Кикаха, немало живший среди первобытных народов, знал, что безопасное и сплоченное племенное существование требует от людей почти абсолютного единогласия. Инакомыслящие представляли собой угрозу сообществу, и обычно с бунтарями расправлялись без всякой жалости. Если бунтовщик не смирялся и после сурового наказания, его изгоняли или убивали. Как правило, непокорные предпочитали смерть изгнанию. Жизнь вне племенного сообщества была невыносима для его членов.
      Кикаха спросил об этом Лингваллана.
      --Наша Владычица повелела, чтобы новаторов в области искусства или техники не зажимали. Но взрывчатые вещества и огнестрельное оружие у нас запрещены, как и двигатели, работающие на горючем. Властительница говорит, что железные предметы, за исключением предметов искусства, загрязняют землю, воздух и воды. Она рассказывала нам, что творится на твоей родной планете, Земле-1.-- Он помолчал, пожал плечами и добавил: -- Да мы этого и не хотим, а если и хотели бы, она бы не позволила.
      --Но ведь вашей планете не грозит перенаселение,-- заметил Кикаха.-- Все тоаны регулируют рождаемость в своих вселенных, за исключением Земли-1 и 2. К примеру, Ядавин, бывший когда-то властителем Многоярусного мира, сократил прирост населения среди своих подданных очень просто -- растворил во всех водоемах химикалии, частично препятствующие зачатию.
      --Я ничего не знаю про Ядавина или других властителей,-сказал Лингваллан,-- но наша мудрая властительница создала наши тела таким образом, что мы крайне редко способны к зачатию.
      --И у вас нет ни убийств, ни краж, ни междоусобиц, ни сексуальных преступлений?
      Лингваллан снова пожал плечами:
      --Все бывает. Великая Праматерь говорит, что это неизбежно между людьми. Но племенные советы выносят вердикты, и приговоренный может апеллировать лишь к самой Манату Ворсион. Очень трудно избежать разоблачения, если ты кого-нибудь убил. Да и редко у нас такое случается. Сексуальных преступлений почти не бывает. За совращение ребенка до двенадцати лет полагается смертная казнь. Люди старше двенадцати могут совокупляться только по взаимному согласию.-- Он подумал немного, потом сказал: -- Угроза ребенку, как физическая, так и моральная или эмоциональная, карается смертью или изгнанием. Но я о таком отродясь не слыхал, ни в одном из племен. Дети -самое ценное, чем мы владеем, если, конечно, ребенком можно владеть.
      Кикаха не стал спрашивать своего гида, не тяготит ли его необходимость подчиняться Великой Праматери. Ничего, кроме сомнений насчет вменяемости гостя, такой вопрос у Лингваллана вызвать не мог.
      --Стало быть, все счастливы и кругом сплошная благодать? -сказал Кикаха.-- А жизнь -- само совершенство без недостатков?
      --Разве бывает на свете совершенство? -- вопросом на вопрос ответил Лингваллан.
      Кикаха понял лишь одно: останься он здесь жить, он бы помер со скуки.
      Манату Ворсион встретила его у главного входа в дерево:
      --Теперь мы поговорим о Рыжем Орке, о тебе и обо мне. Нам есть о чем потолковать.
      Она провела Кикаху по главной лестнице на шестой этаж и дальше, через арку без дверей, в просторную комнату. На одной стене висело зеркало футов в двадцать пять высотой. А на единственном столе стояли серебряный кувшин и три серебряных кубка, украшенных горельефами людей и животных. Один из горельефов привлек внимание Кикахи. Это было изображение чешуйчатого человека.
      Манату Ворсион пригласила гостя сесть. В комнате было всего два кресла.
      --Эта комната для всех табу, здесь я принимаю лишь избранных гостей. Нас никто не потревожит.-- Усевшись, властительница наполнила два кубка зеленоватой жидкостью.-- Ты хочешь спросить меня, зачем и как ты попал сюда из мира Рыжего Орка, верно?
