В свете луны

      Его рука легла ей на талию, и Аннабель замерла. Глядя на двойной ряд медных пуговиц на его кителе, девушка произнесла:
      – По-моему, на нас все смотрят.
      – Гордон смотрит только на свою молодую жену, а остальные, возможно, на нас. Я непременно должен поговорить с твоей компаньонкой насчет того, с кем тебе разрешено сегодня танцевать.
      – У меня нет компаньонки.
      – В таком случае я должен взять эту обязанность на себя. Так говорит один из голосов моей совести. У меня их несколько.
      – И каждый обвиняет вас в грехе, – поддразнила его Аннабель.
      – Бард знает, о чем поет, дорогая. – Ройс обнял девушку и повел в широкий круг танцующих. – Я знаю, что такое непристойное поведение, и в этом смысле лучшего компаньона тебе не найти. Несмотря на соблазн, ты сегодня запрешь на замок свою маленькую непокорную душу и выполнишь мои требования. Не больше трех танцев подряд с одним и тем же мерзавцем, никакого шампанского и никаких скандальных вальсов.
      – А этот вальс разве не скандален?
      – Точно, но ведь я компаньон. Это мне не присуще, и еще до конца сегодняшнего вечера моя репутация будет испорчена. Надеюсь, ты это оценишь.
      Аннабель подняла глаза, готовая рассмеяться. Ройс улыбнулся, и на щеках у него появились ямочки. Взгляды молодых людей встретились и замерли. Улыбка постепенно сошла с лица Ройса, и Аннабель отвела взгляд, почувствовав, что дрожит. В замешательстве она споткнулась о ботинок Ройса, из-за чего они пропустили шаг.
      – Чтоб мне провалиться! – пробормотала Аннабель. – Придется научить тебя ругаться по-настоящему. То, что ты сейчас сказала, звучит слишком чопорно.
      – Возможно! – Аннабель задорно хихикнула. – Мне пришлось съесть не один кусок мыла в наказание, если мама слышала от меня нечто подобное.
      – А для этого был предлог пускать мыльные пузыри?
      Аннабель не выдержала и фыркнула, чего приличные молодые леди никогда себе не позволяют, и отвернулась, боясь посмотреть Ройсу в глаза.
      Пламя свечей и мерцание драгоценностей отражались в зеркалах. Зал бешено вращался вокруг нее, и Аннабель зажмурилась. Бедро Ройса прижалось к ее ноге, и она ощутила твердость его мускулов, прежде чем он сделал шаг и они разошлись.
      Она взглянул на него и едва не задохнулась. Ройс не отрываясь смотрел на ее лицо, на ее губы и, казалось, ласкал ее взглядом.
      «Это всего лишь сон», – сказала она себе.
      «Мы любили друг друга, Лорена, больше чем могли выразить словами…»
      Ройс едва не споткнулся, когда перенес вес тела на раненую ногу, и хотя тщательно пытался скрыть это, Аннабель знала, что ему больно.
      – Ройс!..
      – Продолжай танцевать, женушка, – пробормотал он и заскользил в танце, мужественно преодолевая боль.
      «Вскоре мы сложим наши головы, Лорена, ведь жизнь уходит так стремительно…»
      Аннабель попыталась забыть о музыке и о словах песни, ощутив закипающие на глазах слезы. Раз, два, три. Раз, два, три… Рука Ройса лежит на ее талии. Но это не сон, и она не ребенок. Она женщина. На земле полыхает пожар войны. Страх идет бок о бок со сном.
      – Это всего лишь песня, Аннабель.
      – Да, это так, – прошептала она, отважившись взглянуть в глаза Ройсу и удивляясь тому, с какой легкостью он читал ее мысли.
      Серый туман на мгновение развеялся, и ей показалось, что она отчетливо видит его измученную душу.
      – Неужели любовь приносит страдания? – тихо спросила она.
      – Да, женушка. Поэтому не делай ошибки.
      – Ты не прав.
      – Не делай с собой этого, Аннабель.
      – Но я твоя жена. Я хочу быть твоей женой в полном смысле этого слова.
      Боль исказила лицо Ройса, и Аннабель знала, что виной тому не раненая нога.
