– На твоем месте, Брин, я бы отвела дам на ланч в «Бэлл», – посоветовала Сара, шагнув вперед. – Там всегда прекрасно кормят.

– Да, и, пожалуйста, не торопите их, – лукаво улыбнулась Верити. – Помните, что мы, женщины, не любим проглатывать еду наспех.

– Поверьте мне, я позабочусь о том, чтобы в этой поездке никто не пострадал. И, – добавил он, снова прижавшись губами к ее уху, – я позабочусь также о том, чтобы увидеться с вами позже.

Казалось, он собирался что-то добавить, но, подумав немного и попрощавшись с Сарой, сел в свой красивый экипаж.

Как только Брин отдал лошадям сигнал трогаться, Верити с облегчением вздохнула. Повернувшись, она увидела, что Сара смотрит на нее не то чтобы с неодобрением, но довольно удивленно.

– Вы действительно не очень заняты, Сара? Я вполне могла бы найти себе занятие сама до тех пор, пока не вернутся наши любители путешествий. Вам ведь теперь придется уделить внимание еще и миссис Фэннер, и графине.

– Разумеется, и я с удовольствием покажу вам и дом и окрестности.

После такого заявления Верити уже не испытывала угрызений совести и в течение следующих нескольких часов неторопливо изучала комнаты этого дома, который был воплощением элегантности и комфорта. Короткий визит в детскую позволил ей познакомиться с Хьюго Рэвенхерстом, громогласным двухлетним карапузом, который уже проявлял несомненные признаки унаследованной знаменитой хмурости своего отца, а также с новым членом семьи, крепко спящим в колыбельке. Экскурсия закончилась в библиотеке – убежище хозяина дома. Эта комната, казалось, носила отпечаток личности своего владельца: солидного, надежного и мужественного.

– Брин был тут утром, – заметила Сара, сморщив нос, и распахнула одно из окон, чтобы проветрить помещение. – Он приобрел привычку курить эти ужасные манильские сигары, когда был на Пиренейском полуострове, а Маркус потакает его слабости.

Верити слушала вполуха. Ее внимание было приковано к портрету хозяев дома, висевшему над камином. Она не смогла сдержать легкой улыбки, вспомнив портрет Маркуса Рэвенхерста в галерее. Тот портрет был написан, как она предполагала, несколько лет назад. На этом портрете его черты казались не такими суровыми и выглядел он как человек, довольный своей жизнью.

– Мне кажется, вы сделали своего мужа более мягким, Сара, – заметила Верити.

– Это очень хороший портрет. – Любовь, которую Сара испытывала к мужу, светилась в ее глазах. – Да, он изменился в течение прошедших нескольких лет. Он стал гораздо терпимее, но это не только моя заслуга. Дружба с Брином многое значит для него. Они скорее похожи на братьев!

– Это довольно странно при том, что они знакомы не так давно. Хотя... – Верити задумчиво уставилась в пространство, – мне кажется, есть люди, которые инстинктивно тянутся друг к другу. Так и случилось, когда Брин поправлялся тут после своих ран, полученных в Бадахосе.

– Вы это знаете?.. Ну конечно, Брин, должно быть, рассказывал вам. Какая я глупая!

– Нет, Брин мне не рассказывал... Вы рассказывали. – Верити рассмеялась, увидев изумление на хорошеньком личике Сары. – Да, Сара, – повторила она, – в каком-то смысле это были вы. Вы несколько раз писали дедушке Брина, как идет выздоровление его внука. Как вы, вероятно, помните, Артур Бринли и сам занемог. Он был так болен, что не мог выдержать поездки в Оксфордшир, у него быстро падало зрение. Я навещала его, чуть ли не каждый день, читала ему ваши письма и писала под его диктовку ответы.

– Господи! – ошарашенно пролепетала Сара. – И все это время Брин считал... – Она не договорила, потому что дверь отворилась и вошел дворецкий, чтобы сообщить, что обед готов и леди Уэстбери и миссис Фэннер направляются в данный момент в столовую.

