Мир дней (№3) - Распад

— Я бы не прочь. Но если с патрульного корабля засекут, что палят все пушки лодок, органики притащатся сюда разбираться. — Он показал на огни судна где-то в полумиле. То и дело пролетали над бухтой аэролодки, хотя ни одна не попадала в поле видимости.

— Я послежу. Покажется патрульная — дам знак прекратить огонь.

Дункан колебался. Аэролодка или надводный корабль могли появиться из-за округлого поворота башни и засечь фиолетовые лучи. Но, черт возьми, подвиги, которые он задумал, куда как рискованней и опасней, чем это. Дункан кипел от гнева, а горючего требовалось все больше и больше. «О'кей», — бросил он и полез в кабину четырехместной лодки, приглянувшейся для побега из башни. Орудийная батарея лодки имела полный комплект зарядов. Подняв лодку в воздух, он отлетел в дальнюю точку района парковки. Установив орудие на режим максимального поражения, он двинулся вперед, пока орудийный нос-картошка не оказался в нескольких дюймах от первой обреченной лодки. Луч рассек ее пополам. Дункан бросил лодку вперед и ее острым краем завершил содеянное. Одну за другой, прислушиваясь к радиоголосу Сник, он уничтожил девятнадцать лодок. На дело ушло две минуты.

Подбежала Сник и улыбаясь забралась на сиденье рядом с Дунканом. Закрывая колпак кабины, она воскликнула:

— Дружище, это было великолепно!

Дункан кивнул, сохраняя напряжение в лице. Он поднял лодку над водой у причала.

— Что ж, приступим.

Он произнес код: «Эрида» [в греческой мифологии богиня раздора; Эрида стала причиной губительного соперничества Афродиты, Афины и Геры в Троянской войне, бросив на свадьбе Пелея и Фетиды яблоко с надписью «Прекраснейшей» (яблоко раздора)], передавая радиосигнал программам, введенным в системы управления на тридцати лодках. Корабли поднялись и устремились в заданных направлениях. Вспыхнули их навигационные огни.

Дункан погружал лодку, пока поверхность воды не достигла уровня его подбородка. Едва он двинулся на запад, как тридцать лодок точно по программе поднялись, стремительно ускоряя полет. Десяток лодок устремились на север — на горы Голливуд Хиллз, о которые и разобьются, еще десять — на запад в Тихий океан, пока полностью не израсходуют топливо и не врежутся в грузовые суда, пришвартованные в бухте.

Он с наслаждением представил себе ужас и замешательство на лицах органиков-операторов радаров на башне при внезапном появлении тридцати лодок. Без предупреждения диспетчеров движения, размещенных на горных вершинах, ни одно судно не могло курсировать в районе Лос-Анджелеса. А уж когда лодки разобьются, диспетчеры просто будут в шоке.

Убедившись, что суда отправились, как обычно, от Башни Ла Бреа, диспетчеры оповестят органиков. Находящиеся в Башне органики бросятся к причалам, органики из других мест прибудут туда на аэролодках. Некоторые уже взлетели — их огни дугами потянулись от площадок на крышах и на разных уровнях башен. Вот они пронеслись над головой, не замечая угнанной лодки, без огней, почти полностью погруженной в воду.

— Раз мне не одолеть богов в небесах, я по крайней мере вызову волнения в Ахероне [в греческой мифологии болотистая, медленно текущая река в подземном царстве, через которую души умерших, чтобы достичь потустороннего мира, переправлялись в челне], — пробормотал Дункан.

— Что? — не поняла Сник.

— Так, ничего.

Он не помнил, откуда явилась к нему эта мысль, должно быть, цитата из древней литературы. Но она запала ему в голову до того, как он сбежал из института реабилитации в Манхэттене. Еще одна утечка от его прошлого персонажа.

