Зверь и скрипка

      - Кто это? - полюбопытствовал Антон.
      - Господин Вольнор - самый почетный житель города N!
      - Не люблю, когда стреляют, - мрачно сказал Снегирь.
      - А вы? - спросил Антона бургомистр.
      - Я тоже...
      - Отказываться нельзя, - сочувствующе развел руками бургомистр. - А охота - Бог с ней! Не любите - и ладно!.. Но поехать придется... Эй, гостинищик, шампанского! Выпьем за счастливый случай, который привел вас сюда! Во всей этой суете я ведь так и не представился: Ленард - отец города! - со значением произнес он и снова добродушно рассмеялся.
      Гостинщик тут же бросился выполнять приказ.
      - Никого не впускать! - приказал отец города агентам, также выпроваживая их из номера.
      Когда они остались втроем, он плотно закрыл окна и, усадив музыкантов на красный плюшевый диван с подушечками, многозначительно промолвил:
      - Совет нашего Магистрата по моей просьбе... предлагает вам... вид на жительство! - И, улыбаясь, скрестил руки на груди, в ожидании эффекта.
      Однако, музыканты не проявили должной радости.
      - Но мы не собираемся оставаться, - сказал Снегирь.
      - И напрасно! Творчество - это не только концерты. Воспитать учеников, - разве не благородное дело, господа?! Я предлагаю открыть музыкальную школу, где вы оба будете преподавать! И еще, - важно добавил он, глядя на Антона. - Предлагаю вам должность Главного консультанта на фабрике музыкальных инструментов! Будете отбирать для продажи экземпляры тех скрипок, которые более-менее соответствуют по звучанию скрипкам Страдивари, и ставить на них клеймо самого Страдивари. Его подарил мне князь Вольнор! хвастливо добавил он.
      - Но Страдивари... - пробормотал Антон, ища поддержки у Снегиря, собственоручно мастерил скрипки! Любой музыкант сразу же отличит оригинал от подделки!..
      Бургомистр одобрительно рассмеялся:
      - Вот именно: музыкант! А наша продукция - для всех!
      Антон удивился:
      - Как это?!
      - А так. Для престижа! Эти скрипки будут пылиться под стеклом или задыхаться в сундуках среди нафталина, зато раз в месяц их будут выносить на бархатном футляре и важно хвастаться перед гостями: работа самого-ого!
      - Однако... - Антон пытался вставить слово.
      Но Ленард не дал ему это сделать:
      - Мошенничество, хотите сказать? - Его глаза бешено смеялись.
      Антон не знал, что ответить.
      - Мы можем назвать их сувенирами. Зато чистый доход - тысяча золотых в неделю! Кроме того, мой товар благоприятно влияет на социальную обстановку в городе: когда у всех одно и то же - нечему и некому завидовать!.. Ну, что? По рукам?
      - Тысячи скрипок "под Страдивари"!.. - прошептал Антон. - Это... это ужасно!
      - Спасибо за заботу, ваше превосходительство, - ответил за двоих Снегирь, - но каждому свое. Наша жизнь - это дорога. От дома - к дому, от сердца - к сердцу.
      - Разве вы путешественники или бродяги? - нетерпеливо воскликнул господин Ленард. - Вы - музыканты!
      - Вот именно! - воскликнул Антон. - Мы дарим музыку людям!
      - Глупости! - решительно сказал бургомитср. - Вы что же, надеетесь, что на дорогах вам воздадут должное? - Он испытующе глянул на обоих. Сомневаюсь... Искусство - не для всех. По-настоящему вас оценит лишь тот, кто сам разбирается в Искусстве. Я - один из них, господа! И предлагаю вам не только вид на жительство, но и место под солнцем в виде славы и почета! Фестивали, конкурсы, зарубежные гастроли! - вот что ждет вас в моем городе!
      - В этом нет надобности, ваша милость, - сказал Снегирь. - Славы не ищем, как и места под солнцем: его хватает на всех.
      - Браво! - кисло рассмеялся бургомистр, громко аплодируя. - Узнаю себя. В молодости... - Он не договорил: в дверь постучали.
      - Шампанское, ваше превосходительство! - раздался из коридора голос Гостинщика.
