Начиная предисловие к первому тому Проповедей о. Хосемария Эскрива, я вспоминаю слова, множество раз произнесенные им перед людьми разных стран и всех социальных слоев: “Я – священник, который говорит только о Боге”. Основатель Opus Dei был рукоположен 28 марта 1925 года. Почти полвека он, ex hominibus assumptus, pro hominibus constituitur – из человеков избранный, для человеков поставленный на служение Богу (см. Евр 5, 1), старался сделать христианскую жизнь повседневной и привлекательной реальностью в умах и сердцах бесчисленного множества людей.
      Плодотворность священства о. Эскрива, объяснимая лишь особым попечением Божиим, проявлялась в неустанной проповеди. Он с полным правом написал, что проповедь – это великая страсть священников Opus Dei. С 1925 года он посвящает себя интенсивной пастырской работе: сначала, недолгое время, – в крестьянских приходах, позже – в Мадриде, главным образом в больницах и бедных кварталах, а в 30-х годах – по всей Испании. В 1946 году он поселяется в Риме – и полем его проповеди становится весь мир.
      Говорящим о Боге, приближающим к Богу – таким я знаю его с 1934 года, с тех пор, как я его впервые увидел. Катехизаторская работа, курсы духовного уединения, руководство душ, письма короткие и идущие прямо к сердцу, живые и конкретные, давшие мир многим душам. В первые месяцы 1936 года он заболел. Врачи поставили диагноз: простая усталость. Он проповедовал иногда по 10 часов в день. Священники почти всех епархий Испании слушали его проповеди. Его призывали епископы – и он пересекал всю страну. В тогдашних поездах, на собственные деньги, с одним только желанием говорить о Боге.
      “Когда я был молодым священником, – писал он однажды, – мне часто давали два похожих совета на тему: как сделать карьеру. Прежде всего – не работать с душами, не совершать апостольское служение, ибо это порождает завистников и врагов. Затем – не писать, ибо все написанное, пусть даже точно и ясно, толкуется обычно превратно. Благодарю Бога, Господа нашего, за то, что я никогда не прислушивался к этим советам. Я очень рад, что стал священником не для того, чтобы сделать карьеру”.
      Я бы добавил, что из этих двух советов о. Эскрива прежде всего забыл первый: совет о том, что “не надо работать с душами”. И именно повседневное апостольство не позволило ему написать еще больше на благо многих душ. Автор духовных книг, разошедшихся по всему миру (таких, как Путь и Святой Розарий) и богословско-юридических исследований (таких, как La Abadesca de la Huelgas) – он писал в основном многочисленные длинные письма, Инструкции, Глоссы, и многие другие тексты, обращенные к членам Opus Dei и посвященные только духовным темам. Противник любой формы пропаганды, он редко отвечал согласием на постоянные просьбы об интервью для печати, радио, телевидения. Исключения из этого правила составили книгу Беседы с о. Эскрива, так же переведенную на основные языки мира.
      Материал, свидетельствущий об его огромной катехизаторской работе, каковой представляется его проповедь в течение почти 50 лет священства, издан еще далеко не полностью. В этом сборнике публикуется лишь малая часть неизданного материала: некоторые из проповедей, произнесенных во время церковных праздников.
      Нет нужды представлять эти Проповеди. И слово, и священническая душа автора достаточно известны, и я не смог бы сказать о них ничего иного – только то, что следует непосредственно из чтения его текстов. И тем не менее, все же следует подчеркнуть некоторые характерные их черты.
      В первую очередь это – богословская глубина. Проповеди не являются теологическими трактатами в обычном смысле этого слова. Исследование конкретных тем – не их цель. Они произнесены вслух, перед людьми самых разных культурных и социальных уровней, с тем даром языков, который делает их доступными для всех. Но размышления, в них содержащиеся, сотканы из любящего и пристального познания Слова Божия.
      Можно заметить, например, как автор комментирует Евангелие. Оно никогда не было для него текстом для специалистов или сборником цитат. Над каждым стихом он размышлял много раз, открывая в этом созерцании новый свет и те черты, которые веками оставались затемненными. Особая близость с нашим Господом, Его Пресвятой Матерью, Святым Иосифом и первыми двенадцатью апостолами, с Марфой, Марией и Лазарем, с Иосифом Аримафейским и Никодимом, с учениками из Эммауса и со святыми женами – это живая реальность, плод беспрерывного общения и желания войти в евангельские сцены как одно из действующих лиц.
