Первый бал

Верити молча переваривала все, что он сказал. Она никогда раньше не слышала от него даже упоминания об отце. Но она многое знала об отце Брина из сплетен слуг и обрывков тех сведений, которые ее дядя Люций иногда специально ронял, чтобы быть уверенным, что Брин никогда ей не понравится.

Генри Картер женился на дочери Артура Бринли после головокружительного романа. Спустя всего несколько недель после их свадьбы он оставил молодую жену и возвратился в Лондон, к своей беспутной жизни. Мать Брина умерла в родах, и его отец без всяких колебаний отдал Брина на попечение деда по материнской линии. Навещал ли он своего новорожденного сына или нет, Верити точно не знала. Но она знала точно, что Артур Бринли души не чаял в своем внуке и гордился тем, каким Брин вырос.

– Вы возвратитесь в субботу в Лондон вместе с нами? – этот достаточно невинный вопрос был задан прежде всего для того, чтобы прервать молчание, поэтому Верити не совсем поняла, почему Брин так нахмурился. – Извините, я совсем не собиралась совать нос в чужие дела.

– О, ради Бога, Верити, – успокоил он ее с мягкой улыбкой, – я думал совершенно о другом. Я не предполагал так надолго задерживаться в Рэвенхерсте, но думаю, что пока еще не вернусь в Лондон.

Он опять замолчал, и Верити решила, что он, возможно, хотел бы остаться один.

– Пора пожелать вам спокойной ночи, Брин. Я ни за что не хотела бы, чтобы нас застали вместе, особенно сейчас. Вы можете заподозрить меня в том, что я пытаюсь завлечь вас в ловушку и женить на себе!

Она предполагала, что это будет шутка, но на его губах появилась едва заметная грустная улыбка, когда он встал, чтобы проводить ее в холл. Не сказав ни слова, он снова зажег ее свечу и подошел вместе с ней к подножию лестницы.

– Поверьте мне, мисс Верити Хэркорт, – неожиданно сказал он с нежностью в голосе, – жениться на вас – не самое худшее, что могла бы уготовить мне судьба. – Тут он совсем сбил ее с толку: он взял ее руку и поднес к своим губам, легко касаясь нежной белой кожи.

Проснувшись на следующее утро, Верити с трудом подняла веки. Такой тяжелой ночи, как эта, она не могла припомнить. Ее мучили сны, в которых Брин, одетый в накидку и треуголку, то исчезал в облаке туманного вихря, а она безуспешно пыталась найти его. Несколько раз она просыпалась, запутавшись в одеялах, с выступившими на лбу бисеринками пота.

Мысль повернуться и попытаться снова заснуть была соблазнительной, но Верити отказалась от этого намерения. Откинув одеяло, она прошла по ковру к шнурку от звонка и вскоре уже спускалась в комнату для завтрака, где с удивлением обнаружила, что все остальные дамы в сборе.

– Брин уже позавтракал и куда-то ушел, – сообщила ей Хилари.

– Да, он говорил, что собирается рано утром уехать, – не подумав, ответила Верити и, пока усаживалась за стол, поймала на себе несколько удивленных взглядов. Однако озвучила всеобщее любопытство неугомонная Хилари:

– Когда это он говорил?

Верити почувствовала, что находится в центре внимания. Не теряя самообладания, она потянулась к кофейнику.

– Я не могла уснуть прошлой ночью и спустилась в библиотеку, чтобы взять какую-нибудь книгу. Там был Брин. Вот тогда он мне и сказал. И, предвосхищая ваш вопрос, Хилари, – продолжала она, теперь уже с легким раздражением в голосе, – могу сказать, что не знаю, куда он собирается уехать.

Было настолько не похоже на Верити, чтобы она пребывала в раздражении с самого утра, что леди Биллингтон внимательно присмотрелась к ней. Она заметила потухшие глаза и поджатые красивые губы. Кто-то сильно испортил настроение ее племяннице.