      - Неси! - рявкнул бургомистр.
      Гостинщик принес поднос с хрустальными бокалами и ведерко со льдом, в котором стояли три запечатанных бутылки, покрытые изморозью.
      - Откупорим сами! Ступай!
      Гостинщик поклонился и на цыпочках вышел из номера, чрезвычайно довольный, что все обошлось: ему не грозят неприятности. Хотя по-прежнему недоумевал, как это в вазе оказался телефон?!
      Бургомистр, между тем, достал из ведерка бутылку, обернул её салфеткой и привычным движением откупорил. Пробка выстрелила в потолок и метко попала в глаз лепному ангелу. Раздался чей-то приглушенный вопль. Бургомистр, мельком взглянул на ангела, перекрестился и поднял тост:
      - Когда-то в молодости я, как и вы, мечтал всех осчастливить. Наивно! Только недавно понял: для того, чтобы сделать счастливыми всех - не хватит ни семи, ни семидесяти жизней. Но недаром в Библии сказано: "Возлюби ближнего..." А раз так - значит, не нужно топтать дороги и переплывать реки. Выпьем за тех, кто рядом, кто ждет вашей доброты, вашей щедрости, вашего Искусства!.. - И первым осушил бокал.
      - Вы несколько раз упоминали Искусство, ваша милость, - взял слово Снегирь. - И даже сказали, что оно - не для всех.
      - Да, - согласился Ленард. - Люди живут на земле в суете и заботах, и большинству нет дела до Божественного. В Бога ведь тоже истинно верят не все. Слушают, да не слышат. Но если Богу можно молиться, не очень-то в него веря, то скрипача не станешь слушать, если сам в душе не музыкант.
      - Неправда! - горячо возразил Снегирь. - А как же все те, кто слушал Антона?! Вы бы видели их благодарные взгляды!
      - Лирика! - нахмурился бургомистр. - Значит, это не Искусство, а фокусы! Может, оно и стремится стать для всех ближе, да не все его понимают. И слава Богу! Ведь, начав его понимать, все быстренько достигли бы совершенства, и тогда не имело б смысла жить дальше!
      - Смысл есть во всем, - улыбнулся Снегирь, поднимаясь из-за стола. И, тем не менее, нам пора уходить.
      - В каком смысле?! - удивился бургомитср. - А ваш концерт в Ратуше? Я прикажу художнику немедленно написать афишу!
      - Концерт в Ратуше - это здорово! - воскликнул Антон.
      Снегирь не ответил. Он взял с подоконника свою шляпу и, отсчитав оттуда несколько монет, высыпал остальные на стол.
      - Передайте это в детский приют, - обратился он к Ленарду, повязывая клетчатый шарф, - а концерт мы уже дали, - и направился к выходу.
      Растерявшийся бургомистр выскочил из-за стола и преградил ему путь:
      - Так нельзя, господа! По моим сведениям господин Антон сам изъявил желание выступить ещё раз!
      - Верно! - вспомнил скрипач. - Я дал слово!
      - Вот-вот! - обрадовался бургомистр, что нашел в лице Антона поддержку. - Тем более, что с вами не знаком князь!
      Тут Снегирь в который раз вспомнил слова старой цыганки: "Бегите отсюда!.. Плохой город..."
      - Ты - как хочешь, - ответил он Антону, надевая шляпу, - а я ухожу.
      - Как-то неловко отказываться... - растерянно пробормотал скрипач.
      - Видно, мудреные речи господина бургомистра затмили твой музыкальный слух! - усмехнулся Снегирь.
      Скрипач задумчиво поднялся, но в этот миг дверь распахнулась, и на пороге появился Белый, прижимая платок к левому глазу. Его лицо было цвета цилиндра.
      - Там... ваша дочь... - неуверенно произнес он, обращаясь к бургомистру. - Кажется...
      - Что значит "кажется"? - недовольно проворчал господин Ленард и направился к двери. Кто это тебя? - мимоходом поинтересовался он у агента.
      Глаз Белого был лилов, как слива в июле.
      - Ударился о косяк... - промямлил тот и скривился от боли: - У-уу!..