      Кикаха кивнул и пригубил напиток. На вкус... похоже на сжиженные лучи солнца, луны и звезд, другого сравнения не подберешь. Сердце у Кикахи забилось быстрее; голова, похоже, слегка разбухла; по телу разлилось приятное тепло.
      --Только не пей слишком быстро,-- предупредила хозяйка.
      Кикаха привык к наготе, но эти громадные, круглые и упругие груди напротив вызывали у него странное чувство. Отчасти сексуальное, но отчасти... как бы это сказать? Кикаха ощущал себя погруженным в материнское чрево, и околоплодные воды качали его, навевая сновидения без слов. Вернее, даже без понятия о словах. Просто мысли, лишенные всяких образов. Он стал бессловесным созданием, в голове не осталось никаких посторонних видений. Его качали и баюкали волны чистых эмоций. Он чувствовал себя сытым, довольным, ему было уютно и покойно, и он не хотел покидать этот мир. Здесь был рай, а снаружи -ад.
      Чувство быстро прошло. Околоплодный океан вдруг с глухим ревом обмелел, точно во чреве открылась дыра, и устремился водопадом наружу. Кикаху охватила паника, а через мгновение он снова стал самим собой.
      Он потряс головой и тихо поклялся, что не прикоснется больше к зеленому напитку. По крайней мере, в этой комнате и в присутствии Манату Ворсион.
      Властительница улыбнулась, точно знала о его ощущениях.
      --Я долгое время наблюдала за Рыжим Орком и его планами,-сказала она.-- О тебе я узнала не так уж давно. И мне известно довольно много о том, что творится в других вселенных.-- Не оборачиваясь, она нажала большим пальцем кнопку возле серебряного зеркала.-- С его помощью я наблюдаю за событиями в разных мирах. Зеркало соединено с вратами других властителей, а также с теми вратами, которые я сама установила в стенах между вселенными. Передачи не всегда качественные, да и настройка то и дело сбивается, но все же я могу следить за ключевыми мирами. Так сказать, держу палец на пульсе многих вселенных. Мои подданные считают это зеркало волшебным.
      Кикаха хотел спросить, досталось ли ей зеркало в наследство от предков или она смастерила его сама. Анана рассказывала ему о Манату Ворсион -- в том числе и о том, что это единственный оставшийся среди властителей ученый, за исключением, может быть, Рыжего Орка. Но так или иначе, зеркало принадлежало ей, а остальное сейчас не имело значения.
      --Я слыхала о тебе и время от времени видела тебя,-продолжала властительница,-- но до сих пор, даже когда ты показывался в глиндглассе,-- она махнула рукой в сторону мнимого зеркала,-- я не ставила тебе ловушек, чтобы заманить в свой мир. У меня не было на то веских оснований. Но как только они появились, я устроила несколько ловушек -- кстати, это не так-то просто сделать, пользуясь дистанционным управлением,-и стала ждать, надеясь, что когда-нибудь поймаю тебя. Кроме того, я поставила на врата сигнализационные системы, чтобы звонок оповестил меня, когда ты пройдешь через них, причем в одиночестве.
      --Но как детекторы распознали меня? -- спросил Кикаха.
      --Кожа каждого существа имеет уникальное по графике электрическое поле. Глиндгласса улавливает поля и заодно регистрирует массу индивида. В нее встроен визуальный детектор, но я пользуюсь им нечасто, потому что его трудно контролировать. Однако у меня было твое физическое описание, полученное из других источников, и я ввела его в компьютер, где хранятся данные обо всех существах, попадавших в поле зрения глиндглассы. Когда машина обнаружила тебя, на экране появилось твое озвученное изображение вместе с присущим тебе частотным полем.
      После этого я и установила ловушки, чтобы они перебросили тебя сюда, как только ты окажешься в зоне действия глиндглассы. Правда, вероятность поймать тебя была ничтожной, ибо существует много тысяч, возможно сотни тысяч врат, а подключиться я могла лишь к тысяче.
      --Почему ты не поймала заодно и Рыжего Орка?