Она знала свою племянницу достаточно хорошо и решила вмешаться, пока Хилари по своей глупости не добавила чего-нибудь еще и не получила в ответ резкую отповедь.

– Мы решили снова наведаться в чудесную галантерейную лавочку, дорогая, – сообщила она и подвинула племяннице тарелку булочек с маслом.

Невольно леди Биллингтон предложила худший из всех возможных вариантов прогулки. Верити не собиралась тратить время на магазины. Кроме того, в этом маленьком городке она может лицом к лицу столкнуться с мнимым часовщиком. Она вежливо отклонила это предложение.

– Может быть, хотите покататься верхом со мной и Хилари? Мы решили не ехать. Похоже, снова будет жаркий день. Куда приятнее совершить верховую прогулку и посмотреть здешние красоты.

Верити вовсе не привлекала перспектива носиться галопом по парку.

– Очень любезно с вашей стороны, но я бы предпочла провести утро дома. Я не очень хорошо спала сегодня ночью.

Любовь леди Биллингтон к племяннице была очевидной и беспокойство за нее совершенно понятным, решила Сара, но бывают такие моменты, когда человеку нужно побыть одному. Верити не казалась ей девушкой, склонной к унынию, но что-то явно испортило ей настроение. Сара не могла отделаться от мысли, что подавленное настроение Верити имело какое-то отношение к Брину.

Сара решила, что будет лучше, если на какое-то время Верити оставят в покое. Поэтому она деликатно посоветовала остальным гостям не мешкать, чтобы успеть вернуться к ланчу.

У Сары были свои планы на это утро. Она собиралась навестить заболевшую жену одного из знакомых своего мужа. Она шла через холл, направляясь к выходу из дома, когда опять столкнулась с Верити. Та выходила из библиотеки с книгой в руке.

– Остальные уже ушли? – спросила Сара, тепло улыбнувшись и получив в ответ такую же улыбку. – Хорошо, что вы не поехали в город, Верити. Вчера там было страшно душно, а я подозреваю, что сегодняшний день будет еще жарче.

Верити улыбнулась печальной улыбкой.

– Боюсь, что я всегда буду доставлять своей тетушке некоторое огорчение. Меня просто не очень интересуют шляпки.

– О, иногда вы так напоминаете мне меня! – воскликнула со смешком Сара. – Мы еще поговорим, когда я вернусь, если захотите. Я ненадолго.

«Если захотите...» – повторила про себя Верити, наблюдая за тем, как Сара выходит из дома. О Господи, неужели она так отчетливо дала понять за завтраком, что хочет остаться одна? Какой милый человек Сара!

Верити прошла в залитую солнцем дальнюю гостиную, куда Сара часто удалялась, чтобы отдохнуть полчаса в покое и тишине. Сев у окна с видом на английский сад, Верити с удивлением задумалась над теми изменениями, которые произошли с ней за последние двенадцать часов. Когда она торопливо шагала по этим запутанным дорожкам прошлой ночью, она была так взволнована, так счастлива оттого, что снова сможет провести несколько драгоценных минут с кучером. А сейчас она была печальна, можно сказать, «в растрепанных чувствах». А ведь это ей несвойственно.

Сомнения и неуверенность одолевали ее. Мрачные мысли крутились и крутились в ее голове, заставляя сомневаться в мудрости собственного сердца. Нет, дело, конечно, не в этом! Виной всему все эти запуганные сны.

Почему Брин принимал облик кучера? Почему она с такой готовностью отвечала на его поцелуи? Пусть во сне. Он ей очень нравился, да, хотя временами бывал невыносим, совсем как кучер.

Он не выходил у нее из головы всю прошлую ночь, когда она легла в постель, поэтому совершенно понятно, почему все эти мысли о нем перешли в сны...

Брин вернулся в Рэвенхерст незадолго до полудня. Узнав о том, что и Сара, и Верити дома, он, не мешкая, переоделся и спустился в солнечную дальнюю гостиную, уверенный, что найдет обеих там.

