1-й МУЖЧИНА Вы едете к императору, миледи. К великому императору.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да. Или к лорду Хоу. Так к кому же я еду?
      1-й МУЖЧИНА: Посмотрите, миледи. Это море (он делает широкий жест). Где-то там - признаюсь откровенно, я и сам толком не знаю где, - эта чертова Святая Елена. А ведь вы все еще так близко от нас. Честное слово, так и хочется вас не пустить. Вы прекрасны, вы восхитительная женщина - но море и Наполеон - простите, но это слишком много. Они проглотят вас, и нам ничего не останется.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы дурак. Я плавала в Америку и в Египет. И Наполеон плавал, и потом, он - не самое страшное существо на свете. Я это очень хорошо знаю.
      2-й МУЖЧИНА: Ах, миледи, вы ничего не знаете...
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Какой красивый юноша! (Она долго провожает взглядом сильно подвыпившего матроса.)
      1-й МУЖЧИНА: Действительно, вы открываете мне глаза, миледи.
      2-й МУЖЧИНА: Капитан вашего корабля - ненадежный человек.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Послушать вас, так я должна всего бояться.
      2-й МУЖЧИНА: Конечно. Как вы думаете, почему я никуда не еду? Я боюсь. Поэтому у меня больше шансов...
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Это у меня их больше, раз я ничего не боюсь. Кстати, каких шансов?
      2-й МУЖЧИНА: Шансов выжить. (Короткая пауза.) Ну, или избежать смерти.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Совсем? (Опять пауза.) Мой муж только посмеется. Он уже сказал, что я к утру забуду, что собираюсь ехать, а если все-таки уеду, то к возвращению забуду, как меня зовут. У меня не такая плохая память.
      2-й МУЖЧИНА: У вас превосходная память, миледи.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Ерунда. У меня очень плохая память, но все-таки не такая плохая, и потом, эти слова меня задели. Наполеон любил меня, и хотя мне от него доставалось...
      1-й МУЖЧИНА: Миледи, он не любил вас.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Возможно. И все-таки мне нужно его видеть. Ему можно доверять. Этот болван был прав.
      2-й МУЖЧИНА: Кого вы имеете в виду?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Неважно. Это уже старая история.
      1-й МУЖЧИНА: Скорее всего это очень важно, но Бог с ней. О чем вы будете с ним говорить? Откуда вы знаете, что там вообще происходит
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Мне нужно куда-то от них деться. Они говорят, что я на все способна. Вы же знаете, милый мой, я не развратна. Я делаю то, что должна делать сейчас, а не то, что должна буду делать завтра или через тысячу лет. Откуда я знаю, что я должна буду делать через тысячу лет? Да и будет ли Европа существовать через тысячу лет?
      1-й МУЖЧИНА: Миледи, вы самая верная из возлюбленных Наполеона.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Меня хотят превратить в игрушку, в куклу, в шлюху! Дурацкий номер, ведь это невозможно, потом кричат, что ими играю, а на самом деле я не хочу с ними спать.
      2-й МУЖЧИНА: Миледи...
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я уже не девчонка, слава Б-гу, а Бонапарта среди них нет.
      1-й МУЖЧИНА: Может, среди них скрываются Бонапарты в любви?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Наполеону я простила бы даже импотенцию. Собственно, я никогда не придавала этому значения. Он приходил, даже когда был совершенно равнодушен ко мне, - не правда ли, это говорит о подлинной привязанности?
      2-й МУЖЧИНА: Говорят, он заперся в своем доме, как медведь, вдвоем с Коленкуром и диктует ему мемуары. Он думает, что кто-нибудь рискнет их издать.
      1-й МУЖЧИНА: Я не думал, что это так трудно - все время говорить одно и то же.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Тем более, что мы все трое говорим одно и то же. Я стала забывать, где я, - в Лондоне или в Париже. Они имеют наглость считать себя моими любовниками и там, и там.
      1-й МУЖЧИНА: Миледи, с легкой руки Наполеона вся нынешняя королевская семья воспылала к вам пагубной страстью. Неужели вы теперь всегда будете желанны?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Пока жива. (Она нагибается и начинает чертить на земле невидимые знаки.) Так. Превращение. Правда, мило? (Оба они с серьезным видом рассматривают несуществующее изображение.)
      1-й МУЖЧИНА: Да, конечно.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я назначила отплытие на пять часов. У нас есть целый час.
      1-й МУЖЧИНА: Почему так поздно? Вам нужно выйти в море до наступления темноты.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Это не моя забота. В конце концов, я заплатила капитану, и он сделает все, что мне будет угодно.
