Аврора

Они перекусили сыром и пирогом с олениной, сдобренной мускатным орехом, и запили элем. На десерт побаловали себя фруктовыми тарталетками. Усевшись у камина, Констанция занялась рукоделием, а Аврора вздремнула. Котенок отыскал ее и заснул у нее на коленях. Проспав несколько минут, Аврора проснулась, и они с Констанцией отправились в буфетную, находившуюся по другую сторону кухни.

В буфетной стояло множество баночек с сухими лепестками роз, с сухим шалфеем и душицей, мускатным орехом, тысячелистником, валерьяной, маковым семенем и десятками других ингредиентов, таких обычных в Грейвуде. Здесь Констанция готовила мази для лечения людей и повредивших ногу лошадей. Здесь же она готовила духи для собственного пользования, а также для отдушки хранящегося в шкафах белья.

– Сегодня мы начнем с самого основного, – произнесла Констанция. – В дальнейшем я научу тебя изготавливать ароматизированные свечи, чтобы защитить дом от паразитов и от чумы.

– Я хочу научиться всему, чему вы пожелаете меня научить, – с нетерпением ответила Аврора.

– Ну и хорошо. Мне нравится, когда ученики стремятся к знаниям. Со временем я научу тебя делать консервы и желе, а также мармелад из плодов шиповника. Все перечисленное нужно освоить, если желаешь стать благородной леди, – сказала Констанция.

Аврора вдруг поняла, что ее обучение уже началось. Констанция ничего не говорила об уроках, она просто попросила Аврору помочь ей, а процесс обучения уже шел своим чередом.

Остальную часть дня она помогала Констанции готовить смесь лаванды, розовых лепестков и гвоздики для саше. Когда они закончили, наступило время ужина. Констанция попросила Аврору почитать ей. Аврора читала с запинкой, потому что нервничала. После чтения они разошлись по своим комнатам. Прежде чем уснуть, Аврора, к собственному удивлению, поймала себя на том, что думает, скоро ли она снова увидит Джайлза Блэклоу.

Глава 14

В течение следующих нескольких дней Констанция убеждала Аврору спать по утрам столько, сколько ей захочется. Она говорила, что девочке нужен отдых и что ей незачем вставать рано. Аврора была ей благодарна, потому что все еще чувствовала усталость.

В дневное время Аврора помогала Констанции, а вечерами они уходили в гостиную, где Аврора читала вслух, а Констанция вышивала. Постепенно преодолевая свою застенчивость, девочка перестала запинаться при чтении незнакомых слов. Поощряемая вдовой, она стала снова просматривать старинные фолианты. Констанция посоветовала ей прочесть «Корабль дураков» Гая Ворвика и «Сборник загадок».

Однажды они собрались прокатиться верхом, но сильный снегопад заставил их на несколько дней отложить прогулку. Наконец выглянуло солнце, и Эдуард привел к главному входу их коней. Он и сам присоединился к ним, и они втроем выехали за пределы Грейвуда, причем мальчик на своей лошади держался на несколько шагов позади. Остановившись на гребне холма, Аврора окинула взглядом открывающийся вид и заметила вдали белую ленту реки с лесистыми берегами.

– Что за река?

– Темза. Мы находимся к востоку от Лондона, в Кенте. Где ты жила?

– К северу от Лондона. В деревушке, которую никто не знает, настолько она маленькая. – Почему-то глаза у нее защипало от слез.

– Мы находимся неподалеку от Гринвича, хотя отсюда его не видно. Грейвуд расположен на месте старой лагерной стоянки римлян. – Констанция помедлила. – Аврора, ты что-нибудь знаешь о римлянах? – Девочка покачала головой. – Ну что ж, мы включим их в твою программу обучения.

– Они были солдатами?

– Да. Они пришли в Англию до Рождества Христова. Они покорили здесь несколько народов-язычников, поклонявшихся каменным идолам и приносившим в жертву людей, но в конце концов римлян и самих покорили.

