Многоярусный мир (№4) - За стенами Терры

Баум остался поболтать с менеджером, а Кикаха устроился в пустом ряду у окна, где на сиденье лежало несколько журналов, дешевых книг и газет «Лос-Анджелес таймс». Какое-то время он увлеченно знакомился с прессой, потом отложил газеты в сторону и уставился в окно.

Его потрясло, насколько изменилась Земля с 1946 года.

Отогнав уныние и грусть, он раскрыл карту Лос-Анджелеса, которую нашел среди журналов. Окинув взором запутанную сеть улиц и площадей, Кикаха понял, что Вольф и Хрисеида могут оказаться в любой точке этого огромного города. Оставалось надеяться, что они направились именно сюда, а не в Неваду или Аризону. Во всяком случае, ближайшие врата находились здесь. А значит, его друзья могли сейчас ехать в каком-нибудь автобусе, опережая его всего лишь на несколько миль.

Но Вольфа и Хрисеиду застали врасплох. Спасая свои жизни, они бежали на Землю, потому что у них не было другого выбора. Они пришли в этот мир в одеждах властителей, причем Хрисеида могла оказаться вообще полуголой. Очевидно, им пришлось позаимствовать одежду у других, а затем Вольф нашел для Хрисеиды большие темные очки, иначе огромные зеленые глаза выдали бы ее внеземное происхождение. Несмотря на удивительную красоту, здесь ее посчитали бы уродцем.

И все же им хватит ума, чтобы приспособиться к жизни среди людей. К тому же Вольф провел на Земле гораздо больше времени, чем Кикаха. А вот для Звонаря это совершенно незнакомый и пугающий мир. Он не знает ни слова на земных языках, и ему придется таскать повсюду свою матрицу, которая будет стеснять и затруднять его действия. Но он может пойти в любом направлении, и ему все равно, куда ведет его дорога.

Обдумав ситуацию, Кикаха решил отправиться к ближайшим вратам в надежде, что Вольф и Хрисеида поступят таким же образом. Встретившись и объединив свои силы, они спланируют дальнейшие действия и придумают оптимальный способ ликвидации Черного Звонаря. Но если Вольф и Хрисеида не появятся, груз ответственности ляжет на него и Анану.

К Кикахе подсела Му-Му. Она провела ладонью по его плечу и руке.

— Вот это да! Какие мускулы! — восхищенно воскликнула она.

— Немножко есть, — ответил он с улыбкой. — И тебе удалось смягчить мое сердце лестью. Поэтому выкладывай, что там у тебя на уме.

Она прижалась к нему, томно потерлась большой грудью о его руку и печально сказала:

— Этот Лу такой бабник, что я даже слов не нахожу. Стоит ему увидеть смазливую девчонку, как он тут же теряет последние мозги. Он уже говорил с тобой, верно? Уговаривал отдать ему твою подружку? Могу поспорить, он даже предлагал за нее деньги.

— Да, кое-что предложил, — ответил Кикаха. — А почему ты спрашиваешь?

Му-Му провела ладонью по его бедру.

— Мы тоже можем сыграть в эту игру, — прошептала она.

— Значит, ты тоже хочешь предложить мне деньги?

Она обиженно отстранилась и сердито ткнула кулачком в его плечо.

— Мне платить тебе? Да ты смеешься надо мной!

В другое время Кикаха подыграл бы ей до самого счастливого конца. Но теперь, как бы банально это ни звучало, от него зависела судьба всего человечества. Если Звонарю удастся приспособиться к местным условиям, он создаст другие матрицы, и лет через десять-двадцать разум чужаков внедрится в тела людей… и милашка Му-Му превратится в бездушную вещь, подвластную воле хозяина.

Впрочем, возможно, это и не самый печальный исход. Если верить тому, что Кикаха прочитал в газетах и журналах, человеческая раса сама обрекла себя на гибель — а заодно и всю жизнь на некогда прекрасной планете. В принципе для Земли даже выгодна победа Звонарей. Их разум опирается на логику, а не на похоть и желания. Они быстро расчистили бы тот бардак, в который люди превратили планету.