Но он застал в комнате лишь одну Сару. Они немного поболтали на общие темы. И вдруг Сара неожиданно сказала:

– Ты знаешь, что это Верити часто навещала твоего дедушку, когда ты был в армии? И что это она писала тебе письма от его имени, когда ты поправлялся здесь.

Брин не выразил никакого удивления, лишь теплая улыбка тронула уголки его губ.

– Да, я теперь это понимаю. Я знаю, что она очень хорошо относилась к нему – обожала его, мне кажется. Но только недавно я узнал, что это Верити, а не Анджела уделяла так много времени старику.

Что-то голубое, мелькнувшее за окном, привлекло внимание их обоих. Они увидели, что Верити направляется в английский сад. Сара следила взглядом за тем, как она идет по усыпанной гравием дорожке. Таинственная улыбка блуждала на губах Сары, но вдруг она неожиданно вздрогнула.

– О Господи! Маркус возвратился! – обеспокоенно воскликнула она, зная характер своего мужа и увидев, что Верити и Маркус подошли друг к другу. Он протянул руку и пожал тонкие пальцы, потом вдруг откинул назад голову и разразился смехом. Сара с облегчением вздохнула.

– Эта маленькая кокетка очаровала его! Только посмотри, как этот проказник с ней флиртует! Немедленно иди туда, Брин, пока она его совсем не околдовала!

Брин насмешливо посмотрел на Сару.

– О, да. Твое беспокойство мне вполне понятно! Я немедленно пойду. Мне как раз нужно с ней поговорить.

Сара осталась стоять у окна из чистого любопытства. Она увидела, как Маркус, улыбнувшись, отошел от Верити, а через несколько минут он был уже в комнате и заключил ее в свои объятия.

– Я бы не должна была тебя вообще целовать, ты флиртовал! – освободившись, выговорила она ему. – Я видела тебя в саду с мисс Хэркорт.

– Что за очаровательная маленькая колдунья! Я сказал ей, что был знаком с ее дядей, герцогом Ричлисским, а она ответила, что надеется, что это обстоятельство не обернется против нее. – Он снова засмеялся. – Должен сознаться, я всегда считал его совершеннейшим простофилей, но, конечно, ни за что не отважился бы сообщить ей об этом.

– Да что ты? Ты меня просто удивляешь! – насмешливо произнесла Сара и снова посмотрела в окно. Она увидела Брина, входящего в сад. И снова на ее губах появилась таинственная улыбка. – Ты знаешь, Маркус, я допустила в отношении Брина несправедливость. Я считала, что его желание пригласить сюда молодых дам было чистым жульничеством. Но теперь я прихожу к заключению, что была не права... Безусловно, не права.

– Да? – Темные брови Маркуса взметнулись вверх, когда он тоже взглянул в окно. – Знаешь, любовь моя, она действительно очаровательная маленькая кокетка. Могу только добавить, что я с предельным уважением отношусь к твоему мнению.

Послышался легкий вздох.

– Я не отличаюсь чрезмерным любопытством, как тебе известно, Маркус, но ничего не имела бы против того, чтобы услышать их разговор.

Сара была бы разочарована, потому что первые слова, которыми они обменялись, относились к красотам английского сада, после чего Брин с удивительным проворством увлек Верити к калитке.

Прежде чем она это поняла, они оказались в розарии. Верити неожиданно обнаружила, что это было не столь романтичное место, каким оно показалось ей прошлой ночью: ни один куст еще не цвел.

– Зачем мы пришли сюда?

– Затем, что нас было видно из окна гостиной, – объяснил он ей с улыбкой, решительно ведя ее к той самой скамейке, – а я бы предпочел, чтобы нас не видели.

В ее красивых глазах появилось озорное выражение.

– Да? Я надеюсь, мне не грозит опасность потерять целомудрие?

– В данный момент нет. Но еще несколько ваших провокационных взглядов, и я не смогу ручаться за последствия, – шутливо предупредил он. Однако она не была уверена в том, что он шутит.