      --По-моему, он не знает, что я с удовольствием сделала бы это. Зато он наверняка знает о существовании глиндглассы и, очевидно, носит при себе устройство, поглощающее частоты его поля.
      --Но разве отсутствие поля наряду с обнаруженной массой не выдаст Рыжего Орка с головой? Ты же можешь в таком случае включить визуальный детектор, разве нет?
      --Да, тебя не назовешь простаком, хитроумный убийца властителей,-- улыбнулась Манату Ворсион.-- Во-первых, поле визуального наблюдения часто отклоняется от поля приемопередатчика. А во-вторых, Рыжий Орк, насколько мне известно, ни разу не попался ни в одну из моих ловушек. Может, у него есть нейтрализатор визуального детектора и фальшивый массоизлучатель. Не ты один способен на хитрости.
      --Кстати, а почему ты переместила меня в лес, а не сразу в свое дерево?
      --Тебе нужно было время, чтобы привыкнуть к моей вселенной и убедиться в мирных намерениях Лингваллана. Кто знает, что случилось бы, попади ты сразу в толпу незнакомцев? Ты очень проворный. Мне не хотелось, чтобы ты пустил в ход лучемет, не разобравшись в ситуации.
      --Только не я.
      --Самоуверенности тебе не занимать. Это неплохо для личности -- в разумных пределах, конечно.
      Кикаха не поверил объяснениям властительницы. Скорее всего, она просто была очень осторожна и не хотела устанавливать врата в непосредственной близости от своего жилища. Человек, прошедший через врата, мог иметь при себе мощную бомбу или другое разрушительное оружие. Деревья в лесу наверняка были снабжены бесчисленными невидимыми детекторами. И если бы у Кикахи было при себе опасное оружие, властительнице это сразу бы стало известно.
      --Сейчас не время для несущественных вопросов,-- сказала между тем Манату Ворсион.-- Но на один я отвечу. Ты спросишь, почему я не телепортирую сюда всех подряд, кто попался в мои ловушки? Среди них ведь мог бы оказаться и Рыжий Орк, верно? Я долго именно так и поступала -- пять столетий, если быть точной. Но перестала, как только поняла, что он способен их избежать.
      А теперь прикуси язык и слушай, пока я не позволю тебе говорить.
      Глава 10
      Манату Ворсион давно уже знала о Рыжем Орке, о его войнах с родным отцом Лосом и с другими властителями после убийства отца.
      --Я и о тебе тоже слыхала, Кикаха. Многие властители боятся тебя. Они считают тебя тем самым лебляббием, который, согласно древнему пророчеству, покончит со всеми властителями. Пророчества -- это, конечно, ерунда, но только до тех пор, пока они не начинают сбываться. Несмотря на свое могущество, властители не только деградируют, они еще и суеверны.
      Пока что Рыжий Орк не пытался захватить вселенную Манату Ворсион. В ее распоряжении было слишком много древнего оружия, чтобы он осмелился напасть, пусть даже вдохновленный расправой со многими другими властителями.
      --Так было до сих пор,-- продолжала властительница,-- но теперь у него появился рог Шамбаримена. Это может придать ему смелости для вторжения в мой мир. К тому же шпионы доносят, что Рыжий Орк возобновил свои попытки проникнуть на планету Зазеля, которые бросил несколько тысячелетий назад. С помощью рога он, возможно, преуспеет. Говорят, ему известно, что там хранится последняя машина творения-разрушения. Рыжий Орк, как свидетельствуют мои шпионы, не раз заявлял, что уничтожит все вселенные, кроме одной, как только завладеет древней машиной.
      "Вот, значит, где собака зарыта!" -- подумал Кикаха. По словам Рыжего Орка, он хотел завладеть на планете Зазеля лишь "определенной информацией". Значит, информация касается машины творения-разрушения, что бы та собой ни представляла.
      --Прости, что прерываю, Великая Праматерь,-- осмелился Кикаха,-- но я просто не в силах промолчать. Твои данные не совсем точны. Машины на планете Зазеля нет, но там есть информация о том, как ее построить. Рыжий Орк сказал мне об этом. То есть он надеется найти данные, планы, схемы -- уж не знаю что еще, только не саму машину.