– Кто? Язычники?

– Те, кто пришёл из земли викингов. – Она улыбнулась, заметив непонимающий взгляд девочки. – Думаю, мне доставит удовольствие обучать тебя истории.

– Где вы научились всему? – заинтригованная обширными знаниями Констанции, спросила Аврора.

– Мой отец был известным ученым и очень хотел, чтобы в его семье и мужчины, и женщины тоже имели образование и могли поддерживать с ним умные разговоры. Поэтому он учил меня всему, чему научился сам.

– Кто еще жил в Англии? – поинтересовалась Аврора.

– Когда ушли римляне, здесь поселились саксы – гордый народ, мирно занимающийся земледелием. Но вскоре из той страны, которую мы сейчас называем Францией, пришли норманны. Установилась новая власть, а с ней пришел и абсолютно новый образ жизни, появились вассалы и феодалы и суровая система вассальной зависимости.

Мои мать и отец приходились друг другу кузенами. Они носили фамилию ле Грей и относились к аристократической нормандской семье. Их предки пришли сюда как завоеватели около пяти сотен лет тому назад. Им с первого взгляда полюбился Кент. Король Вильгельм даровал моему предку Роберту ле Грею всю землю, которую глаз барона мог увидеть с вершины этого холма. Со временем ле Грей смешивались с другими семьями, в том числе и с саксами, но Уэсткотты оставались правящей семьей. – Она помедлила. – Они поддерживали Йорков против Ланкастеров, сражались на стороне Ричарда в битве при Босворте[4] сотню лет назад; мы всегда оставались верными слугами короля и королевы.

– А теперь что с вашей семьей?

– Увы, я последняя из ле Греев и Уэсткоттов. Значительная часть земли принадлежит теперь другой нормандской семье – де Жюльерам. Их предки сражались в свое время бок о бок с моими.

Три всадника продолжали свой путь в молчании, а Аврора тем временем размышляла о том, что рассказала и утаила Констанция. Она чувствовала какую-то странную подоплеку в ее словах, но в чем тут дело, не понимала. Она заметила, как Констанция несколько раз обменивалась с Эдуардом многозначительным взглядом.

Когда стало темнеть, они вернулись в Грейвуд, успев как раз к ужину. Поужинали жареным цыпленком, маринованной рыбой и сушеными яблоками. Потом Констанция развлекала гостью пением баллад под собственный аккомпанемент. Девочка быстро выучила слова и стала подпевать ей. Другие вечера обычно проходили так же, и вскоре Аврора попробовала взяться за вышивание. С каждым вечером рисунок, который она вышивала, становился все ярче под ее умелыми руками.

Шли дни, и Аврора чувствовала перемены в самой себе. Однажды утром она проскользнула в кабинет Джеффри Уэсткотта, чтобы посмотреться в зеркало. Как же она изменилась! От темных кругов под глазами не осталось и следа. Во взгляде не было страха, как у загнанного зверька. Волосы стали блестящими, а кожа – мягкой и просто светилась здоровьем. Она улыбнулась своему отражению, поняв, что должна благодарить за свое превращение Констанцию и Джайлза Блэклоу.

И все же она не понимала, что заставило Блэклоу вытащить ее из тюрьмы. Ей очень нравилась нынешняя жизнь, тем не менее она хотела бы знать, что с ней будет дальше. Она подозревала, что благотворительность к ее освобождению не имела никакого отношения. Что же тогда? Она боялась задумываться о будущем. А что, если ее жизнь снова переменится и ей придется вернуться в Брайдуэлл?

И все-таки Джайлз Блэклоу занимал все ее мысли. Но она не задавала вопросы о нем Констанции, чувствуя, что они ей не понравятся. Кто знает, какие отношения существуют между вдовой и Блэклоу. И хотя Эдуард неосторожно сказал, что Блэклоу здесь частый гость, с тех пор как Аврора в Грейвуде, он приезжал всего один раз, а Констанция упомянула его имя лишь дважды.