      2-й МУЖЧИНА: Разумеется. Если даже Наполеон...
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не смейтесь. Он сейчас на Святой Елене.
      1-й МУЖЧИНА: Наверное, ему икается.
      2-й МУЖЧИНА: На этом корабле нет даже приличной каюты.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Зато он быстрее других. Я же говорю, я заплатила.
      1-й МУЖЧИНА: Лорд Хоу решит, что вы заговорщица.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я действительно заговорщица. Я не думаю, что он настолько проницателен. Даже мой муж не смог отгадать, зачем я туда еду.
      2-й МУЖЧИНА (всплескивая руками): Ах, миледи, какая потеря!
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не горюйте, рано еще. И потом, скоро война, все еще может измениться.
      2-й МУЖЧИНА: Да, но в какую сторону? (Миледи Рольтон медленно уходит и скрывается в лабиринте.)
      2-й МУЖЧИНА: Что ж, ты прав. Нужно чудо, чтобы что-нибудь изменилось.
      1-й МУЖЧИНА: Чудо? Будет чудо. Но лучше все равно не будет. Самая красивая женщина на свете.
      2-й МУЖЧИНА: Очень жаль.
      1-й МУЖЧИНА: Ничуть не жаль. Так ей и надо. Лэмб ее все-таки перехватит.
      1-й МУЖЧИНА: Едва ли. Я же говорю, они с Хоу живут душа в душу.
      2-й МУЖЧИНА: Ну да. Бедная.
      1-й МУЖЧИНА: Пять лет назад было ясно, что конченый человек - это Наполеон.
      Явление 31
      (Князь Талейран и герцог Фюрствальдский в гостиной английского генерала лорда Хили.)
      ТАЛЕЙРАН: Давно не было такой теплой погоды. Просто нечем дышать.
      ГЕРЦОГ: Да, действительно, как-то душно.
      ТАЛЕЙРАН: Если бы не дела, я давно уехал бы к морю.
      ГЕРЦОГ: К морю? Вы же никогда не были любителем путешествий, да и зачем?
      ТАЛЕЙРАН: Я всегда любил морские купания.
      ГЕРЦОГ: Купания? Да, купания. Вы такой же чудак, как лорд Байрон. Кстати, вы знаете, что леди Рольтон уплыла?
      ТАЛЕЙРАН: Что вы хотите сказать?
      ГЕРЦОГ: Ей втемяшили в глупую голову, что неплохо бы повидаться с Наполеоном.
      ТАЛЕЙРАН (тихо): И она поехала?
      ГЕРЦОГ: Да.
      ТАЛЕЙРАН: Идиотка! Она же все знала! Не могла подождать! Она нас губит!
      ГЕРЦОГ: Она не хотела ждать. И потом, вы ее третировали.
      ТАЛЕЙРАН (после секундного размышления): Наверное, она права.
      ГЕРЦОГ: Вы уже догадались, что я вас сейчас оставлю?
      ТАЛЕЙРАН: До завтрашнего вечера. Вы не забыли? (Герцог долго его рассматривает и затем выходит. Талейран садится в кресло и принимается размышлять. Через несколько минут входит лорд Хили.)
      ЛОРД ХИЛИ: Простите, что я заставил вас ждать, князь.
      ТАЛЕЙРАН: Я неплохо провел время, милорд.
      ЛОРД ХИЛИ: В приятной компании?
      ТАЛЕЙРАН (улыбаясь): Да. Я размышлял. Скажите, милорд, что вы думаете о Бонапарте?
      ЛОРД ХИЛИ: По-моему, с ним давно уже все ясно. Он замурован на Святой Елене, мучает кошку и пишет мемуары.
      ТАЛЕЙРАН: Вы думаете, он безобиден?
      ЛОРД ХИЛИ: Меня это мало интересует. Хотя, в общем, я доверяю лорду Хоу. Наша разведка пристально за ним следит.
      ТАЛЕЙРАН: Видите ли, милорд, у меня есть веские основания предполагать, что судьбой Наполеона заинтересовались влиятельные круги во Франции и в эмиграции. Это может вылиться в еще одну попытку реставрации.
      ЛОРД ХИЛИ: Прошу вас, ваша светлость, выскажитесь яснее.
      ТАЛЕЙРАН: Увы, не могу. Скорее всего, милорд, вы информированы значительно лучше, чем я.
      ЛОРД ХИЛИ: Я думаю, вы преувеличиваете.