Сара и Верити присоединились к ним. Миссис Фэннер полностью оправилась от своей головной боли, а поскольку графиня была более искушенной в искусстве ведения беседы, чем ее дочь, обед прошел очень непринужденно.

Они сразу же перешли в маленькую гостиную, где потекла беседа о том, как эффективно управлять большим домашним хозяйством. Верити без особого энтузиазма отнеслась к теме, которая ее мало занимала, и все чаще поглядывала в окно на роскошный парк, простиравшийся вверх от дома по склону. День был теплый и сухой, и как только Верити почувствовала, что сможет откланяться, не боясь показаться невежливой, она ускользнула наверх, чтобы взять шляпку и зонтик.

Дойдя до озера, она решила посидеть немного на невысокой насыпи, обрамляющей сверкающую гладь воды. Озеро казалось таким тихим, таким умиротворенным. Верити могла понять, почему Сара Рэвенхерст с удовольствием остается здесь из месяца в месяц. Хотя, как она подозревала, та будет счастлива везде, если рядом ее муж.

Найдет ли Верити свое счастье? Сможет ли она полюбить когда-нибудь мужчину такой преданной любовью, с которой Сара любит своего мужа? Вплоть до последних нескольких недель она бы ответила твердым «нет». Но теперь она не была так уверена.

Что-то определенно произошло с ней после того путешествия в почтовой карете. Она изменилась. Она чувствовала странную неудовлетворенность своей судьбой, словно в ее жизни отсутствовало что-то очень важное, словно ей чего-то не хватает.

Верити неуверенно покачала головой. Она знала только то, что, когда рядом с ней был ее кучер, она испытывала блаженное чувство восторга. Но как редко это случалось!

Верити рассеянно вертела в руках зонтик, отчего украшающие его кисточки кружились в прелестном танце. Никогда еще она не встречала такого человека, как кучер. Временами он приводил ее в ярость, но никогда ни с кем ей не было так хорошо. Чего нельзя было сказать ни об одном из других ее знакомых молодых джентльменов. Нет, это не совсем так, поправила она себя. Ей не было скучно и в обществе Брина. И он тоже, как и кучер, имел неприятную способность необыкновенно раздражать ее временами... Как странно! Такое удивительное сходство...

– Ах, вот вы где! Подумать только, я как раз утром предупреждал Сару о том, что вы можете заблудиться.

Верити с раздражением повернула голову и увидела Брина, который широким шагом спускался к ней по склону.

– Не знаю, как вам это удается, но вы умудряетесь постоянно возникать из ниоткуда каждый раз, как только я...

Верити резко замолчала, но по тому, как подозрительно блеснули его глаза, она поняла, что он догадался о том, что чуть было не сорвалось у нее с языка.

– И как я могу заблудиться, когда до дома рукой подать! – раздраженно закончила она.

Не дожидаясь приглашения, Брин растянулся на траве рядом с ней. Скрестив ноги и заложив руки за голову, он так безмятежно расположился, что Верити поняла: намек на то, что его общество нежелательно, вряд ли поможет ей избавиться от него. Поэтому она просто вежливо осведомилась о том, как прошла поездка.

– Было очень интересно, – последовал немногословный ответ.

Верити скептически подняла бровь.

– Кто бы мог подумать! Вы пробыли там не особенно долго.

– Очевидно, вы совсем потеряли счет времени, исследуя окрестности. – Он открыл один глаз и взглянул на нее из-под полей ворсистой шляпы. – День уже подходит к концу.

– В таком случае мне лучше вернуться в дом и переодеться к ужину.

Он помешал ей подняться, задержав ее руку.

– Нет, не спешите. Ужин будет сегодня немного позже, так что у вас еще уйма времени.

– Если верить слухам, – проговорила она, прервав короткое молчание, – не за горами то время, когда вы станете лордом и хозяином такого же поместья. Что слышно о здоровье вашего дядюшки?

