Запрещенная история. От вас это скрывают! - Расшифрованный Сталин

Рост промышленного производства за вторую пятилетку – на 120%! (группа «А» (средства производства) – на 139, группа «Б» (товары народного потребления) – на 99). И это от уже достаточно высоких «стартовых позиций» после первой пятилетки! Ведь по общему объему промышленного производства СССР с конца первой пятилетки удерживал первое место в Европе и второе в мире.

Станочный парк машиностроения в 1937 году состоял на 75% из новых и совершенных станков отечественного и зарубежного производства. Введенные в строй заводы тяжелого машиностроения начали производить полные комплекты сложного оборудования для предприятий черной металлургии, ранее ввозимого из-за рубежа. Прекратился импорт паровозов и вагонов, тракторов и врубовых машин, паровых котлов, молотов, прессов, подъемно-транспортного оборудования. По ряду направлений СССР вышел на передовые позиции в мире (производство синтетического каучука, электротурбины, реактивная технология).

Может, это все было создано, как утверждают «скептики», рабским трудом? Полно вам! По плану на 1937 год НКВД поручалось освоить около 6% общесоюзных капиталовложений (для сравнения – по плану на 2011 год на правоохранительную деятельность и национальную безопасность российским «наследникам» НКВД поручалось освоить ПОЧТИ 11,5% общероссийских капиталовложений!).

В конце 1934-го сельское хозяйство располагало 281 тыс. тракторов, 31 тыс. комбайнов, 34 тыс. грузовых автомобилей, многими другими сложными сельскохозяйственными машинами. Во вторую пятилетку сельское хозяйство получило 405 тыс. тракторов, и все они были изготовлены на отечественных заводах. Число МТС за эти годы удвоилось и достигло в 1937 году 5,8 тыс. Если в 1932 году они обслуживали только треть колхозов страны, то в 1937 году – 78%. Применение новейшей сельскохозяйственной техники улучшало обработку земли, повышало урожаи. Рыночные цены к 1938 году по сравнению с 1933 годом снизились на 64%!

По мере решения задач сплошной коллективизации сокращались размеры «кулацкой ссылки». В 1933 году на спецпоселение отправлено почти 400 тыс. кулаков и членов их семей, в 1934-м – 255 тыс., в 1935-м – 246 тыс., в 1936-х – 165 тыс., в 1937-м – 128 тыс. В мае 1934-го трудпоселенцы были восстановлены в гражданских правах, с января 1935-го – в избирательных. Однако они все еще не имели права возвращаться на старые места своего проживания, не призывались в армию. Эти ограничения были сняты с них в конце 1938 года. В этом году все неуставные артели были переведены на устав обычной сельскохозяйственной; многие спецпереселенцы вернулись на места прежнего жительства, а 220 тыс. семей к концу 30-х годов продолжали жить и трудиться на освоенной ими земле и построенных предприятиях.

Во второй пятилетке в СССР была в основном создана материальная база для реализации программы достижения сплошной грамотности: появилось до 20 тыс. новых школ – примерно столько же, сколько было создано в царской России за 200 лет. Школьное образование приобрело большую стройность. В соответствии с постановлением СНК СССР от 15 мая 1934 года. «О структуре начальной и средней школы» устанавливались три типа общеобразовательной школы: начальная (1 – 4-й классы), неполная средняя (1 – 7-й) и средняя (1 – 10-й).

Численность учащихся в начальной и средней школе во второй пятилетке выросла в СССР с 21,3 до 29,4 млн. Расходы государства на культурное строительство (школа, кадры, наука, печать и т.п.) в 5 раз превысили затраты первой пятилетки. В 1934 – 1938 годах вдвое увеличен выпуск школьных учебников. [21]

Кроме правовой «большой уборки» и благоустройства, которые вновь соединили расколотый революцией народ, и другие стороны жизни в СССР чрезвычайно выгодно отличались на фоне агонизирующего в фашизм Запада: экономика, технический прогресс, оборонная мощь, культура, образование, демография – ВСЕ на подъеме!