Кикаха поежился. Ему не понравился такой ход мыслей. И он не должен успокаиваться до тех пор, пока не умрет последний Звонарь.

— Ну что за дела, малыш? — спросила Му-Му, и ее голос утратил былую мягкость. — Неужели ты не хочешь со мной перепихнуться?

Он похлопал ее по бедру.

— Ты очень красивая девушка, Му-Му, но я люблю свою Энн. И знаешь, что я тебе скажу! Если «королю гномов» удастся превратить ее в одно из своих «тухлых яиц», мы с тобой сыграем им свою музыку. А уж ты поверь, это будет кое-что получше, чем то дерьмо, которым давится сейчас приемник.

Му-Му удивленно уставилась на Кикаху и тихо произнесла:

— Что ты этим хочешь сказать? Это же «Роллинг Стоунз»! <»Роллинг стоун» — перекати-поле.>

— Да, с такой музыкой за мох не зацепиться, — согласился он.

— Слушай, ты же ни во что не врубаешься! — закричала она. — Парень, ты квадрат! Ты квадрат в квадрате! Такое впечатление, что тебе за пятьдесят!

Кикаха пожал плечами. Поп-музыка не интересовала его даже в юности. Но в то время она была приятной и не шла в сравнение с этими визгливыми криками, от которых зубы сжимались сами по себе.

Поток транспорта возрастал, но автобус по-прежнему мчался на предельной скорости. Страна пустынь осталась позади, и за окнами потянулись зеленые поля. Солнце жгло нещадно, воздух раскалился и наполнился вонью выхлопных газов. Стекла дрожали от рева огромных грузовиков. У Кикахи заслезились глаза. Появилось ощущение, будто в нос натолкали иголок. Впереди возникло сероватое марево. Они проехали его, воздух стал немного чище, но серая дымка снова оказалась впереди.

Му-Му заговорила о смоге, который буквально свирепствовал в этих местах. В одном из журналов смог называли фактором повышенной смертности, однако Кикаха пока не улавливал смысл столь странного слова. Если это то, чем дышали люди южной Калифорнии, он не хотел иметь со смогом ничего общего. Глаза Ананы покраснели и заслезились. Она чихнула, пожаловалась на головную боль и сказала, что у нее заложило нос.

Му-Му ушла в туалет, и Анана пересела к Кикахе.

— Ты мне не говорил, что здесь такой воздух, — сказала она.

— Я и сам об этом не знал. В мое время атмосфера была еще чистой.

Автобус мчался быстро и лихо. Он перескакивал с одной полосы на другую, протискивался между машинами и, подрезая путь соседям, нагло вырывался вперед. Водитель пригнулся к рулю. Его рот открылся. Язык то и дело высовывался и подрагивал между зубами. Глаза сияли каким-то нездоровым блеском. Парень совершенно не обращал внимания на визг тормозов и рев гудков. Он яростно давил на свой клаксон, распугивая всех, кто возникал на его пути. Низкий и громкий сигнал звучал, как гудок локомотива. Менее стойких водителей буквально сметало на другую полосу, и они впритык притирались к другим машинам.

Чуть позже поток машин стал настолько плотным, что их автобусу пришлось ползти со скоростью пешехода, время от времени останавливаясь на пять-шесть минут. Транспорт едва тащился. Жара усиливалась, а серое марево густело.

Му-Му повернулась к Лу Бауму:

— Почему мы до сих пор не установили в автобусе кондиционер? На другие дела тебе денег не жаль, а как своим что-то сделать, так сразу кишка тонка!

— Не так и часто мы попадаем в пробки, — вступился за Баума его менеджер.

Кикаха рассказал Анане о предложении Баума.

— Я даже не знаю, плакать мне или смеяться, — ответила она.

— Немного того и немного этого тебе не помешает. Я обещал ему не отговаривать тебя. Впрочем, он уверен на все сто процентов, что ты предпочтешь его, а не меня. Неужели Лу Баум прав?

