Аврора

– Ну, это мы всегда сумеем устроить, – поцеловал он ее.

– Но почему именно сейчас?

– Потому что пришло время. Через несколько месяцев королевский двор переедет в Уайтхолльский дворец на Рождество.

Аврора неизвестно почему заупрямилась.

– Мне не обязательно следовать твоим планам, Джайлз.

У него сверкнули глаза.

– Обязательно, если хочешь, чтобы мы продолжали видеть друг друга.

Она кивнула, понимая, что он прав, и она сделает для него все, что угодно, лишь бы они могли быть вместе.

Глава 12

В начале ноября Блэклоу с помощью своего друга нашел для Авроры и Констанции дом в Лондоне, где им предстояло жить. Примерно месяц спустя они устроились в большом доме на Темзе.

Аврора пришла в восторг от долгой поездки по заснеженной сельской местности. В городе улицы, застроенные фешенебельными домами, соседствовали с улицами, где лепились друг к другу жалкие хибары. Когда их экипаж остановился перед домом, в котором им предстояло жить, Аврора вскрикнула от удовольствия.

Она всегда считала, что Грейвуд – величественная резиденция, но такой дом затмевал его. Констанция сказала, что это четырехэтажное здание, сооруженное из дерева и камня, поблескивающее на декабрьском солнце, построено значительно позже, чем Грейвуд. Авроре даже не верилось, что они будут жить в таком чудесном месте.

Девушка застыла от удивления, когда они вошли в большой вестибюль, втрое превосходящий по размерам холл Грейвуда. Пол, выложенный чередующимися квадратами из черного и белого мрамора, массивный камин, в котором, подумала Аврора, можно при желании зажарить целого быка, поразили ее воображение.

У нее не нашлось времени осмотреть дом как следует, потому что вскоре слуги принесли их багаж и нужно было заниматься распаковкой вещей и устройством на новом месте. Спальня Авроры оказалась здесь намного просторнее, чем в Грейвуде, и располагалась не рядом со спальней Констанции, а в другом конце коридора. Поняв все, Аврора пожала плечами, подумав, что, возможно, так даже лучше.

Кровать представляла собой ложе огромных размеров с множеством красивых подушечек и пологом из тяжелой парчи с серебряной нитью. Она провела рукой по тонкой вышивке на наволочках и поправила покрывало цвета бургундского вина.

Кровать стояла рядом с камином, и Аврора с удовольствием представила себе, как приятно будет, лежа в кровати, наслаждаться теплом огня. На каминной полке стояли изящные вещицы из сиреневого венецианского стекла, а на стене висел гобелен с изображением охотников и собак, преследующих какого-то мифического зверя.

Она еще некоторое время походила по комнате, с интересом осматривая все вокруг. Когда свои личные вещи она разложила по местам, то вдруг почувствовала усталость и решила прилечь. Люси свернулась рядышком, радуясь, что ее вынули наконец из корзины, в которой она путешествовала.

Аврора лежала в полудремотном состоянии и размышляла над историей, которую Блэклоу заставил ее заучить перед отъездом из Грейвуда. Согласно этой истории она приходилась кузиной Констанции, а отец Авроры, мелкопоместный дворянин, путешествовал по Европе, и обе женщины приехали в Лондон ждать его возвращения.

Блэклоу уверил, что подобную историю никто не сможет опровергнуть, поскольку за пределами Лондона по дорогам невозможно проехать и связь практически отсутствовала. Уличить их во лжи никому не удастся. К тому же на территории Англии проживает множество мелкопоместных дворян и никакого учета ни их, ни членов их разросшихся семей не ведется. Взволнованная и испуганная Аврора кивнула. В течение нескольких минут Констанция и Джайлз что-то оживленно обсуждали. Но говорили они так тихо, что Аврора не могла разобрать слов. Потом он подошел к ней и попрощался. Под пристальным взглядом вдовы он поцеловал Аврору в лоб, как сделал бы отец или, скажем, брат. Авроре очень хотелось, чтобы Констанция ушла, и они смогли бы обняться.

