– Лично я не стал бы сомневаться. Вы лучше всех. Но каждому свое, – высказался кучер.

Этот незамысловатый комплимент остался незамеченным, потому что Верити, невидящим взглядом смотревшая вдаль, молча вспоминала целую цепочку далеко не лестных эпитетов, которыми ее награждал майор.

А она-то, глупая, мучилась угрызениями совести из-за этого бесчестного негодника! Смотрины! Он заслуживает того, чтобы ему преподали хороший урок!

– Вы что-то притихли, барышня.

– Я думаю.

– О чем?

– Как мне отомстить этому отвратительному майору?

Странный звук, похожий на сдавленный смешок, донесся из кустов.

– Вот это да! Задайте ему, барышня! Только, разумеется, тогда вам придется поехать в Рэвенхерст.

Ее глаза превратились в щелочки.

– Возможно, так оно и будет.

– Я бы поехал на вашем месте. Как знать, может удастся выведать, когда Рэвенхерст помог ему купить ту пару серых лошадей. А я найду способ связаться с вами. – Листья зашелестели. – Мне пора идти, барышня. Я дам о себе знать.

В следующую минуту из кустов появился Гораций, за ошейник которого был воткнут красивый цветок. Верити протянула руку, и мягкая улыбка тронула ее губы. Почему всегда, когда кучер оказывался рядом, у нее появлялось прекрасное чувство защищенности и все в этом перевернутом с ног на голову мире вставало на свои места при одном лишь звуке его хрипловатого голоса?

Она посмотрела на нежный полевой цветок, лежащий у нее на ладони. Господи! Неужели ей грозила опасность потерять голову из-за этого загадочного, порой приводящего ее в ярость человека? Конечно, нет! Однако...

– Все, что я слышала об этом месте, – чистая правда! – заявила леди Биллингтон, пришедшая в совершеннейший восторг. – Ты когда-нибудь видела такую красоту?

Экипаж начал плавно спускаться по главной дороге к большому особняку георгианского стиля, и Верити, смотревшая в окно почтовой кареты, призналась, что не видела. Но вскоре еще больше ее восхитила хозяйка этого великолепного дома.

Верити не очень себе представляла, как должна выглядеть жена одного из богатейших людей страны. Возможно, она слегка надменная, знающая себе цену женщина с безупречными манерами. И скорее холодная, чем приветливая. Но Сара Рэвенхерст оказалась совершенно не похожей на тот портрет, который Верити себе нарисовала. Верити мгновенно почувствовала расположение к миловидной хозяйке дома, казалось лучившейся радостью от их приезда.

– Ах вы, бедняжки! Я знаю, что путь от Лондона не так и долог, но последние дни стоит такая жара! А уж сегодня днем просто невыносимо.

– Не могу не сознаться, что с облегчением покинула эту душную почтовую карету, – с чувством ответила леди Биллингтон. – Мы с племянницей решили нанять экипаж. Вам и так хватает хлопот с размещением наших горничных, чтобы к ним прибавились еще заботы о кучерах и слугах, не говоря уж о лошадях.

– Очень трогательно с вашей стороны. Леди Джиллингем тоже об этом подумала. – Во взгляде Сары Рэвенхерст мелькнул огонек. – У нас очень просторная конюшня, но боюсь, экипаж графини такой большой, что занимает очень много места.

– Только не говорите мне, что она прибыла сюда в своем старинном ландо! – леди Биллингтон скорчила трагическую гримасу. – Вдовствующая графиня сделала его на заказ. Там можно разместить целую кровать!

– Я не намного старше вас, мисс Хэркорт, поэтому предлагаю вам называть меня Сарой, а мне позвольте величать вас Верити. Такое милое имя. Мне всегда оно нравилось.