      Поэтому неудивительно, что комментарии о. Эскрива созвучны текстам первых христианских писателей, живших более, чем 15 столетий назад. Цитаты отцов Церкви естественно входят в контекст Проповедей, написанных в том же духе верности Церковному Преданию.
      Другая особенность Проповедей – то отношение, которое они устанавливают между евангельским учением и обычным христианином. Они никогда не сказываются на отвлеченном и развоплощенном уровне. Если теория всегда присутствует, она в постоянном соотношении с жизнью. О. Эскрива не обращается к спекулятивным духам, любопытствующим христианской духовности. Не надо забывать, что речь идет о текстах, произнесенных вслух. Он говорит с людьми из плоти и крови, которые уже живут жизнью Божией, или, предчувствуя любовь Божию, готовы к Нему приблизиться.
      Он также не говорит со специально отобранной публикой – с женщинами или мужчинами, студентами, рабочими или профессорами… Он всегда говорит со всеми сразу, ибо убежден, что слово Божие, когда его проповедуют с любовью Христовой, всегда находит свой путь к каждому из сердец. Он верит, что в каждую душу Святой Дух вложил глубокие и незаметные внушения, благодаря которым семя падает в добрую землю и приносит стократный урожай.
      Третья характерная черта Проповедей – их стиль. Возможно, что это – не главное. Однако, нельзя не сказать о прямом обращении к слушателям, об этом простом языке, соответственном до редкости. Отношение к законам языка всегда деликатно – но автор не подчиняет содержание форме. Сила и мощь его слов ведет к стилю спокойному и ясному, избегая эмоциональных эффектов. Он не старается блестнуть перед публикой, но хочет быть только необходимым проводником, помогающим каждой душе стать перед Ликом Божиим и принять конкретные решения для своей повседневной жизни.
      Проповеди, собранные в этой книге, касаются главных праздников церковного года: от предрождественского поста (Адвента) – и вплоть до праздника Христа Царя. Невозможно суммировать в нескольких словах такое широкое и в то же время такое богатое нюансами содержание. Но все же можно указать на основные темы этих произнесенных вслух духовных размышлений.
      Центральная и постоянная тема в проповеди Основателя Opus Dei – это чувство богосыновства. Автор становится как бы эхом поучений св. Павла: Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому, что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли духа усыновления, Которым взываем: “Авва, Отче!” Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы – дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим, 8, 14-17).
      В этом тринитарном тексте (Пресвятая Троица – также частая тема его Проповедей) нам показан путь, ведущий в Духе Святом к Отцу. Путь – Иисус Христос, наш Брат, наш Друг, наш Господь, наш Царь и Учитель. Христианская жизнь заключается в том, чтобы постоянно общаться с Иисусом. И общение это происходит в повседневной жизни, никого не срывая с места. Как? О. Эскрива отвечает двумя словами: Хлебом и Словом.
      Хлеб – это Евхаристия. Основатель Opus Dei считает божественную Литургию средоточием и корнем христианской жизни. Это не что-то преходящее, а сверхъестественная и постоянная реальность, питающая каждую минуту нашей жизни. Две проповеди имеют своей темой эту центральную тайну христианства: “Евхаристия – тайна веры и любви”, и “В праздник Тела Христова”. “Наш Бог, – пишет он, – решил остаться в дарохранительнице, чтобы питать и укреплять нас, чтобы нас обoжить, чтобы придать действенность нашим усилиям. Иисус одновременно – Сеятель, Семя и Плод посева: Хлеб жизни вечной”.
      Слово – это молитва. Бог говорит – и мы Его слушаем. Бог слушает – и мы говорим с Ним. Беспрерывная молитва – как биение сердца, как дыхание любящей души. “Поэтому, когда христианин вступает на путь беспрерывного общения с Богом, открытый перед всеми, а не только перед избранными, его духовная жизнь возрастает, его душа укрепляется в привлекательной и требовательной борьбе за исполнение до конца воли Божией”.