Аврора жила в Грейвуде уже две недели. Нынешним утром она поднялась задолго до того, как спустилась вниз Констанция. Сначала она занялась вышиванием, где сказочные птицы мало-помалу начинали обретать форму, потом отправилась в библиотеку, чтобы почитать. Констанция позвала ее завтракать, и когда они сидели за столом, послышался стук в парадную дверь. Аврора почти сразу узнала характерный стук Блэклоу. Именно так он стучал, когда привез ее сюда. Она даже не удивилась, увидев, что он входит в комнату с обычным мрачным выражением лица. Значит, ее безоблачное пребывание в Грейвуде близится к завершению.

Глава 15

– Итак, в организме человека, – объяснял Джон Максуэлл, шагавший со сложенными за спиной руками перед большим камином, – имеются четыре основных «сока»: кровь, флегма, желтая желчь и черная желчь, или меланхолия. Эскулап может установить, чем болен человек, на основе четырех состояний его тела: сухости, влажности, жара и холода, которые соответствуют четырем основным «сокам». Эскулап может также назначить лечение, чтобы восстановить равновесие «соков», например, прописав пиявки в случае, когда полнокровие вызывает покраснение лица. Тем, что наша медицина достигла современных высот развития, мы обязаны античным лекарям, первыми заметившим наличие в организме человека основных «соков». Одним из самых знаменитых среди них считается Гален, живший в Турции более тысячи лет назад.

Максуэлл продолжал говорить, а мысли Авроры витали где-то далеко. Месяц назад за ее обучение взялись всерьез, но из всех предметов, которые, по мнению Блэклоу, ей было необходимо изучить, медицина интересовала ее меньше всего. Она не видела практического применения ей. Гораздо разумнее изучать целебные травы и их свойства с Констанцией. Она пыталась сосредоточиться, но безуспешно, а потому принялась разглядывать своего наставника.

Его узкое лицо с четкой линией подбородка и широким ртом, словно предназначенное для улыбки, крайне редко улыбалось. Взгляд его карих, широко расставленных глаз, смотрел на мир открыто. Невысокого роста, всего на несколько дюймов выше, чем она, худощавый, он казался еще более худым, потому что ему частенько не хватало на хлеб.

Джон носил учительскую мантию из простой коричневой ткани, которая, как заметила Аврора, не раз штопалась и латалась, причем не очень умелыми руками. Черные кожаные башмаки на ногах от долгой носки приобрели серый цвет. Однако серебряные пряжки на них были начищены до блеска. Из того немногого, что он рассказал о себе, она знала, что ему около двадцати лет, учился он в Оксфорде, но для его семьи настали трудные времена, и ему пришлось бросить учебу.

В то время в стране преследовали католиков. Джон был старшим сыном в дворянской семье, принадлежащей к римско-католической церкви. Земли Максуэллов, дарованные его семье Вильгельмом Завоевателем, захватила корона, доходы от арендаторов перестали поступать, и семья осталась практически без гроша. Джону пришлось оставить учебу в университете, и с тех пор он зарабатывал на жизнь, еле сводя концы с концами, давая уроки тем, кто не отличался щепетильностью в вопросах религии.

Выслушав его историю, Аврора опечалилась. Она не могла понять, зачем короне забирать земли у дворян, которые лояльно к ней относились. Она по наивности спросила его об этом, но он отослал ее за ответом к Блэклоу, и она стала ждать подходящего случая, чтобы задать этот вопрос Блэклоу.

Девушка занималась с несколькими учителями, относящимися либо к дворянам, либо к людям благородного происхождения. Гордые и достойные они, подобно Джону, переживали тяжелые времена. И одежда их была такой же поношенной, как у Джона. Не будь Блэклоу, они не смогли бы заработать. Упомянув однажды в разговоре со своим благодетелем о его помощи им, Аврора не заметила, как он перевел разговор на другую тему, будто не хотел, чтобы его хвалили за доброту. Почему ему хотелось казаться более черствым, чем он был?