— Но ты же продал меня, дружок. Я теперь даже не знаю, смогу ли ему отказать. Мне надо подумать, а ты помучайся часок-другой.

— Хорошо. Пойду помучаюсь, — ответил он.

Кикаха встал, прогулялся по проходу и пару раз осмотрел машины через заднее стекло. Через несколько минут он вернулся и сел в кресло рядом с Ананой.

— За нами едет черный «линкольн-континенталь», — сказал он, понизив голос. — Я узнал в нем одного из тех парней, которых мы видели в бинокль.

— Но как они нас нашли?

Ее голос остался ровным, но тело мгновенно напряглось.

— Возможно, еще не нашли, — ответил он. — Я надеюсь, что это совпадение. Мне кажется, они и понятия не имеют, что мы так близко. Хотя, с другой стороны…

Такое совпадение казалось слишком маловероятным. Но как они их засекли? Неужели на дороге расставлены посты и их заметили через окно автобуса? Или Орк имеет такую разветвленную организацию, что даже в этом автобусе у него оказался свой информатор?

Кикаха отмел последнюю мысль, как чистую паранойю. Пройдет немного времени, и он узнает, совпадение это или нет.

Люди в машине не проявляли к автобусу никакого интереса. Со стороны казалось, что между ними шел яростный спор. Трое из них, с темными волосами, выглядели лет на сорок-сорок пять. Четвертым был молодой блондин со стрижкой под Юлия Цезаря. Кикаха рассматривал этих людей до тех пор, пока не запечатлел в памяти их черты.

Вскоре скорость движения увеличилась. Автобус проезжал мимо мрачных промышленных кварталов, фабричных стен и фасадов неказистых строений. Серовато-зеленый смог стал менее заметен, но его разъедающее действие усилилось.

— Неужели люди все время дышат этой гадостью? — возмущалась Анана. — Просто удивительно, как такое можно вынести.

— Я знаю о смоге не больше тебя, — напомнил Кикаха.

Баум приподнялся со своего места и закричал водителю:

— Джим, будешь подъезжать к торговому центру, притормози и поищи стоянку с закусочной! Я проголодался.

Остальные пассажиры запротестовали. Всем хотелось добраться до места и пообедать в гостинице. Они кричали, что езды осталось на полчаса. К чему такое нетерпение?

— Я голоден! — заорал Баум.

Вытаращив глаза, он осмотрел каждого из них и сердито топнул ногой.

— Я хочу есть и не намерен ждать ни минуты! Там нам придется продираться через толпу фанаток и хипповок, а вы сами знаете, сколько на это уйдет времени! Поэтому пообедаем сейчас!

Остальные лишь пожали плечами. Очевидно, они уже свыклись с причудами Баума. Наверное, он мог топать ногами и кричать до тех пор, пока не добивался своего. Однако на сей раз его поведение диктовалось не капризом, а страстью.

Му-Му картинно закатила глаза, покачала головой и подошла к Кикахе.

— Он дает понять, что тебе пора сваливать, Рыжий. Так что можешь собирать пожитки и прощаться со своей подружкой.

— Значит, ты уже сталкивалась с этим и раньше? — с усмешкой спросил Кикаха. — Но почему ты так уверена, что Энн захочет остаться?

— Насчет нее у меня уверенности нет, — призналась Му-Му. — Я сразу сказала, что в вас есть что-то странное, и это чувство не прошло. Наоборот, оно стало еще сильнее.

И тут она удивила Кикаху.

— Вы убегаете от кого-то, верно? От легавых. И от других. Этих других вы боитесь больше, чем легавых, потому что вам наступают на пятки. Я чувствую запах опасности. — Она сжала его ладонь, пригнулась ниже и шепнула: — Если я могу тебе помочь, ищи меня в «Беверли Хилтон». Мы там будем неделю, а потом поедем в Сан-Франциско. Если хочешь, позвони. Я скажу портье, чтобы тебя со мной соединили. Звони в любое время, не стесняйся.