Как говорится, живи и радуйся! Ну, так не нужно считать наших предков дураками: жили и радовались! Нынешнее поколение 30 – 40-летних еще помнит рассказы своих бабушек о том, что «лучше, чем перед войной, никогда не жили!», разве не так?

Между тем даже наиболее адекватные и правдивые в фактах современные историки не совсем верно оценивают процессы, происходившие в тот период. Например, доктор исторических наук Кирилл Борисович Назаренко (автор исторических видеоциклов «Великая Отечественная: вспомнить правду», «СССР: первые 20 лет» и др.) утверждает, что Сталинская Конституция – это вызванная внешнеполитическими причинами «попытка» перестроить политический строй СССР, чтобы он был похож на политический строй Франции, Англии, Чехословакии и пр. «западных демократий» [30] (т.е. другими словами – попытка подогнать Конституцию под «западные стандарты»)…

Полно Вам, Кирилл Борисович! Где в мире того времени были Конституции, хоть отдаленно напоминавшие Сталинскую?!

Тот же К.Б. Назаренко утверждает, что «репрессии» 1936 – 1938 годов являются «терра инкогнита» для современных историков. [30]

И здесь трудно не согласиться с Кириллом Борисовичем, потому что, несмотря на огромный массив литературы, посвященной этому периоду, где порой точно, объективно и подробно описаны отдельные моменты и целые стороны этого процесса (например, книга Е. Прудниковой и А. Колпакиди «Двойной заговор: тайны сталинских репрессий», работы И. Пыхалова, А. Мартиросяна и др.), целостной картины действительно нет.

Несмотря на амбициозность цели, не углубляясь в детали, которые вы можете изучить в произведениях вышеприведенных уважаемых авторов, постараюсь все же открыть эту «терра инкогнита», указав стратегическое направление для будущих исследований, попутно объяснив отдельные не объясненные до сих пор исследователями моменты этого периода.

На мой взгляд, понимание периода «большой уборки» зиждется на трех китах: противостояние Запада и СССР, Сталинская Конституция и успех в СССР второй пятилетки.

Именно успех второй пятилетки в СССР показал Западу, что еще одна такая пятилетка, и СССР будет ему не «по зубам», а проигрыш в экономическом противостоянии с бескризисно развивающимся первым в мире коммунистическим государством неизбежно грозил Западу и политическим проигрышем (с учетом Сталинской Конституции – наверняка!) с последствиями, которые уже уведут нас в область альтернативной истории.

И западные аналитики не ошибались – вспомните, именно выполнение планов третьей пятилетки к лету 1942 года обеспечивало СССР полное перевооружение РККА современнейшими (а порой и не имевшими мировых аналогов) на тот период образцами вооружений, поэтому Сталин и его соратники и старались оттянуть возможность прямого военного столкновения с Западом именно до этого срока. Летом 1942 года мощь объединенной Рейхом Европы столкнулась бы уже не с находящейся в процессе перевооружения РККА, как годом ранее, когда батареи реактивных минометов, эскадрильи современных истребителей и штурмовиков, батальоны «КВ» и «Т-34» распределялись Ставкой ВГК по фронтам поштучно. А со всем этим – в массовом порядке, и главное – с хорошо подготовленным личным составом, досконально изучившим новую матчасть!

Далее, конечно, построения из области альтернативной истории, но все же нетрудно представить результат этого столкновения, зная, какие последствия для вермахта имело применение летом 1941 года всего нескольких батарей тех же «Катюш» под Оршей и Киевом. Тем более в реальной истории, в тяжелейших условиях отступления и эвакуации уже к зиме 1942/43 года превосходство русского оружия стало очевидным!