      ТАЛЕЙРАН (вставая): Возможно. Надеюсь, что вы правы. Будем считать, что я ничего не сказал. Я должен покинуть вас, милорд. Прощайте. (Хромая, направляется к входу в лабиринт и, не оглядываясь, исчезает в нем. Лорд Хили делает несколько шагов по направлению к лабиринту.)
      ЛОРД ХИЛИ: Прохвост! Чего он на этот раз испугался? Надо будет сообщить в Лондон. (Громко.) Еще бутылку шампанского!
      ДЕЙСТВИЕ 2
      Явление 1
      (Бал. Многочисленные гости.)
      ПОЖИЛАЯ ДАМА (маркизу де Сомине): Вы знаете, во сколько это ему обошлось?
      МАРКИЗ: Нет, не знаю. (Дама качает головой. К ним подходит маркиза де Сомине.)
      МАРКИЗА: Друг мой, вам давно уже следовало бы подойти к миледи. Она нервничает.
      МАРКИЗ: Я думал, она сама подойдет.
      МАРКИЗА: Не смотрите букой. Разве она может бросить гостей? Если бы вы видели, что творится у подъезда. (Понизив голос.) И вообще, почему это я должна вас мирить? (Громко, в сторону.) Только что прибыли. Знаете, сейчас объявили, что прибыл шевалье де Сенвиль, а вошел герцог Ангулемский. Какой конфуз!
      МАРКИЗ: Хорошо, я подойду к ней.
      МАРКИЗА (насмешливо разглядывая не успевшую ретироваться пожилую даму): Простите, я вам не помешала?
      МАРКИЗ: Помешали, разумеется.
      МАРКИЗА: Не надо дуться, маркиз. (Она берет его под руку и увлекает в противоположный угол сцены, где сияющая леди Рольтон беседует сразу с целой толпой гостей.)
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: А, вот и вы, маркиз. Чем вы занимались? (Маркиз молча кланяется.) Что с вами? Вы устали? Голодны? Хотите вина? Или просто потеряли дар речи? Я должна вас развеселить, иначе вы всем испортите настроение. Я хочу познакомить вас... с этой самой... я забыла, как ее зовут, в общем неважно... с очаровательной дамой. (Своему соседу.) Так вы говорите, милорд скоро вернется?
      СОСЕД (с гримасой): Вернется? Его следует ждать не раньше завтрашнего утра.
      ДРУГОЙ СОСЕД: Миледи, разрешите представить вам сеньора Росетти, он только что из Италии.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Из Италии? Почему он из Италии? (Протягивает синьору руку для поцелуя.) Там все еще война?
      РОСЕТТИ: Уже нет, миледи, к сожалению.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы так считаете?
      РОСЕТТИ: Мы с вами так считаем, миледи.
      МАРКИЗА (она тихо берет мужа под руку): В самом деле, что с вами?
      МАРКИЗ: Голова кругом идет. (Синьору Росетти.) Вы понимаете, синьор, война - это любимейший конек нашей хозяйки, ради Б-га, не перечьте ей хоть в этом. Разумеется, в Италии сейчас спокойнее, чем во Франции.
      РОСЕТТИ (пожимая плечами): О, надолго ли!
      МАРКИЗ (пожимая плечами): Увидим.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Чудесно. Надо иметь вас в виду. (Леди Рольтон.) Дорогая! Я не ревную, но вокруг вас слишком много мужчин.
      РОСЕТТИ (кому-то): Бедные дамы.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Зато вам есть чем заняться, милорд.
      МАРКИЗ (жене): Кое-кто в бешенстве. Я надеюсь, ты не ревнуешь?
      МАРКИЗА (чистосердечно): Я понимаю, что она нашла в вас, но...
      МАРКИЗ (не менее чистосердечно): Я в ней до сих пор ничего не нашел.
      МАРКИЗА: Предоставьте это Анри.
      МАРКИЗ: Вот оно что! Вы все-таки ревнуете! Но кого?
      МАРКИЗА: Я говорю правду.
      МАРКИЗ: Я вам верю. Кстати, вы его не видели?
      МАРКИЗА: Он бледен и плохо выглядит. Кажется, граф де Панти увел его на балкон.
      МАРКИЗ: Позовите его, если он появится.
      МАРКИЗА: Хорошо. Вон там герцог Ангулемский. Он тоже не в своей тарелке. Ее любовников можно сейчас определить совершенно безошибочно - они дрожат.