Не дав гостье времени опомниться, Сара повела их по красивой резной деревянной лестнице наверх. Попутно она объяснила, что в этот вечер их ждет ужин в непринужденной обстановке и в чисто женском обществе, поскольку Брин приедет только поздно вечером, а ее мужа, к сожалению, вызвали по неотложному делу. При последних словах насмешливая улыбка тронула губы Верити. Однако, поскольку их хозяйка в этот самый момент подвела леди Биллингтон к отведенной ей спальне, улыбка эта осталась незамеченной.

– Вас я размещу здесь. – Сара открыла следующую по коридору дверь. – Я подумала, что вы захотите быть рядом со своей тетей.

Верити оказалась в просторной спальне, очаровательно декорированной в разных оттенках синего.

– О, как чудесно! Синий – мой любимый цвет.

Сара внимательно вгляделась в тонкие черты лица Верити.

– Наверное, вы устали с дороги, так что оставлю вас отдохнуть до ужина.

– Я вовсе не устала, но если вы заняты, пожалуйста, не позволяйте мне вас задерживать.

– Нет, что вы, наоборот. Я буду счастлива задержаться. Это даст нам возможность познакомиться. – Удобно устроившись у оконной ниши, Сара наблюдала за тем, как Верити развязывает ленты шляпки. Сара немного знала о других своих юных гостьях, но в том, что касалось Верити, Брин был не очень словоохотлив, и она недоумевала по поводу того, что скрывалось за его молчанием. – Если я не ошибаюсь, вы знакомы с Брином уже давно?

– Да, мне было немногим более десяти лет, когда мы впервые встретились. Моя матушка вернулась в свой родной Йоркшир вскоре после того, как умер отец. К сожалению, она пережила его всего на два года, и я осталась жить с дядей Люцием, моим опекуном. Он чудесный человек. Мы отлично ладим.

– В этом случае вам можно только позавидовать, моя дорогая. Мой опекун был пренеприятнейшей личностью. – Сара улыбнулась. – Но из него получился прекрасный муж.

– Рэвенхерст был вашим опекуном? – Верити от неожиданности всплеснула руками. – Какая интересная история! Ой, расскажите поподробнее!

Сара собиралась узнать все, что только можно, об этой полной жизни молодой женщине, а получилось, что она сама поведала ей историю своей жизни: как три года назад приняла решение уехать из Бата; как Рэвенхерст помчался за ней и выследил ее в одной придорожной гостинице, в которой впоследствии произошло убийство.

Верити увлеченно слушала. Фиалковые глаза горели от возбуждения.

– Как интересно! И, конечно, невероятно романтично, что вы полюбили и вышли замуж за своего опекуна. Жаль, что его нет сейчас здесь. Я с большим удовольствием познакомилась бы с ним.

– Он вернется к приему, который состоится в пятницу, – успокоила ее Сара. – Очень... неудачно, что его вызвали в такое время.

– Не говорите! – согласилась Верити, но губы ее дрогнули, и Сара, которой никогда не изменяло чувство юмора, залилась смехом.

– О, я вижу, что напрасно теряла время, пытаясь обмануть вас. Правильно, этот негодник уехал по моей собственной просьбе, – созналась она. – Маркус бывает иногда нетерпимым, особенно с некоторыми представительницами нашего пола. В общем, наверное, это к лучшему, что он решил потихоньку «испариться».

– В таком случае он поступил великодушно, распахнув двери своего дома гостьям, большинство из которых, я уверена, совершенно ему незнакомы, – искренне заявила Верити, прежде, чем вспыхнувшее в ее глазах изумление начало угасать. – Чего нельзя сказать о майоре Картере. Он не только злоупотребил вашей дружбой, но не проявил даже элементарной вежливости и не помог вам встретить его гостей.

Сара поспешила заступиться за друга:

– Брин предупредил, что его не будет до вечера, Верити. И пожалуйста, не думайте, что меня заставили предоставить мой дом, потому что это не так. Я люблю Рэвенхерст и с удовольствием провожу здесь большую часть года. Нас с Маркусом считают очень странной парой. Нам очень нравится находиться в обществе друг друга. С тех пор, как мы поженились три года назад, я родила ему двоих детей и лишь дважды выезжала ненадолго в Лондон. Боюсь, что мне всерьез грозит опасность стать необщительной. Так что, когда Брин предложил мне быть хозяйкой вечера, я была просто счастлива. Единственное, чего я опасаюсь, – это что вам быстро наскучит наш тихий уголок.