      Бургомистр не стал вдаваться в подробности: на пороге стояла девушка в темно-желтом платье, богато украшенном золотым шитьем, и коричневой пелерине с капюшоном, из-под которого выбилась светлая прядь волос. Девушка в нерешительности теребила указательный палец на левой перчатке. Из-за дверей выглядывали любопытные головы Гостинщика и Черного.
      "При чем тут моя дочь?" - раздраженно подумал он. И вдруг, на мгновенье ему показалось, что время повернуло вспять, и перед ним стоит его юная покойная жена Луиза... "Господи, - дрогнуло сердце, - что же это?.. Как это возможно?!" - и вспомнилось, как в давнем-давнем сне:
      приезд в Мэргород, его сватовство, свадьба и рождение девочки...
      "Неужто это было со мной? - спросил себя Ленард и тут же себе ответил: - Да, было. Было и есть..."
      - Угуу!.. Девчонка, что надо, - сказал на ухо Черный Белому.
      - Красотка! - облизнул губы Гостинщик.
      - Отец... - промолвила девушка.
      - Мария! - прошептал потрясенный бургомистр, обнимая дочь. - Девочка моя! Что с тобой произошло?!
      Глава шестая.
      "Мария!.. - повторил про себя Антон. - Ее зовут Мария!.."
      - Я смотрелась во все зеркала и витрины, - ответила она отцу, - и ни одно, кажется, не врет!
      Мария взглянула на Антона, а он - на нее, и души их были застигнуты врасплох. Она промолвила как во сне:
      - Его мелодия, отец, преобразила меня... А в душе поют жаворонки. Я так счастлива!..
      Снегирь смутился.
      - Этого нам только не хватало! - вырвалось у него. Он дернул Антона за рукав: - Хватит пялиться! Ты идешь?
      - Погоди! - ответил скрипач, не отрывая глаз от девушки. - Я... не могу двинуться с места!
      - Еще чего! - уже не на шутку разозлися Снегирь.
      - Всю жизнь я думал, - продолжал Антон, обращаясь к Марии, - что смогу любить только музыку! И, слава Богу, ошибся!..
      - Так ты идешь? - Снегирь запахнул плащ.
      - Без неё - нет! - зачарованно сказал скрипач.
      - Тогда чего медлишь? Собирайтесь - и в путь! - крикнул Жаворнок девушке.
      - Я согласна! - вспыхнула Мария.
      - В какой путь?! - обеспокоенно завопил бургомистр. - Так вот внезапно? Без отцовского благословенья?! Без свадьбы?!.. Моя дочь - не бродяжка!
      - Предрассудки! - усмехнулся Снегирь. - Благословенье дает Судьба, а браки совершаются на Небесах. Уж я-то знаю.
      - Все так, - согласился бургомистр, - но ведь ей сделал предложение сам князь!.. Или ты забыла об этом? - обратился он к дочери.
      Звенящая невидимая струна, натянутая между скрипачом и Марией, оборвалась и смолкла.
      - Это правда?.. - спросил он едва слышно побелевшим губами.
      Бургомистр тяжело вздохнул:
      - Если князь узнает об этом, - он с опаской кинул взгляд на "телефонную вазу", - будет весьма недоволен.
      - Я не боюсь его! - воскликнула вдруг Мария. - И не люблю, когда за меня решают! Я сделаю все, чтобы сегодня же он отказался от меня!
      - Замолчи! - громко зашептал отец, заткнув всеслышащее горло вазы диванной подушкой. - Что ты мелешь?! Он же тебя обожает!
      - А я его нет! - она топнула ногой.
      "Молодец! - подумал про дочь бургомистр. - Характер что надо. Вся - в мать!.. Правда, достанется мне от князя!.. А, впрочем, в том, что произошло, моей вины нет. Скрипач - молод, талантлив, и уж конечно его, а не старого князя полюбила моя дочь!.. Молодец, девчонка! Но мне-то, хоть умри, - велено оставить его здесь... Антон-музыкант должен принести славу нашему городу!.."
      - Итак, вы отпускаете её с нами? - спросил Снегирь.
      - Не наседайте! - поморщился бургомистр. - Дайте опомниться!.. Столько событий... - Он откупорил вторую бутылку. - Скорее всего, нет! - И выпил ещё бокал.