      МАРКИЗ: Увы, дорогая, почти все мужчины, бывающие при дворе либо уже были ее любовниками, либо только об этом мечтают. (Маркиза делает шаг в сторону и через мгновение оживленно с кем-то беседует.) Неужели я в нее влюбился? Ничего не понимаю. Или, может быть, в нее? (К нему подходит миниатюрная виконтесса де Бройль.)
      Явление 2
      ЛЕДИ РОЛЬТОН (маркизу): Послушайте, если вы хотели испортить мне настроение, то можете уезжать, вы уже сделали все, что могли. Что случилось?
      МАРКИЗ (улыбаясь): По-моему, герцог Ангулемский только что устроил вам сцену.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я предложила ему убраться вон.
      МАРКИЗ: Ну и что же?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Он, разумеется, остался, но несколько присмирел. К сожалению, я не могу обойтись вами одним, маркиз.
      МАРКИЗ: Я тоже никуда не уеду.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН (со вздохом): Я этого и боюсь.
      МАРКИЗ: Или уеду. Не забывайте - здесь мой сын.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Боже мой! Вы мне надоели. Несчастные ваши жены!
      МАРКИЗ: Да, я знаю, ваш муж ведет себя безукоризненно. Если бы здесь был Бонапарт...
      ЛЕДИ РОЛЬТОН (с живостью): Ничто не изменилось бы.
      МАРКИЗ: Ну почему? Например, здесь не было бы герцога Ангулемского. Все-таки одним меньше.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Меньше?
      МАРКИЗ: Насколько я знаю, Наполеон не устраивал вам сцен.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Послушайте, маркиз, вы уверены, что Анри - ваш сын?
      МАРКИЗ: Уверен.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Почему?
      МАРКИЗ: На этот счет природа дала кое-какие свидетельства.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да, конечно, он ведь похож на вас.
      МАРКИЗ: Это само по себе еще ничего не доказывает.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я должна признаться, друг мой, что если бы мне пришлось выбирать, я выбрала бы вас или графа.
      МАРКИЗ: Хорошо, что вам не приходится выбирать. А император? О нем вы забыли?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН (после некоторого колебания): Император? Я имела в виду простых смертных. И потом, я его давно не видела.
      МАРКИЗ: Я не понимаю вас, миледи. Как вы можете иметь дело с этим Бурбоном? Право же, я не ревную, я просто не понимаю.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я очень рада. Поужинайте с нами, маркиз.
      Явление 3
      (Лорд Рольтон заканчивает ужинать втроем с маркизой де Сомине и виконтессой де Бройль)
      ЛОРД РОЛЬТОН: Я не откажусь от куропатки даже на Страшном суде.
      ВИКОНТЕССА: Я тоже. В перерыве.
      МАРКИЗА: Может быть, это непоследовательно, но я с вами согласна. На свете нет ничего лучше куропатки. Я знаю женщин, которые видят смысл жизни в любовных похождениях. По-моему, они сами себя обкрадывают.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Да, жадность - ужасное свойство. Я, кажется, понимаю, о ком вы говорите.
      ВИКОНТЕССА: Не принимайте это слишком близко к сердцу, милорд. Мы все не очень последовательны в этом вопросе. Трудно совсем отказаться от любви...
      ЛОРД РОЛЬТОН: А замужество? То есть я хотел сказать - брак?
      ВИКОНТЕССА: Или того, что его заменяет. В определенной дозе все это очень неплохо (лорд Рольтон громко смеется), беда только, что в конце концов надоедает, и что хуже всего - да, хуже всего - неизвестно, что именно надоедает.
      ЛОРД РОЛЬТОН: И вы туда же?
      ВИКОНТЕССА: Увы, нет. Когда любовник надоедает, его нужно менять, но если делать это слишком часто, пропадает интерес, и потом, можно сделать ему больно. Чтобы всего этого избежать, старая герцогиня Шартрская советовала мне как можно чаще делать перерывы - кстати, это очень добродетельно.
      МАРКИЗА: Да, она называла это диетой.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Дорогие мои, расскажите об этом моей жене, вы меня премного обяжете.
      ВИКОНТЕССА: Вы ничего не поняли, милорд. Женщина, равнодушная к любви, не может сохранить хорошую фигуру.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Вы говорили о женщинах, жадных в любви.
      ВИКОНТЕССА: Мне их очень жаль, они неизбежно попадают в кабалу. К сожалению, их довольно часто можно встретить в самом лучшем обществе, и они страшно осложняют задачу всем остальным. После поражения императора в России при дворе перестало хватать мужчин.
      МАРКИЗА: При французском дворе?
