Но не только это приводило ее в недоумение... Было нечто, нечто странное, среди ее спутанных мыслей, что крутилось у нее в голове. Что-то такое вопиюще очевидное, что она должна была сразу заметить. Но, к сожалению, она никак не могла нащупать это неуловимое... нечто.

Краем глаза Верити заметила неожиданное движение в церковном дворе. Из-под тенистых ветвей огромного кедра возникла высокая фигура, и она увидела Брина.

– Куда это вы подевались, мисс? Вопрос был совершенно лишним, потому что с того места, где он стоял, он должен был прекрасно видеть противоположную сторону дороги и то, как она выходила из гостиницы.

– Это не ваше дело, Брин Картер! Я не ваша собственность. Хожу, куда хочу.

– Да, что очень жаль! – почти прорычал он, подойдя к ней, и пристально взглянул в непокорные глаза с явным неодобрением. – Пора уже подрезать вам крылья, барышня.

От этого грозного заявления ее раздражение пропало, и невольная улыбка тронула уголки губ, когда она вспомнила, как почти то же самое незадолго до этого произнес кто-то, кто был очень дорог ее сердцу. Это было так странно! Может быть, все высокие широкоплечие йоркширцы имели от природы диктаторские замашки?

– Не будьте таким букой, Брин, – примирительно сказала она. – Не хотите же вы опять пугать Клариссу. Такое чувствительное создание! А где она, кстати?

– Обходит церковный двор с Клодом, рассматривает памятники. – Шутливое настроение снова вернулось к Брину. – Меня удивляет, к чему иногда проявляют интерес некоторые люди. А вот и они!

По безмятежно-счастливому лицу Клариссы, которая шла к ним по дорожке рядом с Клодом, Верити поняла, что у них было немало общих интересов. Маленькая мисс Джиллингэм чувствовала себя совершенно свободно в обществе мистера Каслфорда. А к тому времени, как все они, завершив обход домашней фермы Каслфорда, возвращались к лошадям, Верити была твердо уверена, что Кларисса Джиллингэм была на пути к тому, чтобы потерять голову.

– Как жаль, что вас ждут к обеду в Рэвенхерсте. Я бы с удовольствием показал вам дом, – произнес мистер Каслфорд, когда они пришли на конный двор. – Ну, может быть, в другой раз. Только, к сожалению, не завтра. Потому что завтра я должен поехать на местный рынок, чтобы присмотреть парочку лошадей для пахотных работ, и вернусь только в конце дня. Жаль, правда. Это такой очаровательный старинный дом – тайные ходы, местное привидение... много чего! Уверен, что вы нашли бы это очень интересным.

– Не сомневаюсь, – согласилась Верити, оглянувшись через плечо на серое здание эпохи Тюдоров. – К сожалению, мы возвращаемся в субботу в Лондон, так что, боюсь, нам придется отказаться от этого удовольствия. Но я надеюсь увидеть вас на приеме у Сары в пятницу вечером.

– Ни за что не пропущу этого, мисс Хэркорт! Мисс Джиллингэм обещала оставить мне танец. Надеюсь, что и вы мне не откажете?

– Разумеется, мистер Каслфорд, – ответила Верити, легко вспрыгнув в седло.

– Надеюсь, вам было не слишком скучно, – произнесла Кларисса, с тревогой взглянув на своих спутников, когда они рысью тронулись с конного двора.

– Совершенно не скучно, – успокоила ее Верити. – Честно говоря, свиньи не вызывают у меня восторга. Однако, должна заметить, поместье содержится в безукоризненном порядке. Насколько я понимаю, отец полностью доверил управление своими землями сыну. Это так, Брин?

Он только кивнул в ответ. Не может же быть, что его задело то, что Верити очень понравилось поместье Клода? Нет, она была уверена, что дело не в этом. Он был необычно тихим и в то же время настороженным. Она заметила, как он несколько раз оглядывался через плечо на дом Каслфордов, словно ожидал увидеть кого-то или что-то.