Впереди виднелась центральная башня распределения электроэнергии Болдуин Хиллз. Крыша башни сияла в отраженном свете гигантского серебристого дирижабля и нескольких огромных аэролодок. Было слишком далеко, чтобы разглядеть кабели, тянущиеся за воздушным судном, но Дункан не сомневался: там ведутся работы. Каналы новостей неоднократно сообщали, что в здании будет установлен дополнительный преобразователь-распределитель. В случае нового перерыва в подаче энергии выручит запасной кабель. Зрителей уверяли, что такое почти исключено. Специально принятые меры безопасности позволят предотвратить диверсии Дункана и Сник.

Арочный проход, через который эти авантюристы проникали, разрушая конвертер-распределитель, был закрыт. Но Дункан и не собирался им воспользоваться.

Вместо этого он направил лодку почти вплотную к башне — ее корпус едва не касался прочного черного металла. Неожиданно откинулся колпак кабины, ветер на подъеме ударил в лицо. Уже у крыши он развернул лодку носом к башне и, устремляясь вверх, огнем пушки продырявил шкуру дирижабля, перерубил его ребра и фермы, выпустил дух из резервных газовых баллонов. Величественный корабль упал носом вниз; тяжелейший конвертер с хвостом кабелей неудержимо ввергнулся в зев строения, ударился и вертикально застыл. А Дункан уже рассек пополам три титановые аэролодки; их части с прикрепленными кабелями тоже стремительно рухнули внутрь.

Рабочие, находившиеся снаружи, бросились врассыпную, гэнкам тоже было не до стрельбы по налетчикам.

Лодка застыла в чреве башни. Площадки для персонала в огромной шахте были частично разрушены, рабочие на них застыли в страхе. Конвертер-распределитель опрокинулся набок, смяв нижние галереи.

Индикатор энергии на приборной панели лодки светился красным цветом. Дункан вжался в сидение — мотор из последних сил старался не заглохнуть и после финального напряжения лодка свалилась. Ударившись днищем, она подпрыгнула. В шее будто что-то щелкнуло, голова вдавилась в плечи. Индикатор энергии опять сделался бледно-красным. Впереди по большому коридору с пистолетами в руках к ним бежали двое гэнков. Луч пушки ткнулся между ними, гэнки шмыгнули в ближайший проем. Дункан направил лодку в коридор, несколько раз в движении поворачивая ее то вправо, то влево. Лучи пушки шарили по сторонам, достав и напуганных гэнков.

Лодка миновала зал, повернула влево, проскочила другой зал. Еще поворот — снова зал. Женщина вскрикнула, вжимаясь в стену. Луч пистолета Сник оглушил ее. Опять поворот — они оказались в зале, который вел к входу; всего несколько обнедель назад Дункан и Сник побывали здесь. Теперь они нападали с другого направления.

Как и раньше, Дункан остановил лодку в высоченном дверном проеме камеры, где стоял конвертер. Тогда пушка сделала свое дело. Теперь перед ними сверкал новенький.

Лучи плавили кожух, принимаясь за начинку. Гэнки с верхних галерей открыли стрельбу. К счастью, они стояли слишком высоко: лучи под углом, не доставая налетчиков, вонзались в пол невдалеке — рядом дымились дыры.

Сколько времени еще понадобится, чтобы уничтожить конвертер? Тридцать секунд? Сорок? С выключенными огнями лодка повернулась и на фут поднялась над полом. Фары зажглись. Сквозь дымок свет их пробивался футов на двадцать. Рывок — и лодка возле огромной шахты, в которой покоились обломки резервного конвертера и титановых судов. Дункан погасил фары и включил радар. Ведомая им, медленно двигаясь, лодка вошла в шахту. Еще медленнее поднимал он лодку, пока она не приблизилась к носовой части дирижабля. Скрытое целиком в его массе, судно заскользило вверх между огромными рухнувшими обломками и стеной шахты. Тут и там на галереях вспыхивали огни, отдельные устремлялись за лодкой, но теряли след, едва Дункан хоть немного увеличивал скорость. Переносные фонари рабочих, которыми они пользовались в дополнение к свету с верху башни? У вершины шахты, скрытая верхней частью дирижабля, лодка скользнула к краю и опустилась к стене.