Вериги села рядом с ним на скамейку и, не дождавшись, пока он заговорит, спросила, просто чтобы прервать молчание, была ли удачной его сегодняшняя утренняя миссия.

– Будет видно, – уклончиво сказал он, а потом рассказал ей о том, что решил продать йоркширский дом своего деда. – Это было нелегкое решение, Верити, но уверен, что правильное, поскольку я в ближайшем будущем собираюсь обосноваться в Девоншире.

Верити вдруг почувствовала, как у нее защемило сердце. Она не виделась с Брином несколько лет, но сейчас они встретились снова и стали – да! – стали гораздо ближе друг другу, чем до его ухода в армию. Ее ужаснула сама мысль о том, что его не будет рядом, когда она вернется домой.

– Наверное, вы правы. – Она и сама удивилась тому, как глухо прозвучал ее голос, поэтому для нее не стал неожиданным вопросительный взгляд, который он бросил на нее. – Нет, правда. Я уверена, что это правильное решение. – Она попыталась улыбнуться. – И, конечно же, вам придется сосредоточиться на своей новой роли в жизни.

– Ах, да... виконтство. Это тоже доставляет много проблем.

– О, Брин! Вас окружает столько хороших людей, всегда готовых дать вам нужный совет... Маркус Рэвенхерст, например. И я тоже навсегда останусь вашим другом.

Взгляд, который он бросил на нее, трудно было недооценить.

– Это так, Верити?

– Вы прекрасно знаете, что так.

– Это радует. Поскольку мне нужен друг, который оградит меня от всех этих озабоченных сватовством мамаш.

Верити озорно хмыкнула. Последние недели его пребывания в Лондоне и так были нелегкими, а уж когда новость о том, что к нему перешел титул его дяди, станет всеобщим достоянием, тщеславные мамаши сделают его жизнь невыносимой.

– Не представляю, как я могу помочь вам справиться с этой проблемой.

Наступило короткое молчание, а потом последовал ответ:

– Можете... став моей невестой. Несколько секунд Верити только молча смотрела на него, уверенная в том, что неправильно его поняла.

– Вы не можете говорить это серьезно! – взволнованно воскликнула она, почувствовав, что снова, наконец, обрела дар речи.

– Могу, моя дорогая, – ответил он. – Я абсолютно серьезен. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой моей новой роли. И вы – единственный человек, который может дать мне это время. Разумеется, помолвки не придется долго ждать. И вы сможете прервать ее в любой момент, когда захотите.

Он взял ее за руку. По какой-то необъяснимой причине у Верити не возникло желания вырвать ее.

– Я никогда не видел своей матери. И хотя я далек от того, чтобы избегать общества дам, в своей жизни я доверял всего нескольким женщинам. Конечно, я безоговорочно доверяю Саре. И вам, моя дорогая девочка, я тоже доверяю всем сердцем.

И снова Верити почувствовала, что у нее пропадает голос. Она была вынуждена отдышаться, прежде чем смогла слово вымолвить.

– Это, конечно, восхитительный комплимент. Но... но я все же считаю, что вы прибегаете к довольно крутым мерам. Фиктивная помолвка – не решение, и мне кажется, что, спокойно все обдумав, вы придете к такому же заключению.

Неожиданный взрыв смеха поверг ее в полное недоумение.

– Моя дорогая девочка, это решение я принял не под влиянием момента. Я вынашивал его долго, почти с той самой минуты, как снова увидел вас.

– Что? Вы хотите сказать, что, проявляя ко мне некоторое внимание в Лондоне, преследовали одну-единственную цель – обмануть светское общество и заставить его поверить в то, что испытываете ко мне нежные чувства?

– Не совсем так, – осторожно ответил Брин. – Но человек должен предвидеть все возможности. И вы должны согласиться, что несколько газетных строк, извещающих о нашей помолвке, выглядели бы чрезвычайно странно, если бы я не уделял вам никакого внимания. Кроме того, мне всегда приятно быть с вами... и сейчас приятно, – искренне добавил он. – Быть в вашем обществе удовольствие, можете мне поверить.