      Вот сколько божественных сокровищ вручены человеку: он поистине принимает Христа, Его Тело, Его Кровь, Его Душу и Его Божество. Он храм Святого Духа, в нем обитает Пресвятая Троица. Но мы носим эти сокровища in vasis fictilibus, в глиняных сосудах (2 Кор 4, 7). Как бы вполголоса, негромко, но без устали автор настаивает: смирение – не печальная и безнадежная добродетель. Смирение есть истина: познание человеческой слабости рядом с бесконечным величием Бога. Но и познание того, что Господь радуется твари и хочет, чтобы христианин обoжился истинным обoжением.
      Повседневная жизнь с ее радостями и печалями, обыденными домашними триумфами и трагедиями, “открывает третье измерение, высоту – и весь мир с помощью Божией становится объемным, выпуклым, ярким” (Путь, 279). Это – постоянное поучение Основателя Opus Dei. “Уверяю вас, – говорит он в проповеди, произнесенной в 1967 году перед 40-тысячной толпой, – когда христианин выполняет с любовью самую неприметную обязанность – она наполняется Запредельным. Потому-то я и твержу, и вбиваю вам в головы, что христианин призван творить высокую поэзию из житейской прозы”.
      Проповеди полны стремления связать самые обычные, а поэтому и самые человечные заботы с трансцендентностью Бога. Эти тексты спокойно и без полемики расходятся с шизофреническими взглядами на святость как на неустойчивое равновесие между двумя жизнями. В то же время Проповеди отвергают искушение спиритуализировать человеческое, лишая его присущей ему сложносоставности – это то, что о. Эскрива называет риском свободы: “Нам кажется, дети мои, что земля и небо смыкаются у горизонта, а они смыкаются у нас в сердце, где мы освящаем будничную жизнь”.
      Освящать будничную жизнь: по-человечески и по-христиански честно, с духовным чувством. Если вся жизнь – молитва, общение с Богом Хлебом и Словом, то человек начинает понимать, что и его работа, его повседневное занятие – тоже молитва. Работа, если она освящена, сама освящает и является поводом к тому, чтобы мы с помощью благодати Божией содействовали освящению наших ближних.
      Повседневная христианская жизнь – это работа, которая есть молитва, и молитва, которая есть работа. Она вся, целиком обращается в апостольское служение. Личное общение с Богом – без анонимности, лицом к лицу, – не только не мешает заботиться о других, но и явлется источником, который не может не изливаться на благо всех людей. “Некоторые стараются установить мир во всем мире, не вкладывая любви Божией в свои собственные сердца, не служа тварям во имя любви Божией. Как же можно в таком случае распростанять мир? Ведь мир Христов – это мир Царства Христова, который достигается стремлением к святости, смиренной открытостью душ благодати Божией, бескорыстным действием в пользу справедливости и излиянием любви Божией”.
      Это и есть основные идеи Проповедей, изданных в этом сборнике. Но несправедливо было бы умолчать о других аспектах. Написанный текст дает лишь слабое представление о качествах проповеди Основателя Opus Dei: о его человечности, его привлекательной и искренней спонтанности. О его самоотдаче слушателям и уверенности, что каждый, слушая его, должен лично, молчаливым криком обращаться к Богу. О сердечном реализме – ни в коем случае не наивном, но и не прагматичном. О поразительном здравом смысле. О том хорошем настроении, которое всегда ощущается. О радости заразительной – какой и должна быть радость детей Божиих.
      Десятки тысяч людей слушали проповедь о. Эскрива непосредственно – ибо он, не любящий пропаганду и рекламу, всегда отвечает тем, кто спрашивает его о Боге. Лишь в одно путешествие 1972 года, которое началось во Франции и продолжилось в Испании и Португалии, его слушали более ста пятидесяти тысяч человек малыми или большими группами. В 1970 году около сорока тысяч человек из разных стран Американского континента встречали его в Мексике. И здесь, в Риме многие тысячи людей из разных стран мира имели возможность слышать его проповедь о том, что “любая честная работа, умственная или физическая, должна быть исполнена христианином как можно совершеннее… Ибо – так исполненная, она помогает по-христиански упорядочить земные реалии, проявить их божественное значение. А значит – участвует в чудесном деле сотворения и Искупления мира, какой бы смиренной и незначительной она ни казалась. Так работа возвышается до благодати Божией, освящается, обращается в дело Божие – operatio Dei, Opus Dei”.