      ВИКОНТЕССА: Ну да, конечно. То есть, может быть, мужчин там достаточно, но уж слишком много женщин.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Одним словом, женщинам перестало хватать мужчин. Выражайтесь яснее, виконтесса.
      ВИКОНТЕССА (смутившись): Некоторым женщинам.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Вы знаете, маркиза, я вспомнил, в былые времена иногда попадались мужчины, которым не хватало женщин.
      ВИКОНТЕССА: Я запуталась.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Одну минуту. Герцогиня Шартрская...
      ВИКОНТЕССА: Да-да. Она рассказывала, что, когда закончился ее роман с маршалом Шабаном, она в бешенстве взяла в любовники маркиза де Лонделя. Все было очень хорошо, лучше не бывает, но через некоторое время она начала засыпать в постели.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Это ужасно. (Покраснев.) Мне казалось, что это предосудительно только для мужчин. Геро и Леандр...
      ВИКОНТЕССА: Она не знала, что делать и довольно долго принимала укрепляющие лекарства. Она чуть-чуть не умерла. Ее спас покойный доктор Лассон.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Врач Людовика XVI?
      ВИКОНТЕССА: Наверное. Он посоветовал ей бросить маркиза и некоторое время ни с кем не спать. Она послушалась - и до сих пор жива.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Удивительно.
      ВИКОНТЕССА: Как выяснилось, это замечательное средство. Расставшись с любовником, ни в коем случае не следует сразу же заводить нового. Как минимум месяц полной свободы.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Маркиза, сделайте милость, расскажите об этом моей жене. Как минимум месяц... Нет, это чересчур. Она не поверит. Скажите лучше - две недели.
      МАРКИЗА: Расскажите ей лучше сами. Вам она поверит.
      ЛОРД РОЛЬТОН: Видите ли, мы с ней стараемся не касаться этих вопросов. И потом, у моей жены ужасные отношения с герцогиней Шартрской. Если бы не это...
      МАРКИЗА: Хорошо, милорд, я попробую.
      ВИКОНТЕССА: Я не хочу показаться зловредной, но меня просто ужасает, что порядочных женщин стали делить на модных и немодных.
      Явление 4
      (В комнату графа де Буа-Реми входит маркиз де Сомине. У графа перевязана рука.)
      МАРКИЗ: Ты стал неуловим, Анри. (Он пытается встать.) Сиди спокойно. (Подходит ближе.) Хочу на тебя посмотреть. (После паузы.) Я бы на твоем месте осмотрительнее выбирал противников, впрочем, это меня не касается.
      ГРАФ: Де Панти сказал мне то же самое. По-моему, все дело в нечистой совести. Я извинился перед виконтом.
      МАРКИЗ: Мне нужен совет.
      ГРАФ: Я представления не имею, что теперь делать.
      МАРКИЗ: Ерунда. Тебе тоже кивать не на кого. Не зря же мы впутались в эту историю.
      ГРАФ: Откуда я знаю? Такого рода мероприятия не по мне, но сейчас это не только нас касается. Есть и другие...
      МАРКИЗ: Да, но все они - круглые идиоты, кроме этой старой лисицы.
      ГРАФ: Ну и что?
      МАРКИЗ: Я еще ничего не решил. Будем думать. (Пауза.)
      ГРАФ: Как тебе маленькая итальянка, которую Савари выписал из Милана?
      МАРКИЗ: Я давно не был в Опере. Послушай, хочешь жениться?
      ГРАФ: Пока не очень. Это так уж необходимо?
      МАРКИЗ: Пока не очень. Тебя уже представили фон-Бюловым?
      ГРАФ: Нет.
      МАРКИЗ: Понятно. Граф фон-Бюлов был у меня сегодня.
      ГРАФ: Я должен на нем жениться?
      МАРКИЗ (качая головой): Как хочешь, я тебя не неволю. Его дочь очаровательна.
      ГРАФ: Она немка. Я согласен с мамой: жениться на немке - значит обречь себя на бесплодие.
      МАРКИЗ: По-твоему, англичанки лучше?
      ГРАФ: При чем тут это? Впрочем, мне все равно. Я опять поеду в Италию.
      МАРКИЗ: Поезжай лучше в Грецию. Там будет война.
      ГРАФ: Если вам верить, здесь скоро тоже будет война.
      МАРКИЗ: Война? Если верить - будет. (Пауза.) Чем ты занимался в последнее время?
      ГРАФ: Так, всякой ерундой. Хочешь, покажу?
