Месть русалок

– Морская… звезда, – прошептала она. А затем, словно эти два слова отняли все ее силы, снова закрыла глаза.

В комнату почти бесшумно проскользнула Марла и положила руку Кайле на лоб, чуть улыбнувшись Роланду.

– Ей уже лучше.

– У нее лихорадка. Ты слышала, что она сказала?

– Слышала. – Марла взяла тряпку, опустила в тазик с водой, стоящий у кровати, отжала. – У нее нет лихорадки, милорд, можете быть совершенно спокойны на это счет. Она проснулась, она заговорила. Теперь все будет хорошо.

К удивлению Роланда, Марла положила холодную мокрую тряпку ему на лоб и, взяв за руку, поднесла его руку ко лбу, заставив придерживать тряпку.

– А теперь вам необходимо поспать. Вы не сможете ничем помочь, если будете изводить себя без всякой пользы.

– Нет, – он оттолкнул ее руку, тряпка упала на пол. – Я не хочу оставлять ее.

Марла покачала головой:

– Я не предлагаю оставлять ее. Но я приказываю вам отдохнуть. Оставайтесь здесь, рядом с ней. На этой гигантской кровати хватит места для вас двоих. Ложитесь и отдохните.

Она стояла рядом с ним, постукивая от нетерпения ногой. Он хорошо знал, как она упряма, ни за что не отступится.

Что ж, не такая плохая идея, вынужден был согласиться Роланд. С глубоким вздохом он скинул сапоги и осторожно лег прямо поверх одеяла возле своей жены, взяв снова ее прохладную руку в свою широкую теплую ладонь.

– Хорошо. – Марла снова намочила тряпку и положила ему на лоб. – Дункан сторожит снаружи. Вам сейчас не нужно ни о чем беспокоиться. Если я понадоблюсь вам, только позовите. Я останусь на ночь в соседней комнате.

Роланд лег на спину и откинулся на подушку, продолжая смотреть на Кайлу сквозь полуприкрытые ресницы.

Его по-прежнему переполняла благодарность, и он решил разделить ее с Марлой. Она заслужила это.

– Ты очень хороший человек, Марла, – сказал он ей вслед.

Не слишком подходящие слова. Марла просто отмахнулась от него, выходя и прикрывая за собой дверь.

Профиль Кайлы четко выделялся на фоне стены. Было ли это только его воображение или она действительно выглядит более мирной и спокойной? Ее грудь тихо поднимается и опускается в такт дыханию, и ее губы… кажется, они стали чуть розовее? Они снова стали похожи на лепестки розы, очень бледной розы… лепестки…

Кайла снова открыла глаза, в них мелькнула растерянность.

Роланд лежал рядом с ней, он спал, полностью одетый. Как странно. И почему в комнате все еще горят свечи? Совершенно очевидно, что сейчас уже глубокая ночь. Какая странная причуда – зря жечь свечи для двух спящих людей.

Состояние неопределенности покинуло ее в то же мгновение, когда она немного двинулась с места. Острая боль в затылке пронзила ее, отозвавшись в позвоночнике.

Роланд всхрапнул во сне.

Она вспомнила залив. Странный залив со скелетами кораблей, с оранжевыми морскими звездами… Чайку, летящую с криком прямо на нее…

Или это она сама кричала? Она попыталась вспомнить дальше, но ничего не приходило на память. Она не знала, что случилось потом. Как она оказалась здесь, в замке, в своей спальне? И почему так ужасно болит голова?

Очень осторожно она подняла руку и дотронулась до того места на голове, которое болело сильнее всего, но наткнулась лишь на повязку. Ее кто-то перевязал. Должно быть, она каким-то образом повредила голову.

Она снова вспомнила ту чайку, ее черные глаза-бусинки, гладкое серо-белое оперение. Чайка вспорхнула прямо перед ней, и она отступила на шаг, а потом…

Роланд повернулся на бок и положил свою тяжелую руку ей на талию. Кайла пригляделась к нему. Он выглядел каким-то взлохмаченным и осунувшимся, даже больным. Кайла заметила темные круги под глазами, чуть более резкие, чем обычно, линии носа и подбородка, более впалые щеки.