Сник закрыла фонарь кабины, когда лодка была в стороне от башни. Минутой позже судно уже по самую кабину оказалось в воде. Кружило в воздухе, пенило воду вокруг множество судов, огней, рыскающих радаров и инфракрасных детекторов. Пара дюймов воды закрывала лодку «с головой». Путь обратно к Башне Ла Бреа был путешествием неторопливых ленивцев, но добрались они до нее без происшествий. Выждали, пока поблизости, с западной стороны башни, не останется ни одного судна гэнков. Поднялись из воды. Откинули фонарь кабины. Приблизились к стене. Верхняя площадка была освещена как обычно. Но гэнки и не стали бы включать огни своих судов. Убедившись, что площадка пуста, Дункан опустил на нее аэролодку. Включая-отключая фонарь, Сник освещала путь. Оказалось, что сели они у входа в люк. Уже через несколько секунд они проскользнули в дверь ангара. Сник светила фонарем. Ощущение было такое, будто они только что побывали здесь. В углу огромного помещения виднелась полуотремонтированная лодка.

Сник приставила к люку лестницу. Дункан взобрался, откинул крышку. Освещая путь фонарями, они осмотрели комнаты — помещения были безлюдны. В поисках еды осмотрели бесконечные кладовые и холодильники. Хватало банок со всякой всячиной, включая фруктовые соки и другие долго сохраняющиеся продукты. Достаточно не на один день, хотя они не собирались оставаться дольше необходимого.

При свете фонарей они закусили, оживленно обсуждая свои приключения. Затем прошли в просторную спальню, в которой почивал во время своих нечастых визитов в Лос-Анджелес его дедушка. Будь электричество, они могли бы деполяризовать окна, которые сейчас были черны, как и ночь снаружи. Но и в светонепроницаемости оставалось свое достоинство: ты не можешь выглянуть наружу, но и тебя не увидят.

Дункан смачно зевнул, потянулся.

— Пламя погасло. Я отправляюсь спать. Даже морду не сполосну.

— Ты никогда не злоупотребляешь этим, — откликнулась Сник.

— Кстати, насосы не работают. И туалеты тоже будут не самым приятным местом, пока не восстановят подачу энергии.

Дункан начал стягивать с себя куртку.

Последнее, что помнил: с полу он взглянул вверх. Яркие фонари ослепили его.

Мужской голос — он казался знакомым — произнес:

— Наконец-то мы нашли вас.

19

Отрывки из секретного доклада Мировому Совету Гюнтера Джеронимо Зага, фельдмаршала. Департамент органиков, Северо-Американский министерский орган (правительственная структура, курирующая территорию бывшей Канады и США): «…уполномочен ввести военное положение в субпровинции Южная Калифорния».

«…тщательное расследование показало, что предполагаемая изменническая организация проникла значительно выше, чем использование компьютерных банков данных. Установлено, что Дизно, житель Вторника, генерал Департамента органиков штата Лос-Анджелес, идентификационный номер ВтЛА-х/4529У, является руководителем подрывной группы, именующей себя Старый Койот, КУКОЛКА и другими часто меняющимися названиями. Мы подозреваем участие в этих организациях органиков в лице различного персонала, возможно, весьма высокопоставленного, и из других дней. Органики, посланные в квартиру Дизно, чтобы дестоунировать его, вообще не застали генерала. Его обнаружили в аэролодке, готовившейся взлететь. На предложение сдаться он открыл огонь, ранив одного и убив другого органика. Ответным огнем генерал был убит на месте, хотя мы предпочли бы захватить его живым».

