Глава 26

Весь день Вивьен испытывала легкое раздражение. Хотя она проснулась утром с головной болью, ей все же пришлось встретиться с надоедливой и сложной в общении Идой Бледсоу, заказавшей цветочное оформление к свадьбе дочери. Все, что она ни предлагала, на взгляд миссис Бледсоу, оказывалось недостаточным.

Впрочем, Вивьен не удивилась такому сопротивлению со стороны особы, известной в обществе тем, что ей невозможно угодить.

Днем, во время чаепития, Вивьен пролила чай на свое лучшее шелковое платье, и это рассердило ее. Она намеревалась переодеться сразу после ухода миссис Бледсоу, но была настолько раздосадована после встречи с заказчицей, что так и не сменила одежду. У нее снова разболелась голова, и Вивьен решила поработать на воздухе, в садике, переодевшись в коричневое платье, а в результате у него в одном месте оторвалась подпушка.

Перенеся все эти неприятности в один день, Вивьен почувствовала, что если продолжит работать с цветами, то, возможно, все же сумеет направить свою агрессивность на землю. Теперь, грея спину в лучах теплого послеполуденного солнца, она чувствовала себя успокоенной, высаживая в горшки луковицы тюльпанов. В Пензанс, наконец, пришла весна. Это было особенно радостно после прошедшей зимы, неестественно холодной и сухой. Зима тянулась для нее бесконечно долго, поскольку она снова была одна, погруженная в ежедневную рутину после возбуждения, испытанного прошлым летом.

Она не видела Уилла почти пять месяцев, и каждый день ее сердце стремилось к нему, к спокойствию и комфорту, которые он дарил ей, к его мудрости и живому юмору. Вивьен скучала по его улыбке, по его любви, и единственным утешением для нее было знать, что и ему тоже больно.

Вивьен никогда и никем не восхищалась больше, чем Уильямом Рали, герцогом Трентом, и ее приводило в бешенство мнение людей, судивших о нем как о затворнике, грешнике. Герцога продолжали обсуждать как какую-то странную загадку, и она не могла исправить эту откровенно неверную оценку его личности.

Однако куда больше общество занимала другая история. Смерть Стивена Честера вызвала большой скандал. Сыщики не могли понять ни мотива, ни цели содеянного. Элинор Честер не желала признать за собой хоть какую-то вину и ничего не сообщила полиции о предпринятых ее братом шантаже и похищении. К счастью, никто, кроме друзей Уилла, не видел его около коттеджа на мысе Лизард и не знал об освобождении Вивьен. Элинор прекрасно разыграла полное неведение, не предложив никакого ключа к странной и необъяснимой смерти брата. В конце концов, гибель Стивена Честера была признана нераскрываемой. Имя Вивьен вообще не упоминалось в деле, и для всех жителей Пензанса она оставалась вдовой Раэль-Ламонт, не вовлеченной нив какие скандалы, а Уилл, из-за родства с убитым через брак с его сестрой, стал еще более загадочной фигурой, вокруг которой сосредоточились все последние сплетни.

Ну а то, что произошло с ее сердцем, Вивьен ни с кем не могла обсуждать.

Едва Вивьен подумала этом, как у нее снова заболела голова. Она погрузила руки глубже в землю, сделала ямку и положила в центр одну из нежных луковиц тюльпана, затем бережно укрыла ее землей. Покончив с шестым горшком, она перенесла саженцы на деревянную полку около забора, чтобы они могли получить больше солнца и их удобно было поливать.

Решив принять ванну, поужинать и пораньше лечь спать, Вивьен повернулась... и тут увидела его. Глиняный горшок выпал у нее из рук и разбился на мелкие кусочки, а земля попала ей на платье, но она не замечала этого, неподвижно глядя на видение, возникшее передней.

Герцог стоял около калитки, одетый в повседневную одежду, с растрепанными ветром волосами, словно только что прискакал на коне. Приложив руку к губам, он молча наблюдал за ней.