      Надо читать эти Проповеди, чувствуя тепло воспоминаний о минутах, проведенных рядом со священником, который не умеет говорить ни о чем другом, кроме Бога. Тогда можно понять и другие привлекательные черты душепастырской работы о. Эскрива: живое сознание того, что он – только инструмент в руках Господних; сверхъестественную убежденность в том, что слабости и личные лишения, которые мы будем иметь, пока живем, – должны быть не препятствием, отдаляющим нас от Христа, но стимулом, привязывающим нас к Нему все крепче. В одной пока еще не изданной проповеди он говорит: “Нет, я не поддерживаю Господа. Это Он поддерживает меня и во всем помогает, и поощряет, и ждет”. И, обращаясь к тем, кто его слушал: “Как же мне не понять ваши слабости – ведь я сам переполнен ими!”
      И всюду звучит лейтмотив: любовь к свободе. В 1963 г. он писал: “Я друг свободы… Духовность Opus Dei, которой я пытался следовать в своей жизни и которой учил многих людей более 35 лет, возбудила во мне глубокое понимание и страстную любовь к свободе личности. Когда Господь наделяет людей Своей милостью и дарует им особое призвание, Он как бы протягивает им Свою любящую и сильную руку. Ведь Он взыскует нас и обращается к нам как к Своим детям. Он знает все наши слабости и хочет, чтобы мы взяли Его руку. Это требует усилия – но оно явится доказательством нашей свободы”.
      Если Бог уважает нашу личную свободу – как же нам не уважать свободу чужую? И в особенности – если речь идет об этом широком пространстве, позволяющем такое разнообразие мнений и поведений. “Земные вопросы не решаются догматически. Стараться установить абсолютные истины в делах, на которые каждый человек, по закону природы, смотрит со своей личной точки зрения, по своему личному интересу, личному опыту и личным культурным предподчтениям – значит оскорбить человеческое достоинство. Стремление навязывать догмы в преходящих делах неизбежно ведет к насилию над чужой совестью и неуважению к ближнему”.
      Я надеюсь, что скоро будет издан второй сборник Проповедей. Тогда мы будем иметь возможность снова поразмышлать над вечной реальностью Искупления в словах того, кто убежден в том, что “в духовной жизни нет новой эпохи, к которой надо стремиться. Все уже дано во Христе, Который умер, Который живет и пребывает вовек. Но мы должны соединиться с Ним через веру, делая Его жизнь нашей жизнью, чтобы доказать, что любой христианин – это уже не alter Christus, другой Христос, но ipse Christus, Сам Христос”.
      Альваро дель Портильо
      Рим, 9 января 1973
 

***

 
      Отец Хосемария Эскрива, которого мы в Opus Dei называем нашим отцом в полнейшем значении этого слова, закончил свое земное странствование 26 июня 1975 г. Это была его окончательная встреча со Христом, которого основатель Opus Dei учил нас созерцать в любой человеческой ситуации.
      С 26 июня 1975 многие тысячи людей приехали в Рим помолиться на могиле священника, который хотел всегда быть римским, католическим, вселенским. Он многократно предлагал Богу свою жизнь за Церковь и Папу, которого он называл вместе со св. Екатериной Сиенской, il dolce Christo in terra, Сладчайшим Христом на земле. Господь услышал его молитву и взял его к Себе. Он так и ушел к “Родине”, к дому Отца, сопровожденный Марией и Иосифом, которых он любил искренне.
      В предисловии к первому изданию книги Христос проходит рядом мы высказали желание издать как можно скорей второй сборник его проповедей, которые неизменно ведут нас к Любви Божией. Отец оставил за собой неизданный материал, многочисленный и богатый. Его публикация даст нам возможность читать труды святого священника, который в Мистическом Теле Христа продолжает осуществлять свою неослабную катехизаторскую работу.
      Альваро дель Портильо
      Рим, 2 октября 1975
 

 
      Начинается новый церковный год, и антифон сегодняшней Литургии напоминает нам о том, что в основе христианской жизни каждого из нас лежит призвание, полученное от Бога. “Vias tuas, Domine, demonstra mihi, et semitas tuas edoce me”, укажи мне, Господи, пути Твои, и научи меня стезям Твоим1. Укажи нам, Господи, следы Твои, чтобы мы могли следовать за Тобой, достигая полноты Твоих заповедей, полноты любви2.