Очень медленно Кайла попыталась сесть, выскользнув из-под его руки. Перед глазами все кружилось, и она, закрыв глаза, прислонилась к подушкам, дожидаясь, когда комната наконец встанет на место.

Открыв глаза, Кайла взглянула в сторону окна. Ночь была безлунная, в черном бархатном небе россыпью бриллиантов сверкали звезды. Интересно, как долго она спала?

Соседняя дверь бесшумно отворилась, и в нее просунулась голова Марлы. При виде графини, сидящей на постели и смотрящей прямо на нее, у Марлы от удивления широко раскрылись глаза. Она приблизилась к кровати, поглядывая на Роланда, и положила руку Кайле на лоб.

– Болит голова? – спросила она, а затем кивнула, прежде чем Кайла успела ответить. – Я сейчас вернусь.

Она исчезла за дверью, оставив Кайлу снова наедине со спящим мужем и сотней вопросов, крутящихся в голове.

Роланд положил руку, сжатую в кулак, ей на колени, лоб его прорезали глубокие морщины. Он выглядел очень встревоженным, должно быть, приснился плохой сон. Не думая, что делает, Кайла осторожно провела пальцами по его лбу, разглаживая морщины, пока они совсем не исчезли и выражение его лица вновь не стало спокойным. Его рука медленно разжалась. Кайла осторожно накрыла его ладонь своей, впервые поразившись тому, насколько его рука больше.

Это была рука мужчины, крепкая и мощная, красивой формы, огрубевшая и загорелая от постоянного пребывания на воздухе, рука, принадлежащая человеку, почти не знающему домашней тихой жизни. Но и у нее кожа была не многим лучше. Месяцы, проведенные в скитаниях, сделали ее кожу грубее и такой же загорелой. Такая рука никак не могла принадлежать настоящей леди.

Она вытянула пальцы и приложила их к его пальцам, повторяя изгиб его ладони. Интересно, насколько его пальцы длиннее? И насколько толще его запястье? Проведенное сравнение вполне ее удовлетворило. Хотя ее рука была много меньше, вместе они являли собой изумительную гармонию силы и нежности, изысканности и мощи.

Вернулась Марла. Она вошла в комнату совершенно бесшумно – особенность, которую Кайла уже давно в ней приметила. В руках Марла несла кружку с чем-то горячим – от кружки шел пар. Марла протянула ее Кайле, и та охотно взяла.

– Выпейте, – сказала Марла. – Это ячменный отвар с ивовой корой. Хорошо успокаивает боль.

Горячий напиток был горьким, она медленно потягивала его под пристальным наблюдением Марлы, которая сидела рядом на стуле, как всегда, спокойная и молчаливая.

Обе женщины молчали, потерявшись в своих мыслях, каждая думала о чем-то своем, и в этом молчании было что-то уютное, домашнее. Так молчать могут только друзья и близкие люди. И в этой тишине слышалось только похрапывание Роланда да звук капающего воска, который роняла на пол горящая свеча. Колено Кайлы немного затекло от лежащей на ней тяжелой руки мужа, но Кайла не двигалась, ей нравилось ощущать его рядом, даже спящего.

– Вы видели, кто вас ударил?

Вопрос должен был удивить Кайлу, но отчего-то не удивил. Она медленно покачала головой.

– Нет. Все произошло так быстро, – ее голос вдруг сделался очень тонким и хриплым. Она чуть откашлялась, потом повторила: – Нет.

– Я думаю, что нет. Если судить по ране на голове, вы стояли к нему спиной.

«Или к ней», – подумала отчего-то Кайла, но ничего не сказала.

– Что вы делали у Залива русалок?

– Залив русалок? Так называется та бухта?

Марла кивнула.