Верити не сомневалась в искренности Сары и удивилась тому, как быстро прошла ее досада.

– Я, как и вы, предпочитаю жить за городом. Поверьте, ваше предложение получить передышку от столицы и бесконечных светских сборищ оказалось просто счастливой находкой!

Такое заявление, похоже, очень понравилось Саре, и она разоткровенничалась. Послушав ее, Верити вскоре уже не сомневалась в том, что очаровательная миссис Рэвенхерст трогательно предана Брину.

Были все основания предполагать, что Сара прекрасно знала, почему Брин попросил ее пригласить к себе определенный круг людей, но одобряла ли она его мотивы – это уже другой вопрос.

Ироничная улыбка тронула губы Верити.

Как четыре племенные кобылы, Кларисса, Хилари, леди Кэролайн и она сама, черт подери! – даже она сама, были приглашены в Рэвенхерст, чтобы этот чертов Картер сделал окончательный выбор.

Этому негоднику стоило преподать короткий жестокий урок. И если представится такая возможность, Верити не устоит перед искушением наказать его.

Во время ужина Верити получила прекрасную возможность поближе узнать хозяйку дома. Вопреки Сариным опасениям, ей не грозила опасность показаться необщительной. Ее манеры были безукоризненными, она была любезна и приветлива и, что особенно понравилось Верити, относилась ко всем одинаково. Она ничем не выделяла графиню Уэстберскую, хотя та, несомненно, превосходила своей знатностью всех присутствующих.

Верити посмотрела на сидящих за столом женщин.

Кларисса казалась необыкновенно веселой, возможно потому, что отдыхала от суеты большого города. С точки зрения Верити, она была главной претенденткой на титул виконтессы. Это была добрая, скромная девушка, мечта любого мужчины.

Хилари Фэннер тоже пребывала в веселом расположении духа. Хотя Хилари не считалась ее очень близкой подругой, у Верити всегда были очень хорошие отношения с ней. Вот только склонность Хилари к болтовне могла сослужить ей плохую службу. Этот недостаток графской дочери был неисправим.

Кроме редких «да» или «нет», когда обращались персонально к ней, леди Кэролайн не проронила ни единого слова. Тем не менее именно она едва не испортила планы Верити, когда в ответ на предложение Сары посмотреть утром местные достопримечательности, оторвав взгляд от тарелки, безапелляционно заявила:

– Мы поедем в Оксфорд! Изумленный взгляд Верити встретился со взглядом сидящей напротив не менее изумленной хозяйки дома. Возникшее вслед за этим молчание прервала невозмутимая леди Джиллингэм:

– По-моему, превосходная мысль! Я никогда там не была!

За исключением Верити и графини, которая отказалась от этого удовольствия, сославшись на то, что плохо переносит путешествия в такую жару, остальные гости шумно одобрили поездку. Сара предложила к их услугам свою открытую коляску.

– Но мы же не поместимся все в одной коляске, – заметила Хилари.

– Мы можем воспользоваться своим экипажем, дорогая, – предложила миссис Фэннер, но Хилари эта идея не понравилась.

– Мы не получим такого удовольствия, как в открытой коляске.

– Я не буду вас сопровождать, – сообщила Сара. – Я останусь здесь, с леди Уэстбери.

– И я тоже, – заявила Верити, краем глаза поймав озабоченный взгляд тетушки.

– Почему? Надеюсь, не из-за плохого самочувствия?

– Нет, тетя Клара. Мне просто хочется познакомиться со здешними красотами.