      Размышляя о решении, которое вы однажды приняли, о твердом намерении всегда и во всем следовать требованиям веры, вы, как и я, должно быть, благодарите Господа всем сердцем своим, ибо осознаете без ложной скромности, что в этом решении нет вашей личной заслуги. Обычно мы учимся обращаться к Господу в детстве, глядя на своих родителей-христиан. Затем учителя, коллеги, знакомые разными способами помогают нам не потерять Христа.
      Впрочем, я не хочу обобщать: открой свое сердце Господу и расскажи Ему свою историю. Быть может, однажды хороший друг, обычный христианин, такой же, как и ты, раскрыл перед тобой панораму веры, глубокую и новую – но в то же время и старую, как Евангелие. Он заронил в тебе мысль следовать за Христом неотступно, серьезно, становясь апостолом апостолов. Быть может, на время ты лишился душевного покоя – до тех пор, пока ты не решился ответить на этот призыв Иисуса. Ты следовал за Ним добровольно, потому что ты так хотел – это и есть самый сверхъестественный мотив любого христианского поступка. Покой вернулся в твою душу и превратился в душевный мир. Пришла радость – глубокая и постоянная, и покидает она тебя лишь тогда, когда ты от Него удаляешься.
      Я не люблю говорить о людях избранных, особенных. Но если нас избирает Христос, то именно избранность должна быть темой наших раздумий. Апостол Павел пишет: “elegit nos in ipso ante mundi constitutionem ut essemus sancti”, Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы3. Мы избраны – но наша избранность не наполняет нас гордыней, не возбуждает чувства превосходства. Напротив: именно в ней мы обретаем смирение. Слышал ли кто-нибудь из вас о памятнике кисточкам великого живописца? Ведь кисти – это всего лишь орудие, посредством которого создается гениальное полотно. Вся заслуга принадлежит художнику. И мы, христиане, – только кисти, инструменты в руках Создателя мира и Спасителя всего человечества.
      Апостолы – обычные люди
      Меня всегда волновал эпизод из Евангелия о призвании первых двенадцати. Поразмыслим же о нем неторопливо, прося этих святых свидетелей Господа помочь нам следовать за Христом так же, как последовали они.
      Эти первые апостолы, которых я глубоко почитаю и люблю, были – по нашим, человеческим критериям, – не особенно-то важными птицами, о которых нечем гордиться. Их социальное положение не назовешь высоким. Пожалуй, только Матфей зарабатывал на жизнь с избытком – но и он оставил все, когда попросил его об этом Иисус. Все же прочие промышляли по ночам рыбной ловлей, чтобы прокормиться.
      Но низкое положение в обществе не имеет значения… Эти бедные рыбаки были необразованны и не очень умны: они не понимали сверхъестественных истин. Даже самые простые сравнения и примеры казались им непонятными и туманными. Снова и снова обращались они за помощью: “Domine, edissere nobis parabolam”, Господи! изъясни нам притчу4. Когда Иисус говорит им о закваске фарисейской, они думают: это Он упрекает нас за то, что мы забыли купить хлеба5.
      Бедны, невежественны… Да к тому же не всегда прямодушны, не всегда искренни. Зато всегда честолюбивы и часто спорят о том, кто из них будет почитаться бoльшим, когда Христос восстановит на земле царство Израилево… Впрочем, царство это они понимают по-своему… Спорят и во время Тайной Вечери, в тот самый момент, когда Иисус готовится принести Себя в жертву для спасения всего человечества6.
      И веры в них мало. Сам Христос об этом свидетельствует7. Они видели, как Он воскрешает мертвых, исцеляет всевозможные болезни и немощи, умножает хлебы, успокаивает бури и изгоняет бесов. Они это видели – но только блаженный Петр, избранный главой апостолов, сумел без раздумий ответить на вопрос Учителя: Ты Христос, Сын Бога Живого8. Впрочем, верует он на свой лад – и вот уже прекословит Христу, готовому принести Себя в жертву ради спасения душ человеческих. Иисус вынужден прервать его словами: Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн; потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое9. Святой Иоанн Златоуст поясняет: Петр рассуждал слишком по-человечески и пришел к выводу, что все это: Страсти и Смерть Иисуса – недостойно Его и дурно. Но Иисус исправляет его и говорит: нет, страдание Меня достойно; а ты так судишь, ибо рассуждаешь по-человечески, по плоти10.