Но Запад еще, возможно, перенес бы экономическую конкуренцию и гонку вооружений, если бы не Сталинская Конституция, проект которой в июне 1936 года был опубликован во всех газетах страны, передан по радио, издан отдельными брошюрами на 100 языках народов Советского Союза тиражом свыше 70 млн экземпляров. [31]

Реакция Запада (причины ее, думаю, несложно понять) последовала незамедлительно: с противоположного от СССР конца Европы начало подниматься «политическое цунами» (аналогии с сегодняшними событиями на Ближнем Востоке и в Северной Африке трудно не заметить) – уже 17 июля 1936 года мятежом фалангиста (разновидность фашизма) генерала Франко началась гражданская война в Испании. Именно с «легкой руки» каудильо в политический лексикон был введен термин «пятая колонна», а события в Испании показали всему миру эффективность применения этой политтехнологии, ведь «пятые колонны» были активизированы во всей Европе, в том числе и в СССР.

Отработав технологию в Испании, в 1938 – 1941 годах Запад при непосредственном участии «пятых колонн» положил к ногам Гитлера Австрию, Чехословакию, Норвегию, Данию, страны Бенилюкса, сателлитами Рейха стали Венгрия, Румыния, Болгария, Финляндия, развалена Югославия…

Но максимально яркий пример работы «пятой колонны», конечно же, – Франция. Вот как описывают ситуацию июня 1940 года уже цитировавшиеся мной Сейерс и Кан:

…Паника охватила Францию. Повсюду неутомимо трудилась «пятая колонна». Французские офицеры бросали свои части. Целые дивизии вдруг оказывались без военных материалов. Поль Рейно заявил сенату, что французское командование совершило «неслыханные ошибки». Он обличал «предателей, пораженцев и трусов». Десятки офицеров, занимавших самые высокие посты, подверглись неожиданному аресту. Но они были арестованы слишком поздно. «Пятая колонна» уже хозяйничала во Франции.

Бывший французский министр авиации Пьер Кот писал впоследствии в «Торжестве измены»:

«В стране и в армии распоряжались фашисты. Антикоммунистическая агитация служила дымовой завесой, под прикрытием которой готовился политический заговор, рассчитанный на то, чтобы парализовать Францию и облегчить Гитлеру его дело… Самыми эффективными орудиями «пятой колонны»… были Вейган, Петэн и Лаваль. На заседании Совета министров, состоявшемся в Канже, близ Тура, 12 июня 1940 года, генерал Вейган требовал от правительства прекращения войны. Он аргументировал свое требование тем, что в Париже якобы вспыхнула коммунистическая революция. Он утверждал, что Морис Торез, генеральный секретарь коммунистической партии, уже водворился в президентском дворце. Жорж Мандель, министр внутренних дел, немедленно связался по телефону с префектом парижской полиции, который опроверг утверждения Вейгана: никаких беспорядков в городе нет, население спокойно… Как только Петэну и Вейгану в сумятице удалось захватить власть, они с помощью Лаваля и Дарлана немедленно отменили все политические свободы, заставили народ замолчать и установили фашистский режим.

С каждым часом нарастало смятение и увеличивалась катастрофа. Французские солдаты еще продолжали отчаянно и безнадежно сражаться, и весь мир взирал на небывалое в истории предательство, жертвой которого стала целая нация…

…14 июня пал Париж. Петэн, Вейган, Лаваль и троцкист Дорио сделались марионеточными правителями Франции, пляшущими под нацистскую дудку». [2]

Чтобы обезопасить себя от результатов работы заботливо выпестованной ими же самими политтехнологии, Западу пришлось идти на крайние меры: в том же июне 1940 года в Великобритании местная «пятая колонна» была разгромлена [2] (впрочем, не особо жестоко, что указывает на близкое «родство» субъектов по «обе стороны баррикад»). Ну а Рузвельту, чтобы унять профашистски настроенные круги в США, пришлось спровоцировать в декабре 1941 года японцев на Пёрл-Харбор. [32]

И здесь уместно небольшое отступление: экспертная комиссия под председательством д.и.н., профессора, директора Историко-архивного института РГГУ Безбородова А.Б., созданная по решению Ученого совета исторического факультета МГУ для проведения научной экспертизы учебного пособия профессоров исторического факультета МГУ А.С. Барсенкова и А.И. Вдовина, в своем заключении утверждает:

…авторы постоянно подводят читателя к мысли о том, что сталинский террор был необходим и обусловлен реальным существованием в стране многочисленной «пятой колонны». Жертвы сталинских репрессий автоматически приравниваются к потенциальным пособникам внешних врагов. Очевидно, что авторы не смогли или не захотели провести четкую и понятную читателю грань между двумя принципиально разными положениями.