      - Отец!.. - встрепенулась девушка.
      - Она не сможет прожить без удобств. - Стал терпеливо объяснять тот скрипачу. - Я с детства баловал её. Знаете ли, единственная дочь... Росла без матери...
      - Вы и вправду не сможете без всего этого? - спросил Снегирь.
      - Я... постараюсь, - ответила Мария.
      - Она попробует! - вступился за неё Антон.
      - И с первым же дилижансом вернется! - расхохотался бургомистр. - Она - как все женщины (верьте мне: я - отец) - любит дом, очаг, уют. Любит вечером пить чай из синей чашки, обожает сидеть со мной в гостиной под розовым абажуром, любит, чтобы стол был покрыт кружевной скатертью её покойной матери. Кстати, - он понизил голос и повернулся к Антону, - она очень любит детей!.. Хотела даже работать нянькой в детском приюте... Но разве я мог позволить, чтобы дочь бургомистра... Словом, она может быть счастлива, но без вас!
      - Нет! - воскликнула Мария. - Я буду счастлива только с ним!
      - Помолчи, глупая! - стукнул господин Ленард кулаком по столу. - Все красивые женщины - дуры! Еще с утра ты была умнее!.. Если бы он любил тебя, то остался бы с нами... - И обернулся к Антону. - Поймите и вы меня, господин музыкант! Я - отец! Я не знаю вас. Поживите, осмотритесь! А там (чем черт не шутит!), может, я и доверю вам свою дочь. И уж если тогда будет невмоготу - ступайте, бродите, сходите с ума все вместе!
      - Знаешь что, - сказал вдруг Снегирь Антону, - оставайся!
      - А ты?.. - виновато пробормотал тот.
      - Я не обижусь. Хотя мне и трудно уйти одному: я успел отвыкнуть от одиночества. Но если вдруг тебе станет плохо - я примчусь на зов!
      Он обнял Антона, поклонился Марии и бургомистру и, не оглядываясь, поспешил из гостиницы.
      В комнате повисла пауза.
      - Фу-у... - облегченно вздохнул господин Ленард. - Какой настырный молодой человек! - Он разлил шампанское в три бокала. - Давайте, выпьем за ваше счастье, дети!.. Но всегда помни, - строго сказал он Антону, - помни, что станет с Марией, если ты вдруг уйдешь...
      - Что? - испуганно спросил Антон.
      - Она умрет от тоски... А я умру без нее. И что будет с горожанами? Ты подумал?.. Из-за тебя погибнет весь город!
      - Город не погибнет, - ответил Антон. - И вы не умрете, - сказал он бургомистру. - И Мария будет всегда со мной, потому что я люблю её.
      - Вот и прекрасно! - стал воодушевленно чокаться с молодыми господин Ленард, соединяя три бокала в хрустальном звоне.
      "Удалось! - пел он про себя. - Вот они - деньги! Вот она - слава городу! Теперь главное - князь!.." - И выпил бокал до дна.
      Глава седьмая.
      Когда Мария с отцом покинули гостиницу, юркий Гостинщик был вне себя от радости. Еще бы! такой важный гость поселился в его заведении! Он тотчас же велел перевести Антона из лучшего номера в номер-люкс с видом на старинный сад, и самолично проверил каждый уголок комнат и ванной в поисках телефона или какой-нибудь секретной замочной скважины. Поиски, к его радости, ни к чему не привели.
      - А я вас хорошо помню, - масляно улыбнулся он Антону. - В прошлом году на столичной ярмарке... Здорово же вы играете, господин скрипач!.. Мой дед был знаком с самим маэстро Паганини! И всю жизнь гордился этим. А а вот, знаком с вами, господин Антон, и чрезвычайно горжусь подаренным мне судьбой случаем!.. Это ж надо, - зацокал он языком, - превратить зиму в весну!
      Антон смутился.
      - Вы располагайтесь, - продолжал лебезить Гостинщик, - а я принесу чего-нибудь вкусненького...
      - Если не трудно, - остановил его Антон, - только кружку прохладного молока.
      - Какие трудности! - замахал руками хозяин гостиницы. - Все будет исполнено! - И выскользнул из комнаты, как кусок мыла из рук.