      Итак, они – маловеры. Но, быть может, сердца их пылают любовью к Учителю? Кажется, они и в самом деле Его любили. Во всяком случае – на словах. Порой они отдавались высоким и благородным порывам: Пойдем и мы умрем с Ним11. Но в час испытания бежали все – кроме Иоанна, который любил Его воистину. Только этот отрок, младший из апостолов, остался у Креста. Остальные не знали той любви, которая сильнее смерти12.
      Такими были ученики, которых избрал Господь. Такими Он их призвал. Такими они оставались – вплоть до того дня, в который, исполненные Духа Святого, они стали столпами Церкви13. Обычные люди, со своими недостатками и слабостями. Они сильнее в речах, чем в делах. И все же Христос их избрал – чтобы сделать ловцами человеков14, соспасителями Ему и управителями благодати Божией.
      С нами случилось то же самое. И в семейном кругу, и среди друзей и коллег мы могли бы без труда найти людей, более, чем мы, достойных призвания Божия. Они – скромнее, благороднее и великодушнее. Они – умнее, солиднее и влиятельнее нас. И таких, как они, в мире – множество.
      Когда я об этом думаю, мне становится стыдно. И в то же время я понимаю, что наша человеческая логика не в состоянии объяснить чудо благодати. Бог часто отыскивает и берет в Свои руки не самые лучшие инструменты, чтобы стало ясно, что это дело Его, а не наше. Апостол Павел вспоминает с дрожью день своего призвания: А после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию15. Так и пишет Савл Тарсянин – с присущими ему прямотой и силой.
      Это призвание, как я уже упоминал, получено нами не оттого, что мы его заслужили. Ведь мы так ясно осознаем свои недостатки, свое убожество… Мы знаем, что вера, светоч наших душ, и любовь, нас ведущая, и надежда, нас поддерживающая, – это безвозмездные дары Божии. Поэтому, если смирение не возрастает в нас с каждым днем – значит, мы забыли напоминание апостола Павла: Господь избрал нас, “ut essemus sancti”, чтобы мы были святы. Цель Божьего избрания – личная святость. Мы не должны терять ее из виду.
      Только через смирение мы можем постичь это чудо божественного призыва. Христос Своей рукой собирает нас с пшеничного поля. Он сжимает зерна в Своей пронзенной руке, и после разбрасывает их – чтобы они, орошенные Его кровью, умерев, стали жизнью и, уйдя в землю, проросли полновесными золотыми колосьями.
      Настал час пробуждения
      Апостольское послание, которое мы читали во время Литургии, напоминает нам о том, что Христос ждет от Своих апостолов – от нас! – готовности, ревности и усердия. Наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света16.
      Не без основания, вы скажете, что это совсем не просто. Враги человека, враги его святости силятся поставить препоны этой новой жизни, этому облечению в жизнь Христову. Я не нашел лучшего перечня препятствий на пути христианской преданности, чем слова апостола Иоанна: “concupiscentia carnis, concupiscentia oculorum et superbia vitae”, все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская…17.
      Похоть плоти – это не только беспорядочные порывы наших чувств, не только сексуальное влечение, которое, конечно, должно контролироваться, но само по себе не является чем-то нечистым, поскольку его можно и должно освящать. Поэтому я никогда не говорю о порочности. Я говорю о чистоте – ибо о ней говорит и Христос, обращаясь ко всем людям: Блаженны чистые сердцем; ибо они Бога узрят18. Призванные Богом проявляют добродетель чистоты по-разному. Одни – пребывая в браке. Другие – отказываясь от земной любви, чтобы отдать себя всецело любви Божией. Ни первые, ни вторые не являются рабами чувственности, ибо сами властвуют над своим телом и своим сердцем. А значит – вольны самоотверженно вручать их другим.
      Обычно я говорю не о чистоте, но о святой чистоте. Христианская святая чистота – это не горделивое чувство собственной незапятнанности, но ясное сознание того, что ноги у нас из глины19 – и лишь благодать Божия избавляет нас от соблазнов дьявола. Я считаю искажением христианского учения упорство тех, кто желает писать и проповедовать только на эту тему. Ведь они забывают о других качествах, не менее важных не только для христиан, но и для тех, кто хочет жить в согласии и мире.