– Аврора, вы меня не слушаете, – упрекнул ее Джон. Заметив, что он за ней наблюдает, она покраснела и опустила голову.

– Извините... Я задумалась.

– И подозреваю, что не о Галене.

– Нет. – Она смутилась еще сильнее.

– Думаю, что на сегодня хватит, Аврора.

– Хорошо, Джон.

Когда Джон пришел впервые, он попросил, чтобы его называли по имени, потому что, как он объяснил, если его называют мастер Максуэлл, он начинает чувствовать себя старым толстым бюргером. Она хихикнула. Ей даже нравилось называть его по имени, тем более что они оказались почти ровесниками.

– Что-нибудь случилось, Аврора? Обычно вы более внимательны на уроках.

Она улыбнулась и покачала головой:

– Нет. Просто сегодня я почему-то не могу сосредоточиться.

– Во всем виновато время года. Середина зимы, скоро Рождество. Предстоят праздничные увеселения, до которых так охочи молодые девицы вроде вас.

– Вы думаете, что Констанция планирует что-нибудь устроить?

– Наверняка. Хотя, возможно, теперь ей будет трудно... – Он не договорил.

– Почему трудно? – попыталась узнать Аврора.

– Не думайте о постороннем, дитя. – Он покачал головой, всем своим видом показывая, что вопрос закрыт.

За окном потемнело, небо заволокло низкими темными тучами.

– Ну что ж, уже поздно. И кажется, скоро пойдет снег. Мне пора идти.

– Вздор! Вы сегодня поужинаете с нами.

Аврора и Максуэлл вздрогнули от неожиданности, увидев в комнате Блэклоу; оба не слышали, как он вошел. Он стоял весь в черном, принеся с собой холодную неуютность улицы.

– Похоже, на сегодня вы закончили занятия? – спросил он, чуть насмешливо приподняв бровь.

Она кивнула.

– Сегодня моя голова занята другими мыслями, – улыбнулась Аврора.

– Вы прилежно занимались последние несколько недель, так что вполне заслужили, чтобы сегодня закончить пораньше.

Его слова следовало воспринимать как похвалу. На большее нечего было рассчитывать.

– Ну так как насчет ужина, Джон?

– Не могу, Джайлз. Меня ждут другие ученики. – Он помедлил, но, поняв, что Блэклоу не поверил его неуклюжим отговоркам, согласился: – Ладно. Я остаюсь.

– Вот и молодец. – Блэклоу взглянул на Аврору: – Предупреди Констанцию, что у нас сегодня ужинает гость.

– Хорошо, милорд, – послушно проговорила она. Девушка заметила, что Блэклоу удивило ее послушание, и, очень довольная, тихо вышла из комнаты.

– Вы ей обо всем рассказали, милорд?

– Нет. Сказал лишь, что хочу сделать из нее благородную леди.

– И она ни о чем не расспрашивала?

– Пыталась.

Блэклоу осторожно положил в огонь полено и стал наблюдать, как его принялись лизать красные и оранжевые язычки пламени. Потом, вздохнув, он уселся в кресло, вытянул длинные ноги и уставился в огонь.

– Как у нее успехи? – спросил он.

Джон поднялся и зашагал по комнате, заложив руки за спину. Глядя на его типично учительскую манеру ходить, Блэклоу чуть заметно улыбнулся.

– Думаю, что весьма неплохо, Джайлз. Хотя мы занимались с ней всего несколько дней, она показала себя прилежной ученицей. Она сообразительна, схватывает все на лету. Правда, сегодня на уроке думала о чем-то другом. Но я полагаю, такое поведение вполне естественно. Вы дали ей слишком большую нагрузку.

– Ты, кажется, не одобряешь моих действий.

– То, что вы делаете, меня не касается... Просто я беспокоюсь о ней.