      – И ты хочешь меня… – Голос ее дрогнул.
      Глаза Ройса светились любовью. Он взял ее за руку и потащил за собой по коридору к воротам. Слава Богу, они были одни.
      – Наш брак – это фарс, он закончится через пять лет. Я не хочу, чтобы ты была моей женой. Никогда не хотел и не захочу. Ты не в моем вкусе, Аннабель. И закончим на этом. – говорил тихо, но с угрожающими нотками.
      – Лжешь!
      – Хочешь, чтобы я сделал тебе больно, да?
      – Хочу, чтобы ты взглянул правде в глаза. – Девушка положила руки ему на грудь, ощутив, как он вздрогнул от ее прикосновения. – Поцелуй меня, – попросила она.
      – Нет!
      Аннабель приподнялась на цыпочки, приблизила лицо к его лицу и ощутила его влажное горячее дыхание на своих губах.
      – Вы трус, майор Кинкейд.
      Его подбородок дернулся, но глаза по-прежнему были затянуты серой пеленой. Ройс отстранил девушку от себя.
      – Я люблю пышнотелых раскрепощенных женщин. В тебе же нет ни того ни другого. – Он ухмыльнулся.
      – Просто мне нужно немного попрактиковаться.
      – Ты будешь вести себя как дочь своей матери, – сказал он.
      – Я буду играть по твоим правилам.
      – В этой игре нет правил, Аннабель. Ты играешь с огнем, сама того не понимая.
      – То, что вы не хотите меня, мистер Кинкейд, вовсе не значит, что никто другой меня не захочет.
      Она тряхнула головой, просто чтобы проверить реакцию Ройса. Его взгляд сосредоточился на ее губах.
      Аннабель испытывала страх и какое-то необычное возбуждение. Ройс не признавал правил ни в любви, ни на войне.
      Рядом раздался взрыв хохота, появились близнецы Петтигру. Аннабель заметила, что Ройс вновь надел маску, надеясь, что ей тоже удалось скрыть от посторонних волнение.
      – Вот что я скажу тебе, старик, – начал Чанси Петтигру. – Ты должен увести нас всех на войну. – Он ударил Ройса кулаком по плечу. – Если не хочешь сказать, где идут бои, покажи хотя бы, где спрятан хороший бурбон.
      – Попробуйте поискать в столовой. – Ройс предостерегающе посмотрел на Аннабель.
      – Майора Кинкейда беспокоит больная нога, – сказала девушка, улыбаясь Чанси. – Я покажу тебе, где столовая.
      Близнецы удивленно переглянулись. Они не ожидали, что простоватая Энни станет кокетничать, словно юная красотка графства.
      – Покажи нам обоим, – попросил Уиллис и согнул руку в локте. – Майор весь вечер охранял тебя. Пришло время и нам, простым смертным, попытать счастья, ты не согласен?
      – Нет! – Ройс встал между близнецами. – Не согласен. Но, несмотря на это, присоединюсь к вам.
      И не успела Аннабель опомниться, как Ройс повел их по коридору.
      Она прислонилась спиной к стене, стараясь ослабить напряжение в ногах. Чанси похотливо подмигнул ей через плечо, и Аннабель прикрыла ладонью рот, тщетно пытаясь сдержать смех. Но почти в тот же самый момент смех перешел в рыдание. Аннабель потерла лицо руками, а когда убрала их, то заметила в темноте узкого коридора какое-то движение.
      – Миз Аннабель, я вовсе не хотела подслушивать, – сказала Пэтси, выходя на освещенное место. Она держала в руках серебряный поднос с напитками, а лицо ее пылало румянцем. – Я просто не могла выйти из своего укрытия, иначе масса Ройс увидел бы меня.
      – Ничего страшного, – ответила Аннабель, скрыв смущение под маской гордости. – Только, пожалуйста, никому ничего не говори.
      – Любить никогда не просто, миз Аннабель, и я думаю, вам следует знать, что ваше замужество ни для кого не секрет. Все цветные о нем знают, но держат язык за зубами, потому что любят вас.
      – Милостивый Боже! – прошептала Аннабель, чувствуя, сак ее окатила волна унижения.