      Музыкант улыбнулся вслед. Он снял плащ, шляпу, ополоснул лицо над умывальником и вышел на балкон.
      В саду, на ветках яблоневых деревьев, ещё вчера стоявших под снегом, как крылышки мотыльков дрожали нежно-розовые полураспустившиеся цветы. Трава манила свежестью.
      За деревьями, в раннем сумраке, Антон увидел светящийся балкон соседнего дома, и - словно луч заходящего солнца - девушку в желтом платье. Он хотел свистнуть, но не успел: она уже исчезла в доме. Антону нравился город, в котором жила она! И что плохого в нем нашел Снегирь?.. Где он сейчас?..
      В дверь постучали.
      - Можно?.. - раздался чей-то скрипучий голос, и в номер без приглашения вошел важный старик, неся на вешалках целый ворох различных костюмов и обуви. - Меня послал господин бургомистр, - сказал он и представился: - Лучший портной города!.. - И осторожно положил костюмы на кресло. - Это вам на первое время. А сейчас позвольте снять с вас мерку.
      - Какую мерку? Зачем? - растерялся Антон.
      - Господин Ленард заказал мне сшить концертный фрак для великого скрипача. Я шил многим известным людям в городе: галантерейщику, мяснику, скульптору... В том числе и приезжим знаменитостям. Все были довольны... Он достал из кармана ленточный метр.
      И не успел Антон повернуться, как лучший портной уже откланялся, записав в уме все размеры.
      - А вот и я! - весело возник тут же на пороге Гостинщик. В руках он держал кувшин с молоком.
      - Скажите, любезный, - сказал скрипач, - чей во-он тот дом, напротив, с балконом?
      - Господина бургомистра, - лукаво улыбнулся Гостинщик. - Надеюсь, скоро с того балкона вы каждое утро будете видеть балкон моей гостиницы... - И, неслышно закрывая за собой дверь, добавил, - Желаю приятно провести время... Если что нужно - шнур на звонке.
      Наконец-то скрипач остался один. Он запер дверь на ключ и, мысленно поблагодарив бургомистра, стал примерять костюмы. Это не заняло много времени. Первый же попавшийся оказался ему впору, пара башмаков - тоже. Антон налил стакан молока и, медленно отпивая по небольшому глотку, снова вышел на балкон. Он блаженствовал!.. Теперь никто не стоял за его спиной, никто не теребил, не подгонял, и всё, что произошло с ним сегодня напоминало прекрасный сон средь весеннего сада. Взгляд его притягивал пустой балкон в доме напротив. Легкая штора на нем качалась от ветра, а шумные воробьи сгоняли друг дружку с поручней.
      Вечерело. Он лег и хотел заснуть, но сон не шел к нему: слишком велико было напряжение дня. С каждой минутой нетерпение все больше охватывало его. Тогда Антон встал и раскрыл скрипичный футляр. Его пальцы прикоснулись к струнам. Музыкант вдруг понял, что если сегодня, нет! прямо сейчас! не увидит Марию, - жизнь его оборвется, как скрипичная струна. Он захлопнул футляр и решительно направился к двери, но тут же остановился. Ни к чему, чтобы Гостинщик знал про это... Антон в растерянности обвел взглядом комнату и тут увидел шелковый затейливо витой шнур от звонка... Через несколько мгновений, повесив через плечо скрипку, он, словно акробат, спустился в сад. Спрыгнув на траву, Антон тихо пошел к дому бургомистра. Вдруг он замер на пол-пути, бросил футляр наземь и побежал, сдерживая готовый сорваться крик.
      С того самого балкона, по привязанной к перилам веревке, спускалась Мария. Она заметила его, расцепила руки и легко упала в объятья вовремя подоспевшего музыканта.
      - Здравствуй!.. - улыбнулась девушка.
      Он молча держал её на руках.
      - Здравствуй! - серьезно повторила она, смутилась и попыталась высвободиться.
      - Хочешь, я сыграю только для тебя?
      - Хочу, - прошептала Мария.
      Он продолжал стоять, не шелохнувшись, а она тихо смеялась, вся наполненная счастьем, как музыкой.
      - Так ведь ты ничего не сыграешь!..