      Властительница приподняла свои блестящие черные брови:
      --Вот как? Но он же известный лгун -- возможно, он не сказал тебе всей правды?
      --Он был уверен, что я не в силах сбежать от него и обязательно вернусь обратно, поэтому был более откровенен, чем обычно. Он действительно завзятый лгун, хотя не мне упрекать его в этом, поскольку я сам не без греха. И тем не менее в данном случае у него не было причины лгать.
      Манату Ворсион помолчала с полминуты.
      --Наверное, лучше сначала мне выслушать тебя,-- проговорила она наконец.-- Расскажи мне, во-первых, как ты, землянин, попал в Многоярусный мир? Вообще-то я слышала об этом, но слухи не всегда правдивы. Расскажи мне свою историю от начала до нынешнего момента, только постарайся не превращать ее в эпическое повествование. Мне нужен всего лишь краткий обзор.
      Кикаха выполнил повеление. Но когда он дошел до чешуйчатого человека, то услышал изумленный вздох великанши.
      --Токина! -- воскликнула она, широко распахнув глаза.
      --В чем дело?
      --Продолжай. Я скажу тебе позже. Что случилось, когда ты впервые увидел его?
      Кикаха рассказал, как чешуйчатый человек, которого они с Ананой считали мертвым, зашевелился в то самое мгновение, когда они покидали гробницу.
      Великанша вскочила и быстро зашагала по комнате взад-вперед, широко размахивая руками. Она явно была взволнована.
      Даже богини теряют порой самообладание, подумал Кикаха.
      --Токина! Токина! -- бормотала великанша.-- Не может этого быть!
      --Почему не может?
      Властительница повернулась к нему:
      --Потому что он просто образ из народной легенды, рожденной первобытными страхами и воображением! В детстве родители и домашние слуги рассказывали мне сказки о токинах. В ряде сказаний токины считались негуманоидными предшественниками тоанов. Судя по другим преданиям, токины создали первых тоанов и поработили их. Потом тоаны восстали и убили всех токинов, кроме одного. Единственный уцелевший Токина сбежал в какую-то неведомую вселенную и, если верить преданию, погрузил себя в анабиоз. Но легенда -- кстати, мне, девочке, она казалась очень страшной -- гласила, что однажды, когда наступит час, Токина восстанет ото сна, присоединится к злейшему врагу тоанов и поможет ему перебить их всех. А злейшим врагом их будет лебляббий.
      В этой легенде рассказывалось и о том, как Токина убьет последнего тоана и станет властителем всех миров.
      Но в другом предании говорилось, что Токина присоединится к лебляббиям и поможет им скинуть иго властителей. Все эти сказки заставляли детишек замирать от ужаса и восхищения. Но чтобы Токина на самом деле... чтобы он... чтобы...
      --Я не лгу,-- сказал Кикаха.-- И меня очень заинтересовало изображение чешуйчатого человека, которое я увидел на кубке.
      --Если Токина восстал ото сна и ожил, что, интересно, он намерен предпринять?
      --Сейчас мы знаем только то, что он существует, и это не сказки. Трудно судить, будет ли он настроен дружелюбно или враждебно.
      А про себя Кикаха подумал: уж не остался ли детский страх в душе великанши и поныне?
      Она села, склонилась к нему и обхватила его за талию. Кикаха поморщился: от этого дружеского объятия у него, казалось, затрещали ребра. Хватка у нее была сильной, как у гориллы. Не хотелось бы ему встретиться с этой дамой в рукопашной!
      --Чешуйчатый человек представляет собой неизвестный фактор. А стало быть, пока мы не узнаем больше, опасный. Скажи мне: ты говорил о нем Рыжему Орку?
      --Нет. Я никогда не стал бы делиться с ним полезной информацией.
      Великанша ослабила хватку. Кикахе очень хотелось потереть занемевший бок, но он не собирался показывать кому бы то ни было, даже богине, что ее объятия причинили ему боль.