Он проводил их до экипажа и помог усесться. Прежде чем закрыть дверцу, Блэклоу передал Авроре Люси в корзинке. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и Аврора, покраснев, опустила глаза. Она махала рукой из окна экипажа, пока дом и стоящий перед ним Джайлз Блэклоу не скрылись из виду.

В дороге Констанция почти не разговаривала и большую часть пути дремала. После того как она застала Аврору и Блэклоу в объятиях друг друга, Констанция сохраняла вежливость, но тепло из их отношений ушло. Слишком возбужденная, чтобы спать, Аврора не могла оторваться от окна, у нее возникала масса вопросов, но спрашивать о чем-либо Констанцию ей не хотелось. Наконец она все-таки задала самый волнующий для нее вопрос:

– Констанция! Сможет ли лорд Блэклоу часто навещать нас в нашем новом жилище?

– Думаю, что не сможет. Ему непросто бывать в Лондоне. Это слишком рискованно.

– Понятно. – Аврора больше ничего не сказала, но расстроилась.

Она утешала себя тем, что ему обязательно придется приезжать в Лондон, и наверняка довольно часто. Такая мысль привела ее в хорошее настроение.

На новой удобной постели Аврора быстро погрузилась в сон без сновидений и, проспав совсем недолго, проснулась вполне отдохнувшей. Встав, она подошла к окну. День клонился к вечеру, а ей хотелось увидеть как можно больше, пока еще светло. Из окна открывался вид на Темзу. До ее ушей доносились крики: «Эй, кому вниз по реке?» и «Эй, кому вверх по реке?» Люди спускались к воде, шли на дебаркадер и садились в лодки, которые везли их в нужном направлении или перевозили на противоположный берег. По водной глади плыли, словно маленькие кораблики, белоснежные лебеди. Вверх и вниз по течению Аврора видела десятки лодок: алые с золотом королевские барки, которые обслуживали двор королевы, небольшие гуари, перевозившие пассажиров в Вестминстер, Тауэр и на противоположный берег Темзы; проплывали мимо суденышки, груженные сеном, пшеницей, бочками с вином, а иногда испуганно блеющими овцами.

Даже в конце дня на береговой линии происходила оживленная работа, и Аврора долго с интересом наблюдала, как ставят в док суда, как сходят на берег пассажиры, как выгружают грузы. Интересно, подумала она, заканчивается ли их деятельность с заходом солнца или продолжается и ночью? Чуть высунувшись из окна, она увидела другие великолепные дома, расположенные вверх и вниз по течению реки. Интересно, что за люди в них живут? Наверное, знатные джентльмены со своими леди, с которыми она познакомится... если ее представление ко двору состоится. В настоящее время королевский двор находился в Уайтхолльском дворце, где обычно праздновалось Рождество, а в середине января весь двор переезжал либо в Ричмонд, либо в Гринвич. С наступлением весны двор снова собирался в дорогу. Вельможи обожали переезжать с места на место каждые несколько месяцев.

Ее представят королеве. Аврора даже вздрогнула, настолько невероятной показалась ей подобная мысль. С реки уже начал подниматься холодный туман, и она, закрыв окно, вернулась в комнату. Ей стало страшно от мысли появиться при дворе. Она боялась, что на нее будут указывать пальцами и смеяться да еще, чего доброго, назовут самозванкой. Что, если королева узнает, кто она такая? Ее наверняка накажут за такую наглость. А вдруг ее снова отправят в Брайдуэлл?

Нет уж, туда она ни за что не вернется. Она скорее покончит с собой.

Но возможно, для самозванцев придумано еще более суровое наказание, чем заключение в Брайдуэлл? А Аврора боялась, что даже образование и обучение, которые дали ей Джайлз и Констанция, никогда не смогут помочь ей освободиться от чувства страха.