Глаза Вивьен наполнились слезами, а затем она начала смеяться.

Герцог в изумлении поднял брови.

– Над чем вы смеетесь, мадам?

На мгновение она прикрыла рот ладонью, затем сказала:

– Я уронила этот цветочный горшок, как только увидела тебя, и последней моей мыслью перед этим было, что сегодня – плохой день.

– Да, и ты вся в земле, – насмешливо заметил Уилл.

Она медленно опустила руку, и смех замер на ее губах.

– Неужели ты действительно здесь?

– Да.

Он не спеша направился к ней.

– Почему? – тихо спросила Вивьен.

Уилл сцепил руки за спиной.

– Случилось нечто важное, и я хочу, чтобы ты узнала об этом первой.

Ее охватила паника.

– Ты... ты уезжаешь из Пензанса?

Он слегка склонил голову набок.

– Уезжаю? Нет, у меня нет намерения покидать Корнуолл, Вивьен.

Он произнес ее имя так интимно, что у нее задрожали ноги, и когда Уилл приблизился, ей пришлось ухватиться за скамейку, чтобы не упасть.

Герцог остановился в двух футах от нее, и Вивьен уловила запах его одеколона. Протянув руки, она коснулась его, стараясь не слишком поддаваться его обаянию.

– Видишь ли, у меня появились некоторые соображения, – спокойно заявил он, пристально наблюдая за ее реакцией. – Но прежде я хочу спросить: ты скучала обо мне?

Плечи Вивьен опустились.

– Но, Уилл...

– Сначала ответь на вопрос.

Вивьен никогда не лгала ему по поводу своих чувств, но стоит ли позволять глубоко спрятанным чувствам снова вырваться на поверхность? И все же...

– Я скучала по тебе каждый день, – призналась она.

Взгляд герцога смягчился. Теперь он стоял очень близко, словно вбирая ее в себя, внимательно изучая ее лицо, волосы, платье с оторвавшейся подпушкой, и Вивьен смутилась.

Заметив замешательство Вивьен, Уилл снова улыбнулся, затем протянул руку и медленно провел большим пальцем по ее щеке.

– Ты так прекрасна...

От его низкого хрипловатого голоса и легкого прикосновения у Вивьен мороз пробежал по коже. На мгновение она даже забыла, чего они лишены по прихоти судьбы.

Если только...

Закрыв глаза, Вивьен глубоко вздохнула и затаила дыхание, а потом, не в силах сдержаться, нежно поцеловала подушечку его большого пальца.

– Ты неотступно присутствовала в моих снах, мыслях, во всем, что я делал все эти последние месяцы, – прошептал Уилл. – Мне так тебя не хватало.

Вивьен согласно кивнула, и их взгляды встретились.

– Со мной было то же самое. Я просто хочу...

– Хочешь чего?

Секунду-другую она смотрела вниз, ковыряя мыском туфли землю под ногами.

– Чтобы все было по-другому. Я хотела бы, чтобы мы встретились пятнадцать лет назад. Тогда я вышла бы за тебя замуж, лежала с тобой в постели и носила твоих детей. – Взглянув ему в глаза, Вивьен вздохнула: – Увы, мы не можем изменить наше прошлое, а думать о том, что могло бы произойти, – это лишняя головная боль. Я изо всех сил пытаюсь не мечтать о будущем с тобой, ведь нам обоим хорошо известно, что это невозможно.

Уилл нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Ты все еще любишь меня? – хрипло спросил он. Глубоко вздохнув, Вивьен покачала головой.

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Ну конечно, да, – прошептала она.

На губах герцога появилась улыбка, и на мгновение Вивьен показалось, что он хочет поцеловать ее. Она почувствовала внезапный испуг, потому что знала: если это случится, она снова потеряет голову и растворится в нем. Однако у нее уже не было сил выносить эту боль.

И все же Уилл не поцеловал ее, а лишь долго изучал, словно ожидая чего-то или, возможно, просто обдумывая свои дальнейшие действия. Затем, к ее удивлению, он отступил немного назад, отвернулся и, сложив руки за спиной, перенес взгляд на горшки с растениями.

