Герой Советского Союза гвардии капитан Пахотищев Н. Д.

Август 1942 г. Страна переживала тяжелое время. Сердце страны — Москва подвергалась бомбардировкам противника с воздуха. Много ночей не спала столица, отбиваясь от врага. Для производства налетов противник сконцентрировал огромное количество самолетов на ближайших к столице аэродромах: Брянск, Сеща, Шаталово, Двоевка, НовоДугино. Эти аэродромы прикрывались сильной системой ПВО: с земли — ЗА различного калибра, прожекторами, звукоуловителями, аэростатами заграждения; с воздуха — патрулированием истребителей прикрытия, а поэтому в дневное время было весьма трудно нести разведку. Посылались на разведку лучшие экипажи, но и они нередко погибали, не получив разведданных.

Нужно было произвести разведку аэродрома Ново-Дугино. Выполнение задания было возложено на первый ночной бомбардировочный полк. Я в то время считался в полку молодым штурманом, хотя уже имел достаточный опыт в ночных полетах, а на разведку посылались «старики».

В течение пяти ночей ходили экипажи на выполнение задания, но результатов привезти не смогли, так как сплошная масса лучей прожекторов действовала угнетающе, нервы не выдерживали, и экипажи возвращались на аэродром. Главной же причиной было то, что, когда самолеты находились в лучах прожекторов, нельзя было производить фотографирование, так как снимки засвечивались.

Для фотографирования ночью, как известно, применяются специальные фотобомбы, дающие при взрыве почти мгновенную вспышку порядка 500 млн. свечей. При этом способе фотографирования особенно нужна слетанность экипажа, чтобы в воздухе понимать друг друга с полуслова. Нужно строго выдерживать режим горизонтального полета, ни в коем случае не допускать изменения высоты, а особенно снижения, потому что лучи фотобомбы могут попасть прямо в объектив фотоаппарата, и, следовательно, снимок будет засвечен. Нельзя допускать изменения скорости, так как бомба рвется тогда не на расчетном угле отставания бомбы и взрыв может произойти в поле зрения объектива фотоаппарата. Нельзя производить фотографирование и тогда, когда самолет находится в лучах прожекторов, это приведет только к бесполезной трате дорогостоящих бомб.

И вот, наконец, боевое задание на фотографирование ночью было поручено нашему экипажу в составе летчика старшины Рубцова, стрелка-радиста старшины Чижова и штурмана лейтенанта Пахотищева.

В ночь с 4 на 5 октября командир полка подполковник Данченко вызвал наш экипаж и дал задание произвести фоторазведку аэродрома Ново-Дугино.

Аэродром противника был прикрыт прожекторами до 15 штук, до 10 батарей ЗА различного калибра и аэростатами заграждения, поднимающимися до высоты 15001700 м. Повторив задание, ушли готовиться. Задача была трудной и ответственной, а для меня тем более, так как впервые доверили выполнение такого сложного задания. Готовились недолго, район полета был знаком, местоположение аэродрома было хорошо известно. Доложили о готовности командиру полка. Командир проверил подготовку к полету, дал дополнительные указания на всякий случай в полете и, пожелав нам «ни пуха ни пера», приказал вылетать.

Проверив подвеску 6 «ФАБ100» и 1 «ФОТАБ35», исправность вооружения и работу оборудования самолета, вырулили на старт. Сделав круг над аэродромом, мы легли на боевой курс. Стрелок-радист доложил об установлении радиосвязи с землей. Все навигационные приборы работали безотказно. Через 30 минут пересекли линию фронта на высоте 2500 м, но фотографировать нужно было с 2000 м. До цели осталось 17 минут полета. С расстояния почти 15 км показалась сама цель, вырисовываясь в окружающей ночной темноте желтым пятном: аэродром был сильно укатан, так как с него велась интенсивная работа. Решили идти на цель с ходу с курсом 32°, но не успели мы договориться, как были пойманы прожекторами. Другое решение принимать было поздно. Идем на цель, чтобы детальней изучить ее. Заработали немецкие зенитки, стали слышны разрывы снарядов, от которых самолет иногда вздрагивал. Мы находились в сплошном море огня. Ничего подобного я еще не видел. Мне казалось, что пройти сквозь такой огонь было бы чудом. Однако благодаря искусному пикированию летчика мы благополучно прошли через аэродром. О фотографировании не могло быть и речи, так как самолет находился в лучах прожектора. Приняли решение ходить через аэродром, пока есть горючее в баках, оставив лишь запас на обратный путь.