– Ну тогда нас будет шестеро, – подытожила Хилари, своим раздраженным тоном показав всем, что ей не улыбалась перспектива быть одной из тех, кому пришлось бы путешествовать в закрытой коляске. Сара понимающе улыбнулась.

– Я уверена, что Брин с удовольствием будет вас сопровождать, – сказала Сара. – Он, скорей всего, возьмет свой экипаж, так что одна из вас, молодые дамы, сможет сесть к нему.

– Я поеду в его экипаже! – сказала Кэролайн.

Верити едва заметно поморщилась, а Хилари метнула в надменную дочь графини взгляд, полный ярости.

Видимо, подумала Верити, Хилари собирается вступить в единоборство с леди Кэролайн. И будет интересно посмотреть, удастся ли скромнице Клариссе завладеть вниманием галантного майора. Но, пожалуй, интереснее всего будет наблюдать за реакцией Сары, потому что, если она не ошибается, у Сары Рэвенхерст было довольно острое чувство юмора, не то что у нее самой.

Удовольствие Верити от предвкушения интересных событий длилось недолго. Все присутствующие были приглашены в гостиную, в одном углу которой рядом с фортепьяно находился позолоченный музыкальный инструмент внушительных размеров. На вопрос Сары, не захочет ли кто-нибудь из дам развлечь их, немедленно откликнулась леди Кэролайн, которая привычным теперь уже командирским тоном заявила:

– Я сыграю!

Она оказалась довольно хорошим музыкантом, и Верити не замедлила присоединить свой голос к общим похвалам, когда графская дочь закончила играть веселую пьеску. Хилари, которая не могла позволить, чтобы ее обошли, незамедлительно заняла ее место. Она тоже играла очень недурно, но, когда Клариссу попросили продемонстрировать свое искусство игры на арфе, Верити решила, что ей самое время удрать.

По счастью, ее кресло стояло возле высокой двустворчатой двери, которая была открыта, чтобы свежий воздух мог поступать в комнату. Верити дождалась, пока все взоры устремились на тонкие пальцы Клариссы, и не замеченной никем выскользнула из дома. Однако, завернув за угол, она едва не налетела на какого-то человека. Сильные руки остановили ее, схватив за плечи. Подняв глаза, она увидела золотые искорки, мерцающие в карих глазах майора Картера.

– Отпустите меня, – потребовала она после безуспешной попытки освободиться. – Между прочим, вас там ждут.

Его бровь насмешливо изогнулась.

– А вас не ждут, как я понимаю?

– В данный момент нет.

До него донеслись тихие звуки арфы. Появившаяся на его губах легкая улыбка свидетельствовала о том, что он тут же все понял.

– Похоже, что вы не очень большая любительница изящных искусств.

– Во всяком случае, такого невыносимого бренчания, – ответила Верити, не выбирая выражений. – А теперь, будьте джентльменом, Брин, и позвольте мне пройти, пока моя несносная тетушка не начала меня искать.

– Ах, так я снова Брин? – заметил он, нарочито игнорируя ее просьбу. – С момента нашей первой встречи в Лондоне мне пришлось терпеть официальное обращение «майор Картер», а в течение последних нескольких дней – холодное «сэр». Отсюда я могу сделать вывод, что то, чем я вызвал ваш гнев – хотя один Бог знает, что это было! – прощено и забыто.

Увидев, что ее удивление сменилось настороженностью, он благоразумно сменил тему.

– Как я понимаю, вы уже пообедали. Сара придерживается здесь, в Рэвенхерсте, провинциального режима дня. Вы хорошо доехали? Когда вы прибыли?

– Несколько часов тому назад. Мы не опоздали. Не то, что вы!

– Расстроились, что я не смог встретить вас здесь, барышня?

Она пристально взглянула на него. Никогда раньше она не замечала, чтобы он употреблял подобные словечки. И в тоне его было что-то смутно знакомое.

– Никогда не слышала, чтобы вы пользовались йоркширским диалектом.