Хватит об этом, остановила она себя, тряхнув головой. Есть и более приятные вещи, о которых следует позаботиться. Пора переодеться и спуститься вниз. Наверное, Констанция скоро прикажет подавать ужин.

Немного поиграв с Люси, она переоделась и вышла из комнаты. Кошка последовала за ней.

Глава 13

На следующее утро Аврора проснулась отдохнувшая и готовая к осмотру дома. Она вышла из комнаты и улыбнулась, заметив Люси, как всегда, следовавшую за ней. Кошка, судя по всему, успела приспособиться к новому месту скорее, чем сама Аврора. Спускаясь по широкой винтовой лестнице, она подумала, что дом здесь сильно отличается от дома в Грейвуде. Цокольный этаж не такой мрачный, в каждой комнате и на галерее больше окон, хотя вид из них, если только они не выходили на реку, менее привлекательный. Коридоры не так извилисты, а комнаты гораздо просторнее, обставлены изящной мебелью и украшены великолепными гобеленами и множеством изделий из серебра.

На первом этаже она насчитала пятнадцать комнат, включая кухню и подсобные помещения, столовые и комнаты для приема гостей. Аврора снова поднялась наверх. На втором этаже находилось восемь просторных спален, при каждой из которых имелась комната для прислуги. На третьем этаже спален оказалось вдвое больше, наверняка они смогут принимать сколько угодно гостей – спален на всех хватит.

Закончив обследование, Аврора вместе с кошкой удобно расположилась на скамье у окна и принялась с любопытством наблюдать за тем, что происходит внизу, на улице. И тут в комнату вошла Констанция.

– Доброе утро, Констанция, – с улыбкой поприветствовала ее Аврора. – Как вы спали?

– Спасибо, неплохо, если учесть, что сегодня первая ночь в незнакомой постели. А как ты?

– Я ничего не помню, – честно призналась Аврора. – Наверное, я заснула прежде, чем голова коснулась подушки.

– Готова позавтракать?

Аврора кивнула и вслед за Констанцией отправилась вниз, в столовую, большие четырехугольные окна которой выходили на восток. Комната купалась в солнечном свете и совсем не напоминала уютную небольшую столовую в Грейвуде. Здесь за массивными столами могли уместиться десятки гостей.

Опасаясь заполучить среди новых слуг шпиона, Блэклоу попросил по возможности ограничить прием на работу новой прислуги. Бетти, Дикону и Эдуарду он мог доверять, но незнакомцев опасался.

«Шпиона? Почему он опасается шпионов?» – удивилась Аврора, но не стала задавать вопросов. Однако такая мысль не давала ей покоя. Может быть, Блэклоу хотел сохранить в тайне, что она низкого происхождения? Или что он бывает в этом доме? Хорошо бы расспросить Констанцию, но та наверняка ей ничего не скажет.

Так или иначе Блэклоу с помощью своих друзей в Лондоне сам пополнил штат прислуги пятью слугами. Аврора подумала, что теперь новый дом явно перенаселен, ведь в Грейвуде она привыкла обходиться почти без слуг. Завтрак состоял из такого же набора продуктов, как в Грейвуде – хлеба, сыра, молока и сушеных фруктов. Констанция настаивала на соблюдении здоровой диеты даже в Лондоне.

– Думаю, что сегодня мы закончим устраиваться на новом месте, – сообщила Констанция, намазывая маслом кусочек хлеба. – Хотя для того, чтобы все здесь было как нужно, потребуется еще несколько недель. А потом мы подумаем о представлении вас ко двору, леди Аврора. Что вы скажете?

– Все это словно сон, – ответила Аврора. – Даже не верится, что я живу в Лондоне.

– Придется поверить, – подтвердила Констанция. – Но моли Бога, чтобы жизнь здесь не превратилась в кошмар.

Улыбка сползла с лица Авроры, и она печально уставилась в тарелку.