«…вышли бы на Дизно и других в квартире, где скрывались Дункан и Сник, если бы отключение электроэнергии не прервало отыскание различных нелегальных схем…»

«…очевидно, что генерал Дизно, а возможно, и другие, еще не идентифицированные, помогали Кэрду и Сник в проведении их операций в Комплексе Башни Ла Бреа. Отказы в работе башенных мониторов, которые непременно помогли бы опознать двух преступников, были вызваны — мы в этом абсолютно уверены — одним или несколькими органиками, преступно, предательски управлявшими техникой, отчего и не последовало никаких сигналов обнаружения. Тщательное изучение обстоятельств этого дела проводится, и мы не сомневаемся, что виновные не избегнут на сей раз сетей полиции».

«…с сожалением вынуждены признать, что… представления… где сейчас скрываются преступники Кэрд и Сник. Их столь долгая неуловимость и дерзкие нападения показывают слабости нашей системы безопасности. Часть же их успеха следует отнести на счет незаурядной смелости и коварства Кэрда-Дункана и Сник-Чэндлер. Если позволительно употребить столь не строгое сопоставление в докладе, сие походит на действия Робина Гуда и Вильгельма Телля против общества. Или как если бы их соучастником стал Стенька Разин. Предварительный доклад, содержавший анализ ситуации (приказано полностью уничтожить), сравнивал Кэрда-Дункана с некоторыми персонажами древней мифологии, ловкачами из американских индейцев — Стариком Койотом и Вабассо, Великим Белым Кроликом. Несмотря на явные преувеличения этой аналогии или, наоборот, благодаря им Кэрд-Дункан и Сник-Чэндлер сделались народными героями среди наименее законопослушных и наиболее неразумных граждан».

«…главнейшим фактором, обеспечившим проявление их способности скрываться и предпринимать атаки, является слабость нашей системы. На протяжении тысячи облет недовольства и преступления почти не занимали общество. В Новую Эру оно столь приблизилось к Утопии, насколько вообще на это способны человеческие существа. С раннего детства в гражданах воспитывается неприятие насилия и неповиновения; избавление от бедности, избыток хорошего жилья, добротность пищи, бесплатное образование и медицинская помощь, приверженность демократическим принципам и процедурам сделали систему Мира Дней раем в сравнении с преисподней, в которой жили люди до Новой Эры. Отнюдь не большинство граждан жаловались на неотступное наблюдение за ними властей — в основном, люди относились к этому спокойно. Они понимали, что общество не может без этого достичь желаемых целей».

«…удовлетворением. Департамент органиков ожидает от граждан беспрекословного подчинения законам и командам полицейских. Насильственный мятеж не ожидается — для него нет никаких логических причин. Однако я предлагаю вам внимательно просмотреть серию видеозаписей РАЗУМ И ДУША ЧЕЛОВЕКА, выполненную знаменитым психиатром доктором Беллой Джинрик Фордсвонтер. Она выделяет то, что идиоматически названо ею как „врожденная злобность человечества“, иррациональная склонность „лезть на рожон“. В то время как десять процентов населения составляют „врожденные лидеры“, вычислено, что три процента — это „врожденные бунтари“. Половина последних — с криминальными устремлениями. Ученые выполнили генетический анализ части врожденных лидеров и врожденных бунтарей, но не сумели выявить какие-либо генотипы или факторы окружающей среды, ответственные за подобные свойства характеров».

«…слишком снисходительно и мягко. Правительственную политику удерживать граждан на длинном поводке и дергать за него, лишь когда в серьезной опасности оказываются принципы и порядки Новой Эры, необходимо изменить. Людей важно заставить осознать, что более строгий контроль за их действиями служит общему благу».

«…удивляет. Даже я, уже двадцать сублет как фельдмаршал, не подозревал, что население мира составляет два миллиарда, а не десять, как утверждается во всех учебных сериях и в субгодовых правительственных докладах. Конечно, я разделяю разумность мотивов Мировых Советников удерживать эти сведения в тайне от всех, кроме себя и небольшой элиты правительственных чиновников. Манипулирование данными осуществлялось для общего блага с очевидной целью предупредить любые требования об изменений основного принципа Новой Эры и возвращения к системе ежедневной жизни».