      И впрямь – святая чистота не единственная и даже не главная христианская добродетель. Тем не менее, она необходима для повседневного освящения нашей жизни. Без нее невозможно и апостольское служение. Чистота – это не отрицание, но ликующее утверждение. Не унылый отказ от того, что мы любим, но результат любви, с которой мы вручили Господу свои тела и души, способности и чувства.
      Я говорил, что похоть плоти не сводится к чувственности. В самом деле, она несет в себе также любовь к удобствам, поиск легких путей в жизни. Она идет на все возможные компромиссы и не боится нарушать Закон Божий.
      Поступать так – значит целиком поддаться закону греха, от которого предостерегает нас апостол Павел: Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Infelix ego homo! Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?20 И тут же – ответ апостола: Благодать Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим21. Мы можем и должны бороться с похотью плоти, ибо Господь безотказно дарует нам Свою благодать – если мы смиренны.
      Другой враг, о котором говорит апостол Иоанн, – это похоть очей, ценящая лишь то, чего может коснуться. Похоть очей, устремленных к земному и закрытых для небесного. Беспорядочная любовь к земным богатствам. Беспорядочное поведение тех, кто смотрит на людей и события нашей жизни, нашей эпохи с исключительно человеческой точки зрения.
      Глаза души ослепляются. Разум объявляет себя суверенным и способным понять все без помощи Божией. Это – тонкое искушение ума, данного Богом человеку, чтобы тот мог познать и полюбить Его добровольно. Забывая об этом, гордый ум ощущает себя центром всего сущего. Он снова поддается искушению дьявола: Вы будете, как боги22 – и в результате, переполненный себялюбием, поворачивается к любви Божией спиной.
      Когда мы так поступаем наше бытие предается целиком в руки третьего врага – “superbia vitae”, гордости житейской. И дело здесь не в мелочном самолюбии, не в преходящих тщеславных помыслах. Нет, гордость житейская – это самодовольство, что полностью овладевает душой человека. Гордыня – худшее из зол, источник всех падений. Мы неустанно должны бороться с ней. Не зря говорят, что наша гордыня умирает лишь через день после нашей смерти. Она – высокомерие и надменность фарисейские, мешающие действию благодати Божией. Она – снисходительность, людей презирающая, людьми пренебрегающая. Ибо, где гордость, там и обида и посрамление23.
      Милосердие Божие
      Сегодня начинается Адвент* – и это время прекрасно подходит для размышлений о том ущербе, что наносится душе, когда она обуреваема легкомыслием и чувственностью. О безумии разума, который противится Богу. О высокомерной самонадеянности, которая делает невозможными любовь к ближнему и любовь к Богу. Все это – препятствия на пути к святости. Поэтому сегодня за Литургией мы молимся о милосердии Божием: К Тебе, Господи, возношу душу мою. Боже мой! на Тебя уповаю, да не постыжусь, да не восторжествуют надо мною враги мои24. И в антифоне во время приношения даров повторяем: На Тебя уповаю, да не постыжусь вовек!
      Сейчас, когда приближается миг нашего спасения, так утешительно звучат слова апостола: Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости25.
      Священное Писание постоянно говорит нам о милости Божией: ею полна земля26, она нисходит “super omnem carnem”, на всякую плоть27. Уповающего на Господа окружает милость28. Она предваряет нас29, драгоценная30 и великая31. Господь печется о нас как вселюбящий Отец, Он вспоминает нас по милости Своей32, которая блага33 и благовременна… во время скорби, как дождевые облака во время засухи34.
      В Нагорной проповеди Иисус одной фразой выражает всю историю милости Божией: Блаженны милостивые; ибо они помилованы будут35. И в другом месте наставляет учеников Своих: Итак будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд36. В наших сердцах глубоко запечатлены уроки милосердия, преподанные Иисусом: Его притчи о блудном сыне, о заблудившейся овце, о милосердном заимодавце. Его поведение в эпизоде с грешницей, взятой в прелюбодеянии, и в истории о воскрешении сына вдовы Наинской37. Конечно, чудо воскрешения Христос мог совершить и из чувства справедливости: ведь умер единственный сын бедной вдовы, смысл всей ее жизни, ее опора в старости… И все же не чувство справедливости, но милосердие побуждает Его к действию, ибо Он сжалился, видя скорбь человеческую.