– Уж не думаешь ли ты, что я затеял все с какой-нибудь дурной целью? Отвечай! – Максуэлл молчал. – Можешь не отвечать. И без того вижу, что именно так ты и думаешь. Ну так знай, что ты ошибаешься.

– А что еще мне остается думать, Джайлз?

– Иногда мне кажется, Джон, что хоть ты и католик, но имеешь склад ума пуританина.

– Я такой же католик, как вы.

– Об этом я никогда не забываю, – произнес Блэклоу.

Их разговор прервала Констанция, которая вошла в комнату в сопровождении Авроры.

– На ужин у нас сегодня просто жаркое. Не возражаете?

– Звучит заманчиво, – заметил Джон. – Хотел бы я каким-то образом внести свою лепту...

– Достаточно будет вашего присутствия, – улыбнулась Констанция. – Идем, Аврора. – И они отправились на кухню.

Аврора хотела остаться с Блэклоу, но Констанции нужна ее помощь. Бетти полила жаркое подливкой и готовила гарнир.

– Разве Джон очень беден? – спросила Аврора. Она отыскала салфетки и аккуратно, чтобы не запачкать, держала их в руке.

– Да. Думаю, ему даже нечего принести с собой к ужину. Однажды он принес каравай хлеба, но, мне кажется, так один из его учеников расплатился за уроки.

– Я и не подозревала... Я знаю, что он из хорошей семьи, которая некогда была богатой.

– Как и все они, – вздохнула Констанция и жестом приказала Бетти сбегать в кладовую за сыром.

– Он, как и лорд Блэклоу, происходит из хорошей семьи?

– Не называй его лордом, дитя, – попросила вдова.

– Но он принадлежит к титулованному дворянству, не так ли?

Констанция вздохнула и поправила выбившуюся прядку волос.

– Да, так оно и есть.

Аврора обрадовалась тому, что ее догадка верна, хотя она еще более запутывала ситуацию.

– А потом настали тяжелые времена, как и для каждого из моих учителей. – Она взглянула на Констанцию, ища подтверждения, и та едва заметно кивнула.

– Я так и думала, – вздохнула Аврора.

– Ты слишком много думаешь не о том, о чем нужно, Аврора. И задаешь слишком много вопросов. Излишнее любопытство до добра не доводит. А теперь подай-ка овощи, я разложу их на блюде.

Аврора подчинилась, и вскоре они вчетвером сидели за столом. На ужин подали жаркое из говядины, заяц под пикантным соусом из трав и кореньев, маринованную свеклу, пареную репу и хлеб. Десерт состоял из яблочных пирожных, которые Аврора с Констанцией испекли еще утром.

Блэклоу привез с собой эль, выпив которого Аврора расхрабрилась и принялась задавать вопросы.

– Милорд, почему вы взяли меня из Брайдуэлла?

Разговор за столом прекратился, и все уставились на него, ожидая ответа.

– Просто осуществил сиюминутную прихоть.

– Позвольте не согласиться с вами, сэр. Вы так серьезно занялись моим обучением, что прихотью такое не назовешь. Не считайте меня глупышкой, которая верит всему, что ей говорят.

– Я не считаю.

– В таком случае – почему?..

– Не будем говорить о серьезных вещах сегодня. – Губы его дрогнули в улыбке, но глаза не улыбались.

Аврора не так глупа, чтобы продолжать расспросы, но про себя она решила, что рано или поздно получит ответ на свой вопрос.

Глава 16

Теперь жизнь Авроры подчинялась весьма строгому расписанию. Проснувшись утром, она едва успевала позавтракать, как появлялся готовый приступить к занятиям Джон Максуэлл или какой-нибудь другой учитель.