«Но теперь высшим официальным лицам известно, что предъявленное Кэрдом-Дунканом обвинение правительства в обмане относительно численности населения справедливо. Высшим официальным лицам сообщили правду, и они не будут ощущать себя виновными в выдаче тайны. В конечном счете вся правда выйдет наружу: растущая волна требований населения подтвердить или опровергнуть обвинения Кэрд-Дункана, сделает свое дело. Я лично не представляю, как можно продолжать извращать правду, если множеству независимых ученых и обычных граждан дозволено исследовать до конца численность населения. И это обязательно осуществится».

«…как вам известно, были опрошены граждане всех дней, проживавшие в вышеупомянутой квартире. Все они оказались членами подрывной организации, кроме двух жителей Пятницы. В процессе допроса других обитателей этой квартиры выяснилось, что они обладают умением лгать под действием ТИ. Такие возможности весьма походили на способности Кэрда-Дункана по сути своей, но не по степени. Некоторые методы, описывать которые нет необходимости, заставили неблагонадежных признать, что им вводили совершенно новый препарат анти-ТИ. (Подробности смотри в Докладе N ОД-XC 7392-C. По прочтении уничтожить). Это откровение сильно озадачило департаменты органиков всех дней. Оно очень обеспокоило их. Теперь допросам под действием ТИ становилось трудно доверять. Возник вопрос — сколь широкое распространение получил анти-ТИ или, как он ныне официально именуется, А-ТИ».

«…не известно, являются ли подпольщики Лос-Анджелеса и Манхэттена частью всемирной организации, достаточно свободно связанной с другими, или они полностью независимы. На этот вопрос сейчас ищут ответ в комплексе и в рамках каждого дня».

20

Дункан сел. Расплывчатость сознания исчезла. Тело трепетало в готовности к действию. Рука потянулась к пистолету, но застыла… Нет, его пристрелят раньше.

Он услыхал голос Сник.

— Что случилось?

Она говорила так, будто горло ее было забито пылью. Его рот тоже совершенно пересох. Оставалась слабая головная боль.

Знакомый голос произнес:

— Ваше оружие изъято, когда вы были без сознания. Пока оно вам не требуется.

Щурясь в ослепительном свете, Дункан посмотрел по сторонам. Он насчитал пять лучей, но в глубине в полумраке могли находиться и другие люди.

На освещенное место вышел человек среднего роста, не более шести футов, очень широкоплечий, в форме офицера-органика. Слева на груди тускло блестел золотого цвета знак — пушка.

— Полковник Киз Алан Симмонс! — Дункан узнал его широкое, с высоко посаженными скулами лицо, эти крупные складки в уголках глаз.

— Он самый, — ответят Симмонс. — Я ваш друг. Мы переправим вас в другое место. Сохраняйте спокойствие. Подчиняйтесь приказам. Вот ваши пистолеты. Заряды извлечены.

Появившаяся в круге света женщина протянула ему оружие. Незнакомый мужчина вернул Сник ее арсенал.

— Как же вы схватили нас? — спросил Дункан.

— Вам вообще не удалось бы уйти далеко, если бы я не схитрил с мониторами, когда вы оба покидали квартиру. Но сейчас никаких разговоров. Все объяснения позже, — объявил Симмонс.

Сник взглянула на Дункана. Глазами он сказал ей, что сейчас им остается лишь подчиниться требованиям полковника.

Минутой позже они покинули эту квартиру. Дункан полагал, что группа воспользуется дверью в коридор. Но все прошли через анфиладу комнат в помещение ангара. Крышка люка была полностью открыта, а лодка зависла в нескольких дюймах от пола ангара. Это был двенадцатиместный корабль, такой крупный, что, казалось, он непременно должен был ободрать себе бока, опускаясь в ангар. Дункан и Сник забрались в лодку. За ними расположились четверо гэнков, а Симмонс и двое других, включая пилота, разместились впереди.