– Я знаю не больше вашего, Верити, – сознался он, к ее удивлению. – У меня нет контактов с семьей моего отца, мы даже не обмениваемся письмами. – Губы его дрогнули, но голос был ровным, когда он добавил: – Понимаете, я ведь «ткацкое отродье» и обо мне никогда не вспоминают. Мой отец вступил в неравный брак вопреки воле своей семьи.

– О Господи, Брин! Можно подумать, что вы родились, бог знает где! Ваш дедушка был богатым человеком, его все уважали.

– Те, кто знал его, да, – согласился он. – И он сделал все, что было в человеческих силах, чтобы воспитать меня правильно: послал меня учиться в Хэрроу, пытался вырастить джентльменом, определил на службу в армию. Но в глазах семьи моего отца я продолжаю осквернять их благородную кровь.

– Вы говорите так, словно вас это не беспокоит, – мягко заметила Верити. – Вы всегда были таким безразличным к тому, что они вас презирали?

– Подростком это беспокоило меня, да, – подтвердил он. – Было время, когда я испытывал горечь и обиду... но теперь нет.

Она вспомнила себя подростком... Ей было около пятнадцати, когда он отправился на Пиренейский полуостров. Она считала себя взрослой дамой после того, как провела более двух лет в элитной школе, но в его глазах, возможно, все еще оставалась ребенком. Неудивительно, что он воспринял ее слова как обыкновенную детскую неприязнь, когда она попыталась предупредить его, чтобы он был поосторожней с Анджелой. Или было что-то большее за этим громом, который он обрушил на ее голову? Может, его неприязнь, вызванная отношением семьи его отца, распространялась на всех, принадлежащих по рождению к определенному классу?

Она снова устремила взгляд на мерцающие воды озера. Если так и было, то он, очевидно, забыл о своей неприязни, когда нырнул в то, другое озеро, чтобы спасти ее тогда, много лет назад.

– Вы притихли, Верити, – неожиданно произнес он, прервав ее воспоминания. – О чем вы задумались?

– О моем детстве. Я вспомнила, как вы спасли мне жизнь.

– Я? – он пришел в замешательство. – Я не помню этого.

– Мы все были приглашены к Фэннерам, – напомнила она ему. – Это был день рождения их старшего сына, если мне не изменяет память. – На ее губах возникла печальная улыбка. – Вы, наверное, помните, что я была сорвиголовой, поэтому, когда один из мальчишек заявил, что ни одна девчонка не сможет догрести до противоположного берега и обратно, я приняла вызов. Я уселась в старую шлюпку, и они столкнули ее в воду. Никто не знал, что днище дырявое. Я добралась до середины озера, когда проклятая посудина начала тонуть. Вы услышали мои крики и бросились в воду. – Она не стала напоминать, что он всю дорогу до дома нес ее на руках.

Верити повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он продолжал лежать, но в его глазах снова появился тот странный блеск, который она заметила вчера вечером.

– Вот теперь, когда вы это сказали, я вспомнил. Вы в долгу передо мной, Верити Хэркорт... И когда-нибудь я попрошу, чтобы вы мне его вернули.

Он говорил довольно мягко, но она чувствовала, что он не шутит. Она собиралась уверить его, что, если бы это было в ее силах, она бы, не колеблясь, так и сделала, но тут до ее ушей донесся тихий жалобный вскрик. Повернув голову, она увидела падающую Хилари Фэннер. Она скатилась с откоса и упала почти у их ног.

Нижние юбки Хилари задрались до колен, открыв чулки и кружевные панталоны. Верити почувствовала, как краска прилила к ее щекам, но Брин ничуть не смутился при виде дамского нижнего белья и опустился на колени перед распростертым телом.

– Я пойду в дом и попрошу о помощи, – предложила Верити и уже готова была уйти, но, заметив довольно хитрое выражение на лице Брина, перевела взгляд на Хилари и присмотрелась.

Поза казалась слишком элегантной, чтобы быть естественной. Хилари выглядела трогательной героиней какого-то театрального фарса. Тут Верити заметила легкое движение под ее веками. Маленькая негодяйка притворялась!