Кикаха поблагодарил ее за заботу и предложенную помощь. Но он не мог удержаться от мысли, что для простой и милой попутчицы она слишком уж хорошо о нем информирована. А вдруг она связана с Рыжим Орком?

Кикаха тут же отверг свои подозрения. Его жизнь была настолько полна опасностей и рискованных ситуаций, что у него вошло в привычку планировать контрмеры на случай самого плохого варианта. А Му-Му действительно могла оказаться чутким человеком с необычными психическими способностями.

Автобус свернул с магистрали и направился к «Музыкальному центру». Вокруг вздымались высотные здания, которые напомнили Кикахе район Манхэттена. Он с удовольствием глазел бы на них часами, но ему приходилось следить за большим черным «линкольном» и его пассажирами. Машина свернула следом за автобусом, и теперь между ними оставалось только два автомобиля. Кикаха с радостью допустил бы, что это всего лишь новое совпадение, но его сомнения начали превращаться в уверенность.

Автобус подрулил к углу стоянки, в центре которой находилась большая закусочная. Дверь открылась, и водитель побежал занимать места. Протянув руку Анане, Баум помог ей сойти со ступенек. Заметив это, Кикаха хмыкнул и повернулся в сторону «линкольна». Машина преследователей сделала разворот, выехала на стоянку и остановилась в пятом ряду от навеса закусочной.

На Баума тут же налетели пять или шесть девиц, которые визгливо выкрикивали его имя и какие-то невразумительные восклицания. Каждая из них считала своим долгом коснуться его лица или одежды. Баум улыбался и, отбиваясь от почитательниц, просил, чтобы они отошли. После минутной неразберихи команда бородатых музыкантов оттеснила фанаток в сторону.

Взяв рюкзак и футляр, Кикаха вышел из автобуса и вместе с Му-Му зашагал к прилавку под тентом, где устроились Баум и Анана. Официантка подавала гамбургеры, горячие сосиски, кока-колу и взбитые сливки. При виде этих яств у Кикахи потекла слюна. С тех пор как он съел последний гамбургер, прошло двадцать четыре года! О Боже, какое счастье иногда приносят маленькие и простые вещи!

Он откусил кусочек и медленно разжевал его. В мясе чувствовался какой-то незнакомый компонент, который ему не понравился. Казалось, что этой безвкусной примесью были пропитаны и салат и помидоры.

Анана поморщилась и спросила на языке властителей:

— Что за гадость они положили в это блюдо?

Кикаха пожал плечами:

— Наверное, какое-то вещество от насекомых. Хотя его доля так мала, что я не стал бы утверждать. И все же здесь что-то есть.

Они ограничились шоколадом со взбитыми сливками. Сладкое оказалось таким же густым и вкусным, каким он его помнил. Анана кивнула в знак одобрения.

Люди в «линкольне» разглядывали из окон Кикаху и Анану — вернее, всю их группу.

Баум повернулся к Кикахе:

— Ладно, Финнеган. Время пришло. Давай сваливай.

Кикаха усмехнулся ему в лицо:

— Мы договорились, что я уйду, когда она согласится уехать с тобой.

Баум захохотал:

— Мне просто хотелось пощадить твои чувства, простота ты деревенская.

Ладно, будь по-твоему. Следи за мной. Возможно, чему-нибудь научишься.

Он придвинулся к Анане и что-то шепнул на ухо Му-Му. Та отшатнулась, вскочила со стула и, закрыв лицо руками, побежала к автобусу. Кикаха взглянул на Анану и Баума. Их контакт закончился очень быстро, причем довольно драматично.

Анана отвесила Бауму звонкую пощечину, и хлопок прозвучал как выстрел на фоне шума проезжавших машин и галдежа восторженных поклонниц. Сначала все замерли от удивления, а потом фанатки разразились гневными воплями. Баум вскрикнул, замахнулся и попытался ударить Анану кулаком, но та увернулась и с грозным видом поднялась со стула. Подбежавшие люди заслонили ее от Кикахи.