– Балуюсь время от времени, – подтвердил он, наконец отпустив ее. Верити немедленно отступила на шаг. – В моем полку находили это забавным. Мой достопочтенный дед, разумеется, так не считал, – продолжал он с виноватой улыбкой. – Мне здорово доставалось в юности, если он слышал, что я говорю на диалекте. Я был по рождению джентльменом и обязан был говорить, как истинный джентльмен.

Верити вспомнила, как Артур Бринли много раз называл своего внука «аристократом».

– Видимо, вам недостаточно попадало, если вы не забыли старых привычек.

К ее удивлению, он не ответил на ее легкое подкалывание, и через некоторое время она оторвала взгляд от складок его завязанного замысловатым узлом шейного платка, чтобы взглянуть ему в лицо. В ту же секунду она пожалела о том, что сделала это.

В его взгляде промелькнуло такое странное выражение, теплое и одновременно изучающее, что она почувствовала, как у нее все сжимается внутри.

– Вам... вам бы лучше пойти в дом, майор Брин Картер, – пробормотала она неожиданно пересохшими губами. – Дамы жаждут вашего общества.

– Может быть, вернетесь вместе со мной? Я полагаю, что молодая леди закончила свое выступление.

– Нет, спасибо. Хочу немножко пройтись по саду.

Она повернулась и, не сказав больше ни слова, медленно пошла дальше. Инстинктивно почувствовав, что он смотрит ей вслед, она заставила себя пересилить чисто ребяческое желание побежать. Только зайдя за угол, скрывшись от этого будоражащего взгляда, она позволила себе расслабиться, но все равно не удержалась и обернулась, чтобы убедиться в том, что он не идет за ней следом.

Дойдя до конца дорожки, которая шла вдоль всего особняка, Вериги оказалась на конном дворе. Плотный конюх средних лет как раз заводил лошадей Брина в просторную каменную конюшню.

Недолго думая, Верити последовала за ним.

– Добрый вечер, мисс. А вечер действительно добрый.

– Действительно, – на губах Верити появилась ослепительная улыбка, которую мужчины находили неотразимой. Она подошла к приветливому конюху, который был занят тем, что чистил одну из серых лошадей Брина.

– Великолепные животные, правда?

– Да, прекрасные, мисс. Не знаю прямо, какие лучше: эти или хозяйская пара, вон та. – Он показал в сторону последних двух стойл. Повернув голову, Верити увидела еще одну пару серых лошадей. – Мой хозяин знает толк в лошадях, мисс. – Он пожал мускулистыми плечами. – Да и как ему не знать. Я сам его учил.

Верити уже свыклась с мыслью не принимать дальнейшего участия в расследованиях своего дяди. Она почти все отдала бы, чтобы принести хоть самую малую пользу своей стране, но прекрасно понимала, что не может шпионить за людьми, которым симпатизировала. Поэтому она сама изумилась, когда у нее вдруг вырвалось:

– О, да! Помнится, майор Картер говорил мне, что мистер Рэвенхерст прекрасно разбирается в лошадях. Ведь именно он помог Брину купить эту пару?

– Да, мисс. Он.

Хватит, Верити! Не продолжай, чтобы не пожалеть потом, предупредил ее внутренний голос, но Верити не пожелала к нему прислушаться.

– Удивительно, как он мог расстаться с такой великолепной парой!

– О, да они не принадлежали моему хозяину, мисс Хэркорт.

Слава Богу!

Она все еще спорила сама с собой, когда неожиданно ее пронзила одна мысль.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Майор Брин сказал мне. – Уголки тонких губ кучера едва заметно дрогнули. – Саттон, сказал он мне, если ты увидишь маленькую леди с бездонными глазами и волосами, черными как вороново крыло, это будет мисс Хэркорт. И ты можешь спокойно оседлать для нее горячего коня, если она захочет прокатиться верхом. Эта маленькая мисс Хэркорт превосходная наездница, сказал он.