– Говорят, что под определенным углом с определенного расстояния скалы там выглядят, как две русалки. Одна из них расчесывает волосы, а другая манит вас рукой. – Она пожала плечами. – Я никогда этого не видела, но слышала, как мужчины жизни готовы были прозакладывать, что видели этих русалок, расчесывающую волосы и манящую рукой. Если корабли подходят сюда к берегу достаточно близко, то поток тянет их на скалы. И с этим ничего нельзя поделать.

Кайла вспоминала эти черные с золотом скалы, пытаясь представить их в форме русалок, но все, что ей приходило на память, это острая рваная линия скал на фоне голубого неба. Ничего, напоминающего по форме женщину или рыбу, реальную или мистическую.

Но память тут же услужливо напомнила о том, что она слышала странные звуки на вершине скалы, призрачные, похожие на эхо женские голоса. Были ли они в действительности? Скорее всего, нет. Возможно, это всего лишь игра ее воображения, или то были голоса тех, кто на нее напал?

– Но все эти корабли, – задумчиво сказала Кайла. – И люди…

– Они почти все были пиратами, – заметила Марла спокойно.

В свете свечей седые прядки в волосах Марлы сверкали, как серебро, вызвав в памяти Кайлы сказку о волшебной серебряной пыли.

– Я никуда не собиралась уезжать, – сказала Кайла. – Я просто взяла лошадь, чтобы немного проехаться верхом. – Она сделал еще несколько глотков чая. – Потом я увидела башню и подошла посмотреть. А потом заметила тропинку, которая вела прямо к самому берегу. Мне захотелось подойти к воде, и я начала спускаться вниз. Там, на берегу, я увидела разбитый корпус корабля и заглянула в него. Внутри было темно. Я увидела… – Кайла нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Морскую звезду, – подсказала тихо Марла.

– Да, и птицу. Чайку. Она вдруг взлетела прямо передо мной. Я отступила на шаг. А потом… – Кайла снова нахмурилась, сосредоточенно глядя в свою чашку с травяным отваром.

– А затем кто-то, возможно даже, там был не один человек, ударил вас по голове, – сухо закончила за нее Марла. – Думаю, они воспользовались одним из старых брусьев или досок, которых там валяется предоста точно. Это означает, что они не готовились заранее, а подняли орудие за несколько минут до того, как на вас напали. По-видимому, просто воспользовались удобным случаем. Возможно, сначала они не собирались вас бить, но что-то заставило их сделать это, кто знает?

Марла откинулась на спинку кресла и продолжала задумчиво, словно рассуждая сама с собой:

– Этот кто-то, видимо, бросил вас прямо в воду, где вы плавали совсем недолго, как я понимаю. Если бы вы пробыли в воде чуть дольше, и даже я, – она осуждающе покачала головой, – не смогла бы вернуть вас к жизни.

Кайла совсем забыла о чае, внимательно слушая женщину. Марла наклонилась вперед и подняла чашку к ее губам, прежде чем продолжила свои рассуждения.

– В то время как вы без сознания плавали в воде, очевидно, должны были произойти еще некоторые вещи. Человек, или люди, которые напали на вас, почему-то оставили вас одну. Возможно, они думали, что вы уже мертвы или скоро умрете. Или, возможно, их спугнул смотритель. Должно быть, он кричал, звал вас. Если они его услышали, то должны были сразу же убежать, чтобы он не заметил их около вас. Смотритель нашел вашего жеребца, и хотя он не мог знать, что это именно ваша лошадь, он понимал, что так просто здесь неоткуда взяться лошади под женским седлом. Поэтому он пошел вдоль берега, спустился к воде и увидел вас. Он вытащил вас из воды и, положив на коня лицом вниз, что, возможно, и спасло вам жизнь, привез вас сюда. В такой позе вся вода из легких вылилась, и вы не задохнулись. – Она помолчала немного и добавила задумчиво: – Возможно, стоит применять этот способ, чтобы откачивать тонущих.

Кайла промолчала. Она просто смотрела на руку мужу, покоящуюся у нее на коленях.

