Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет

Однако вопреки заверениям анатомов центры удовольствия у всех находятся в разных местах. И если одна женщина самоутверждается за счет секса, другая – за счет отказа от него. Эти железные леди скорее утопят себя в броме, уедут в деревню или другую страну, от греха подальше, но не дадут ход адюльтеру и не позволят своей нечаянной страсти к какому-то сопляку испортить самое важное в жизни – семью. Я их уважаю. Меня вообще всегда привлекают крайности. В особенности те, на которые способны женщины. Одно «но». Часто за примерами такой убежденной верности стоит тривиальный страх потерять все нажитое непосильным трудом и оказаться перед необходимостью начинать все сначала. Для женщины так важно чувствовать себя защищенной и обеспеченной, что многие готовы на стальные цепи посадить все свои сексуальные потребности и наслаждаться стабильностью и уверенностью в завтрашнем дне. Кроме того, любовник – это не мороженое, слишком много внутренних запретов и внешних табу надо преодолеть, чтобы позволить себе полакомиться и не лечь потом под поезд.

Но, странное дело, выходит, что надо иметь мужество не только хранить верность, но и изменить. И получить-таки после пятнадцати лет воздержания то, о чем уже не просит – вопиет отчаявшийся организм, – здоровый, страстный, воскрешающий и омолаживающий секс. А после этого, возможно, пойти дальше и сделать то, что давным-давно нужно было сделать, покончить наконец с почившим союзом и дать всем желанную свободу. Это довольно деликатный момент, потому что, с одной стороны, нельзя почем зря разрушать семьи и ломать судьбы. С другой – страх мешает открыть глаза и увидеть очевидное – секса нет, потому что между людьми давно вообще ничего нет. И хватит уже мучить друг друга и пора начинать мучить кого-то нового. Но это всегда сложно, требует размышлений, взвешиваний, исследований «за» и «против» и отчаянного и бездумного броска в бездну.

А что, если женщина не обременена никакими отношениями, вполне себе самостоятельна и свободна и, боже, какой ужас, хочет секса? Кажется, ну тут ей и флаг в руки – но как бы не так!

Вот странно, мужчина, который смотрит на незнакомую женщину с вожделением и говорит ей, что хочет ее, – он герой. Женщина, которая вожделеет мужчину и прямо в глаза говорит ему об этом, вызывает подозрения. Еще вопрос, дадут ли смелому и воодушевленному мужчине отставку в бескомпромиссной форме, но вот «озабоченную» женщину наверняка оценят как маньячку. Есть во всем этом какая-то беспробудная вековая несправедливость. Дескать, что взять с мужчины, он ходок, его природа таким сделала, а женщина – она для другого, она – семья, опора, тыл, она должна сохранять достоинство и неприступность, стирать, готовить, шить и штопать, а не вожделеть незнакомцев. А если она по каким-то причинам еще не шьет и не штопает, то должна смотреть на этого перспективного незнакомца с позиции, даст он ей в будущем возможность шить и штопать или нет.

Согласна, отношение к запретам формирует человека, и способность сказать «нельзя!», когда очень хочется, воспитывает характер. Но во-первых, самые сладкие плоды всегда висят за забором, а во-вторых, зачем задавать человеку неразрешимую задачку – дескать, секс полезен для здоровья и необходим женскому организму, но практически все способы его достижения аморальны и недостойны. Кроме супружеской спальни, в которой секс сам собой угасает в обратной зависимости от крепости брака.