Вторая ночь в новом доме прошла у Авроры не так гладко. Несмотря на то, что они с Констанцией целый день работали не покладая рук, она не могла сразу заснуть. Ее встревожило и озадачило мрачное замечание Констанции за завтраком. И, как всегда, ей не давали покоя мысли о Блэклоу и мечты о новой встрече с ним. Девушка заснула только под утро и то ненадолго. Усталая и измученная, Аврора думала, что не сможет работать так же напряженно, как накануне.

К ее удивлению, в последующие несколько дней у нее не оставалось времени, чтобы с грустью размышлять об отсутствии Блэклоу, потому что Констанция энергично занялась подготовкой почвы для ее представления ко двору, включив и ее в работу.

Аврора узнала, что у вдовы много друзей в Лондоне. Констанция написала записки нескольким своим друзьям и через день к ним пожаловала с визитом немолодая дама – близкая подруга матери Констанции.

Леди Бартоломью выглядела весьма импозантно. Невысокая дородная дама, которая, однако, двигалась с грацией молоденькой девушки, имела крашенные в рыжий цвет волосы – несомненно, чтобы походить на обожаемую королеву, – и выщипывала брови, превращая их в тонкую ниточку. Сильно нарумяненные щеки и полуопущенные веки придавали ее лицу обманчиво-сонный вид, хотя взгляд глубоко посаженных карих глаз отличался цепкостью. Платье из черного бархата, строгость которого скрашивали тысячи крошечных жемчужинок на рукавах и вороте, делало ее похожей на статс-даму. На каждом ее пальце сверкали кольца с бриллиантами и рубинами.

Для встречи с ней Аврора оделась особенно тщательно – в платье из золотистого атласа. На ноги она надела такого же цвета туфельки без задников, шею украсила колье в виде золотой цепи. Волосы она собрала в пучок, заколов их изящными жемчужными шпильками.

– Какая милашка, – с одышкой проговорила леди Бартоломью, окинув взглядом Аврору.

– Это леди Аврора, моя молоденькая кузина, которая приехала ко мне недавно.

– Со стороны отца или матери? – поинтересовалась гостья, располагаясь в единственном кресле, стоявшем в комнате. Кресло жалобно скрипнуло под ее весом.

– Со стороны матери, – с невозмутимым видом солгала Констанция. Она подготовила подробное жизнеописание Авроры и могла, как и Аврора, ответить на любой вопрос.

Леди Бартоломью покачала головой.

– Значит, из семейства ле Греев. Они всегда отличались плодовитостью, как кролики. Я никак не могу упомнить всех твоих кузин. Посмотрим, на кого она похожа. Та-ак, у нее волосы Катерины, но нос как у Маргариты. Что-то я совсем запуталась. – Она рассмеялась, уставившись на девушку проницательными карими глазами.

– Как тебе нравится Лондон, дитя мое?

– Очень нравится, миледи, – ответила Аврора, – хотя пока я еще мало видела. На улице очень шумно, но мне нравится сидеть у окна и смотреть на лебедей.

– Хороший ответ хорошей девочки. И недели не пройдет, как за этой маленькой лисичкой будет бегать целая свора борзых!

– Анна! – с упреком воскликнула Констанция. Леди Бартоломью усмехнулась:

– Я говорю правду, и ты знаешь, Констанция. Самое лучшее – добиться, чтобы ее сделали фрейлиной. В Лондоне быть фрейлиной – самое безопасное место для девушки, хотя и оно имеет свои недостатки: королева зорко наблюдает за ними.

– Извините, леди Бартоломью, но что такое фрейлина? – спросила Аврора.

Гостья улыбнулась.

– Ах вы, деревенские жители... Фрейлины – молодые девушки благородного происхождения, обязанность которых – составлять живописный фон для королевы. Фрейлины гуляют с королевой в саду, играют, поют и читают ей. Королева следит за их манерами и нравственностью, как будто каждая из них ее дочь.

– Я думаю, что для Авроры – самое подходящее место, Анна, но как ее устроить туда?