      Она запрокинула голову и сглотнула. Пэтси положила руку на ее рукав.
      – Некоторые мечты заставляют страдать, – сказала Пэтси.
      Аннабель положила ладонь на руку служанки. Каждая женщина это знает. Но мечты иногда сбываются.

* * *

      Время проходило в водовороте красок, музыки и движения, луна в небе поднялась еще выше. Аннабель не испытывала ни малейшего желания наблюдать за Ройсом, но он исполнил свою угрозу и теперь наблюдал за ней. Девушка же заметно устала от его пристального внимания. Как можно вести себя раскрепощенно, если майор Кинкейд, словно мстительный ангел, следит за каждым ее шагом?
      Аннабель заметила, как поскучнело лицо Чанси, и поняла, го вестник Судного дня появился у нее за спиной. Она улыбнулась Чанси, и тот еще раз похотливо подмигнул ей. У него и впрямь это очень здорово получалось. Аннабель захлопала в ответ ресницами, хотя толком не знала, как это делается.
      Ройс взял из ее рук резной бокал и поднес к носу, Аннабель с невинным видом взглянула на своего надсмотрщика.
      – Лимонад, – протянула она сладеньким голоском.
      – Хм! – Ройс передал бокал Чанси и взял девушку за локоть. – Извините, лейтенант, но вы уже три раза танцевали с мисс Холстон.
      – Вы так здорово фыркаете, майор. – Аннабель через плечо игриво махнула Чанси, но Ройс тотчас же перехватил ее руку.
      – Никогда в жизни не фыркал, – возразил Ройс.
      Аннабель показалось, что он засмеялся.
      – И кому вы собираетесь предложить меня на этот раз?
      – Лейтону.
      – Боже милостивый, да я танцевала с ним уже пять раз. – Аннабель тяжело вздохнула, чтобы показать Ройсу свою досаду. – Я не смогу завтра ходить, если он еще раз наступит мне на ногу.
      – Ты не сможешь завтра ходить, если я еще раз увижу тебя с Чанси.
      Аннабель наклонила голову, вообразив, что именно так делают заядлые кокетки.
      – Ревнуете, майор?
      – Нет. А завтра ты будешь благодарна мне за то, что я защитил тебя от тебя самой.
      – Ну, это вряд ли.
      Ройс стиснул локоть девушки так сильно, что она вздрогнула. Аннабель прикрыла лицо веером, когда Ройс подвел ее к Лейтону и попросил привести обратно по окончании польки. Она уже четыре раза проигнорировала его предостережение и теперь раздумывала над тем, когда же наконец ее муж признает за ней маленькую победу.
      Она устала улыбаться, но все же сделала это еще раз. Аннабель попыталась представить себе, как будет выглядеть капрал Лейтон Самнер через сорок лет. К тому времени его тяжелый подбородок будет лежать где-то в районе ключицы. Она непременно рассмеялась бы при этой мысли, но ей хотелось плакать.
      О Господи, он же о чем-то ее спрашивал, но она его не слушала. Аннабель вздрогнула, когда капрал наступил ей на ногу, и выдавила из себя улыбку.
      – Извините, Лейтон, но я не слышала вас из-за музыки.
      – Я спросил, как вы думаете, стоит ли мне поговорить с майором Кинкейдом или с мистером Пейтоном?
      Аннабель тряхнула головой, стараясь понять, о чем идет речь.
      – О чем поговорить?
      – Испросить разрешения на брак с вами. – Лицо Лейтона приняло серьезное выражение. – Конечно, если вы не возражаете, мисс Холстон.
      Впервые в жизни она получила предложение. От мужчины, которого не любила. Но она уже была замужем за мужчиной, который никогда ее не полюбит. Какой древний бог сыграл с ней такую нелепую шутку? Она всем сердцем сочувствовала славному, искреннему Лейтону.
      Если бы только Ливви была здесь, Аннабель посоветовалась бы с ней, но подруга отсутствовала.
      – Вы не могли бы проводить меня в столовую?
      Лейтон с облегчением вздохнул, и Аннабель едва не рассмеялась. К тому времени, когда они пробрались сквозь толпу гостей, Аннабель уже придумала историю, настолько правдоподобную, что даже не чувствовала себя виноватой.