      МАРКИЗ: Хочешь издать еще книжку?
      ГРАФ: Нет. И вряд ли захочу. Все это - дерьмо.
      МАРКИЗ: Тебе виднее. У меня сейчас нет ни малейшего желания принимать ответственные решения, по-моему, не время. Но, если ты хочешь, давай рискнем. Я могу попросить у короля пост посла - для тебя, разумеется, - или что-нибудь в этом роде и занять свое место в палате. Я могу сделать тебя министром, когда ты будешь постарше.
      ГРАФ: Нет. Я уж лучше поеду в Италию. Тем более что это сильно облегчит положение двух выдающихся политических мужей сразу.
      МАРКИЗ: О ком это ты?
      ГРАФ: О вас и...
      МАРКИЗ: Из-за чего ты повздорил с виконтом?
      ГРАФ: Пустяки, сорвался. Он умнее меня.
      МАРКИЗ: Едва ли. Слушай, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Если дело только в этом - тешься, сколько хочешь, отказа не будет. Я не хочу тебе мешать. Хочешь? Можно попробовать.
      ГРАФ: Я пробовал. И еще попробую, я ведь не отказываюсь. Вы не знаете, где сейчас мама?
      МАРКИЗ: Может быть, она у себя. Я ее давно не видел.
      ГРАФ: Отец, в каких отношениях вы были с Бонапартом?
      МАРКИЗ: В очень холодных. Я же довольно долго жил в эмиграции. Он безуспешно со мной кокетничал в 11-ом году.
      ГРАФ: Я в эту историю не верю.
      МАРКИЗ: Мама тоже. Напрасно. Ваши точки зрения редко не совпадают.
      ГРАФ: Она ее не любит.
      МАРКИЗ: Почему же? Она до сих пор близка с ней. (Граф пристально на него смотрит.)
      ГРАФ: Я встречал в Риме графиню Винченци. Она спрашивала о вас.
      МАРКИЗ: Здесь князь Талейран поминает ее каждую минуту.
      ГРАФ: Она уехала, чтобы не встречаться с ним.
      МАРКИЗ: Он это понимает.
      ГРАФ: Он все понимает. Он даже в Америку удрал вовремя.
      МАРКИЗ: Он и на этот раз удерет вовремя.
      ГРАФ: Простите, но вся эта история рассчитана на идиотов.
      МАРКИЗ: Ну, так она правильно рассчитана. Все остальное зависит от случая.
      ГРАФ: Что?
      МАРКИЗ: Все. Считай. Адмирал Лэмб, десант, здоровье Бонапарта - я совсем забыл, лорд Хоу грозит запрятать его еще дальше, - затем, десант во Франции. Нужно обмануть английскую разведку, договориться с военными, предотвратить гражданскую войну...
      ГРАФ: И вы считаете, что все это зависит только от случая?
      МАРКИЗ: Конечно. И после всего этого нужно будет вовремя начать войну и по крайней мере не проиграть ее немедленно.
      ГРАФ: Это звучит куда более захватывающе, чем окажется на деле.
      МАРКИЗ: Это и на самом деле довольно увлекательно. Но я не люблю зависеть от случая до такой степени. Адмирал Лэмб может легко уничтожить весь наш флот.
      ГРАФ: Вы опять увлеклись, отец. Раз так, нужно рискнуть.
      МАРКИЗ: Не знаю. Грустно.
      ГРАФ: По-вашему, дело еще не сделано?
      МАРКИЗ: Раз война еще не объявлена - нет. В это дело впутаны очень влиятельные люди, поэтому можно ничего не бояться, пока дело не дошло до оружия. Наши враги - если такие есть - ничего не смогут доказать, а друзьям это, вроде бы, ни к чему.
      ГРАФ: Не слушайте никого, отец. Решайтесь поскорей, и в любом случае я буду на вашей стороне.
      МАРКИЗ: Мне от этого не легче, мой милый, ведь все равно принять решение должен я.
      ГРАФ: Посоветуйтесь с мамой.
      МАРКИЗ: С мамой? Она же...
      ГРАФ: Ну и что? Каждый развлекается, как может.
      МАРКИЗ: Семейные узы... Ты не хочешь взять несколько уроков фехтования?
      Явление 5
      (Маркиза де Сомине и леди Рольтон. Бал.)
      МАРКИЗА: Вы не устали, Элизабет?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Нет, что вы! Но все-таки иногда замечательно приятно убежать от всех этих.
      МАРКИЗА: Вам еще рано. Не забывайте - вы все-таки моложе меня почти на десять лет.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: К сожалению, меньше чем на десять. Вам нравится у меня?