Первое: сталинское руководство действительно верило в существование миллионов «врагов», и это служило важнейшим мотивом «большого террора». Второе: на самом деле большинство жертв террора были вполне лояльными советскими гражданами, невинно пострадавшими от произвола государства. Этот последний вывод подтверждается фактом массовой реабилитации жертв сталинского террора, проведенной на основании проверки следственных дел. [33]

Безусловно, учебник Барсенкова – Вдовина есть за что критиковать, что уже и было показано в моем исследовании. Но если согласиться с точкой зрения сей экспертной комиссии в ее отрицании существования «пятой колонны» в СССР, то нужно признать, что СССР был уникальным в тогдашней Европе государством, где власть и ВСЕ группы народа на момент 1936 года представляли собой единый монолит!

В реальности, как мы знаем, и после «большой уборки», даже во время Великой Отечественной, где было максимальное приближение к заявленным параметрам, нашлось незначительное, но все же заметное число индивидуумов, чтобы составить коллаборационистские формирования. Следовательно, ничем, кроме политической ангажированности, подобные выводы комиссии объяснить не представляется возможным (не будем же мы их считать неучами?!).

К счастью, в тогдашнем руководстве СССР были более трезвомыслящие и патриотичные люди, понимавшие суть происходящего. Уже через месяц после начала фашистского пожара в Европе, 19 августа 1936 года начался процесс «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» (так называемый «первый московский процесс»), который был показательно ОТКРЫТЫМ (как и последующие два «московских процесса»), что дает основания утверждать, что он был недвусмысленным сталинским сигналом Западу – «в СССР номер с «пятой колонной» не пройдет!».

Очень интересный нюанс (особенно «скептикам», считающим, что «гласность» – это «изобретение Горби») – «исполнительная вертикаль власти», вплоть до райкомов, была подробно проинформирована о фактах, выявленных следствием, за ТРИ НЕДЕЛИ до начала процесса.

ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО ЦК ВКП(б)

О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока

СОВ. СЕКРЕТНО

Обкомам, крайкомам, ЦК компартий, горкомам, райкомам ВКП(6)

18 января 1935 года ЦК ВКП(б) направил закрытое письмо ко всем организациям партии об уроках событий, связанных с злодейским убийством товарища Кирова.

В этом письме сообщалось, что злодейское убийство Сергея Мироновича Кирова, как это было установлено судом и следствием, совершено ленинградской группой зиновьевцев, именовавшей себя «ленинградским центром». В письме говорилось также о том, что «идейным и политическим руководителем ленинградского центра был московский центр зиновьевцев, который не знал, по-видимому, о подготовлявшемся убийстве тов. Кирова, но, наверное, знал о террористических настроениях «ленинградского центра» и разжигал эти настроения».

Как известно, тогда Зиновьев и Каменев признали свою вину только в разжигании террористических настроений, заявив, что они несут за убийство С.М. Кирова лишь моральную и политическую ответственность.

Однако, как теперь выяснилось, полтора года назад, во время следствия по делу об убийстве С.М. Кирова, до конца не были еще вскрыты все факты подлой контрреволюционной белогвардейской террористической деятельности зиновьевцев, равно как не была вскрыта роль троцкистов в деле убийства тов. Кирова.

На основе новых материалов НКВД, полученных в 1936 году, можно считать установленным, что Зиновьев и Каменев были не только вдохновителями террористической деятельности против вождей нашей партии и правительства, но и авторами прямых указаний как об убийстве С.М. Кирова, так и о готовившихся покушениях на других руководителей нашей партии, и в первую очередь на т. Сталина.

Равным образом считается теперь установленным, что зиновьевцы проводили свою террористическую практику в прямом блоке с Троцким и троцкистами.

В связи с этим ЦК ВКП(б) считает необходимым информировать партийные организации о новых фактах террористической деятельности троцкистов и зиновьевцев.