      Он нехотя опустил девушку на траву, раскрыл футляр.
      Еще не взмахнул смычок, ещё не запела скрипка, а для Марии уже не существовало ничего вокруг: ни сумрака сада, ни дома, ни отца, ни князя только её Музыкант! И в этой отстраненности от всего реального, в очерченном Желанием круге, в саду Воображения - проросла его Мелодия!
      Она уносила в небеса, низвергалась водопадом, била живым ключом родника, падала дождем, свистела ветром по крыше, светилась далекой звездой, пылала костром на лугу, плавно текла рекой, кричала раненой птицей, билась бабочкой в стекло, и вновь взлетала под облака!
      Ее слышали все в городе, и на сердце становилось спокойней. Ее слышал Снегирь и радовался за друга.
      "Такой талант! - думал про скрипача бургомистр, укладываясь спать. Но какое же это безрассудство - разбазаривать его налево и направо!.. Нет, за Искусство нужно платить... И - большие деньги!.."
      Когда Антон опустил смычок, Мария тихо сказала, дотронувшись до его руки:
      - Я не хочу оставаться. Давай убежим... Я не стану ныть и не попрошусь назад.
      - Ты и вправду этого хочешь? - скрипач осторожно взял её руку в свои, вглядываясь в глаза девушки.
      - Очень! Я ведь уже дважды убегала из дому.
      - Охотно верю, - улыбнулся Антон, вспомнив, как ловко Мария скользила по веревке с балкона. Улыбнулся, а потом встревожился, - Но зачем? Тебе было плохо здесь?
      - Из-за князя.
      - Но ведь ты сказала, что не боишься его.
      - Боюсь, - призналась она. - Боюсь его фальшивой улыбки и цепких глаз. Он погубит нас... Особенно теперь, когда я и ты...
      - Хорошо, - музыкант покрыл поцелуями её прекрасное лицо, - мы не будем медлить - убежим, как только стемнеет.
      И тени деревьев спрятали влюбленных, а весенние ветки укрыли их белой фатой лепестков, а земля расстелилась зеленым ковром, и кузнечики играли венчальный вальс!..
      О, влюбленные! Нет вам дела до целого мира! Разве слышите вы грохот волн или гром пушек в миг Любви? На целой земле есть только вы, а вокруг никого!.. Так кажется вам.
      ...Два осторожных силуэта мелькнули среди деревьев. Один остался за темными стволами, а другой торопливо и совсем неслышно заспешил в особняк бургомистра...
      ...Антон смотрел на Марию, прильнувшую к нему, и к нежному щемящему чувству внезапно примешалась растерянность:
      "Зачем я дал ей слово?.."
      Стремительный взлет от свободы на замерзшей декабрьской дороге до этих связующих высот пробудил в нем странные чувства. Он ощутил разительный контраст между прошлым и настоящим! Словно ночь и утро, зима и весна, голод и пир, нищета и сокровища, гоненье и власть!
      "Ах, зачем же я дал тебе слово?.." - вновь подумал он, с бесконечной нежностью глядя на спящую Марию.
      Так думал мальчик, с детства не знавший ласки; так думал подросток, который недоедал и мерз по чужим углам; так думал юноша, которого гнала по дорогам сиротская доля: он вдруг понял, чего был лишен все эти годы, и захотелось ему тепла, покоя, любви, - всего, что досталось вдоволь другим...
      Звала дорога. Все перепуталось.
      Бургомистр в ночном колпаке и халате уже собирался спать.
      - Что?! - затопал ногами господин Ленард, услышав донос Белого. - Они были вместе?! Наедине?!.. До свадьбы?!.. Только этого мне не хватало!.. Почему не уследили? Почему позволили?! Почему не заперли все двери?!!
      Белый вытирал пот со лба, мялся и невразумительно кряхтел:
      - Все двери в доме были закрыты... Как вы и велели. Она сбежала через балкон...
      - Опять сбежала?! Где они сейчас?! Где?!!
      - Все там же. в саду... - промямлил тайный агент и осклабился: Целуются...
      - Целуются!.. - застонал бургомистр и, запахнувшись в халат, понесся вниз по лестнице. Белый едва успевал за ним.