– Судя по всему, вы усердно работали?

То, что он сменил тему разговора и перешел на вы, несказанно смутило Вивьен.

– Да, это так.

– И все же, полагаю, вы простите меня, если я ненадолго отвлеку вас. Вам известны результаты расследования по делу о смерти Стивена Честера?

– Да. – Вивьен наконец почувствовала себя достаточно свободно, чтобы убрать руки со скамейки, за которую она ухватилась при появлении возлюбленного. – Я хотела поблагодарить вас за тактичность и сдержанность в той части, где дело касалось меня.

– Надеюсь, вы не ожидали ничего другого от меня во всем этом деле, мадам.

Ей вдруг захотелось коснуться его лица.

– Не думаю, что есть на свете человек, которому я доверяла бы больше, ваша светлость. – Вивьен сжала руки перед собой. – И я очень рада, что ваше имя не упоминалось в связи со смертью Честера. Это ведь из-за меня вы попали в такое положение...

– Ш-ш... – Уилл приложил пальцы к ее губам. – Все уже позади. Эта семейка больше никогда не потревожит ни вас, ни меня, и ваша тайна никогда не будет раскрыта. – Он взял ее за руки. – А теперь я хочу поговорить кое о чем еще.

– О чем же?

Герцог подвел Вивьен к лавке, на которой они впервые любили друг друга. Он, несомненно, тоже помнил об этом; во всяком случае, ей очень хотелось так думать.

– В этом году в парламент внесено весьма серьезное предложение, касающееся ныне действующего кодекса о разводе.

У Вивьен пересохло во рту, пульс ее участился.

– Предложение? – медленно повторила она. – Не понимаю.

– Мне известно из достоверных источников, что вскоре будет принят новый закон, позволяющий лондонскому суду проводить гражданские разводы без присутствия публики и упоминания в газетах.

Голова Вивьен закружилась от потока радостных надежд, а Уилл все не сводил глаз с ее ошеломленного лица.

– Как вы к этому относитесь? – спросил он шепотом.

Вивьен слегка покачала головой.

– Я... я не уверена, что понимаю. Что все это значит? – Ее голос прозвучал едва слышно.

Уилл серьезно посмотрел на нее.

– В какой-то момент вы хотели выйти за меня замуж. – Он замолчал, пристально наблюдая за ее реакцией. – Вы по-прежнему желаете этого?

– Послушайте, Уилл...

– Нет, сначала скажите... – Он крепко сжал ее руки. Прерывисто вздохнув, Вивьен призналась:

– Подобная мысль посещала меня, но я знаю, что это лишь мечта, далекая от реальности.

Герцог слегка улыбнулся.

– Мечты могут превратиться в реальность, если мы очень сильно желаем этого. «Закон о разводе и супружеских обязательствах» освободит вас от несуществующих в реальности брачных уз. Поскольку в Пензансе никто ничего не знает и все предполагают, что вы – вдова, то вы сможете выйти замуж в любое удобное для вас время. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Согласитесь, это большая удача для нас.

Вивьен с удивлением почувствовала, что не в состоянии произнести ни единого слова. Отчего-то именно в этот момент она заметила, как привлекательно выглядит его кожа; послеобеденная щетина на его щеках и подбородке так и манила потереться об нее и почувствовать ее жесткость.

И тут же, поймав себя на подобных мыслях, она чуть не рассмеялась.

Неожиданно Уилл отпустил ее руку и быстро встал.

– Так вот, я решил, что вам небезынтересно будет узнать об этом, моя дорогая леди Вивьен.

– Но я не могу просить о разводе. Подумайте, к чему это приведет, – прошептала она.

Герцог загадочно улыбнулся.

– Теперь я должен покинуть вас. Будет не слишком хорошо, если меня застанут здесь, наедине с вами.

Вивьен сдвинула брови.