– Как хорошо вы знаете эту семью? – спросила Верити в надежде услышать его обычные шутки. – Вы встречались когда-нибудь с леди Каслфорд?

– Да. Очаровательная женщина. Жаль, что ее нет сейчас дома. Она уехала навестить кого-то из родственников.

– Кажется, отец мистера Каслфорда вернется к выходным дням, – сообщила им Кларисса. – Может быть, он даже успеет к приему в пятницу.

– Правда? С этим джентльменом я бы с удовольствием встретилась, – проговорила Верити, пристально смотря перед собой. Она не заметила, что во взгляде Брина мелькнули тревога и странная озабоченность.

Они вернулись в Рэвенхерст и успели немного перекусить. Во время их отсутствия Сара уговорила оставшихся гостей совершить прогулку в один из живописнейших местных уголков, а потом заехать в небольшой городок, расположенный неподалеку, где, по ее словам, была изумительная галантерейная лавка, в которой она приобрела пару милых шляпок, нисколько не хуже тех, что продаются на лондонской Бонд-стрит.

Это приглашение распространялось, естественно, и на тех, кто недавно вернулся из поместья Каслфордов.

Брин вежливо отказался, а вот Кларисса горела нетерпением продолжить экскурсию. И Верити решила, что тоже поедет.

Вторая половина дня была такой же ясной и сухой, но, к счастью, не такой жаркой, и неспешная прогулка через живописный лес оказалась очень приятной. У них хватило времени на то, чтобы заглянуть в ту самую галантерейную лавку, где нескольким дамам не терпелось оставить свои деньги. Сара нисколько не преувеличила достоинства небольшого заведения, но при таком наплыве нетерпеливых клиенток, суетливо стремящихся рассмотреть товары, находиться внутри скоро стало невыносимым, и Верити решила подождать остальных на свежем воздухе.

Едва она шагнула за дверь навстречу яркому солнечному дню, как заметила наемный экипаж, остановившийся на противоположной стороне улицы. В другое время она едва ли обратила бы на это внимание, но, поскольку не была ничем занята, продолжала наблюдать. Дверца экипажа распахнулась, и из него вышел мужчина выше среднего роста, одетый в черный костюм. В руках у него были маленький деревянный ящик и изрядно потрепанная сумка. Верити заморгала, с трудом веря собственным глазам. Боже мой! Да, да, это был... это был тот самый французский шпион!

Экипаж уехал, и ей стало отчетливо видно человека, который вошел в небольшую гостиницу, расположенную чуть дальше, на той же стороне улицы. Нет, она не ошиблась. Это был он. Верити поднесла дрожащие пальцы к вискам. Что же ей делать?.. Что она могла сделать?

– Верити, дорогая моя, что стряслось? – прервал ее сумбурные мысли озабоченный голос тетушки. – У тебя такой вид, словно ты увидела привидение.

– Почти, – пробормотала Верити.

– Что ты там бормочешь? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Я в полном порядке, тетя. – Верити усилием воли взяла себя в руки. – Вот идет Сара со всеми остальными. Я думаю, что нам пора возвращаться.

Она не добавила «слава Богу», но, безусловно, так подумала, торопливо забираясь снова в открытую коляску Сары и лихорадочно обдумывая, что можно предпринять. Конечно, ей не оставалось ничего другого, как немедленно увидеться с мистером Стоуном. Но это было не так просто. Как она могла, не вызывая подозрений, вдруг объявить, что собирается покататься верхом в такое время дня? Больше того, вряд ли ей будет позволено уехать одной, без сопровождения.

Впервые в жизни Верити была благодарна Хилари Фэннер за ее непрерывную болтовню. Она никому слова не позволяла вставить, поэтому рассеянность Верити осталась совершенно незамеченной. А к тому времени, как они вернулись в Рэвенхерст, Верити определилась с дальнейшими действиями: она отправит Мег в Хактон с письмом для мистера Стоуна.

