Запрещенная история. От вас это скрывают! - Расшифрованный Сталин

Но «французская протекция» лишь эпизод, обусловленный эмоциями французов (галльский петух понял, что может попасть во щи), – никакой внешнеполитической «оттепели» не было и в помине. Классовые интересы господствующей на Западе буржуазии, всевластию которой самим фактом своего существования нес угрозу СССР, не могли позволить такой «вольности», как мирное сосуществование, – откорм немецкого пса продолжился, а к решениям XVII съезда ВКП(б) на берегах Темзы и Потомака отнеслись со всей возможной серьезностью.

А они, действительно, этого заслуживали.

На Съезде Победителей был принят второй пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1933 – 1937 годы) и утверждена программа завершения технической реконструкции всего народного хозяйства и роста продукции во втором пятилетии, представленная Госпланом СССР и принятая ЦК ВКП(б) и СНК СССР.

Установлены:

– контрольные цифры по объему продукции;

– направления осуществления технической реконструкции народного хозяйства;

– меры по росту производительности труда и снижению себестоимости;

– рост продукции по всему сельскому хозяйству (в 2 раза);

– меры по полному завершению коллективизации и осуществлению технической реконструкции всего сельского хозяйства;

– рост грузооборота основных видов транспорта;

– направления технической реконструкции транспорта и связи;

– направления (программа) подготовки кадров;

– необходимость широчайшего развертывания работы научно-технических институтов и в особенности заводских лабораторий;

– общий объем капитальных работ по народному хозяйству на второе пятилетие в размере 133,4 млрд руб. (в ценах 1933 года) против 50,5 млрд за первую пятилетку;

– ввод в эксплуатацию новых и реконструированных предприятий за второе пятилетие общей стоимостью в 132 млрд руб. против 38,6 млрд руб. в первой пятилетке;

– важнейшие стройки;

– направления размещения производительных сил (в том числе создание новых опорных баз индустриализации в восточных районах Союза (Урал, Западная и Восточная Сибирь, Башкирия, ДВК, Казахстан и Средняя Азия);

– программа повышения материального и культурного уровня рабочих и крестьян и задачи в области повышения материального и культурного уровня жизни рабочих и трудящихся деревни.

Съезд определил, что второй пятилетний план развития народного хозяйства должен решить 5 задач:

1. Ликвидацию капиталистических элементов и классов вообще, окончательную ликвидацию, на основе полного завершения коллективизации крестьянских хозяйств и кооперирования всех кустарей, частной собственности на средства производства; ликвидацию многоукладности экономики Советского Союза и установление социалистического способа производства как единственного способа производства, с превращением всего трудящегося населения страны в активных и сознательных строителей социалистического общества;

2. Завершение технической реконструкции всего народного хозяйства СССР на базе, созданной в период первой пятилетки и идущей по пути дальнейшего быстрого подъема промышленности, производящей средства производства (тяжелой промышленности);

3. Более быстрый подъем благосостояния рабочих и крестьянских масс и при этом решительное улучшение всего жилищного и коммунального дела в СССР;

4. Укрепление экономических и политических позиций пролетарской диктатуры на основе союза рабочего класса с крестьянством для окончательной ликвидации капиталистических элементов и классов вообще;

5. Дальнейшее укрепление обороноспособности страны. [17]

Большая уборка и системный террор несистемной оппозиции

Реальность выполнения советским народом поставленных партией задач на Западе оценивали очень высоко, и уже начиная с осени 1934 года в СССР и Европе произошла серия террористических актов, почерк и выбор мишеней для которых наводят на мысль о том, что «заказчики» этих событий были одни и те же.