– Не тревожься. Я позабочусь. А ты только постарайся, чтобы она побыстрее была представлена ко двору.

– Я так и сделаю.

Задержавшись еще на две минуты, гостья отбыла, пообещав прийти через два дня на хороший обед.

– Как понравилась тебе Анна Бартоломью? – спросила Констанция, когда дама ушла.

В общем и целом Авроре гостья понравилась, хотя при ней надо держать ухо востро и следить за своим поведением, потому что леди слишком проницательна.

– Она, кажется, хороший человек и очень горячо берется за дело, – осторожно промолвила Аврора.

– Да, она такая. Хорошо иметь при дворе такого друга, особенно когда у человека есть проблемы. Если она займется тобой, твое положение будет весьма устойчивым, хотя при дворе редко бывает устойчивое положение.

– Она знает лорда Блэклоу?

– Когда-то знала, – коротко ответила вдова, поставив точку в их разговоре.

На следующей неделе Констанция познакомила Аврору с наиболее известными при дворе молодыми джентльменами и дамами. Они пригласили с собой Аврору на соколиную охоту. Аврора с удовольствием вдыхала свежий декабрьский воздух и любовалась заснеженными полями, прислушиваясь к нежному звяканью маленьких колокольчиков на колпачках птиц, которое напомнило ей о колокольном звоне в родной деревне. Как давно она не слышала его! Казалось, он существовал в какой-то другой ее жизни. Во время охоты не осталось без внимания особое умение Авроры обращаться с животными: соколы в ее руках сразу же успокаивались. Вся компания заметила ее свойство, и Аврора оказалась в центре внимания.

Она вернулась с прогулки домой, переполненная впечатлениями. Констанция тем временем принимала визитеров, которые приехали, чтобы познакомиться с ее кузиной. К своему большому удивлению, Аврора вскоре приобрела популярность среди придворных, которым была представлена, и радовалась своему успеху. Мысленно она благодарила Блэклоу за то, что он своевременно позаботился об ее обучении. Без полученных знаний она никогда не смогла бы добиться популярности.

– Ну, что теперь ты думаешь о Лондоне? – спросила как-то раз Констанция, когда Аврора готовилась отправиться спать.

– Здесь чудесно, – заявила девушка. – Теперь я, наверное, не смогла бы жить без Лондона.

– Однако будь осторожнее, – предупредила вдова. – Не забудь, что рядом могут оказаться шпионы.

Шпионы? Аврора скорчила гримасу. Она ничего не знала и не хотела знать ни о каких шпионах. Слишком уж хороша жизнь! Только одного ей не хватало в ней: присутствия Джайлза.

Она вздохнула. Но какой смысл мечтать о несбыточном? Он приедет в Лондон, только когда сможет. Она будет ждать его, хотя период ожидания всегда будет казаться ей слишком долгим.

ЧАСТЬ IV

1585 год

Глава 1

– Что ты подарила королеве на Новый год, Мэралайн? – спросила юная Мэри Прентис.

– Набор из четырнадцати бронзовых пуговиц, украшенных розовыми жемчужинами, – ответила Мэралайн Чемблет. – Между прочим, безумно дорогой.

– Не сомневаюсь, – ответила Мэри. – Ты всегда делаешь дорогие подарки! – Ее заурядное личико можно бы даже назвать хорошеньким, если бы она не потупляла взгляд, не краснела и почаще улыбалась. Ее единственное украшение – простенькое колечко с жемчугом на правой руке – ей подарила мать перед смертью. Самая тихая и застенчивая среди девушек, она просто обожала Мэралайн. Ее приводили в отчаяние собственные длинные прямые светло-русые волосы. При английском дворе модными считались волосы рыжие или белокурые, и женщина с другим цветом волос рано или поздно их перекрашивала. Но Мэри считала, что если она выкрасит волосы, то они у нее выпадут и ей придется носить парик. Подружки смеялись над ее опасениями. Хорошо им смеяться, когда природа наделила их рыжими или белокурыми волосами!