Дамы потянулись к дому. Верити неторопливо шла позади.

От внезапно осенившей ее мысли Верити замерла. Брин! Она может довериться Брину! Если ему неожиданно взбредет в голову уехать верхом сразу после ужина, это никому не покажется странным. Мужчины вообще часто ведут себя непредсказуемо, решила она, сделав шаг ему навстречу, но снова задумалась.

Верити нисколько не сомневалась в том, что ему можно доверять. Так же как не сомневалась в том, что он исполнит ее просьбу. Но она была уверена, что сначала он потребует у нее объяснений.

– Верити, что случилось? – Весь вид Брина выдавал сильную озабоченность. Она почувствовала, как горячие руки сжали ее пальцы. – Что вас так сильно взволновало?

– Нет, ничего. – Она неожиданно ощутила тепло его прикосновения и, к своему изумлению, поняла, что это ей нравится. – Я... я хотела написать письмо, но, если вам нужна библиотека, я могу зайти позже.

– И с кем же вам надо так срочно связаться? – теперь в его голосе слышались Дразнящие нотки, но взгляд оставался испытующим, тревожным. – Я начинаю подозревать вас в секретных встречах. Вы тайно Прячете где-то неподалеку любовника?

– Ч-что? – Верити ничего не могла поделать с предательскими малиновыми пятнами, выступившими на ее щеках, но ей по крайней мере удалось сохранить хладнокровие. – Не говорите глупостей, Брин! – она выдернула свои руки из его рук. – Кого я могу тут знать?

– Именно это я и собираюсь выяснить. – Скрестив на груди руки, он пристально посмотрел на нее, словно на своенравного ребенка. – В тот вечер, когда я приехал сюда, я обнаружил под дверью адресованное вам письмо. И подумать только, недавно, вернувшись сюда, я нашел еще одно! Стеббингс, – крикнул он через весь холл, – куда вы положили письмо для мисс Хэркорт?

Дворецкий подошел с серебряным подносом в руках. В ту же секунду, как Верити увидела четкую надпись на конверте, ее возмущение уступило место приятному возбуждению. Не обращая внимания на явно неодобрительное сопение дворецкого и недоуменно вскинутую бровь Картера, она взяла письмо и, слегка задрав подбородок и тем самым, продемонстрировав, хотя и в очаровательной форме, свое полнейшее равнодушие к их осуждающим взглядам, круто повернулась и пошла к себе.

Чувствуя, что каждое ее движение находится под пристальными взглядами, Верити заставила себя медленно подняться по лестнице, но, как только оказалась вне поле зрения слишком проницательных карих глаз, почти бегом устремилась по коридору в свою комнату. Она слегка улыбнулась Мег, подошла к окну и, сорвав печать, прочла всего одну фразу: «Встретимся в полночь в розарии».

Легко сказать, подумала она и, озабоченно нахмурившись, выглянула в сад. Она была совершенно убеждена, что розарий проглядывался из каждого окна дома... Могла ли она выйти незамеченной?

Конечно, она непременно должна попытаться. И ей это должно удаться! – решительно подумала она. Появление кучера в Рэвенхерсте избавляло ее от необходимости вступать в контакт с мистером Стоуном, но даже и без этого она бы сделала все, что в ее силах, чтобы прийти в розарий в назначенное время.... Как она хотела увидеть его снова!

– Прости, Мег, я не слышала. Что ты сказала?

– Я хотела узнать, какое платье вы наденете сегодня вечером, мисс?

– О, мне все равно. Это будет неофициальный ужин. Выбери сама.

Осторожное напоминание Мег о том, что пора одеваться к ужину, вернуло Верити к действительности.