Вообще, в нашем сознании все слишком сложно устроено. Казалось бы, давно в космос летаем, а непереработанные формы «ответственности» и «вины» продолжают беспокоить сознание. Дескать, переспал с женщиной – женись, переспала с незнакомцем – все, конец, пропала репутация, теперь ты гулящая дешевка и клейма на тебе негде ставить. Нет, я против того, чтобы без единой мысли в голове скакать по малознакомым постелям, нет-нет, в век заразы и мужской непорядочности это весьма сомнительное развлечение. И такие прекрасные женские козыри, как гордость, недоступность и неприступность, при умелом использовании могут привести к осуществлению стратегических планов в ущерб тактическому «славно переспать». Проблема в том, что зачморенная чужими запретами женщина сама не понимает, где заканчивается то, чего от нее хотят и ждут, и начинается то, чего она сама хочет. У большинства ведь на подкорке навечно нацарапано, что мужчины не любят доступных, а секс без чувств – это проституция. То, что эта проституция процветает в давно остывших супружеских спальнях, – это другое, это благородная жертва на алтарь сохранения брака, будь он неладен.

Но секс, если не усложнять все матримониальными подвигами, – это интимные отношения, в которые вступают взрослые люди по взаимному согласию с желанием хорошо провести время и доставить друг другу удовольствие. Что в этом плохого?! Почему, когда женщина видит приятного ее глазу мужчину, с которым ей хочется провести ночь, а наутро, о ужас, расстаться, она не улыбается ему нежно и призывно, а по привычке цепенеет, впивается в бокал, сигарету или руку подруги и принимается перебирать в сознании свои бесценные добродетели – недоступна, неприступна, горда, холодна, секс даром не нужен, секс с незнакомым мужчиной – только через собственный труп. И вообще, что он обо мне подумает, что подруга решит, что бармен скажет и как я сама потом буду смотреть в собственное отражение в зеркале?..

Я не верю в мораль, когда оказывается, что лучше отказать самой себе и остаться один на один с подругой или добродетелью, чем провести прекрасную ночь с мужчиной и презервативом и нимало не поступиться этой самой добродетелью. Детский сад какой-то – или у нас все серьезно и наутро мы поженимся, или ничего мне не надо, я биологическая ошибка, я не женщина, я конвоир своих чувств!

Тут есть еще одно осложнение, и не только несчастная женская голова, напичканная рецептами целомудрия чужого приготовления, оказывается во всем виновата. Это осложнение – мужчины. Поскольку без них в нашем деле никак не обойтись, приходится признать, что бoльшая их часть приучена потреблять, совершенно не приучена к ненавязчивому флирту и непригодна для отношений, рассасывающихся на рассвете. Во-первых, мужчины так боятся потерять свою свободу, что сами не верят в сказки о сексе на одну ночь. Их тоже преследуют рудиментарные воспоминания о том, что, переспав, придется менять всю свою жизнь, разъезжаться с любимой мамой и влетать на большие деньги, фату и женские слезы. Во-вторых, очевидно, с этой женщиной, которая строит глазки из-за стойки, что-то не в порядке. Да, она, конечно, хороша в полумраке бара, но при ближайшем рассмотрении наверняка окажется семидесятилетней ведьмой в подтяжках, которая отчаялась до такой степени, что в открытую ловит на живца. Но если улыбнуться ей в ответ, отступать уже будет поздно. Так что сидим ровно, от газеты не отвлекаемся. Да и настроения у меня сегодня нет. И вообще, я женат! Последняя спасительная мысль подытоживает мужские сомнения, женщина вычеркивается из планов на вечер, и что-то, что могло случиться по взаимному согласию, опять не происходит.

Похоже, пока совсем немногие созрели для секса как для удовольствия. Нет-нет, есть легкие головы (я не имею в виду беспорядочно спаривающуюся между собой молодежь), которые, не испытывая никаких морально-нравственных метаний, предаются безопасному сексу без обязательств и драм. И как-то на ловцов и звери бегут – сами собой находятся мужчины-энтузиасты, которые оказываются предупредительны в постели и ненавязчивы с утра. Они непринужденно обмениваются номерами телефонов и не впадают в депрессию, если дальнейшее общение не складывается. Похожие на них в этом отношении женщины тоже живут моментом и, переспав, не начинают выгрызать на безымянном пальце место для обручального кольца. И кстати, на моей памяти из парочки таких безумных ночей в одном случае получилась семья с детьми, а в другом – отношения длиной почти в восемь лет. Понравились люди друг другу, переспали, разлетелись в разные части света, подумали, созвонились, встретились, улыбнулись, поняли, что неплохо бы продолжить, и продолжили. И никто не выедал десертной ложечкой мозг ни партнеру, ни себе, терзаясь, не пострадали ли за прошедшую ночь их добродетель, свобода, репутация и прочая ерунда.