Мэралайн в свои семнадцать лет выглядела хрупкой белокурой красавицей с нежным личиком, капризными алыми губками и высоким лбом, говорившим, однако, не об интеллекте, а о том, что линия волос тщательно подбривалась. Взгляд ее больших голубых глаз, обрамленных светлыми ресницами, нельзя было назвать невинным. Она была значительно ниже ростом, чем остальные девушки, но явно верховодила ими. Единственная дочь в очень богатой дворянской семье, она твердо намеревалась очень удачно выйти замуж.

Дорогое платье из малинового бархата, лиф и рукава которого украшали золотые пуговки и речной жемчуг, очень шло ей. Спереди подол платья открывал расшитую золотой и серебряной нитью нижнюю юбку. В ее светлых волосах поблескивали украшенные драгоценными камнями заколки.

– А ты что подарила ее величеству? – в свою очередь спросила Мэралайн.

Мэри покраснела до корней волос и, чуть заикаясь, ответила:

– Вышитый... носовой платочек.

– Как... мило, – улыбнулась Мэралайн, сверкнув ровными белыми зубками. – А ты, Роксана? – спросила она, повернувшись к девушке с ярко-рыжими волосами и белым, словно фарфоровым личиком. Тринадцатилетняя, она была самой младшей среди девушек, однако тело ее уже округлилось в нужных местах.

– Я подарила ее величеству гобелен, над которым трудилась больше года. Я считаю его дорогим подарком, – проговорила Роксана Норвилл, семья которой занимала более высокое положение, чем семья Мэри. Однако из-за того, что Норвиллы имели одиннадцать детей, семья уже не могла относиться к таким богатым феодалам, как прежде. Роксана хотела бы заключить более выгодный брак, чем ее мать.

– Ну что ж, Мэри, придется тебе придумать в следующем году подарок получше.

Мэри кивнула.

По существовавшей при дворе традиции в первый день нового года все придворные и королевские слуги одаривали подарками своего суверена. Елизавета получала деньги, предметы одежды, драгоценности, вышитое белье, сладости и такие новинки, как наручные часы. Дарители вознаграждались пластиной драгоценного металла из сокровищницы британской короны, вес которой соответствовал их положению при дворе.

Мэралайн как фаворитка среди фрейлин могла похвастать весьма внушительной коллекцией пластин, которым она вела строгий учет. Недалек тот день, когда она накопит внушительное приданое, которое поможет ей заполучить высокопоставленного мужа.

– При дворе появилась новая девушка, – сообщила вдруг Роксана, лукаво поглядывая на остальных, как будто опасаясь, что ее заставят замолчать.

– Вот как? – Мэралайн театрально вздернула брови. Как-то раз один весьма пылкий поклонник сказал, что у нее исключительно выразительные брови. Он даже написал о них поэму и переложил ее на музыку. С тех пор Мэралайн частенько поднимала брови.

– Да. Ее зовут Аврора ле Грей. Судя по всему, она из титулованной знати.

На Мэралайн сообщение, кажется, не произвело особого впечатления.

– Я тоже ее видела, – подтвердила Мэри. – Она очень хорошенькая. Конечно, не такая хорошенькая, как ты, Мэралайн.

– Спасибо. Я ее не видела и даже не слышала о ней. Откуда она?

– Я слышана, она из деревни и приходится кузиной Констанции Уэсткотт, – произнесла впервые заговорившая Элис Вон.

Элис, старшая по возрасту среди девушек, в свои двадцать с небольшим чувствовала себя с ними не в своей тарелке. Высокого роста, с кудрявыми волосами цвета спелой пшеницы, широко расставленными карими глазами и вздернутым носиком, она предпочитала носить одежду в коричневых и золотистых тонах, потому что однажды ей сказали, что только такие цвета идут ей. Борясь с привычкой грызть ногти, она частенько сидела в сторонке, сложив длинные тонкие руки на коленях.