Сделали правый разворот и с курсом 16° пошли на цель. Фотографировать не было возможности. Прошли туда и обратно с курсом 30°, затем 27°, но результатов не добились никаких, хотя огонь ЗА стал на 50 процентов меньше.

Летчик доложил, что горючего мало. Но как идти домой, не выполнив задания? Решили обмануть противника. Я дал летчику приказание: "Курс 27°, высота 3000 м ". Отойдя километров 40-50 на запад от цели и набрав высоту, снова развернулись на цель. Решили подойти к аэродрому с приглушенными моторами с потерей высоты. Увидев аэродром, летчик увеличил скорость самолета и с убранным газом самолет подошел к цели.

Вот и цель. Делаю боковую наводку, открываю

люки. Противник молчит. Зловещая тишина действует на нервы. Тяжело переносить молчание противника, когда знаешь, что каждую секунду ЗА может открыть огонь. Смотрю на цель. Вот подходят на угол прицеливания стоянки с самолетами. Нажимаю на боевую кнопку. Бомбы летят вниз. Руки работают с молниеносной быстротой. Самолет строго выдерживает режим горизонтального полета. Включаю фотоаппарат и произвожу подсвечивание для перемотки пленки, тем самым подготовив свежий кадр для фотографирования. Жду с нетерпением разрыва «ФОТАБ», двадцать секунд замедления взрывателя «ФОТАБ» кажутся вечностью. Разрывы боевых бомб по блиндажам и самолетам противника, разрывы «ФОТАБ» на мгновение ослепляют. Летчик дает газ, и освобожденная от бомб машина быстро набирает скорость.

Опомнившись, противник открывает яростный огонь. Но уже поздно. Цель сфотографирована, задание выполнено. С маневром уходим из зоны зенитного огня и берем курс на свой аэродром.

Благодаря нашей выдержке, настойчивости и хитрости боевое задание было выполнено, хотя в районе цели нам пришлось пробыть около двух часов.

Командование получило ценные сведения о наличии авиации на аэродроме НовоДугино. В юго-западной стороне аэродрома на площади 1200х800 м было сосредоточено 43 самолета противника, преимущественно истребителей.

(1919. — 1980)

Полковник, Герой Советского Союза (1945).

Родился 9.11.1919 в городе Тайшет Иркутской области, в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1942 г. Окончил 7 классов.

В Советской Армии с 1936 г. Учился в Иркутской школе военных техников и в летно-планерной школе. В 1940 г. окончил Челябинское военно-авиационное училище.

На фронтах Великой Отечественной войны с августа 1941 г.

Штурман эскадрильи 22-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка (321-я бомбардировочная авиационная дивизия, 8-я воздушная армия, 4-й Украинский фронт) гвардии капитан Пахотищев к маю 1945 г. совершил 236 боевых вылетов на бомбардировку живой силы и техники противника.

Звание Героя Советского Союза присвоено 29.6.45.

После войны продолжал службу в ВВС. В 1952 г. окончил Военно-Воздушную академию. С 1965 г. полковник Пахотищев — в запасе. Жил в городе Серпухов Московской области.

Награжден орденам Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями.

Умер 6.6.1980 г.

Герой Советского Союза капитан Вишенков В. М.

7 сентября 1942 г. моему экипажу была поставлена задача: "На самолете Пе-2 произвести разведку территории противника на запад от Сталинграда по маршруту Абгонерово — Тормосин — Суровыкино — Городище с бомбометанием с двух заходов. Высота полета 7000 м ".