Сама Констанция начала обучать Аврору аристократическим манерам. Ее уроки были интереснее остальных занятий, а Констанция оказалась наставником терпеливым и упорным. Аврора с особым нетерпением ждала ее уроков. Прежде всего Констанция уделяла внимание правилам поведения за столом на тот случай, если ей придется обедать с королевой или другим высокопоставленным лицом. Констанция поведала, что нередко представители дворянства ведут себя за столом не лучше животных и что девочка, зная правила поведения, будет выделяться среди них своей изысканностью. Аврора теперь научилась элегантно раскланиваться и музицировать, что, по мнению Констанции, просто необходимо для леди так же, как флиртовать. Авроре сказали, что при дворе ценится еще умение играть в карты, особенно в брелан, примеро, ноди и другие азартные игры.

– Некоторые мужчины не слишком одобряют, когда дамы играют в карты, – пояснила Констанция, – но всегда лучше уметь, чем не уметь.

Иногда по вечерам они вчетвером играли в какие-нибудь игры. Ей особенно нравилась игра в вопросы и ответы, в которую лучше всех играл Блэклоу. Но когда Констанция предложила сыграть в «сними перчатки», Блэклоу в притворном возмущении всплеснул руками и вышел из комнаты. Аврора взглянула на Констанцию, не поняв, в чем дело. Ей все игры очень нравились.

– Игра заключается в том, что кто скорее снимет перчатки при произнесении определенных слов, тот и выигрывает, а Джайлз не считает ее серьезной. – У Констанции лукаво поблескивали глаза, она явно забавлялась. – Но ведь он не придворная дама и не знает, что при дворе от леди меньше всего ожидают серьезности.

Блэклоу учил Аврору играть в шахматы. Она проигрывала все игры подряд и приходила в отчаяние, считая, что никогда не сможет овладеть этим искусством. Но Блэклоу похвалил ее, сказав, что для начинающей она играет совсем неплохо, хотя его слова ее не утешили.

Но вскоре от неудач за шахматной доской ее внимание отвлекли уроки танцев.

– Танцы являются хорошим физическим упражнением для молодой леди. Они совершенствуют ее грацию, что весьма ценится при дворе, – уведомила ее Констанция. – Считается также, умея танцевать, появляется хорошая возможность заполучить мужа.

– У меня будет муж? – удивилась Аврора.

– Думаю, что будет, – ответила Констанция, – хотя Джайлз пока ни на ком не остановил свой выбор. Разве ты не хочешь выйти замуж?

Аврора призадумалась. Она не знала, что сказать. Она, конечно, вышла бы замуж, но только в том случае, если бы полюбила. Возможно, ей о любви даже мечтать глупо. Брак по расчету более практичен, пусть даже менее романтичен.

– Я не знаю, – откровенно призналась она. – По правде говоря, я не думала.

– Ладно. Всему свое время. А пока у тебя есть дела поважнее, – заключила Констанция.

Аврора кивнула, но разговор с Констанцией оставил в ее душе какую-то тревогу.

Шли дни, и она училась всему, что подобает знать и уметь молодой благовоспитанной девице.

Не прошло и полгода, как Аврора отлично читала, писала и говорила по-французски – на языке, который ей очень нравился за возможность выразить на нем тончайшие нюансы мыслей. До приезда в Лондон она знала лишь основы арифметики, чтения и письма. Теперь ее горизонты расширились, она увидела многогранный и красочный мир, о существовании которого раньше даже не подозревала.

С момента ее приезда в Грейвуд прошло восемь месяцев. Аврора начала задумываться о том, что с ней будет, когда закончится обучение. Блэклоу тем временем стал обучать ее соколиной охоте и верховой езде.

Однажды ясным августовским днем он привел для нее лошадь – гнедого жеребца с золотистой гривой и хвостом, которого, по словам Эдуарда, выбрал для нее лично. Жеребец танцевал в узде, чуть не поднимаясь на дыбы. Аврора посматривала на него с опаской.