– Правда? Вы – беспринципный негодяй! – Верити отдернула руку, словно боялась себя осквернить. – А как насчет других девушек, которых вы пригласили приехать сюда, подав им напрасные надежды?

– Упаси меня Бог! – воскликнул он, одновременно изумленный и возмущенный. – Неужели вы в самом деле думаете, что можно разбить сердце этой визгливой сове или этой зануде? Единственная, из-за кого я мог бы чувствовать угрызения совести, – это Кларисса Джиллингем. Но, увидев, как она строила вчера глазки Каслфорду, я совершенно успокоился.

– Она вовсе не строила ему глазки, – неуверенно возразила Верити, изо всех сил стараясь не расхохотаться, услышав нелестные характеристики юных искательниц счастья. – У них просто много общего.

– Пусть будет так. Разве мог я пригласить вас одну? Вы вряд ли приехали бы.

Верити пристально посмотрела на него.

– Знаете, Брин Картер, а вы не такой, каким кажетесь. Вы хитрый.

Он и виду не подал, что оскорблен такой характеристикой.

– Так вы согласны? Мы могли бы объявить о нашей помолвке завтра вечером на приеме.

– Я ни на что не согласна! И не смотрите на меня так, – заявила Верити, глядя на его Удрученную физиономию, – вы не проведете меня!

Отвернувшись, она уставилась невидящими глазами на растущий прямо напротив нее куст роз. Теперь, когда прошло первое потрясение, его предложение не казалось ей такой уж чудовищной глупостью. Не он один страдал от непрошеного внимания. Она была совершенно уверена, что, когда вернется в Лондон, дом леди Биллингтон будет снова атаковать бесконечная вереница глупых молодых людей, считающих себя влюбленными.

– Мы не можем ни с того ни с сего объявить о том, что помолвлены, – снова повернувшись к нему, сказала она. – Прежде всего, вам следует обратиться к моему дяде Люцию и попросить у него разрешения.

– Я уже сделал это, – объявил Брин, совершенно выбрив почву у нее из-под ног, – когда ездил в Йоркшир. Он не возражает. Больше того, – продолжал он, не обращая внимания на ее изумленный вид, – он счастлив.

– Не верю своим ушам. – Верити потрясла головой. – Знаете, возможно, вам и удалось одурачить дядю Люция, но тетя Клара – совсем другое дело. Она немедленно разгадает обман.

– Я думаю, ваша тетя одобрит наш поступок. – Озорные искорки в его глазах пропали, он внимательно посмотрел на нее. – Вы сделаете это, Верити, во имя... дружбы? Вы обручитесь со мной?

Здравый смысл подсказывал ей, что было сумасшествием даже думать об этом. Но она сказала совсем другое:

– Хорошо. Но только до конца светского сезона.

– Поверьте, моя дорогая, этого будет достаточно, – пробормотал он голосом таким же нежным, как тот поцелуй, который он запечатлел в уголке ее губ.

Этот мимолетный поцелуй, не более чем знак любви, который мог пожаловать брат сестре, но вместе с тем способный оживить в памяти другие, более страстные прикосновения, заставил пульс Верити тревожно забиться.

Господи! Что же сделает кучер, когда она скажет ему об этом?.. А она должна была сказать.

– А! Вот ты где, Верити, дорогая моя. – Леди Биллингтон вышла из маленькой гостиной как раз в тот момент, когда Стеббингс впускал ее племянницу в дом.– Снова ездила кататься с майором Картером?

Поскольку Верити проинформировала свою тетушку, куда собирается ехать сегодня днем и с кем, она посчитала этот вопрос совершенно излишним и лишь кивнула в ответ.

– Наверное, ты хочешь отдохнуть перед тем, как переодеться к обеду. Все остальные дамы разошлись по своим комнатам на отдых. Должна сказать, дорогая, что я с нетерпением жду этого вечера.