Повторяю, я против беспорядочных связей, я за любовь и крепкую семью до ее логического завершения. С другой стороны, я за смелость, умение красиво жить и оставлять в своей жизни место приключению и празднику. За умение прислушиваться к собственным желаниям и не делать вид, что вы живете в монастыре кармелиток. За то, чтобы была найдена грань между распутством и целибатом, чтобы мы позволяли себе быть самими собой и не впадали в крайности.

Кажется, это был какой-то праздник у знакомых, когда гостей так много, что никто за тобой не следит и не кормит с рук. Высокий расслабленный бонвиван, который глаз не сводил с одной женщины весь вечер. Прелестная болтовня на веранде. Вино, остроты, призывный блеск в глазах. Сумасшедшая ночь в гостинице. Ни минуты сна, блаженство и пустота во всем теле. Самая вкусная сигарета в мире, выкуренная на двоих с видом на восход и спящий город. Апельсиновый сок, королевский завтрак, бешеное продолжение с новыми силами и расставание, полное глубокой симпатии и искреннего восторга.

Потом пару раз они разговаривали по телефону, он прислал ей очаровательный подарок, и однажды они случайно столкнулись в аэропорту. Никакой неловкости. Похоже, именно с этим человеком ее связали самые прекрасные и ничем не подпорченные воспоминания об отношениях, которых не было…

Всем, кто еще не попробовал, от всей души желаю. Одно предупреждение. От ошибок не застрахован никто, и, вполне возможно, секс с незнакомцем вместо приятных воспоминаний оставит ощущение недоразумения и неловкости. Секрет хорошего секса – как формула прекрасных духов, бог знает, что должно смешаться в безошибочной пропорции, чтобы в душе, как в небе, полыхнуло фейерверком. Иногда этого не происходит, даже когда вы с принцем Монако пьете шампанское на его яхте в открытом море. Ничего не поделаешь. Потенциально надо быть готовой ко всему, делать правильные выводы и не лезть на рожон, когда он весь вечер проедает вас глазами, но при этом обнимает за талию совершенно другую женщину (правда, возможно, у всех троих взгляды на секс совсем широкие и полностью совпадают). Незапланированный секс – это всегда приключение, от которого при прочих равных условиях не стоит отказываться. Поскольку нельзя отказываться рисковать и пить с утра шампанское.

p. s. Единственное, чем нельзя рисковать, так это здоровьем! Секс, а тем более с незнакомцем, всегда должен быть защищенным. Какими бы честными и восхищенными глазами он на вас не смотрел!

Фасолевый суп

Уровень чувствительности некоторых личностей порой поражает воображение особ рационального толка, хладнокровно переваривающих эту жизнь и не отвлекающихся на всевозможные ахи и охи. Я к последним не отношусь. Мой мир состоит из ярких впечатлений, вдохновляющих страстей и лошадиных доз валерианы. Да, я живу неспокойно, но если во мне прорастает любовь, то это навечно и до глубины души.

Недавно, едва не прослезившись над тарелкой фасолевого супа, того самого, который мне с моим спутником когда-то подавали в наше первое, почти свадебное путешествие, я поняла, что люблю еду и все, что с ней связано. Нет, я не обжора и даже не гурман, это нечто другое, повышенная эмоциональность, приправленная долей невроза, щепоткой воображения и ароматом хорошей памяти. При таком раскладе, в сущности, неважно, что вам сложили в тарелку – деликатес размером с пуговицу или разогретую тушенку. Как только запахи и вкусы достигнут центра, отвечающего за беспричинный смех и немотивированные слезы, мир вокруг опять ненадолго изменится.