Он сгреб со стойки деньги, оставленные клиентами, и, сунув их в карман, прыгнул в гущу толпы. Его едва не сбили с ног. Многие посетители старались отбежать подальше от драки. Фанатки набрасывались на него, царапали и, визжа, норовили ударить в лицо.

Прорвавшись сквозь кольцо зевак, Кикаха увидел Лу Баума, валявшегося на земле. Он прижимал колени к груди и хватался руками за пах. Рядом с ним сидела одна из его поклонниц. Согнувшись пополам, она держалась за живот. Другая, прислонясь спиной к деревянной облицовке стойки, блевала на плечо своего кумира.

Кикаха схватил Анану за руку и закричал:

— Бежим! Вот шанс, которого мы ждали! Тараня футляром стоявших на пути людей, он помог ей выбраться из толпы, и они побежали к дальнему концу стоянки. Когда они оказались в узком проходе между двумя высотными зданиями, Кикаха оглянулся. «Линкольн» выезжал с площадки, а трое мужчин бежали за ними следом. Оружие они пока не доставали, решив, очевидно, воспользоваться им после того, как догонят беглецов. Но Кикаха не собирался предоставлять им такую возможность.

Когда они выбежали на следующую улицу, его осенила шальная мысль. «А почему бы и нет? — подумал он. — Я могу потратить несколько лет, разыскивая Рыжего Орка. Но если поймать тех, кто работает на него…»

Следующая улица оказалась такой же многолюдной, как и предыдущая. Кикаха и Анана перешли на быстрый шаг. Мимо них проехала полицейская машина. Включив вдруг красные сигнальные огни, она резко набрала скорость и, визжа тормозами, свернула на перекрестке за угол. Какой-то старый алкоголик, выкрикивая проклятия, погрозил ей вслед кулаком.

Кикаха оглянулся. Трое мужчин по-прежнему оставались на виду, но приближаться пока не хотели. Один из них говорил что-то в микрофон, спрятанный в рукаве. Он либо переговаривался с водителем машины, либо докладывал обстановку своему хозяину. Кикаху уже не удивляли эти крохотные рации, которые не шли в сравнение с огромными радиопередатчиками образца 1946 года. Однако их преследователи могли пользоваться аппаратурой, еще не известной землянам — конечно, не считая тех, кто работал на Рыжего Орка.

Погоня продолжалась. Пройдя пару кварталов, Кикаха снова оглянулся. Заметив, что трое мужчин сели в черный «линкольн», он остановился перед грязной витриной ломбарда и начал лениво разглядывать выставленные на продажу обломки людских надежд.

— Мы дадим им шанс схватить нас, — сказал он Анане. — Я не знаю, хватит ли у них смелости сделать это среди бела дня, но, если они отважатся, мы поступим так…

«Линкольн» поравнялся с ними и затормозил. Кикаха повернулся и с улыбкой кивнул людям, сидевшим в машине. Передняя и задняя дверцы открылись. Трое мужчин вышли на тротуар и зашагали к беглецам, доставая что-то из карманов курток. В тот же миг на улице заголосила сирена. Трое быстро обернулись в сторону полицейской машины, которая неожиданно появилась из-за угла. Она обошла небольшой грузовичок, в крутом вираже обогнула «линкольн» и пронеслась через перекресток под красный сигнал светофора. Никто из полицейских не заметил, что у ломбарда назревала серьезная проблема.

Пока трое наемников делали вид, будто возвращаются к «линкольну», Кикаха воспользовался тем, что их внимание было отвлечено полицейской машиной. Прежде чем они вновь повернулись к беглецам, он оказался за их спинами и ткнул костяшками пальцев в бок пожилого бандита.

— Я прожгу в тебе дыру, если будешь дергаться, — сказал он. — Постарайся вести себя хорошо.

Анана навела излучатель на спину молодого парня с прилизанными светлыми волосами. Тот съежился, его челюсть отвисла: он, по-видимому, никак не мог поверить, что на виду у полусотни свидетелей их дичь повела себя так смело и нагло.