Ты – может быть, подумала Верити, очень недовольная собой, а вот я – нет!

Опустив глаза, она уставилась на край своей юбки, удивляясь, наверное, в сотый раз тому, что за безумие снизошло на нее, заставив согласиться на возмутительный план Брина. Верити была тайно «обручена» уже двадцать четыре часа и не находила себе места, ругая себя за глупое безрассудство.

Она чувствовала себя так, словно ее разрывали на несколько маленьких Верити: сердобольная Верити вполне понимала его мотивы и была готова сделать все, что в ее силах, чтобы по-дружески помочь ему. В то же время другая Верити испытывала отвращение к себе при одной только мысли об участии в этом фарсе, что было равносильно надувательству людей, которых она искренне любила.

Верити не могла ничего рассказать своей тетушке. Но, как заявил Брин во время их дневной прогулки в экипаже по парку, он был намерен объявить об их помолвке сегодня на приеме, и считал, что было совершенно нечестно с ее стороны не сообщить об этом заранее леди Биллингтон.

Нечестно... Это слово отдавало горечью во рту. Что могло быть более бесчестным и достойным презрения, чем ложь в качестве платы за долголетнее добро и теплое внимание?

Они подошли к двери спальни леди Биллингтон. Поскольку ее племянница пребывала в задумчивости, леди Биллингтон собралась уйти, но Верити удержала ее, взяв за руку.

– Тетя Клара, не возражаешь, если мы немного поговорим? Обещаю, что зайду ненадолго. У тебя будет достаточно времени, чтобы отдохнуть перед приемом.

– Конечно, не возражаю, моя дорогая. Я так редко видела тебя в последние дни. С удовольствием немного поболтаю. – Она первой вошла в комнату. Радостный блеск в ее глазах остался незамеченным. – Кажется, ты проводила много времени в обществе майора Картера.

– Да. И именно об этом я и хочу с тобой поговорить. – Начало было положено, и Верити намеревалась воспользоваться этим, пока не передумала. – Майор Картер и я... – замолчав, она сделала глубокий ровный вдох и уставилась на милую перламутровую брошь, украшавшую ворот тетиного платья. – Майор Картер оказал мне честь, попросив моей руки, и я дала согласие.

Ну вот, она сказала! Она сделала это! Признание странным образом принесло чувство глубокого облегчения, но ненадолго. Верити подняла глаза и увидела, как на ресницах тетушки блеснули слезы и покатились по гладким розовым щекам.

– Нет, нет, только не плачь! – В ту же секунду она оказалась рядом и обхватила тучную фигуру своими изящными руками. – Все будет хорошо, я обещаю, что все будет хорошо!

– О, дорогая моя, я знаю. Это то, о чем я мечтала и о чем молилась все последние недели.

– Ч-что? – Верити отпрянула назад, словно ошпаренная.

– Он создан для тебя, дорогая. Я знала это с того момента, как увидела его на том вечере у Морлэндов. – Порывшись в кармане платья, леди Биллингтон вытащила крошечный шелковый платочек и прижала его к глазам. – А эти последние дни, видя вас вместе... И вчера вечером, когда он почти не отходил от тебя... О, я так рада!

Так это слезы счастья, а не печали! Верити с трудом могла в это поверить. Чувствуя, что ноги отказываются ей повиноваться, она тяжело опустилась на стул, который очень кстати стоял позади нее. Она попалась в ужасную ловушку. Но самое ужасное то, что во всем виновата она сама. Когда через несколько недель они расторгнут помолвку, сердце дорогой тети Клары будет разбито. Выхода не было! Если бы ее теперешнее затруднительное положение не вело к печальным последствиям, она бы посмеялась над нелепостью всего случившегося.

– И, моя дорогая, он так влюблен в тебя! Все видят это.

Верити едва не разинула рот.