      - Ах, дряная девчонка! Ну, погоди!.. - бормотал господин Ленард набегу. - И скрипач не лучше! Воспользовался моим хорошим отношением... Ну, что за молодежь? Ни чести, ни достоинства! Одни только чувства!.. Придется теперь запереть на ключ. И чтоб - ни шагу!
      - Обоих? - уточнил Белый.
      - Нет! Только дочь!
      - А со скрипачом как же?.. Прикажете утопить или повесить?
      - Дурак! - взвизгнул Ленард. - Чтобы ни один волос не упал с его головы!.. Кретины! Недоумки! И за что я вам только плачу деньги?!..
      Они выбежали в сад. Из-за ствола дуба появился Черный, который повел их через кусты...
      Два ярких луча от потайных фонарей осветили беглецов. Те сидели, прислонившись спиной к березовому стволу, держась за руки. Увидев разгневанного родителя, они вскочили на ноги, готовые ко всему.
      - Так вот вы где! - прорычал бургомистр. - И это после того, как вы, господин Антон, дали мне слово выступить на концерте! Вы, что же, захотели, чтобы его Светлость снял мне голову?!.. Ведь он пригласил и вас, господин скрипач, завтра утром на охоту!.. Как бы я оправдывался перед ним?!
      - Нечего оправдываться! - с вызовом сказала Мария, вновь беря за руку Антона. - С сегодняшнего дня я уже не невеста князя!
      - Знаю, - бессильно махнул рукой бургомистр. Он снял ночной колпак и присел на резную скамью, стоящую рядом. - Прикажете объявить свадьбу?!
      - Самую веселую в этом городе! - ответила дочь.
      - Выходит, все это - серьезно... - покачал головой Ленард и вдруг оживился: - И значит я стану тестем?
      - Самым лучшим тестем на свете! - подтвердила она.
      - И - дедом?.. - пробормотал он.
      - Самым добрым дедом в мире! - рассмеялась вдруг Мария.
      - Так зачем же вы хотели убежать?! - воскликнул Ленард. - Думали, не пойму, не разрешу?.. Или, может, испугались князя?..
      Мария молчала. Лишь сильнее сжимала руку Антона.
      - А я взял - и понял, и благословил! - заулыбался бургомистр. Оттого, что вспомнил, как влюбился в твою мать. Еще утром мы не были с ней знакомы, а уже вечером я сделал предложенье! И она согласилась! И родилась ты! - Он смахнул невольную слезу со щеки. - Так видно суждено... А с господином Вольнором я сам потолкую... - Развернувшись, он быстро направился к дому.
      Тайные агенты поспешили следом. Уже у крыльца бургомистр обернулся к ним:
      - На охоту выезжаем рано... А дочь запереть все же придется... Иди знай, что завтра ей стукнет в голову. Так спокойней... - и поднялся в свою спальню.
      Он долго не мог заснуть. Все думал о дочери, о покойной Луизе, о предстоящем разговоре с князем...
      Ленард безумно любил свою единственную дочь, которая, как две капли воды, была похожа на мать. Случись что с Марией - Ленард, не задумываясь, послал бы к чертям и карьеру, и славу, и власть, и деньги! Даже самого князя! Он любил её так, словно этим отмаливал свои грехи за прежние годы...
      Бургомистр достал из шкатулки письма жены и в который раз развернул их. И вдруг одно привлекло его внимание. Даже не письмо - записка. Среди всех бумаг Ленард только сейчас увидел её и удивился: как это он раньше не заметил?!.. Эта была последняя записка его покойной жены. Он пробежал глазами розовый листок, с почти выветрившимся запахом любимых духов Луизы и приложил его к губам, вновь со всей отчетливостью понимая, что он совсем один на этом свете!
      Глава восьмая.
      День обещал быть теплым и солнечным. Наскоро проглотив вкусный завтрак, Антон надел плащ и высокие сапоги.
      Вскоре под окном зацокали копыта. На каурой лошади восседал бургомистр, на гнедой - тайный агент Белый.
      Садясь на вороного коня, Антон спросил у бургомистра, почему с ними нет Марии, на что тот сообщил, что она не любит охоту, ей захотелось отправиться днем за покупками.