– Это Роланд взял вас у смотрителя, – продолжала рассказывать Марла. – Он принес вас сюда, ухаживал за вами. Он кормил вас, поил, помог перевязать. Он оставался здесь с вами все время с тех пор, как принес вас сюда.

– Правда? – Кайла посмотрела на мужа, его волосы упали на лоб золотистыми кольцами, кажущимися гораздо светлее на его загорелой, смуглой коже. Глаза ее затуманились от неожиданно набежавших слез.

Марла встала и медленно обошла комнату, по ее пятам следовала тьма. Она погасила все свечи, оставив только одну, сгоревшую почти до конца. Марла ловко сняла с нее пальцами нагар, и свечка тихо затрещала, из последних сил разгоняя темноту.

Марла приложила пальцы к губам и чуть подула на них. Затем улыбнулась Кайле:

– Я добавила немного сонной травы в чай, чтобы вы лучше заснули. А теперь поспите, графиня, спокойной ночи.

С этими словами она вышла. Свечка, догорев, затрещала и погасла, комната погрузилась почти в полную тьму.

Кайла снова забралась под одеяло и повернулась лицом к Роланду. Последнее, что она видела перед тем, как погрузиться в царство снов, были его четко обрисованные красивые черты на фоне белой подушки.

Дункан был крайне расстроен.

– Я не понимаю этого, милорд, – говорил он, хмуро вглядываясь в линию холмов и крытых соломой крыш вдали. Затем, переведя взгляд на растянутые сети возле стены замка, на рыбаков, занимающихся их починкой, и вновь покачал головой. – Я просто ничего не понимаю.

– Сколько у нас сейчас новых людей? – терпеливо повторил свой вопрос Роланд.

И Дункан, верный друг и соратник, сражавшийся рядом с ним в бесконечном числе битв, умелый стратег и отважный воин, теперь только терзал свою бороду и, уставившись взглядом куда угодно, только не на Роланда, сокрушенно вздыхал.

Роланд тоже тихо вздохнул, сделав долгий, протяжный выдох. Он вовсе не хотел нажимать на своего капитана, так как ясно видел, что тот близко к сердцу воспринял нападение на Кайлу, рассматривая его как свою персональную вину и как оскорбление, нанесенное ему лично. Он, как и Роланд, хорошо знал, что полностью отвечает за отбор новых воинов.

– Две дюжины, не больше. Один парень удрал от нас в Лондоне. Флеминг, кажется. Так что ровно две дюжины.

– Две дюжины, – повторил Роланд задумчиво. Двадцать четыре совершенно новых человека, собранные по всей стране во время последнего задания, которое он выполнял для Генри. Это были люди, которые не смогли реализовать себя там, где они жили, без особенных надежд на будущее, без земли, без семей.

На Лорее, к сожалению, было мало земли. Однако и Талдон, и особенно Форсуолл представляли собой огромные, мало заселенные пространства, нуждающиеся в мужских руках. Так что если рекруты выказывали свою заинтересованность и желание остаться, Роланд всегда обдумывал этот вопрос, но не принимал решение без Дункана, которому полностью доверял, так как именно он был тесно связан с этими людьми, знал их сильные и слабые стороны.

Не было у него причин не доверять этим людям и теперь. Обращаясь к капитану за советом, он нуждался в его помощи, а вовсе не в его уязвленной гордости.

– Поговори со своими командирами, – сказал Роланд. – Расспроси, не заметили ли они чего-нибудь странного в поведении новичков. Все равно что. Только сделай это тайно. Ни к чему обижать людей.

Дункан кивнул, в его зеленых глазах застыла скорбь. Рыбаки тем временем спокойно продолжали свою бесконечную работу: чинили сети, перекидываясь шуточками, разговаривая, и так по нескольку часов под палящим солнцем.

Это было так обычно, так точно соответствовало тому, что он ожидал увидеть в это утро на этом самом месте. Здесь, в этой жизни, не было места интригам, тайным нападениям, загадочным убийствам. Одни и те же дружелюбные лица с сеточкой морщин и мудростью в глазах.