– Не думаю, что есть необходимость тревожить кого-нибудь, – сказал Брин, заговорщически подмигнув Верити. – Подозреваю, что всему виной жара. Она скоро придет в себя.

Он явно давал Хилари возможность с достоинством выйти из идиотского положения, но Верити была настроена не столь милосердно. Ей было ненавистно притворство в любой форме.

– Думаю, что вы правы. Может, нам просто оставить ее здесь, а?

– Ну что вы! Надо отнести ее. – Он очень убедительно вздохнул.

– Я бы не стала этого делать на вашем месте, – сказала Верити, стараясь не рассмеяться. – День жаркий, а Хилари не такая уж легкая. Вы не донесете ее.

Это было уже слишком. Брин отвернулся, плечи его содрогались от с трудом сдерживаемого смеха.

– Ну и что же вы предлагаете? – спросил он, изо всех сил гримасничая.

– Дайте мне свою шляпу.

– Зачем?

– Я пойду к озеру и наберу воды, а вы тогда сможете ее облить. Это поможет ей прийти в чувство! – Верити совсем не удивилась, когда услышала в ответ на это бесхитростное предложение жалобный стон. – Ой, она, кажется, приходит в себя.

– О, что случилось? – Ресницы театрально взметнулись вверх, и Хилари устремила на Брина ясный взгляд голубых глаз. – Я так странно себя чувствую, майор Картер.

– Вы получите хорошую взбучку, если не прекратите немедленно эту чепуху! – пригрозила Верити, у которой лопнуло терпение. – Никогда до сих пор я не видела более отвратительного спектакля!

Хилари поспешно села и перевела взгляд с явно презрительных синих глаз на карие, но увидела в них искрящееся изумление.

– Я... я почувствовала себя довольно странно, майор Картер. – Она позволила ему помочь ей подняться, а потом бросила испепеляющий взгляд в сторону Верити. – И я не понимаю, почему некоторые...

– В таком случае, мисс Фэннер, я бы посоветовал вам пойти в дом и ненадолго прилечь.

За свой сочувствующий тон он был вознагражден теплой улыбкой. Хилари извинилась и пошла к дому.

– Не думаю, что она когда-нибудь повторит этот маленький трюк, – заметил Брин, следя за тем, как Хилари спускается по тропинке, скрывающейся в кустарнике.

– Чего только не делают некоторые, лишь бы привлечь к себе внимание! – Взгляд, который она бросила на него, когда они тоже пошли в направлении дома, был полон восхищения. – Хорошо, что вы сразу поняли, что она притворяется. Мне бы это в голову не пришло.

– Когда человек теряет сознание, он не станет пожимать мои пальцы.

– Она так сделала? Вот дурочка! – вырвалось у Верити.

– Как бы то ни было, она не простит вам ваших слов о том, что мне ее не донести.

– Наверное, это было жестоко с моей стороны, потому что она очень изящная, но она заслужила нагоняй после такой нелепой выходки. Не терплю притворства.

– Да, – тихо сказал он. – Вам никогда и в голову не придет прибегать к подобным дамским уловкам. И конечно, вы крепко стоите на ногах и никогда не теряете сознания.

Верити не была в этом уверена. Если он будет продолжать так смотреть на нее, ей грозит опасность самой упасть в обморок!

Переодевшись, Верити решила заглянуть в комнату тетушки. Когда незадолго до этого они с Брином вернулись в дом, ей сообщили, что леди Биллингтон отправилась в свою комнату отдохнуть до ужина.

– А! Верити, моя дорогая. Я надеялась, что у меня будет возможность переговорить с тобой до того, как мы спустимся в гостиную.

– Да? – Верити присела на край кровати. – Ты хотела обсудить со мной что-то важное?

– Совсем нет. Я просто подумала, что хорошо бы немного поговорить наедине. – Леди Клара кивком головы отпустила служанку. – Как прошел день? – спросила она после того, как за Додд закрылась дверь. – Надеюсь, ты не слишком скучала?

– Нисколько, тетя. Я чудесно провела время. А ты?