Какова фактическая сторона дела, вскрытая за последнее время?

I. ФАКТЫ

1. После убийства С.М. Кирова, в течение 1936 г. органами НКВД вскрыт ряд террористических групп троцкистов и зиновьевцев в Москве, Ленинграде, Горьком, Минске, Киеве, Баку и других городах.

Подавляющее большинство участников этих террористических групп во время следствия призналось в том, что основной своей задачей они ставили подготовку террористических актов против руководителей партии и правительства.

2. Руководство разоблаченными группами троцкистов и зиновьевцев и всей их террористической деятельностью в СССР осуществлялось блоком троцкистов и зиновьевцев.

Блок троцкистской и зиновьевско-каменевской группы сложился в конце 1932 года, после переговоров между вождями контрреволюционных групп, в результате чего возник объединенный центр в составе – от зиновьевцев – Зиновьева, Каменева, Бакаева, Евдокимова, Куклина и от троцкистов – в составе Смирнова И.Н., Мрачковского и Тер-Ваганяна.

Главным условием объединения обеих контрреволюционных групп было взаимное признание террора в отношении руководителей партии и правительства как единственного и решающего средства пробраться к власти.

С этого времени, т.е. с конца 1932 года, троцкисты и зиновьевцы всю свою враждебную деятельность против партии и правительства сосредоточили главным образом на организации террористической работы и осуществлении террора в отношении виднейших руководителей партии, и в первую очередь в отношении товарища Сталина.

Факты террористической деятельности раскрытых троцкистских и зиновьевских контрреволюционных групп настолько неопровержимы, что они заставили даже вождей этих террористических групп полностью признать все их белогвардейские злодеяния.

Так, например, допрошенный в связи с раскрытыми террористическими группами Зиновьев на следствии 23 – 25 июля 1936 года признал следующее:

«Я действительно являлся членом объединенного троцкистско-зиновьевского центра, организованного в 1932 году. Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной своей задачей убийство руководителей ВКП(б), и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Через членов центра И.Н. Смирнова и Мрачковского центр был связан с Троцким, от которого Смирновым были получены прямые указания по подготовке убийства Сталина».

(Г. Зиновьев. Протокол допроса от 23 – 25 июля 1936 г.)

Другой член контрреволюционной зиновьевской группы – Каменев, подробно рассказывая об организации троцкистско-зиновьевского блока и практическом плане центра, на следствии 23 июля 1936 года показал:

«…мы, т.е. зиновьевский центр контрреволюционной организации, состав которой был мною назван выше, и троцкистская контрреволюционная организация в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна договаривались в 1932 году об объединении обеих, т.е. зиновьевской и троцкистской, контрреволюционных организаций для совместной подготовки совершения террористических актов против руководителей ЦК, в первую очередь против Сталина и Кирова.

Главное заключается в том, что и Зиновьев, и мы – я, Каменев, Евдокимов, Бакаев и троцкистские руководители Смирнов, Мрачковский, Тер-Ваганян – в 1932 году решили, что единственным средством, с помощью которого мы можем надеяться на приход к власти, является организация совершения террористических актов против руководителей ВКП(б), в первую очередь против Сталина.

На этой именно базе террористической борьбы против руководителей ВКП(б) и велись переговоры между нами и троцкистами об объединении».

(Л. Каменев. Протокол допроса от 23 – 24 июля 1936 г.)

На вопрос о том, были ли доведены в 1932 году переговоры между зиновьевско-каменевской и троцкистской группами до конца, Каменев на следствии ответил:

«Переговоры с троцкистами об объединении троцкистской и зиновьевской контрреволюционной организации мы довели до конца, и между нами, т.е. зиновьевским центром в лице Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Бакаева и Куклина и троцкистским центром в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна, был заключен блок о совместной борьбе против ВКП(б) путем, как я уже показал выше, террора против руководителей ВКП(б)».

(Л. Каменев. Протокол допроса от 23 – 24 июля 1936 г.)