Его люди, думал Роланд, а затем почувствовал, как перехватывает горло при мысли о том, что где-то здесь, на острове, есть человек, который его предал. Он не может быть среди его людей. Это просто невозможно! И у него есть две дюжины шансов, чтобы доказать это.

Дункан снова кивнул, упорно не глядя на Роланда.

– Как она?

– Лучше. Она жива. Это главное.

– Надо поговорить со смотрителем. Смышленый парень. Может, он что-то заметил.

Роланд кивнул:

– Я поговорю. Удачи тебе.

Дункан выпрямился и с решительным видом направился в сторону солдатских казарм. Вскоре он смешался со своими людьми.

Смотритель был совсем еще молодой человек по имени Лассен, и он действительно оказался весьма смышленым и жизнерадостным. Именно поэтому его и назначили смотрителем. И хотя башня стояла довольно уединенно да и работа была, прямо скажем, скучной, это место считалось одним из самых почетных на острове. Роланд постарался донести до всех важность этого поста, а также то, что ожидает от смотрителя башни бдительности и верности, ибо здесь находится ключ к безопасности всех трех островов. Башня была выстроена на довольно высоком месте и сама была достаточно высокой, так что с нее просматривались почти три четверти каждого острова, а самое главное – пролив, отделяющий острова от большой земли.

Лассен пришел в замок на рассвете по первому требованию лорда. Хотя держался он спокойно и уважительно, но при этом не смел поднять глаза и смотрел куда-то в область правого плеча Роланда на протяжении всего разговора.

Вчера, увидев Кайлу, лежащую без сознания на руках этого молодого человека, Роланд был настолько потрясен, что не обратил на него никакого внимания. Теперь, полностью оправившись от шока, он сразу его узнал. Младший сын Макдермота, крепкого воина, искусного наездника, весьма умелого бойца. Сын был очень похож на отца даже обгоревшим носом. Роланд нахмурился, стараясь перевести мысли в другую плоскость.

– Как там ваша жена… Изабелл? – спросил он, выудив имя из каких-то дальних уголков памяти.

Лассен чуть успокоился, но глаз все равно не поднял.

– Хорошо, милорд. Просила передать привет вам и вашей леди, милорд.

– Ну что ж, спасибо ей. Я должен поблагодарить и вас за то, что вы спасли мою жену, – сказал Роланд спокойно.

Лассен еще ниже опустил взгляд, покраснев то ли от гордости, то ли от досады, Роланд не мог сказать. Он встал из-за письменного стола и подошел к окну.

– А где в это время был другой смотритель, тот, которого вы выручали. Где был Дерек Фэрроу?

Молодой человек откашлялся, но так ничего и не сказал. Роланд подождал, не двигаясь, повернувшись к нему спиной. Отсюда из окна он следил взглядом за маленькой рыжей собачкой, бегающей по двору вместе с двумя играющими с ней мальчишками. До него донесся скрип стула, на котором сидел Лассен, смущенное покашливание. Роланд ждал.

По двору прошли несколько девушек, что-то несущих в корзинах. Они весело хихикали и бросали взгляды в сторону молодых солдат, делающих вид, что ничего не замечают.

– Простите меня, милорд, – выпалил наконец Лассен.

Роланд чуть повернул к нему голову:

– Да?

Опять повисло тягостное молчание.

– Вы понимаете, что должны понести наказание за пренебрежение своими обязанностями, не правда ли? – спросил Роланд спокойно. – Ну конечно, понимаете. Но так как вы не единственный, кто пренебрег своим долгом, на этот раз наказания не будет. Так что можете не беспокоиться. – Он повернулся и сурово взглянул на обеспокоенного солдата. – Но где же все-таки был человек, которому вы помогали?

– Это была не его вина, милорд, – Лассен вытер рукой вспотевший лоб, затем, спохватившись, спрятал руку.

Роланд вновь позволил повиснуть молчанию.

– Лошадь Дерека потеряла подкову, милорд, и охромела милях в двух от замка, милорд. Он должен был поехать, чтобы подковать лошадь и полечить ей ногу.