Мои родители, отойдя от дел, городским развлечениям предпочли пение соловьев и переехали за город. Деревянный дом, туманное озеро с выдрой, еловая чаща с крепкими лисичками и воздух, прозрачный, звенящий, вкусный воздух, действующий на городского человека как веселящий газ. Но я езжу туда не за этим. Я ведьмой мчусь по загородному шоссе, потому что знаю – в субботу мама будет печь хачапури. Нет, я живу вполне насыщенной жизнью, но при мысли об ароматной свежеиспеченной хлебной корке и горячем сыре, вытекающем из разрыва в тесте, у меня словно вырастают крылья. Я обожаю момент, когда захожу из холода в разогретую кухню, наполненную тонкой мучной взвесью, и вижу маму, сосредоточенную на судьбе очередного хачапури. Я замолкаю, затихаю и понимаю, что жизнь – она здесь, а совсем не там, где мне почему-то все время кажется. Друзья-товарищи до сих пор удивляются моей немногословности в родительском доме. А о чем говорить, когда на столе томится горячий хлеб и красное вино разлито по бокалам? За окном в холодной тишине неспешно падает снег, а здесь, в тепле, мукe и мире живут люди. И это так просто и так вкусно, что глаза ломит то ли от счастья, то ли от слез.

Кстати, позже разогретый в микроволновке хачапури теряет все свое магическое очарование и становится просто едой, а не поводом для масштабных сантиментов.

А ведь я никогда не считала себя сентиментальной. Настолько, что однажды даже захотелось осознать границы природной воинственности и благоприобретенного цинизма. Совершив усилие над собой, я купила фильм «Девушка на мосту» Патриса Леконта, бутылку Asti Martini и корзинку живой клубники. Мне казалось, что меня в состоянии доконать и что-то одно из этого набора, но вот ведь, как ни странно, кино, шампанское и клубника составили мне один из самых незабываемых вечеров. Было лето, все окна в моей городской квартире были открыты настежь, где-то внизу гудел огромный утомленный город, Даниэль Отей со смешанным чувством восхищения и ужаса смотрел на безмятежную Ванессу, охлажденное шампанское подпевало сочной клубнике, а я, как кошка, сидела, свернувшись в кресле, и с наслаждением думала: нет, я еще не хладнокровная сучка, я же-е-енщина, молодая, рассеянная, сентиментальная. И шампанское щипало язычок, а густой алый сок растекался по пальцам.

Этот беспрецедентный опыт не помешал спустя месяц в телефонном разговоре с мужчиной прикончить внушительную дозу Johnnie Walker с колотым льдом. Никаких аллюзий. Жестко и со вкусом. Однако тоже оставляет воспоминания.

А какие воспоминания оставили мясные тефтели, слопанные под холодным небом горного Алтая… Это была киноэкспедиция в труднодоступный район планеты. Мылись, спали и ели как придется. Я вообще-то в нормальной жизни мясо почти не ем, так, хамон по праздникам, а там на всё про всё было два варианта – баранки и баранина. Баранина во всех мыслимых и немыслимых видах выдавалась три раза в день, баранки в виде сушек во все оставшееся время. Неделя на сушках превратила меня в голодного, злого и гордого человека. И тут вдруг, в один воистину прекрасный день, в обеденное время к съемочной площадке подкатила знакомая ГAЗель, из которой почему-то невероятно, немыслимо, невозможно вкусно пахло. Я, как зомби, вооружившись именной пластиковой вилкой, пошла на запах. Мама дорогая! Эти шарики из нежной телятины, приправленные самыми обычными помидорами, были не едой, они были настоящим земным блаженством. И уж вовсе подарком судьбы показалась порция добавки, по страшному блату припасенная для меня помрежкой. Разве я смогу забыть, как, прикрывая от алтайских ветров и духов свою добычу, я искала место? Нашла. И, устроившись на кочке, разглядывала круглую, как чаша, и бесконечную, как жизнь, долину, ела, жевала и глотала еду. Но это не был акт насыщения. Это было получение многослойного, многогранного и многомерного удовольствия. Я ведь до сих пор помню тот день, тот ветер, тот пейзаж и те тефтели. И еще долго не забуду, несмотря на то что почти не ем мяса.