      --Хорошо,-- сказала она.-- Значит, это будет нашим преимуществом. Еще одно наше преимущество в том, что Рыжий Орк не знает, где ты находишься. Теперь, когда ты снова отправишься на Пещерную планету...
      Дважды богинь перебивать не принято, но Кикаха все же решился:
      --Снова отправлюсь на Пещерную планету?
      --Ну конечно. Я думала, это само собой разумеется. Ты же дал ему честное слово, не так ли?
      --В данном случае честное слово роли не играет. Рыжий Орк знает, что я вернусь, поскольку, по его словам, Анана жива и находится у него в плену. Я сильно сомневаюсь, что ей удалось пережить наводнение, однако не могу проигнорировать даже малейший шанс.
      --Ты еще не закончил свою историю.
      Кикаха закруглился, описав, как он угодил в ловушку, поставленную великаншей перед вратами Рыжего Орка.
      --Ты необычайный человек,-- сказала властительница,-- хотя и везло тебе тоже необычайно. Правда, удача может изменить тебе. Но с другой стороны...
      Беседа их продолжалась еще долго. Кикаха потягивал напиток. К концу разговора он почувствовал особый прилив вдохновения и надежды, даром что нехваткой оптимизма никогда не страдал.
      Богиня встала и посмотрела на него сверху вниз, не скрывая нежности. Он ощущал к ней нечто большее, чем нежность.
      --Значит, договорились. Ты отправишься на поиски планеты Зазеля. Я помогу тебе, поскольку мне известны врата, о которых никто не подозревает. Сил у меня немало, но выполнение нашего плана потребует поистине колоссальных усилий. Я постараюсь держать тебя в зоне действия глиндглассы, хотя гарантировать ничего не могу. Ты проведешь здесь еще несколько дней: отдохнешь, наберешься сил, а заодно мы обсудим некоторые подробности. Ты выглядишь усталым. Иди и выспись как следует -- встанешь, когда захочется.
      --Порой я встаю, когда мне вовсе этого не хочется.
      --Может, я ошибаюсь, но в словах твоих мне чудится некий подтекст,-- улыбнулась великанша.
      --Он тебе не чудится.
      --Ты удивительно смел для лебляббия.
      --Знаешь, не исключено, что я не совсем лебляббий. Возможно, я наполовину тоан, хотя мне на это плевать. Что есть, то есть, и я таков, каков я есть.
      --Мы обсудим это в другой раз. А теперь можешь идти.
      Она явно ставит меня на место, подумал Кикаха. Я просто захмелел от напитка, и это он говорит моими устами. Или нет?
      Перед внутренним взором Кикахи всплыло светлое лицо Ананы. Он с трудом удержал рыдания.
      Великанша потрепала его по плечу.
      --Горе -- это цена, которую платишь за полноту жизни.-- Она сделала паузу.-- Некоторым забыть на время горе помогает снотворное. Но я знаю средство получше.
      Больше великанша ничего не сказала. Кикаха пошел в свою комнату и улегся. Сон долго бежал его, но под конец сморил. Правда, ненадолго -- прошло минут пятнадцать, и Кикаха вдруг проснулся, судорожно нащупывая под подушкой лучемет. Что его пробудило? Шум? Тихий голос? Он застыл с лучеметом в руке -- и увидел в дверном проеме освещенный тусклым светом женский силуэт. Высокий силуэт, который вполне мог принадлежать Манату Ворсион. В воздухе разливался слабый аромат. Видимо, он и пробудил Кикаху: нос его, как всегда, был начеку. Аромат был мускусный, но совсем не походил на духи из бутылочки. В нем чудились потоки воды, смешанные с жарким лихорадочным паром, поднимающимся над трясиной,-- странное сочетание, но приятное. Запах знойной женской плоти, хотя и более сильный, чем у обычной женщины.
      Фигура медленно приблизилась к нему.
      --Положи лучемет, Кикаха.
      Он бросил оружие на пол. Сердце стучало, точно стадо жеребцов, бьющих копытами в ворота стойла. Женщина опустилась на колени, а затем легла рядом с Кикахой. Жар ее тела обжигал, как волна душного воздуха из открытой печи.