      – …так что видите, Лейтон, – закончила Аннабель, театрально вздохнув, – вы тут совсем ни при чем. Я вас не достойна. Мое разбитое сердце должно излечиться, прежде чем я полюблю другого мужчину.
      – Мисс Холстон, война – это ужасно. – Лейтон подал бокал шампанского и поднял свой. – За настоящую любовь и исцеление сердец.
      За это стоило выпить. И она выпила. Девушка с трудом осознала, что полька закончилась, а значит, пришло время бежать от ее темного ангела-хранителя.
      – Извините, Лейтон, мне нужно сходить на кухню – сказать слугам, чтобы наполнили подносы едой.
      Он кивнул, и Аннабель сбежала, однако Уиллису Петтигру удалось перехватить ее на пути в танцевальный зал.
      – Надеюсь, в твоей карточке мое имя стоит напротив следующей мазурки?
      Аннабель не помнила, чтобы заносила в свою карточку чьи-либо имена. Все ее усилия были направлены на то, чтобы спрятаться от майора Кинкейда и чтобы напитки и угощение поступали в залы непрерывно. Однако Уиллис утащил ее в танцзал. Он вел ее, как инструктор по танцам, и Аннабель закружилась с ним в мазурке. Но внезапно что-то остановило ее. Аннабель выдохнула и повернулась, положив руки на бедра.
      – Майор, неужели опять вы?
      – Четыре танца с Уиллисом. – Ройс покачал головой. – это непозволительно.
      Уиллис потер большим пальцем усы, но Аннабель заметилa улыбку.
      – Он сегодня просто невыносим. Тебе так не кажется, Энни?
      – Хм!
      Ройс взял девушку за локоть и повел прочь. Аннабель вновь помахала рукой.
      – Может, хватит? – пробормотал Ройс.
      – Только когда перестанете фыркать.
      – Я не фыркаю.
      Аннабель не видела смысла с ним спорить.
      – С кем я танцую на этот раз?
      – С Пейтоном.
      – Ну, по крайней мере мои ноги будут целы.
      – Хм…
      Аннабель украдкой бросила взгляд на Ройса. Ему было отнюдь не весело. Аннабель искренне улыбнулась Пейтону.
      – С кем еще ей можно будет потанцевать потом? – поинтересовался Пейтон.
      – С тобой, с Гордоном и с Лейтоном, – ответил Ройс.
      – Только не с Лейтоном. Мне кажется, он уже успел сделать предложение каждой молодой особе в графстве. Он, конечно, довольно мил и со мной тоже попытал счастья. – Ройс приподнял бровь. Аннабель усмехнулась. – Но я сказала, что мое сердце принадлежит другому.
      – Хм!
      – Если он сделает это еще раз, тебе придется его изолировать.
      Аннабель заметила, что Пейтон едва сдерживает смех. Ей не хотелось смотреть на своего фыркающего самца-мужа.
      – Потанцуй со мной, Энни-детка, – сказал Пейтон, увлекая девушку в центр зала на тур вальса. – Только не останавливайся. Впрочем, я не знаю, что ты пытаешься сделать.
      – О, отец, я сама не знаю. – Ей хотелось спрятать лицо у него на груди и выплакаться.
      Пейтон прижал ее к себе.
      – Смейся, детка, это смягчит боль, – мягко проговорил он.
      Аннабель подняла голову и прочла понимание в его глазах. Девушка прижалась к нему, и они закончили вальс в молчании.
      – Я рекомендую тебе выпить бокал шампанского. – Пейтон положил руку на ее худенькие плечи и повел вперед, стараясь избежать встречи с Ройсом. Он взял два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта, и они встали у стены, частично скрытые от посторонних взоров двумя большими кадками с фикусами.
      Аннабель сделала глоток и тут же пожалела об этом. Шипучие пузырьки отказывались оставаться в желудке и поднимались назад к горлу. Чтобы прогнать их, девушка сделала еще глоток.