На губах леди Биллингтон мелькнула странная улыбка.

– Очень интересно... Познавательно, можно сказать.

– В самом деле?

– Да, дорогая. Чем больше я узнаю майора Картера, тем больше он мне нравится.

– Ммм. Да, этого у него не отнимешь, я бы сказала. – Верити несколько секунд внимательно рассматривала свой маникюр. – А как тебе понравились дамы? Леди Кэролайн все так же величественно диктовала, кому куда идти?

– О, моя дорогая, не надо об этом! Но я скажу тебе одну вещь... Майор Картер не из тех, кто будет терпеть подобные глупости. Она попыталась ехать и обратно в его экипаже, но он сказал без всяких церемоний, что это невозможно, потому что он уже предложил это место маленькой Клариссе Джиллингэм. И она подчинилась как миленькая.

Так, значит, Брин был сыт по горло этой леди Кэролайн и решил сменить компанию на обратном пути? Но какой здравомыслящий мужчина не предпочел бы общество Клариссы? – думала Верити, спускаясь следом за своей тетушкой по лестнице. Это в какой-то степени объясняло, конечно, недавнее нелепое поведение Хилари. Очевидно, она почувствовала себя несправедливо обойденной, когда ей, единственной, не довелось ехать с Брином.

– О, похоже, что кое-кто из гостей, приглашенных на ужин, уже прибыл, – проговорила леди Биллингтон, когда они вошли в холл.

Верити совершенно забыла, что Сара пригласила нескольких соседей-мужчин отужинать с ними сегодня вечером, дабы Брин не чувствовал себя неуютно в исключительно дамском обществе. Впрочем, за Брина Сара могла бы не беспокоиться. Он прекрасно чувствовал себя в любой компании. Чего нельзя было сказать о ней, Верити! Она вспомнила, как неловко чувствовала себя в саду, когда от одного его взгляда у нее ноги становились ватными. Что ж, присутствие других джентльменов будет удобно, если не для Брина... то, безусловно, для нее самой!

Первый, кого она заметила, войдя в гостиную, был Брин собственной персоной. Он стоял у окна и беседовал с каким-то господином, красная физиономия которого выдавала его пристрастие к портвейну. Тут появилась Сара в сопровождении невысокого изящного молодого человека, которого она представила как достопочтенного мистера Клода Каслфорда.

Как только Верити услышала это имя, она насторожилась и переключила на этого джентльмена все свое внимание, на что при других обстоятельствах он едва ли мог бы рассчитывать. Кроме пары умных, веселых голубых глаз, сын лорда Каслфорда был ничем не примечателен. Он не был красавцем, и его телосложение было далеко не внушительным. Но при всем этом не прошло и нескольких минут, как Верити решила, что он ей нравится. Он держался открыто и приветливо, но без развязности, и она была рада, когда оказалась сидящей рядом с ним за столом.

– Я имела честь познакомиться с мистером Лоренсом Каслфордом в Лондоне. Это ваш двоюродный брат, как я понимаю, – проговорила она, попробовав грибы, приготовленные в необыкновенно изысканном соусе.

– О да. Лоренс любит появляться в высшем обществе. Дьявольски красив, не правда ли?

– Да, он, безусловно, красив, – ответила Верити, по тону которой стало ясно, что упомянутый Лоренс не произвел на нее никакого впечатления. Она почувствовала на себе восхищенный взгляд.

– Занятно встретить молодую даму, мисс Хэркорт, которую не обольстил наш домашний Адонис. Боюсь, мой отец разочарован, что я совсем не похож на своего лихого двоюродного братца. Но я предпочитаю спокойную жизнь. Меня вполне устраивает жить здесь, присматривая за поместьем.

Верити вспомнила, что ее тетушка говорила о том, что лорд предпочитает общество племянника обществу собственного сына. В приятном голосе Клода не было ни горечи, ни сожаления, но Верити почему-то была уверена, что он просто скрывает то, что у него на душе. Она прониклась сочувствием к юноше.