«Линкольн» засигналил. Водитель высунулся из окна и жестом показал приятелям, что надо поторапливаться. Но тут он увидел за спинами компаньонов Кикаху и Анану. В это время третий мужчина махнул ему рукой, давая понять, чтобы тот отъезжал. Визжа и сжигая шины, «линкольн» рванул с места и через секунду свернул за поворот, едва не сбив пешехода.

— Это был умный ход! — похвалил Кикаха стоявшего перед ним мужчину. — Один ноль в вашу пользу!

Третий наемник направился к перекрестку.

— Я убью этого парня, если ты не вернешься, — предупредил его Кикаха.

— Убивай, мне-то что! — ответил мужчина и перешел на быстрый шаг.

Анана взглянула на Кикаху, и тот сказал ей на языке властителей:

— Отпусти своего! Мы возьмем этого старика, отведем его в укромное место и как следует допросим.

— А если другие пойдут за нами?

— Пусть идут. В данный момент они меня не беспокоят.

Конечно, его волновала вероятность слежки, но он не хотел показывать Анане своего беспокойства.

Блондин презрительно усмехнулся и вразвалочку зашагал по тротуару. Однако походка выдавала его страх, и он испытывал большое облегчение, выбравшись из переделки живым и здоровым.

Кикаха в двух словах объяснил заложнику, что с ним произойдет, если он попытается бежать. Мужчина промолчал. Он сохранял абсолютное спокойствие. Почувствовав в нем профессионала, Кикаха подумал, что им следовало прихватить с собой блондина, а не этого молчуна. Тот бы быстро раскололся. Но что сделано, то сделано, и теперь уже ничего не изменишь.

Его пока смущало одно — куда отвести пленника для допроса? Они находились посреди огромного незнакомого города. Судя по виду строений и большому количеству пешеходов, где-то рядом должны были располагаться третьеразрядные гостиницы. В принципе они могли снять номер и отвести пленника туда. Но тогда он воспользуется ситуацией, поднимет крик и позовет на помощь. Если же им все-таки удастся затащить его в комнату, остальные бандиты, проследив их путь, позовут подкрепление, и гостиничный номер превратится в ловушку.

Кикаха кивнул, и они зашагали по тротуару. Придерживая пленника за локоть, Кикаха шел рядом и время от времени посматривал на грубоватый профиль мужчины. Тот выглядел лет на пятьдесят. Вполне обычные черты — темная, болезненного цвета кожа, карие глаза, большой крючковатый нос, пухлый рот и массивный подбородок.

На вопрос, как его зовут, мужчина буркнул:

— Мазарин.

— На кого работаешь? — спросил Кикаха.

— На того, с кем тебе лучше не связываться, — ответил пленник.

— Если ты скажешь мне, кто твой хозяин и как до него добраться, я отпущу тебя на все четыре стороны, — пообещал Кикаха. — В случае отказа я буду поджаривать твою задницу до тех пор, пока ты не ответишь на все мои вопросы. Ты же знаешь, у каждого есть свой предел, и при верном подходе даже самые крутые парни начинают болтать без умолку.

Мужчина пожал квадратными плечами:

— Наверное, ты прав. И что дальше?

— Я не понимаю, откуда такая преданность? — с удивлением спросил Кикаха.

Мужчина осмотрел его с презрением:

— А я не понимаю, как ты собираешься выполнять свои угрозы. Короче, делай, что хочешь, а я тебе больше ни слова не скажу.

Он поджал губы и отвел взгляд в сторону.

Пройдя пару кварталов, Кикаха оглянулся. Невдалеке из-за поворота появился «линкольн». Подобрав двух отпущенных бандитов, машина медленно поехала по ближней полосе. Водитель, конечно же, успел связаться со своим хозяином.

Кикаха не сомневался, что их троица ожидала теперь подкрепления.

Положение становилось серьезным.

И тут Кикаха усмехнулся.