      Ее взгляд был устремлен на Ройса, пренебрежительно облокотившегося о колонну и разговаривающего с высокой белокурой девушкой. Она что-то сказала, и он, запрокинув голову, засмеялся. Сюзанна Пруитт. Высокая, пышногрудая, и за ней ходила толпа поклонников. Аннабель сглотнула, стараясь унять пузырьки, шипящие в пустом желудке. Пейтон проследил за ее взглядом.
      – Пруитт его не интересует, – сказал он.
      – Я тоже.
      – Не совсем так, Энни-детка, не совсем так. – Пейтон взял бокал из ее рук и поставил на небольшой столик. – Как насчет еще одного танца со стариком?
      Аннабель покачала головой:
      – Мне нужно выйти на свежий воздух. Может быть, вы проверите вместо меня, как обстоит дело с угощением?
      – Считай, что я уже это сделал.
      Пейтон направился в столовую, а Аннабель – к галерее. Кто-то зажег вдоль дорожек китайские фонарики, и их мягкий свет мерцал на влажной траве, а каждая капля дождя переливалась словно звезда, упавшая с неба. Ночной ветерок не спеша прогуливался между листьями магнолии. Аннабель остановилась на крыльце, наслаждаясь совершенством природы, но дьявол внутри ее так и хотел разрушить это совершенство, рассыпав по ухоженным лужайкам семена молочая. Ребенок, живущий в ее душе, был готов разрыдаться, в то время как женщина испытывала лишь боль.
      Аннабель направилась в дальний конец галереи, подальше от света, пробивающегося сквозь окна. Ночной ветерок обдувал ее обнаженные плечи, и она задрожала. Прислонившись к колонне, она закрыла глаза и прислушалась к музыке. Время, казалось, замерло.
      – Знал бы я, что ты озябнешь, захватил бы вместо шампанского шаль.
      Аннабель вернулась к реальности, внезапно осознав, что потирает озябшие плечи. Сил улыбнуться Чанси не было. Она слишком устала, да и боль оказалась слишком сильной.
      – Я не замерзла, просто перегрелась. – Она понимала, что не взять протянутый бокал – это дурной ток, и все же покачала головой. – По-моему, мне больше не следует пить.
      – Я так не думаю.
      Аннабель улыбнулась, Чанси ответил улыбкой. Он кивнул в сторону одного из дубов. – Помнишь, как ты застряла на этом дереве?
      – Не застряла. Просто не сообразила, как с него спуститься.
      Молодой человек тихо засмеялся.
      – Ты всегда отличались от остальных девочек. Никто из нас не знал, как себя с тобой вести.
      – С тех пор мало что изменилось. – Девушка следила за пузырьками. Они поднимались к поверхности и немедленно исчезали. – Чанси, даже если бы я знала, как с тобой флиртовать, все равно не стала бы – слишком устала.
      – Вокруг полно кокеток, и они ужасно скучны. Не пытайся подражать им.
      Аннабель с удивлением на него посмотрела.
      – Я не флиртую с тобой, Энни. Просто хочу спросить – можем ли мы по-прежнему быть друзьями?
      Интересно, заметил ли Чанси слезы в ее глазах? К горлу у нее подступил комок, и она не могла вымолвить ни слова. Чанси убрал с ее щеки выбившийся из прически локон.
      – Будь я твоим кавалером, не смог бы этого сделать. Но я только друг, – мягко произнес Чанси. – И как друг могу выслушать тебя и попытаться помочь.
      Слезы мешали Аннабель говорить, и она глотнула шампанского.
      – Где Карлайл? – спросил Чанси. – Как он мог не приехать на свадьбу Гордона? Ведь все получили отпуска по первому требованию.
      – Это я виновата. Он не хочет меня видеть.
      – Он никогда не любил Ройса.
      – Чанси, я ничего не сказала о Ройсе.
      – Зачем говорить, если все и так ясно?
      Аннабель рассмеялась. Пейтон как-то сказал, что смех побеждает боль. И действительно, ей стало легче.
      – Хочешь об этом поговорить? – спросил молодой человек.
      – Нет.
      Чанси посмотрел через плечо девушки.
      – Тогда я расскажу тебе о майоре Кинкейде. Ходят слухи, что он отклонил очередное звание и отказался перевестись к Стюарту. Но это не слухи, а чистая правда. – Аннабель ошеломленно посмотрела на Чанси. – Ты помнишь, что мой отец служит в военном департаменте?