Николай Зенькович в своей книге «Покушения и инсценировки: от Ленина до Ельцина» описывает неизвестный для многих исторический эпизод:

…В сентябре 1934 года председатель СНК СССР (в современной терминологии – премьер-министр. – Е.Р.) Вячеслав Михайлович Молотов предпринял поездку по промышленным и горнорудным районам Сибири. Передвигался из города в город в основном на автомобильном транспорте. 24 сентября 1934 года товарищ Молотов поехал на предоставленной ему радушными хозяевами кузбасского города Прокопьевска машине на встречу с тружениками одной из шахт. Сибирские горняки хорошо приняли столичного гостя – внимательно слушали, расспрашивали о положении в стране и мире. Им импонировало, что к ним, на отдаленную шахту, приехал сам председатель Совета Народных Комиссаров. После окончания встречи шахтеры тепло проводили Молотова к машине. Он тоже уезжал довольный – люди понимали, что от них требуется, и не просили сверх того, чего власть пока им не могла дать. А на обратном пути в Прокопьевск едва не случилось непоправимое. Автомобиль с Молотовым внезапно свернул с дороги и покатился с насыпи. Она была довольно высокая. Автомобиль потерял устойчивость и опрокинулся.

Молотов почувствовал, что их неудержимо тянет вниз. Он обреченно закрыл глаза. Сзади послышались крики и ругань. Это сопровождавшие его лица выражали свое отношение к водителю.

Когда спустя какое-то мгновение Молотов открыл глаза и выглянул из машины сквозь лобовое стекло, он похолодел от ужаса – автомобиль висел над самым краем глубокого придорожного оврага. Опрокинувшуюся машину с помощью шахтеров, разъезжавшихся на грузовиках после встречи по домам, кое-как оттащили от опасного места и вновь поставили на колеса. От сильного удара начальственное транспортное средство имело весьма удручающий вид и не заводилось. Молотова пересадили в фанерную кабину грузовой «полуторки» и доставили в Прокопьевск.

Председатель Совнаркома чудом избежал смерти. Свались машина в пропасть – все, пиши пропало. Глубина оврага такая, что хоть в кино снимай.

Арестованного Валентина Арнольда, управлявшего опрокинувшейся машиной, доставили сначала в Кемерово, затем привезли в Москву. Ему предъявили обвинение в том, что он намеревался физически устранить председателя Совнаркома Молотова путем организации автомобильной аварии.

На допросах он признался, что является членом подпольной троцкистской организации, орудовавшей в Прокопьевске. Организацию возглавляет Шестов, один из руководителей этого шахтерского города. На самом деле Шестов – глубоко законспирированный вредитель, ярый приспешник Троцкого, готовый за него в огонь и в воду. Именно по заданию Шестова и должен был Арнольд совершить террористический акт под видом дорожно-транспортного происшествия.

Перед приездом Молотова они еще раз обсудили и уточнили свой план.

Большая надежда была на то, что в день, когда приедет Молотов, пройдет дождь. Это упростило бы задачу и сняло подозрения – мол, дорога была мокрая, скользкая, машину занесло, шофер не справился с управлением. Дождь и в самом деле прошел. Как по заказу.

Почему же тогда шофер не осуществил свой преступный замысел? Что помешало хладнокровному убийству председателя Совнаркома?

Арнольд показал на следствии, что в последний момент он испугался, потерял самообладание и интуитивно нажал на тормоза. Считаные сантиметры насыпи отделяли Молотова от смерти.

– И вас? – спросил следователь.

– И меня, – опустил глаза Арнольд. – Я ведь тоже должен был погибнуть с Молотовым и всеми, кто находился в машине. Сплоховал. Нервы не выдержали.

– Но вы давали Шестову согласие на самопожертвование?

– Давал. Я не думал, что это будет так трудно. Нога сама, произвольно, нажала на тормоз…

Водителя расстреляли. Шестова и всех членов его троцкистской организации тоже. [18]

Невинные жертвы сталинского произвола? Ой ли?!