      МАРКИЗА: Нравится.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я вам завидую.
      МАРКИЗА: Бросьте. Скажите, где вы берете такие кружева?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Мой маленький секрет. (Улыбаясь.) Это подарок царя.
      МАРКИЗА: Вот как! Вы все-таки замечательно выглядите, дорогая. Позвольте, я за вами поухаживаю. (Касается ее волос.) Вот так.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Сегодня я хочу всех обворожить. Ах, простите, маркиза.
      МАРКИЗА (весело): Ничего, это вам идет. Потом, вы мне не конкурентка.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я не понимаю, почему вы до сих пор хорошо ко мне относитесь.
      МАРКИЗА: Да именно поэтому! Или, по-вашему, я лицемерю?
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я купила замечательную лошадь.
      МАРКИЗА: Я не понимаю.
      ЛЕДИ РОЛЬТОН: Белая кобыла чистейшей английской породы, очень резвая...
      МАРКИЗА: Молодая?
      Явление 6
      (Бал. Барон де Гло, герцог Фюрствальдский и герцог Ангулемский.)
      БАРОН: Осмелюсь напомнить вашему высочеству...
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: Что вы сказали, ваша светлость?
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Я говорил о свечах. Что вам угодно, барон?
      БАРОН: Я не хочу вам мешать...
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: Вы не можете нам помешать, дорогой мой, потому что мы ничем не заняты. Говорите скорее.
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Насколько я могу судить, он хочет...
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: При чем тут я?
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ (нисколько не смутившись): Он хочет получить офицерскую розетку ордена Почетного легиона.
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: Орден, учрежденный Бонапартом!
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Это самая почетная награда, находящаяся в распоряжении вашего высочества. Вы же не можете дать ему орден Святого Людовика...
      БАРОН: Ваше, высочество, я только хотел узнать, как здоровье короля. (Тихо.) Маркиза де Сомине сейчас наедине с леди Рольтон.
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Ваше высочество, вы по меньшей мере неосторожны.
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: Посоветуйте мне что-нибудь.
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Дайте ему орден Почетного легиона.
      ГЕРЦОГ АНГУЛЕМСКИЙ: Зачем?
      ГЕРЦОГ ФЮРСТВАЛЬДСКИЙ: Он посоветует.
      Явление 7
      (Бал. Князь Талейран подходит к герцогу Фюрствальдскому.)
      ТАЛЕЙРАН: О чем вы разговаривали с этим дегенератом?
      ГЕРЦОГ: Он просил совета.
      ТАЛЕЙРАН: Вот оно что! Он его получил?
      ГЕРЦОГ: Во всяком случае не от меня. Да и вообще речь шла всего лишь об ордене Почетного легиона.
      ТАЛЕЙРАН: Придется примириться с таким объяснением.
      ГЕРЦОГ: Безусловно. (После короткой паузы.) Объясните, раз уж вы здесь: почему двор помешался на этой леди Рольтон?
      ТАЛЕЙРАН: Увы, сейчас такое помешательство не может не быть массовыми. Каждому хочется занять место Наполеона.
      ГЕРЦОГ: Так в чем же дело? По-моему, оно сейчас вакантно.
      ТАЛЕЙРАН: Вы это им скажите.
      ГЕРЦОГ: Забавное у вас представление о Наполеоне.
      ТАЛЕЙРАН: Признайтесь, герцог, для вас Наполеон прежде всего император?
      ГЕРЦОГ: Наверное, я уже стар.
      ТАЛЕЙРАН: Это неостроумно.
      ГЕРЦОГ: По-моему, это очень смешно. Не будем выяснять отношения. Расскажите лучше, как ваши успехи.
      ТАЛЕЙРАН: Хромаю на обе ноги после того как неудачно упал с лошади. Если все будет в порядке, де Бройль придет к нам на помощь с тридцатитысячной армией, так что я ездил к нему не напрасно. Впрочем, я по-прежнему не знаю, что делать. ГЕРЦОГ: А что случилось?
      ТАЛЕЙРАН: Да ничего особенного, просто надо наконец решаться.
      ГЕРЦОГ: А он что говорит?
      ТАЛЕЙРАН: Он молчит, и правильно делает. На его месте я вступил бы в игру только после освобождения.
      ГЕРЦОГ: Насколько я понимаю, он так и сделает. (После паузы.) Вам, видимо, нужны корабли.