– Не слишком хорошо? – Грациозно поднявшись, она смело призналась: – Но я просто умираю от желания поцеловать вас.

– И я умираю от желания заняться с вами любовью, прямо здесь, на этой скамье. Но даже невинный поцелуй, если кто-то увидит нас, может вызвать массу сплетен. – Уилл ласково провел ладонью по ее щеке. – Мы должны быть осторожны и терпеливы. И главное, доверяйте мне, Вивьен.

Уилл не мог бы придумать ничего более подходящего, чтобы заставить ее почувствовать себя в безопасности; но прежде чем Вивьен успела сказать ему это, он отступил на шаг и любезно раскланялся.

– До следующей встречи, дорогая леди Вивьен. – Не спеша повернувшись, герцог зашагал прочь из ее садика.

Глава 27

Это был самый удачный день для бракосочетания.

Одетая в платье из лилового шелка, отделанное бежевым кружевом ручной работы, Вивьен поднималась по ступеням церкви Святой Марии, чтобы присутствовать на венчании Матильды, дочери Грейс Тилдер, и мистера Роланда Паркера, бывшего на двадцать лет старше ее. Паркер потерял жену три года назад – она умерла от родов, – и теперь на церемонию стекался весь город, поскольку Тилдеры были уважаемыми экспортерами, а мистер Паркер – богатым сыном хирурга, возведенного в рыцарское достоинство.

Вивьен попросили устроить цветочное оформление свадьбы, что она и сделала за весьма скромное вознаграждение, а теперь не могла отказаться от приглашения на эту церемонию. Впрочем, она обожала свадьбы и всегда охотно на них присутствовала.

По дороге в церковь Вивьен несколько раз останавливалась, чтобы поприветствовать знакомых, среди которых были также и представители знати. Колокола в церкви звучали не переставая, на всю округу объявляя о радостном событии.

Внезапно Вивьен заметила Эвелин Стивенс, ее незамужнюю двадцатитрехлетнюю дочь Эдвину и Патрицию Боусли – все они неспешно двигались ей навстречу. Тонкие губы Патриции выражали мрачную решимость, а на лице, как обычно, было написано глубокое раздражение.

Вивьен вздохнула. Конечно, нечего было надеяться, что они пройдут мимо.

– Миссис Раэль-Ламонт, как приятно видеть вас в это солнечное июньское утро! – прокричала Эвелин издалека.

Вивьен постаралась, чтобы ее улыбка не выглядела слишком натянутой.

– Действительно, погода прекрасная, – ответила она, закрываясь от солнца зонтиком.

Запыхавшаяся Патриция Боусли, совершив внезапный рывок, обогнала миссис Стивенс и ее дочь, и Вивьен показалось, будто ее окружила стая чирикающих птиц.

– Цветы на алтаре, разумеется, из вашей коллекции, – произнесла миссис Боусли с ноткой недовольства в голосе.

Вивьен кивнула:

– Да, весенние и летние.

– Очень мило. – Эдвина, довольно пожилая женщина, одетая в украшенное оборками розовое платье, которое заставляло ее персиково-кремовую кожу выглядеть почти мертвенно-желтой, застыла рядом. – Как идет ваш... бизнес, миссис Раэль-Ламонт?

Вивьен знала, что вопрос был задан специально, чтобы оскорбить ее, напомнить ей о ее положении в обществе. Как бы то ни было, она не обратила на него внимания и спокойно посмотрела на Эдвину.

– Мой бизнес идет отлично, особенно в это время года, мисс Стивенс. Рада, что это вас интересует.

– Полагаю, именно благодаря вашему опыту в оформлении свадеб человека вашего положения пригласили на сегодняшнее бракосочетание, – предположила Патриция Боусли, сопровождая свои слова неодобрительным взглядом. – Ведь для нас это действительно выдающееся событие – очаровательная дочь Грейс Тилдер выходит замуж за представителя пэров.