Из книги Майкла Сейерса и Альберта Кана «Тайная война против Советской России», вышедшей в Бостоне в 1946 году, мы можем почерпнуть интереснейшие сведения об Алексее Шестове:

…В 1931 г. в Берлине находились два других члена тайной оппозиции, которых Седов (сын и соратник Л.Д. Троцкого) привлек к работе в новом троцкистском аппарате. Это были Алексей Шестов – инженер из торговой миссии Пятакова, и Сергей Бессонов – работник советского торгового представительства в Берлине…

…Алексей Шестов был человек совершенно другого типа, и порученная ему работа вполне соответствовала его темпераменту: ему предназначалась роль одного из главных организаторов немецко-троцкистских шпионских и вредительских ячеек в Сибири, где он был членом правления Восточно-Сибирского угольного треста. Шестову было лет тридцать с небольшим. В 1923 году, еще будучи студентом Московского горного института, Шестов примкнул к троцкистской оппозиции, а в 1927 году возглавлял одну из тайных типографий в Москве. Худощавый, светлоглазый, наделенный бурным, неистовым темпераментом, Шестов следовал за Троцким с фанатической преданностью. Он часто хвастался: «Я несколько раз лично встречался с Троцким». Для Шестова Троцкий был «вождем», и он его иначе и не называл.

При встрече с Шестовым в Берлине Седов сказал ему:

– Нечего сидеть у моря и ждать погоды; нужно всеми силами и средствами приступить к активной политике дискредитации сталинского руководства и сталинской политики. Троцкий считает, что единственно правильный путь, путь трудный, но верный, это – путь насильственного удаления Сталина и руководителей правительства путем террора.

– Мы действительно зашли в тупик, – согласился Шестов. – Нам надо либо разоружиться, либо находить новый путь для борьбы.

Седов спросил Шестова, не знает ли он немецкого промышленника по имени Дейльман. Шестов ответил, что знает его понаслышке. Дейльман был одним из директоров фирмы «Фрейлих – Клюпфель – Дейльман». Многие из инженеров фирмы служили в Кузнецком бассейне, где работал и сам Шестов.

Затем Седов сообщил Шестову, что он должен еще до возвращения в Советскую Россию связаться с Дейльманом. «Фирма Дейльман, – пояснил Седов, – может оказаться весьма полезной троцкистской организации в подрыве советской экономики в Сибири». Господин Дейльман уже помогает переправлять в Советский Союз агентов и материалы для троцкистской пропаганды… В возмещение Шестов должен снабжать господина Дейльмана определенной информацией о новых сибирских шахтах и других промышленных предприятиях, в которых немецкий директор будет заинтересован.

Шестов ответил на это: «Вы мне предлагаете просто-напросто быть шпионом!»

Седов пожал плечами и сказал: «Напрасно вы бросаетесь такими словами. В борьбе ставить вопрос так щепетильно, как вы ставите, неправильно… Если вы согласны на террор, если вы согласны на вредительскую работу в промышленности, то я абсолютно не могу понять, почему это вас останавливает».

Несколько дней спустя Шестов встретился со Смирновым и передал ему слова сына Троцкого:

– Седов велел мне связаться с фирмой «Фрейлих – Клюпфель – Дейльман», ведущей в Кузнецком бассейне шпионскую диверсионную работу.

Смирнов сказал:

– Брось бравировать такими громкими словами, как шпион и диверсант. Время уходит, надо действовать. Почему тебя удивляет, что мы, чтобы свергнуть Сталина, готовы мобилизовать все контрреволюционные силы, действующие в Кузбассе? Что ты находишь страшного, если к этой работе привлечь немецких диверсантов? У нас нет другого пути. Надо соглашаться.

Шестов молчал. Смирнов сказал ему:

– Ну, какие у тебя настроения?

– У меня нет личных настроений, – отвечал Шестов, – а, как учил нас Троцкий, я – руки по швам и жду приказаний.

Перед отъездом из Берлина Шестов встретился с Дейльманом, директором немецкой фирмы, финансировавшей Троцкого. Шестов был завербован германской военной разведкой под кличкой «Алеша». Впоследствии Шестов показал:

– Я имел до отъезда свидание с директором упомянутой фирмы Дейльманом и его помощником Кохом… Сущность этого разговора с руководителями фирмы «Фрейлих – Клюпфель – Дейльман» была такова: во-первых, о доставке шпионских сведений через представителей этой фирмы, работающих в Кузбассе, и об организации совместно с троцкистами вредительской и диверсионной работы. Говорилось и о том, что фирма, в свою очередь, окажет поддержку нам… и что они могут еще подбросить людей по требованию нашей организации… что они окажут всемерную помощь приходу к власти троцкистов.