      ТАЛЕЙРАН: Мне прежде всего нужен опытный военный, которому я мог бы доверять и который не вызвал бы чрезмерных подозрений ни у Веллингтона, ни у Чернышева, но, наверное, такого военного нет на свете. И потом, я побаиваюсь де Сомине. И еще я должен встретиться с Лэмбом.
      ГЕРЦОГ: По-моему, вы трусите. Или уже струсили.
      ТАЛЕЙРАН: Ваша светлость, я не привык действовать опрометчиво.
      ГЕРЦОГ: Придется привыкнуть, раз уж вы затеяли авантюру.
      ТАЛЕЙРАН: От нее еще не поздно отказаться.
      ГЕРЦОГ: По-моему, поздно.
      ТАЛЕЙРАН: Никогда не поздно. Кроме того,я всегда оставляю себе пути к отступлению.
      ГЕРЦОГ: Именно этим вы от него и отличаетесь.
      ТАЛЕЙРАН Ну, так ведь сейчас нужно спасать его, а не меня.
      ГЕРЦОГ: Зато вся Европа сражается за честь обладать его любовницей. Я бы тоже не отказался так (он качает головой) закончить свою карьеру.
      ТАЛЕЙРАН: Друг мой, успокойтесь. Я все-таки лучше, чем он, умею предсказывать будущее.
      ГЕРЦОГ: (вздохнув): Ну и что? Это легче легкого. Все равно помрем.
      ТАЛЕЙРАН: У него, кажется, были иллюзии на этот счет.
      Явление 8
      (Анри и барон де Гло.)
      БАРОН: Выше нос, дорогой граф.
      АНРИ: Куда уж выше.
      БАРОН: Неужели вы боитесь?
      АНРИ: Вроде бы нет. Вы не знаете, куда я дел свои перчатки?
      БАРОН: Я их только что видел.
      АНРИ: Я тоже. (Он берет шкатулку, стоящую на столе, открывает ее и в бешенстве бросает на стол.)
      БАРОН: Тише, Анри, вы всех разбудите.
      АНРИ: Вы все-таки осел. Где мои перчатки?
      БАРОН: По-моему, вы на них сидите.
      АНРИ: Вы правы, барон. Прошу прощения.
      БАРОН: Одевайтесь.
      АНРИ (он встает и подходит к зеркалу): Как я вам нравлюсь? (Он одет в черное, очень строен, изящен и похож на девушку, переодетую в мужское платье.)
      БАРОН: Франт франтом. Все это, конечно, красиво, но вряд ли очень удобно, и потом, почти все придется снять. (Анри аккуратно надевает перчатки.) Никому не советую драться в перчатках, тем более вам, молодому и горячему.
      АНРИ: Я их сниму.
      БАРОН: В чем, собственно, было дело?
      АНРИ: Не помню. Разве это важно?
      БАРОН: Черт побери! Похоже на добрые старые времена.
      АНРИ: В добрые старые времена дуэли были запрещены.
      БАРОН: В этом была вся соль.
      АНРИ (судорожно комкая перчатку): Я никак не могу расправить. Помогите, барон.
      БАРОН: Я только испорчу.
      Явление 9
      (Талейран сидит в кресле. Перед ним закупоренная бутылка вина. Входит человечек.)
      ТАЛЕЙРАН: Кто здесь.
      ЧЕЛОВЕЧЕК: Не беспокойтесь, ваша светлость, это я.
      ТАЛЕЙРАН: Да! Садитесь, милейший. Право, не знаю, чем вас порадовать.
      ЧЕЛОВЕЧЕК: Вы знаете, чего я добился?
      ТАЛЕЙРАН: По-моему, об этом уже все знают.
      ЧЕЛОВЕЧЕК: Дорога на Париж будет открыта. Если де ла Круа и не примкнет к нам, он отведет свои войска на юг.
      ТАЛЕЙРАН: Ну, и что потом?
      ЧЕЛОВЕЧЕК: Потом мы будем хозяевами Франции.
      ТАЛЕЙРАН: Да? А если он к нам так и не присоединится? Под его началом сейчас две трети нашей армии, и без того не очень сильной. Союзникам ничего не стоит двинуть против нас полмиллиона солдат.
      ЧЕЛОВЕЧЕК: Вы преувеличиваете. Сейчас не четырнадцатый и не пятнадцатый год, и едиными они уже никогда не будут.
      ТАЛЕЙРАН: Будем ли мы едины? Признайтесь, ведь вам самому меньше всего нужна сильная Франция. Вы боитесь ее усиления, потому что это угрожает стабильности фунта стерлингов.