Брин не последовал за дамами в гостиную после ужина, а вернулся в библиотеку. Сначала Верити почувствовала несказанное облегчение, когда поняла, что они будут лишены его общества – по крайней мере придется иметь дело только с ее зоркой тетушкой, – но чем Дольше длился вечер, тем больше менялось ее настроение. Его присутствие, по крайней мере, вносило оживление, потому что все разговоры снова и снова возвращались к наскучившим темам фасонов и управления домашним хозяйством.

К счастью, дамы очень быстро привыкли к сельскому ритму жизни. И когда каминные часы пробили одиннадцать, все уже были готовы идти спать. Верити, которая от скуки с трудом сдерживала весь вечер зевоту, не вызвала никаких подозрений у своей тетушки, когда тоже встала и сказала, что пойдет спать. Они вместе поднялись по лестнице. У двери тетушкиной спальни Верити сонно пожелала ей «спокойной ночи», но, как только вошла в свою комнату, мгновенно оживилась.

Сегодня она заранее попросила свою горничную приготовить ее спальные принадлежности, дав тем самым понять, что ее услуги больше не потребуются. Что же касалось леди Биллингтон, то та всегда звонком вызывала Додд, и Верити ясно услышала через несколько минут, как кто-то вошел в спальню тетушки.

Сара всегда размещала всех своих гостей в этой части дома, за исключением Брина, комната которого находилась в западном крыле. И в течение следующего получаса за дверью комнаты Верити, в коридоре, непрерывно слышались шаги, сопровождаемые хлопаньем открывающихся и закрывающихся дверей. Однако без десяти двенадцать в доме уже было тихо, как в склепе.

Накинув на плечи шаль, Верити взяла свечу и, беззвучно шагая по ковру, подошла к двери. Раздался легкий щелчок, когда она повернула ручку. Она неуверенным взглядом окинула коридор. К счастью, он был пуст. Даже свечи в настенных бра уже были потушены слугами, значит, они тоже отправились спать.

Однако осторожность никогда не помешает, подумала Верити, идя на цыпочках к лестнице. Если она случайно наткнется на кого-то из гостей или слуг, она просто скажет, что не могла уснуть и хотела взять какую-нибудь книгу в библиотеке.

К счастью, ей не пришлось давать никаких объяснений по поводу ее тайных ночных блужданий. Холл тоже оказался безлюдным, хотя на одном из отполированных до блеска столов стояла притушенная масляная лампа, стало быть, спать легли еще не все. Потушив свечу, Верити поставила подсвечник рядом с лампой, а уже потом на цыпочках преодолела оставшиеся несколько футов до входной двери. Слава Богу, черные крепкие чугунные засовы были хорошо смазаны и не скрипели.

Оказавшись снаружи, Верити уже не думала об осторожности. Она быстро пошла по дорожке, ведущей в сад. Эта часть парка была ей совершенно незнакома, но луна, сиявшая с ясного, усеянного звездами неба, помогла ей продвигаться по запуганным, покрытым гравием тропинкам, и она без всякого труда нашла калитку.

Здесь она на минуту остановилась, чтобы перевести дух, и осмотрелась, ища того человека, которого страстно хотела видеть. Однако не было видно ни одной живой души. Заметив в отдалении очертания какого-то большого предмета, напоминавшего деревянную скамью, Верити направилась туда.

Трудно сказать, сколько ей предстоит ждать, поскольку кучеру, очевидно, придется откуда-то ехать. В том, что он придет, она нисколько не сомневалась. Едва она успела сесть и поплотнее закутать шалью плечи – ночной воздух оказался на удивление холодным после жаркого дня, – как услышала шорох шагов по гравию. Повернув голову, она увидела знакомый силуэт накидки и треуголки и неизменный красный огонек манильской сигары.

– Привет, барышня, – пробормотал он милым ее сердцу голосом с сильным акцентом. – Я знал, что вы не подведете меня.

Верити вскочила на ноги. Она чувствовала себя такой маленькой, когда смотрела вверх, на смутные очертания его закутанного лица, но при этом такой защищенной, когда он был рядом.