Вивьен с трудом удержалась от возражений. Сын возведенного в рыцарское достоинство хирурга вряд ли мог быть отнесен к знати, но она предположила, что для окружавших ее женщин эти понятия были крайне близки. Ее же они приравнивали к рабочему классу. В такие моменты Вивьен больше всего хотелось сообщить им о своем положении дочери графа и о причине, по которой она оставалась сдержанной, когда на нее чересчур наседали.

– Мисс Тилдер очень повезло. Уверена, ее семья горда тем, что она сделала такую удачную партию. Если бы и нам так повезло...

Женщины поморщились, делая вид, что это замечание их не касается. Какое-то время они молча стояли на ступенях церкви, с интересом оглядываясь вокруг и приветствуя приглашенных на свадьбу, пока те проходили мимо них внутрь.

– Боже, какая жара, – угрюмо заметила Эдвина, обмахиваясь веером. – Внутри будет невыносимо душно.

– А ты перестань вертеться, – приструнила ее мать, – и лучше смотри по сторонам. Скоро здесь соберутся все самые достойные люди нашего города.

Вивьен сразу поняла, что речь идет о потенциальных женихах для засидевшейся в девушках Эдвины. Вот только вряд ли кто-то заметит в ней что-либо помимо ее кислого, недовольного лица и потеющего, весьма упитанного тела.

Внезапно все головы повернулись в одну сторону. Вивьен бросила взгляд через плечо, пытаясь определить причину возникшего смятения, – и чуть не упала в обморок.

В лучах ослепительного утреннего солнца из-за угла Нью-Маркет-стрит появилась карета герцога Трента и медленно направилась к церкви. Роскошный экипаж стоил значительно больше того, что она заработала за десять лет; свежеокрашенный в темно-зеленый цвет и украшенный по бокам блестящими ало-золотыми с черным гербами, он выглядел просто ошеломляюще. Два лакея, одетых в красные ливреи, управляли четверкой черных жеребцов, важно вышагивающих по мостовой. Они словно выражали природную гармонию, достигаемую сочетанием чистоты породы и годами тренировки.

У Вивьен не было никакого сомнения относительно того, кто находится внутри экипажа. В течение нескольких секунд все прихожане на ступенях церкви Святой Марии замолчали и обернулись, наблюдая за величественным появлением самого широко обсуждаемого, могущественного, загадочного и внушающего священный ужас члена их сообщества.

Вивьен никак не могла решить для себя, что ей делать: рассмеяться и броситься ему в объятия, когда он выйдет из кареты, или же срочно удалиться. Может, ей спрятаться под лавку в церкви? Ведь не мог же он прибыть специально на венчание... или, может быть, мог?

– Боже правый, неужели герцог собирается присутствовать на церемонии?! – невольно вырвалось у Элизабет Картер.

Очевидно, им всем пришла в голову одна и та же мысль, и Вивьен с трудом удержалась, чтобы не захихикать. Вот так неожиданный поворот событий, вот так шутка!

– Вот это нервы! – надулась Патриция Боусли. – Скрывается от публики, вызывает скандалы здесь и там, а затем посещает столь важное для всех нас событие! Он что, надеется остаться незамеченным после появления с такой помпой?

Вивьен быстро бросила в ее сторону раздраженный взгляд.

– Вряд ли он рассчитывает на это, миссис Боусли. Просто иногда герцог появляется в обществе, и вы не можете осуждать за это человека, занимающего такое высокое положение.

Патриция вздрогнула от такой неожиданной дерзости, а затем поспешно нацепила на лицо маску негодования; ее губы сжались в узкий бантик, а обвисшая кожа на шее некрасиво заколебалась, когда она покачала головой. Однако надо отдать ей должное, она ничего не сказала в ответ, хотя, возможно, ей просто нечего было возразить.

Вивьен снова сосредоточила внимание на карете: когда та, наконец, миновала ступени, несколько прихожан отступили назад, в изумлении глядя на остановившийся экипаж; затем установилась тишина, нарушаемая только звоном колоколов и фырканьем лошадей.