При проработке задания было решено заход делать с юга, так как полет предстоял утром, следовательно, при заходе на цель можно было воспользоваться солнцем.

Первая половина полета протекла в спокойной обстановке. Над городом Тормосин экипаж подвергся слабому зенитному обстрелу. Пройдя и сфотографировав город, экипаж, не меняя курса, пошел по маршруту на следующий пункт. Это была ошибка.

Подойдя к железнодорожному узлу Суровыкино, сделали первый заход на бомбометание. Одиночные разрывы были далеко сзади. Экипаж понял, что это наводящие выстрелы, и усилил наблюдение за воздухом.

При втором заходе на бомбометание стрелок заметил на высоте 4000 м двух истребителей противника Хе-113.

Закончив бомбометание, самолет взял курс на свою территорию, до которой было около 70 км. Истребители противника, наведенные ЗА, заметили разведчика и пошли на сближение. Разведчик шел со скоростью 500 км/час, стремясь сохранить высоту.

Спустя минут пять после обнаружения истребителей экипаж подвергся внезапной атаке со стороны солнца второй пары Хе-113.

Эту пару, которая, по-видимому, держалась все время в стороне, набирая высоту, экипаж не видел, так как первая пара отвлекла на себя его внимание.

В результате внезапной атаки у нас был поврежден левый мотор, пробит разрывными снарядами консольный бак, подожжена левая консоль. Скольжением удалось сбить пламя.

Противник произвел ряд атак с большими паузами. На каждую атаку затрачивалась минута, а иногда и больше. При подходе к линии фронта он стал действовать активнее, видя, что разведчик может уйти.

Атакой сверху был выведен из строя пулемет штурмана (снаряд попал в турельную установку). При повторной атаке была перебита тяга элеронов как раз в тот момент когда самолет делал противозенитный маневр. Потеряв поперечное управление, самолет стал беспорядочно падать, так как находился в крутой спирали.

Падение продолжалось с высоты 6000 до 1500 м. Затем совместными усилиями летчика и штурмана удалось до некоторой степени восстановить управление машиной, но маневрировать она была уже неспособна.

Истребители, пока наш самолет падал, снижались.

Как только он прекратил падение, атаки противника возобновились. В одну из таких атак штурман, отстреливаясь ракетами, заставил истребителя уйти вниз, где он попал под огонь пулемета стрелка и был сбит на нашей территории.

Видя, что наш самолет находился уже на своей территории, истребители противника прекратили преследование, и мы благополучно сели на ближайший аэродром.

Родился 15 мая 1922 года в деревне Харькова Вяземского района Смоленской области. Отец, Михаил Егорович, и мать, Дарья Маркеловна, — крестьяне. После ранней смерти мужа мать одна воспитывала восьмерых детей.

Среднюю школу Владимир окончил в г. Горьком. Там же учился в аэроклубе. Его позвала в небо любовь к авиации. Занятия в аэроклубе укрепили желание стать профессиональным авиатором. Окончив среднюю школу и аэроклуб, он получил направление в Энгелъсскую военную авиационную школу пилотов.

Война сократила сроки обучения. В июле 1942 года Владимиру были вручены сержантские погоны и свидетельство пилота. Затем освоение пикирующего бомбардировщика Пе-2. После получения в Казани новых машин в составе группы молодых летчиков Вишенков был направлен на Сталинградский фронт.

Для успешного ведения боевых действий нужны точные разведданные, желательно оперативные. Их могли обеспечить авиационная разведка, аэрофотосъемка. Вот тогда и пришел черед использования Пе-2 в качестве разведчиков.

Новое для бомбардировщиков дело довелось осваивать нескольким экипажам. В их числе и экипажу Владимира Вишенкова — летчика, отличавшегося уверенным пилотированием, хладнокровием при выполнении боевых заданий.