– Мне и в голову не приходило, что я могу не прийти на встречу с вами, – тихо созналась она и в следующую минуту оказалась в его объятиях.

На этот раз его объятия были далеко не нежными. Прижав ее так крепко к своему большому сильному телу, что она хорошо чувствовала каждый его напряженный мускул, он жадно целовал ее, как смертельно изголодавшийся человек, накинувшийся на еду после дней вынужденного воздержания. Верити приникла к нему, наполовину испуганная, наполовину опьяненная силой его желания, пробудившей в ней жажду его прикосновений, готовность подчиниться его воле, куда бы ни завела их взаимная потребность друг в друге.

По его неровному дыханию она поняла, что он пытается колоссальным усилием воли контролировать себя. Она поняла это еще до того, как он взял ее за плечи нетвердыми руками, удерживая на расстоянии, когда она попыталась сделать шаг ему навстречу.

– Нет, барышня. Так не пойдет, – предупредил он. – Не искушайте меня больше, а то я не смогу остановиться в следующий раз.

Было, конечно, в высшей степени предосудительно с его стороны даже предположить такую возможность, но она сама не могла подавить нервную дрожь, услышав его признание. Ее глаза выдали едва ли приличествующие девушке желания. Вспыхнувший в них одобрительный блеск он моментально истолковал по-своему.

– Вы сами не знаете, на что провоцируете меня, когда смотрите так. Я же знаю, что вы девушка невинная. И так будет до тех пор, пока мы не поженимся. – Он почувствовал, что она слегка напряглась, и увидел, что провокационные искорки в ее глазах исчезли. – В чем дело, барышня? Вы же не сомневаетесь в этом?

– Нет, когда я с вами, не сомневаюсь, – откровенно призналась она, решив, что он должен знать о тех сомнениях, которые одолевают ее, когда его нет рядом. – Но... но я почти ничего не знаю о вас. Я не знаю даже вашего имени.

– Скоро узнаете, не беспокойтесь об этом. И не бойтесь того, что я предложу вам жить в лачуге, барышня, после того, как мы поженимся. Вы станете хозяйкой отличного дома. У меня много денег.

Такое заявление нисколько не рассеяло мучивших ее сомнений.

– Я не удивилась, услышав это. Я знаю, что вы умный и образованный человек. – Она вздохнула. – Но я также знаю точно, что вы не искренни со мной.

Он снова обнял ее и прижал ее голову к своей груди.

– Вы знаете, что я не могу сказать вам всего сейчас, барышня. Но когда все закончится, тогда...

– Я понимаю это и не жду, что вы мне доверитесь сейчас, – мягко перебила она его. – Но у вас нет никаких причин преднамеренно лгать мне. – От него не ускользнула почти обиженная нотка в ее голосе. – Вы вынудили меня приехать в Рэвенхерст. Ни вы, ни мой дядя никогда не подозревали майора Картера в том, что он предатель.

Перед тем, как ответить, он выдержал долгую паузу.

– Как еще мог я заставить вас приехать сюда? Я хотел быть рядом с вами, барышня.

Услышать такое было очень приятно, но что оставалось делать Верити, если она чувствовала, что он недоговаривает чего-то важного, чего-то, что она должна знать, но до сих пор не знает.

Она, отбросив разочарование и подозрения, сообщила ему о том, что небезызвестный французский шпион объявился в этих краях. К ее удивлению, он не проявил никакого интереса к этому сообщению. Она попыталась отстраниться, но он крепко прижимал ее голову к своей груди, словно боясь, что ее глаза уже привыкли к темноте и она разглядит его закутанное лицо.

– Мне кажется, что вам это уже было известно, – проговорила она, поняв всю бесполезность сопротивления этим мускулистым рукам.