Блэклоу помог ей подняться в седло, легко сел на своего коня, и они отправились в путь. Как часто случалось за последние месяцы, остро ощущая присутствие Блэклоу, Аврора начинала нервничать и замолкала, боясь сморозить какую-нибудь глупость и выставить себя на посмешище. Отъехав от Грейвуда на довольно большое расстояние, Блэклоу вдруг повернулся к ней и довольно сухо похвалил:

– Ты хорошо справляешься с конем.

– Спасибо, – пробормотала она. – У меня тренер превосходный.

Его лицо на мгновение осветилось улыбкой.

– Ты права, но у тебя есть особый подход к лошадям и другим животным. Я заметил твое обращение с котенком, который никому не желал подчиняться, кроме тебя. А когда ты держала моего сокола, я еще никогда не видел его таким спокойным, как в тот момент, когда ты гладила его перья.

Щеки ее зарделись от похвалы, которой он редко ее баловал.

– Я очень люблю животных.

– Оно и видно. – Он снова оглянулся, но ничего не сказал. Интересно, о чем он подумал, но она не осмелилась спросить.

Тропа стала уже, и они были вынуждены ехать в затылок друг другу. Блэклоу ехал впереди. Она разглядывала его прямую спину, гордую посадку головы и ощущала щемящую боль где-то внутри. Ей хотелось избавиться от нее.

Как будто прочитав ее мысли, Блэклоу оглянулся.

– С тобой все в порядке, Аврора? – спросил он.

– Спасибо, все в порядке.

Вдали слышались приглушенные голоса птиц, из пруда слева доносилось кваканье лягушек. Безоблачное небо, свежий теплый воздух, рядом Джайлз Блэклоу, с которым она ехала наедине – все остальное не имело значения.

Аврора постаралась сосредоточиться на удовольствии от прогулки верхом. Они ехали уже несколько часов, а когда стало темнеть, он предложил вернуться. Уже въезжая в конюшню, она подумала, часто ли доведется им бывать наедине? Она почему-то решила, что едва ли.

ЧАСТЬ II

1583 год

Глава 1

«Неужели прошел целый год?» – спрашивала себя Аврора, глядя, как за окном медленно падают на землю крупные снежинки. Люси, уже Ставшая к тому времени взрослой кошкой с лоснящейся шерстью, лежала рядом с ней, и Аврора время от времени почесывала ей бочка.

Утром, когда она проснулась, небо, затянутое низкими тучами, предвещало снегопад, который не радовал ее, по крайней мере сегодня, напоминая тот день, когда ее забрали из Брайдуэлла. Иногда она думала, что прошло гораздо больше года, а иногда пребывание в Грейвуде ей казалось совсем коротким.

В ознаменование годовщины своего освобождения она намеревалась приготовить праздничный ужин, чтобы отблагодарить лорда Блэклоу. Ужин на двоих, призванный продемонстрировать мастерство, которое она приобрела под руководством Констанции за последний год. Такая мысль пришла ей в голову неделю назад, когда Констанция сказала, что Блэклоу приедет в Грейвуд, а сама Констанция должна поехать в гости к своим друзьям. Ее отсутствие означало, что Аврора и Блэклоу останутся в Грейвуде одни, если не считать слуг. Она крайне редко находилась наедине с Блэклоу. Обычно с ними всегда была Констанция или один из ее наставников, но обучение закончилось, и в них уже не нуждались. К ним заходил иногда Джон, которого она, к своему огорчению, видела гораздо чаще, чем Блэклоу. И вот Джайлз Блэклоу снова приедет в Грейвуд после месячного отсутствия «по делам», как объяснила Констанция.

«По каким делам?» – думала Аврора, рисуя пальцем узоры на замерзшем стекле. Никто никогда не говорил ей, чем занимается Блэклоу и почему ему приходится надолго уезжать. Она, конечно, раза два задавала ему вопросы, но Блэклоу уходил от ответа на них. И только глядел на нее со своей возмутительно-загадочной улыбкой, окутывая себя тайной. Аврора, не получая ответа ни на один свой вопрос, была заинтригована им окончательно.