Вернувшись в Советскую Россию, Шестов привез с собой письмо от Седова, адресованное Пятакову, который в то время уже был в Москве. Шестов спрятал это письмо в подошву своего ботинка. Он передал его Пятакову в Комиссариате тяжелой промышленности. Письмо было от Троцкого с Принцевых островов. Оно намечало «неотложные задачи», стоявшие перед оппозицией в Советской России.

Первая задача – «использовать все возможные средства для свержения Сталина и его сторонников». Это означало террор.

Вторая задача – «объединить все антисталинские силы». Это означало сотрудничество с немецкой военной разведкой и любыми другими антисоветскими силами, готовыми действовать совместно с оппозицией.

Третья задача – «противодействовать всем мероприятиям советского правительства и партии, особенно в экономической области». Это означало вредительство. [2]

Всего через две недели после покушения на Молотова, 9 октября 1934 года, на другом конце Европы, во французском Марселе, македонский националист Величко Георгиев (Владо Черноземский) застрелил югославского короля Александра I и главу МИД Франции Луи Барту, выступавшего за создание системы коллективной безопасности в Европе, в том числе при активном участии СССР. Именно Барту инициировал прием СССР в Лигу Наций и был ключевой фигурой в разработке франко-советского договора о взаимопомощи, который был подписан в 1935 году уже его преемником Пьером Лавалем. [19]

И тогда, и сегодня адекватная трактовка целей этого теракта однозначна: дабы неповадно было искренне желать выстраивания системы коллективной безопасности в Европе с активным участием СССР. Нужно помнить, что в 1933 – 1934 годах страны Европы казались охваченными таинственной болезнью. Одну страну за другой потрясали неожиданные перевороты, военные путчи, акты саботажа, убийства, раскрывались головокружительные интриги и заговоры. Не проходило и месяца без того, чтобы не совершался очередной акт измены или насилия. Французские кагуляры и «Огненные кресты», английский «Союз фашистов», бельгийские рексисты, польская П.О.В., чехословацкие генлейновцы и гвардия Глинки, норвежские квислинговцы, румынская «Железная гвардия», болгарская ИМРО, финские ляпуассцы, литовский «Железный волк», латвийский «Огненный крест» и многие другие вновь создававшиеся нацистами тайные общества или реорганизованные контрреволюционные лиги уже начали свою работу, расчищая путь для побед германской армии и для порабощения континента и готовя нападение на Советский Союз. [2]

«Скептикам», которые возразят, что «ведь Лаваль-то подписал 2 мая 1935 года соглашение о военной помощи между Францией и СССР и не был убит, как его предшественник!», ответ прост: причина смерти Барту – именно искреннее желание выстраивания системы коллективной безопасности в Европе с активным участием СССР. Ну а Лаваль подписал весной 1935 года договор, который никто и никогда выполнять не собирался (чему весь мир и стал свидетелем «мюнхенской» осенью 1938 года). Никто и не питал по этому поводу иллюзий – в дипломатических кругах Европы (в том числе и советских) накануне подписания договора ходила шутка, что Лаваль получил согласие Гитлера на «тур вальса с СССР». [20]

1 декабря 1934 года в Ленинграде бывшим инструктором историко-партийной комиссии Института истории ВКП(б) Леонидом Николаевым был убит член Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК ВКП(б) и член Оргбюро ЦК ВКП(б), первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии Сергей Киров. Удивляет трактовка мотивов этого теракта профессорами исторического факультета МГУ А.С. Барсенковым и А.И. Вдовиным в их учебнике для студентов исторических и политологических факультетов (!) «История России. 1917 – 2009». Авторы, ссылаясь на П.А. Судоплатова, заявляют, что «действительные причины» убийства Кирова заключались в его «интимных связях» с Мильдой Драуле (членом ВКП(б) с 1919 года), женой убийцы. Кроме того, авторы рассказывают о «коварстве» И.В. Сталина:

…Вероятно, Сталину сразу же пришла в голову идея использовать убийство, совершенное из-за банальной ревности, в политических целях как повод для организации расправы над идейными противниками и неугодными кадрами партии и государства. В момент поступления сообщения об убийстве в кремлевский кабинет Сталина там находились Молотов, Ворошилов, Каганович, Орджоникидзе, Жданов. По свидетельству Микояна, Сталин тут же, до какого-либо расследования, сказал, что зиновьевцы, потерпев поражение в открытой борьбе, перешли к террору против партии…

…Судя по всему, Сталин не ждал и не готовил, а просто использовал убийство в своих целях. Следователи сразу же получили установку: «Ищите убийц среди зиновьевцев». [21]

Что ж, давайте попробуем экстраполировать тогдашние события на сегодняшний день.

В область приезжает новый губернатор, который в течение почти девяти лет активно работает там, опираясь на СВОЮ команду, которую расставляет на ключевые должности. Безусловно, это ущемляет интересы команды бывшего губернатора, многие из которых лишаются своих постов. В результате удачного покушения губернатор погибает. И какая же версия причины преступления станет основной у непредвзятого следователя: профессиональная деятельность губернатора или «банальная ревность» убийцы?

Причем версия, в которой пытаются убедить Барсенков и Вдовин будущих историков (а они будут учить наших детей!), ничем, кроме слухов о повышенном интересе 48-летнего Сергея Мироновича к особам противоположного пола и месте работы жены его убийцы в одном здании с ним, не обосновывается. Нет даже сколько-нибудь правдоподобных свидетельств о привычных в таких случаях «разборках» мужа-рогоносца со своей половиной, не говоря уже о выяснении отношений с соперником. Да и ревность во взаимоотношениях членов партии 20-х – начала 30-х годов, среди которых сексуальная революция победила почти на полвека раньше, чем о ней заговорили на Западе, представляется очень и очень слабо. Тем более, как утверждает директор Музея Кирова Татьяна Сухарникова: «Рыжеволосой она, возможно, и была, но вот красавицей… У Мильды была заячья губа». [22]

Если даже Киров и был «грешен» по дамской части, женщин в Ленинграде все-таки хватало. Полно вам, господа профессора! Плохо даже для французского бульварного детектива. Ну а ваш пассаж, как доказательство версии «шерше ля фам»: «Не случайно ее допрос (Мильды Драуле) начался через 15 минут после выстрела» [21], мягко говоря, очень удивителен. Конечно, не случайно! 15 минут, даже в обстановке после только что совершенного теракта, достаточно, чтобы установить, что жена убийцы находится в том же здании, где только что прозвучали выстрелы. Вполне логично, что она и стала первой допрашиваемой.

Барсенков и Вдовин вскользь касаются любимой версии либералов, к чести авторов, не признавая ее правдивой. Коснемся вскользь ее и мы. Версия эта характеризуется следующей псевдонародной частушкой: «Эх, огурчики, помидорчики! Сталин Кирова убил в коридорчике!» Автор этого «народного произведения» – главный редактор газеты «Известия» Николай Иванович Бухарин (в более узких кругах известный как «Коля Балаболкин»). [23] Адепты этой версии утверждают, что часть партии на XVII своем съезде хотела избрать Кирова Генеральным секретарем вместо Сталина, после чего «тиран» убрал своего «конкурента». Версия не выдерживает критики даже не потому, что весь ход дальнейшего следствия ее опроверг и именно XVII съезд ВКП(б) упразднил пост Генерального секретаря, а Киров был избран одним из секретарей ЦК, что с другими его регалиями позволяло говорить о создании мощного тандема Сталин – Киров. На мой взгляд, прежде всего из-за показательного житейского примера: еще в 1924 году Сталин подарил Кирову свою книгу с надписью «Другу моему и брату любимому, от автора». [23]

Просто вспомните, многим ли из своих знакомых Вы подарили что-то с таким посвящением? А если таковой момент в Вашей жизни был, то КАК Вы относитесь к этому человеку?