Возвращаясь с одного из заданий, экипаж Вишенкова был атакован парой немецких истребителей. Удирать от них не было смысла. Надо было принимать бой. Летчик, сманеврировав, сумел пропустить вперед истребители противника и «врезал» по ним из обоих пулеметов. Один из истребителей задымил и пошел с резким снижением в сторону. От второго удалось уйти.

Дальнейший боевой путь Вишенкова — это Южный, 4-й Украинский фронты, участие в освобождении Донбасса, Крыма, Западной Украины, Польши, Чехословакии. 257 боевых вылетов, большинство с задачами разведки и потому с особым риском для жизни. Четыре раза его самолет был подбит.

В полку его называли «неуловимым». И только ему самому да близким друзьям — штурману Петру Хрипкову, стрелку-радисту Михаилу Голубчику, с которыми он летал больше, чем с другими, — была известна цена этой «неуловимости».

13 апреля 1944 года 22летнему старшему лейтенанту Владимиру Вишенкову за мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, и выполнение особых заданий командования было присвоено высокое звание Героя Советского Союза с вручением медали «Золотая Звезда» и ордена Ленина.

Отсалютовала Победе Москва. Вся страна ликовала и чествовала героев-фронтовиков. 24 июня 1945 года в Москве состоялся Парад в честь Великой Победы. Правофланговым парадного сводного полка 4-го Украинского фронта печатал шаг по брусчатке Красной площади Герой Советского Союза капитан В. Вишенков.

Послевоенная биография нашего героя — это служба в войсках, передача опыта воздушной разведки молодому поколению летчиков, хотя и самому наставнику было немногим за двадцать. Владимир понимал, что ему, пусть Герою, асу, необходимо все-таки быть на уровне все усложняющегося военного дела, авиационной профессии. Он поступает в Военно-Воздушную академию (ныне имени Ю.А. Гагарина — его земляка) и в 1952 году оканчивает ее. Снова служба в частях, полеты на более совершенных самолетах, и опять учеба. В 1958 году с золотой медалью полковник В.М. Вишенков оканчивает Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР.

Но с летной работой пришлось расстаться — ухудшилось зрение. Перешел на штабную работу. А вскоре и столь любимый голубой околыш на фуражке «стал черным» — традиционным для артиллеристов и ракетчиков. В созданные 40 лет назад Ракетные войска стратегического назначения (РВСН) требовался приток как молодых, так и опытных военных кадров. Рекомендация Маршала Советского Союза К. С. Москаленко: «Вот кандидат на должность начальника штаба корпуса. Я его знаю — железный человек» — была решающей на заседании Военного совета РВСН.

Так летчик стал ракетчиком. И вновь — учеба. Сначала на курсах переподготовки, потом — непосредственно в деле. Пришлось постигать особенности службы в Ракетных войсках, как говорится — без отрыва от производства. Почувствовав, что не хватает практического опыта ракетчика, подал рапорт и три с половиной года служил комдивом. Этот период Владимир Михайлович считает одним из самых интересных и плодотворных для себя. Вопервых, стал ближе к людям, конкретному делу. Вовторых, появилась возможность проверить на практике кое-какие задумки. Многие из них стали убедительными аргументами спустя несколько лет при защите диссертации на тему «Стратегическое применение ракетной дивизии стационарного базирования».

Продолжалась служба: командир корпуса, командующий армией, начальник Главного штаба РВСН — первый заместитель главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения.

Уволившись в 1987 году в отставку, генерал-полковник В.М. Вишенков не порывает связи с армией. Встречи с воинами-авиаторами, слушателями военных академий, институтов, пусть нечастые в последние годы, взаимно обогащают духовно и ветерана, и молодое поколение защитников Отечества. Не обходятся эти встречи и без обсуждения острых вопросов, которыми живет народ, армия, прежде всего — о нравственном долге российского воина, с оружием в руках защищающего честь, свободу и незыблемость границ страны.

9 мая 1995 года Герой Советского Союза генерал-полковник в отставке В.М. Вишенков в парадном строю прошел по Красной площади во главе сводного полка ветеранов. По той самой брусчатке, по которой он печатал парадный шаг как воин-победитель в 45м.