– Нет, я не знал, но не могу сказать, что это меня удивило. Я не сомневаюсь в том, что за ним следят люди вашего дяди, поэтому нам с вами не стоит беспокоиться.

– Вы подозреваете Каслфорда, правда? Вот почему мистер Стоун находится рядом.

– Послушайте, барышня! Вы не должны задавать вопросов. Могу сказать вам только, что он не достиг своей цели, в противном случае того француза уже не было бы здесь. Он уже был бы в одном из портов.

Это было логичное предположение. Логичным было также предположить, что она больше не увидит кучера, по крайней мере, до тех пор, пока все не закончится...

– Я не должна с вами видеться больше, пока я здесь, – заявила она вполголоса, вдруг почувствовав необходимость теснее прижаться к этому сильному телу.

– Вот как? И почему же?

Этот вопрос был задан достаточно ровным тоном, но она уловила некоторое беспокойство в его голосе, определенную обиду и легкую угрозу. По тому, как он смеялся и подтрунивал над ней, как провоцировал ее на протяжении всего их короткого знакомства, Верити чувствовала, что этот человек может быть опасным, если встать ему поперек дороги. Но он был также и очень проницательным, так что было глупо лгать ему.

– Потому что этот проклятый майор Картер уже и так подозрительно относится к вашим письмам.

– Правда? А говорят, он просто болван.

– Он совсем не дурак! – заявила Верити почти возмущенно. – Он чрезвычайно сообразительный... во всем, кроме того, что касается женщин. Нет, это тоже не так, – исправилась она. – Без всяких «кроме».

Последовало короткое молчание.

– Правда? Он что же, глупо повел себя когда-то?

– Я не стала бы так говорить, – ответила Верити снова со всей искренностью, – но он не прислушался к людям, когда его пытались предупредить, что некая дама была на самом деле не таким ангелом, каким казалась ему. Я пыталась предупредить его... И никогда не забуду, как он изменил ко мне свое отношение.

– Поэтому вы не любите его, барышня? – нежно спросил он, опять немного помолчав.

– О нет. Я не не люблю его. Временами он мне даже очень нравится. – Неожиданное откровение удивило ее саму. – Я никогда ни на секунду не верила в то, что он может быть предателем, но бывают моменты, когда он ведет себя самым странным образом.

Кучер коснулся губами ее мягких черных кудрей.

– Может быть, он влюблен, барышня.

– Ха! Только не он! – фыркнула она. – Маленькая Кларисса предпочла общество Каслфорда, а Брину хоть бы что!

– Может быть, это не в нее он влюблен. Верити задумалась. Возможно, кучер был прав, но она не могла со всей очевидностью сказать, что Брин проявлял какой-то заметный интерес к леди Кэролайн и к Хилари Фэннер. Ей казалось, что он отдает предпочтение Клариссе. Хотя возможно, что после истории с Анджелой Кинсли он стал немного циничным и больше не искал любви и ему было бы достаточно в браке просто взаимного уважения.

Она было открыла рот, чтобы поделиться этими своими мыслями, но кучер удержал ее, предостерегающе приложив палец к ее губам. Она внимательно прислушалась, но ничего не услышала.

– Вы что-то слышите? – спросила она шепотом.

– Да, барышня. Вам лучше вернуться в дом. Я ухожу. Звук донесся вон оттуда, где я оставил свою лошадь. – Он показал на территорию позади конюшни. – Если там кто-то прячется, он, скорее всего, следит за мной. Переждите пару минут, а потом возвращайтесь назад. Скоро увидимся, барышня. – С этими словами он быстро поцеловал ее в губы и скрылся в кустах.

Некоторое время Верити слышала шорох листьев, пока он прокладывал себе путь среди ветвей, потом наступила тишина. Она снова поплотнее закуталась в шаль. Ей вдруг стало зябко после уютных теплых объятий кучера.