Да, там еще сбоку была помойка, по которой живописно были рассеяны чьи-то рога и копыта, но об этом я уже почти забыла.

А еще был кофе в Сорренто. На пустой террасе на рассвете, наутро после… И ведь понял седой официант Антонио, что мне нужен Кофе, а не то, что обычно разливают немецким туристам из термосов на завтрак. Принес. Один глоток – и все поплыло перед глазами. Амальфитанское побережье. Плотная пенка забористого ристретто. Силуэт Везувия на горизонте. Густой и тяжелый аромат молотых зерен. Розовая вода залива…

И тут же вспомнился совсем другой кофе совсем в другом мире. Побережье Черного моря, белокаменная набережная, элегантный фасад гостиницы «Рица», такой же старый и седой, как Антонио, дядя Резо, со своей вечной сигареткой в углу рта, и его хозяйство – маленькие турки с шипящей коричневой пенкой, которыми он уверенной рукой шуровал в раскаленном песке. Мне тогда едва хватало роста, чтобы, встав на цыпочки, рассмотреть происходящее. И дядя Резо, кучерявый кавказский Зевс, казался настоящим кофейным королем. Волшебником. Из ничего, из песка и табачного дыма разливающим таинственную тугую жидкость. Мне в детстве все разрешали, я показала пальчиком, бабушка пожала плечом, и дядя Резо передал мне крошечную фарфоровую чашку на блюдце. Как это можно забыть! Ведь то был не кофе, то был ход и пропуск во взрослую жизнь. Я отхлебнула. Один глоток, и все поплыло перед глазами. Черноморское побережье. Высокие женщины с прическами. Чайки, пикирующие над вечерней волной. Мужчины в костюмах и с сигаретами. Дядя Резо, с усмешкой наблюдающий за мной сквозь кучерявый дым…

Бабушка потом рассказывала, что, глотнув «пойла этого старого подлеца», ребенок расплылся в блаженной улыбке и потерял сознание. Не знаю. Детство всегда обрастает легендами, как днище затонувшего корабля ракушками. Но даже если этого не было, я бы хотела, чтобы так было. Отхлебнуть кофе – и потерять сознание. От счастья. От полноты момента. От радости бытия…

От немыслимой дозы кофеина, намешанной в турке «старого подлеца».

Их не так много, как кажется, этих моментов, в которых пересеклось несовместимое – вкус и чувства, запахи и воспоминания, еда и счастье. Но память – упрямая вещь. И, приезжая в Берлин, я опять и опять иду в знакомый итальянский ресторан и так же, как когда-то, заказываю «зуппа ди фьяджоли». Мне приносят тарелку, полную вкуснейшего варева, в котором с помидорами, зеленью и чем-то неустановленным густо намешана крупная красная фасоль. Я хлебаю свой фьяджоли и понимаю, что нет на свете человека, счастливее меня.

Потому что я так люблю еду и все, что с ней связано…

(В первоначальном варианте опубликовано в журнале L’Officiel.)

Сделайте мне счастливо

Не знаю, к радости или к сожалению, но в вопросах любви и счастья нет в мире более наивных существ, чем женщины.