Лодка медленно поднималась, аккуратно вписываясь в люк. Она висела в воздухе почти у края люка, пока двое гэнков закрывали крышку. Крыша башни была буквально запружена невольными беженцами. Тут и там вспыхивали запасные лампы. Множество гэнков поддерживали порядок. Те, что стояли поближе, посмотрели на лодку, приняв ее за обычный корабль с беженцами.

Лодка поднялась и устремилась к северу.

За весь полет никто не проронил ни слова. Пилот вел корабль на высоте тысячи футов в условиях интенсивного движения. Оставив позади бухту Лос-Анджелеса, аэролодка поднялась на две тысячи футов. Пилот перешел на автоматическое управление, и лодка уверенно продолжила полет. Скорость возросла до четырехсот миль в час — максимальная для двигателей Гернхардта. Потом пилот отключил автоматическое управление, устремляясь к густым лесам к востоку от района Башни Санта-Барбара. Он пролетел над несколькими холмами — почти в рост деревьев — и скользнул в небольшую долину. Лодка опустилась перед огромным бревенчатым домом у подножия холма. И дом и территория вокруг были хорошо освещены. Две конюшни, гараж и загон для скота виднелись неподалеку. Широкий ручей журчал почти возле самой входной двери.

Все молча проследовали в дом. Их встретила просторная гостиная с каменным камином; жадные языки пламени облизывали поленья. Две стены целиком спрятались под отключенными сейчас телеэкранами. Лестница вела на открытый второй этаж. Их приветствовала пара людей лет семидесяти, как оказалось — прислуга. Пока Дункан и Сник приводили себя в порядок в ванной комнате, появились напитки и сэндвичи. Гостям предложили сесть на диване у камина. Оба попросили чай со льдом и быстро осушили по паре стаканов.

Стоя со стаканом виски в руке, полковник Симмонс объявил:

— Теперь мы можем поговорить. Сначала послушайте меня.

Трое гэнков куда-то исчезли, остальные сидели неподалеку. Полковник сказал пожилой паре, что им пора отправляться в стоунеры, и прислуга удалилась.

— Вы двое, наверное, самые коварные люди, каких когда-либо знала эта земля. Без сомнения, вы составите компанию наиболее изворотливым и, видит Бог, обладаете самыми незаурядными деструктивными способностями. Я пришел к выводу, что вы непременно вернетесь на то самое место, где вас никому не вздумается ждать. Никому и в голову не придет, что у вас хватит дерзости опять отправиться туда. Кто еще отважится на такое? Итак, я установил там детекторы на аккумуляторах большой емкости, замаскировав их под предметы мебели. Когда вы оба действительно явились сюда после того невероятного подвига… — Он замолчал, улыбнулся, а потом разразился громким хохотом. Придя в себя после безудержного смеха, Симмонс продолжал: — Детекторы передали радиосигнал тревоги. Они же открыли контейнеры с газом, которые я установил, конечно же тоже замаскировав. Остальное вам известно.

— Нет. Многого я не знаю, — заметил Дункан. — Прежде всего, что вы затеяли? Почему мы здесь? Что-то движет вами, не так ли?

— Вы двое, особенно вы, Дункан, должны сыграть важную роль в грядущих событиях, событиях, причиной которых станем мы сами. Более важную, чем вы могли бы предполагать. Вы все время убегаете. Что остается после вас? Я решил, что настало время взять на себя инициативу. Не нападать и разрушать оборудование, причиняя людям серьезные неудобства. Хотя вы сделали значительно больше этого. Начну с уведомления вас: я возглавляю все подпольные организации в Лос-Анджелесе и где бы то ни было еще. Дизно старше меня по званию в Департаменте органиков, но я его командир в Старом Койоте. Когда Дизно убили, я понял, что скоро доберутся и до меня. Итак, я решил действовать. Вы — мое главное оружие. — Он взглянул на экран. — 1:02 утра. Черт знает что сейчас творится в Лос-Анджелесе. Так воспользуемся всей этой смутой. А сейчас… не хотите ли немного поспать?