Таким образом, Зиновьев и Каменев, объединяясь с Троцким, считали, что самое главное заключается в единодушном признании того нового, чем отличается вновь созданный ими блок от предыдущего. Это новое, по показаниям зиновьевцев Л. Каменева, Рейнгольда И.И., Никеля Р.В., Бакаева И.П. и троцкистов Мрачковского С.В., Дрейцера Е.А. и других, состояло в признании целесообразности активных террористических действий против руководства партии и правительства.

С этим положением Зиновьева и Каменева Троцкий был не только согласен, но, в свою очередь, считал основным условием объединения троцкистов и зиновьевцев признание обеими группами целесообразности террора против вождей нашей партии и правительства.

Об отношении Троцкого к созданию объединенного троцкистско-зиновьевского блока и условиях объединения известный троцкист и один из ближайших соратников Троцкого – Мрачковский С.В. – на следствии показал:

«В середине 1932 года И.Н. Смирнов поставил перед нашей руководящей тройкой вопрос о необходимости объединения нашей организации с группами Зиновьева – Каменева и Шацкина – Ломинадзе. Тогда же было решено запросить по этому поводу Троцкого и получить от него новые указания. Троцкий ответил согласием на создание блока, при условии принятия объединившимися в блок группами вопроса о необходимости насильственного устранения вождей ВКП(б), и в первую очередь Сталина».

(Мрачковский. Протокол допроса 19 – 20 июля 1936 г.)

О том, что троцкисты и зиновьевцы своей главной задачей ставили террористическую борьбу против руководителей ВКП(б) и правительства, дали показания и все остальные арестованные видные троцкисты и зиновьевцы, например Бакаев, Рейнгольд, Сафонова, Никель, Дрейцер и другие.

Таким образом, неопровержимым фактом является то, что троцкисты и зиновьевцы уже несколько лет как объединились на платформе индивидуального белогвардейского террора против вождей партии и Советского правительства и прибегают к методам, которыми до сих пор пользовались озлобленные остатки белоэмигрантщины, организованные в террористические организации типа «РОВСа», «Союза русских фашистов», «Фашистского союза молодежи» и т. п.

3. Сергей Миронович Киров был убит по решению объединенного центра троцкистско-зиновьевского блока. Вся практическая работа по организации покушения была возложена на члена объединенного центра Бакаева. В помощь Бакаеву центр выделил работавшего в Ленинграде видного зиновьевца Карева, который был близко связан лично с Зиновьевым.

В результате решения объединенного центра в Ленинграде было организовано несколько троцкистских и зиновьевских террористических групп, в том числе группа Румянцева – Котолынова – Николаева, которая и совершила убийство Кирова.

О том, что убийство Кирова совершено по решению объединенного троцкистско-зиновьевского центра, на следствии показывают большинство активных участников террористических групп, в том числе Зиновьев, Каменев, Бакаев, Карев и другие. Так, например, Зиновьев на следствии показал следующее:

«Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединенного центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде. Это поручение мною было дано в Ильинском осенью 1932 года».

(Зиновьев. Протокол допроса от 23 – 25 июля 1936 г.)

Другой руководитель объединенного блока – Каменев – на вопрос следователя: знал ли он о решении центра убить товарища Сталина и С.М. Кирова – ответил следующее:

«Да, вынужден признать, что еще до совещания в Ильинском Зиновьев сообщил мне о намечавшихся решениях центра троцкистско-зиновьевского блока о подготовке террористических актов против Сталина и Кирова. При этом он мне заявил, что на этом решении категорически настаивают представители троцкистов в центре блока – Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян, что у них имеется прямая директива по этому поводу от Троцкого и что они требуют практического перехода к этому мероприятию в осуществлении тех начал, которые были положены в основу блока».

И далее:

«Я к этому решению присоединился, так как целиком его разделял».

(Каменев. Протокол допроса от 23 – 24 июля 1936 г.)