Она разгладила рукой морщинку, образовавшуюся на юбке, и улыбнулась, прикоснувшись к мягкой розовой ткани одного из своих многочисленных новых платьев, которые появились у нее за последний год. Обноски, полученные от Констанции, остались в прошлом. Ее гардероб пополнился новой одеждой, большую часть которой она сшила собственными руками. Нижняя юбка, украшенная тонкой вышивкой, которой обучила ее Констанция, стала верхом ее гордости. Ее пальцы непроизвольно потянулись к мочкам ушей, где красовались длинные серьги с розовыми – под цвет платья – камнями. Она очень изменилась за последний год – стала совсем другой, более взрослой.

Надо идти на кухню, подумала она и, побеспокоив Люси, которая зевнула, показав розовую пасть, и лениво открыла один глаз.

– Извини, у меня много дел. Если хочешь, можешь пойти со мной на кухню, – улыбнулась Аврора и почесала кошку за ушком, направляясь в сторону кухни.

Люси прошествовала следом за ней. Хотя Блэклоу ожидали не раньше вечера, а сейчас только начало дня, ей еще многое нужно сделать.

Он почти всегда приезжал сюда под покровом ночи. Не странно ли? Она пожала плечами и принялась нарезать хлеб. Не следует ей проявлять любопытство. Его дела ее не касаются. Однако почему-то ей казалось, что она имеет право знать о нем больше. Разве он не забрал ее из тюрьмы и не сделал благородной леди? Разве не переплелись каким-то образом их жизни? Значит, ей надо узнать, что у него за дела, даже если он занимается чем-то противозаконным. Она не сомневалась, что так оно и есть, ведь только противозаконные дела могут сделать человека таким таинственным и скрытным. Сегодня она твердо решила узнать все. И будь что будет.

Глава 2

– Я уж подумала, что вы сегодня не приедете, – робко произнесла она, когда Блэклоу появился в главном холле, стряхивая мокрый снег с плеч и волос.

Он отдал шляпу, перчатки и плащ Дикону, который, поклонившись, удалился. Сегодня он снова одет во все черное. Черный цвет ему очень к лицу, подумала Аврора, потому что соответствует его мрачному настроению.

Чтобы унять дрожь в руках, она крепко сжала их, держа перед собой, чтобы он ничего не заметил. Они одни во всем доме, если не считать присутствия где-то в доме Дикона, Бетти, Сэмюела и Питера да Эдуарда в конюшне!

Он приподнял бровь.

– Вот как? Позволь узнать, почему? Разве Констанция не получила мое письмо? Я написал ей, что приеду сегодня.

– Да, она его получила... но я подумала... снег, – принялась объяснять она, совсем смутившись. – Я подумала, что из-за снега вы можете задержаться... по делам.

В его глазах появились насмешливые огоньки.

– В самом деле? Ты и впрямь так подумала?

– Да. Констанция говорила, что вы не приезжаете, потому что заняты делами, и я подумала, что, возможно, дела опять не позволят вам приехать.

– Мои дела, как ты их называешь, идут вполне удовлетворительно.

– Я рада слышать.

Следом за ней он прошел в гостиную, остановился перед камином и с благодарностью принял из ее рук большой бокал кларета.

– Я сегодня совсем окоченел, пока добирался сюда из Лондона.

Она кивнула, не зная, что сказать. Значит, он был в Лондоне. По делам. И все же такая информация ни о чем ей не говорила.

Блэклоу сел в кресло возле камина и долго молчал, глядя в огонь и о чем-то думая. Аврора сидела напротив на стуле. Кошка пристроилась на коврике у ее ног, и Аврора время от времени наклонялась, чтобы погладить ее по лоснящейся шерстке.

Интересно, о чем он думает? О своих делах? О Констанции? О ней? В последнем она сильно сомневалась. Если он когда-нибудь и думал о ней, то исключительно, как о пешке в какой-то непонятной ей партии в шахматы.