Он быстро описал Анане свой план, и они подтолкнули Мазарина к краю дороги. Секунд через двадцать «линкольн» поравнялся с ними. Трое пассажиров смотрели на них так, словно не верили собственным глазам, и выглядели немного напуганными. Кикаха помахал рукой, машина остановилась. Двое мужчин с правой стороны вытащили оружие и направили его на Анану, прикрывая стволы от случайных взглядов прохожих.

Кикаха подтолкнул Мазарина, и они, обойдя машину спереди, подошли к задней дверце со стороны водителя. Анана осталась на тротуаре — футах в пяти от «линкольна».

— Полезай в машину, — приказал Кикаха. Мазарин недоумевающе посмотрел на него и, открыв дверь, начал забираться в салон. Подтолкнув его в спину, Кикаха последовал за ним. Все трое бандитов повернулись к нему, оставив на секунду Анану без присмотра. А она, склонившись к окну, прижала кольцо к голове мужчины на переднем сиденье. Излучатель был установлен на «оглушающую» мощность. Бандит дернулся, повалился на водителя, и Кикаха, не теряя времени, выпустил луч в Мазарина.

Блондин, испуганно прижавшись к задней дверце, навел пистолет на Кикаху.

— Ты, наверное, тронулся, парень! — нервно закричал он. — Не шевелись, или я тебя подстрелю!

Луч из кольца полоснул его по затылку и опалил кожу черепа до ожога первой степени. Голова блондина дернулась вперед, словно его огрели кулаком. Падая, он рефлекторно нажал на спусковой крючок. Автоматический пистолет тридцать восьмого калибра дал короткую очередь, которая прозвучала в машине как гром. Мазарин качнулся вперед, вскинув руки, и задел ладонью грудь Кикахи. Затем он медленно повалился на пол.

Водитель прорычал проклятие и рванул машину с места. Анана отпрыгнула, едва увернувшись от удара крылом. Кикаха приказал водителю остановиться, но тот вдавил педаль газа до упора и выкрикнул в ответ грязное ругательство. Он мчался к перекрестку, хотя на светофоре горел красный свет. Наверное, он думал, что Кикаха не осмелится приставать к нему на такой скорости.

Но Кикаха осмелился. Он оглушил его ударом кулака, и «линкольн» тут же замедлил ход. Автомобиль на довольно приличной скорости врезался сзади в машину, которая ожидала на перекрестке разрешающего сигнала светофора. Кикаха присел на корточки за передним креслом. Его бросило вперед вместе со спинкой сиденья, но тело водителя послужило хорошим амортизатором.

Открыв дверь, Кикаха выглянул из автомобиля. Водитель чужой машины ошеломленно потирал руками разбитый лоб и, похоже, находился в состоянии легкого шока. Кикаха вновь забрался в «линкольн», вытащил из куртки Мазарина бумажник, а чуть позже присвоил и бумажник водителя. Регистрационной карточки на машину не оказалось, хотя он осмотрел и бардачок у руля, и отделение для перчаток. Не рискнув оставаться дольше на месте происшествия, Кикаха выскочил на тротуар и только сейчас услышал позади себя крики.

Анана ждала его на перекрестке. Они быстро свернули за угол и торопливо пошли мимо огромных витрин универмага. За ними последовал было какой-то человек, но Кикаха повернулся к нему, тот остановился и благоразумно затерялся в толпе.

Они поймали такси. Вспомнив карту Лос-Анджелеса, Кикаха попросил водителя отвезти их на Лоррейн в южной части Уилшира. Анана ни о чем не спрашивала и всю дорогу молчала. Они не хотели, чтобы таксист запомнил женщину, которая говорила на иностранном языке. Однако Кикаха подозревал, что ее красота и странная одежда все равно запечатлеются в памяти водителя.

Он попросил остановиться у многоэтажного жилого дома и, расплатившись, дал доллар на чай. Они поднялись по ступеням и зашли в пустой вестибюль. Подождав пару минут и убедившись, что такси уехало, Кикаха и Анана вернулись на улицу. Свернув на бульвар, они сели в автобус и через несколько остановок вышли в абсолютно незнакомом районе.

— И что теперь? — спросила Анана.