Неслыханная наглость! – подумала Верити, нисколько не польщенная. И откуда Брин знает, какая она наездница? Он давным-давно не видел ее в седле, а в те далекие годы ей разрешали ездить верхом только на покорном пони.

– Как любезно было с его стороны рассказать вам о моих способностях, – процедила она сквозь зубы, подавляя ярость. – Я бы с удовольствием проверила в деле одну из лошадей вашего хозяина.

Она еще раз внимательно взглянула на серых лошадей Брина.

– Не часто встретишь таких прекрасных животных. Вы случайно не знаете, откуда эти красавцы?

– Знаю, мисс. Они из поместья Каслфордов. Их земли граничат на севере с землями хозяина.

Каслфорд, повторила про себя Верити. Этой частью сведений она была готова поделиться с лордом Чарльзом. Он, без сомнения, найдет это весьма интересным.

– Мне, пожалуй, уже пора возвращаться в дом, чтобы ваша хозяйка не подумала, что я заблудилась. Приятно было познакомиться, Саттон.

Верити встретил Стеббингс и протянул ей письмо.

– Оно лежало под дверью, мисс Хэркорт, – объяснил он в ответ на ее недоумевающий взгляд, когда она увидела свое имя, написанное четким незнакомым почерком. – Его нашел майор Картер.

Поблагодарив дворецкого, Верити, взбежав вверх по лестнице в свою комнату, где ей никто не мог помешать, распечатала письмо и прочла:

«Дорогая барышня,

Я нахожусь поблизости, как и обещал. Если я Вам зачем-нибудь понадоблюсь, отправляйтесь в «Три лебедя» в Хактоне. Там спросите Томаса Стоуна. Он передаст мне все, что надо.

Ваш кучер».

На губах Верити заиграла улыбка. Разве он и в самом деле был ее кучер?

А самое главное, хотела ли она, чтобы он был ее кучером?

С того вечера, когда состоялся прием у Морлэндов, она все чаще думала о нем, и не всегда благосклонно. Но воспоминания о его поцелуях, о его сильном мускулистом теле, прижимавшемся к ее телу, вызывали в глубине ее души пылкие чувства.

Улыбка на губах медленно погасла. Верити покачала головой, не веря собственному безрассудству. Было безумием, неописуемым безумием чувствовать то, что чувствовала она! – откровенно призналась себе девушка. Что она о нем знала? Верити еще раз взглянула на четкие строчки, вызывая в своем воображении высокую таинственную фигуру.

Он был, безусловно, умным и образованным человеком, несмотря на то, что говорил с сильным йоркширским акцентом – как она подозревала, только ради маскировки. Если не считать этой маленькой хитрости, у нее не было оснований сомневаться в его преданности и надежности, потому что в противном случае лорд Чарльз никогда бы не доверил ему такой жизненно важной задачи. Удивительно, но она тоже ему доверяла; с того самого момента, когда он поцеловал ее в той конюшне.

Потянувшись к сборнику стихов, который она захватила с собой из Лондона, Верити положила письмо рядом с нежным полевым цветком, который был спрятан между страницами книги, и криво улыбнулась собственной глупости.

– Я думаю, – пробормотала она, – да, я думаю, что мне угрожает смертельная опасность превратиться в легкомысленную идиотку.

Беспрекословно следуя указаниям, Перкинс вошел рано утром в спальню своего хозяина и застал майора, уже одетого в рубашку и бриджи, сидящим за туалетным столиком.

Перкинс был камердинером майора только несколько недель и не мог нарадоваться на своего невзыскательного господина.

– Чудесное утро, сэр, – провозгласил Перкинс. Он протянул майору безукоризненно накрахмаленный шейный платок.

– Кто-нибудь уже встал, Перкинс? – спросил Брин, ловко оборачивая платок вокруг шеи.

– По-моему, госпожа в комнате для завтрака, сэр. – Брин не мог сдержать улыбки, услышав слово «госпожа». Перкинс проработал несколько лет лакеем у Рэвенхерстов, прежде чем стал его камердинером. Это случилось по настоянию Сары, после того как она узнала, что Брин вышел в отставку и собирается какое-то время жить в столице.