– Мне кажется, что мы с довольно большой симпатией относимся друг к другу. – Сказать такое было несусветной чушью, но она не могла придумать ничего лучшего. И, во всяком случае, это не было ложью!

– С симпатией? – Смех тети Клары, кажется, застыл в воздухе. – Ты заставила меня мучиться неизвестностью несколько недель, противная девчонка! Должна сказать, что ты прятала свои чувства очень хорошо. Но прошлой ночью я догадалась. Когда Брин пришел к нам в гостиную после ужина и сразу направился к тебе и сел рядом на софу... Надо было быть слепым, чтобы не заметить, что вы безнадежно влюблены друг в друга.

Такого не могло быть. Это был какой-то дурной сон. Чувствуя, как у нее идет кругом голова, Верити очень осторожно поднялась со стула и медленно пошла к двери. Она знала, что, если ей придется и дальше слушать тетушкины поразительные высказывания, она не выдержит и расскажет всю правду.

– Я оставлю тебя, тетя Клара, чтобы ты могла отдохнуть.

– В этом нет необходимости, дитя мое. Я не собираюсь ложиться.

– Но я собираюсь! – с чувством воскликнула Верити. – Мы потом еще поговорим, – добавила она и поспешила уйти в свою комнату.

Развязав дрожащими пальцами ленты шляпки, Верити бросила ее на кровать и тяжело опустилась рядом, не в силах поверить тому, что женщина, которую она всегда считала очень проницательной, могла говорить такие нелепые вещи.

Мало того, что леди Биллингтон была на седьмом небе от счастья, узнав о помолвке, она еще заявила, что все видят, как они влюблены друг в друга... Какая нелепость! Что они сказали или совершили такого, чтобы можно было сделать подобный вывод?

Откинувшись на подушки, Верити вытянулась на постели и, нахмурившись, разглядывала зеленовато-голубой шелковый полог над кроватью. Мысли ее крутились вокруг событий прошлого вечера.

Они поужинали, как обычно, рано. Потом Брин и Маркус сыграли партию или две в бильярд, после чего присоединились к дамам, которые сидели в гостиной. Брин действительно сразу подошел и сел возле нее на софу. Но что было в этом необычного? Если не считать того первого вечера в Рэвенхерсте, когда она преднамеренно избегала его, и той ночи, когда уединился в библиотеке, он всегда старался разыскать ее. Она прищурилась. Ведь действительно так оно и было, разве нет?

Рассеянно покусывая нижнюю губу, Верити размышляла над этим бесспорным фактом и через минуту-другую должна была признать, что, возможно, и были основания для столь неожиданного заключения ее тетушки. Пока Брин не сознался, ей и в голову не приходило, что этот коварный интриган избрал ее для определенных целей. Теперь, когда он объявит вечером о помолвке, это никого не удивит. О, да, он оказался беспредельно хитрым. Он действовал так искусно, что даже она пребывала в блаженном неведении. Она оказалась заложницей его планов, цель которых – уберечься от утомительного внимания озабоченных сватовством мамаш.

Ну а можно ли осуждать его за это? – подумала она, улыбнувшись. И если она ни о чем не догадалась – это ее беда.

Начиная с той самой первой поездки в экипаже по Гайд-парку, они все время были в дружеских отношениях. Каждый мало-мальски наблюдательный человек мог заметить, что они вели себя скорее как брат с сестрой: иногда спорили, но чаще были по-товарищески дружны. Он никогда, слава Богу, не смотрел на нее с отвратительным выражением преданного обожания, типичным для молодых джентльменов, очарованных какой-нибудь красоткой. И она сама искренне надеялась, что никому не казалась влюбленной жеманной дурочкой! Так почему же ее тетушка убеждена, что они влюблены друг в друга?

Верити искупалась, вымыла голову и высушила волосы. Эти нехитрые занятия совершенно отвлекли ее внимание от предстоящей помолвки. С помощью Мег она надела нижние юбки и облачилась в белое платье, которое нравилось леди Биллингтон. Вспомнив тетушку, Верити виновато вздохнула, искренне надеясь, что и Бог, и милая тетя простят ее лукавство. Мег долго и тщательно укладывала ее длинные волосы и едва успела укрепить веточку белых искусственных цветов в пышных черных локонах, как в дверь постучали.