Но в одном, так или иначе, сходятся все исследователи – обострение внешне– и внутриполитической обстановки в СССР связано именно со Съездом Победителей. Активизация как внутренних, так и внешних врагов и была направлена на то, чтобы второго такого съезда не состоялось, так как планы второй пятилетки были еще более грандиозны, а то, что команда Сталина способна воплощать в жизнь самые амбициозные цели, в 1933 – 1934 годах стало понятно всем. То есть И.В. Сталин и здесь оказался прав, высказав еще в июле 1928 года следующую мысль:

…По мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства. [24]

В письме ЦК ВКП(б) от 18 января 1935 года, опубликованном во всех центральных газетах, был раскрыт и внешнеполитический аспект проблемы:

…Наша социалистическая родина находится в окружении капиталистических стран, смертельно ненавидящих страну социализма. Буржуазные страны выжидают случая для того, чтобы напасть на Советский Союз. Застрельщиками подготовки войны против СССР являются фашистские страны, и в первую очередь Германия на Западе и Япония на Востоке…

Многие исследователи считают временем начала репрессий, или, как некоторые называют этот период, «большого террора», именно 1 декабря 1934 года, когда вышло постановление ЦИК и СНК СССР «О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ДЕЙСТВУЮЩИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ КОДЕКСЫ СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК»:

Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти:

1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней.

2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.

3. Дела слушать без участия сторон.

4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать.

5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора. [25]

Между тем что это за «спусковой крючок террора», если какое-либо серьезное применение этого постановления просматривается только через ДВА года?!

А дело все в том, что постановление от 1 декабря 1934 года и не было рассчитано на развязывание какого-либо террора. Просто ДОСТАЛИ! Это было нечто, подобное окрику Путина, памятному всем:

…Российские самолеты наносят и будут наносить удары в Чечне исключительно по базам террористов, и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились.

…Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту – в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно. [26]

Безусловно, Сталин и его соратники понимали, что после почти 20-летнего строительства нового общества, государство нуждается в «большой уборке» и благоустройстве, как нуждается в них любой только что возведенный дом. Ведь усилиями в том числе и тогдашней «несистемной» оппозиции, которые до разрушения их системы в конце 20-х занимали ключевые посты в государстве, значительное количество проживавших на территории России-СССР были «негражданами» (так называемые «лишенцы» – бывшие представители дворянства, буржуазии, духовенства).

Кроме того, как и в любом государстве, пережившем революционные преобразования, были группы населения, в силу разных причин недовольные властью: только «вычищенных» из рядов ВКП(б) на момент 1934 года насчитывалось почти 1,5 млн [27] (партия в то время гналась не за количеством, а за качеством – последствия обратного процесса мы все могли наблюдать в конце 80-х прошлого века, когда на фоне наличия 18 млн членов партии СССР был разрушен), раскулаченные, бывшие нэпманы и т.д. Эти группы населения представляли хорошую питательную среду для поддержки «несистемной оппозиции», представителей так называемой «ленинской гвардии», не способных к созидательной работе и из-за этого отодвинутых от рычагов власти, но мечтающих любой ценой вернуться к ним.

Для решения этой исторической задачи в 1935 году Сталин избирает именно политический, а не силовой вариант решения – он начинает конституционный процесс. Осенью 1935 года ЦИК СССР создал Конституционную комиссию под председательством Сталина и 12 подкомиссий. [28]

Одновременно, совершенно справедливо полагая, что надежды на будущую лояльность «оппозиционеров» являются лишь благими пожеланиями, а также учитывая множество неприятных вопросов, которые возникли относительно лояльности руководителя советских спецслужб Генриха Ягоды (как впоследствии выяснилось, он действительно вел «свою игру», лавируя между властью и «оппозицией», уже с 1932 года) в связи с трагическими событиями в Ленинграде и ходом их расследования, Сталин предпринимает ряд превентивных мер, которые были призваны обезопасить государство в случае развития событий по худшему сценарию. Главной из этих превентивных мер было установление контроля за спецслужбами и расследованием деятельности «оппозиции» со стороны «личной разведки» Сталина – комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), возглавляемой Николаем Ивановичем Ежовым.