— Не могли бы вы все-таки посвятить нас в ваши планы? Какую роль вы отводите нам?

Симмонс улыбнулся, но голос его на сей раз звучал чуть жестче.

— Вы мои уважаемые гости. Но я предпочел бы, чтобы вы делали то, что я скажу. Основания этому вы поймете позже. У моих людей и у меня очень много дел. Мне было бы спокойнее, если бы вы не торопились, отдохнули после всех ваших испытаний, скажем так. Здесь место отдыха и развлечений для высших чинов органиков. Но по крайней мере неделю сюда никто не сунет нос. Все места заняты. Другие дни тоже будут уведомлены об этом, не сомневайтесь. Вам придется доверять мне.

— Не остается ничего другого, — заметил Дункан. — Но… как насчет прислуги на другие дни недели? Что с нашей охраной?

— Не забивайте себе голову мелочами. Я обо всем позаботился.

Симмонс пальцем подозвал троих гэнков, которые тут же подошли к гостям.

— Курт, Чанг и Эшвин, — представил гэнков Симмонс. — Ваши смиренные слуги. Просите их обо всем, что вам потребуется. Эшвин ответит также на ваши вопросы, разумеется, кроме тех, которые могут угрожать безопасности. Вы, уверен, это понимаете.

Он покинул дом в сопровождении троих гэнков. Эшвин, худощавый, темнокожий мужчина с усами щеточкой и слишком развитой челюстью и шеей, провел их в комнату на втором этаже. В ней было две кровати, отсюда же дверь в ванную комнату. Прежде чем пожелать гостям доброй ночи, Эшвин извлек из ранца два протонных пистолета и несколько зарядов к ним.

— Шеф сказал, что вам следует это иметь. Во-первых, как жест его доверия, во-вторых — на случай налета. Это почти исключено, но мало ли что бывает.

Он поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.

— Комната скорее всего просматривается, — предположила Сник.

— Какая разница? Ты что-то хотела сказать?

— Не тянет на разговоры, хотя многое меня беспокоит. Подождем до завтра… когда как следует выспимся.

Через десяток минут они уже были в объятиях Морфея.

Воскресное небо сияло солнцем. Дункан проснулся перед самым полуднем, спустился вниз. Сник в обществе Эшвина и двух женщин уже поглощала не то завтрак, не то ленч. Женщин, которые накануне были в сопровождающей группе, представили как Рэни и Джиан. Дункан ел молча. Сник по обыкновению иногда бросала реплики. Другие же оживленно обсуждали новые телесериалы. Потягивая кофе, Дункан сказал:

— Я хотел бы знать обстановку здесь. Неплохо бы посмотреть новости и получить информацию, которую общественности не сообщают.

— Шеф сказал, что вам предоставят все сведения, кроме некоторых секретных, — напомнил Эшвин.

В открытое окно доносилось пофыркивание и негромкое ржание лошадей, мужские и женские голоса. Где-то каркала ворона. Поблизости лилось прекрасное пение кардинала. Вид дома в городке вдруг всплыл воспоминаниями перед глазами Дункана. Зеленый палисадник и сад за домом. Всякие птицы — малиновки, кардиналы, сойки, зяблики, колибри — порхали в саду. Ястреб парил вдали, высматривая голубей или кроликов. И небо и солнце настоящие — не тот однообразный мир башни с его искусственным небом и солнцем, где птицы жили лишь в клетках на площадях, а единственной растительностью были карликовые деревья на них же.

Этот дом — где он был?

— Про это место нечего особенно и говорить, — Эшвин словно задержался с ответом, ожидая, пока Дункан выйдет из задумчивости. — Здесь коневодческое ранчо для отдыха и развлечений высших чинов органиков. Прислуга и тренеры не проявляют особого любопытства по поводу нашего пребывания здесь в Воскресенье. Руководители органиков то и дело нарушают день по ведомым лишь им причинам. Всем известно, что сейчас чрезвычайные обстоятельства, поэтому работники ранчо спокойно относятся к тому, что мы не люди Воскресенья. — Он встал, продолжая говорить: — Сейчас посмотрим новости. Не местные, нет, новости со всего мира и различных дней.