Неужели так будет всегда? – подумала она, чувствуя себя покинутой и совершенно подавленной. Их короткие встречи стали такими важными для нее. И при этом сегодня она осталась горестно убежденной в том, что было совершенным безумием любить человека, который продолжал оставаться для нее полнейшей загадкой.

Отчаянно пытаясь справиться со своей неожиданной тоской, Верите внимательно прислушалась, но ничего не услышала, даже отдаленного стука копыт. Хотя разве кучер мог поступить так глупо, чтобы оставить свою лошадь близко от дома, где ее могли обнаружить? Тем не менее прошло уже достаточно времени, чтобы он мог оказаться на безопасном расстоянии, решила она и пошла назад. К счастью, не было слышно ни одного подозрительного звука, и, самое главное, она не встретилась ни с кем лицом к лицу. Но тут грянула катастрофа: входная дверь никак не желала открываться.

Верите отошла на шаг от красивой резной дубовой двери, которая преграждала ей вход в дом. Ей не пришло в голову, что открытые засовы на двери могли быть замечены кем-то из бдительных слуг. Почему, ну почему она не оставила из предосторожности открытым одно из окон на нижнем этаже? Верити молча ругала себя за глупость, пока ее не осенила неожиданная мысль. А вдруг одно из окон внизу осталось незапертым? Стоило проверить.

Она отступила еще на несколько шагов от дома и скользнула взглядом по длинному фасаду. На одном только нижнем этаже был не один десяток окон, и Верити не оставалось ничего другого, как проверять по очереди каждое из них... Только она решила приступить к этой задаче, как вдруг заметила полоску света, пробивающегося из окон библиотеки. Может быть, там все еще продолжал работать Брин? А может быть, там Сара?

Осторожно подойдя к светившемуся окну, Верити увидела просвет между драпировками и, прижав лицо к холодному стеклу, заглянула в комнату. Просвет был не очень велик, но ей удалось разглядеть несколько свечей, горевших в подсвечниках. Подняв руку, она слегка постучала в стекло кончиками пальцев, но никто не отозвался. Она постучала снова, на этот раз громче, и чуть не вскрикнула от страха, когда драпировки неожиданно широко раздвинулись и за окном возникла высокая фигура.

К. сожалению, это был Брин, а не Сара, но так не бывает, чтобы все было так, как хочется, решила она, показывая ему жестами, чтобы он открыл окно.

– Что вы там делаете? – строго спросил он, не считая даже нужным приглушить голос.

– Пытаюсь проникнуть в дом в данный момент, – довольно язвительно ответила она, – и, как только вы отойдете, я смогу, по крайней мере, влезть в окно. И ради всего святого, не шумите так! Вы что, хотите перебудить всех?

Его губы подозрительно дрогнули. Он взял ее под мышки и довольно бесцеремонно втащил в комнату.

– Вы выжили из ума, девушка? – Вопрос прозвучал скорее как утверждение, поэтому она не сочла нужным отвечать. Она просто наблюдала за тем, как он закрыл окно и снова задернул занавески. – Почему, черт побери, вы бродите одна вокруг дома в столь поздний час? – Он взглянул на нее с подозрительностью рассерженного, но обеспокоенного старшего брата. – Это как-то связано с тем письмом, я знаю. Прекращайте свои шалости, девочка моя, иначе я буду вынужден поставить в известность леди Биллингтон!

Это был сигнал опасности. Это была не пустая тревога.

– О, Брин, вы не должны меня выдавать! – почти умоляя, сказала она.

Вызывающе поднятая бровь мира не обещала.

– Ну хорошо, – нехотя уступила она. – Моя вылазка действительно имеет отношение к тому письму. Мне надо было кое с кем встретиться. Но вы не должны меня больше ни о чем расспрашивать.

Поборовшись некоторое время сам с собой, он объявил:

– Договорились. Но больше вы не будете выходить одна в такое позднее время, понятно?

Верити сжала губы, сдерживая злой ответ. Однако вряд ли было уместным спорить в ее положении, напомнила она себе.