Кикаха пожал плечами. Впрочем, Анана и не настаивала на ответе. Ее заинтересовала бензоколонка на противоположной стороне улицы. Подобный стиль архитектуры озадачил и Кикаху. Заправочная станция напоминала ему что-то из сериалов о Флэше Гордоне. Анана сказала, что многое повидала в своей жизни. За десять тысячелетий ей довелось побывать в сотне разных вселенных, и среди властителей ее считали знатоком великого множества архитектурных стилей. Но то, что она увидела на Земле, превосходило по неприглядности все границы дозволенного. По ее словам, архитектура этого города была не чем иным, как «рвотой разума».

Кикаха объяснил ей план дальнейших действий. Им следовало поехать в Голливуд и найти гостиницу в каком-нибудь дешевом районе. Из прочитанных газет и журналов он узнал, что в таких местах селились бродяги и наркоманы, которых теперь называли хиппи. Кикаха считал, что там их наряд и отсутствие багажа ни у кого-не вызовут подозрений.

Через несколько минут они поймали такси и отправились на Сансет-бульвар, где потом довольно долго прогуливались пешком. После захода солнца на улицах зажглись фонари. Машины заполняли бульвар и следовали друг за другом бампер в бампер. На тротуарах появились толпы людей, и многие из них походили на тех хиппи, о которых Кикаха читал. Повсюду встречались «персонажи» фильмов, которыми так славился Голливуд.

Кикаха остановил несколько бесцельно бродивших юнцов и расспросил их о комнатах, сдаваемых внаем. Больше всех путешественникам помог молодой парень в дорогом костюме. Длинные волосы, пышные баки и усы образца 1890 года делали его похожим на пушистую игрушку. Ему так понравилось давать советы, что он даже пригласил их в ресторан. Парень буквально ошалел от красоты и очарования Ананы. Заметив это, Кикаха любезно откланялся, и они ушли.

Через полчаса им удалось снять комнату в дешевой гостинице на одной из боковых улочек. О роскоши говорить не приходилось, но номер вполне устраивал Кикаху. Последние несколько лет он провел среди индейцев и привык к условиям походной жизни. Здесь ему не хватало только тишины. В соседней комнате устроили вечеринку.Радио и проигрыватель рвали нервы, захлебываясь визгом новомодного рока. В такт музыке топало множество ног, и временами слышались пьяные крики.

Пока Анана принимала душ, Кикаха исследовал содержимое двух бумажников. Судя по данным водительских удостоверений, Фредерик Джеймс Мазарин и Джеффри Веласкес Рамос проживали на бульваре Уилшир. Карта, которую он позаимствовал в автобусе, подсказала, что указанные адреса находились в самом центре района. Кикаха подозревал, что оба преступника жили в какой-то гостинице. Мазарину было сорок восемь лет, Рамосу — сорок шесть. Кикаха нашел в бумажниках около дюжины кредитных карточек (почти неизвестных в 1946 году), несколько фотографий двух мужчин с девицами и фото пожилой женщины (очевидно, матери Рамоса). Кроме этого, Кикаха насчитал триста двадцать долларов и обнаружил в бумажнике Мазарина клочок бумаги с десятью инициалами в одной колонке и телефонными номерами — в другой.

Он зашел в ванную и, открыв дверь душа, сообщил Анане, что собирается прогуляться до первой телефонной будки.

— Почему ты не воспользуешься телефоном в номере? — спросила она.

— Он подключен к сети через коммутатор гостиницы. Я не хочу рисковать, потому что разговор могут подслушать.

Кикаха прошел несколько кварталов, заглянул в аптеку и разменял несколько долларов на мелочь. Он постоял немного, размышляя, стоит ли пользоваться телефоном аптеки, но решил вернуться к будке у гостиницы. Обзванивая номера, он мог бы наблюдать за входом в здание.

Его внимание привлек книжный стенд. Кикаха попытался вспомнить, когда читал последнюю книгу. Скорее всего у тишкветмоаков, подумал он, но они писали только о науках, истории и теологии.