18

На следующее утро Карфаксы уехали в Джилфорд, где им был предоставлен дом рядом с имением Эмерсона. Его охраняли три человека, сменяясь каждые восемь часов.

На другой день они встретились с Артуром Смайли — адвокатом, которого рекомендовал Эмерсон и услуги которого сам же оплачивал. Через неделю Смайли составил иск.

— У нас нет никаких шансов, но суть не в этом, — сказал Карфакс адвокату. — Это так — предупредительный выстрел. Теперь к Вестерну будет привлечено внимание.

Смайли частично был посвящен в их планы, но не подозревал о том, что Руфтон Карфакс, возможно, жив. Этого не должен был знать никто, кроме небольшой группы избранных. Иначе воскрешенному ученому пришлось бы вернуться во вселенную эмсов, зародись у Вестерна хоть малейшее подозрение.

Еще через несколько дней Лангер на совещании в доме Эмерсона сообщил, что его агент проверяет основной персонал Мегистус-комплекса.

— У него есть полное описание привычек Руфтона Карфакса и специфических черт его характера. Он записывает все голоса, чтобы мы могли сравнить их с записью вашего дяди.

— А как давно ваш агент находится на службе у Вестерна? — спросил Карфакс.

— Первый погиб, когда Хоувелл взорвал особняк, — ответил Лангер. — Это была миссис Моррис, секретарша Вестерна. Второго агента мы заслали после того, как стало известно, что из себя представляет комплекс Мегистуса. Это было очень нелегко сделать — у Вестерна мощнейшая служба безопасности.

— А откуда вам известно, что у него нет агента в вашей организации?

— Как раз это нам и неизвестно. Так что в план посвящены только мы четверо.

— Четверо? Но ведь агент стал пятым?

— Он не знает, кого ищет. У него на руках только перечень инструкций.

— Все равно мне это не нравится, — покачал головой Карфакс. — А что в отношении переселения душ?

— Мы выявили один безусловный и три возможных. Два месяца тому назад миллионер Джеральд Гребски потерял во время сеанса сознание. Агент видел, как его унесли на носилках. И выяснил, что Гребски в тот же вечер был положен в больницу Мегистуса на обследование. Уже на следующий день он как будто оправился, но домой не поехал, а оставался в течение недели в одной их комнат комплекса, причем его видели очень редко. Агент разузнавал, что миллионер страдал головокружением, нарушением координации рук и ног, в некотором роде — нарушением речи. В то время мы еще понятия не имели о возможности переселения душ, и информация эта поступила в порядке обычного отчета о происходящем. Сейчас она представляется уже в ином свете, и я приставил к Гребски несколько своих людей. Они сообщают, что сейчас он находится в отличной форме.

— Как и Лиффлон, — задумчиво произнес Карфакс. — Он тоже провел в комплексе около недели.

Лангер нахмурился, сердясь, что его прервали.

— Да. Это не совпадение. По-видимому, эмсу требуется некоторое время, чтобы освоиться в новом теле, научиться им управлять, усвоить манеру поведения его прежнего владельца. Однако, наблюдение и речевая экспертиза показали, что в данном случае переселение души имеет место на все сто процентов. Отчеты о других троих — двух женщинах и мужчине — еще не завершены.

— А когда же у вас будет отчет о моем отце? — нетерпеливо вклинилась в разговор Патриция.

— Как только агент сможет доставить его сюда. Ему разрешается отлучаться только на уик-энды, причем выходу из комплекса предшествует тщательный обыск. Поэтому за раз он может передавать только малую толику полученных данных. И учтите, пожалуйста, что проверка всех до единого сотрудника комплекса занимает много времени и еще не окончена.

— Не слишком обольщайся, — одернул Патрицию Карфакс. — Мы не знаем, предоставлено ли твоему отцу новое тело, а если и предоставлено, то его могли услать куда-нибудь подальше.

Про себя он по привычке подумал, что это вовсе не дядя Руфтон, а какая-то штука, выдающая себя за него. И еще Карфакс знал, что существует еще один аспект проблемы, о котором она пока не думает — когда дело подойдет к завершению, что будет с Руфтоном Карфаксом? Останется ли в его распоряжении тело, на которое он не имеет права? Или оно вернется прежнему владельцу? Это будет почти равносильно убийству. Если эмс не просто подавляет разум, а вытесняет его, то вполне логично, что при помощи той же машины можно все вернуть на свои места. Но о механике вторжения эмса в тело человека пока что ничего не известно. Во всяком случае, никому, кроме Вестерна. Что, если обмен можно совершить только один раз? Что делать тогда с эмсом-захватчиком? Посадить его в тюрьму? Ну ладно, будет принят такой закон. Но что это даст? Ведь современное уголовное право предусматривает не наказание, а исправление преступника!