      На охоте будут интересные люди, разъяснял Ленард, деловые и нужные: в любой момент может понадобиться как их положение, так и расположение. Сегодня в лесу соберутся почти все, с кем следует подружиться, поучал бургомистр скрипача: директор филармонии и главный банкир, у которого можно занять уйму денег для скрипичного фестиваля (а если быть с ним накоротке, то и просто попросить - как благотворительность). Будет владелец всех трех издательств города: двух газет и одного журнала, что немаловажно для рекламы. Обязательно поедет охотиться племянник королевского министра, уверял Бургомистр Антона, что открывает путь к выступлению при Дворе, и ещё дядя одного посла, а уж это - зарубежные гастроли. Словом, скрипача ждет славная охота.
      Итак, после утреннего кофе, Черный остался сторожить Марию, а бургомистр, Антон и Белый мчались верхом к лесной поляне, где всегда проходил охотничий сбор.
      За ними спешили повозки со слугами и егерями. Слуги везли одежду, посуду и продукты, а егеря - туго набитые баулы, в которых лежали кожаные пантронташи и чищеные ружья. Замыкал охотничий поезд возок с псарями. Гончие в пути дружно лаяли на всех и на вся.
      Прибыв на место, Антон увидал с десяток оживленных мужчин в охотничьих костюмах. Слуги разбивали шатры и сбивали столы, егеря набивали ружья патронами, а господа курили чубуки и трубки и рассказывали друг другу старые охотничьи байки. Видимо, нежданно пришедшая весна действовала на всех благотворно, как и временное отсутствие князя: все были милы, учтивы, раскованы и остроумны. То и дело лесную поляну оглашал громкий смех после соленых шуток и пересоленых анекдотов, которые под семейным кровом не рассказывались даже шепотом.
      Соскочив с лошади, господин Ленард взял под руку скрипача и подвел его к большой группе мужчин.
      - Знакомьтесь, господа! - привлекая всеобщее внимание, произнес он. Антон-музыкант, о котором вы уже наслышаны!.. - и нерешительно добавил: Гм-гм!.. Мой будущий зять!
      Антон сбросил плащ и остался в новом костюме.
      Анекдоты смолкли. Все дивясь и широко улыбаясь, обступили слегка засмущавшегося музыканта. В самом деле, костюм очень ему шел: бархатный темно-вишневый пиджак, полосатые брюки, заправленные в сапоги, яркий шейный платок под отложным воротничком белоснежной рубашки. А уж сообщение бургомистра делало его просто человеком их круга.
      К нему тотчас подошел городской Скульптор и тут же сообщил всем, что создаст памятник скрипачу, если Магистрат выделит деньги.
      - Хорошая идея! - одобрил Ленард. - Надо только объявить обязательную добровольную подписку на сбор золота для статуи.
      Антон пытался отнекиваться, на что Скульптор заметил:
      - Вам может, памятник и не нужен, но народу!.. Мы-то с вами - люди маленькие: чего народ прикажет - то и сотворим! Так что не привиредничайте, господин музыкант!
      Скульптор был реалистом, то есть умел правдиво отображать окружающий мир глазами бургомистра. Он уже видел, стоящего на пьедестале музыканта со скрипкой в руках. Разметавшиеся на ветру волосы, горящий взгляд, тонкие пальцы...
      К тому же, Скульптор был не только реалистом, но и провидцем. Он имел большую семью. Во дворе его дома стояла многофигурная композиция, которую он не мог закончить уже много лет. Вначале он изваял себя и свою тогда ещё будущую жену. Первоначально выбитая на постаменте надпись, гласила: "ДВОЕ И ЛЮБОВЬ". Но каждый год, с увеличением семейства, Скульптор добавлял к композиции новых членов своей фамилии, всякий раз меняя название: "ТРОЕ И ЛЮБОВЬ"... "ПЯТЕРО И ЛЮБОВЬ"... "ШЕСТЕРО И ЛЮБОВЬ"...
      Теперь его жена ждала пятого ребенка, но Искусство ждать не хотело, и в мастерской уже родился новый гипсовый придаток к шедевру. Свое очередное дитя скульптор развернул спиной к зрителю и заставил обнять отцовское колено: ведь неизвестно, мальчик это будет, или девочка...