– Хорошо, я больше не буду. – Это обещание далось ей с трудом, но она заставила себя сделать это.

– Так-то. Стеббингс разжег камин, поскольку знал, что я буду долго работать. Я бы советовал вам немного посидеть тут и согреться.

Взяв Верити под локоть, Брин подвел ее к одному из уютных кресел с подголовниками, стоявших возле камина. Конечно, крайне неприлично сидеть в такое позднее время наедине с джентльменом, который не являлся ее близким родственником. Однако она посчитала их долгое знакомство уважительной причиной, чтобы нарушить этот непреложный закон.

Прозрение пришло к ней неожиданно, и она, оцепенев, следила за тем, как он пересек комнату, взял графин и наполнил вином два бокала. Да, она доверяла ему, доверяла полностью. Возможно, именно поэтому в глубине души никогда не верила в то, что он способен на предательство. Ба! Да она чувствовала себя с Брином в такой же безопасности, как с... как с кучером... Это было так странно!

Брин заметил ее озадаченное выражение.

– Что заставило вас так нахмуриться, милая?

– Ч-что? – Верити вздрогнула, прервав свои сложные раздумья. – О, пустяки. – Взяв протянутый ей бокал с вином, она поудобнее устроилась в кресле и не могла сдержать улыбки, увидев, как он усаживается напротив. – Откровенно говоря, я подумала о том, что тому, кто увидел бы меня сейчас, сидящей вот так, наедине с вами, это показалось бы весьма странным, даже неприличным.

– Не настолько неприличным, как если бы вас застигли бродящей по парку ночью, – возразил он и улыбнулся, заметив ее виноватую улыбку. – Не тревожьтесь. Я не собираюсь подвергать вас допросу.

Заметно успокоившись, Верити обвела глазами комнату. Ее взгляд остановился на груде бумаг, разбросанных по конторке.

– Я смотрю, вы так заняты! Надеюсь, вы не собираетесь работать всю ночь. Вы же будете не в состоянии после этого развлекать утром дам.

– Боюсь, что дамам придется самим занимать себя. Я уеду очень рано и не знаю, когда вернусь обратно. – Он прочел невысказанный вопрос в ее глазах. – У меня был сегодня днем неожиданный посетитель. – Она увидела странную улыбку на его губах. – Некий мистер Джессоп из адвокатской конторы «Джессоп, Джессоп и Уилкис». Это адвокаты моего покойного дяди.

– Покойного дяди?.. А, понимаю! – Она подняла бокал. – Поздравляю вас, лорд Дартвудский.

– Я бы предпочел, чтобы вы по-прежнему называли меня Брин. Я еще никому не говорил об этом, Верити, и буду очень признателен, если вы пока не будете разглашать мои секреты.

Такая просьба удивила ее, но она обещала помалкивать.

– Но вы же понимаете, что вам не удастся долго держать это в тайне от всех.

– Я знаю, но хотя бы некоторое время... Верити пристально наблюдала за ним, пока он, нахмурившись, рассматривал содержимое своего стакана.

Он выглядел таким потерянным, уязвимым, похожим на ребенка, который был не в состоянии чего-то понять. И ей очень захотелось обнять его и утешить.

– Вам никогда не был нужен этот титул, не правда ли, Брин? – проницательно заметила она.

– Нет, – согласился он, глядя ей в глаза. – И, честно говоря, вплоть до последнего времени я не думал, что получу этот титул. У моего дяди было пятеро детей, трое из которых мальчики. Самый младший умер во младенчестве. О втором говорили, что он во многом напоминает моего отца: такой же безрассудный и инертный. Странно, но они одинаково встретили свой конец – в дорожной катастрофе. Но оставался еще старший сын – Седрик. Он женился. У него родилась дочь. Он всегда отличался отменным здоровьем. Кто мог предположить, что такой здоровяк может умереть от обыкновенной простуды?