– В этом нет ничего плохого, мистер Каслфорд. Должен же кто-то управлять поместьем. А то, на что вы тратите свое время, я уверена, гораздо полезнее, чем блистать в свете.

– Я тоже так думаю, мисс Хэркорт. – Он неожиданно улыбнулся. – Я пытался разыгрывать из себя светского джентльмена. Даже приобрел экипаж и пару превосходных серых лошадей. Сделал чертовскую глупость! Ну где и перед кем мне красоваться в таком великолепии? Чтобы объехать все мои земли, нужно скакать верхом.

Вилка, которую Верити было поднесла ко рту, на мгновение застыла. Удача неожиданно улыбнулась ей, когда она совсем этого не ждала...

– Странно, что вы так говорите, мистер Каслфорд, – заметила она невинно, – потому что некоторое время назад я сама подумывала о приобретении экипажа. Майор Картер отговорил меня от этого. Он сказал, что мне вряд ли понадобится такой элегантный экипаж, если я не собираюсь жить в столице.

– Какое совпадение! Именно майор и купил у меня экипаж и пару серых лошадей.

– Да что вы! – Верити с ее широко распахнутыми глазами была сама невинность. – Если бы я только знала! Я бы пренебрегла здравым советом майора Картера, если бы мне представилась возможность приобрести таких красивых животных.

– Честно говоря, мисс Хэркорт, я сделал это под влиянием момента. Рэвенхерст как-то упомянул о том, что его друг заинтересован в приобретении экипажа и пары лошадей. Тогда я попросил своего отца доставить экипаж в Лондон, когда он возвращался туда в начале апреля, чтобы майор мог взглянуть на него.

– Какая досада! Мы с моей тетушкой прибыли в Лондон примерно в это же время. Я упустила такую возможность, опоздав, видимо, на какие-то несколько дней!

Мистеру Каслфорду пришлось назвать ей точную дату, когда экипаж был продан Брину. Дата эта пришлась на понедельник, следующий после той пятницы, вечером которой состоялась встреча в Фрампингтоне. Верити вздохнула с облегчением. Итак, как она и предполагала, в той таверне был не Брин.

Инстинктивно она повернула голову туда, где сидел Картер. Случайно или нет, но в это время он как раз смотрел в ее сторону, и та самая улыбка, которая произвела неизгладимое впечатление на главного конюха Рэвенхерстов, заиграла на ее губах.

Леди Джиллингэм, сидевшая по правую руку майора, тактично устремила задумчивый взгляд на содержимое своей тарелки. Как и леди Клара, она наблюдала за майором во время их поездки в Оксфорд. И к моменту возвращения в Рэвенхерст совершенно точно знала, что ни одна из молодых дам, которые посетили Оксфорд в компании с майором, не нашла места в его сердце, даже ее Кларисса. Это было печально, потому что самой леди Джиллингэм майор очень нравился, и она бы не возражала против того, чтобы назвать его своим зятем. Однако она не очень горевала. Клариссе едва минуло восемнадцать, и у нее еще было время, чтобы сделать удачную партию.

Верити Хэркорт была бы идеальной женой для майора. Чудесная девушка, которая не только обладала прекрасным чувством юмора, но была еще и достаточно умна, чтобы не наскучить ему до бракосочетания. Но любит ли Верити майора?

Не только она задавала себе этот вопрос. Леди Биллингтон тоже очень настороженно следила за молодежью, поскольку пришла к тем же выводам, что и леди Джиллингэм. Она украдкой поглядывала на свою племянницу, ведя разговор с его преподобием мистером Мартином. А позже, когда ужин закончился и все отправились в гостиную, она была страшно обрадована, увидев, что Верити без всяких колебаний откликнулась на предложение майора быть его партнершей в висте.

Они оказались грозной парой и блестяще обыграли своих противников, графиню и местного сквайра, прежде чем уступили место за игровым столом Саре и мистеру Мартину. Верити подошла к софе, на которой сидели Кларисса и мистер Каслфорд.