Подумав, что это тетушка, Верити разрешила войти. Она ясно услышала, как изумленно ахнула ее молодая горничная, и, повернув голову, едва не ахнула сама.

Никогда раньше она не видела Брина в форме. В темно-зеленом мундире его 95-го стрелкового полка, поверх которого была надета короткая куртка с черными переплетенными шнурами, он был просто неотразим.

Кивком головы она отпустила горничную. И в тот момент, когда она увидела, как Брин, закрыв дверь за Мег, медленно приближается к ней, она ощутила боль горького сожаления.

Много лет назад уязвленное самолюбие, глупая гордость и эгоизм не позволили ей пойти на прощальную вечеринку, которую он устроил, покидая Йоркшир. Он уехал в Португалию, где мог тогда потерять жизнь, как и многие тысячи британских солдат, что едва не случилось в Бадахосе. Ей оставалось только молиться за него.

Она ни разу не удосужилась написать ему пару строчек за все те годы, что он провел на войне. И очень старалась не столкнуться с ним лицом к лицу в те редкие моменты, когда он приезжал в Йоркшир в отпуск. Даже тогда, когда он вернулся домой после выздоровления, чтобы в последний раз увидеть своего деда, она сбежала в Кент, к тетушке, только бы не встретиться с ним.

Какой мелочной она была! Как обижена была на этого отважного человека, который всего-навсего сказал ей правду. Она действительно была избалованным эгоистичным существом и высказалась о его возлюбленной, если говорить честно, не из желания избавить милого соседа от будущих страданий, а побуждаемая собственной ревностью.

– Что случилось, Верити? – Нежно взяв под локти, он поднял ее со стула и пытливо взглянул ей в лицо. – Вы передумали?.. Сомнения?

– Может быть, какие-то сомнения и есть, – мягко сказала она, – но я не собираюсь ничего отменять.

Его благодарная улыбка болью отозвалась в ее душе.

– Спасибо. Я уже сказал Маркусу и Саре. Они страшно обрадовались, услышав эту новость.

Если он сказал это, чтобы ей стало легче, то легче ей не стало.

– И не только они. Моя тетушка была на седьмом небе, когда я недавно сообщила ей. – Верити выглядела удрученной. – Я не люблю обманывать, Брин. Вы же понимаете, надеюсь, что возникнут недоуменные вопросы, когда мы расторгнем нашу помолвку?

– Не будем думать об этом раньше времени, – сказал он едва ли не равнодушным тоном, – а пока, – продолжал он, опустив руку в один из карманов, – надеюсь, вы примете это в знак моей... моего очень искреннего уважения к вам, Верити Хэркорт. – И прежде, чем она поняла, что происходит, он надел ей на безымянный палец левой руки кольцо с сапфирами и бриллиантами.

Совершенно ошеломленная, она восхищенно рассматривала сверкающие камни. Никогда в жизни она не видела такой красоты. Как только он ухитрился точно угадать ее размер? Неожиданно их помолвка показалась ей такой реальной... Ей вдруг захотелось, чтобы это было правдой, но тут здравый смысл взял верх.

– Какое красивое, – ей нелегко дались эти слова, но она заставила себя произнести их. – Обещаю, что я буду очень бережно обращаться с ним, Брин, и верну, как только...

– Нет, – мягко прервал он, – это мой подарок. Оно ваше и только ваше. Что бы ни случилось. – И прежде, чем она успела возразить, он положил руки ей на плечи.

Верити была слишком поражена своей реакцией на его прикосновение и даже не сообразила, что хотя бы для приличия ей следовало оказать Брину легкое сопротивление. Волны такого чувственного наслаждения захлестывали ее, что когда его губы легко скользнули по ее губам, она ощутила разочарование.