Мало того что мы верим мужчине, мы еще верим всем тем, кто сулит нам «суженого», «ряженого», «вернуть», «отбить», «приворожить», покупаемся на посулы «вечной молодости и счастья» и, отдавая дань современным веяниям, ищем «внутреннюю гармонию». Я знаю взрослых успешных женщин с несколькими образованиями, которые с серьезным видом ходят к подозрительным особам с сильно подведенными глазами и именами вроде Магдалены или Зорастрианы, принимают участие в ритуальных распитиях кофейных напитков, а потом часами глубокомысленно смотрят в оставшуюся на дне грязь. Наконец Магдалена трагическим басом произносит: «Вижу другую женщину!», указует на какую-то слизь на краю стакана и погружается в сосредоточенную печаль, прерываемую душераздирающими вздохами. И хорошо, если бы это был кружок по интересам, мало ли закидонов на земле, но нет, за удовольствие покопаться в кофейной гуще надо платить. И вы выкладываете Магдалене Брюс, а по паспорту Машке Брусникиной, круглую сумму, причем делаете это наверняка с большим удовольствием и, что еще важнее, с огромной надеждой.

Мне всегда было интересно, почему одни, когда им говорят, что у них засорилась чакра сахасрара, мрачнеют, начинают пить укропный отвар и всячески чиститься, а другие выразительно крутят пальцем у виска и продолжают заниматься своими делами. Конечно, в мире есть много того, что нам и не снилось и в голову до поры до времени не приходило. Ну что знала морально и психологически устойчивая Вероника Степановна о динамической медитации, ауросоме или бессознательной проекции, пока Толик Кучерявый не кинул ее с тремя детьми и без всякой материальной поддержки? Правильно, ничего. Зато теперь ей только покажи фотографию подлеца, она с первого взгляда скажет, где сейчас пасется эта ошибка природы и что его ожидает в ближайшие несколько лет. И ведь права будет – к гадалке не ходи!

Так и большинство из нас более или менее сносно коптит небо до тех пор, пока не происходит какой-то катаклизм, справиться с которым собственными силами не представляется возможным. Так, расставшись с мужчиной, мы начинаем активно искать или нового мужчину, или нетрадиционные способы борьбы с депрессией, хандрой, неверием в себя и свою судьбу. И тут наступает звездный час армии платных специалистов. Я думаю, что по масштабам она сопоставима с рынками оружия и наркотиков. В мире несчастных людей много больше, чем счастливых, и мало кто из несчастных не мечтает за умеренную плату в корне изменить свою жизнь. Все хотят примерно одного и того же – душевного спокойствия, счастья, благополучия, достатка, большой и светлой любви, на худой конец просто мужа – и с радостью тянутся ко всем тем, кто им эту радость обещает. И неправду говорят, что многие люди глупеют от счастья – еще большее их число глупеет в погоне за ним.

В разное время я, разделяя чужие и свои печали, посещала сомнительные движения, объединения и организации, призванные восстанавливать справедливость и чистить замусоренные кармы. Поскольку в этих вопросах я скептик и циник, каких свет ни видывал, затащить меня во всевозможные «Пути к свету» и «Дороги к себе» было крайне проблематично. Собственное разбитое сердце я всегда предпочитала латать по старинке – с помощью тренажерного зала, продолжительного путешествия и/или нового любовника. Сдавалась я только под несокрушимыми аргументами вроде того, что «как можно отказываться сходить посмотреть на что-то новое, это же страшно интересно». Спекулируя на моем любопытстве и любознательности, меня запихивали в автомобиль и возили по тайным адресам. В принципе подруги молили меня об одном: «Молчи! Что бы ни происходило, сиди и помалкивай!» Я молча слушала наставления, но обещать ничего не могла.

В одном пункте счастья на меня зачем-то пытались покапать воском, от боли и неожиданности я вспомнила ровно те слова, которые, видимо, в хлам разбивали всю позитивную энергетику, годами копившуюся в помещении с голубыми стенами. Естественно, меня вывели с позором, а подруг вынесли с инфарктами. Я не сопротивлялась. Меня только интересовало, будут в забегаловке с испорченной аурой делать капитальный ремонт или нет. Я искренне желала, чтобы проходимцы влетели на бабки и перекрасили стены в приличный цвет.