      Аннабель кивнула.
      – Ройс сражался как дьявол, чтобы стать командиром отряда. Кавалеристов вместо партизан. Идея та же – отряды, нападающие с тыла и наносящие непоправимый урон войскам объединенной армии. Обычно ему сопутствует удача, но это плохо отражается на здоровье. Рассказы о его рейдах буквально заполнили газеты северян, так же, впрочем, как и наши. Я знаю, ты их читала. Все писали о том, как он захватил вражеского дозорного и отправил домой.
      – Последний рыцарь, – пробормотала Аннабель, подумав о том, что в глубине души была уверена, что мягкосердечным офицером был не кто иной, как Ройс Кинкейд.
      Помолчав, Чанси продолжил:
      – Они пока не узнали, кто этот человек, но непременно узнают. И если мы проиграем войну, у него будут те же проблемы, что у Джеффа Дэвиса.
      – Зачем ты мне все это рассказываешь?
      – Ты должна знать, что может случиться. Ведь Кинкейды не расскажут тебе об этом. Они скорее умрут, ограждая тебя от суровой реальности, не переставая при этом думать, что ложь ранит сильнее.
      Аннабель услышала в голосе Чанси какие-то странные нотки.
      – Ты восхищен им, не так ли?
      – Я бы отдал саблю моего деда, полученную во время Войны за независимость, чтобы хоть раз принять участие в его вылазке.
      Внезапно Аннабель уловила краем глаза какое-то движение.
      – А теперь я бы посоветовала тебе ретироваться, потому что рыцарь уже идет сюда с намерением защитить мою добродетель.
      Усы Чанси дрогнули.
      – Неужели ты не выпьешь этот бокал шампанского? – произнес он, заключив девушку в объятия.
      – Чанси…
      – Черт возьми, Энни, хватит смеяться, играй серьезно!
      – Не ухмыляйся, тогда, возможно, и я перестану смеяться.
      – Хорошо.
      Теперь на его лице появилась похотливая улыбка, которой позавидовал бы отъявленный сластолюбец.
      Аннабель уткнулась лбом в его грудь, а сам он повернулся так, что его широкая спина загораживала от Ройса трясущиеся от смеха плечи девушки.
      – Перестань смеяться, – прошептал Чанси.
      – Ты щекочешь меня, – пробормотала Аннабель в ответ, а потом засмеялась еще сильнее, когда молодой человек ткнул ее пальцем в спину.
      – Лейтенант!
      «А сейчас сбудутся надежды Чанси на вылазку вместе с майором Кинкейдом», – подумала Аннабель. Казалось, Чанси нисколько не был обескуражен появлением Ройса и не бросился бежать, однако разжал объятия. Аннабель решила, что он достаточно храбр и достаточно глуп для того, чтобы стать партизаном. Она избегала смотреть на своего мужа. Ройс хотел забрать у нее бокал, но она прижала его к груди.
      – Шампанское, – произнесла Аннабель тоном чопорной леди.
      – Представительницы методистской церкви не пьют шампанского.
      Милостивый Боже, ситуация совсем не забавляла его. Аннабель украдкой бросила взгляд на Чанси – молодой человек веселился от души.
      – А я теперь принадлежу к англиканской церкви. – Аннабель подняла бокал, сделала большой глоток и заморгала, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. – Скажи, что видел меня в церкви в прошлое воскресенье, Чанси.
      – Точно, – протянул Чанси. – Она была прекрасна, как ангел на своем первом причастии.
      Аннабель бросила на молодого человека досадливый взгляд. Но тот лишь пожал плечами. Внезапно Аннабель разобрал дикий смех. Ройс снова предпринял попытку забрать у Аннабель бокал, но она залпом осушила его и только потом протянула Ройсу. Мужчина передал пустой бокал Чанси.
      – Беги отсюда, лейтенант.
      – О, я не знаю.
      «Очень глупо, Чанси», – подумала девушка, потому что Ройс одарил молодого человека таким взглядом, который мог заморозить бурную реку в августе. Чанси отступил, продолжая дерзко смотреть на Ройса. Ему даже удалось подмигнуть Аннабель.