      --Вот уже восемьдесят лет я не рожала детей,-- прошептала она.-- Восемьдесят лет я не встречала мужчины, чье дитя мне хотелось бы носить под сердцем, хотя я делила ложе со многими превосходными любовниками. Но ты, Кикаха, человек безмерной хитрости, человек, не знающий поражений, герой сотен приключений, ты дашь мне ребенка, которого я буду любить и лелеять. И я знаю, что вызвала в тебе сильную страсть. Больше того -- ты один из немногих мужчин, не убоявшихся меня.
      Кикаха не был в этом так уверен. Но всю свою жизнь он учился преодолевать разные страхи, а потому не сомневался, что преодолеет и этот, кстати, не такой уж страшный.
      Он подумал об Анане, хотя отлив крови от мозга к другим, не связанным с мыслительными процессами органам, сделал ее образ несколько туманным. Если она умерла, Анана не будет препятствием на пути у других женщин. Но он не знал, умерла ли она, а они с Ананой дали клятву верности друг другу и обещали сдержать ее, если только жизнь не разлучит их надолго или же обстоятельства не принудят ее нарушить. Как поступать в таких случаях -- дело ее или его совести.
      Женщина нашла губами его губы, и правая грудь Матери Земли, своего рода планеты в одном человеке, легла ему на живот.
      "Я в ее власти,-- думал Кикаха.-- От нее зависит, поможет ли она мне в сражении с Рыжим Орком. На чашах весов судьбы многих вселенных. Если я скажу ей "нет", равновесие может сдвинуться в пользу Рыжего Орка. Хотя вряд ли -- но все-таки тогда она не будет помогать мне с таким энтузиазмом. К тому же гостю не пристало обижать хозяйку. Так себя воспитанные люди не ведут.
      А самое главное,-- подумал он,-- я хочу ее".
      --Мне очень жаль, Великая Праматерь,-- проговорил он со вздохом,-- но мы с Ананой поклялись в верности друг другу. Как бы сильно я тебя ни желал -- а сильнее я желал только Анану,-я вынужден отказаться.
      Женщина вся напряглась и тут же встала.
      --Я уважаю твой обет, Кикаха,-- сказала она, глядя на него сверху вниз.-- Хотя даже при таком сумрачном свете я вижу, что отнюдь не безразлична тебе.
      --Тело не всегда послушно велениям разума.
      Она засмеялась:
      --Ты хорошо изучил тоанские поговорки. Я восхищаюсь тобой, Кикаха. Верность -- редкая черта, особенно когда в роли соблазнительницы выступает сама Манату Ворсион.
      --Так значит, это действительно ты. Пожалуйста, оставь меня, пока воля моя не совсем ослабела.
      Три дня спустя Кикаха с Манату Ворсион стояли вместе возле серебряного экраны глиндглассы. Кикаха был обмундирован и вооружен до зубов. Рюкзак его был забит запасами еды, воды и лекарств, а голова -- советами мудрой Праматери.
      Властительница склонилась к самой глиндглассе и прошептала кодовое слово. Поверхность зеркала тут же замерцала и чуть раздвинулась, а потом чуть сжалась. Кикаха вглядывался в нее, но ничего не видел.
      Манату Ворсион повернулась, обняла Кикаху, прижала к своей груди и поцеловала в лоб.
      --Я буду скучать по тебе, Кикаха,-- тихо сказала она.-- Пусть тебе сопутствует удача. Я постараюсь наблюдать за тобой, сколько смогу, хотя это мало что даст.
      --Встреча с тобой была не только волнующей,-- ответил Кикаха,-- она была поучительной. И ты оказала мне великую честь.
      Она выпустила его из объятий. Кикаха шагнул к вратам. Манату Ворсион легонько коснулась его шеи и пробежала кончиками пальцев вдоль позвоночника. Кикаху бросило в дрожь. Ощущение было такое, точно богиня благословила его.