– О, Верити, мистер Каслфорд любезно предложил мне посмотреть его животных. Он только что приобрел уэссекскую бабируссу. Я очень хочу взглянуть на нее, но... но не думаю, что мама позволит мне ехать одной верхом. – Кларисса жалобно посмотрела на Верити. – Если бы вы тоже поехали, я уверена, что мама не стала бы возражать.

– Почему бы нам не организовать маленькую компанию? – предложил голос за спиной у Верити, которая еще и рта не успела раскрыть.

– Мы могли бы заехать по пути в церковь в Хактоне, – предложил Брин. – Мистер Мартин уверяет меня, что резьба на скамьях стоит того, чтобы ее посмотреть.

– Отличная идея, – мистер Каслфорд нежно и тепло улыбнулся Клариссе. – Я могу верхом добраться до церкви и подождать вас там.

– Кажется, они очень подходят друг другу, – заметил Брин вполголоса, отводя Верити в сторону.

Она быстро взглянула на него оценивающим взглядом, но не заметила даже отдаленных признаков ревности.

– Думаю, что у них много общего. Мистеру Каслфорду, как я понимаю, нравится жить в отцовском поместье. И Кларисса тоже чувствует себя лучше в сельской местности. А что такое, кстати, эта уэссекская бабирусса?

Губы Брина подозрительно дрогнули.

– Это знаменитая порода свиней.

– Господи помилуй! – воскликнула Верити, не стараясь скрыть своего разочарования. – Свиньи и церковные скамьи... Ну и веселенькое же развлечение ждет нас завтра!

Хотя Верити не особенно радовали предстоящие «радости», ей вовсе № хотелось лишать Клариссу удовольствия и утром она поднялась вовремя, чтобы не заставлять себя ждать.

И леди Кэролайн, и Хилари были приглашены принять участие в маленькой экспедиции, но обе отказались: леди Кэролайн потому, что не любила ездить верхом, а Хилари потому, что хотела провести утро со своей матерью (хотя Верити подозревала, что истинной причиной было то, что она все еще стыдилась своего вчерашнего поведения). Так оказалось, что только они втроем прямо после завтрака отправились на конный двор, где их уже ждал Саттон с оседланными лошадьми.

– Я получил указание оседлать для вас, мисс Хэркорт, лошадь госпожи. Только не позволяйте ей прыгать через живую изгородь, – предупредил он, помогая Верити взобраться в седло. – Она спокойно берет любые препятствия, но не любит кусты. Она сбросила госпожу, когда миссис Рэвенхерст попыталась преодолеть кустарник.

– Не беспокойтесь, Сатпорн, – сказал Брин, подводя гнедую красавицу к серой в яблоках лошади Сары. – Я прослежу за тем, чтобы с мисс Хэркорт ничего не случилось.

– Мисс Хэркорт не нуждается в вашей опеке, – язвительно возразила Верити.

– Мне кажется, майор Картер получает изрядное удовольствие, провоцируя вас, – проговорила Кларисса, когда они тронулись в путь.

– Он всегда так делает, – согласилась Верити, бросив на своего мучителя взгляд из-под синей шляпы, точно такого же оттенка, как и одолженный ею костюм для верховой езды.

– И ему это всегда очень хорошо удается. Вот увидите, мисс Джиллингэм. – Белоснежные ровные зубы Брина блеснули в озорной улыбке. – Верити, если вы еще не заметили этого, обладает очень острым язычком и колючим характером.

Верити заметила встревоженный взгляд Клариссы.

– Не волнуйтесь. Я не собираюсь драться с мистером Картером... Во всяком случае, при свидетелях.

До самого Хактона они больше не пикировались. Это было небольшое селение, всего с одной улицей, но здесь имелось несколько милых маленьких магазинчиков, в которых шла довольно бойкая торговля. Церквушка занимала центральное место в этом небольшом процветающем селении. А прямо напротив нее располагалась та самая гостиница «Три лебедя», в которую она должна была приехать, если бы ей понадобилось увидеть кучера.