Роланд опять отвернулся к окну, обдумывая слова молодого солдата.

– Сразу, как он только приехал в замок, он попросил подменить его, ехать прямо туда. Что я и сделал.

– Как долго, по-вашему, башня была без охраны?

– Не больше получаса, милорд. Я уверен.

Он говорит правду, понял Роланд. Полчаса. И каким-то образом Кайле удалось проскользнуть там именно в это время. Предоставив счастливый случай убийце, она направилась прямиком в самое опасное место на острове. Что ж, она заплатила за это. И кто-то еще заплатит, но гораздо более высокую цену.

Он не собирался наказывать Лассена. Парень и так чувствовал свою вину. К тому же он спас Кайле жизнь, а уж за это Роланд охотно бы его наградил.

Осторожно заданные вопросы ничего не прояснили. Лассен приехал к башне и обнаружил черного жеребца, свободно пасущегося возле берега. Он сразу же вытащил свой меч и крикнул, предупреждая незнакомца.

Однако в ответ не услышал ни звука. Он обследовал следы на тропинке, ведущей к берегу. Нет, он не может сказать, сколько именно. Был ветреный день, и следы уже почти полностью занесло песком.

Графиню он обнаружил сразу же, как только спустился вниз. Его привлекло ее платье, ярко-зеленое с желтым, качающееся на волнах. В первый момент он больше ничего не разглядел. Кажется, он заметил еще какие-то следы на песке, но в ту минуту все его внимание было отдано женщине, так что он не может сказать с уверенностью. Он был занят только тем, чтобы спасти графиню, и Роланд никак не мог его в этом винить.

Возможно, он и в самом деле наградит его, например, повышением по службе.

После того как Дункан поговорил с Лассеном Макдермотом, он позаботится о другом смотрителе, в этом можно было не сомневаться. Он без сомнения выяснит все детали, связанные с лошадью, потерявшей подкову, узнает, сколько времени понадобилось Дереку Фэрроу, чтобы привести ее в замок, и все, что может хоть как-нибудь его заинтересовать в связи с этим делом.

Итак, он отпустил Лассена, оставшись наедине с множеством невыясненных вопросов, мрачными подозрениями и тянущей, крайне неприятной болью в груди, мешающей ему дышать.

Предательство. Кайла в опасности. И он не знает, что сделать, чтобы защитить ее.

Она сидела на постели с раздраженным выражением человека, который хочет все делать по-своему и встречает сопротивление на каждом шагу.

– Я прекрасно себя чувствую. И я хочу просто немного пройтись.

– Позже, – спокойно сказала Марла, отмеряя какие-то капли в кружку, стоящую возле кровати.

– Но…

– Позже.

– Ты и раньше так говорила!

Роланд только улыбнулся, услышав ее капризный тон, а затем постарался придать своему лицу ласковое, вкрадчивое выражение, прежде чем войти в комнату. Увидев его, Кайла нахмурилась.

– Милорд, я очень хочу встать с постели и просто походить по комнате. Не понимаю, что страшного может здесь произойти? Камень упадет мне на голову с потолка или один из ваших мечей, что висят на стене, вдруг сорвется и захочет полетать?

– Весьма мрачная перспектива, вы правы, миледи, – согласился он, словно обдумывая ее слова. – Боюсь, я и в самом деле не смогу разрешить вам подвергаться такому риску.

Прежде чем она смогла с возмущением что-то ответить, Роланд подошел и, нагнувшись к ней, провел губами по лбу, глядя на ее широко раскрывшиеся в изумлении глаза и чуть приоткрытый рот.

– Лихорадки нет, – заметил он спокойно.

– Зато слишком много упрямства, – ворчливо заметила Марла. Она закончила смешивать свое таинственное питье и протянула кружку Кайле. Та хотя бы не стала возражать и, сморщив нос, начала пить.

Роланд сел на край кровати, наблюдая за тем, как она пьет, как солнце сверкает в ее волосах, рассыпавшихся по плечам красновато-золотыми кольцами.