Совещание окончилось быстро, поскольку Лангер был очень занятым человеком. Гордон и Патриция побродили еще некоторое время по дому и саду, но чувствовали себя довольно неуютно среди незнакомых и влиятельных гостей Эмерсона, к тому же за ними следом неотступно ходили три охранника. Они решили отправиться домой.

Один из охранников, Чентес, вел машину. Рядом с ним сидел второй, Жардин. Третий, Брехт, расположился рядом с Карфаксами. Во втором автомобиле, который последовал за ними, как только они выехали на узкое местное шоссе, были еще трое — эта машина всегда сопровождала их, когда они направлялись к Эмерсону.

День был погожим, ярко светило солнце, стебли кукурузы, росшей по обеим сторонам дороги, выглядели как солдаты на параде. В другое время Карфакс чувствовал бы себя в приподнятом настроении, но сегодня на душе у него было муторно.

Ему не нравилось, что они ведут, по сути, праздный, бесполезный образ жизни. Он соскучился по друзьям, по нормальному человеческому существованию. Они с Патрицией становились все более раздражительными от слишком тесного общения. Если бы можно было разлучаться хотя бы на несколько часов ежедневно...

Машина мчалась по кривой со скоростью 50 километров в час, когда метрах в 250 впереди показался огромный паровой грузовик с прицепом. Он перегораживал не только шоссе, но и обе обочины. Водитель и, по всей видимости, его напарник, стояли на дороге. Чентес выругался и нажал на тормоз. Задний автомобиль тоже притормозил, чтобы не ткнуться в их багажник.

— Стой! — закричал Карфакс. — Это, возможно, ловушка!

И выхватил свой 7,62-миллиметровый пистолет. Глядя на него, Жардин потянул с пола автомат, а Брехт достал крупнокалиберный револьвер. Пистолет Патриции лежал у нее в сумочке, но она даже не пошевелилась, чтобы достать его. Ее словно парализовало.

Автомобиль со скрипом остановился, соскользнул на обочину, его передняя половина вылезла на встречную полосу. Карфакс посмотрел назад.

Из-за поворота выезжал еще один огромный паровой тягач.

— Западня! — завопил он.

Раздался скрежет тормозов, и грузовик, буксуя, остановился, заблокировав шоссе. Дверь кабины открылась, водитель исчез позади машины. Карфакс посмотрел вперед и увидел, что двое у первого тягача тоже бегут за свой грузовик.

У них недостаточно людей, чтобы одолеть нас, подумал он, если только никто не прячется в закрытых кузовах или в кустах вдоль дороги.

Чентес связался по телефону с полицейским постом в десяти километрах от дома Эмерсона. Жардин и Брехт вышли из машины. Сзади хлопнули дверцы — из второго автомобиля выскочили охранники. Карфакс хотел присоединиться к ним, но Чентес приказал:

— Вы остаетесь здесь!

Возможно, эта мысль была сама по себе и хороша, если машина пуленепробиваема, и в том случае, если людям Вестерна неизвестно, что это не так. Вполне возможно, что как раз сейчас они целятся в нее из противотанкового ружья.

Однако, если в кузовах были люди, они бы выскочили из них. Но этого не произошло. Оба грузовика, казалось, были брошены, а водителей нигде не было видно.

Он открыл окно, высунулся и позвал:

— Эй, Чентес! Вы видите водителей!

Чентес вышел на обочину, приложил руку козырьком к глазам и выругался.

— Они несутся как угорелые к нескольким легковым машинам, которые только что показались!

Карфакс распахнул дверь и пулей вылетел из машины.

— В кусты! — крикнул он. — Скорей! В этих грузовиках должна находиться взрывчатка!

За ним следом выскочила Патриция. Охранники какую-то секунду глядели на него, затем рассыпались кто куда. Он ухватил Патрицию за руку и поволок к речушке, проходящей метрах в сорока от дороги. Между нею и дорогой стоял ряд платанов, посаженных еще дедом Эмерсона. Через несколько секунд Карфакс и Патриция скатились по илистому склону в воду. Тяжело дыша, Патриция открыла рот, но Карфакс так и не услышал, что она хотела сказать.