Лакеи, спрыгнув на мостовую, споро поставили кожаный табурет около боковой дверцы и почтительно открыли ее.

Выбравшись из кареты, герцог расправил плечи, прямой, высокий, полный достоинства. На нем была одежда для торжественных приемов; белая шелковая сорочка и галстук в черно-белую диагональную полоску подчеркивали мужественные линии его красивого загорелого лица. Волосы герцога были подстрижены короче обычного, а высокомерный прищур глаз говорил о его властности и независимости. Картина была ошеломляющей, и какое-то мгновение герцог Трент держал всю улицу, наполненную людьми, в благоговейном молчании.

Когда взгляд герцога упал на Вивьен, у нее перехватило дух. Он не торопясь стал подниматься по ступеням прямо к ней, и постепенно вокруг них возник неясный ропот.

– Миледи. – Герцог медленно кивнул ей.

При виде Уилла у Вивьен пересохло во рту; крепко сжав в руке зонтик, она присела в реверансе.

– Ваша светлость.

Остальные женщины последовали ее примеру, однако герцог не обратил на них никакого внимания. Его губы сложились в ласковую улыбку, предназначенную только для Вивьен.

– Мне сообщили, что вы будете присутствовать на сегодняшнем бракосочетании, – спокойно произнес он.

Вивьен не могла не почувствовать, что внимание собравшихся мгновенно сосредоточилось на ней. Чувствуя, как кровь приливает к щекам, она едва слышно подтвердила:

– Да, я действительно решила прийти сюда... Здесь ожидается замечательная свадьба.

Герцог чуть улыбнулся.

– Простите, мадам, но я здесь по более... личной причине.

Эвелин Стивенс кашлянула, но Вивьен уже не видела и не слышала ничего вокруг.

– По личной причине? – растерянно повторила она.

Выражение лица герцога смягчилось, и он, сделав шаг навстречу Вивьен, пристально посмотрел ей в глаза.

– Да, именно так. – Он заложил руки за спину. – В последние несколько месяцев я понял, что крайне нуждаюсь в вашем обществе, миледи. Я покорен вашими талантами; ваша красота поразила меня, и с каждым днем я испытываю все более сильное желание постоянно наслаждаться вашим обществом и любоваться вашей красотой.

Эдвина тут же начала энергично обмахиваться веером, и мать изо всей силы ударила ее по руке; миссис Боусли что-то прошептала в знак порицания, не забывая при этом сохранять достоинство. Однако Вивьен не обращала на них внимания; она не отрываясь ошеломленно смотрела на герцога, чувствуя, как ее сердце наполняется надеждой.

Уилл взял ее за руку, и это вызвало шепот у них за спиной, но Вивьен по-прежнему не осмеливалась пошевелиться.

– Дорогая леди Вивьен, – герцог глубоко вздохнул, – жена покойного Леопольда Раэль-Ламонта, старшая дочь графа Уэррика...

Громкие возгласы удивления не застали Уилла врасплох: не сводя глаз с Вивьен, он начал ласкать ее пальцы сквозь перчатку.

– Каждый мой вдох, – мягко продолжил он, – каждый период моей жизни были лишь мостом, который привел меня к этому чудесному моменту. – Он поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал. – Я люблю вас и буду умолять перед всеми добрыми людьми Пензанса и перед нашим Господом не отвергать мою смиренную просьбу и, выйдя за меня замуж, стать моей герцогиней, приняв мое имя и мое сердце. Если вы окажете мне эту честь, я обещаю всегда холить и лелеять вас.

Вивьен потребовалось какое-то время, чтобы понять его слова, но лишь после того, как Уилл вытащил из кармана кольцо с блестящими изумрудами чистой воды и надел его ей на палец, она поняла, что он сделал ей предложение. Это произошло в прекрасное июньское утро в присутствии Патриции Боусли, Элизабет Картер и еще двух десятков ошеломленных прихожан, которые молча сгрудились вокруг них.