Когда она закончила, Марла забрала у нее из рук кружку и почти неслышно вышла из комнаты, только тихий шелест платья обозначил ее движение. Она закрыла за собой дверь.

Он пришел сюда только для того, чтобы просто посмотреть на нее, убедиться, что с ней действительно все в порядке, и хоть немного успокоить страх и волнение, все еще живущие в нем после этого происшествия.

Она встретила его взгляд с вызывающим видом, демонстрируя полное несогласие с тем, что он ограничил ее свободу. Он понимал ее. Но через мгновение этот вызов вдруг исчез из ее глаз, она опустила взгляд с неуверенной, тревожной улыбкой на лице.

– Я должен научить тебя плавать, – сказал он.

Она на мгновение подняла взгляд.

– Я умею плавать, – фыркнула она презрительно.

Он взял ее руку, сжал ладонями. Ее пальцы показались ему ледяными.

– Тогда мне надо научить тебя не позволять другим бить тебя по голове, когда ты стоишь, повернувшись к ним спиной.

Напряженное выражение ее лица мгновенно превратилось в чуть насмешливую, но тем не менее спокойную улыбку. И он почувствовал, как внутри у него что-то оттаяло. Наконец он смог глубоко и спокойно вздохнуть, чего у него уже давно не получалось.

– Возможно, вы намерены снабдить меня лишней парой глаз на затылке, милорд? – спросила она учтивым тоном.

Он преувеличенно резко передернул плечами.

– Ваше предположение повергает меня в ужас, миледи.

Кайла откинулась на подушки и чуть больше расслабилась. Он казался таким милым сейчас, таким заботливым и обеспокоенным. Она проследила за его взглядом. Он смотрел, не отрываясь, на их переплетенные пальцы. Она просто не знала, что ей делать с ним, что сказать. Как обычно, подумала она беспомощно.

– Никогда больше не покидай замок без сопровождения, – сказал он, обращаясь к их сомкнутым рукам.

Ей показалось, она не совсем расслышала.

– Не покидать?..

– Без сопровождения.

– Но это же нелепо!

– В действительности, я не хочу, чтобы ты вообще бродила где-нибудь одна, даже по замку. Рядом с тобой теперь всегда кто-нибудь будет рядом.

Кайла от возмущения чуть не задохнулась.

– Я не ваша рабыня, милорд!

Его взгляд был непреклонен.

– Нет. И все же ты сделаешь так, как я сказал.

Она попыталась выдернуть руку, но он сжал пальцы, лишив ее возможности двигаться. Он поднял взгляд и встретился с ее сверкающими серебристо-голубыми глазами. Она видела, как его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на губах и снова опустился на руки.

– Я не шучу, Кайла. Ты теперь ни на минуту не останешься одна даже в этих стенах, даже в этих покоях. И если ты захочешь покинуть замок, то сначала ты должна сказать об этом мне. – Он услышал ее резкий вздох. – Я и только я буду решать, возможно ли это в данный момент.

– Ты не можешь говорить это серьезно!

– Я думал, ты знаешь меня лучше.

– Это же, – она на мгновение замолчала, подыскивая слово, – простая случайность. Или ошибка. Может быть, это был вор, или какой-то чужак…

– Здесь, на Лорее, нет ни чужаков, ни воров. И это не было случайностью. Никто не станет бить случайно графиню Лорей куском дерева по голове.

Это и в самом деле казалось настолько очевидным, что ей нечего было возразить. Она попыталась придумать другое, более правдоподобное объяснение, но ничего не приходило в голову.

– Мы не знаем, как и почему это произошло, Кайла. И до тех пор пока этот человек, – он позволил себе чуть заметную зловещую усмешку, – не будет задержан, тебе придется меня слушаться. Я в ответе за твою безопасность. Я не допущу, чтобы с тобой случилось то же, что и с твоей матерью.

Он позволил себе сделать выразительную паузу, сам хорошенько не представляя, что имел в виду, но уверенный, что эти слова подействуют на Кайлу.