      – Оставь один вальс для меня, Энни.
      Девушка помахала рукой, но Ройс схватил ее за запястье.
      – Сколько этого чертова шампанского ты выпила сегодня?
      – Большой кусок щелочного мыла очистил бы твой словарный запас от ругательств.
      Аннабель почувствовала гордость оттого, что смогла быстро и остроумно ответить. Но тут она вспомнила, что Ройс никогда в своей жизни не знал материнской любви, не говоря се о том, что кто-то любил бы его настолько сильно, чтобы вымыть ему рот с мылом. Еще одна частичка ее сердца откололась и упала в бездонную пустоту внутри ее. Аннабель закрыла глаза, мысленно пытаясь заставить Ройса отпустить ее запястье. Потому что, если этого не произойдет, она просто расколется на мелкие кусочки и улетит ввысь, как пузырьки шампанского, и будет лететь до тех пор, пока не лопнет и не умрет.
      Аннабель покачнулась, но Ройс и не думал отпускать ее, вместо этого он обвил рукой ее талию.
      – Нет, пожалуйста, – взмолилась она.
      – Если я отпущу тебя, ты упадешь.
      – Ошибаешься. – Девушка вздернула подбородок и метнулась в сторону.
      Она прислонилась к колонне и устремила взгляд на лужайку, избегая серебристого сияния глаз Ройса.
      – Сколько шампанского ты выпила? – укоризненно спросил Ройс.
      Аннабель сжала руку в кулак и вытянула перед собой.
      – Лейтон, – она подняла один палец, – Пейтон, – второй палец, – и Чанси. Три бокала.
      – Ты потерпела полное фиаско как распутница.
      Он с таким же успехом мог сказать: «Ты потерпела полное фиаско как женщина». И был бы прав. Рука девушки тяжело упала. Она закрыла глаза и запрокинула голову, вдыхая ароматы жаркой летней ночи и разгневанного мужчины. Внутри дома были свет, смех и любовь. А здесь, снаружи – ночь, тишина и боль.
      Аннабель вдохнула так глубоко, что воздух коснулся ее разбитого сердца и оно заболело. Девушка больше не могла оставаться здесь, не могла дышать одним воздухом с Ройсом. Она выпрямилась, попыталась обойти колонну и улизнуть, но муж схватил ее за руку.
      – Чанси Петтигру помолвлен с девушкой из Ричмонда.
      – Она счастливица.
      – Энни, черт возьми, что происходит?
      Ройс отпустил ее руку, и девушка заставила себя взглянуть на него. Облака рассеялись, и луна осветила суровые черты Ройса. Он был героем ее снов, рыцарь, изваянный серебристыми струями лунного света, мужественный и красивый, а она…
      Она была простушкой Энни.
      – Знаешь, я не умею скрывать свои чувства, как ты. Чанси решил, что сможет помочь мне, вызвав у тебя ревность. Если бы он дал мне шанс, я рассеяла бы его иллюзии. Я даже не могу ненавидеть тебя за то, что веду себя как дурочка, впрочем, я и есть дурочка.
      Ройс испустил глубокий вздох.
      – Это верно, не можешь.
      – Даже бессердечный негодяй мог бы поспорить.
      – Наш брак не имеет ничего общего с любовью, черт бы его побрал!
      Девушка сделала два неверных шага в сторону лужайки.
      – О дьявол!
      Ройс схватил Аннабель за руку и резко повернул к себе. Сердце ее упало. Она отскочила, словно от удара, но Ройс грубо привлек ее к себе. Аннабель не испугалась, только сердце ее забилось сильнее. Она играла в его игру – игру без правил, – зная, что он лишь причинит ей боль.
      – Поцеловать тебя, Энни? – Ройс схватил прядь волос на затылке девушки и запрокинул ее голову. – Черт бы тебя побрал, я тебя поцелую! – И прежде чем его губы прижались к ее губам, она заметила, как вспыхнул в его глазах огонь.
      Его губы были жесткими, нет… нежными. Требовательными и горячими. Ее губы приоткрылись, и его язык скользнул внутрь.