Помощник Бакаева по Ленинграду в деле организации покушения на Кирова, Карев Н.А., на следствии тоже подтвердил полученное от объединенного центра поручение. Он показал, что, будучи в середине августа 1932 года на даче у Зиновьева в Ильинском и принимая участие в состоявшемся там совещании, получил следующее поручение Зиновьева:

«Зиновьев сообщил, что на основе признания террора основным средством борьбы с существующим партийным руководством зиновьевским центром установлен контакт с руководителями троцкистской организации в союзе с Иваном Никитичем Смирновым и Мрачковским и что есть решение объединенного троцкистско-зиновьевского центра об организации террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде. Зиновьев сказал, что подготовка террористических актов над Сталиным и Кировым поручена Бакаеву, который должен использовать для этих целей свои связи с зиновьевскими группами в Ленинграде и Москве.

Мне Зиновьев также предложил, в свою очередь, подбирать из близких руководимой мною в Академии наук в Ленинграде организации людей, способных осуществить террористический акт над Кировым».

(Карев Н.А. Протокол допроса от 5 июня 1936 г.)

И далее он сообщает, что в разговоре с Бакаевым там же, в Ильинском, он узнал следующее:

«…при разговоре с Бакаевым я узнал, что последний намерен использовать для организации террористического акта над Кировым существующие в Ленинграде и связанные с ним – Бакаевым – зиновьевские группы Румянцева и Котолынова».

Главный организатор покушения – Бакаев – также сознался в том, что ему было поручено центром организовать убийство товарища Сталина и С.М. Кирова.

После состоявшегося решения центра троцкисты и зиновьевцы развивают интенсивную деятельность по организации покушения на Кирова. В июне 1934 года Каменев специально выехал в Ленинград для проверки подготовленности организации террористического акта над товарищем Кировым. Каменев связался тогда с руководителем одной из террористических групп в Ленинграде – Яковлевым М.Н., которому от имени объединенного центра дал указание форсировать подготовку убийства Кирова. Зиновьев также всячески форсирует совершение убийства Кирова, упрекая участников террористических групп в медлительности и нерешительности.

Так, например, один из участников террористической группы, арестованный зиновьевец Маторин Н.М., бывший личный секретарь Зиновьева, показал, что осенью 1934 года он был в Москве и посетил Зиновьева, которого информировал о том, как идет подготовка террористического акта над Кировым во исполнение полученных им через Бакаева указаний от Зиновьева.

Он говорит:

«Зиновьев мне указал, что подготовка террористического акта должна быть всемерно форсирована и что к зиме Киров должен быть убит. Он упрекал меня в недостаточной решительности и энергии и указал, что в вопросе о террористических методах борьбы надо отказаться от предрассудков».

(Маторин Н.М. Протокол допроса от 30 июня 1936 г.)

4. Объединенный центр троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока своей основной и главной задачей ставил убийство товарищей Сталина, Ворошилова, Кагановича, Кирова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора, Постышева.

Решение об убийстве товарища Сталина было принято одновременно с решением об убийстве тов. Кирова. С этой целью центром было организовано в Москве несколько строго законспирированных террористических групп. Для объединения деятельности этих групп всесоюзным троцкистско-зиновьевским центром был создан московский центр в составе зиновьевцев – Бакаева, Рейнгольда, Никеля и троцкистов – Мрачковского и Дрейцера. Непосредственная организация убийства товарища Сталина была возложена на Бакаева. На следствии Бакаев признал свою роль непосредственного организатора террористических актов.

Он показал:

«Я признаю, что мне лично Зиновьев поручил организовать убийство товарища Сталина в Москве».

И далее:

«По указанию Зиновьева к организации террористического акта над Сталиным мною были привлечены зиновьевцы Рейнгольд, Богдан и Файвилович, которые дали согласие принять участие в террористическом акте.

Наряду с нами убийство Сталина готовили И.Н. Смирнов и С.В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троцкого совершить террористический акт».

(Бакаев. Протокол допроса от 17 – 19 толя 1936 г.)

Активный член зиновьевского центра, бывший заведующий секретариатом Зиновьева Пикель Р.В. сообщил на следствии, что Бакаев развил лихорадочную деятельность по организации покушения, вкладывая в это дело всю свою энергию.