Буря эмоций и мыслей, захвативших Кайлу, оказалась настолько сильной, что она не могла облечь все это словами.

Нет, нет, я не хочу жить в вечном страхе, задыхаться здесь в четырех стенах!

– Ты не можешь меня удержать, – сказала она, чувствуя, как невыразительно звучит ее голос по сравнению с тем, что она сейчас чувствует.

Он надменно приподнял брови, выражая свое недоумение.

– Могу, – просто сказал он.

– Но что, если ты так никогда и не найдешь этого человека? Что тогда?

Отчаяние, овладевшее ею, заставило ее голос звучать слишком резко – резче, чем ей бы хотелось.

– Ну что ж. Тогда тебе придется привыкать к той компании, которая у тебя будет.

Роланд выпустил ее руку и встал, снова поцеловав в лоб, прежде чем она успела отреагировать на его слова. Кайла резко села на кровати, в ее глазах засверкали молнии, и Роланд поспешил уйти, не дожидаясь грома.

Она слышала, как он отдает распоряжение страже у дверей их спальни – должно быть, стража была повсюду, – а затем снова наступила тишина. Кайла осталась одна.

От чая Марлы ее опять потянуло в сон. Она уже пожалела, что выпила его. Ей надо было о многом подумать, спать совсем некогда. Она вновь хотела рассердиться. Она снова хотела обидеться.

Роланд по-прежнему командует ею, причем без всяких усилий добивается всего, чего хочет. Конечно, он создан для того, чтобы командовать. Кайла не представляла его без этого невидимого, но в то же время ясно ощутимого ореола власти. Он был главнокомандующим здесь, над тремя островами, и там, на большой земле, он имел огромное влияние даже на короля, что уж говорить об обычных людях, многие из которых его просто боялись и сжимались под его грозными взглядами.

Но она не относилась к обычным людям. Она не боялась его. И он не был ее господином, неважно, что бы там ни говорила об этом церковь или он сам.

Так она думала, но еще до того, как ленивая сонная волна накрыла ее, утянув в глубь сладкой дремоты, у нее в голове успела появиться еще одна мысль: Роланд беспокоится о ней, он хочет, чтобы она была в безопасности. В его взгляде она заметила тревогу, она была в этом уверена. Неподдельную, сильнейшую тревогу.

Значит, она ему не безразлична, пусть хотя бы чуть-чуть.

И, засыпая, она почувствовала, что улыбается.

12

Гардероб оказался гораздо тяжелее, чем казался с виду. Он был так тяжел, что Кайле, чтобы сдвинуть его хоть чуть-чуть с места, понадобилось приложить все силы и толкать его до тех пор, пока у нее не закружилась голова.

К счастью, ей не пришлось совсем отодвигать его, а лишь немного, только чтобы между стеной и шкафом образовалась небольшая щель, в которую она могла бы проникнуть, и с помощью находящихся с той стороны Элисии и Матильды отодвинуть в сторону панель в стене.

К сожалению, все получилось не так тихо, как она рассчитывала. Петли, долгие годы не открывавшиеся, громко заскрипели. Кайла помедлила, прислушиваясь, не насторожит ли охрану у дверей этот резкий звук.

После четырех дней заключения в своей спальне она была готова удрать куда угодно, только бы вырваться из этих стен. В конце концов, два дня спустя после того, как Кайла тайно начала подниматься и расхаживать по комнате, чтобы совсем не ослабнуть, Марла признала, что она уже вполне здорова, чтобы встать с постели. Однако Роланд только качал головой, хмурился и убеждал ее, что она еще совершенно не готова покинуть не только эту комнату, но даже кровать!

Этого Кайла уже не могла вынести. Они обращались с ней, как с беспомощным ребенком, просто отказываясь принимать во внимание ее собственные желания, а главное, способности. Они забыли, что она в одиночку переправлялась через реки, карабкалась по горам, проходя в день огромные расстояния, встречала величественные рассветы в горах, охотилась и ловила рыбу, чтобы не умереть от голода, и все это одна, без всякой помощи!