лихорадочный блеск. – Эли, здесь никого, кроме меня, не было. Я сидела в комнате одна. Если не веришь мне, можешь проверить. Загляни в другие комнаты.

Джоан так искренне это произнесла, что у меня возникли сомнения. "А может быть, у меня начались слуховые галлюцинации?" – подумала я.

– Хорошо. Я сейчас проверю.

Расположение комнат у Джоан было таким же, как и у меня. Вот только у нее был балкон, на который вела огромная стеклянная дверь. К ней я и направилась. Однако она оказалась запертой, а ключа в ее замке не было.

В раздражении я подергала за дверную ручку.

– Джоан, она заперта, – нервно произнесла я.

Тот, с кем она разговаривала, мог уйти отсюда только через балкон.

– Эту дверь закрыли на ключ после того, как я впервые увидела... того, кто за мной подглядывает, а ключ от нее Дональд постоянно держит при себе. Когда летом мне хочется погреться на солнышке, он мне его дает. Но поздней осенью я на балкон не выхожу. Очень холодно и ветрено.

Тут я вспомнила, что Дональд уехал на машине в Харрикейн-Коув.

– А запасной ключ у кого-нибудь есть?

Джоан в ответ молча помотала головой.

С хмурым видом я проверила другие помещения, но ни в кабинете, ни в ванной комнате так никого и не обнаружила.

– Джоан, но я явственно слышала твой голос, – вернувшись, сказала я. – Чем ты занималась, когда я позвонила в дверь?

Она отвела от меня глаза.

– Просто сидела в кресле и думала, – ответила Джоан. – Эли, когда я узнала, что с тобой произошло, я сильно расстроилась. Перед тем как идти к тебе, мне надо было хотя бы немного успокоиться и все обдумать... – Она окинула взглядом комнату и продолжила: – С детских лет я привыкла успокаиваться здесь. Знаешь, Эли, эта комната – единственное, что принадлежит только мне. Здесь мне не надо выслушивать ни свою маму, ни Урсулу... Никого! Когда меня начинает что-то мучить... когда я начинаю чувствовать себя очень одинокой и никому не нужной, то всегда прихожу сюда и думаю, думаю...

– Но, Джоан, думать – это не значит произносить слова, – заметила я.

К лицу Джоан мгновенно прилила краска. Надо сказать, что она вообще часто краснела.

– Эли, прошу тебя, не спорь со мной. Я пытаюсь объяснить, как это было, а ты не хочешь мне верить. Иногда если я сильно встревожена, то начинаю думать вслух. Ты разве не знаешь, что одинокие люди часто так делают?

Я удивленно посмотрела на нее. Мне показалось, что в ее голубых глазах, которые прежде смотрели на меня с детской наивностью, затаилось лукавство.

– Хочешь сказать, что ты разговаривала сама с собой?

– Эли, я часто думаю вслух, – нахмурив брови, ответила Джоан. – А это не одно и то же.

Снова ощутив боль в суставах, я, сильно прихрамывая, дошла до кресла и опустилась в него.

– В таком случае объясни, в чем здесь разница. Джоан, я хотела бы это знать!

– Конечно, разница есть! – впервые за все это время с жаром произнесла Джоан. – Ты думаешь о том, что тебя тревожит, и в голову начинают приходить разные мысли. Ты соглашаешься с одной, другую отвергаешь... И так продолжается до тех пор, пока не выбираешь ту, которая кажется тебе правильной. Потом произносишь ее вслух и решаешь, что тебе надо делать. А с тобой разве такого не бывает?

Я помотала головой:

– Джоан, это похоже на детскую игру, а мы с тобой уже взрослые...

– Знаешь, Эли, когда я думаю о тебе, то жалею, что годы учебы в школе уже не вернуть, – с тоской в голосе сказала Джоан. – А ты разве о том же не жалеешь? Вот в колледже все было совсем иначе. Там все старались выглядеть старше своих лет, более значительными, задевали других... Нет, в школе мне было очень хорошо. Я чувствовала себя такой счастливой...

Я улыбнулась. Казалось, что мы вновь стали с ней близкими подругами.

– А помнишь, как мы проводили каникулы на папиной ферме? – спросила я. – Джоан, как было бы хорошо, если мы могли бы снова туда поехать. Чтобы были живы мои родители и все было, как тогда... Да, то время ушло от нас навсегда. Но мы с тобой все равно можем оставаться подругами. Ведь этому ничто не мешает. Правда?

Я ожидала, что Джоан мне ответит, но она, насупившись, продолжала молчать.

– Ты должна приехать ко мне в Гринвич-Виллидж, – продолжила я. – Тебе у меня непременно поправится. Там все напоминает о нашем общежитии, в котором мы жили в Редклиффе. Квартирка моя чуть больше нашей студенческой комнаты. Ты можешь жить в ней, сколько захочешь. Я буду рада принять тебя. Это если и не вернет, то обязательно напомнит нам годы учебы. Правда, теперь тебя занимают лошади. Но ничего. Мы сможем куда-нибудь поехать и покататься верхом. Помнишь, как часто ты рассказывала мне о Стиле? А знаешь, он точно такой, каким я его себе и представляла. Он потрясающий жеребец. А в том, что я свалилась с него, вина совсем не его.

Я была абсолютно уверена, что подбираю к сердцу Джоан правильные ключи, но в тот момент, когда я упомянула о своем падении с лошади, я поняла, что их мгновенно потеряла. До этого она спокойно сидела рядом и, мечтательно глядя мне в глаза, внимательно слушала, а тут резко поднялась с кресла и выпрямилась.

– Эли, ты же могла погибнуть, – суровым голосом произнесла Джоан и с опаской оглядела комнату. – Я же говорила, что тебе лучше отсюда уехать. Если ты останешься, произойдет что-то ужасное!