Ее внимание отвлек прискакавший верхом на чалой лошади мистер Каслфорд. Они обменялись приветствиями и вошли в церквушку, чтобы посмотреть резьбу на скамьях с изображением сцен охоты. К своему удивлению, Верити обнаружила, что ей очень интересно. Однако вскоре ее мысли переключились на крытое соломой здание, стоявшее на противоположной стороне. Вдруг Томас Стоун сейчас там? А самое главное, может быть, этот самый Томас Стоун был не кем иным, как ее неуловимым кучером?

Эта мысль не давала ей покоя. У нее имелся очень благовидный повод разыскать его: она должна сообщить, что в ту злополучную пятницу в Фрампингтоне был не Брин.

Бросив быстрый взгляд на своих спутников, Верити начала потихоньку пятиться к выходу. Убедившись, что никто не смотрит в ее сторону, она выскользнула за дверь, сбежала по ступенькам и направилась через дорогу к гостинице.

Прошла минута или две, пока ее глаза привыкли к полумраку. Она увидела стоявшего за стойкой хозяина и спросила, не остановился ли здесь некий джентльмен по имени Томас Стоун?

– Мистер Стоун! – окликнул хозяин человека, который сидел за столиком в углу и которого Верити не заметила. – Вас спрашивает молодая дама.

Верити поняла, что ее предположения не оправдались. Это был не кучер. Этот человек был по крайней мере на полфута ниже того, кого она надеялась увидеть. Тем не менее, когда он протянул ей руку, она спрятала разочарование за одной из своих ослепительных улыбок.

– Добрый день, сэр. Мое имя Хэркорт.

– Да. Я так и подумал, – проговорил он, жестом указывая ей на стул – У нас с вами общий друг, мисс Хэркорт. Как я полагаю, вы пришли сюда, чтобы я ему что-то передал.

Верити, кивнув, села.

– Да. Но, боюсь, это не слишком много. – Она сообщила то, что узнала от мистера Каслфорда накануне вечером.

Он не ответил, и Верити смущенно почувствовала, что ее очень внимательно рассматривают. Неприятное подозрение закралось ей в душу.

– Зачем вы прибыли сюда, мистер Стоун?

– Я не волен разглашать это, мисс, – заявил он ей довольно резко.

Она встала.

– Я думаю, что серьезно поговорю со своим дядей, когда вернусь в Лондон. А вы можете передать нашему общему другу, что мне есть, что сказать ему при следующей встрече.

– Это, мисс Хэркорт, я, безусловно, передам, – сказал он с чуть заметной улыбкой, и Верити, бросив на него, еще один подозрительный взгляд, ушла, не проронив больше ни слова.

В глубине души она всегда знала, что Брин не мог быть шпионом. И с того времени, как несколько недель назад она сообщила своему дяде о неожиданном отъезде Брина из города, она была уверена, что лорд Чарльз тоже прекрасно знал об этом. И если он решил, что Брин не имеет никакого отношения к шпионским делам, вполне можно было предположить, что и люди, работающие с ним, должны были придерживаться того же мнения.

Тогда почему же кучер благословил ее на то, чтобы она поехала в Рэвенхерст и продолжала вести осторожные расследования? Это было непонятно. Больше того, она могла поклясться в том, что мистер Стоун уже владел той информацией, которую она только что передала ему: он тоже знал, что Брин невиновен.

Так по какой же причине Стоун находился здесь? За кем он вел наблюдение? Может быть, за семьей Каслфордов? Но почему? Неужели Клода Каслфорда могли подозревать в том, что он предатель? Нет, какая чепуха! Скорее, это был лорд Каслфорд. Он работал на правительство и, безусловно, был посвящен во многие секреты. К тому же именно лорд Каслфорд доставил тот экипаж и пару лошадей в Лондон. И этот экипаж был в его распоряжении в тот злосчастный вечер в пятницу, когда должна была состояться та самая встреча в Фрампинггоне. Разве не разумнее было Стоуну находиться в Лондоне и наблюдать за человеком, который мог оказаться предателем? Как все странно!