19

Сознание вернулось к нему вечером следующего дня. Он был абсолютно глухим, а голова трещала так, словно была одета на кол. Лицо чудовищно распухло. После того, как слух мало-помалу возвращался, он вздрагивал от каждого звука. Левое ухо, поврежденное еще при взрыве особняка Вестерна, совсем не подавало признаков жизни. Доктор считал, что оно вряд ли когда-нибудь сможет служить своему хозяину.

Два взрыва в кузовах, содержащих примерно по 50 килограммов динамита, повалили огромные платаны и обрушили верхнюю часть берега речушки на них с Патрицией. Полиция вполне могла бы не заметить их, если бы из грязи не торчала ее рука. И они неизбежно задохнулись бы, придавленные несколькими дюймами земли.

Больше никому не удалось спастись. Жардин был единственным, чье тело сравнительно не пострадало. Он тоже нашел убежище в речушке, но, должно быть, высунул зачем-то голову за секунду до взрыва. Вскрытие обнаружило у него в мозгу обширное кровоизлияние.

— Если бы стены кузовов не оказали некоторое сопротивление взрыву, вы неизбежно бы погибли, — сказал врач.

Карфакс, разумеется, не мог его слышать, но великолепно умел читать по губам.

Позже он прочел в газете, что водителей грузовиков найти не удалось. И еще о том, что Эмерсон был убит, а Лангер ранен через два дня после засады. Они только вошли в вестибюль «Стайвизант-отеля», когда двое убийц выпустили в них шесть пуль. Телохранители сенатора застрелили их на месте. Позже трупы опознали. Это были Лео Конгтон и Умберто Корнелли, имеющие длинный «послужной» список и отсидевшие по пять лет за вооруженное нападение с целью убийства.

Лангер, посетив Карфакса неделей позже, сообщил, что связь между ними и Вестерном доказать не удалось.

— Скорее всего, они сознательно пошли на смерть. Видимо, Вестерн предложил им новые тела, — предположил Карфакс.

— Несомненно, — согласился Лангер. — Им очень нужны были новые тела. У Конгдона было негнущееся колено и глубокие ножевые раны на теле. Корнелли страдал сифилисом третьей стадии, его лицо могло бы повергнуть в ужас чудовище Франкенштейна. Вестерн умело подбирает себе агентов.

— Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что он имеет агентов в нашей организации.

— Джексон, один из моих телохранителей, — угрюмо произнес сенатор, — в тот день не вышел на работу. Еще исчез Вейнер, один из моих младших секретарей. Никто из них не должен был, как я считал, знать о наших планах, но они оба видели вас. Само собой, что могут быть и другие, поэтому сейчас мои люди заняты тщательной перепроверкой всех, кто занимает сколь-нибудь близкое ко мне положение.

Поднявшись со стула, Лангер невольно поморщился и погладил перевязанную руку. Отрикошетившая 9-ти миллиметровая пуля задела только бицепс, но рука до конца жизни будет слабой. А сама жизнь, подумал Карфакс, может быть короткой.

— Я не буду больше ждать, пока наше досье пополнится новыми фактами, — сказал сенатор. — Завтра президенту и всем членам правительства будут почтой отправлены все документы, которыми мы располагаем. Эти же материалы поступят в средства массовой информации. Не знаю, во что это выльется, но точно уверен, что Вестерну придется давать показания следственной комиссии. И он не осмелится организовать новую попытку убийства.

— Не стоит быть слишком уверенным в этом, — вздохнул Карфакс. — Возможно, Вестерн и оставит нас в покое, но вы забываете о толпах фанатиков, для которых он является богом.

— А для других — антихристом, — добавил Лангер. — Во всяком случае, он тоже не будет чувствовать себя в полной безопасности. Не удивлюсь, если за ним устроит охоту толпа линчевателей.

— У них не будет никаких шансов. Комплекс Мегистуса представляет собой крепость. Там есть даже круглосуточный патруль в воздухе, вооруженный пулеметами. Разрешение на это Вестерн получил после взрыва своего особняка — там, где уже был один маньяк, может появиться другой.

— Знаю. Не учите дедушку уму-разуму.

Карфакс тяжело вздохнул. Ему уже изрядно надоела эта поговорка. Но не стоило этого показывать. Лангер был как раз тем человеком, который мог возглавить борьбу с Вестерном. Беспощадный, как и противник, Лангер не остановился бы и перед убийством, если бы этого требовали обстоятельства. По крайней мере, так считал Карфакс.