Вивьен трудно было представить, что когда-либо в ее жизни настанет столь волшебный момент. Она вся дрожала; горло ее сжалось, слезы счастья, гордости и любви потекли по щекам.

– Вивьен? – услышала она его шепот; герцог улыбался, абсолютно уверенный в том, что она примет его предложение.

Вивьен поднесла его руку к губам.

– Охотно принимаю ваше любезное предложение, ваша светлость, и не могу не признаться, что я тоже люблю вас.

Некоторое время никто не произносил ни слова и не шевелился. Время словно остановилось. Наконец, позади них раздалось первое приветствие, за которым последовали десятки добрых пожеланий и поток поздравлений. В знак благословения, словно знаменуя счастливый союз, зазвучали церковные колокола. Затем герцог Трент предложил Вивьен руку, и они вместе вошли в церковь Святой Марии, а солнечный день радостно освещал начало их новой волшебной жизни, которую им предстояло пройти вместе.

Эпилог

В погожий осенний вечер они сидели рядом на берегу океана, глядя на легкие волны и наблюдая за рыбачьими лодками, заходящими в гавань, пока солнце не начало опускаться, возвещая сумерки.

Они поздно пообедали холодным цыпленком, сыром и вином и теперь спокойно отдыхали в уединении.

Прошло четыре месяца с того момента, как Уилл сделал Вивьен предложение, и все это время они наслаждались обществом друг друга, выступая как помолвленная пара и дожидаясь времени, когда смогут пожениться. Это должно было произойти следующим летом.

За ними всегда кто-то наблюдал, или же они находились в присутствии слуг, так что интимных моментов для них почти не существовало. И хотя это не могло не огорчать их, оба знали, что через несколько месяцев они смогут остаться наедине, как муж и жена, а до того им суждено наслаждаться часами, которые они проводили вместе, становясь все ближе и дороже друг другу.

С каждым днем Вивьен любила герцога все больше и больше, и иногда у нее даже начинало болеть сердце, словно оно было не в состоянии вместить эту любовь. И она не сомневалась в том, что Уилл испытывает к ней те же чувства.

Закон о супружеских правах был уже принят, и им оставалось подождать еще немного, а затем Вивьен предстояло начать свой тихий бракоразводный процесс. Она молила Бога, чтобы скандал не коснулся ее семьи, и Уилл обещал, что позаботится об этом. Когда это произойдет, уже ничто на земле не сможет разлучить ее с человеком, которого она любит больше жизни.

– Я замерзла. – Она взяла Уилла за руку, и он засмеялся, потом встал и помог ей подняться на ноги.

– Полагаю, настало время проводить вас домой, миледи.

– Вы правы, мы непременно увидимся завтра.

Внезапно Уилл оглянулся, и Вивьен встревожено проследила за его взглядом. Молоденькая служанка быстрыми шагами направлялась к ним от дома с каким-то посланием в руке.

– Ваша светлость, только что пришло срочное известие для вас, – задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала она, протягивая герцогу конверт.

Взяв письмо, Уилл кивком отпустил девушку, затем открыл конверт, вынул из него листок белой бумаги и начал читать. Наблюдая за ним, Вивьен заметила, что его брови едва заметно сдвинулись.

– Что-то не так? – спросила она и положила руку ему на плечо.

Уилл недоверчиво покачал головой.

– Ну же, в чем дело? – Она потянулась за письмом, и герцог не раздумывая протянул его ей.

«Ваша светлость, после тщательного расследования с целью определения местопребывания Леопольда Раэль-Ламонта было установлено, что этот человек умер девять лет назад в парижском борделе по причине передозировки опиума».

Листок выпал из рук Вивьен, и ветер тут же подхватил его и понес прочь, словно перышко на ветру.

– Вот все и окончилось, – мягко сказал Уилл, пристально глядя на нее.

Сначала Вивьен не знала, что ответить ему, но когда он протянул к ней руки, она не колеблясь упала в его объятия.

Все окончилось, и все только начиналось с наступлением их новой, совместной и счастливой, жизни.