      --Если кому-то под силу справиться с Рыжим Орком, так только тебе,-- сказала она.
      Кикаха мельком подумал: она это серьезно? И тут же решил, что ответ не имеет значения. Он всей душой был с ней согласен. Хотя даже его сил могло не хватить.
      Кикаха шагнул сквозь мерцающую мириадами искорок завесу.
      Глава 11
      Хоть великанша и обещала Кикахе, что во время первого перехода ему не грозят никакие опасности, он приготовился к встрече с неожиданным. Сжал в руке лучемет, пригнулся -- и его окружила тьма. Следуя наставлениям Манату Ворсион, он сделал три шага вперед. Яркий солнечный свет ударил в глаза. Перед ним простиралась открытая равнина -- все было так, как рассказывала Великая Праматерь. Кикаха выпрямился, огляделся и сунул оружие в кобуру.
      На небе полыхало северное сияние, переливающееся фиолетовыми, зелеными, синими, желтыми и серыми красками. Равнину покрывала высокая желтая трава, кое-где кучками росли деревья. Далеко впереди паслось большое стадо громадных черных животных. За спиной возвышался валун величиною с дом в форме пирамиды из какого-то гладкого, маслянистого зеленоватого камня.
      У Кикахи было пятьдесят секунд на то, чтобы обогнуть валун. Великая Праматерь организовала такой окольный путь, чтобы ввести в заблуждение любого врага, которому случится пройти через врата. Кикаха обежал пирамиду и увидел мерцание с обратной стороны. Но ему пришлось остановиться. Даже Великая Праматерь не могла всего предусмотреть. Возле врат стояли два зверя размером с тигра, с длинными мордами и хищными клыками. Они зарычали, но не двинулись с места.
      Кикаха с воплем бросился к ним, снова выхватив лучемет. Один зверь отскочил назад; другой припал к земле и изготовился к прыжку. Луч пронзил его голову. Хищник свалился и замер. Кикаха перемахнул через труп, от которого разило жареной плотью, и прыгнул сквозь врата. В ушах раздался громкий рев. Очевидно, второй зверь вернулся и погнался за противником. Кикаха успел мельком увидеть, как померкли врата и как животное ударилось с разбегу о внезапно отвердевшую поверхность валуна. Сам Кикаха по инерции пролетел вперед и шмякнулся о стену. Удар оглушил его.
      Сколько он пролежал без сознания, Кикаха не знал, но когда очнулся, то почувствовал, что судорожно сжатый кулак полон липкой жидкости. В ноздри ударил запах хищного животного. А еще запах крови. Кикаха нащупал кнопку на запястье и нажал. Вспыхнувший свет ослепил его на мгновение. Потом он увидел, что лежит в тесной каморке из камня, похожего на зеленоватый камень пирамиды. Но вряд ли это был тот самый валун, если это вообще был валун. Кикаха встал и, переступив через гигантского горностая, отметил про себя, что хищнику удалось просунуть сквозь врата лишь половину туловища.
      Кикаха подошел к стене, сквозь которую недавно проник сюда. Две другие стены тоже мерцали знакомым сиянием. Но Великая Праматерь предупредила его, что в них встроены ложные врата с приспособлениями, которые спрыснут любого, кто попробует войти в них, ядом. Кикаха прыгнул через безопасные врата, надеясь, что стычка с животными не задержала его слишком долго. Оказавшись с другой стороны врат и выкрикнув кодовое слово, Кикаха приземлился в металлический ящик шести футов шириной и шести дюймов глубиной. Ящик парил в воздухе на высоте тысячи футов над голой каменистой пустыней. Небо было синее, а ветер, свистевший в ушах, обдавал холодом. Внизу виднелись бесконечные ряды бробдингнежских бюстов, высеченных из камня. Они простирались до самого горизонта. Манату Ворсион говорила Кикахе, что он попадет в мир Аратмема Чванливого. Этот властитель, давным-давно убитый Рыжим Орком, создал планету, четвертая часть которой была покрыта его собственными бюстами из камня или драгоценных каменьев.