На следующий день документы были опубликованы в печати. «Нью-Йорк Таймс» посвятила им специальный раздел, включающий «Воззвание к народам мира» Лангера и редакционные комментарии к нему. Телевизионные передачи были прерваны продолжительными специальными выпусками, а программы новостей посвятили этому почти все свое драгоценное время. К утру следующего дня Белый Дом буквально захлестнули потоки писем и телеграмм. Половина их принадлежала сторонникам Вестерна, половина — противникам. Почти каждое восьмое письмо содержало настолько непристойные выражения, что газеты с приличной репутацией не смогли напечатать их даже в эпоху вседозволенности. Письма приходили как от сторонников, так и от противников Вестерна.

В 22 часа по телевидению было передано краткое интервью, взятое у Вестерна в Мегистус-комплексе.

Вестерн (сердито, негодующе):

— Я заявляю, что документы, представленные сенатором Лангером, являются поддельными! Он сделал это, чтобы навредить мне, и унизил себя таким подлым мошенничеством, в которое мне даже трудно поверить, и в котором вряд ли мог погрязнуть здравомыслящий человек!

Карфакс (Патриции):

— Ого, вот ярость! У него даже слюна изо рта брызжет.

Патриция (Карфаксу):

— Заткнись!

Вестерн:

— Я утверждаю, что сенатор совсем выжил из ума, выдвигая подобное обвинение! И я знаю, почему! Он убежден, что я дискредитировал... нет, даже разрушил его веру. Но у меня никогда не было ни малейшего намерения вмешиваться в вопросы религиозных верований. «Медиум» — детище науки, научный способ общения с другим миром. Это действительно вселенная, в которую уходят так называемые души, отделясь от тела. Все остальные точки зрения можно легко опровергнуть. Однако...

Ведущий телестудии (перебивая Вестерна):

— Тогда почему Гребски, Торренс, Свэнсон и Симба сбежали в Бразилию? Если они невиновны...

Вестерн:

— А что бы вы сделали на их месте? Конечно же, они невиновны, но совершенно справедливо опасаются смерти от рук фанатиков. Разве можно порицать их за это?

Карфакс:

— Если они думают, что в Бразилии нет чокнутых, готовых на убийство, то их ожидает немалое потрясение!

Патриция:

— Ты можешь не умничать?

Карфакс:

— Не могу. Сам потрясен.

Вестерн:

— ...и пусть он возбуждает дело! Я от своих слов не отказываюсь.

Ведущий (вытаскивая из кармана лист бумаги и протягивая его Вестерну):

— Вот повестка с предписанием предстать перед комиссией сенатора Лангера, сэр.

Карфакс:

— А я-то все гадал, как им удастся сунуть ее Вестерну! Корреспондент-то подставной! Вот пройдоха!

Внезапно камера резко развернулась, показывая зрителям, как один из охранников Вестерна избивает газетчика.

— Вышвырните вон этих ублюдков! — яростно закричал Вестерн.

Карфакс поднялся и подошел к бару.

Пусть теперь попробует отвертеться от комиссии! Федеральные судебные исполнители получат полное право притащить его за шиворот!

— А может, он попытается улететь... допустим, в Бразилию? Что может в сию минуту задержать его самолет? — спросила Патриция.

— Я думаю, президент найдет способ заставить его совершить вынужденную посадку. А если он не подчинится, самолет собьют. Да, очевидно, он попытается улизнуть из Штатов.

— Это приведет к расколу в стране.

— Она уже расколота. Так что, не все ли равно? Кроме того, как я уже говорил, фанатиков теперь по всему миру хватает. Думаю, на правительство Бразилии, если даже Вестерну удастся туда удрать, будет оказано давление и оно его выдаст, поскольку бразильцы, пожалуй, поболее нашего выведены из состояния равновесия всем происходящим. Да будет тебе известно, большинство из них — католики.

— Ты что же, считаешь, будто я ничего не знаю?

— Извини. Не забывай о том, что я — преподаватель.

— И ты меня извини. Просто я разнервничалась.

— А кто не нервничает?

— Я очень беспокоюсь за папу, — сказала она. — Возможно, в сложившейся ситуации Вестерн попытается избавиться от него.

Карфакс об этом уже думал, но не хотел поднимать этот вопрос в разговоре с нею, чтобы не расстраивать зря. Никаких доказательств того, что дядя Руфтон находится в комплексе Мегистуса, не было. Это возможно было проверить, только получив доступ к «Медиуму».

Патриция, должно быть, размышляла таким же образом.

— Похоже на то, — сказала она, — что я смогу таки доказать свои права на «Медиум», не так ли? И тогда мы сможем выяснить, где находится папа.

— Или где он не находится, — заметил Карфакс. — Я хотел бы, чтобы человек Лангера передал самые последние сведения. Может быть, в них содержится ответ на интересующий нас вопрос.