Историческая задача по бескровной «большой уборке» и благоустройству «советского дома» была Сталиным и его соратниками практически осуществлена. Уже 12 июня 1936 года проект Конституции СССР был опубликован и обсуждался в течение последующих 6 месяцев на всех уровнях. В ее обсуждении участвовало 75 млн чел. (!), было внесено более 150 тыс. предложений, дополнений, поправок, публикуемых в периодической печати, а 5 декабря 1936 года на VIII чрезвычайном съезде Советов она была принята. [28]

Конституция провозгласила, что социализм в СССР победил и в основном построен. Это означало, что уничтожена частная собственность на средства производства и эксплуататорские классы, победили социалистические производственные отношения. Экономической основой провозглашалась плановая социалистическая система хозяйства, опирающаяся на социалистическую собственность в двух ее формах – государственную и колхозно-кооперативную.

Впервые в истории Советского государства Конституция 1936 года всем гражданам предоставляла равные права:

– всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании;

– право на труд и отдых, материальное обеспечение в старости и болезни, право на образование (бесплатное);

– свободу совести, слова, печати, собраний и митингов.

Провозглашались неприкосновенность личности и тайна переписки.

Земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный, наземный и воздушный транспорт, банки, средства связи объявлялись всенародным достоянием; земля, занимаемая колхозами, передавалась им в вечное пользование.

Высшей законодательной властью в стране объявлялся двухпалатный Верховный Совет СССР, а в перерывах между его сессиями – Президиум Верховного Совета СССР. В Конституции было положение о невозможности учреждения единоличной президентской власти и создании «коллективного президента» в лице Президиума Верховного Совета, предусматривались равенство палат Верховного Совета и его право создавать следственные и ревизионные комиссии по любому вопросу, ответственность депутатов перед избирателями и право отзывать тех, кто не оправдывает оказанное им доверие.

Правительство страны сохраняло свое название – Совет народных комиссаров СССР (в 1946 году переименовано в Совет министров СССР). СНК являлся высшим исполнительным органом, подотчетным Верховному Совету и его Президиуму. [29]

Согласитесь, мало кто и тогда и сейчас не желал бы жить в государстве с такой Конституцией.

За 1933 – 1937 годы в различных регионах СССР возведено 4,5 тыс. новых заводов, фабрик, шахт, электростанций (каждый день в строй действующих вступало в среднем три новых крупных предприятия). По сравнению с 1932 годом, основные производственные фонды страны выросли в 2,2 раза. Гордостью советских людей надолго стали автогиганты в Москве и Нижнем Новгороде, Турксиб (построен в 1930 г.), Ростсельмаш (1930), Сталинградский (1930), Харьковский (1931) и Челябинский (1933) тракторные заводы; Днепрогэс (1932), Кузнецкий (1932) и Магнитогорский (1934) металлургические комбинаты, Московский станкостроительный (1932), Уральский завод тяжелого машиностроения (1933), Березниковский (1932) и Соликамский (1934) химические комбинаты, первые в мире Ярославский и Воронежский заводы синтетического каучука (1932), город Комсомольск-на-Амуре (1932), Новокраматорский машиностроительный завод в Донбассе (1934), Чимкентский свинцовый завод (1934), Беломорско-Балтийский (1933) и канал имени Москвы (1937), первая очередь Московского метрополитена (1935), многие другие предприятия и стройки.

Заработали крупный моторный завод в Уфе, текстильные и трикотажные комбинаты в Ташкенте, Бухаре, Баку. Крупным районом цветной металлургии, добычи угля и химической промышленности стал Казахстан. В Башкирии и Татарии, между Волгой и Уралом, возник новый крупный район нефтедобычи – «Второе Баку». Карелия и Коми стали крупными поставщиками лесоматериалов, Якутия – золота.