– Ты не можешь продолжать одеваться сам, Брин, – заявила она, – это дурной тон! Советую тебе взять Перкинса. Он очень педантично исполняет свои обязанности и достаточно молод, что даст тебе возможность приучить его к своим определенным требованиям. На мой взгляд, грешно использовать его в качестве лакея. Из него выйдет превосходный камердинер.

– Ты забыл, Перкинс, что я не женат. У тебя нет госпожи... пока.

Молодой человек покраснел до корней светлых рыжеватых волос.

– Прошу извинить меня, сэр.

– Не переживай, парень. Меня это нисколько не беспокоит. Хотя, – продолжал Брин с озорным блеском в глазах, – сомневаюсь, чтобы твой прежний хозяин был доволен, если бы услышал, что ты считаешь его жену моей.

– Сэр, я совсем не имел в виду... Я бы никогда не позволил себе... – Перкинс прервал свои бессвязные объяснения, поняв, что над ним подтрунивают, и на его губах появилась мальчишеская улыбка. – Несомненно, сэр!

– Рад, что ты понимаешь шутки, Перкинс, – одобрительно заметил Брин. – Ты случайно не знаешь, миссис Рэвенхерст одна?

– Одна из молодых дам уже вышла из своей комнаты, сэр. Я встретился с ней на лестнице несколько минут назад.

– Которая?

– Боюсь, я не знаю их имен, сэр.

– Опиши ее.

– Очень хорошенькая, – ответил Перкинс и снова покраснел.

– Это мало что меняет, парень. Они все хорошенькие.

– Но не такие, как эта, сэр. У этой черные волосы и такие красивые синие глаза, каких я никогда...

– Ни слова больше! – Брин встал из-за туалетного столика. – Красивейшие синие глаза, Перкинс, не правда ли?

Он сунул руки в рукава безукоризненно сшитого жакета и без промедления направился в столовую. Удостоившись очаровательной улыбки одной и сухого кивка другой в ответ на бодрое приветствие, он сел рядом с хозяйкой дома.

– Кажется, наша юная гостья не в лучшем расположении духа сегодня, Сара, – провокационно заметил он, кладя себе на тарелку ветчины. – Я что-то не припомню, чтобы она была угрюмой в детстве. Упрямая – да, но вовсе не склонная к мрачности. Однако, – он пожал плечами, – люди меняются с годами, и не в лучшую сторону.

– К твоему сведению, Брин, Верити совершенно не отличается «мрачностью», как ты изволил выразиться. Мы очень мило болтали, пока ты не пришел.

Брови Брина поползли вверх.

– Обо мне, наверное?

– Неужели вы могли вообразить, что мы захотели бы начать день с разговора на такую приземленную тему? – вставила Верити, прежде чем Сара успела ответить.

Верити совсем не была сегодня настроена на грубости, хотя подозревала, что Брин старается спровоцировать ее. Но зачем он, такой чертовски неотразимый, спустился в столовую? Однако Верити ни за что не позволит ему заметить, какое действие он до сих пор оказывает на нее. И если для достижения своей цели ей придется быть немного резковатой... пусть будет так!

– Собственно говоря, Сара любезно предложила показать мне дом, после того, как вы отправитесь в Оксфорд.

Потянувшись за чашкой кофе, Верити не заметила, как неожиданно изменилось выражение лица Брина, но от Сары, конечно, не укрылось, что его улыбка исчезла и на мгновение сдвинулись брови.

– Верити решила вчера вечером, что пропустит эту поездку, потому что хочет осмотреть Рэвенхерст. Вы можете совершать верховую прогулку в любое время, когда захотите, – продолжала она, снова взглянув на молодую женщину, которая с каждой минутой интриговала ее все больше и больше. – Только дайте знать, и Саттон позаботится о том, чтобы вам оседлали подходящую лошадь. Вообще-то я была бы благодарна, если бы вы пользовались моей во время вашего пребывания здесь. Я не так часто выгуливаю ее, как надо бы.