      Кикахе повезло, что он не попал сюда в тот момент, когда электрическая буря была в самом разгаре. Гром и молнии вкупе с воющим ветром могли заглушить кодовое слово, и тогда металлический ящик автоматически перевернулся бы и сбросил его на землю.
      Снаружи на ящике, возле одного из бортов, виднелась чуть выступающая металлическая пластинка. Кикаха распластался на животе, подполз к краю, нащупал пластинку и нажал на нее. И тут же, как и предупреждала Великая Праматерь, его поглотил кромешный мрак, заполненный вязкой жидкостью. Жидкость давила со всех сторон, заливала ноздри и уши. Кикаха не запасся кислородной маской, поскольку в этой ловушке должен был пробыть совсем недолго. Но если бы сюда попал враг Манату Ворсион, здесь бы он и погиб.
      Кикаха протянул вперед правую руку и начал водить ею по стене, пока не нащупал круглый выступ. Надавив на него ладонью, он выбрался из самой странной ловушки, в какую ему доводилось когда-либо попадать. Ловушка была встроена в массивную скалу на планете Вута -- скалу, представлявшую собой гибрид живой и неживой материи, аналогичный вирусу. Жидкость медленно вытекала сквозь щели в камне и капала на землю возле скалы. Из этой лавы рождались -- если такое слово уместно для обозначения столь странного процесса -- маленькие шарики, плоские снизу.
      Туземцы, жившие здесь, поклонялись "матери", подбирали ее "детенышей" и устанавливали их посреди своих деревень. Каменные шарики вырастали со временем размером с "маму". Больше того, на планете процветала торговля "детенышами". Деревни, имевшие монопольный доступ к источнику, продавали каменных божков другим селениям. Немало войн отгремело здесь за право сохранить за собой или, наоборот, захватить источник самого ценного местного товара.
      Покрытый с головы до ног тягучей серой жидкостью, Кикаха стоял не двигаясь, пока та не стекла с тела, разлившись по земле грязной лужей, а потом прыгнул на сухое место и зашагал к востоку. Манату Ворсион, тысячелетиями наблюдавшая за вратами, к которым сумела подключиться, имела некоторое, хотя и смутное представление о том, где на этой планете расположены врата, ведущие в мир Зазеля. Найти их предстояло Кикахе самому, но он по крайней мере знал, в каком направлении искать.
      Добраться до врат было нелегко. Кикаха находился в Нежеланном мире, на планете, столь изобилующей хищными зверями, птицами, растениями и другими формами жизни, что оставалось только удивляться, как они не уничтожили друг дружку давным-давно. Через несколько дней непрерывного бега, пряток и стрельбы Кикаха искренне зауважал Рыжего Орка -- вернее, его способность к выживанию. Спустя десять дней, четыре из которых он провел, скрываясь от зверюги ростом в пять футов и размером с городской квартал, ползавшей по земле и испускавшей смертоносные газы, Кикаха очутился на вершине горной гряды. Внизу виднелись равнина и река, а на ее берегу -- остатки гигантского квадратного гнезда, построенного неведомыми существами. Даже Манату Ворсион не знала, что это за твари. Гнездо было построено из похожего на бетон материала, который существа вырабатывали у себя в желудке, а потом выплевывали, чтобы тот засох.
      Именно здесь Лос установил врата -- единственный известный выход на планету Зазеля. Когда Рыжий Орк вернулся сюда, он поубивал всех обитателей бетонного гнезда. Поскольку существа, по его мнению, выломали врата и закопали их где-то, Рыжий Орк обшарил все окрестности в районе сотни квадратных миль. У него были с собой крайне чувствительные детекторы, способные обнаружить любую крупинку металла на глубине сотни футов под землей. Но ни первые, ни последующие поиски врат не дали никаких результатов.
      --По правде говоря,-- сказала Кикахе Великая Матерь,-- мы не можем быть уверены в том, что врата убрали и зарыли обитатели бетонного гнездовья. Возможно, это сделал кто-то из властителей, хотя такая версия кажется мне маловероятной.