Местные передачи касались, в основном, отключения электричества в штате Лос-Анджелес. Обозреватель утверждал, что ответственны за это, без сомнения, архипреступники Дункан и Сник. Подробности, связанные с прекращением подачи электроэнергии, станут известны в ближайшем будущем. Без сомнения, отправят в отставку руководителя органиков Субботы в Лос-Анджелесе; последует также проверка компетентности губернатора Субботы Лос-Анджелеса.

Остальные новости относились к местным событиям. Однако каждые десять минут на отдельной секции экранов появлялись портреты и описания двух преступников. Вознаграждение за их поимку возросло до 120.000 кредитов.

Затем Эшвин включил показ различных записей событий всех дней в разных частях мира. Во многих местах происходили демонстрации, а в дюжине городов Китая, Южной Африки, Западной Европы, России, Бразилии и Австралии — мятежи в служебных органах.

— У Симмонса в самом деле организация, — оценил Дункан. — Требуется масса связей и личной энергии, чтобы заполучить такие записи.

— Вы весьма проницательны, — вот все, что сказал Эшвин. Вид у него при этом был весьма самодовольный.

— Дункан радовался. Его послания вызвали такую бурю, на которую он и не рассчитывал. Как сохранить этот взрыв, как сделать, чтобы боевой дух не умирал?

Ответ был один: не он, а народ должен совершить это. Одному человеку не под силу ни разрушить мир, ни спасти его. Люди должны сохранять гнев, пока он не уничтожит прогнившие основы.

Слабость этого полувосстания — а пока оно таковым и было, — этой наспех сработанной революции в отсутствии монолитной организации, достаточно мощной, чтобы действовать открыто. Необходим также целеустремленный лидер, который мог бы координировать действия всей организации. Возможно, тот порыв, который иногда овладевает подсознанием масс, может принести победу. Великим множеством людей — случалось такое не раз и до Новой Эры — овладевает дьявол, заставляющий их действовать в унисон. Доведенные до бешенства, выступая как многоголовый, но единодушный организм, они свергали с пьедесталов тиранов и в клочья раздирали правительства.

После полудня Дункан и Сник, сопровождаемые Эшвином и его коллегой, предприняли дальнюю прогулку в лес. Затем Эшвин предложил им покататься на лошадях. Хотя никому из них никогда не доводилось сидеть верхом на лошади и, возможно, никогда более и не придется, они оседлали благородных животных и целый час катались по петляющей лесной тропе за ранчо. Эшвин непрерывно инструктировал их в пути. Сразу же по окончании обеда Эшвин спустился к ним по большой деревянной лестнице. Остановившись возле стола, он объявил:

— Полковник хочет видеть вас сейчас. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он провел их вверх по ступенькам, потом вниз, в холл. У дверей стояли двое вооруженных гэнков. Эшвин постучал. Глубокий голос Симмонса пригласил их войти. Полковник сидел за просторным письменным столом красного дерева; стол был уставлен корзинками, полными небольших разноцветных сфер — лент и стопок распечаток. Симмонс поднялся. Его улыбка излучала ликование и доверие, безграничное удовлетворение. Выступающий подбородок с глубокой ямкой, казалось, проецировал свет, словно он был передающей антенной.

— У меня добрые новости для вас. Надеюсь, вы сочтете их хорошими. Если вы согласны — сегодня вечером мы отправляемся в Цюрих.

21

— Цюрих? — повторил Дункан. — Столица мира?

— Да, — улыбаясь подтвердил Симмонс. Глаза его остановились на лице Дункана, будто он с усилием пытался добраться до его мыслей. — Штат Швейцария. Именно здесь Мировой Совет только что подготовил список кандидатов на место Ананды.