Среди наград ветерана — «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, два ордена Ленина, орден Октябрьской Революции, три ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, два ордена Отечественной войны 1-й степени, орден Трудового Красного Знамени, орден Красной Звезды, медали. Умер 15 марта 2003 года.

Герой Советского Союза гвардии капитан Никитин М. Е.

Перед началом Ясско-Кишиневской операции мне пришлось впервые применить перспективное фотографирование в интересах бронетанковых войск и кавалерии.

Фотографирование выполнялось в намеченных районах прорыва обороны противника Тыргу-Фрумое, Тыргу-Пямо. Снимались полосы местности на всю глубину действий соединений указанных войск.

Фотографирование выполнялось фотоаппаратами «АФАИМ», счетверенными установками (вперед) самолетами Ил-2 с высоты 25 м. Устанавливались четыре аппарата: 2 — в гондолах Шасси, а 2 — в фюзеляже в кабине стрелка. Наклон оптической оси вперед устанавливался в пределах 5-17°.

Выполнение полета на фотографирование производилось следующим образом.

К вылету снаряжалась группа 6-8 самолетов Ил-2, из которых 2 самолета (мой и ведомого) были с фотоустановками.

Боевой порядок группы — правый или левый «пеленг», в зависимости от разворота на маршруте и над целью.

Перед полетом весь летный состав тщательно изучил маршрут полета и район фотографирования.

По маршруту над своей территорией полет выполнялся всей группой на высоте 800— 1000 м.

Не доходя 10 — 15 км до линии фронта, я со своим ведомым переходил на бреющий полет, оставляя на прежней высоте остальную группу самолетов (во главе с моим заместителем), которые следовали по заданному для фотографирования маршруту. Задача нашей пары сводилась к тому, чтобы точно пройти по заданному маршруту и сфотографировать его.

Фотографирование производили, предупреждая друг друга по радио. Связь по радио также держалась и с ведущим верхней группы.

Ввиду сильного противодействия огневых средств противника задача этой группы сводилась к тому, чтобы отвлекать весь огонь на себя и подавлять его.

Так как на бреющем полете детальная ориентировка затруднена, а вследствие этого возможно и отклонение от маршрута фотографирования (тем более в пересеченной местности), ведущий верхней группы вел точную детальную ориентировку и, следя за мной, в случае отклонения от маршрута предупреждал меня по радио.

Чтобы обеспечить на бреющем полете большую безопасность от огня всех видов оружия, мы с ведомым проделывали следующее: пока один из нас производил фотосъемку, другой давал короткие пулеметные очереди вперед, а стрелки обоих самолетов давали такие же очереди по сторонам. Своим огнем мы прижимали к земле всю прислугу огневых точек противника, встречаемых нами на маршруте, а затем, пользуясь пересеченной местностью, быстро скрывались за холмами, одновременно фотографируя свой маршрут. Закончив фотографирование, выходили в безопасный район (лесной массив, болотистая местность), набирали соответствующую высоту и другим маршрутом со всей группой уходили на свою территорию.

Полеты производились под прикрытием истребителей Ла-5, следовавших по обе стороны на некотором удалении и с превышением над группой фотографирующих самолетов, находящихся на высоте.

Успех этих полетов на фотографирование всецело зависит от точного выхода на исходный пункт маршрута и точного прохождения по маршруту.

Этому успеху способствовала тщательная и кропотливая подготовка с проигрышем каждого полета. Детально изучался рельеф местности района фотографирования, воспроизведенный в ящике с песком. Это в основном и давало мне возможность точно вести детальную ориентировку на бреющем полете и фотографировать точно по заданному маршруту, так как я знал уже каждый кустик и бугорок. Важное значение имеет также умелое использование радиосвязи между экипажами.

Успех наш зависел еще и от того, что мы летели постоянно с тем же летньш составом, с одним и тем же прикрытием истребителей. Слетанность и взаимопонимание в воздухе — это основа успешного выполнения задания.