– А-а, родственница той пожилой дамы? Едва ли она может представлять интерес. – Мэралайн пожала плечами, словно сбрасывая со счетов Аврору как потенциальную соперницу. Однако ее притворное безразличие отнюдь не означало, что она не будет бдительно следить за неизвестно откуда появившейся девушкой.

Глава 2

Аврора, поглощенная представлением ко двору, даже не заметила, что за ней зорко наблюдают. К тому же за последнюю неделю она не без удовольствия обнаружила, что у нее появилось несколько поклонников. Некоторые из них относились к седовласым джентльменам, внучки которых зачастую оказывались старше ее, а некоторые – ее ровесницами. Другие – к сыновьям титулованных особ. Она с удовольствием флиртовала и со старыми, и с молодыми.

Теперь она использовала все приемы тонкого искусства флирта, которым обучила ее Констанция, и не раз мысленно благодарила вдову за уроки.

С удивлением Аврора заметила, что имеет большую власть над ухаживающими за нею мужчинами: они были готовы сделать для нее все, что угодно. Если она роняла перчатку, они бросались ее поднимать, если изъявляла желание почитать какие-то стихи, ей немедленно доставляли нужный том. Если она испытывала жажду, ей тут же приносили несколько бокалов вина на выбор. Стоило ей всего лишь приподнять изящную бровь, как пылкие поклонники бросались вперед, намереваясь сражаться за право услужить ей.

Однако в отличие от многих дам при дворе, она не злоупотребляла своей властью. Ее всего лишь забавляло такое внимание. Ни один из джентльменов, каким бы галантным он ни был, не затронул ее сердца, которое принадлежало Джайлзу Блэклоу.

Прошел почти целый месяц, и Аврора начала думать, что никогда больше не увидит Блэклоу. И вдруг он наконец появился.

Однажды поздно вечером, вернувшись после танцев при дворе, Аврора сразу же отправилась спать. Раздеваясь, она полюбовалась из окна на реку, поверхность которой поблескивала в лунном свете, потом забралась в постель. Не успела она заснуть, как услышала тихий звук открывшейся и закрывшейся двери. Сердце у нее заколотилось от страха. Она шепотом спросила:

– Кто там?

Скрипнула половица, и тихий голос произнес совсем рядом:

– Так-то ты встречаешь гостя?

– Джайлз!

Она бросилась в его объятия. Они целовались, крепко прижимаясь друг к другу, он гладил ее волосы. Наконец, они на мгновение отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание.

– Я так по тебе скучала, Джайлз, – положила она голову ему на плечо.

– Я тоже, дорогая, – ответил он, целуя ее в губы. – Чем ты занималась в течение последнего месяца? Не шалила?

– Ах, Джайлз! Я чудесно провожу время во дворце. Однажды мне показалось, что я видела королеву, хотя кто-то сказал мне, что это все-таки не она. Значит, я пока ее не видела.

– Будь осторожна, малышка, когда наконец встретишь ее. Хитрая старая лиса иногда может видеть то, чего никто не видит, хотя временами бывает слепа, как крот.

Аврора кивнула, догадываясь, что он имеет в виду то, что произошло с ним.

– Я буду осторожна. Я каждый вечер танцевала и смотрела представления. Мне кажется, что Лондон великолепен.

– И у тебя, наверное, толпа поклонников, не так ли? – явно поддразнивал он ее. – Признавайся, маленькая соблазнительница.

– Так и быть. Да, у меня есть несколько поклонников.

– Несколько?

– Ну да, всего какая-то горстка.

Он рассмеялся.

– Кокетка. У тебя наверняка целая вереница обожателей, по одному на каждый день месяца.

– Не совсем, – печально молвила она.

– Но почти, не так ли?

– Почти. – Она помолчала. – И леди Бартоломью, подруга матери Констанции, часто навещает нас. Она говорит, что из меня получится превосходная фрейлина и что она поговорит обо мне с королевой!