В другом заведении три женщины, похожие на сытых кошек, ждущих свою мышь, продавали разноцветную маслянистую жидкость, разлитую по флаконам. Поначалу идея мне понравилась. В помещении хорошо пахло, было тепло, светло и весело, со мной долго возились, а кто же этого не любит! Спрашивали о том о сем, внимательно слушали, записывали ответы. Естественно, от такого обращения я вошла во вкус. Мне предложили подобрать себе «свои» склянки и так нахваливали мой выбор, что я засомневалась в искренности всего происходящего. Однако «кошки» с такой любовью смотрели мне в глаза и так убедительно доказывали, что смазывание висков зеленой жидкостью в корне изменило их судьбы, что я сдалась. На выходе из моего кошелька в «кошачью» кассу веером полетели денежки, я с отчаянной радостью обратила внимание, что их как-то слишком много туда летит, но окончательно пришла в себя только дома. С недоумением я рассматривала батарею разноцветных флаконов, радужные фотографии моих внутренних органов, пустой кошелек, восторженные глаза подруги, которая натерлась уже всеми жирами, распустила антенны и ждала сигналов из космоса. Волшебные флаконы так и полетели в форточку. Надо ли говорить, какими словами я вспоминала тех «кошек», когда дурман окончательно развеялся и я пришла в себя!

Вообще-то моя нелюбовь к всевозможным полуоткрытым, полузакрытым и засекреченным организациям, развивающим дух и тело, сформировалась еще на заре туманной юности. Тогда несколько моих знакомых, красивых и умных молодых людей обоего пола, ходили, одурманенные сайентологической белибердой. Их восхищение идеями Рона Хаббарда было столь велико и простодушно, что я согласилась сходить с ними на очередную лекцию. Посещение закрытого мероприятия произвело впечатление. Я в изумлении слушала энергичных лекторов, которые с энтузиазмом первооткрывателей рассказывали почтенной публике о бессмертной душе и неограниченных возможностях человека, так, словно Христа и Будды просто не существовало в природе и все эти духовные и этические закрома обнаружились только с приходом загорелого лидера религиозного новообразования. Тогда-то, глядя в преданные и уже чем-то просветленные глаза окружавших меня мужчин и женщин, я затосковала.

Мою тоску и желание побыстрее смыться из этого центра нечистого разума подогревало не только то, что я слышала, но и то, что я видела. Собравшиеся были разделены на учеников и преподавателей, на группы и подгруппы. Они что-то говорили, ходили от стенки к стенке, напряженно всматривались в лица друг другу, кто-то мычал, кто-то колотился в страшном танце в коридоре, и было похоже, что тут все или под газом, или в отключке. Вскоре я почувствовала себя единственным нормальным человеком, и это притом, что в близких кругах заговаривают о моей нормальности, только когда хотят как следует посмеяться. Короче, вволю насмотревшись на жующих и мычащих, я поспешила из зачумленного пространства.

Спустя годы судьба продолжала испытывать меня на прочность. Теперь в силу разных обстоятельств мы с друзьями оказались перед кривым и косым зданием с лакированной табличкой на входе. На табличке было написано что-то вроде: «Три капли росы, которые в ясный утренний день упали с цветка лотоса и превратились в теплый ласковый дождь». В восточном варианте название экономно занимало ровно три развесистых иероглифа. У меня как-то нехорошо заныло под ложечкой, но подруги затолкали меня внутрь. Мы разулись, переоделись и оказались в зале размером с мою кровать.

В соответствии с беглым инструктажем, полученным нами в бамбуковом предбаннике, нам гарантировали, что в результате занятия под руководством опытного мастера-инструктора-психолога-духовника-наставника-востоковеда и прочее, прочее, прочее за наши деньги наша же духовная энергия будет приведена в гармоничное и боевое состояние, печали и тревоги отступят, а подкопченная дурными мыслями и делами аура очистится. Тут же выправятся отношения с врагами и обидчиками, а также с родителями, детьми и ушедшими налево супругами. Должники раскошелятся, и новые предложения от жизни не заставят себя ждать. «Ловко, – подумала я, – ничего не забыли». И отправилась очищаться и восстанавливаться.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.