Результаты фотографирования размножались и направлялись в штабы кавалерийских и пехотных подразделений, откуда авиационные штабы получали хорошие отзывы о наших фотоснимках.

Наглядные перспективные снимки с крупным масштабом легко дешифруются и без затруднений используются войсками.

Перспективное фотографирование сыграло большую положительную роль в успехе Ясско-Кишиневской операции при прорыве сильно укрепленной системы обороны противника.

родился 29.09.1918 г. в деревне Одерихино ныне Собинского района Владимирской области, в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1943 г. Окончил Владимирский химический техникум. Работал на химическом заводе в городе Владимир.

В Советской Армии с 1940 г. В 1941 г. окончил Кировабадскую военно-авиационную школу пилотов.

На фронте с июня 1942 г.

Командир эскадрильи 161го гвардейского штурмового авиаполка (7-я гшад, 3-й гшак, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт), гвардии старший лейтенант.

К маю 1945 г. совершил 121 боевой вылет на разведку и штурмовку вражеских укреплений, скоплений войск противника.

Звание Героя Советского Союза присвоено 15.05.1946 г.

После войны продолжал службу в ВВС. В 1951 г. окончил Военно-Воздушную академию, в I960 г. — Военную академию Генштаба. С 1975 г. полковник Никитин — в запасе. Живет в Москве. Работал в научноисследовательском институте.

Награжден орденом Ленина, 3 орденами Красного Знамени, орденами Суворова 3-й степени, Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Красной Звезды, орденом «За службу Родине в ВС СССР» 3-й степени, медалями.

Герой Советского Союза гвардии капитан Мирович А. И.

Осенью 1943 г. войсками 1-го Украинского фронта был освобожден г. Киев, стремительным продвижением кавалерийских частей с ходу взят г. Житомир. Но под давлением немецких танковых соединений наши войска по приказу Ставки Главного Командования временно оставили Житомир.

Декабрь 1943 г. Сплошная облачность, туманы и частые снегопады сделали невозможным действия авиации 1-го Украинского фронта. По донесениям наших партизан и наземной разведки стало очевидно, что немцы подтягивают силы, чтобы дать реванш за Киев.

Из штаба нашего авиационного полка дальних разведчиков резерва Главного Командования (ОДРАП РГК) пришла шифровка: «Не считаясь с трудностями, выполнить разведку железных и шоссейных дорог по маршруту Коростень — Новоград-Волынск — Шепетовка — Житомир — Коростышев». Метеостанция сообщила: облачность 150100 м, снегопады, местами туманы, видимость менее 1 км, в облаках — обледенение.

Ветер был слабый, и я со штурманом эскадрильи Героем Советского Союза гв. капитаном Степиным на самолете Пе-3бис, не выруливая на старт, взлетел со стоянки и лег на курс.

Днепр пересекли севернее Киева.

Подходя к линии фронта в районе станции Коростень, мы убедились в правильности метеоданных:

видимость — 200 — 300 м, высота облачности 50 — 100 м. Спустя 3 минуты после старта мы уже начали пробивать туман.

На высоте 250 м вышли на верхнюю кромку нижнего слоя облаков и пошли по коридору, образованному верхним и нижним слоями облачности.

Через 1, 52 минуты полета мы шли в сплошных облаках по прежнему курсу, так как верхний и нижний слои сошлись. По расчету времени линия фронта была пройдена, и я начал пробиваться вниз. На высоте 70 м по прибору начала просматриваться земля, и мы заметили траншеи и окопы на заснеженной земле.

Во время снижения я уклонился немного вправо, а так как линия фронта от станции Коростень уходила на северо-запад, то линия нашего пути почти совпадала с ней. Обратно уходить в облака не было ни расчета, ни особого желания. Прижавшись вплотную к земле, почти над головами не успевших что-либо предпринять немцев, мы на большой скорости прошли опасную зону. В условиях очень ограниченной видимости наше основное внимание было обращено на то, чтобы избежать столкновения с препятствиями на земле, неожиданно выраставшими перед нами.