– Леди Бартоломью? Старая дама? – Аврора кивнула. – Я очень рад, что ты делаешь такие успехи, малышка.

– Я добилась бы еще больших успехов, если бы ты был рядом, – заметила она.

Он покачал головой.

– Нет, дорогая, нет. Такое просто невозможно.

Она вздохнула. Может быть, если она познакомится с королевой, то сможет поговорить с ней относительно Блэклоу и заставит государыню понять, что он ни в чем не виноват. И он сможет снова вернуться ко двору.

– Ну, что новенького при дворе, любовь моя? Какие ходят сплетни?

– Боюсь, я мало что знаю. Ведь я до сих пор понятия не имею, кто есть кто при дворе, так что мне часто бывает трудно понять, о чем идет речь; хотя от леди Бартоломью – а она большая любительница поговорить – я узнала, что одной из фрейлин пришлось срочно отбыть в родовое поместье на севере. Некоторые говорят, что у нее в семье кто-то тяжело заболел, тогда как другие утверждают, что она беременна.

– Какой скандал! – пробормотал он.

– Тебе смешно, – упрекнула она.

– Немножко. – Он помолчал. – Что-нибудь еще, дорогая?

– Могу добавить только, что примерно через неделю двор переезжает. Никто до сих пор не знает, в Ричмонд или в Гринвич. Мне все равно, потому что я нигде не бывала. Интересно, почему королева и двор так часто переезжают? В апреле двор будет в Виндзоре, к Страстной неделе вернется в Уайтхолл, а летом совсем уедет из Лондона.

– У них есть целый ряд причин практического характера. Ни один дворец не смог бы выдержать присутствие двора в течение целого года. Нужна генеральная уборка и санитарная обработка помещения. А летом в Лондоне жарко и возникают всякие эпидемии. Так что двор уезжает оттуда по соображениям охраны здоровья.

– Понятно.

– Ты поедешь вместе с ними?

– Не знаю. Я еще не знаю, принята ли я при дворе. И не уверена, что хочу стать придворной, – добавила она. – И потом, если я уеду с двором, то мы с тобой не сможем видеться.

– Не беспокойся, малышка. Мы что-нибудь придумаем. Верь мне. – Он погладил ее волосы и нежно поцеловал в губы. – Что-нибудь еще ты слышала?

– Что ты имеешь в виду? Да, совсем забыла: раздаются обычные недовольные высказывания относительно Марии, кузины Елизаветы, которая правила Скоттами и которую не любили многие придворные, причем не только за то, что она вышла замуж за французского принца, но и за то, что была римской католичкой.

– Говоришь, обычные высказывания? И ничего необычного?

– Нет.

Увидев ее озадаченный взгляд, он улыбнулся.

– Пусть я больше не бываю при дворе, но мне очень важно знать все, о чем там говорят. Спасибо, моя милая, ты проделала хорошую работу. Продолжай слушать и наблюдать. Для меня все очень важно.

Ей хотелось спросить, зачем ей нужно продолжать слушать и наблюдать и почему она должна оставаться осторожной, но она не стала задавать вопросов, сегодня она просто хотела быть с ним, со своим любимым.

– Джайлз?

– Да, моя дорогая?

– Поцелуй меня, обними, я так соскучилась по тебе.

– С радостью.

Он принялся целовать ее. Его губы, обласкав веки и щеки, стали гладить и нежить ее груди. Она откинула назад голову, чтобы он мог поцеловать ямочку под горлом.

Ее руки стали нетерпеливо расстегивать его рубашку. Дрожа от возбуждения, она провела рукой по волосам на его груди. Тяжело дыша, Блэклоу снова уложил ее на подушку и быстро разделся.

Вновь вернувшись в постель, он осыпал поцелуями ее губы, груди, напрягшиеся соски. Почувствовав, как его рука скользнула между ее бедрами, она застонала от наслаждения и широко раскинула ноги, испытывая нестерпимое желание.