      Святые небеса, его язык был у нее во рту, пробуя ее на вкус так же, как она пробовала его. И эта близость, пронзающая насквозь, разожгла внутри Аннабель пламя, которое разгоралось словно сухой трут, сжигая все на своем пути. Аннабель стонала, выгнулась и прижалась к нему.
      Вдруг Ройс отстранил ее. Она хотела дотронуться до его шеи, где бешено бился пульс, но выражение его лица испугало ее. Он смотрел на нее с ненавистью.
      – Это был поцелуй, Аннабель. Чертовски прекрасный поцелуй. Но не любовь.
      – А что же тогда это было?
      Взглянув на него, Аннабель вновь заметила муку в его подернутых пеленой глазах.
      – Что я должна сделать? Научи меня, Ройс. Я… – Она запнулась, не найдя нужных слов.
      Ройс прикрыл глаза.
      – Однажды я тебе позволил продать себя за крышу над головой, а теперь ты просишь меня научить тебя быть распутницей.
      «Нет! – кричало ее сердце. – Научи меня тому, чего ты хочешь, научи, как сделать так, чтобы ты любил меня». Аннабель отвернулась, не желая, чтобы Ройс увидел закипавшие на ее глазах слезы.
      – Всю жизнь я слушала других девушек. Красивых девушек. Слушала, улыбалась и делала вид, что мне это безразлично. Но я никогда не переставала мечтать о том, что где-то есть и моя половинка. – Аннабель попыталась засмеяться, но из ее груди вырвался тихий возглас отчаяния. – Я не знала, что мечтала о тебе.
      – Иди сюда, – мягко позвал Ройс, заключив девушку в объятия. – Шмыгающие носом маленькие девственницы не могут быть красивыми.
      Аннабель задыхалась от слез. Но Ройс не должен был их видеть.
      – Я не имела в виду… Я не хочу…
      – Я знаю, чего ты хочешь. Но не могу быть другим.
      Ройс гладил плечи девушки. Наконец она затихла и прижалась к его груди.
      – Ты что, собралась промочить слезами весь мой мундир?
      – Я не плакала.
      Аннабель потерлась щекой о его китель. Ей было стыдно, и она старалась не смотреть на мужа. Она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони.
      – Ради всего святого, Энни, что бы сказала твоя мама? – Ройс протянул ей носовой платок. – Я тебя заставлю весь вечер читать Платона, если еще раз увижу нечто подобное.
      Он снова заключил ее в объятия и не сводил глаз с ее приоткрытых губ, обдавая ее лицо горячим дыханием.
      – Энни!
      Они оторвались друг от друга медленно и нехотя. По галерее не торопясь шел Пейтон. Увидев Аннабель и Ройса, он остановился.
      – Миссис Роли тебя искала, – сказал Пейтон, обратившись к Аннабель, но его тяжелый взгляд был устремлен на сына. – Кажется, одной из кузин Августы нужна служанка.
      Аннабель встретилась глазами с Ройсом, но его мысли и чувства были скрыты за серебристым туманом. Вскоре он снова уедет. Уйдет на войну, может, даже на смерть, и она никогда не узнает, чего он хотел. И что нужно делать, чтобы он ее полюбил.
      – Иди в дом, – сказал Ройс. – И помни, женушка: все, что сейчас произошло – всего лишь иллюзия. Игра масок, спектакль и обман.
      Аннабель гордо подняла подбородок:
      – Мне жаль вас, майор Кинкейд. Ужасно жаль!
      Она повернулась и пошла к дому.
      – Не делай ей больно, сын, – сказал Пейтон с тяжелым вздохом.
      – Надо было раньше думать об этом.
      – Она влюблена в тебя.
      – Нет, это страсть. Узнав, какой я на самом деле, она найдет более достойного джентльмена. – На мгновение возникла напряженная пауза, а потом Ройс произнес голосом, прерывающимся от боли, которой он не мог скрыть: – Господи, отец, однажды ты купил мне мать. Неужели ты так ничему и не научился? Если бы мне нужна была жена, я выбрал бы ее себе сам.
      – Я видел, каких женщин ты выбираешь. Твоя душа будет проклята, и ты обречешь ее на вечные муки.