– Я бы с удовольствием, Сара, но, к сожалению, не захватила костюма для верховой езды.

– Никаких проблем. У меня их несколько, а мы примерно одной комплекции. Ради Бога, пользуйтесь моим.

– Ты не должна поощрять ее, Сара, – посоветовал Брин, даже не дав Верити рта раскрыть. – У нее склонность кататься в одиночестве. Кончится тем, что она заблудится, и тебе придется снарядить все взрослое мужское население на ее поиски.

С момента окончания школы более пяти лет тому назад, Верити всегда (кроме недавнего случая, когда она совершила то незабываемое, но бессмысленное путешествие в Малый Фрампинггон) придерживалась совета своего опекуна – непременно брать с собой на верховую прогулку слугу. Поэтому она посчитала замечание Брина не только бестактным, но и несправедливым и подозревала, что он и сам это знал.

Сара с любопытством следила за этим странным поединком, но появление остальных гостей отвлекло ее внимание от этой занятной пары.

Интересно, как будут развиваться события, подумала Сара, поднимаясь по лестнице в детскую. Если намерения Брина были серьезными (а она была теперь твердо убеждена в этом) и это промежуточное действо за городом не было совершеннейшим и полнейшим притворством, что она какое-то время подозревала, то он проявлял свои симпатии самым странным образом. Разве не было бы правильнее расположить к себе девушку, говорить ей комплименты и предупреждать каждое ее желание? Зачем же ее злить? Сара задумчиво покачала головой. Мужчины иногда ведут себя странно. Хотя, решила она, должно быть, у них на то свои причины.

А что можно сказать о самой девушке? Легкая морщинка пролегла на безупречном лбу Сары. Понять чувства Верити было еще сложнее. Без сомнения, она старалась держать его на расстоянии весь предыдущий вечер. В обществе Брина она становилась совсем другим человеком: отчужденной, настороженной. Внешне казалось, что он ей совершенно не нравится, но Сара чувствовала, что это далеко не так. Было похоже, что Верити выстроила защитный барьер вокруг себя, чтобы не подпускать Брина. Ну а если ему удастся каким-то образом преодолеть этот барьер, что тогда?

Сара снова улыбнулась. Да, будет очень занятно посмотреть, во что все это выльется. Вмешиваться, конечно, не следует, просто понаблюдать и посмотреть, удастся ли Брину взять эту крепость!

Позже в это утро Верити, уверенная в том, что каждое ее слово, каждый жест находятся под пристальным вниманием хозяйки дома, провожала свою тетушку до открытой коляски, которая ждала дам, чтобы отвезти их в Оксфорд.

У миссис Фэннер, к несчастью, разболелась голова, и она решила отказаться от поездки. Это означало, что теперь в коляске было достаточно места для всех. Леди Кэролайн уже расположилась в экипаже Брина, и никто не попытался или, скорее, не осмелился предложить ей пересесть.

– Ты так и не передумала, моя дорогая, и не присоединишься к нам? – спросила леди Биллингтон, усаживаясь подле Хилари. – Я уверена, что прогулка тебе бы понравилась.

– Я тоже в этом уверена, – согласилась Верити, – но предпочитаю остаться здесь и осмотреть окрестности.

– Вам не удастся избегать меня бесконечно, – прошептал ей на ухо насмешливый голос Брина, отчего Верити заметно вздрогнула.

Она бросила на него потемневший взгляд.

– Убирайтесь! – выдохнула она шепотом, а потом добавила учтиво: – Дамы заждались вас, майор.

Сара, стоявшая в нескольких футах от них, не слышала тихого обмена репликами, но от нее не ускользнуло раздраженное выражение на лице Верити. Брин явно выбрал дерзость в качестве своего основного оружия.